Текст книги "Грация королевы небес. Тайна Адель"

Даже Саманья оторвалась от подачи блюд и перевела удивленный взгляд на даму.

Адель не нашла сразу, что ответить, захотелось надеть эту шляпу ей на голову, но она сдержалась:

– Стюардессы не прибивают крючки в кабинках, мадам. Наша работа…

– Ах да, – высокомерно произнесла та, – ваша работа обслуживать нас!

– Аврора! – тут же раздался мужской голос в соседней кабинке, которая уже считалась территорией Саманьи. Она как раз подавала еду этому мужчине, при этом он улыбался и сказал «спасибо».

– А что! – воскликнула та и даже приподнялась, чтобы увидеть мужа. – Мало того, что они нас разделили, так еще и лишней полки нет для шляпки! Я напишу жалобу в вашу компанию!

– Пишите, – спокойно произнесла Адель, вспомнив Марко. Вот он, тот самый первый случай, когда твою работу приравнивают к рабской обслуге. – Они будут рады с вами пообщаться и принять ваши пожелания. Может, даже прибьют специальные гвозди для шляпок.

Она натянуто улыбнулась и дала понять Саманье, чтобы та катила тележку дальше.

– Хамка! – крикнула вслед стюардессе женщина, чье имя было Аврора.

Как только Адель прошла мимо ее мужа, он виновато улыбнулся и произнес:

– Прошу ее простить, моя жена очень вспыльчивая…

– Что ты с ней разговариваешь?! – тут же послышалось сзади. – Прекрати немедленно улыбаться персоналу!

Муж тут же сделал вид, что все его внимание привлекла еда.

С этой дамочкой у Адель будут проблемы, она не сомневалась. Возможно, та напишет жалобу и на нее. А потом придется разгребать массу незаконных обвинений.

Хуже орущей Авроры могла быть только хозяйка собаки, потому что собака лежала и пока не доставляла хлопот. А вот хозяйка даже вышла из своей кабинки, чтобы проконтролировать процесс кормления. Раздача блюд застопорилась, пассажиры, которые сидели дальше и ждали ужин, вынуждены были слушать, чем одна еда отличается от другой:

– Я прошу вас принести моей Жозефине тарелку. Она ест только из посуды!

– Из фарфоровой? – недовольно закатила глаза Саманья. – Какой она предпочитает фарфор?

Женщина открыла рот от возмущения, но прибежавшая на крики Тора остановила этот беспредел. Она принесла тарелку, которая была далеко не фарфоровая. Но Тора так красиво расписала то, что в Англии во дворце королевские собаки едят именно из английского пластика, что хозяйка собаки поверила.

Дамочка – еще тот надзиратель. Она контролировала весь процесс поедания Жозефиной ужина. Адель гипнотизировала собаку, понимая, что у некоторых животных жизнь гораздо лучше, чем у людей.

Дальше раздача еды пошла быстрее. Хотелось успеть накормить всех прежде, чем самолет приземлится в Осло. Кстати, где их опять ждет ужин, но уже в изысканном ресторане.

Два с половиной часа пролетели, как самолет Charlemagne от Люксембурга до Осло, – быстро, временами с небольшой турбулентностью. Пока бортпроводники кормили требовательных пассажиров, Адель молилась, чтобы турбулентность не стала сильнее и капитан не отдал приказ прекратить раздавать ужин и сесть по своим местам.

Им повезло.

– Махнемся пассажирами? – произнесла Эмма Кевину, поправив очки на переносице. Это единственные пять минут, когда группа бортпроводников собралась в одном месте – на кухне.

– А что с ними? Они вампиры?

– Идиот, – обиделась Эмма, – там женщина, она все время чихает. Кажется, она болеет, но утверждает, что это аллергия.

– О нет, – Кевин махнул рукой, – болей сама со своими пассажирами…

– Кто-то болен? – удивилась зашедшая Тора. – Это не наши проблемы! Что за сборище вы здесь устроили? Марш по местам, самолет уже снижается.

Все недовольно начали расходиться. Адель еще раз обвела взглядом своих пассажиров, остановив взгляд на мистере Хоффмане. Он сидел и смотрел в иллюминатор. При этом выглядел как ребенок – смотрел зачарованно, улыбаясь. Пришлось тоже перевести взгляд в окно.

– Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан, – раздался голос во всех салонах, – наш сегодняшний полет подходит к концу. Я надеюсь, что он принес вам удовольствие и расслабление. Сейчас мы будем снижаться, прошу занять свои места, пристегнуть ремни безопасности и смотреть в иллюминаторы. Просто расслабьтесь, откиньтесь на спинки кресел и любуйтесь видами гостеприимной Норвегии. Мы приземлимся через двадцать минут, по прилете следуйте инструкциям вашего турагента Майи. А наш экипаж будет ждать вас на борту завтра вечером, и мы отправимся по маршруту Осло – Рейкьявик. Экипажу занять свои места.

То, что самолет снижался, Адель отчетливо ощущала. Она могла бы сесть на свое место сразу, пристегнуть ремень, смотреть в окно, но стояла в проходе и уже даже не смотря на мистера Хоффмана. Все стало неинтересным, когда капитан начал говорить по громкой связи.

Прошло пять лет, а ей показалось, что она летит первый раз и его слова о посадке для нее как успокоение. И хоть сейчас все по-другому, но воспоминания вызывают лишь приятные эмоции. Адель слегка улыбнулась, все еще стоя в проходе.

– Ты не слышала? – к ней подошла Тора. – Капитан сказал сесть на свои места и пристегнуться. Идет посадка. О чем ты замечталась?

Адель очнулась, понимая, что стоит в проходе и глупо улыбается. Какой позор! Она молча покинула салон и села у двери, смотря в маленькое окно, часть которого скрывал красный сигнальный ограничитель.

Глава 11

Самолет приземлился в аэропорту Осло идеально. Все же Марко мастер своего дела. Адель это поняла после того, как побывала в воздухе со многими пилотами. Все люди разные и все работают по-своему. Бывали такие полеты, что самолет уходил на второй круг, уже коснувшись взлетной полосы. Это профессионализм. А бывало такое, что при посадке он несколько раз касался полосы и подпрыгивал – пилоты говорили, что так не должно быть. Но это случалось у тех, кто боялся неодобрения со стороны пассажиров.

Почему люди считают, что если пилот уводит самолет на второй круг, то он трус? Адель отлично помнила свой уход на второй круг в первый раз. За штурвалом находился Марко, а внизу на полосу выехала машина… Это секунды до столкновения…

Но пассажирам никогда не понять этого, ведь они не знают причину ухода. И если капитан так решает и ваш самолет из состояния снижения переходит в состояние набора высоты, то на это есть причина. И главная из них – ваша жизнь.

Самолет приземлился, Майя объявила пассажирам, что ждет их в терминале у выхода. В ее руках будет табличка «пассажиры Charlemagne», а возле здания их будет ждать автобус. Сейчас был уже вечер, но для начала своей туристической программы, перед тем как приехать в отель, они должны посетить пару мест. Остальное было запланировано на завтра, на раннее утро.

– Если кто-то из экипажа хочет присоединиться к нам, то мы будем рады.

Адель почувствовала на себе взгляд Саманьи, которая расстегнула ремень безопасности, готовая уже встать, чтобы сдерживать выбегающих из самолета пассажиров:

– Ты хочешь глянуть на Осло?

Адель пожала плечами, но мотнула головой. Надо убрать салон, доехать до гостиницы, поужинать и лечь спать до позднего утра. Потом позавтракать, приехать в аэропорт заранее, чтобы еще раз взглянуть на салон и начинать принимать пассажиров. Нет, пока хотелось отдыха и быть ответственной:

– Я слышала, что в Осло все очень дорого и особо смотреть не на что. Норвегия красива, но не в Осло. А вот Исландию я, пожалуй, не пропущу.

– Ты права! Лучше собраться всем экипажем за одним столом и поделиться первыми впечатлениями.

– Точно, – согласилась Адель, – так и сделаем.

Они вышли в салон, готовые сдерживать неугомонных пассажиров, но пришли в ужас: те сидели неподвижно, каждый на своем месте. Адель не поверила своим глазам: никто не ломился в проходы, не вытаскивал свои вещи с верхних полок. Чудо какое-то! Наверное, им просто удобно сидеть в своих кабинах.

Переглянувшись с Саманьей, они заняли места в проходе и ждали, пока самолет встанет возле выхода, а Тора откроет дверь.

За двадцать минут все пассажиры покинули самолет, оставляя экипаж проверять салон. Дверь в кабину к пилотам была уже открыта, но все были заняты тем, что завершали свой рейс: пилоты заполняли журналы, а бортпроводники ходили по проходу, заглядывали в кабинки и убирали мусор. Кстати, мусора тоже было немного.

– Дьявол! – взвыла Саманья, привлекая к себе внимание. – Шавка сделала грязное дело!

– Какое? – обомлела Тора, уже боясь представить это дело.

– Рассыпала корм!

Тора выдохнула и недовольно взглянула на стюардессу:

– Убери и скажи спасибо за то, что он не влажный.

– Спасибо, – после нескольких секунд молчания ответила Саманья, – я не устраивалась убирать за собаками.

– Давай я уберу, – предложил Кевин, и, услышав это предложение, Саманья пять раз кивнула, – за десять евро.

После этих слов она стукнула его по руке и недовольно что-то пробурчала. Ей пришлось самой все убирать.

В кабинках пассажиров Адель было относительно чисто. Особенно в кабинке мужчины арабской внешности. Но два часа полета – слишком мало, чтобы намусорить. Хотя… в ее практике было такое, что после часового полета можно было вызывать бригаду уборщиков.

– Капитану не говорите про собаку, – взмолилась Тора, увидев, как из кабины выходят пилоты, – я сама с ним поговорю, но позже.

– Пусть лучше эта вертихвостка Майя ему скажет, – поправила очки на переносице Эмма, и все молча устремили взгляды на нее. Она замечала многое, надо было привыкать. Адель даже задумалась, нахмурившись. Она подумала о Марко, об их разговорах наедине. Было ли это заметно другим? Возможно, нет, но вот Эмме скорее да.

Марко и Ханс выкатили свои чемоданы, что-то бурно обсуждая, но, увидев собрание бортпроводников, тут же замолчали. Первым начал разговор Марко:

– Как прошла смена?

– Отлично, – тут же начала говорить Тора, – пассажиры все разные, кто-то с причудами, но в целом мы видали и хуже.

– А меня все устраивает, – закивала Арани, поправляя шапочку, – в моем салоне все идеально.

Саманья не выдержала, чтобы не прокомментировать такое:

– Потому что в нем летит парочка богатеньких холостяков?

Та одарила ее гневным взглядом, но промолчала, а вот все остальные засмеялись.

– А в моем салоне летит самый толстый мужчина, – произнес Кевин, и Адель его перебила:

– Я видела, он сейчас застрял у меня в проходе при выходе из самолета, Саманья толкала с другой стороны.

Марко смотрел на них и улыбался: обсуждают пассажиров, насмехаются, при этом выглядят милыми и все равно заботливыми. Наверняка весь месяц они будут рассказывать ему за ужином байки из полета.

– Мне иногда жаль, что я не вижу пассажиров…

– Поверь, там не на что смотреть, – успокоила его Тора, – мы будем тебе рассказывать.

А вот второй пилот Ханс был очень рад, что его вид во время полета – это небо и небо. На людей он насмотрится в аэропорту.

– Хорошо, – кивнул Марко, – завтра вылет в семнадцать часов, сегодня еще есть время погулять, кто хочет. Но сначала поедем в гостиницу и устроимся. А дальше – ваше личное время.

Он перевел взгляд на Адель, и она тут же принялась искать свои вещи. Прошла мимо него, боясь задеть, но ярко ощущая запах пачули и ананаса. Ей срочно надо было в парфюмерный магазин дьюти-фри. Или стоп! Зачем теперь ей магазин? Ведь запах из рейса в рейс всегда будет рядом.

Она схватила свой чемодан из специального отсека, и это получилось нервно. Да, нервно! Потому что свободное время ее нервировало больше, чем время в полете.

Как протерпеть встречи с Марко несколько недель?

Экипаж одновременно покинул самолет, направляясь по телетрапу в терминал аэропорта. Адель старалась затеряться среди девяти человек, быть подальше от Марко, но иногда это получалось плохо – они сталкивались в дверях, на эскалаторе, везде, где только было возможно.

– Ты была когда-нибудь в Осло? – спросил Марко при одной такой случайной встрече.

– Нет. Плохо это или хорошо – не знаю, но слышала, здесь холодно.

– Это никак, – улыбнулся он и посмотрел в ее глаза, – ты ничего не потеряла. У них, кстати, много странных памятников…

Его прервал зазвонивший телефон, Марко достал его, чуть-чуть притормаживая. Звонила Патриция, она как будто чувствовала, что именно в этот момент он хотел остаться наедине с Адель.

Экипаж уже почти вышел из зала прилета к центральному выходу, Адель зачем-то сбавила шаг. Но это было рефлексом на то, что его сбавил Марко. Она не желала продолжать разговор, который вел к одному – к прогулке по Осло.

– Алло, – Марко начал говорить первым, но говорить совсем не хотелось. Сейчас он ей скажет, что перезвонит.

– Марко, посмотри вправо вниз, – произнесла она, – мы с Фаби так соскучились, что решили увидеть тебя.

Он не сразу понял, что происходит, но машинально подошел к поручням и выглянул вниз со второго этажа. Внизу стояли встречающие, и среди этой толпы он увидел, как ему машет дочь. Фаби улыбалась и кричала «папочка», а Патриция присела на корточки, что-то говорила и тоже махала ладонью.

Черт, он был рад видеть Фаби – это точно. Но Патриция здесь явно не просто так. Это намек Вселенной, что нельзя совершать ошибки.

Он тоже помахал им:

– Я сейчас спущусь, мы как раз едем в гостиницу.

Он отошел от перил улыбаясь и тут же встретился со взглядом Адель. Она видела все, сразу поняла, что девочка, которая махала ему, – его дочь. Вдалеке она плохо рассмотрела Патрицию, но ей вдруг резко стало дурно, воздуха перестало хватать, и она расслабила узел на платке, а потом вообще его стянула. Отвернулась от Марко и пошла быстрым шагом за своим экипажем. Они уже спускались по лестнице как раз к тому месту, где сейчас произойдет встреча, которую Адель не хотела бы видеть, но ее не избежать. Сейчас она увидит глаза женщины, которая в жизни Марко значит больше, чем она. И его дочь!

Ее начало знобить, когда она спускалась по лестнице. Марко шел следом. Адель не знала, что ощущал он – радость или неудобство. Но она не стала оборачиваться, следуя за Саманьей, шагая на последнюю ступень…

– Папочка! – вырвалась из рук матери Фаби, пробежала мимо Адель и кинулась в объятия Марко.

Вот теперь Адель обернулась, как и все остальные члены экипажа. Теперь все стали свидетелями, как любящая дочь обнимает отца, как жена идет к мужу и целует его перед всеми. Но никто не видел, как сложно было Адель за всем этим наблюдать. Она лишь нервно сглотнула, понимая то, что время ничего не унесло с собой – была любовь, потом ее предали. Предали ради этой женщины и этой маленькой девочки, которую Марко поднял на руки и снова поцеловал в щеку. Те эмоции, ту боль, которую Марко заставил ее пережить, не стереть, не простить. Он выбрал семью, возможно, поступил верно, но он причинил боль ей, Адель…

Патриция перевела взгляд на людей из экипажа, оценивая каждую стюардессу, а потом остановила его на Адель. Среди десяти человек она нашла ту, которая пыталась гордо смотреть ей в глаза. Нет, Адель не было стыдно за прошлое! За любовь не может быть стыдно! Но сердце стучало, а в ухмылке Патриции читалась победа, она ликовала и давала понять, где чье место. Адель отвернулась и пошла прочь, стараясь идти быстрее и дышать чаще.

Она вышла на улицу, и ее кто-то схватил под локоть:

– Все хорошо?

Это был Кевин. Какого черта ему понадобилось идти за ней? Только она собралась ответить на его вопрос, как сзади послышались голоса девушек – экипаж выходил из терминала тоже.

– Стало вдруг так душно, – начала оправдываться Адель, – у меня бывает в определенные дни.

Она специально приплела сюда месячный цикл, чтобы Кевин не знал, что ответить, и отстал от нее.

– Я помогу тебе, – он схватил ее чемодан, чтобы занести в автобус.

– Не стоило, но спасибо, – тихо прошептали ее губы, а желание очутиться внутри автобуса вдруг стало самым важным в жизни. Хотелось отсюда уехать. И она очень надеялась, что семья Марко не поедет с ними.

Но она ошиблась, когда уже села в самый конец автобуса и увидела в окне Марко с дочерью на руках, а рядом шла Патриция, мило улыбалась и держала его под локоть.

Красивая семья. Все, кто находился внутри салона, восхитились ею. Даже Арани согласилась, что жена Марко очень эффектная женщина. И была права! Патриция действительно выглядела уверенной, успешной женщиной – стройная фигура, высокие каблуки, расправленные плечи, черные, как смоль, волосы замысловато забраны в пучок. И лицо красивое – черные глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, скорее наращенными, но это признак того, что женщина ухаживает за собой. Черные полоски бровей, умело сделанные наверняка самым лучшим мастером, четкие, в меру пухлые губы. Да, Патриция, несомненно, красивая женщина.

Внезапно Адель ощутила себя невзрачной, безликой и кривоногой. Неудивительно, что Марко не остался с ней. Он выбрал себе достойную женщину, Патриция под стать ему. И она полная противоположность ей, Адель.

– Это Фабиана, моя дочь, – Марко отпустил с рук девочку, и та побежала по проходу, ожидая родителей и привлекая внимание всех своей детской наивной улыбкой, – и моя жена Патриция. Если вы не против, они поедут с нами.

Марко представил семью всем, наверняка Арани застонала, увидев такую представительную и яркую семью.

– Красивая женщина, – произнес Кевин, который сидел рядом с Адель, – но ты красивее.

Она тут же перевела испуганный взгляд на него, боясь, что он что-нибудь понял. Но нельзя провести никакие параллели между ней и Марко. А плохо стало при виде Патриции… такое бывает… упало давление, изменилась погода…

Она продолжала пристально смотреть на него, находясь очень близко. И видела, как он посмотрел на ее губы и улыбнулся.

Эту же картину увидел Марко, когда пропустил жену и дочь к окну. Пока он приходил в себя от незапланированной встречи, искал взглядом Адель, чтобы хоть краем глаза увидеть, каково ей лицезреть все это. Он увидел, что Кевин буквально касается ее лица, пристально смотрит, наверняка мечтая обладать ею. Ни одна женщина мира не сравнится с Адель. Не нужно быть властительницей мира, не надо быть директором или знаменитым дизайнером, не надо на себя сыпать тонну пудры и наращивать ресницы. Надо быть просто Адель, чтобы так притягивать к себе мужчин!

Марко сел рядом с женой, тут же Фаби начала что-то говорить, но Марко хотел обернуться, чтобы еще раз взглянуть – не померещилось ли ему это. А чего он ждал? Что она будет всю жизнь одна? Однажды Адель встретит мужчину, выйдет за него замуж, родит ребенка… Господи! Зачем он об этом думает? Их дороги разошлись! Он выбрал дочь, которая сейчас залезла к нему на колени и обняла за шею. Хоть одна женщина, которая всегда радует. Ее хотелось тискать бесконечно.

– Папочка, я скучала.

– Я тоже скучал, солнце мое. – Марко крепко прижал дочку к себе, и этой картиной умилялись Тора и другие девушки из экипажа.

– Они такие милые, – произнесла Хадия, любуясь этой сценой, – как повезло его жене, что она имеет такого мужа.

– Она, кстати, красивая, – отметила этот момент Арани. Мысленно она уже вычеркнула Марко из списка своих жертв. Наверняка он примерный семьянин, да и тягаться с его женой не было желания.

– Да, очень эффектная, под стать ему, – согласилась Тора и перевела взгляд на задний ряд автобуса. Там Кевин сидел рядом с Адель, что-то говорил, а она с подавленным видом смотрела в окно. Он пытался развеселить ее шутками, но она как будто была в своем мире, погружена в свои мысли. Потом Тора перевела взгляд на Марко, он улыбался, разговаривал с дочкой, которая сидела у него на коленях. Жена тоже подключилась к беседе, касаясь его руки, заглядывая в глаза. Эта семья казалась счастливой.

Эта дорога для Адель оказалась самой длинной в жизни. Иногда она переводила взгляд с окна на впереди сидящую семью. Дочка у Марко оказалась милым ребенком. И было видно, как сильно Марко ее любит.

Сердце сжалось, но надо было делать вид, что ее не интересуют все эти люди. Надо было переключить себя на Осло за окном, на рассказ Кевина про толстяка:

– Как только он сел в кресло – кстати, это далось ему сложно, – то тут же задал вопрос про ужин. Но в итоге он достал свою еду и весь полет ел. Невозможно же так! Я боялся, что он захочет в туалет…

Саманья прервала его смехом:

– Думаешь, он застрянет?

– Сто процентов, – недовольно пробурчал стюард, – мне же вытаскивать эту махину.

Автобус затормозил возле гостиницы, и Адель наконец опомнилась. Слава богу, что они наконец доехали. Теперь можно быть дальше от Марко, не видеть и не слышать Патрицию.

Марко встал первым, все еще улыбаясь дочери:

– Держи меня за руку, принцесса.

Она схватила отца за руку, и он повел ее по проходу автобуса, Патриция шла следом, но обернулась. Ее взгляд быстро нашел ту, которую искал. В этот момент Адель наконец засмеялась над очередной шуткой Кевина и выглядела при этом жизнерадостной и неунывающей, что позлило Патрицию, и она отвернулась.