Текст книги "Кровная Связь"

Глава 2

Табата вошла в клуб и огляделась. Она пришла сюда за Криссом, и всем сердцем надеялась, что найдет его здесь. Он пропал несколько дней назад и даже не позвонил, но по-настоящему избегать ее он начал еще раньше. Она скучала по нему и начинала волноваться. Было время, когда он пропадал надолго, но потом обязательно звонил, чтобы дать о себе знать.

Ей достаточно одного взгляда на него, чтобы ее перестал снедать страх: а вдруг Страдание сожрала его или заперла в пещере.

Устроившись за стойкой, она не отводила глаз от сцены, надеясь, что Крисс выйдет и исполнит свой номер. Прошел почти час. Крисс уже должен был выйти на сцену. Один из официантов проходил мимо, и она коснулась его руки.

– Вам что-нибудь нужно, мисс? – спросил он.

Табата улыбнулась:

– Надеюсь, вы сможете мне помочь. Я ищу Крисса Рида. Когда его следующая смена?

Официант вздохнул и покачал головой:

– Вы уже шестая женщина, которая спрашивает о нем на этой неделе. К сожалению, он недавно уволился и с тех пор его никто не видел.

Табату словно окатили ледяной водой. В животе словно пропасть разверзлась; она опустила голову, чтобы скрыть подступившие слезы: она потеряла своего лучшего друга.

– Вы в порядке? – тихо спросил официант.

Табата посмотрела на него и улыбнулась, вытирая влагу, грозившую подпортить ее макияж.

– Да, в полном. Принесите мне Малибу и ананасовый сок.

Официант вопросительно посмотрел на нее, потом вздохнул и вернулся в бар. Он узнал Табату – она была одной из близких подруг Крисса, – и решил, что тот сбежал из города, ничего ей не сказав. Какая жалость... она была классной девчонкой, и исчезновение Крисса определенно ранило ее.

Табата демонстративно достала пудреницу из сумочки и принялась поправлять макияж. Он уехал, даже не попрощавшись... когда он с Девоном и Энвай уезжал во Флориду, то обещал, что больше никогда ее не оставит. После ее похищения они стали ближе друг другу, намного ближе.

– Пожалуйста, – объявил официант и поставил перед ней бокал.

Табата опустила пудреницу и улыбнулась ему:

– Давай, заводи счет на мое имя. Я тут зависну на какое-то время.

Официант кивнул и пошел кружить вокруг своих столиков, проверяя, все ли в порядке и время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что его новая гостья не напилась до беспамятства.

Табата быстро опрокинула стакан и поставила его на стол. И вообще, зачем она так переживала? Крисс был падшим. У него были дела поважнее, чем тягаться с людьми, и уж тем более с людьми, которые были его друзьями. Боже, как ей было противно дуться и злиться – это сводило с ума.

Перед ней вырос официант с еще одной порцией, с которой она разделалась в два счета. Шесть бокалов спустя ей было хорошо, и она была навеселе. Взглянув в сторону сцены, она скривилась, увидев нового танцора в серебряных стрингах с крыльями на спине. Интересно, где плачущий пьяный Гуру, когда он ей так нужен? Она сузила глаза, ненавидя танцора за то, что тот насмехается над ней, сам того не ведая.

– Еще один и аревуар, – попросила она официанта, который не отходил от нее все это время.

Официант мягко улыбнулся и покачал головой:

– По-моему, вам хватит. Хотите, вызову вам такси?

– Нет, – сказала Табата и встала, схватив свою сумочку. – Скажи Криссу, что если он вспомнит про своих друзей, пусть мне позвонит.

Конечно, она не имела этого в виду. Просто обида была сильнее ее. Их дружба была не так уж важна для него, раз он не сказал, что уезжает или что его похищают. Открыв сумочку, она достала бумажник, чтобы расплатиться за выпивку, но официант снова покачал головой:

– Ваш счет уже оплачен, – сказал он. Поезжайте домой и отоспитесь. Я уверен, он скоро вам позвонит.

Табата выудила из сумочки ключи от машины, которые тут же выпали у нее из рук.

– Черт возьми!– прошипела она, сгорая от желания уйти, прежде чем сделает какую-нибудь глупость, например, расплачется на людях.

Она наклонилась, чтобы поднять ключи, но другая рука уже сомкнулась вокруг них. Табата скользнула взглядом по чужой кисти, потом по руке и наконец по плечу. Она широко распахнула глаза, встретившись взглядом с красивым лицом Кейна.

– Да ладно, милая, – сказал он, заметив скопившуюся влагу в ее светло-голубых глазах. Она вот-вот разрыдается. Похоже, не он один был сегодня в дурном настроении. – Поехали-ка домой.

Нижняя губа Табаты задрожала, и она вцепилась в руку Кейна, ощущая его невероятную силу. Ее самый серьезный преследователь пришел за ней, но на этот раз она была рада.

Кейн кивнул официанту поверх головы Табаты и вывел ее из клуба. Внутри он кипел от осознания причины, по которой она выбрала именно этот клуб. Она хотела найти падшего ублюдка, который прятался от нее.

Неужели Криссу было наплевать на то, что его равнодушие делает с Табатой, или он внес себя в список ее потенциальных врагов, перестав быть ее лучшим другом? Кейн обнял Табату за плечи и крепко сжал ее руку, когда она чуть не споткнулась на своих высоких каблуках.

– Ты видел его? – спросила Табата, глядя на Кейна снизу вверх.

Кейн грустно покачал головой:

– Нет.

Он не стал говорить ей, что в их последнюю встречу с Дином он почувствовал запах Крисса на нем – с падшим все было хорошо.

– Он уехал, – Табата по-детски смахнула слезу, которая наконец-то выкатилась из глаз. – А вдруг Страдание напала на него?

Кейн чуть сдержался, чтобы не рассмеяться в ответ на вопрос пьяной, но искренне переживающей женщины.

– Страдание считает, что падшие отвратительны на вкус, – процитировал он слова демоницы.

–Тогда почему он не попрощался?

Табата смотрела вниз, не поднимая головы.

Кейн ничего не ответил. Он усадил Табату в машину и обошел ее с другой стороны. Он подумал было о том, как сорвет шелковистые мягкие крылья со спины Крисса, но решил, что лучше пока держать себя в руках. Для мести еще будет время – прямо сейчас ему нужно было доставить своего личного ангела домой в целости и сохранности, прежде чем его другое темное "я" не покажет себя во всей красе.

Табата всю дорогу молчала. Голубые огоньки на приборной панели мягко освещали салон машины, словно призывая ее взглянуть на мужчину за рулем. Она никогда не считала себя трусихой, и хотя она была в состоянии справиться с воздействием алкоголя лучше, чем обычный человек, спиртное действительно помогало подавить естественный страх.

Она медленно повернула голову и бесстрашно посмотрела на Кейна:

–Почему Страдание сказала, что я принадлежу тебе?

Кейн мгновенно отреагировал, пригвоздив ее к месту тяжелым взглядом. Она не должна была помнить, что произошло той ночью – он очистил ее память. Как, черт возьми, она могла вспомнить то, что должна была забыть? Увидев, как свет автомобильных фар упал на ее лицо, он посмотрел на дорогу и свернул как раз вовремя, чтобы не врезаться во встречную машину.

Заметив, как он изменился в лице при ее вопросе, она инстинктивно потянулась к дверной ручке, но тут же заставила себя успокоиться. Она была не настолько пьяна, чтобы выпрыгнуть из машины на ходу. Липкий страх, растекшийся по ее спине, придал ей храбрости, которая на выходе оказалась самой настоящей глупостью.

– Аккуратнее, – ухмыльнулась Табата и моргнула – розги по ней плачут.... Вот дерьмо, – подумала она. – Продолжай в том же духе, дуреха, разозли парня с клыками.

– Ты помнишь ту ночь? – спросил Кейн, не успев как следует подумать.

– И что, – сказала она и пожала плечами. – Подумаешь, помню. Ну, во всяком случае, большую часть. Может, не так уж и хорошо у тебя получается держать других под контролем, как кажется.

– А что, если в следующий раз я не буду таким мягким, – предупредил Кейн и увидел, как она вздрогнула от его пугающих слов.

Табата прищурилась, глядя на его непоколебимое выражение лица. Как он посмел намекнуть ей, что она блефует?

– Пока ты снова не попытался промыть мне мозги, может, дашь ответ на загадку Страдания? – спросила она и скрестила руки на груди, вымещая на Кейне злость из-за поступка Крисса... а может, Кейн все-таки это заслужил. Почем ей знать, возможно, именно Кейн сожрал Крисса. – Или ты скажешь мне, что она имела в виду, или, клянусь Богом, я повешу себе на шею большое сочное коровье сердце и сдамся Страданию, чтобы самой задать ей этот вопрос.

Она ахнула и схватилась за приборную доску, когда Кейн резко дернул руль, и машина свернула на обочину, перескочив через бордюр. Он ударил по тормозам и заскользил по грязной насыпи, описав полный круг, прежде чем остановиться.

Кейн навис над ней до того, как машина прекратила движение. Табата не могла оторвать взгляд от его лица с волевым подбородком и аметистовыми глазами. Она скользнула глазами по его совершенным губам, и ей стало интересно: они холодные как лед или горячие как огонь.

Кейн был вне себя от гнева и хотел придушить ее за такие мысли. Прикусив язык, чтобы почувствовать вкус собственной крови, он накрыл губы Табаты своими в обжигающем поцелуе. Обычно, чтобы сделать это, ему пришлось бы пойти на убийство. Сейчас же чтобы это зачлось, она должна была быть трезвой. Целуя ее так страстно, он хотел, чтобы ее разум очистился от опасных задумок, зародившихся там из-за присутствия алкоголя.

Горячие, его губы были горячими, и восхитительное тепло разливалось по телу до самого низа живота. Табату вдруг накрыло волной страха, которого она не ощущала всего мгновение назад. Он пронизывал ее беспощадными потоками, и она она почувствовала, как пальцы ее ног подогнулись, и паника запустила в нее свои холодные щупальца. Разумом она предпочла бояться и начала сопротивляться Кейну изо всех сил. Но толку от этого было столько же, сколько от муравья, пытающегося поднять десятиэтажный дом.

Когда она попыталась оттолкнуть его, Кейн подумал, что если это их последний поцелуй, то почему бы ему не насладиться им еще чуть-чуть. Его обдало теплым дыханием Табаты, и он смягчил поцелуй только для того, чтобы тут же снова впиться в нее губами.

Табата ощутила сладковато-соленый вкус его крови, и непреодолимое желание заглушило затаившийся страх. Страсть всполыхнула с новой силой, когда он обвил ее бедро рукой, приподнимая с сиденья и прижимая к себе на столько сильно, на сколько позволяли небольшие размеры автомобиля. По ее бедрам пробежал огонь и, прежде чем она смогла остановить себя, одна рука скользнула по его груди и обвилась вокруг шеи, захватив белоснежные волосы в кулак.

Кейн вздрогнул, когда ее ногти заскользили по его чувствительной коже, от чего его бедра начали двигаться в такт, а из груди вырвалось рычание. Он хотел ее ... Боже, он так сильно хотел ее. Раздался автомобильный гудок, и Кейн быстро вспомнил, где они находятся. Он приложил невероятные усилия, чтобы вернуть ее обратно в пассажирское кресло, а самому практически рухнуть на водительское сиденье.

– Еще не протрезвела? – спросил он. Мускулы на его челюсти напряглись, а костяшки пальцев побелели там, где он сжимал руль, сдерживая себя изо всех сил.

Табата прикрыла рот рукой, обдумывая странный вопрос. Через пару секунд она кивнула, нахмурившись.

– Да, а ты что, растворимый кофе?

– А ты сама? -насмехнулся над ней Кейн. – Полностью ненормальная, со своими коровьими сердцами и демонами.

Табата широко открыла глаз, когда вспышка молнии осветила улицу. Она облизнула нижнюю губу, все еще пробуя его на вкус, и посмотрела на себя, чтобы убедиться, что ее бедра на самом деле не горят. Снова сверкнула молния, и она наклонилась вперед, оглядывая небо в поисках грозовых туч. Не увидев ни одного, она посмотрела на Кейна и поняла, что это он был зачинщиком бури.

– Я думаю, тебе лучше успокоиться. Я ошиблась, ты не растворимый кофе, ты мгновенный ураган, – сказала она и выпрямилась на сиденье машины. Она сразу не обратила на это внимания, но оказалось, что ее платье задралось почти до самых кружевных трусиков.

Кейн потер пальцами висок и закрыл глаза. Ему пришлось это сделать.

– Сделай кое-что. Держись подальше от Страдания.

–Так вот как ты исцелил меня в офисе Уоррена? – прошептала Табата, осознавая, что его кровь только что уничтожила каждую каплю выпитого за вечер алкоголя. Она уже заскучала по отсутствию запретов, но подумала, что лучше не напоминать ему, что он обломил ей весь кайф, учитывая теперешнее его настроение. Но она должна была признать, что, если бы он вовремя не остановился, последствия были бы совсем другими.

Сказать, что он был в неуравновешенном состоянии, – ничего не сказать, стоило ей обратить внимание на то, как он сжимает руль. После того, что она только что собиралась сделать... возможно, они оба были неуравновешенны.

Когда он не ответил, а просто уставился прямо перед собой и пожал плечами, Табата снова разозлилась.

– Ладно, просто отвези меня домой, а еще лучше убирайся к чертовой матери. Теперь я сама могу сесть за руль.

Табата откинулась на сиденье, когда Кейн завел машину, перескочил через бордюр и снова оказался в потоке машин, если можно было назвать потоком небольшое количество автомобилей в это время ночи.

– Может, тебе поискать гнездышко Крисса и присоединиться к нему, поскольку вам обоим явно нравится хранить от меня секреты! – сказала она с сарказмом.

–Тебе не говорили, что вампира лучше не злить? – спросил Кейн обманчиво спокойным голосом, по-прежнему не смотря на нее.

– Я все еще жива, – заметила Табата.

– Пока да, – солгал Кейн, но почувствовал удовлетворение, когда остаток пути прошел в раздраженном молчании.

Табата сидела на пассажирском сиденье, все еще скрестив руки на груди. Она решительно отказывалась думать об этом поцелуе и уж точно отгоняла от себя мысли о том, как сексуально он выглядел, нависая над ней, и необязательно в порыве злости.

Затормозив на подъездной дорожке у ее дома, он вздохнул и провел рукой по волосам, когда она выскочила из машины и побежала, как будто ее укусили. Эта мысль показалась ему довольно ироничной, ведь он уже кусал ее раньше. Выйдя из машины, он молча последовал за ней, понимая всю глупость поступка.

Табата захлопнула за собой дверцу машины и бросилась к входной двери своей квартиры. Как только дверь за ней надежно закрылась, она повернулась и провела следующие несколько секунд, запирая ее на все четыре замка и засов, а затем включила свет в гостиной.

– Всего хорошего, придурок! – она уставилась на дверь, наконец-то почувствовав себя отомщенной, пока не обернулась. Табата взвизгнула, увидев Кейна, сидящего на диване с таким видом, будто он здесь хозяин, и швырнула в него свою маленькую записную книжку.

–Тебя никто не приглашал! – в ярости выкрикнула она и подождала пару секунд в надежде, что он превратится в дымок и исчезнет. Но хорошо, что этого не случилось, а то она бы живот надорвала от истеричного хохота, который бы за этим последовал.

– Черт, почему ты все еще здесь? – спросила она и пнула его своими высокими каблуками, довольная, что ему пришлось убрать одну ногу, чтобы не пасть их жертвой.

К ее изумлению, Кейн просто сидел, уставившись на нее с разъяренным выражением, напоминавшем нечто среднее между весельем и гневом. Он замерцал и исчез на секунду, после чего она услышала глухой стук в дверь по обе стороны от нее. Табата не могла пошевелиться – она была прижата к деревянной двери. Она услышала снаружи раскаты грома и ощутила приступ страха.

Кейн слегка наклонился вперед, почти касаясь ее щеки, и вдохнул смешанный запах гнева и паники. Это было как афродизиак, и служило напоминанием того, почему он не овладел своей второй половиной сразу, как только нашел ее. Сейчас он боролся с желанием овладеть ею прямо здесь, у двери, быстро и жестко.

Возможно, по воле богов их пути пересеклись, но похоже, они не были созданы друг для друга. Ради ее же блага это должно было быть ошибкой. Когда он отстранился, чтобы рассмотреть ее лицо, он остался доволен – в ней по-прежнему кипели страх и ярость.

Челка Табаты оживала с каждым его дыханием, и он продолжал смотреть на нее своими горящими глазами. Она зачарованно смотрела, как расширяются его аметистовые зрачки, а потом почувствовала разочарование – она не хотела забывать.

– Пока ты не зарядил свои фокусы, скажи мне правду, – прошептала она, – настоящую, истинную правду.

– Правду, дорогая? – Кейн опустил взгляд на ее губы и приблизился, почти касаясь ее своими губами... не поцелуй, а что-то более интимное. – Я для тебя опаснее любого демона.

Табата сморщилась от солнечного света, просачивающегося сквозь окно, и откинулась на подушки в своей постели. Она подтянула колени и обхватила их руками, глядя на дневной свет, который, казалось, почти издевался над ней. Ворча себе под нос, она фыркнула, взметнув челку в воздух.

– Опаснее, конечно же, – проворчала она. Настолько опасен, что перед уходом уложил меня в кроватку.

*****

Закари изучал карту на стене, склонив голову набок. Они фиксировали каждое странное событие за последние несколько месяцев, пытаясь выявить закономерность. Они начали с нескольких цветных гвоздиков, но по мере поступления новых данных, булавки и кнопки начали образовывать узор.

Ангелика взяла черный маркер и нарисовала круг вокруг трущоб и их окрестностей.

– Здесь Страдание действовала наиболее активно, – заявила она. – В остальных случаях, похоже, действовали другие расхрабрившиеся и вышедшие из укрытия демоны.

– А что насчет того, что произошло в "Любовных Укусах"? – спросил Тревор. – Это был не ее почерк.

– Возможно, вскоре она возьмется за другие районы, – предположил Чед. – Что насчет тела, которое мы нашли сегодня утром?

Все вздрогнули, вспомнив увиденное. Им позвонили из полиции по поводу обнаруженного тела молодого человека, и они решили съездить на место преступления. Мужчине было около двадцати лет, и на нем были лохмотья футболки с названием местного колледжа.

Приехав на место, они обнаружили, что полиция оцепила весь район и около ста ярдов вокруг него. Чед подумал, что это странно, и пошел поговорить с парой своих приятелей из полиции. Вернулся он бледным как смерть.

– Что такое? – спросил Закари.

– Мне сказали, что нам лучше увидеть все своими глазами. Скорее всего, это почти такое же зрелище, как в автобусе.

Четверка направилась к месту скопления полиции, и Тревору пришлось дышать через рот, чтобы его не вывернуло от запаха. Хуже всего было то, что он чувствовал едкую вонь. Зак достал хирургическую маску из кармана куртки – он всегда держал ее под рукой на подобный случай. Когда они увидели труп, даже Закари пришлось отвернуться и сделать несколько глубоких вдохов.

Тело было буквально разорвано на части, и все внутренности оказались снаружи. Целые куски были оторваны, как будто человека кто-то ел по частям. Длинные следы когтей покрывали то немногое, что осталось от плоти, и были видны сломанные и торчавшие наружу кости.

Глазницы смотрели прямо вверх и зияли пустотой – глаза были вырваны. Часть скальпа была оторвана, а череп пронизан мозговым веществом, все еще медленно сочащимся из отверстий. Рот был широко раскрыт и безвольно висел, язык же сожрали.

Тело как будто расковыряли, а желудок был выпотрошен. Ангелика отвернулась и прикрыла рот рукой, дабы не вырвало. Не помогало.

– Бедный ублюдок, – прошептал Закари и опустился на колени рядом с мальчиком. На прошлой неделе демоны словно взбесились, и похоже, это было только начало. – Что говорит полиция?

– Нападение животного, – ответил Чед.

Ангелика покачала головой:

– Это не животное, – проскрежетала она и направилась обратно к машине. – Это была его могила.

Закари стряхнул с себя воспоминания и перевел взгляд с карты на Ангелику.

–Что ты имеешь ввиду?

Ангелика нахмурилась:

– Это все, что я могу сказать, глядя на тело. Раны слишком старые, чтобы я могла их что-то по ним прочесть. Я не знаю, как еще выразиться, но я почувствовала, что его убила могила.

Закари подошел к кофейному столику, где стоял ноутбук. Связавшись с ОПЯ, он послал Шторму сообщение, в котором описал последние события – его реакция была мгновенной.

– Похоже, Шторм подключает главных членов ОПЯ. Закари проинформировал остальных и сделал паузу, прежде чем посмотреть на своих товарищей по команде. – Он втянул в игру легендарного Рена. Он уже здесь.

Тревор заметно вздрогнул при упоминании имени Рена. Рен всегда был призраком, скорее легендой, а не реальным человеком, потому что только Шторм встречался с ним. Однажды он спросил Шторма о самом сильном игроке, и тот ни секунды не колебался в своем ответе. Но если босс посылал своего заместителя, это значило, что вслед за ним придет его армия.

Закари и Тревор понимали, о чем это говорит: начиналась война.