Текст книги "Я подарю тебе крылья. Книга 2"

Смех в салоне отвлек ее от мыслей об этом странном городе и заставил переключить внимание на разговор Марка и Келси. Они решили отправиться гулять по маленькой стране всем экипажем.

– Запрет на отлов мышей, – засмеялась Нина, тыча пальцем в окно.

– Запрет на хождение по улицам в голом виде? – Джуан буквально навалился на стекло. – Как жаль, как раз хотел пройтись голым.

Все засмеялись, и Оливия, улыбаясь, посмотрела на Даниэля, сидящего рядом с Марком сбоку от нее. Он крутил в руках телефон, видимо, желая сфотографировать весь этот бред.

От вида телефона в его руках Оливия занервничала и тут же отвернулась.

– Уважаемый экипаж, – громко произнес Марк, – прошу вашего внимания!

Все умолкли, и стало непривычно тихо, лишь тарахтящий мотор нарушал идеальную тишину.

– У нас есть время, чтобы прогуляться по самому необычному месту на планете – Сингапуру. Вы со мной согласны?

Вновь возгласы, и мотор автобуса уже не слышно.

– Отлично! Капитан отпускает нас, поэтому, кто идет – жду вас в холле гостиницы через час.

Впервые за четыре месяца работы им выдалась возможность увидеть хоть одну страну, в которую они прилетели. Оливия уже готова была бежать по улицам города и нарушать запреты, но резкая боль в голове напомнила о себе, и девушка, поморщившись, коснулась пальцами виска.

– Ты никуда не идешь, – произнес Даниэль, наблюдавший за ее радостью, а потом болью, – выполняй распоряжение врача.

– Ты, случайно, не служил в армии? – разозлилась она. – Отдаешь приказы как войску. Я не собираюсь просидеть в отеле весь вечер, зная, как прекрасно вы все вместе проводите время.

– Я тоже не иду, Оливия. Мне надо готовиться к завтрашнему полету. Ты будешь отдыхать, я буду работать. Это тебя устроит?

Грустными глазами девушка обвела счастливые лица экипажа. Она завидовала им и ненавидела себя за то, что ударилась. Пыталась ненавидеть Даниэля за его решение, но почему-то не смогла.

– Я все равно не люблю запреты, – тихо сказала она, – мне постоянно хочется их нарушать.

Даниэль улыбнулся и, слегка наклонившись к девушке, прошептал:

– Я тоже, поэтому нас не берут.

Она надеялась, что это шутка, но доля правды в ней все-таки была. Девушка поймала себя на мысли, что рада остаться с ним в отеле. Но ее до чертиков пугала эта близость. Надо попросить номер на несколько этажей выше от него, желательно в другом отеле, на другой улице и в другой стране или лучше всего – на другой части света. Так она не сойдет с ума от желания, возникающего при мысли об этом мужчине.

У стойки регистрации в отеле девушку подбадривали Нина и Мирем, в один голос утверждавшие, что Сингапур – не то место, где можно расслабиться, гуляя. Оливия кивала, в душе смеясь над причинами, придуманными для ее успокоения. Незаметный для других ее взгляд был устремлен на мужчину в форме капитана. Он получал ключ от номера, расписываясь в журнале регистрации, и Оливия, увидев цифры, пожелала тут же стереть их из памяти. Они были слишком просты, чтобы забыть. Три, восемь, ноль. Цифры его самолета.

Как по заказу всевышнего девушке вручили ключ с разницей в одну цифру. Зачем она встала в очередь за Даниэлем?

Крепко сжимая ключ в руке, она направилась к лифту, который был рассчитан на две персоны и кнопку вызова которого первым нажал капитан.

– Третий этаж, – произнес Даниэль, и двери захлопнулись. Оливия вздрогнула, оставшись один на один с тем, с кем меньше всего ожидала. – Я пока не собираюсь спать, поэтому, если почувствуешь недомогание, можешь прийти.

Он не знал, зачем сказал это. Оливия Паркер, даже если будет умирать, никогда не придет за помощью. Но находиться рядом с девушкой, которая не дает покоя его телу и мыслям, оказалось невыносимо.

– Можешь не переживать, я чувствую себя превосходно.

Такого ответа он и ждал.

Двери лифта открылись, и Оливия быстро прошла к своему номеру, слыша, как сзади Даниэль так же быстро пытается уйти, вставляя ключ в замок. Его номер находился напротив ее. Так близко, что захотелось разделить отель на две части, разломив пополам.

Рука девушки дрогнула, чуть не выронив ключи. Но, преодолев барьер из обычной деревянной двери, она зашла внутрь и захлопнула ее слишком быстро, не желая больше думать. В одном самолете, в одном отеле, на одном этаже им было тесно. Ее тело горело, мозг плавился. Голову не покидала одна-единственная мысль – напротив ее номера, через узкий коридор, находился тот, кого она хотела.

Даниэль оставил чемодан в прихожей, на ходу снял зажим в виде золотого самолета и развязал галстук, который сдавливал горло. Скинув пиджак, быстро расстегнул пуговицы на рубашке. Ему была нужна холодная вода. Как можно больше тонн холодной воды на его горячую голову.

Он встал под холодный душ, сразу ощущая покалывание на коже. Так и надо его проклятому телу за то, что оно заставляло его испытывать.

Холодная вода привела его в чувство. Но лучше чувствовать зябкость на коже, чем пожар внутри. Он хотел тушить пламя и жар до тех пор, пока те не покроются льдом.

Совсем замерзнув, он наконец отключил душ, не спеша выходить из душевой кабины. Вода ледяными каплями стекала с его тела и завершала охлаждение, заставляя Даниэля мучиться. Последняя капля прекратила эту пытку, делая сознание ясным, а голову холодной. Теперь его мысли понеслись в обычном русле проблем, связанных с работой. Он не сдал экзамен, и стоило кинуть все силы, чтобы исправить эту ошибку.

Выйдя из ванны, Даниэль оделся, решив не застегивать пуговицы на рубашке, чтобы не согреваться, и включил ноутбук, но стук в дверь заставил тело покрыться мелкой испариной. Он помнил свои слова, сказанные Оливии, – она могла прийти, если почувствует недомогание. И хотя маловероятно, что она окажется в его комнате, в глубине своего сознания он все-таки ждал ее.

Даниэль открыл дверь и, увидев на пороге Марка, испытал легкое разочарование.

– Мы уходим в город, может, ты передумаешь и пойдешь с нами?

– Я сегодня достаточно нарушил законов, не хочу связываться еще и с полицией.

Марк засмеялся, махнул рукой и пошел к лифту:

– Увидимся на завтраке.

Усмехнувшись, Даниэль закрыл дверь. Его так измотали последние два месяца, что он просто хотел остаться наедине с собой. Дома это плохо удавалось – он разрешил Марку жить в нем, пока не найдется покупатель. Он надеялся, что это случится очень скоро. Люди, приходившие смотреть виллу, были недовольны лишь ценой. Но найдется человек, который с радостью выложит за него кругленькую сумму. Даниэль был в этом уверен.

Оливия, стоя в ванной комнате, смотрела на себя в зеркало. Она содрала пластырь, который доктор поменял на новый, вместе с волосами, стиснув зубы от боли. Но ей больше не хотелось быть жертвой.

Закутанная в белое махровое полотенце, она легла на кровать, раскинув руки в стороны, наслаждаясь отдыхом и тишиной. Лишь шум кондиционера напоминал ей, что она в реальном мире. Надо было встать и одеться, и, пересилив себя, по-прежнему лежа, Оливия просунула руку в чемодан, вытаскивая оттуда черный кружевной бюстгальтер со вставками из натурального шелка.

– О нет, – простонала девушка, садясь на кровать. Она теребила его в руках, не зная, зачем взяла. Но ответ пришел сам, вновь обдавая жаром тело. Она хотела Даниэля Фернандеса и думала об этом перед рейсом.

Она думает о нем слишком часто, ее уже выворачивает от мыслей о нем. Что сделать, чтобы перестать желать его и думать о нем, вспоминая ту ночь?!

Оливия встала с кровати, прошла от окна к двери, в руках сжимая шелковую ткань. Сейчас есть повод ненавидеть Даниэля Фернандеса, но желание его обнять все-таки преобладало. Можно ворваться к нему в номер и высказать все, что накипело внутри за эти три месяца. Можно обвинить его во всем этом. Можно все. Но желание никуда не уйдет. Она будет хотеть его в самолете, в автобусе, в аэропорту, в гостиницах, в Риме, в Сингапуре, в Дубае, в Лондоне, по всему миру, на небе и на земле. Этот мужчина, видимо, обладает магией, заставляя тело скучать по нему.

А ее тело скучало. Оно ныло, и его ломало, где-то внутри что-то загоралось, щекоча внизу живот. И Оливия не выдержала, понимая, что выход только один.

Она одевалась с одной-единственной мыслью: сейчас она пойдет к Даниэлю. Сделает это. Остальное – не ее проблемы. Пусть сам решает. Он может разозлиться и выгнать ее, указать на дверь, но так даже лучше. Может быть, хоть ему удалось сохранить рассудок. Оливия очень надеялась на это.

Очутившись возле его двери, девушка перестала дышать, слышала, как бушует внутри кровь. Ее рука повисла в воздухе, не рискуя постучать. Секунды превратились в часы, но хотелось продлевать это время еще и еще. Там, за этой дверью, ее ждала неизвестность, которая не могла не пугать. Но желание очутиться внутри оказалось сильнее, и ее рука коснулась двери.

Сердце замерло и больше не билось… Девушка закусила губу, услышав, как замок щелкнул, и дверь открылась. Ее глаза цвета небесной глади встретились с черным эспрессо, заставив Оливию продолжить начатое. Молча она зашла внутрь, руками коснулась холодной стены, прижалась к ней спиной, слушая тишину, но слыша лишь гулкий стук сердца. Оно стучало где-то вдалеке, приглушая дыхание девушки, и резко жар языком провел по ее телу. Закрыв глаза, чтобы не выдать себя, она почувствовала теплое дыхание возле своей щеки. Что это, сон? Видение? Воображение опять играет с ней?

Губы Даниэля нежно коснулись шелковой кожи возле ее уха, и Оливия выдохнула, боясь открыть глаза. Она двумя руками провела по его груди, понимая, что расстегнутая рубашка открывает доступ к его телу, и скинула ее, уже ощущая его губы на своих.

Тепло его тела… Стук его сердца… Его руки… Их дыхание… Ее стон… Платье скользнуло вниз, унося за собой проблемы этого мира. И шепот в губы:

– Я скучала, Даниэль.

Он подхватил ее на руки, желая так сильно, как прежде никого не желал. Наваждение стало явью. Он отказался от будущего ради нее. Орхидея победила.

– Я скучал, Оливия.

Глава 39

Звук будильника на мобильном телефоне заставил Даниэля открыть глаза. Он быстро нажал на кнопку, и тот стих, возвращая комнату в тишину. Пытаясь снова не уснуть, Даниэль посмотрел на девушку, которую крепко обнимал. Она прижималась к нему обнаженным телом, рукой касаясь его груди. Тепло ее тела манило в сон, но он боролся с ним, прислушиваясь к звукам за окном. Сейчас его интересовала погода, как всегда перед рейсом. Всю ночь лил дождь, и Даниэль боялся задержки вылета. Сейчас он не слышал монотонного шума, значит, вылет состоится по расписанию.

Он вновь посмотрел на спящую Оливию, пальцем проводя по ее щеке. Она улыбнулась, пряча от него лицо в подушку.

– Доброе утро, – прошептал он, щекоча дыханием ее шею и пальцами проводя вдоль позвоночника. Она засмеялась, пытаясь увернуться, но он не дал ей этого сделать, резко перевернув ее на спину и придавив собой.

– Доброе утро, – улыбнулась она, и до его мозга наконец дошел смысл сказанных слов. Он сказал ей «Доброе утро». Когда-то он поклялся не говорить этих слов. Даниэль начал нарушать свои же правила.

Всматриваясь в глаза цвета рассвета, он вспомнил ночь в Риме и правило «забыть все». Теперь он не собирался ничего забывать.

– Ты в моем номере, – прошептал он, и Оливия кивнула, – в моей кровати…

– Ты хочешь сказать, что наступила моя очередь уходить от тебя? – перебила она его. – Ты не порвал мое платье? К тебе не придет Нина?

Они засмеялись, и губы Даниэль коснулись ее. Его поцелуи как шелк – нежные и теплые, хочется ощущать их вечно. Забыть обо всем, затеряться во времени, остаться в отеле, в этом странном месте – маленькой стране, большом городе нарушения запретов и правил.

Но Даниэль выпустил ее из своих объятий:

– Мне кажется, больше нет смысла бежать, Оливия. Это глупо.

Она села на колени, прикрываясь одеялом, понимая значение этих слов. Нет смысла бежать от себя. Она всегда будет возвращаться к нему.

– Я хочу тебя, Даниэль, не буду скрывать этого. Я скучала по тебе. И ты прав, нет смысла бежать, если нам хорошо друг с другом. Но… – она опустила глаза, подбирая нужные слова, – есть правила.

– Правила созданы, чтобы их нарушать. – Он коснулся пальцами ее губ, проводя по ним. Наконец-то он может сделать это, имея на то полное право. – Мы будем осторожны. Никто не узнает.

На секунду ему в голову опять пришла мысль отдать девушку в другой экипаж. Но не видеть ее неделями он просто не сможет.

– Я хочу летать с тобой, видеть тебя каждый день, желать тебя, прикасаться к тебе. Хочу тебя всегда и везде, Оливия.

Она улыбнулась, рукой сжимая его руку:

– Я тоже, Даниэль. Ты прав, никто не заметит, если мы будем осторожны. Тем более о нашей неприязни друг к другу люди знают не понаслышке. Марк был свидетелем многих сцен, пусть думает так и дальше.

Оливия встала с кровати, отыскивая свои вещи:

– Но сейчас мне надо уйти.

– Как твоя рана?

– Ночью ты не особо о ней переживал.

– Я понял, что голова у тебя не болела.

– Все хорошо, – она вновь села на кровать, смотря на него, – если бы не рана, я бы пошла в город.

Он усмехнулся, откидываясь на подушку:

– Ты пришла бы ко мне ночью? Или накинулась на меня в самолете?

Оливия открыла рот от возмущения, вырывая подушку из-под его головы:

– Нахал, это ты набросился на меня!

– Не я к тебе пришел и шептал, что скучал.

– Но это же ты напал на меня! – Она попыталась ударить его подушкой, но капитан вовремя увернулся.

– А что мне оставалось делать? Я же мужчина. Сколько можно испытывать меня?

Оливия вздохнула, обнимая подушку, и Даниэль расслабился, улыбнувшись.

– Но ты бы пришел ко мне? – спросила она, надеясь услышать «да».

– Да.

Удовлетворенная его ответом, она продолжила одеваться. К чему был весь это спор? Почему нельзя общаться спокойно?

Одевшись, Даниэль открыл дверь и выглянул в коридор. Теперь их спасет только осторожность. Убедившись, что поблизости никого нет, он произнес:

– Можешь идти.

– До свидания. – Девушка прошла мимо, но он рукой затормозил ее.

– И все?

Оливия улыбнулась, притягивая его к себе и впиваясь мягкими губами в его губы. Рукой она провела по его щеке, ощущая легкую небритость. Резко захотелось остаться. Еще пара секунд, и она начнет раздеваться снова. Пересилив себя, первая прервала поцелуй, желая его бесконечность.

– Мы встретимся сегодня? – Шелковый голос возле ее уха ласкал слух, и она улыбнулась.

– Сегодня?

Это было так странно. Они прощались до сегодня, хотя в промежутке даже не расстанутся.

– После рейса. Я приеду к тебе?

Оливия задумалась, вспоминая график Мел. Свидетели им были не нужны. Хоть подруга имела такой же роман, он был не столь опасным. Иметь связь со своим капитаном – куда серьезней. В случае обнаружения их связи с должностью стюардессы придется распрощаться ей. Даниэль вряд ли потеряет свое место. Его привилегия в авиакомпании слишком высока. Она же, напротив, никто. Таких, как она, – тысячи.

– Почему не у тебя? – задумчиво произнесла Оливия, понимая, что видеться у него дома было бы спокойней.

– Не поверишь, – стиснул зубы Даниэль, – со мной живет Марк. А еще покупатели постоянно ходят смотреть виллу, я выставил ее на продажу.

Удивлению Оливии не было предела:

– Марк живет в твоем доме до сих пор?

Марк хуже Мел. Марк – первый человек, которому нельзя давать даже намека на какие-либо отношения.

– Я разрешил ему пожить у меня до тех пор, пока дом не будет продан. Но это произойдет скоро, я более чем уверен.

– Зато я не очень уверена, – задумчиво произнесла девушка, теперь только вспомнив, как работает Мел. Кажется, она улетела в Нью-Йорк. А может, нет. Оливия в последнее время не спрашивала у нее про полеты. – Ты не знаешь, случайно, твой американский друг, капитан Арчер, сейчас не над Атлантическим океаном?

Скрывать свою связь сложнее, чем можно представить. Враги теперь будут повсюду.

– Я позвоню ему под предлогом работы и все узнаю, – прошептал он ей на ухо, нежно целуя кожу и желая, чтобы Арчер и Мелани с Гербертом были так далеко, как это только возможно.

Оливия ушла, и комната сразу опустела. Остались лишь смятые простыни и запах девушки, который еще больше возбуждал воображение Даниэля. Он не мог поверить в то, что случилось. И почему его угораздило желать именно ее? Но, откинув мысли прочь, он собрался и взял телефон в руки, набрав номер Джека Арчера. Абонент взял трубку слишком быстро, и Даниэля это разозлило – значит, он не летит над Атлантическим океаном, унося с собой жильцов квартиры Оливии.

– Фернандес, твой звонок богу в уши, – произнес голос Арчера, – ты что, женился?

– Чтобы позвонить тебе, мне надо быть женатым? – удивился Даниэль и тут же вспомнил их шутки по этому поводу перед полетом в Гамбург. – Звоню похвастаться экзаменом, Джек. Я его провалил.

Молчание на том конце подтверждало, что друг находится в шоке. Но через пару секунд он наконец заговорил:

– Ты уже получил результаты?

– Еще нет. – В связи с последними событиями, Даниэлю было все безразлично. Еще наступит его время. Джон Паркер, отец Оливии, тоже проходил через препятствия в летной карьере.

– Не думаю, что Карим подставит тебе подножку, Даниэль. Позвони мне, как получишь конверт. Ты сейчас где?

– В странном городе нарушения законов – Сингапуре.

Джек засмеялся, но Даниэль не шутил. Он нарушил самое страшное правило авиакомпании. Последствия могут быть печальными, но он не хотел об этом думать.

– К вечеру буду иметь конверт с результатами на руках. Я позвоню тебе, ты будешь на базе?

Хитрый ход Даниэля Арчер даже не заметил.

– Сейчас вылет в Нью-Йорк, через четырнадцать часов буду там, звони вечером. На базу прилечу только послезавтра к ночи.

Это была отличная новость. Даниэль уже представлял огромную кровать в квартире Оливии. Он часто думал о ней, вспоминая лицо девушки, когда та впервые ее увидела. Она была в бешенстве, и на тот момент его это забавляло.

Ночная прогулка по Сингапуру стала самым обсуждаемым событием. Все восторженно говорили о том, о чем Оливия даже не сожалела. Нина в подробностях рассказывала про небоскребы, и создавалось впечатление, что она никогда их не видела, живя в Дубае:

– Мы были возле «Марина Бэй Сандс» – это фантастика! На трех зданиях стоит огромная лодка, говорят, на самом верху – бассейн с видом на город, но, к сожалению, нам не удалось туда попасть.

Оливия кивнула, улыбнувшись. Она была в постели Даниэля Фернандеса Торреса, и это тоже была фантастика. Никакая лодка не сравнится с этим. Хотя на лодке гораздо безопасней…

Мельком она видела Даниэля на завтраке – он сидел за соседним столом и внимательно слушал рассказ Марка.

– Побольше бы таких рейсов, – усмехнулся капитан, прикинув в уме, во сколько обошелся простой самолета в аэропорту. Но это не его проблемы.

– Жаль, что ты не пошел с нами, получил бы массу удовольствия, – произнес, сожалея, Марк.

– Не переживай. Я и так получил массу удовольствия.

На брифинге Даниэль объявил, что Карим с ними не летит, и все облегченно вздохнули. Келси не стала менять места стюардесс, и Оливия по-прежнему работала в первом салоне, обслуживая пилотов. Теперь ее это не раздражало. Внимание Даниэля было полностью поглощено работой, и казалось, что между ними все как прежде. Для всех – они ненавидят друг друга. Разница лишь в том, что теперь между ними было одно сплошное молчание.

Даниэль заговорил с ней только тогда, когда вышел в салон самолета, заглядывая на кухню. К счастью, Оливия была одна, подогревала чайник с кофе.

– Кофе, капитан? – произнесла она, доставая чашку.

– Да. – Он облокотился о стену, сложа руки на груди и наблюдая за ней. Прошло всего лишь шесть часов с момента ее ухода из его номера, а казалось – вечность. – Я звонил Арчеру.

Не смотря на него, Оливия улыбнулась, наливая темный терпкий напиток. Она надеялась, что он скажет о том, что придет сегодня к ней. Она хочет этого. Сильно хочет.

– И? – Она протянула ему чашку. – Где сейчас Арчер?

– На высоте тридцать семь тысяч футов, летит в сторону Америки.

– Надеюсь, он не забыл прихватить Мелани и Герберта?

– Надеюсь, нет. – Даниэль сделал глоток кофе, не отрывая взгляда от девушки. Он заметил, как порозовели ее щеки. Она явно думала не о работе.

На кухню влетела недовольная Дженнет с журналом в руках, бурча что-то себе под нос. За ней шла Нина, толкающая очередную речь. От неожиданности их появления шокированный Даниэль не разобрал ни слова. Он лишь пропустил их на кухню, немного отойдя назад:

– В чем дело?

В мыслях предстала картина, как кто-то из пассажиров устроил дебош. Может, кто-то обидел девушек? Может, как Оливию, их щупали грязные руки очередного подонка?!

– Она не может выбрать платье! – вскипела Нина.

– Платье? – не понял он. Всего лишь платье. Он надумал бог знает что. А это всего лишь платье.

– Свадебное платье.

Даниэль закатил глаза. Это не подонок, не дебошир. Платье. На высоте тридцать девять тысяч футов они не могут выбрать платье.

– Вам надо сейчас его выбрать? До свадьбы еще три месяца.

– Вот именно! – вскрикнула Дженнет. – Всего лишь три месяца! Они пролетят как один день.

Наверное, он никогда не поймет женщин. Ни один мужчина их не поймет. Сейчас Даниэль был уверен, что Шон, летя в Нью-Йорк, даже и не вспоминал о свадебных атрибутах. Три месяца – это уйма времени. За три месяца можно передумать жениться. Черт, можно передумать даже за минуту. Он вспомнил, как шел к Пауле с цветами в руках, чтобы сделать ей предложение. Он решил жениться на ней за минуту, так же за минуту передумал.

– Может, проще пожениться где-нибудь на краю света без свидетелей в маленькой церквушке. Не планируя заранее. Не покупая платье.

Дженнет уставилась на него, явно недовольная его словами:

– Каждая девушка мечтает о свадьбе! Я хочу белое платье и много гостей.

Тут же Даниэль вспомнил слова матери. Она сказала так же. Но он был с этим не согласен. Какая разница, где и как, главное, что это случится.

Налив себе воды, девушки вышли, оставляя ошарашенную Оливию стоять с чайником в руках. Она поставила его на место, все еще думая над платьем Дженнет, но прекрасно слыша Даниэля.

– И ты так считаешь?

– Как? – не поняла она.

– Платье, – кивнул он, – платье и слезы. Куча гостей.

– Я не думала над этим. Платье не входит в мои планы на ближайшие лет десять.

Он улыбнулся. Все менялось так быстро, что говорить о том, что будет через десять лет, смешно. Он вообще старался не думать о будущем. У него теперь есть настоящее.

Оливия мчалась на машине по главной улице, свернула на узкую дорогу и резко затормозила у дома. Даниэль не сказал, когда придет, она больше не оставалась с ним наедине. А заходя к нему в кабину, находила его полностью погруженным в работу.

Ей нравилось, что он ни на что не намекал в самолете. Корректно отстранился на время полета. Никто из них не хотел потерять место. Оливию это устраивало.

Придя домой, она закатила чемодан в комнату, на ходу скидывая с себя форму. Ей хотелось принять душ и ждать. Комнаты были пусты, Мелани действительно улетела в Нью-Йорк, предоставив Оливии массу свободного времени.

После рейса Даниэль с Марком еще долго находились в самолете, полностью отключая его, ставя на отдых:

– Я сегодня не приду, – произнес Даниэль, – не теряй меня.

Ему хотелось не приходить домой до следующего рейса. Завтра есть целый день, чтобы провести его с Оливией. А послезавтра они вновь будут делать вид, что не имеют друг к другу никакого отношения.

– Ого, – удивился Марк, – и где ты будешь?

Капитан лишь многозначительно улыбнулся. Почему он должен отчитываться?

– Личную жизнь никто не отменял. – Даниэль встал со своего места, надевая пиджак и забирая чемодан. – Сейчас пойду к Кариму, заберу у него результаты моего неудачного полета и буду праздновать всю ночь.

Карима не было на месте, и результаты он получил от его секретаря, решив сейчас не распечатывать конверт. Не желал портить себе настроение. Хотелось начать земную жизнь в другом месте, так что он сел в машину и поехал туда, куда его тянуло с неземной силой.

Оливия открыла дверь и кинулась в его объятия. Она соскучилась. Их дыхание смешалось. Он видел ее совсем недавно, а казалось – прошла целая вечность. Целуя, одновременно стягивая с Даниэля пиджак, Оливия услышала, как что-то упало, и ее взгляд тут же устремился вниз.

– Что это? – Она подняла конверт, рассматривая его со всех сторон.

Даниэль простонал, ненавидя Карима, этот конверт и себя за то, что забыл оставить его в машине.

– Продолжи то, что начала. – Он выхватил конверт из ее рук, подхватил девушку на руки и понес ее в комнату с кроватью, которая занимала все пространство теперь и у него в мыслях.

Оливия, смеясь, начала вырываться, одновременно выхватывая конверт из его рук. Она уже привыкла бороться с ним. Даниэль кинул ее на мягкую постель, накрывая собой, не давая возможности двигаться.

– Нет, – теперь простонала она, – сначала скажи, что в конверте?

– Зарплата.

– Зарплату теперь выдают в конвертах? – удивилась она, читая надпись. – «Итоговая аттестация», Даниэль!

Она вывернулась из его захвата, сжимая в руках то, что он не хотел видеть, и, сев на кровать, перевела дыхание.

– Почему ты не открыл его?

– Не хочу портить себе настроение.

– О! – воскликнула она. – Можно я открою его? У меня талант портить тебе настроение. – Она засмеялась, и он снова не устоял, вновь касаясь ее губами. Он ждал этого момента целый день, и ничто не может испортить его. Но девушка постаралась, вырвалась наконец из его объятий и распечатала конверт. Вытащив бумагу и пробежавшись по ней быстро взглядом, она прочитала последние строчки.

– А-а-а! – вскрикнула она, и он вздрогнул, подумав, что коснулся раны на голове. – Ты сдал! Даниэль!

Секунду он просто смотрел на нее, прежде чем выхватить чертову бумагу, не поверив ее словам.

– Как такое возможно? – удивился он. – Карим сказал, что там будет не то, что я жду.

– Он правильно сказал, – Оливия коснулась пальцами его лица, заглядывая в темные глаза, – ты этого и не ждал.

– Бог мой! – Все перевернулось с ног на голову. Сейчас его поддерживала та, от которой он меньше всего этого ждал. – Наверное, здесь какая-то ошибка.

Даниэль развернул плотный лист бумаги и прочитал от начала до конца. Не было ошибки – он действительно аттестован. Два месяца ада не прошли зря. Десять лет не прошли зря. Чувствуя на своих плечах тепло ладоней Оливии, он обернулся, встречаясь с ней взглядом, и улыбнулся. Мечты сбывались одна за другой, он уже не поспевал за их темпом. Казалось, он имеет все, но это «все» надо постараться сохранить. Одно противоречит другому. За связь со стюардессой его экипажа он мог лишиться всех похвал и званий. Таковы правила, которые он нарушал, не задумываясь.

Его рука коснулась ее щеки, он провел по ней пальцем, двигаясь к ее губам, видя, как они приоткрылись в ожидании этого мягкого прикосновения. Он был не в силах оторваться от них, он слишком долго хотел этого.

– Можно я останусь у тебя, пока Мел не вернется? – шепотом спросил он, глядя ей в глаза. Находиться в большом пустом доме ему не хотелось, даже Марка он в нем практически не встречал. – Хотя наш рейс раньше…

– Конечно. – Оливия коснулась его руки, слегка улыбнувшись. Она не ожидала, что Даниэль попросит такое. – Знаешь, я…

Она не договорила, опустив взгляд и слегка нахмурившись. Такая реакция не ускользнула от его внимания:

– Что-то не так?

– Нет, – она вновь коснулась его своим взглядом, – просто… Я раньше никогда… не жила с мужчиной, – наконец произнесла девушка. Признание далось ей с трудом. Она понятия не имела, как с ними жить. Она всегда была одиночкой. Легкие романы заканчивались, толком не начавшись. Оливия первая рвала все связи, объясняя это тем, что ее мир – небо, она слишком много думала о работе.

Даниэль только рассмеялся:

– Отлично, я буду первым.

Одновременно хотелось быть и последним. Он посмотрел на окно и, не увидев на подоконнике цветов, порадовался. Знать про Патрика ему не хотелось. Не хотелось также думать про Паулу, про обиду, которую он ей нанес, хоть и не считал себя виноватым. Он никогда ей ничего не обещал.

Он просто хотел жить сегодняшним днем, радоваться тому, что имеет. Просто наслаждаться настоящим.