Текст книги "Я не псих! Как помочь отрицающему психиатрический диагноз человеку начать лечение"

Опираясь на свой клинический опыт, могу заверить вас, что враждебные отношения, как правило, легко преобразовать в сотрудничество – и добиться в итоге продолжительного участия пациента в процессе лечения. Это требует определенных усилий, но совсем нетрудно, если вы усвоили главные уроки. Самая непростая часть – это отказаться от своих предубеждений и вспомнить, что никаким спорам пока не удалось изменить мнение близкого человека.

Первый шаг – перестать ссориться и начать слушать близкого человека внимательно, чтобы он почувствовал ваше уважение к его точке зрения, даже если он верит в бредовые идеи и отсутствие психического заболевания.

Мой первый совет: перестать уверять того, кого любите, в том, что он болен. Только смирившись с собственным бессилием убедить его в своей правоте, вы сможете открыть двери, о существовании которых вы даже не подозревали. Очевидно, если бы у вас и вправду был хоть какой-то шанс справиться с проблемой по старому сценарию и установить истину в споре, вы не читали бы эту книгу. Итак, первым шагом будет перестать ссориться и начать слушать близкого человека внимательно, чтобы он почувствовал ваше уважение к его точке зрения, даже если он верит в бредовые идеи и отсутствие психического заболевания.

Ответ профессора Дамблдора на вопрос Гарри Поттера, процитированный в начале этой главы, абсолютно верен. Во всех отношениях и смыслах опыт вашего близкого человека действительно очень реален. Он в самом деле не чувствует себя больным.

Если вы можете отнестись к своему близкому в таком ключе, то вы значительно приблизитесь к тому, чтобы стать его союзником и работать сообща в поисках причин, по которым ему стоило бы соблюдать рекомендации врача, даже не причисляя себя к категории больных. Вам необязательно соглашаться с его реальностью – «реалистичностью» его опыта, – но вам важно научиться слушать и искренне уважать его точку зрения.

Мы с коллегами помогли многим пациентам согласиться на лечение широкого спектра проблем, которые, как им казалось, не имели ничего общего с расстройствами психики (например, облегчить стрессовое состояние, вызванное тайным сговором против них; помочь наладить сон; сделать так, чтобы семья «отвязалась от них»; уменьшить громкость голосов, «передаваемых ЦРУ»). Это значит, что установление конструктивных взаимоотношений, о которых не говорится в медицинских руководствах, оказалось более важным, чем любой другой метод воздействия. Далее вы узнаете гораздо больше о характере взаимоотношений, необходимых для кардинальных позитивных изменений.

Даже сейчас я не ожидаю, что вы молниеносно поддержите эту идею и ухватитесь за нее. Большинство людей находят ее противоречащей здравому смыслу и слегка пугающей. Другим же, наоборот, нравится подход, отступающий от споров о том, болен ли человек, но они не уверены, что он может реально помочь. Позвольте мне, отвечая на эти опасения, начать с описания моего подхода и изложения научных знаний, лежащих в его основе.

Любой, кто имел дело с отрицанием у близкого человека, знает, что его нельзя устранить, просто рассказывая человеку о проблеме, в существование которой он не верит. Подобные попытки бесполезны, потому что пациент не считает себя пациентом. Как показывают исследования, конфронтация и групповые меры воздействия работают редко. Скажу больше: в противоположность распространенному мнению, меры воздействия часто приносят больше вреда, чем пользы!

Так что же по-настоящему эффективно? Терапия увеличения мотивации[11]11
  Терапия увеличения мотивации (Motivation Enhancement Therapy) – метод, направленный на изменение установок клиента, стимулирующий желание лечиться от употребления наркотиков. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть]. Это доказанный наукой метод, который помогает людям, отрицающим болезнь, согласиться на лечение. Впервые он был разработан более двадцати лет назад для специалистов, которые, как и я, работали с пациентами, зависимыми от алкоголя и психоактивных веществ. К сожалению, несмотря на подтвержденную результативность этого метода в вовлечении людей с зависимостями в терапию, лишь немногие врачи используют его при взаимодействии с пациентами, страдающими тяжелыми психическими расстройствами. Сложившуюся ситуацию необходимо менять, так как данные целого ряда исследований поддерживают использование терапии повышения мотивации у таких пациентов.

В 2002 году Американский журнал психиатрии опубликовал обзор, выполненный доктором Аннетт Зигмунт и ее коллегами. В нем были проанализированы исследования, проведенные за двадцатилетний период с целью привлечения пациентов с шизофренией к более строгому соблюдению врачебных назначений. Ученые обнаружили, что «хотя меры воздействия и программы семейной терапии, основанные на психологическом образовании, повсеместно осуществлялись в клинической практике, они, как правило, не были эффективны (в плане усиления приверженности лечению)… Мотивационные же техники, напротив, были общей составляющей успешных программ». Под мотивационными техниками авторы подразумевают основные элементы терапии повышения мотивации.

Я понял практически сразу, что любой желающий мог бы освоить специфические коммуникативные навыки и стратегии, которые мы давали на тренингах для специалистов.

Основываясь на тех же фактах, которые изначально были описаны профессором Зигмунт и ее коллегами, мы с доктором Аароном Т. Беком (которого многие считают отцом когнитивной психологии) разработали модификацию терапии повышения мотивации и назвали ее «терапия осознания и медикаментозного лечения» (MAIT). Эта техника подходит для работы в стационаре с пациентами, страдающими тяжелыми психическими расстройствами.

В то время (середина 1990-х годов) мы обучали новой методике только терапевтов. Однако я понял практически сразу, что любой желающий мог бы освоить специфические коммуникативные навыки и стратегии, которые мы давали на тренингах для специалистов. По моим ощущениям, терапию осознания скорее можно отнести к стилям коммуникации, чем к сложным процедурам, которые доступны только квалифицированным профессионалам. Я глубоко убежден, что вам не понадобятся ученые степени (наподобие доктора медицинских или психологических наук), чтобы успешно применять главные принципы этого подхода. Одним словом, это упрощенная прикладная версия, которой легко можно обучить членов семьи пациента, представителей правоохранительных органов и специалистов в области психического здоровья.

В результате появился метод «Слушать – Сопереживать – Соглашаться – Сотрудничать», Listen – Empathize – Agree – Partner (LEAP). За двадцать лет, прошедшие с момента публикации первой редакции этой книги, я обучил данной технике десятки тысяч человек по всей стране и за рубежом. Несмотря на то что мои семинары имели целью показать членам семьи, медицинскому персоналу, сотрудникам социальных служб и правоохранительных органов, как убедить человека с тяжелым психическим заболеванием согласиться на лечение, на каждом занятии звучали комментарии о практической пользе этого метода по отношению к целому ряду проблем. Я убедился в этом и на собственном опыте.

Итак, подход 4С может помочь вне зависимости от причины отказа близкого человека от лечения и ваших убеждений на этот счет, будь то анозогнозия, зависимое расстройство или просто защитное отрицание болезни.

Глава 5. Учимся практиковать 4С

Когда мне было пять лет, я мечтал стать Бэтменом. По правде сказать, Супермен, Человек-паук и Халк тоже были привлекательными героями, но все они занимали второе место после «крестоносца в плаще». Дело не в маске и ушах, которые, помнится, казались мне дурацкими. Что действительно поражало, так это магический пояс в снаряжении героя. На Хэллоуин я хотел получить костюм Бэтмена – и ничего другого. До сих пор помню это ощущение, когда впервые застегнул тот самый Бэт-пояс. У меня появилась власть и сила, чтобы творить добро, побеждать зло, исправлять несправедливость и рассказывать истории своих подвигов.

Больше всего в Бэтмене мне нравилось, что он был обычным человеком. Он не обладал суперспособностями – лишь пояс с навороченными приспособлениями выделял его из толпы. В поясе Бэтмена находилась уйма устройств, но моим любимым был захватный коготь, прикрепленный к тонкой, как зубная нить, веревке, который он использовал, чтобы карабкаться по стенам зданий. Это снаряжение позволяло ему покорять стены любой высоты и конфигурации, преодолевать всякое препятствие, возникающее на пути. Не было ни единого врага, которого он не смог бы победить.

Хочется, чтобы вы вообразили себя обладателем такого пояса. Он может быть сделан из любого материала на ваше усмотрение. Выберите стиль по вашему вкусу – предположим, изысканный Dolce and Gabbana или сугубо функциональный (от Zara). Представьте, что с левой стороны в пояс встроены инструменты, которые мы используем, опираясь на медицинскую модель и просвещение больного (к примеру, постановка диагноза, разъяснение пациенту особенностей его расстройства, информация о прогнозе и лечебных процедурах, опровержение бредовых идей и галлюцинаций реальными фактами). Эти техники показывают высокую эффективность с людьми, осознающими свою болезнь и желающими получить помощь: они идеальны для тех, кто признает себя пациентом или потребителем медицинских услуг.

Теперь обратите внимание на пустующую правую сторону пояса. Петли, крючки, отделения открыты и готовы вместить навыки, которые вам потребуются, чтобы помочь человеку согласиться на лечение, даже если он не считает себя больным. В дальнейшем речь пойдет о техниках, предназначенных для заполнения именно правой части пояса. Они сослужат вам хорошую службу, но вам придется попрактиковаться в их применении.

Первый и самый важный инструмент для оснащения вашего пояса – техника рефлексивного слушания – будет описан в следующей главе. В ней вы также прочтете, как не попасть под влияние бредовых идей, слушая больного человека без критической оценки. Вы научитесь тянуть время, прежде чем давать откровенный ответ на провокационный вопрос: «Так ты думаешь, что я болен и мне нужно принимать лекарство?» Вы узнаете причины, по которым следует оставить свою точку зрения при себе до поры до времени. Я объясню, как выбрать подходящий момент для изложения своих мыслей. Кроме того, покажу, как выражать свое мнение таким образом, чтобы это позволило вашему близкому человеку сохранить лицо и достоинство, не заподозрить предательства и, что самое главное, продолжать диалог и не уходить, хлопнув дверью.

Для успеха предприятия вам придется – по крайней мере, на некоторое время – забыть о стремлении убедить близкого в том, что он болен.

Думаю, вы сразу же интуитивно почувствуете, насколько метод 4С эффективен в общении с человеком на стадии отрицания или с анозогнозией. Как только вы освоите основные принципы метода, вы убедитесь в его результативности по сравнению с тем, что вы делали до сих пор. Ведущие техники подхода 4С включают:

• слушать (имеется в виду рефлексивное слушание);

• сопереживать (особенно тем чувствам, которые вы игнорировали во время предыдущих ссор на тему болезни любимого человека и необходимости терапии);

• соглашаться (по общим позициям, при этом признавая за каждым из вас право оставаться при своем мнении в случае разногласий);

• сотрудничать (сформировать партнерские отношения, чтобы достигнуть общих целей).

Метод 4С помогает восстановить поврежденные взаимоотношения и залечить те раны, которые образовались, когда вы следовали медицинской модели и руководствовались логикой «доктор знает, как лучше».

Вторая очень важная задача нашей методики – построить отношения, свободные от осуждения и способные дать вашему близкому ощущение уважения. Внимание со стороны партнера, отсутствие противостояния и критики будут способствовать спокойным продуктивным поискам значимых для пациента личных причин принимать лекарство. Успешно осуществить этот замысел возможно, если вы откажетесь от цели убедить любимого человека в том, что он болен (по крайней мере, на данный момент).

Может быть, вы не чувствуете внутренней готовности оставить свои намерения, и мой совет не находит у вас отклика, а, напротив, встречает сопротивление? Тогда задумайтесь над вопросом: как часто вы говорили близкому человеку, что ему нужно лечиться? И это работало? Самое время вспомнить определение безумия, данное Альбертом Эйнштейном: «Безумие – это проделывать то же самое снова и снова, но каждый раз ожидать иного результата». Так кто же является сумасшедшим в этой ситуации?

Слушайте только с одной целью: прояснить точку зрения другого человека и показать ему ваше понимание, не давая оценок.

Ключевой техникой подхода 4С является рефлексивное слушание. Оно же лежит в основе метода, который способен быстро снижать интенсивность агрессивных проявлений, выстраивать доверие и налаживать отношения. Секрет подобного «волшебства» кроется в том, что вы слушаете с единственной целью: прояснить точку зрения другого человека и показать ему свое понимание, не давая оценок. Вы воздерживаетесь от осуждения и комментариев на тему того, что говорит собеседник, не указываете ему на логические ошибки. (Звучит просто, пока человек не начнет твердить о своем благополучии, добром здравии и отсутствии необходимости лечения!)

Большинству людей от природы не свойственно рефлексивное слушание, но этот навык можно развить. Чтобы преуспеть в нем, вам придется научиться (в прямом смысле слова!) слушать, при этом не реагируя на чувства, желания и убеждения близкого человека. Затем, когда вы в достаточной мере поняли мнение собеседника, перескажите своими словами его монолог.

Хитрость заключается в том, чтобы отказаться от комментариев, сомнений или опровержений, не добавляя к сказанному своих суждений и эмоциональных реакций. Если вам это удастся, ваш близкий человек ослабит сопротивление и будет готов обсуждать с вами лечение. Кроме того, вы получите более ясную картину его представлений о болезни и терапии, против которой он выступает. Когда вы узнаете, как он относится к своему психическому расстройству, зависимости или приему психотропных препаратов, у вас появится отправная точка и вы сможете двигаться вперед. Вместе с тем вам также следует расспросить его об ожиданиях и надеждах на будущее, причем не имеет значения, верите вы в их реалистичность или нет. Стоит вам только продемонстрировать глубокое и точное понимание восприятия ситуации и переживаний вашего близкого, как он станет гораздо более открытым в разговоре с вами. И, самое главное, охотнее будет интересоваться вашим мнением – и прислушиваться к нему.

Второй инструмент пояса-помощника подскажет вам, когда и как уместно выражать сопереживание. Если бы к каждой технике прилагалась инструкция, то сопереживание сопровождалось бы следующими рекомендациями: «Требуя, чтобы человек принял ваше мнение всерьез, убедитесь в собственном уважительном отношении к его точке зрения. Ты мне – я тебе». Это означает, что вам следует принять к сведению все имеющиеся у близкого человека причины отказа от лечения, даже те, которые выглядят безумными. Сопереживайте любым чувствам, связанным с бредовыми идеями (таким как страх, злость или даже эйфория – в случае, когда иллюзии грандиозны). Не беспокойтесь: испытывать сочувствие вовсе не то же самое, что признавать бредовую идею правдивой. Сопереживание может показаться на первый взгляд пустяковым условием, но, как вы увидите, оно вызовет колоссальные перемены и сделает человека восприимчивым к вашим заботам и волнениям.

Найдите область общих интересов и закрепитесь на этом поле, чтобы заслужить расположение близкого человека. Пусть вас не смущает известное противоречие в целях, ведь вы хотите для него вовсе не того, что входит в его планы. Такая разнонаправленность может спровоцировать у вас ощущение, будто точки соприкосновения отсутствуют. По-вашему, он должен признать себя больным и пить лекарства. Он, напротив, не считает себя сумасшедшим – с какой же стати ему соблюдать назначения врача для лечения болезни, которой у него нет? Чтобы не зайти в тупик, ищите то, с чем вы оба согласны. Выведайте любой мотив, ради которого ваш любимый человек захочет меняться. Даже у приверженцев самых противоположных взглядов всегда найдутся какие-нибудь общие интересы.

Почти наверняка вы будете единодушны во мнении, что стремитесь к неконфликтным взаимоотношениям и желаете взаимопонимания.

Обратите внимание, что у вашего близкого человека есть право на личный выбор и он сам несет ответственность за решения, которые принимает в своей жизни. Используя технику соглашения, вы превращаетесь в стороннего наблюдателя и лишь отмечаете то, с чем солидарны. Вы можете разве что указать на позитивные и негативные последствия решений любимого человека, если он спросит ваше мнение на этот счет. Предполагается, что вы будете воздерживаться от упреков типа: «Послушай, если бы ты принимал свои препараты, ты бы не оказался в больнице»; или избегать осуждений вроде: «Не будь ты в тот раз под кайфом, ты бы не попал в передрягу». Фокусируйтесь на совместных наблюдениях в поиске фактов, с которыми вы оба в конечном счете согласитесь. Почти наверняка вы будете единодушны во мнении, что стремитесь к неконфликтным взаимоотношениям и желаете взаимопонимания – вне зависимости от того, являетесь ли вы членом семьи или специалистом, работающим в данной области.

Если вы используете рефлексивное слушание и стратегическое сопереживание, то ваш близкий почувствует, что вы скорее союзник, чем противник. Тогда получить ответы на вопросы будет намного легче, чем это может показаться. На время отложите в сторону свой план, и вы сможете найти множество точек соприкосновения.

Рассмотрим пример, когда вы интересуетесь, что произошло с близким человеком после прекращения приема лекарств. Если он отвечает: «Энергии прибавилось, но я перестал спать и появился страх», – то вы можете согласиться с этим наблюдением, не привязывая его к расстройству психики.

На данном этапе беседы вы сможете узнать о вероятных мотивах, имеющихся у человека, и воспользоваться ими для получения согласия на лечение (к примеру, «наладить сон», «получить работу», «жить за пределами больничных стен», «избавиться от беспокойства и вторжений со стороны членов семьи»). Вам ни к чему отмечать связь этих причин с расстройством психики близкого человека. Благодаря этим знаниям вы сможете преподнести идею так, что лечение поможет ему достичь своих целей. Заострю особое внимание на этом факте: ваши обоснования не должны содержать и намека на то, что любимый человек страдает от психического заболевания.

Уважение и отсутствие оценочных суждений во взаимоотношениях помогут больному согласиться на лечение.

Наконец, всякий раз, когда вам удается договориться относительно отдельных моментов и уделить время обсуждению общих целей, вы укрепляете ваши отношения. Данные исследований свидетельствуют о том, что в разговоре на темы, к которым собеседники относятся одинаково, они обычно не допускают осуждения и проявляют взаимное уважение. В свою очередь, взаимное уважение и отсутствие претензий в отношениях служат залогом того, что пациент с высокой вероятностью согласится на лечение, а также будет соблюдать назначения врача в течение продолжительного времени. Другими словами, почтительное обращение без обвинений, упреков и осуждения дает зеленый свет для осознанного решения больного проходить терапию.

Развитие партнерства и работа над общими целями принесет вам воодушевление и удовлетворение достигнутыми результатами. Отыскав мотивы, в отношении к которым вы оба сходитесь (например, «жить за пределами больницы», «получить работу», «снизить напряжение и избавиться от конфликтов с семьей»), вы сможете сотрудничать и добиваться осуществления этих желаний. В отличие от предыдущих техник, действуя в рамках партнерского подхода, вы оба принимаете четкое решение работать сообща, став членами команды, сражающимися за одну цель. Вы можете называть эту цель «выздоровление», а ваш близкий – «устройство на работу»: как бы каждый из вас ни называл результат, это не имеет особого значения, когда вы оба придерживаетесь общего плана действий, одним из пунктов которого является согласие на лечение и медицинское обслуживание.

Глава 6. Слушать

Проводя обучающие семинары по технике 4С, я всегда спрашиваю: «С какой стати человеку слушать вас, если вы перед этим не выслушали его? Услуга за услугу».

Этот важный психологический принцип, центральный в структуре 4С и помогающий выйти из большинства тупиковых ситуаций, по сути не является новым. Более двух тысяч лет назад римский поэт Публилий Сир уже сделал это меткое наблюдение: «Другие интересуют нас, только когда они внимательны к нам». Психологами-экспертами в решении конфликтов и специалистами по семейному консультированию за несколько десятков лет написано множество трудов на основе этого фундаментального принципа. Дейл Карнеги, автор бестселлера «Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей», целых восемьдесят лет бившего рекорды продаж, пишет: «Философы тысячелетиями рассуждали о нормах человеческих взаимоотношений, и из всех этих рассуждений выкристаллизовалась только одна важная заповедь. Она не нова. Она так же стара, как сама история. Заратустра внушал ее огнепоклонникам в Персии три тысячи лет назад. Конфуций проповедовал ее в Китае двадцать четыре столетия назад. Иисус провозгласил ее среди каменистых холмов Иудеи девятнадцать столетий назад. Он суммировал ее в одной мысли – важнейшем, пожалуй, принципе на свете: „во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними“».

Тонкие знатоки психологии общения в современном мире, в числе которых авторы книг «Семь навыков высокоэффективных людей», «Путь к согласию, или переговоры без поражения», «От хорошего к великому», «Как выиграть любой спор», обратили внимание на тот же фундаментальный принцип сотрудничества и убеждения. Однако, несмотря на древнее происхождение этой простой и логичной истины и ее известность, мы слишком часто упускаем это из виду, попадая в ловушку «я прав, а ты ошибаешься», и начинаем биться, как рыба на крючке. Нам кажется, что стоило чуть сильнее постараться (громче сказать, еще раз повторить свое мнение) – и тогда мы уж точно взяли бы верх. Порой нам действительно удается сломить волю оппонента (правда, причинив ему известный вред). Ключ к выходу из этого тупика прост: вам нужно слушать с искренним интересом и уважением, тогда появится шанс, что другого человека будет действительно заботить ваше мнение.

Было 7:30 утра, время начала утреннего консилиума на отделении, где я работал психологом. Дневная смена сидела в кругу. Врачи, медсестры, социальные работники и студенты-практиканты будут вскоре повторять этот ритуал в стационарных психиатрических отделениях по всей стране, более того – по всему миру.

Главный врач, психиатр, призвал совещание к порядку, затем взяла слово старшая медсестра Мари. Она начала рассказывать, как каждый пациент пережил прошедшую ночь. Когда дело дошло до Саманты, 40-летней одинокой женщины с хронической шизофренией, Мари взяла паузу. Глубоко вздохнув, она продолжила: «Саманта Грин, стабильна, принимает шесть миллиграммов рисперидона, прошла курс детоксикации. Спала хорошо, готова к сегодняшней выписке». Затем медсестра обратилась к ведущему социальному работнику:

– Джо Анна, ты не хочешь посвятить всех в план выписки?

– Разумеется, он гениален, – ответила Джо Анна, не скрывая сарказма. – Саманта возвращается в дом родителей и будет лечиться амбулаторно. Первый визит к врачу назначен через неделю. Ей выдадут список адресов в ее районе, где проходят встречи АА (анонимных алкоголиков). Мистер и миссис Грин заберут дочь в полдень, и она покинет больницу с недельным запасом медикаментов.

– Ты как будто не слишком довольна планом? – заметил я.

– Ничего личного, план как план, дело не в нем, а в Саманте! – заявила социальный работник, зная, что пациентка с родителями приходила ко мне на семейную консультацию. – Послушайте, мы все знаем, что будет дальше. Считайте меня циничной, но я ставлю десять долларов на то, что Саманта перестанет пить лекарство, не пройдет и месяца. Не успеете оглянуться – она как миленькая вернется сюда. Ей нужна длительная госпитализация, а не хождение туда и обратно!

Саманта проходила лечение в стационаре четыре раза за прошедший год. Каждый эпизод госпитализации был связан с тем, что она тайно прекращала прием препаратов. Родители замечали, как она говорит сама с собой, начинали волноваться и подозревать, что дочь бросила пить таблетки. Тогда мать спрашивала, так ли это, а Саманта неизбежно отрицала все обвинения, хотя могла к тому времени уже целую неделю обходиться без лекарства. Когда правда выплывала наружу, было слишком поздно, и ее приходилось снова везти в больницу.

Джо Анна не верила в Саманту, ее родителей и меня, но ее слова не звучали ни оскорбительно, ни цинично. У социального работника за плечами был большой опыт, который позволял ей предвидеть развитие событий, и она поступила бы неразумно, ожидая от случая с Самантой большего. Вместе с тем, если бы Джо Анна знала то, что было известно мне, она, возможно, разделила бы мой оптимизм относительно этой семьи.

Я был в курсе, почему Саманта отказывалась от психотических препаратов. Потребовались некоторые усилия, чтобы вскрыть истинные причины, но зная о них и понимая, чего Саманта хочет от жизни, было реально помочь ей продолжить лечение и за пределами больницы. Однако Джо Анна, как и другие сотрудники больницы, не выясняли мотивов пациентки, поскольку были сосредоточены на других вещах.

В условиях современности, когда заметно расширились возможности ухода и подбора фармакологических препаратов нового поколения для тяжелых заболеваний психики и зависимостей, работники в области психического здоровья становятся все более узкоспециализированными. Психиатры оценивают состояние здоровья, наличие и выраженность симптомов и назначают медикаментозное лечение. Психологи, работающие в стационаре, обычно проводят психологическую экспертизу и реже – коррекционную психотерапию. Медсестры распределяют дозированные препараты, наблюдают за самочувствием пациентов, заботятся об их безопасности, информируют о болезни и предоставляемом лечении. Социальные работники анализируют потребности пациентов после выписки, организуют внебольничные реабилитационные мероприятия, а в случае необходимости предоставляют жилье. При наиболее удачном варианте развития событий члены семьи также участвуют в реабилитационных мероприятиях, но пациенты с анозогнозией очень часто запрещают связываться с их родственниками.

Будучи психологом и работая с людьми, страдающими тяжелыми психическими заболеваниями и зависимостями, я знаю довольно много о процедурах и фармакологических препаратах для лечения этих недугов, но в мои обязанности не входит назначение медикаментов. У меня другие профессиональные задачи. В фокусе моего внимания – понимание личности больного и то, как расстройство повлияло на его восприятие себя и жизненные цели. Именно поэтому я был настроен оптимистично, уверенный, что Саманта вырвется из замкнутого круга повторных госпитализаций.

Мне, как никому другому, были известны переживания Саманты по поводу своей болезни, ее отношение к лекарствам, трезвому образу жизни и нашему давлению на нее. Я четко представлял себе жизненные смыслы и ориентиры пациентки, и эти знания помогли убедить ее продолжить лечение после выписки и согласиться на посещение тридцати встреч анонимных алкоголиков (в моем предложении звучала цифра в три раза больше, но она была против, и я не стал настаивать). В отличие от предыдущих госпитализаций, когда Саманта соглашалась на групповые занятия и таблетки только чтобы усыпить нашу бдительность и выписаться, сейчас в ее планы действительно входило намерение попробовать лечиться дома (какое-то время) и посмотреть, поможет ли ей это достичь одной из желаемых целей. Другими словами, благодаря тому что я внимательно слушал Саманту, мне удалось собрать важную информацию о ней, послужившую отправной точкой для движения вперед и основанием надеяться на лучшее.