Текст книги "Хроники Мидгарда. Нуб детектед"

– Вижу, что Стратор не предупредил тебя, что посылает на верную смерть, – констатировал Кезон, продолжая разглядывать наемника. Он видел искаженное страхом, еще не знавшее бритвы лицо, побелевшие скулы, выкаченные глаза, сведенные гримасой губы. Похоже, паренек от ужаса не мог раскрыть рот. Пересохший язык намертво прилип к нёбу.

– Если не можешь говорить – кивай! – приказал Кезон.

Тот сглотнул и торопливо качнул головой.

– Ты тут один?

Подтверждение.

– На меня объявлена охота?

Подтверждение.

– Награда хоть приличная?

Виноватый заискивающий взгляд. Робкий кивок.

– Но ты ведь меня даже не знаешь! Я плохого тебе ничего не делал, верно?

Подтверждение. Осознание. Испуг. Предчувствие наказания. Паника. Умоляющий взгляд.

– Э-э-эх. Уши бы тебе надрать.

Облегчение. Признательность. Подобострастная улыбка. Желание угодить.

– Сгинь с глаз долой! Живо!

Кезон печально посмотрел на зияющее триплексовой сеткой трещин заднее стекло своей машины. С пулевым отверстием посередине этой паутины. Последнюю ниточку оборвала безжалостная рука судьбы. Его только что лишили прошлого. Когда мы теряем все или почти все, друзей и близких нам начинают заменять хорошо знакомые вещи, на которые мы подчас неосознанно переносим свою привязанность. Теперь у него забрали последнего неодушевленного друга.

Кезон уселся обратно в такси. Водитель, видевший все, остекленевшими глазами уставился в лобовое стекло. Похоже, рассудок, подавший сигнал смываться немедленно, вступил в конфликт с телом, отказавшимся повиноваться, и слегка сбился с программы. Господа Гриндер и Бендлер, как вам такой вариант вашего эн-эл-пэ? И не снилось, наверное? Кезон вывел водителя из транса:

– Едем на проспект Толбухина, тридцать три. – Он назвал первый пришедший в голову адрес. – На меня не смотри, – добавил Кезон и тут же пожалел о сказанном.

Смысл? По пробитой пулями машине выйдут на ее владельца. Вскроют пустующую квартиру. Доберутся до второго жилья. Ничего серьезного со стороны закона ему не грозит, но следственные мероприятия поднимут зверя, затаившегося в норе. И выведут затравленного хищника под пули безжалостных стрелков. Нужно было срочно менять крышу над головой и глубже зарываться в ил. Хорошо, что успел позвонить матери с купленного на рынке сотового с неизвестно чьей, но работающей сим-картой. Он предупредил, что уезжает надолго, попросил не волноваться и не реагировать на любые расспросы о нем. Мама, конечно, встревожилась, но это лучше, чем внезапный звонок из милиции, который, несомненно, последует. Хотя они уже несколько лет как потеряли ту духовную близость, которая существовала раньше. С тех пор как она снова вышла замуж. Отец же пропал давным-давно в бескрайних ставропольских степях, встретив в служебной командировке любовь всей своей жизни – удалую красавицу-казачку – и забыв в связи с этим радостным событием все на свете, включая оставленную в Иваново семью.

Кезон покрутил головой. Нужно было срочно прекратить куксить и взять себя в руки. Сосредоточиться. Не допускать ошибок. Отныне каждый шаг его будет просчитан.

Из горла Кезона неожиданно вырвался судорожный всхлип. Такой же, как у испуганного парнишки во дворе его дома. Он отчетливо понял, что ему придется отныне и навсегда забыть свое первое имя. Имя, которое ему вместе с жизнью дали родители. Кезон, проталкивая внутрь подкативший к горлу комок, прошептал вслух строчку из душераздирающей песни «Пикника»: «А может быть, и не было меня…»

Глава 12

Андрей Винокуров. Дороги, которые мы выбираем

Наверное, с интернатуры я столько не зубрил. Денарии и сестерции, сатиры и фавны, реморы и русалки, велиты и секуторы – черт ногу сломит в этих дебрях информации. Хорошо, что ночью долго не мог заснуть после такого насыщенного денька – как раз нашлось чем заняться. Утром привычно встал за десять минут до будильника. Башка слегка потрескивала от недосыпания. Я вызвал такси. Все, что мне было необходимо для парентерального питания тел моих дорогих женщин, следовало купить в обычной аптеке. Не нужно использовать каналы нашего медицинского центра. Зачем привлекать излишнее внимание? Я и так вызвал озабоченность у партнеров своим неожиданным отпуском. За три предыдущих года моя деловая репутация стала являться настольным пособием того, как можно превратиться из нормального человека в трудоголика. Иначе говоря – моя любовь к работе плавно трансформировалась в фанатизм. Положительно, если бы не свершившееся – мне срочно стоило бы внести в свою жизнь какое-то разнообразие. Например, завести любовницу. К сожалению, на середине четвертого десятка лет подобные «прыжки в ширину» воспринимаются мозгом как лишняя проблема и затрата сил и средств. Но – «шит хэппенс», фигня случается. Теперь я с нежданно заслуженным рогатым шлемом обманутого мужа шел в крестовый поход против самого могущественного человека Мидгарда, одним движением своей воли подчинившего себе половину локации. К счастью, сознание услужливо отодвинуло в сторону тяжелые мысли. Делай что должен – и будь что будет. Нуб обнаружен и правильно задействован. Ату его, ату! Я вернул мышление в правильное русло. Назогастральный зонд, подкладные судна, камфарный спирт для профилактики пролежней, сернокислая магнезия, чтобы иметь возможность сделать гипертоническую клизму, резиновый катетер. И еще несколько мелких деталей. Солидный список, но через пару часов перемещения между аптеками в разных районах я обрел искомое. Пыхтя как боров, затащил все это вместе с запасом продуктов в квартиру, разложил добычу по полкам и вскоре услышал рингтон телефона.

– Я минут через десять подвалю. Спускайся потихоньку.

– Э-э-э, Жень, а что случилось?

– Память отшибло? Поехали, прокатимся, с твоим благодетелем на «аудюхе» знакомство сведем.

– Блин. Сори. Спускаюсь.

Женька за рулем олицетворял сосредоточенность, как будто и не было вчерашнего вечера.

– Ну, как сам? – Он хлопнул меня по плечу и вдруг улыбнулся своей яркой мальчишеской улыбкой.

– В норме. А ты?

– Тоже. Хотя непривычно просыпаться с ясной головой после такой вечерухи…

– Н-да… Спириус отдал пятнадцать сестерциев за твои подвиги. Почти в полтора раза больше, чем за наши доспехи.

– Блин… А телка была просто огонь, отвечаю! По честняге – оно того стоило! Хотя стоп, хорош на меня гнать, ничего же не было! Мы же даже пообниматься толком не успели, как вы нагрянули. Барышня сквозанула куда-то, а я остался стоять покерным дятлом.

– Жаль, что я, а не ты отбирал дубец у ее папаши, когда он вас застукал в подсобке.

– Ха. А мне показалось, что старый тетерев вовсе и не против такого расклада. По крайней мере, приглашал он нас вполне радушно… да и девочка выглядывала из-за занавески очень многообещающе!

– Ну да, конечно, как деньги от Спириуса получил, он и вправду повеселел. Но поначалу, когда увидел свою дочку с юбками выше головы, норов показал тот еще.

– Вот ведь Гарпагон прошаренный! Пили, ели – веселились, посчитали – прослезились! Друган, все как всегда. Утратив достоинство, я обычно делаю вид, что оно не мое. Спириусу, конечно, придется заслать в оркестр, раз такое дело приключилось…

Слово за слово подкатили к «Алмазу». Я пальцем показал Махору на своего вчерашнего обидчика, узнав его по тачке. Рядом с «ауди», внушительно поблескивая полированными глянцевыми боками, стоял красный «хомяк».

– Ух ты! – восхитился Женька при виде гламурного «хаммера». – И кто это у нас такой модный? Ладно, кури, не затягиваясь, я пошел. Тебя там не надо.

– Жень, он, похоже, с кавалерией прибыл… – протянул я неуверенно.

– Оно и лучше. Чего время-то терять? Запомни, друган: косячат все! И со всех рано или поздно спрашивают! – Женька выбросил свое легкое тело из машины и направился к «ауди» уверенной, неспешной походкой.

Подал руку моему обидчику, низенькому плотному бородачу в модной куртке цвета неспелой моркови, и к ним тут же из «хаммера» подошел еще один тип. Ну как подошел, это слово плохо подходит для описания движений субъекта, по габаритам сравнимого с линкором «Миссури». Скорее подплыл. Махор и фактурный дядя пожали друг другу руки как люди хорошо знакомые. Последний сразу кивнул своему клиенту – иди, пока погуляй, мол, без тебя разберемся. Они отошли шагов на тридцать в сторону дворца Спорта. Разговор шел в спокойном русле – два человека решали серьезный вопрос.

Через полчаса Махор вернулся с какой-то бумажкой в руке.

– Как прошло?

– Да чего там, вопрос несложный. Этот Александр не прав по всем статьям. Спровоцировал аварию и удрал, как последний сукин сын. Он, по ходу, бухой вчера был к тому же. Ему еще повезло, что твоя страховка все покроет, да и люди хорошие за него приехали разговаривать. Короче, они метнулись к банкомату, сейчас сотку привезут и разъедемся. Пиши расписку. У него, видишь, и копия паспорта с собой случайно оказалась. Я дал им такой расклад: сорок надо ментам заслать, чтобы дела не мутили, вам с «маздой» по тридцатке за моральный вред…

– Я думаю, нам и по двадцатке хватит, – предложил я.

Махор не стал строить из себя институтку, согласно кивнул и попросил у меня телефон водителя «мазды».

– Я ему сам завезу бабки.

Все было понятно и вполне нормально. Я догадывался, что таким образом Евгений и обзаводится своей клиентурой, число людей, постоянно нуждающихся в его услугах, множилось. С ментами он, конечно, договорится по-свойски, но разве это должно меня заботить? Мой друг решил проблему? Решил. Вот и ладушки.

– Да, и еще, ты мне только с «мазды» деньги откинь, а остальное отложи этому Спириусу. Как первый взнос за системник пойдет. Друган, я сейчас пустой, как барабан. Сам знаешь, с государством решил в карты на раздевание сыграть…

– Ты про ипотеку свою, что ли? Ладно, не переживай, тут уже мой черед разруливать. Герман подвалит к шести. Ты хоть почитал бы что-нибудь про Мидгард, нам сегодня предстоит биться. – Женька со школы патологически не любил книжки, и я сказал это с улыбкой, заранее зная его ответ.

– Читать?! Да я боюсь этих книжек!

– Чего-чего? – засмеялся я.

– Словом можно обидеть. Словарем – убить насмерть!

– Там вся их зоология, законы, обычаи…

– Мамочка моя! Да я от этого засыпаю, если там нет картинок с голыми тетками! Для данного вопроса у нас ты имеешься! Не зря же Бог создал тебя таким умным!

– Ладно, ладно, убедил. Не задерживайся. Авгур, как я полагаю, за деньгами приедет без опозданий.

Герман, как я и думал, оказался пунктуален до минуты. Он молча принял из моих рук увесистую пачку наличных, кивнул и поинтересовался, не напряжен ли в финансовом плане для меня платеж.

– Если что, я могу помочь со взносом.

– Все в порядке. Я только хотел узнать, а сколько Игрок продвинутого левела в среднем выкачивает из локации? Или вкачивает вообще, есть какая-то правдивая статистика денежных потоков?

– Смотря кто. Крафтеры типа Африкана выводят порядка трех-четырех тысяч евро в неделю. Вельможи, имеющие поместья с развитой инфраструктурой, чуть меньше или столько же. Бойцы двадцатых – тридцатых уровней имеют две-три тысячи, но в месяц. Тут зависит от того, насколько это тебе нужно. Неофитам иногда и вкладывать приходится солидно, если дела никак не идут. Но это редкость. А вообще практически все, кто приходит в Мидгард, через несколько месяцев становятся довольно обеспеченными людьми и перестают в этом отношении зависеть от Реальности. Варианты доходов описаны в методичке, но вы вполне можете подыскать себе что-то свое, индивидуальное…

Я медленно кивнул, начиная припоминать. Мужчины, и я в том числе, дома иногда проявляют некую житейскую тупость, граничащую с абсолютной слепотой. Арина и Елена никогда у нас не бедствовали и не стеснялись в расходах, но в последнее время совершенно независимо от меня и моих средств у барышень стали появляться в гардеробе новые дизайнерские вещи, в руках мелькали ультрамодные гаджеты. Я никогда не был жмотом, просто-напросто не обращал на это внимания, хотя должен был насторожиться. Вся эта музыка, если сложить, тянула на пятнадцать – двадцать тысяч евро, и такие дивиденды никак не могло принести малодоходное ландшафтное хобби. Все теперь стало понятно. Я – тупой незрячий тюлень.

– Слушай, Спириус, – протянул Женя.

– Герман. Здесь только Герман.

– Хорошо, Герман, – послушно поправился Махор. – Но если есть такая тумбочка, откуда все поголовно голду ломят, значит, должен быть и филин, который это туда кладет. Что сам по этому поводу думаешь?

– Вполне допускаю и такой вариант. – Наш гид вдруг хитро улыбнулся. – Но с такой же вероятностью его, человека, который привносит в Мидгард материальные ценности, может и не быть.

– Это как? – вмешался я. – Ты же говорил, что мир синтетический.

– Синтетический в смысле прохода в него, открытого в семидесятые, и прав Иерархов на изменение законов мироздания в нем. Но сам Мидгард вполне мог существовать независимо от нас и наших о нем представлений (скажу больше, данные об этом есть). Впрочем, мы углубились в сложный метафизический вопрос, к которому, если будет на то общее желание, предлагаю вернуться позже. А сейчас у нас имеются куда более насущные проблемы, не так ли?

Мы с Женькой признали его правоту и начали готовиться к погружению – задернули шторы, придвинули стулья, погасили свет. Мои женщины по-прежнему уютно почивали в нашей большой супружеской кровати.

– Так, я провешиваю вам проход в район лавки Африкана. Город под боком, и никаких особых опасностей на голову сразу не свалится. Выходить будете через городской Камень. В джунгли до десятого уровня ни ногой. Сожрут за милую душу и добавки попросят. Договорились?

– Лады, друган. Ну что, вперед, на Хельсинки?

Второй раз мы погрузились быстрее, чем в первый. Но теперь на нас красовалась наша экипировка, а не джинсы с носками, руки сжимали выбранное боевое оружие, и голова готова была применить его в деле. Неподалеку от нас начинались окраины города. По проселочной дороге, уходящей через поля в пологие, покрытые редкими деревьями холмы, ехал конный патруль. Судя по однотипной форменной одежде – юниты. На пекторалях доспехов – голова быка. Эквиты. Они уважительно поприветствовали нас римским жестом, вытянув руку, мы благосклонно и с немалым внутренним ликованием ответили им тем же. Спириус по-хозяйски оглядел нас, подтянул ремни, что-то поправил, проявил, так сказать, заботу и повел нас за собой прямо через сиреневое поле цветущего шафрана. За полчаса бодрым шагом мы дошли до диковинного строения – то ли высокий забор полукругом, то ли какой-то Колизей в масштабе один к трем.

– Это Лабиринт Новичков. Вход справа. Вам просто нужно толкнуть дверь и зайти. Что делать, думаю, уже знаете. Желаю удачи. Я буду неподалеку. – Спириус повернулся и показал нам на скопление хижин, крытых соломой, находившихся шагах в трехстах от Лабиринта. – В этой деревне варят знатное пиво. Там есть такая маленькая попинья – что-то типа корчмы, там меня и найдете. Заблудитесь – спросите дорогу у крестьян, те с радостью вас ко мне проводят.

– Спасибо, Спириус. Женек, готов или как?

– Ну, понеслась! Сказали соседки курицы-рекордсменки, – ухмыльнулся Женька.

Евгений Махонин. Этого нам только давай

Спириус умелся в «кружало» дегустировать колхозное пиво, только ручкой помахал на прощанье. Мне этот чувак начинал импонировать, похоже, он по жизни разучился напрягаться через этот Мидгард. Все делал на легком расслабоне. Мы с Андрюхой быстренько отыскали вход в Лабиринт (массивная такая дверь сейфового типа), курнули слегка и, мандражируя в душе, нырнули внутрь.

Узенькая тропинка начиналась прямо у двери и упиралась в утоптанную поляну с четырьмя огородными пугалами, которые то появлялись, то растворялись в воздухе как ночные феи. Три в ряд и одно на расстоянии от троицы шагов эдак в двадцать. Перед чучелами кто-то прорыл две канавы.

– Это что еще за бахча? – спросил я друга. – Пугала вижу. Урожай где? Собрали уже?

– Становись между бороздами и хорошенько топни ногой. Испытание начнется, – ворчливо пояснил тот. – Говорил тебе, почитай все же малость на досуге, не будешь чувствовать себя дуб дубом.

– Ладно, хорош задаваться. Дал раскладку, и на том спасибо.

Я встал на позицию и топнул. Чучело вновь появилось передо мной, из него выпросталась деревянная грабля и вместо «здрасьте» чувствительно заехала мне прямо по макитре. Я тут же машинально рубанул пугало палашом крест-накрест. С оттяжечкой. «Взял под красный галстук». Башка чучела ускакала куда-то мне за спину, а туловище провалилось в подпол. Будет знать, как на меня пивом дышать. На его месте возникло следующее, уже с парой суставчатых лап, и принялось резво обрабатывать мой драгоценный ливер. Я накернул и по этому колхозному сторожу – секунды не прошло. Тренажеры сменяли один другой, на десятом все закончилось, осталась только ломота в кисти руки да поднятая нами в воздух красная глинистая пыль. Во рту стоял конкретный сушняк, только вот кулеров в округе не наблюдалось. Что дальше? Ага – замельтешило то дальнее, видимо предназначенное для моего лука. Под ноги из воздуха тут же свалился колчан с тренировочными стрелами. Как приглашение к кадрили. Что же, потанцуем. Я натянул тетиву и произвел выстрел. Хм. Когда боль в отбитой руке дошла до мозга, я непроизвольно сначала помянул дамскую часть собачьего племени, рефлекторно осудил распущенность женской половины человеческого рода и только потом принялся ругаться как следует.

– Так-растак!!! Ох, тыж ё-пэ-рэ-сэ-тэ!!! – за этими двумя емкими, наполненными глубинным смыслом фразами последовали две минуты непереводимого национального фольклора в моем неповторимом исполнении и махания отшибленными напрочь хваталками. Досталось всем. И манекенам, и луку с тетивой, и корявым пальцам, и даже Спириус как-то случайно попал под раздачу.

– Дай сюда руку. – Андрюха полил мне на кисть какой-то хвойного цвета дряни из пузырька, который извлек из сумы на поясе (нас этими причиндалами снабдили в лавке доброго дядюшки Африкана), и кисть тут же перестала болеть.

– Целебное зелье, – пояснил он деловито.

– У-у-уф, вот это я слажал так слажал. Что-то, похоже, Робин Гуда из меня не получается.

– Ничего. Тренируйся. Только спорт может сделать человека хромым и горбатым.

– Спасибо на добром слове.

Мой приятель уже уработал оба манекена и теперь, смакуя зрелище, любовался моими нелепыми тырканьями с луком. Я подобрал свой злополучный снаряд с земли и снова принялся выцеливать пугало, не забыв правильно расположить ладонь на рукояти посередине лука. Очень доходчивое получилось объяснение верной хватки боевого оружия. Как говорится – подбитый глаз уменьшает обзор, но увеличивает опыт. Мамочка родная! Как они вообще это делают? Выпущено стрел – десять, попаданий – ни одного. Ладно, из нас двоих первым заколебется манекен, хоть он и деревянный. Минут через пять мне, наконец, удалось попасть сначала скользячкой, а потом полноценно влепить пугалу стрелу прямо в брюхо. Я от своего достижения чуть не… короче, чуть не испытал мистическое наслаждение, если литературно выражаться. Дальше дело пошло еще лучше. Минут через десять чучела иссякли, и из недр земли на поверхность вылезло продолжение тропинки, обдав нас с Андрюхой земляной крошкой. Что же, все понятно, прошу шкандыбать дальше по Лабиринту, гости дорогие.

На новой тренировочной площадке манекенов сменили неподвижные твари с очень отвратительным экстерьером. Кого там только не было: гигантские саблезубые стрекозы, волосатые пауки, зловещего вида разноцветные змеи, склизкие черви, бронированные жуки размером с легковой автомобиль. Ни дать ни взять – краткий предметный обзор местной хищной шараги. Мотайте на ус, ребята, перед вами те, кто в скором времени попытается составить из вас меню своего бизнес-ланча. Мы справились, хотя зелья пришлось лить не только на кисти рук, но и на бицепсы – они горели огнем и вовсю наливались едкой молочной кислотой. Зато – долгожданная награда. Сначала Андрюху, потом меня окутало зеленоватое свечение, и под ноги шлепнулось по фолианту в обложке из толстой свиной кожи.

– Уровень, – одними губами шепнул мой братан.

По ходу он забыл, что мы не на уроке в школе и учитель нас не слышит. Ничего не сделаешь, привык за десять лет мне подсказывать, и в критический момент рефлексы оказались сильнее рассудка. Он взял книгу в руки, закрыл глаза и торжественно произнес:

– Сила!

Ага, его прельстила перспектива мощнее прикастрюливать врагов по репе. Но у меня в памяти оказались слишком сильны мои мытарства с луком. Я последовал его примеру, но произнес другое слово:

– Стрельба!

По коже прошелся жар, потом меня как будто обдало морозным воздухом. Контрастный душ, ё-мое. Вот этого бы побольше при местной духоте. Вообще им не мешало бы озаботиться установкой тут кондиционеров, раз они такие всемогущие. Я поднял лук и со щенячьим восторгом ощутил, что умею его правильно держать, и вообще, все, связанное с ним, мне показалось понятным и очевидным. Вот так ситуация! Получается, однако! Погнали дальше.

Следующая поляна порадовала родничком – будет где наполнить поясные фляжки, потому что в глотке от пыли и зноя язык ворочался, как рашпиль. Авгур, гаденыш, слова об этом не сказал, видимо посчитав, что спасение утопающих – их личные половые трудности. Преподал наглядный урок, так сказать. По земле, хаотично разбросанные, валялись сучья и бревна – к чему бы это? Заскучать нам не дала волосатая гусеница размером с гараж для малолитражки, возникшая прямо посреди площадки. Она тут же деловито к нам направилась, шурша мохнатыми сегментами, усаженными длинными блестящими иглами. Наверняка ядовитыми, впрочем, проверять это на личной, персональной «мадам Сижу» мне не хотелось. Все-таки она своя, а не дядина. Я рванул со спины лук и принялся бодро запуливать в переднюю часть твари стрелу за стрелой. Гусеница впала в глубокую задумчивость и, сменив направление, двинула прямиком на Андрюху. Тот не растерялся и вогнал ей в подобие головы свою шпагу прямо по самую рукоятку. Тварь принялась бешено извиваться, оставив в моем приятеле с десяток колючек. Лицо Андрея исказилось от боли. Он схватился за плечо, из-за торчащих в нем игл похожее на дикобраза, и присел на одно колено. Достал флакон с эликсиром, вытянул зубами пробку и щедро залил раны. Гусеница между тем, забрызгав все вокруг желтым соком, сдохла. Ушла с миром. Только мы перевели дух и собрались испить родниковой водицы, как на месте войлочного шелкопряда появился скорпион. Маленький такой, чуть меньше слона. Глянцевый, с изогнутым жалом и двумя клешнями, способными перекусить пополам корову. С острия жала многозначительно свисала ярко-зеленая капля, клешни щелкали, как гигантские кастаньеты. Вел он себя неправомерно агрессивно.

– Целься в головогрудь! – крикнул Андрей.

– Куда?

– В грудак, блин! Пониже башки!

– А-а-а. Так бы сразу и сказал.

Четыре стрелы произвели на насекомое отрезвляющее действие, и скорпион попятился, неожиданно обнаружив в себе зачатки здравого смысла. Андрюха подобрался поближе, с размаху отмахнул своим топором сначала одну хваталку, увернулся от другой и ловко отчекрыжил вторую. Потом рубанул прямо в грудную фанеру по намеченным мною пунктирам в виде торчащих стрел и развалил скорпиона пополам.

– Ничего себе ты исполняешь! – восхитился я.

Я добрел до поверженного насекомого, осторожно перешагивая через сучки и бревна. Взял в руки массивную клешню. Принюхался. Андрюха подозрительно наблюдал за моими манипуляциями.

– Да вот, думаю, какова эта нечисть будет на вкус, – пояснил я. – Сильно он от лобстера отличается или нет?

– Ты никак с глузду съехал от свежего воздуха?

– Ну а ты хочешь изображать из себя героя античности? Запомни, это только принцессы не пукают, а ты даже не принц! А я вот, понимаешь, жрать хочу! Самым натуральным образом!

– Нашел время!

– А я что говорю? Как раз время что-нибудь на клюв бросить!

– Женек, испытание не закончилось, того и гляди опять какая-нибудь тварь появится, а ты на барбекю собрался, – упрямо продолжал буксовать Андрей.

– Вот-вот. И я о том же. Гусеница как сквозь землю провалилась, а этот паук…

– Скорпион.

– Один хрен. Гусеница, говорю, исчезла, а скорпион этот чего здесь полеживает? Бревна вокруг, хворост всякий, ручей течет. Думаешь, все так случайно? И продолжение тропинки, заметь, не появляется. К чему бы это?

– Шпагу на шампур не дам! – быстро сказал Андрей. – На стрелах зажарим.

– Схватываешь на лету, молодчик. Надо покопаться в сумке. По-моему, там соль была. У тебя топор, значит, тебе и дрова колоть.

Андрюха с похвальной расторопностью тут же полез в свой переносной «бардачок».

– На-ка, попрактикуйся, не помешает. – Друг протянул мне чекан. – Я надеру растопки и высеку огонь. У меня в ранце что-то вроде огнива нашлось.

Пока я тюкал топором, обрубая сучки, Андрей насобирал на земле связку сухой травы и пучок мелких веток. Вытащил из мешка кресало и кусок кремня, скорчился над ними как старый дед, пару раз шаркнул одно об другое, и спустя некоторое время вверх повалила струйка белого дыма. Ловко. Через несколько секунд вылезшее из дерна продолжение тропинки оповестило нас о том, что квест успешно пройден. А мясо скорпиона мы все одно отхомячили. Ничего, кстати, с голодухи прошло очень даже пищеварительно. И воды холодной напились вдоволь. Андрюха, между прочим, на этом бойскаутском конкурсе уровень поднял на халяву. Его фигура, как в прошлый раз, окуталась сиянием, он подобрал с земли фолиант и твердо сказал, загадочно, словно влюбленный дворник, глядя в пространство:

– Владение Оружием! – На книженции прорезались буквы каких-то нерусей, а Андрюха виновато пояснил: – Надо технику поднимать, а то непривычно одновременно обеими руками действовать.

– Угу, одной-то, конечно, попривычней было. Каждый день скорпионов в капусту крошишь, – буркнул я.

– Ладно, не купоросся, верну должок при случае, – улыбнулся мой друг, хлопая меня по плечу.

– Нормально меня по бороде пустили. Я типа тут фишку рублю по полной программе, но удача нашла более достойного. – Я ворчал больше для вида.

Мы все равно – команда, как ни крути. Мой левел нашел своего владельца уже на следующей поляне, когда нам довелось долбить рой вонючих и летучих мух размером с ворону, только очень жирную. Пока они раздумывали, можно ли нас кусать, или не стоит, я оперативно посшибал половину мразоты из лука. Андрей тоже не терялся и дополнительно проредил их шпагой. Остаток мы попилили между его «валлонкой» (я к тому времени уже мысленно именовал ее «болонкой», но не вслух – обидится) и моим смертоносным палашом. Взял Силу. На следующем испытании из земли полезли какие-то липкие черви, которые так и норовили сграбастать нас за сандалии. Отбивались мы долго, раз пять вспотели. Только вздохнешь – уф-ф, мама дорогая, пронесло – опять новая волна. Пришел черед Андрюхи поднимать самосознание. Он неожиданно выбрал Увертливость. Мой кореш что-то замыслил, не иначе. Решил, видно, стать мастером спорта по бегу, а не по боксу. Еще две пещеры оказались проходными. В первой пришлось прорубать себе дорогу через заросли лиан, которые росли как сумасшедшие, мы едва успевали их косить. Во второй нам довелось форсировать водную преграду – ручей – путем строительства подручного плавсредства – плота. Опять нашлась работа для Андрюхиного чекана. Я уже начал на него завистливо поглядывать. Следующая поляна оказалось последней. Но зато какой. Там на нас скопом навалилась почти вся живность, что мы здесь встретили до этого. Вот так ситуация! Как мы прорвались – до сих пор удивляюсь. Заделали мы всех вглухую, но и нас покоцали изрядно. Словом – налили, как богатым. Потом пришлось отпаиваться. Все зелья выхлестали за милую душу. Дали по два уровня каждому. И оно того стоило, отвечаю. Андрей взял Владение Оружием и снова Увертливость. Я ее оценил, кстати, на финалочке. Андрюха полез в самую мерзостную кашу, можно сказать, отвлек этих тварей от меня и продержался в гуще боя до самого конца, а я без промаха (за редким исключением, правда) лупил по гадам из верного боевого лука. И один раз прострелил навылет ляжку своему боевому товарищу. Случайно. Мы ему ногу потом вылечили в самую первую очередь. Из навыков я предпочел выбрать вторые Силу и Стрельбу. Ибо не фиг размениваться. Пусть я не так ловко машу саблей, как мой друг, но уж если врежу – терапевта приглашать бесполезно. Сразу коронера. Потом мы валялись на зеленой травке возле Лабиринта и откисали, жалея, что поблизости не предусмотрели распивочную навынос. Шмотки, насквозь пропитавшиеся потом, разложили вокруг сушиться, оружие протерли ветошью из подсумков.

– Слушай, брат, без обид только, – осторожно начал я. – Меня одна вещь как-то не то чтобы тупит, но подтупливает.

– Выкладывай.

– Смотри, после гибели Игроки возрождаются в телах низших существ. Так?

– Ну так.

– Твои барышни знают соотношение ходиков между реалом и Мидгардом, так?

– Вроде того. Должны знать. Обязаны, – сказал он нехорошим голосом.

Чего-чего, а чуйка у брата была не хуже, чем у бассет-хаунда. Напрягся тут же.

– Я, конечно, понимаю, боль, смерть и все такое… Особенно для женщин… Но по идее ты должен в реале на стенку полезть, найдя их в коматозном состоянии. Тут и спятить недолго. Неужели эти долбаные набранные уровни того стоят? Я, раз такое дело приключилось, не думая, со скалы бы шагнул. Или под трамвай лег.

– Ага, лучше под поезд в метро. Или прыгнуть с парашютом и за кольцо не дернуть.

– Понятно, что здесь свои способы подведения окончательного баланса. Но ты врубился, о чем я.

– Да понял я, не дурак. А если их держат в скованном состоянии? Если этот Кезон не дает им возможность совершить суицид, тогда как? Да и решиться на такое – не два пальца об асфальт. Ты так лихо об этом рассуждаешь – раз, два – кружева… Я, к примеру, не уверен, что смог бы…

– Ну да, ну да, – уважительно протянул я.

Андрюха нахмурился. В душе матеря себя последними словами за то, что задел за живое, я поднялся, расправил члены и потянул за руку загрустившего друга.

– Ладно, хорош шланговать, айда, Спириуса найдем. Пивком оскоромимся, глядишь, и телки в деревне какие приглянутся. Хватит уже ходить рыцарем печального образа. Никто ведь не оценит, брат, с гарантией утверждаю.