Текст книги "Тайный роман"

Глава 8

Элвин Гастингс смотрел на свою молодую жену. Они вступили в брак всего два месяца назад, и он прекрасно знал, что многие мужчины искренне завидуют ему. Лилли действительно очень красива. А если к ее природной красоте добавить роскошь и стиль, то она просто само совершенство. Вот, например, как сейчас. Даже самая строгая ревнительница тонкого вкуса и моды не нашла бы ни малейшего изъяна в тщательно уложенных парикмахером волосах теплого цвета меда или в платье оттенка свежей листвы, скроенного по последней моде.

Гастингс опустил глаза, смиряя пожиравшее его желание. Больше всего ему хотелось схватить со стола тяжелую хрустальную вазу и опустить ее на эту тщательно причесанную и красивую, но совершенно безмозглую головку.

– Будьте добры в следующий раз показать мне список приглашенных на бал гостей до того, как Кромптон начнет рассылать приглашения, – сдержанно сказал он. – Вы поняли?

– Да, конечно. – Лилли сжала руки, и было видно, что ей неприятен его тон, этот разговор, да и сам муж не вызывает у новобрачной восторга. – Однако вы сами дали мне понять, что Кромптон знает, кого именно следует пригласить на бал. Не вы ли заверили меня, что ваш секретарь в курсе всех обычаев и традиций этого дома, особенно когда дело касается ваших и моих светских связей? Вы также сказали, что я могу целиком на него положиться.

– Я немедленно поговорю с Кромптоном и прикажу навсегда вычеркнуть Энтони Столбриджа из списка тех, кого я хочу видеть на своих вечерах.

– Не понимаю, почему вас так рассердил его визит. Мистер Столбридж принадлежит к весьма уважаемому роду. Он племянник графа Оукбрука. Более того, поговаривают, что именно он унаследует титул своего дяди, потому что граф стар, но у него нет наследников и он не собирается больше жениться.

– Оукбрук невероятно эксцентричный человек… как и большинство других членов этой семьи. – Сдержанность и ровный тон давались Гастингсу со все большим трудом. – Все знают, что старый маразматик не интересуется ничем, кроме дурацких археологических раскопок… Так что я вполне в курсе, из какой именно семьи происходит Энтони Столбридж. И хочу повторить еще раз и прошу вас, Лилли, хорошенько запомнить, что я не желаю видеть его среди своих гостей.

– Я была так рада… мне казалось, что вчера все прошло прекрасно. – Лилли расплакалась, закрыв хорошенькое личико дрожащими ладонями.

Слезы Гастингс терпеть не мог.

– Это все. Ступайте, Лилли. – Он поднялся из-за стола и отошел к окну, чтобы не видеть плачущую жену.

Но слезы миссис Гастингс мгновенно сменились вспышкой гнева. Она вскочила, щеки вспыхнули сердитым румянцем.

– Я не понимаю причины вашего дурного настроения! – воскликнула она. – Что такого сделал вчера мистер Столбридж? Говорят, он покинул бал довольно рано и не один, а с дамой, которая приходится дальней родственницей леди Эштон. Она приехала откуда-то из провинции, и я позабыла, как ее зовут.

Мужчина скрипнул зубами. Он не собирается рассказывать этой глупой девчонке, что вчера вечером случилось нечто ужасное и он подозревает, что удар был нанесен именно Энтони Столбриджем.

– Вас совершенно не касаются причины, по которым я не желаю видеть в своем доме этого человека, – процедил он.

– Каждый раз, как я спрашиваю вас, что именно происходит, вы повторяете одно и то же: это меня не касается! И со дня нашей свадьбы вы все время пребываете в дурном настроении. Вас словно подменили… Когда вы просили у дедушки моей руки, когда ухаживали – вы расточали комплименты и были милы и дружелюбны. Но после свадьбы все изменилось. Вас раздражает все, что я делаю! Я только и слышу – это не то, это не так! Ума не приложу, как можно вам угодить!

– Оставьте меня, Лилли. Мне нужно заниматься делами.

Она закусила губы и почти бегом покинула комнату. Гастингс облегченно вздохнул, когда дверь за женой захлопнулась. Он выбирал себе невесту очень тщательно, и Лилли отвечала всем требованиям, всем критериям, в соответствии с которыми он искал себе вторую жену: она была молода, очень красива, а самое важное – являлась наследницей значительного состояния. Ее кровь трудно было назвать голубой, потому что дед Лилли нажил свое огромное состояние, занимаясь торговлей, но через пару поколений богатство открывает двери в общество не хуже, чем титул, и на происхождение невесты можно посмотреть сквозь пальцы… особенно учитывая размеры состояния ее деда. Гастингс выбирал долго и тщательно, но теперь… теперь глупость молодой жены, страсть к нарядам, светским сплетням и развлечениям доводила его буквально до бешенства. А, кроме того, в постели она оказалась для него совершенно бесполезна. Вот Виктория – та прекрасно понимала, что именно нужно мужу, и умела пойти навстречу его желаниям.

Определенно бывали моменты, когда он действительно скучал по Виктории. Впрочем, не так давно он нашел прекрасное заведение на Уинслоу-лейн, где особенные требования богатых господ встречались с полным пониманием и все капризы и пристрастия удовлетворялись наилучшим образом.

Честно говоря, Гастингс уже был сыт по горло новой женой и с удовольствием избавился бы от нее, но сейчас рано думать об этом. Он немного просчитался и только в день свадьбы с ужасом обнаружил, что состояние Лилли не переходит к нему как к мужу немедленно. Ее дед, этот старый проходимец, составил финансовые документы таким образом, что каждый год банк переводит на текущий счет супругов определенную сумму, но само состояние Гастингс тронуть не может. Таким образом, супругам выплачивается своего рода содержание. Но если с Лилли что-нибудь случится, деньги немедленно перестанут поступать. Это так унизительно для любого человека, который был бы такого высокого мнения о своем происхождении и своих деловых качествах, как Гастингс. Настоящее оскорбление, и кто нанес его – какой-то торгаш! Вот что получается, когда люди низкого, подлого происхождения допускаются в высшее общество. Да если бы не деньги старика, он, Элвин Гастингс, никогда не опустился бы до брака с женщиной столь низкого происхождения, как Лилли!

Подумать только: уже второй раз он женился из-за денег и на женщине, стоящей ниже его на социальной лестнице. Сначала Виктория, а теперь Лилли. А всему виной опять деньги. Почему же человек его рода, его происхождения вынужден торговать собой? Элвин Гастингс почувствовал, что ему трудно дышать: гнев и злость спазмом сдавили горло, пальцы судорожно сжались. Он схватил первое, что попалось под руку – тяжелое серебряное пресс-папье, – и швырнул в стену. Стена, обтянутая роскошной синей тканью, приняла удар, погасив его разрушительную силу, и серебряный шар с глухим стуком упал на мягкий ковер.

После того как Виктория умерла, все пошло наперекосяк. Весь прошлый год он остро нуждался в деньгах. К счастью, общество не ждет, что вдовец будет соблюдать трехлетний траур, – это удел женщин. Вдовцы, напротив, могли жениться чуть ли не сразу после похорон скончавшейся супруги, и никому в голову не приходило осуждать их за это. Не то чтобы Гастингс так уж жаждал жениться, но финансы его были в таком плачевном состоянии, что поправить их можно было лишь выгодным браком.

После того как Виктория оказалась в реке, прошло не так уж много времени, но положение с его финансами значительно ухудшилось. Смерть Филиппа Грантли, случившаяся две недели назад, могла иметь для Гастингса поистине катастрофические последствия. Именно Грантли собирал деньги, вымогаемые шантажом. Он был незаменим, потому что его имя никак нельзя было связать с Элвином Гастингсом, светским львом и аристократом. Вообще, после смерти Виктории все его финансовые начинания одно за другим терпели крах, и только шантаж продолжал приносить постоянный доход. И вот теперь смерть Грантли – очередной удар. Кроме того, именно Грантли являлся инициатором и мозгом очередного консорциума, с помощью которого Гастингс надеялся поправить свои денежные дела и таким образом вырваться из зависимости от Лилли и ее прижимистого деда.

Новость о том, что Грантли покончил с собой, вызвана у Гастингса чувство, близкое к панике. Он испугался, что одна из жертв шантажа решила вырваться из ловушки именно таким способом – убив сборщика денег. Впрочем, еще Виктория, продумывая это финансовое предприятие на несколько шагов вперед, настаивала, чтобы жертв выбирали среди пожилых и слабых здоровьем людей. Трудно представить, что кто-то из них смог проследить за Грантли, а потом и убить, но, все же, и такую возможность игнорировать нельзя. А если тот, кто осмелился пойти против Грантли, выяснил, что за шантажом стоит именно он, Гастингс? Эта мысль напугала его до такой степени, что он нанял двух телохранителей.

Впрочем, после смерти Грантли ничто не указывало, что жизни Элвина Гастингса угрожает опасность. Вероятно, он зря испугался и раскошелился на двух охранников, его страхи и опасения безосновательны. Возможно, Грантли действительно покончил с собой. И тогда… тогда все не так страшно и ему, Гастингсу, нужно продержаться еще немного. Новый консорциум уже почти готов, инвестиционные схемы продуманы, и скоро предприятие начнет действовать и приносить доход. Гастингс собирался уже отказаться от услуг Куинби и Ройса, но то, что случилось вчера вечером, не только оживило, но и приумножило его страхи. Теперь он был рад, что поблизости все время маячат эти мрачные и не слишком симпатичные, но сильные и опасные люди.

Скорее бы заработал консорциум. В этот раз все должно получиться, прошлые провалы не в счет! И как только новый проект начнет приносить реальные деньги, он придумает, как избавиться от уже надоевшей жены. Пожалуй, второе самоубийство будет выглядеть несколько странно и кое-кто в высшем свете может задуматься, почему его жены одна за другой сводят счеты с жизнью. Пожалуй, в этот раз придется подготовить несчастный случай. Но это пока в будущем, а сейчас нужно справиться с текущей проблемой. Возможно, он приуменьшает масштабы случившегося и это не просто проблема, а скорее катастрофа… Гастингс дважды дернул за один из бархатных шнуров, и на пороге немедленно возникли Куинби и Ройс.

Элвин Гастингс уставился на Куинби. С самого начала было очевидно, что он умнее и опаснее своего напарника. А потому он раздражал хозяина больше, чем флегматичный и туповатый Ройс.

– Расскажи мне еще раз о том, что случилось вчера в коридоре второго этажа, Куинби.

– Я уже представил вам полный отчет, мистер Гастингс, – пожал плечами телохранитель. – Добавить мне нечего.

Гастингс с трудом подавил нарастающее раздражение. Его бесило то, что охранник вел себя независимо и не выказывал не то что подобострастия, но и особого уважения к хозяину. Конечно, он был вежлив и не позволял себе грубости, но, все же, его манера поведения казалась аристократу возмутительной. Что он о себе воображает, этот Куинби? Он пытается говорить как образованный человек, но манера речи и произношение выдают в нем простолюдина. Он носит на пальце дорогой перстень – оникс в золоте; такое кольцо пристало джентльмену, а не какому-то наемнику-бандиту. Гастингс прекрасно знал, кого он нанимает – оба телохранителя работали на одного из королей преступного мира, то есть являлись, по сути, членами бандитской шайки. Как же смеет этот Куинби вести себя так, словно он ровня достойному джентльмену?

Ройс, менее поворотливый и более примитивный, не вызывал у хозяина подобных отрицательных эмоций, ибо всегда выказывал должное уважение, какое и положено проявлять человеку подлого сословия по отношению к благородному господину.

Будь у него возможность выбора, Гастингс предпочел бы уволить Куинби и нанять другого. Но возможности такой у него, к сожалению, не было. Когда ему понадобились охранники, он обратился к Клементу Корвусу. Тот прислал Куинби и в помощь ему Ройса. И заверил клиента, что Куинби – лучший в своем роде. Заглянув в холодные глаза охранника, Гастингс вздрогнул и поверил, что в своем ремесле этот человек хорош. Вряд ли у него дрогнет рука, если понадобится кого-то убить.

– Расскажи мне о случившемся еще раз, – приказал Гастингс.

– Ройс присматривал за садом, – начал Куинби скучным голосом. – Я совершал свой обычный обход дома. После верхнего этажа спустился на второй, туда, где расположены хозяйские спальни. Там в коридоре увидел леди и господина из числа гостей. Они целовались.

– Миссис Брайс и мистер Столбридж?

– Да. Хотя я узнал их имена позже, после того как поговорил с лакеем.

Гастингс тоже расспросил слуг и уверился в том, что Столбридж покинул бал в обществе миссис Брайс, бедной родственницы леди Эштон. Эта вдова приехала из какой-то глухой провинции, что становилось очевидным при первом взгляде на ее очки и немодные туалеты. Люди, которые перемолвились с миссис Брайс хотя бы несколькими словами, сочли ее скучной. И потому было совершенно непонятно и даже подозрительно, что Столбридж проявил к этой серой мышке такой интерес.

Элвин откинулся в кресле и попытайся мыслить логически, сделать выводы из известных фактов. Процесс шел не слишком успешно, и он вновь вспомнил о Виктории. Его первая жена была умна и проницательна, она умела правильно оценить человека и всегда могла сделать заключение о мотивах тех или иных поступков.

– Знаете ли вы, сколько времени Столбридж находился в коридоре подле спальни? – спросил он.

– Несколько минут, не более, – ответил Куинби. – Я поговорил со слугами, и они подтвердили, что он покинул бальный зал буквально за несколько минут до того, как я застал его наверху.

– Сколько нужно времени, чтобы вскрыть сейф?

– Зависит от опыта взломщика, – пожал плечами охранник. – Настоящие профессионалы работают быстро. Очень быстро.

– Это, прошу прощения, сэр… – Ройс откашлялся. – Но ведь ваш сейф марки «Аполло», разве нет?

И что? – спросил Гастингс, начиная терять терпение.

Так говорят, его невозможно открыть иначе как со взрывчаткой, сэр. А ежели бы кто вчера бабахнул, так мы бы услышали, как пить дать.

– Черт возьми, но Столбридж не взломщик! – Гастингс уже не мог усидеть на месте. Напряжение требовало выхода. Он вскочил и принялся мерить шагами комнату. – В конце концов, он джентльмен.

Рот Куинби искривился в улыбке. Телохранитель молчал, но Гастингс заметил его гримасу.

– Что тебя так позабавило, Куинби? – рявкнул он.

– Мне пришла в голову забавная мысль, – неторопливо отозвался тот. – Есть неписаное правило, которое гласит, что человек низкого происхождения не может стать джентльменом. Но ведь никто не говорил, что джентльмен не может стать преступником.

«Ах ты, ублюдок!» – злобно подумал Гастингс, но промолчал, потому что не собирался обсуждать социальные парадоксы с человеком, который родился в канаве и скорее всего в ней же и умрет, не дожив до старости.

– У Столбриджа нет причин опускаться до взлома сейфов и грабежа, – продолжал он, рассуждая вслух. – За последние несколько лет его семья разбогатела баснословно… И даже если допустить мысль о его причастности – где, черт возьми, джентльмен из высшего общества мог бы изучить ремесло медвежатника?

– Хороший вопрос, – кивнул Куинби. – Думаю, в Оксфорде и Кембридже этому действительно не учат.

Гастингс заскрипел зубами. Злость на телохранителя отвлекала его и мешала мыслить ясно.

– Прошу прощения, сэр, – опять раздался тягучий голос Ройса.

– Что еще?

– А вот если его зовут Столбридж… этого джентльмена, который тут вчера был… так, может, он имеет какое-то отношение к мистеру Маркусу Столбриджу, ну, который создал этот самый «Аполло»?

Элвин Гастингс замер посреди кабинета как громом пораженный. Медленно повернулся и уставился на телохранителя.

– Что ты сказал? Маркус Столбридж создал этот сейф?

– Эй, Ройс, ты что выдумываешь? – хмыкнул Куинби, с удивлением поглядев на напарника.

– Да я ничего, – нервно дернулся тот. – У меня это… брат двоюродный в сейфах немножко понимает.

– Берт, что ли? – переспросил Куинби. – Точно, он же взломщик! Еще бы ему не понимать в сейфах!

Да он уж сейчас и не работает, – поспешно сказал Ройс. – Так, вспоминает порой…

Продолжай, – велел Гастингс.

Да, сэр. – Ройс переступил с ноги на ногу, сглотнул и приступил к нелегкой для него задаче – рассказу: – Я просто слышал, как Берт рассказывал о сейфах, ну, какие они бывают и все такое. Так вот, он не раз повторял, что единственный способ добраться до содержимого «Аполло» – это сделать в нем дыру. С помощью пороха или чего-то подобного.

И что? – Гастингс понимал, что торопить тугодума бесполезно, но терпение его было на пределе.

Ну, взрывчатка создает много шума, а этого-то взломщики стараются избегать, особенно ежели это не банк, а частный дом, вот как ваш… потому что тут люди всегда и все такое.

– Мне неинтересно знать про то, как медвежатник вскрывает сейфы, – медленно и раздельно, как говорят с идиотами, произнес Гастингс. – Расскажи мне, что ты знаешь о Маркусе Столбридже.

– Да, сэр. – Ройс опять переступил с ноги на ногу и продолжил: – Мой брат и его подельники… в смысле друзья, они все очень восхищаются мистером Маркусом Столбриджем, потому как это он придумал такой неприступный сейф. У него и патент есть. На «Аполло», сэр.

– Проклятие! – Гастингс так сжал спинку кресла, что заболели пальцы. – Значит, Энтони Столбридж вырос в доме человека, который создал самый надежный сейф! И я именно этот сейф и купил! И если кто-то и знает, как открыть чертов «Аполло», то именно Энтони – сын изобретателя.

– Папаша тоже, небось, знает, – добавил Ройс, желая помочь хозяину в рассуждениях.

– Маркуса Столбриджа не было вчера в этом доме. А вот его сын был!

А что насчет этой женщины, миссис Брайс? – спросил Куинби.

Она меня не интересует, – отмахнулся Гастингс. – Совершенно ничего собой не представляет, мышь серая… Думаю, Столбридж использует ее как прикрытие. Например, чтобы оправдать свое присутствие в коридоре рядом со спальней, если его застанут в этом неподходящем месте… как и случилось.

– Мне кажется, вы делаете слишком поспешные выводы, – сказал Куинби.

Не думаешь же ты, что эта миссис Брайс могла вскрыть сейф, – фыркнул Гастингс.

Я думаю, что нельзя недооценивать женщин, – произнес телохранитель назидательно.

Чушь! Надо быть полным идиотом, чтобы представить это ничтожество в роли взломщицы сейфов! Но факт остается фактом – кто-то вчера влез в мой «Аполло». И сделано все было очень профессионально. Ничто в спальне не указывало на визит постороннего. Если бы я не заглянул в сейф сегодня утром, то мог бы и дальше оставаться в неведении о том, что пропало несколько весьма ценных вещей.

Куинби присел на угол стола и непринужденно сказал:

– Успокойтесь, мистер Гастингс. Мы во всем разберемся.

Такого Гастингс уже не мог вынести.

– А ну ты, ублюдок криминальный, слезь со стола и не смей разговаривать со мной свысока! Ты кем себя вообразил?

Куинби замер на секунду, а потом медленно выпрямился, поднимаясь со стола. Его движения были плавными, как у змеи. И глаза сделались как у змеи – холодными и безжалостными. Элвину Гастингсу стало страшно. Он напомнил себе, что эти двое – Ройс и Куинби – приставлены к нему Клементом Корвусом и Корвус велел им охранять Гастингса. Они же не смогут ослушаться своего главаря, своего шефа. Да, это так, но ведь эти люди только называются телохранителями, а на самом деле они бандиты, способные на все.

Ройс хлопал глазами, его грубые черты выразили недоумение и нечто похожее на любопытство.

– Прошу прощения, сэр, – сказал он. – Вы ведь сами сказали, что мистер Столбридж богатый человек. Зачем же тогда ему лезть в ваш сейф?

Это, конечно, был вопрос, который мучил и самого Гастингса. Он сел за стол и попытался успокоиться. Только одно связывает его со Столбриджем – смерть Фионы Ризби. И ведь единственное, что пропало, – то самое ожерелье. Вряд ли это можно считать совпадением! Что, черт возьми, происходит?

Да, некоторое время, после того как Фиону вытащили из реки, в обществе поговаривали, что Столбридж не верит в самоубийство своей невесты. Но с другой стороны, даже если он подозревал, что дело нечисто и девушка умерла насильственной смертью, – ему-то что? Все знали, что он собирался разорвать помолвку. Ходили слухи, что он застал ее в постели с другим мужчиной. Тогда и речи быть не может о мести, с какой стати? И опять же почему он ждал так долго и начал действовать только теперь? И если именно Столбридж залез и сейф – зачем ему брать деловые бумаги? И те, другие бумаги – тоже?

Гастингс почувствовал, что голова у него идет кругом. Чем дольше он пытался понять, что именно происходит, тем больше запутывался. Что-то идет не так, но вот что именно и почему?

Он отошел к окну и невидящим взглядом уставился в сад. Хорошо бы обсудить эти проблемы с человеком, которому можно доверять. Но ни Ройсу, ни Куинби он до вериться не мог. В конце концов, он собирается обвести вокруг пальца их босса, самого Клемента Корвуса, а потому нужно держать язык за зубами, чтобы телохранители ничего не пронюхали и не донесли на него.

Раньше он попросил бы совета у Виктории. Что ни говори, женщина была умнейшая и прекрасно разбиралась в людях. Но теперь она мертва, и Грантли тоже, и поговорить ему не с кем, нет ни одного человека на всем свете, с кем он мог бы откровенно обсудить свои проблемы. Впрочем… Гастингс заколебался. Есть ведь еще Терлоу. Виктория сама выбрала его, чтобы он соблазнял женщин и потом их можно было компрометировать и шантажировать. У Терлоу несомненный талант. Виктория не раз повторяла, что он едва ли не самый красивый мужчина в Лондоне. Судя по количеству женщин, которых ему удалось соблазнить, многие так думали.

Но Терлоу был не только красавчиком. У него имелся огромный недостаток: пристрастие к азартным играм. Само собой, именно эта слабость позволяет держать его на крючке и пользоваться его талантом соблазнителя. Он всегда в долгах, всегда нуждается в деньгах, а потому отрабатывает свои гонорары. Но Виктория никогда не доверяла ему полностью. «Игрок верен только карточному столу», – говорила она.

Гастингс прижался лбом к холодному стеклу. Попытка мыслить логически вызывала тупую головную боль и ничего, кроме нерадостных мыслей. А ведь Терлоу знал Грантли. Что, если он сам и убил Грантли? Вдруг он решил, что не стоит больше делиться, и стал убирать остальных участников шантажа? Допустим, он убил посредника – Грантли. А потом что? Залез в сейф, чтобы забрать дневники юных леди? Но ведь он сам украл их у своих жертв, у девиц, очарованных его вздохами и красотой. Кроме того, он не смог бы вскрыть сейф. Хотя кто знает – вдруг красавчик обладает и другими талантами? Но тогда при чем тут Столбридж?

Проклятие, как все запутано! Чем больше пытаешься найти разгадку, тем больше вопросов возникает, и они затягивают, как зыбучий песок. Гастингс обернулся и уставился мутными от напряжения глазами на телохранителей.

– Во-первых, вы должны следить, чтобы Столбридж не имел возможности приблизиться ко мне или попасть в мой дом. Ясно?

– Да, сэр, – отозвался Ройс.

Куинби передернул плечами.

Гастингс заколебался. Пожалуй, он мог бы вновь почувствовать себя в безопасности, если убрать и Терлоу, и Столбриджа. Велик был соблазн приказать этим двум головорезам, чтобы они убили тех, кто причиняет ему беспокойство. Но Ройс и Куинби – подчиненные Корвуса, и вряд ли король преступного мира благосклонно отнесется к тому, что без его ведома убьют двух джентльменов, один из которых принадлежит к самому древнему и славному роду Англии.

Не то чтобы Корвус отличался излишней щепетильностью, но все же такой шаг мог бы навлечь неприятности и на него. Убийство человека, принадлежащего к высшему обществу, несомненно, привлечет внимание Скотленд-Ярда. Вряд ли Корвус согласится пойти на такой риск – ведь сам он ничего не имеет против Терлоу и Столбриджа.

– Во-вторых, – собравшись с мыслями, продолжил Гастингс, – мне нужен человек, который мог бы проследить за господином по имени Терлоу – он живет на Холси-стрит. Думаю, кто-нибудь из вас может рекомендовать подходящего специалиста, чтобы я мог его нанять для этой несложной работы?

Куинби, молча, пожал плечами. Ройс откашлялся и сказал:

– Есть один… зовут Слип. Думаю, он возьмется за такое дельце.