Текст книги "Иллюзия правды. Туз пик"

София обернулась. Ясмин стояла и улыбалась ей, потом развернулась и скрылась за дверью.

– У меня для тебя тоже есть сюрприз.

– Правда? После твоих сюрпризов обычно приезжает полиция или взрываются фейерверки.

– Это хороший сюрприз, – она потянула его к дому. – Чуть позже я сяду в машину – хочу вдохнуть запах кожи нового салона. Сейчас мне особенно хочется вдыхать приятные запахи. Мне никто не дарил машин, я впервые ощущаю, каково это.

– И каково? Ты плакала, – заметил он, – надеюсь, не от того, что она тебе не понравилась?

– Сейчас ты поймешь отчего. – Она завела Анхеля в дом.

В гостиной никого не было, Ясмин деликатно ушла в комнату, но наверняка подслушивала под дверью. А может, она улизнула в комнату к Милошу, чтобы поделиться тайной с ним.

Волнение нарастало. Стоит ли говорить Анхелю об этом прямо сейчас? София резко остановилась и обернулась:

– Ты, наверное, голодный?

– Я в состоянии думать и на голодный желудок, загадочная девушка. Уже не тяни, я начинаю нервничать.

– Я тоже, – нервно усмехнулась София и снова потянула его в комнату.

И как только дверь за ними закрылась, она выдохнула, отпустила его руку и принялась быстро копаться в шкафу. Идея, как ему преподнести этот подарок, пришла после того, как он подарил ей свой.

– Не подсматривай, – попросила она, – мне его надо украсить.

Анхель стоял возле окна и улыбался.

– Я теряюсь в догадках, – произнес он и даже закрыл глаза. – Это будет круче машины?

– Круче. Однозначно. Это сразит тебя наповал, – ответила София, продолжая рыться в вещах, – только подожди.

– Жду. Я даже не знаю, что может сразить меня. Ты же не пристрелишь меня, – засмеялся он, – наповал?

– Анхель, – закатила глаза София, – это твое оружие меня сразило.

Наконец она встала и подошла к мужу, протягивая длинную бархатную коробочку для украшений.

Анхель поднял одну бровь, с недоверием смотря на подарок.

– Ух ты! Золотая цепочка! – закивал он. – Я же люблю их. Будет еще одна… Сорок пятая…

– Открой! – простонала в нетерпении София, ощущая ускоренное сердцебиение. Она волновалась, представляя его реакцию.

– Хорошо, загадочная девушка, сейчас посмотрим, что сразит меня наповал. – Он открыл коробочку и замер.

Выдохнув весь воздух из легких, София перестала дышать.

– Весной ты станешь папой.

Анхель перевел ошарашенный взгляд на Софию.

Глава 7

– Ты сказала… – Он не мог в это поверить. Пристально смотря в глаза, Анхель боялся пропустить любое ее движение.

– У нас будет ребенок, – улыбнулась София. – Я такая плаксивая и нервная, потому что беременна. Потерпишь меня такую?

– Боже, София… – Анхель еще раз посмотрел на тест и наконец улыбнулся. В его глазах блеснула откровенная радость и, кажется, благодарность. Он обнял жену так, как прежде никогда не обнимал: осторожно, но в то же время крепко, и прошептал ей на ушко: – Ты сразила меня наповал. У нас будет ребенок. Наш ребенок… Боже, даже не верится. – Он заглянул в ее глаза. – Когда ты узнала?

– Когда ты уехал. Сначала долго сидела в ванной с тестом и смотрела в одну точку. Анхель, любимый, это самый важный момент в нашей жизни. – Она говорила, а он все любовался ею, прикасался к ее лицу, смотрел в глаза, боясь что-то пропустить. – Мне кажется, это случилось в брачную ночь.

Он кивнул и поцеловал ее – не смог сдержаться. София стояла перед ним, такая беззащитная, хрупкая, беременная его ребенком, а он был готов встать на ее защиту в любое время суток. Никто не подойдет к ней! И это чувство – желание оберегать, создать все условия для комфорта и надежности – вдруг резко усилилось. Ладонь Анхеля легла ей на живот, как будто он мог почувствовать своего ребенка. Может, он хотел, чтобы малыш почувствовал его?

– Срок очень маленький, – объяснила София, – ты ничего не почувствуешь…

– Я чувствую, – он взглянул на нее улыбаясь, – чувствую, что нас теперь трое.

Ее ладонь накрыла его руку, и София ощутила тепло. Она тоже чувствовала, что их трое.

– Завтра же найдем самого лучшего врача в Нови-Саде. Мой ребенок и моя жена ни в чем не будут нуждаться.

– Я думаю, что еще рано…

– Лучше перестраховаться.

– Хорошо, – согласилась София, – но мне еще сложно принять это… Я сидела в ванной и думала, смогу ли я стать хорошей матерью?

– Ты будешь прекрасной матерью. – Анхель снова прижал ее к себе, целуя в макушку. – У нас впереди еще есть время, чтобы привыкнуть к новой роли. Мы все подготовим и подготовимся сами. Кто-нибудь еще знает? – вдруг спросил он. – Все должны знать!

Анхель потянул Софию в гостиную. Бесполезно было говорить ему, что уже поздно и все спят. Для цыган беременность – большое событие, праздник. И сейчас глаза ее мужа горели, улыбка стала шире, видно было, что он хочет кричать от радости.

– Разве можно спать в такую ночь? – крикнул он на весь дом. – Просыпайтесь! У нас для вас невероятная новость!

Пока Анхель кричал, держа Софию за руку, она смеялась, смотря на него. Потом оказалась в его объятиях, и он закружил ее, а она хохотала в голос. Первой выбежала Ясмин, она явно еще не ложилась. Включив на телефоне цыганскую музыку, цыганка принялась танцевать, затягивая в танец брата и невестку.

На громкие звуки выбежал Милош и с сонным видом уставился на танцующих. Ясмин схватила его за руку и потянула танцевать. Софии стало еще веселее: это самое необычное празднование беременности на всей планете.

– Что здесь происходит? – В проеме появилась Роза, прижимая к себе тетрадку.

– Кстати, да, – опомнился Милош, – что здесь происходит?

– Мы празднуем беременность твоей сестры! – крикнул Анхель, стараясь перекричать музыку. – Это знаменательное событие перевернет всю нашу жизнь! И вашу тоже.

Милош закричал и кинулся с объятиями к Софии, а Роза даже подпрыгнула на месте, впервые отложила тетрадь и подбежала к Анхелю. Она кинулась ему на шею и закричала так громко, что перекричала музыку, а потом обняла Софию, но уже не так крепко, как брата.

– С этой минуты моя жена ничего не делает! – предупредил всех Анхель. – Она будет отдыхать, спать, есть, гулять. И никто не имеет права ее обижать! Кто обидит мою беременную жену, тот будет иметь дело с ее свирепым мужем. – Он указал на себя, и все рассмеялись.

Теперь танцевали все. Только бабушка Гюли стояла в дверях и улыбалась, наслаждаясь этой минутой. Она любовалась детьми и радовалась их счастью, но неожиданно ее улыбка померкла, женщина отвернулась и ушла к себе в комнату.

Этого никто не заметил, кроме Ясмин. Она сделала музыку громче и стала танцевать активнее, пальцем указывая на Софию, чтобы та повторяла движения. Анхель прижал жену к себе, тяжело дыша от танца и эмоций.

– Я обожаю местные праздники! – крикнула София.

– Завтра будет гулять вся деревня! – ответил Анхель.

– Может быть, пока не будем говорить никому, пусть пройдет время, срок станет больше. К тому же некоторые семьи в трауре, и этот пожар…

– Наоборот, люди ждут хороших новостей. А тут такая! У меня будет ребенок. Не чудо ли?! – Он мотнул головой и пожал плечами. – Пусть об этом знают все!

– Я тоже думаю, что не стоит скрывать. – Милош обнял сестру. – Это все предрассудки, и они здесь не имеют значения. Беременность для цыган – это великое и важное дело, которое требует соблюдения ряда правил. – Он взглянул на Анхеля. – Мне опять переехать в свой дом?

Ясмин сделала музыку тише, чтобы слышать обсуждение. Роза подошла ближе, наблюдая за братом и ожидая, что тот скажет. София тоже ждала ответа, ничего не понимая.

Все уставились на Анхеля, а он замер, прикидывая дальнейший ход. С сербской девушкой он уже не раз отходил от своих же традиций.

– Что? – не поняла София. – Я должна что-то сделать? – Она перевела взгляд на Милоша, но тот молча пожал плечами.

– Есть общее правило, – наконец заговорил Анхель. – Если жена забеременела, то она должна спать отдельно от мужа.

– Как отдельно? – не поняла София, уставившись на Анхеля, но он выкрутился, обратившись к Ясмин:

– Как мы можем спать отдельно, если поженились совсем недавно? Я цыган и чту наши традиции, но эта мне непонятна… Я хочу спать там, где спит моя жена и мой ребенок.

– Просто ты раньше с этим не сталкивался, – начала причитать Ясмин. – Беременная женщина – «нечистая», ты же знаешь об этом. Если ты будешь спать с ней, будешь осквернен. А кому нужен оскверненный Анхель Бахти? С тобой все перестанут общаться.

София была поражена, она перевела взгляд на мужа. Он выглядел сбитым с толку.

– Ты в этой деревне главный, – продолжила Ясмин, – и ты в этом доме старший мужчина. Никто не поймет, если ты пойдешь против обычаев. Все закрыли глаза на совместные застолья, на женитьбу на сербке, на ваши отношения до свадьбы, но беременность – это очень важно, такое не скрыть.

– Кто узнает, что творится в этом доме? – не сдавался Анхель.

– Люди ходят к нам домой и могут увидеть! Я уже молчу про то, что беременные не могут вступать в физический контакт ни с кем в этом доме и в этой деревне. Это жестоко! Мы же не можем не общаться с Софией, – Ясмин указала на Софию. – С кем она будет общаться? Одним правилом можно пожертвовать, Анхель! Вам сложно разойтись по разным комнатам и сделать вид, что вы чтите эти традиции?

– Давай позовем бабушку, – занервничал Анхель. – Пусть она нам скажет, как поступить правильно…

– Подождите! – прервала его София. – Это ваши традиции, а вы ругаетесь. Да, они не идеальные, но их принял даже Милош. Мне ничего не стоит принять их тоже. Я уйду из комнаты.

– Нет, – тут же вставил Анхель, – я не могу выгнать свою беременную жену, я уйду сам. Не знаю куда… к Амиру.

На секунду София представила, как обрадуется Шафранка.

– Нет! Не надо к нему! – тут же запротестовала она, пытаясь сообразить, как можно распределить комнаты в доме. – А куда ведет эта дверь? – Она прошла через гостиную к двери, которую никогда не открывала. У нее всегда была своя комната, в другие она и не заглядывала. Может, это кладовая? София дернула ручку, и дверь открылась. Внутри было пусто. Анхель подошел сзади и включил свет. В это секунду Софии на ум пришла одна мысль.

– Я вижу здесь детскую, – улыбнулась она мужу и получила улыбку в ответ.

Комната была небольшой, но уютной, с окном, выходящим в сад, по соседству была комната Анхеля.

– Я всегда забываю об этой комнате, а ведь и правда, тут можно устроить отличную детскую. Сделаем ремонт, купим мебель…

– Но я хочу, чтобы малыш первое время спал с нами, – задумалась София. – После родов мы же сможем жить в одной комнате?

– Если вырезать здесь дверь, то можно делать вид, что мы живем в разных комнатах, а на деле жить в одной, – засмеялся он и взглянул на Ясмин.

Строгий вид сестры заставил отказаться от этой идеи. Анхель закатил глаза.

– После родов тебе лучше находиться с ребенком здесь. А насчет детской – это прекрасная идея! – Ясмин закружилась и чуть не упала. Ее поймал Милош, и все засмеялись.

Не смешно было только Розе, которая вдруг резко стала серьезной:

– Я тоже не понимаю эти традиции! Я уже давно говорила, что для современного мира они дикие. Мы – дикари. Как будто не развиваемся вовсе…

– Что ты такое говоришь? – не поняла Ясмин. – Ты говоришь не как цыганка.

– Я цыганка, но мне бы хотелось быть образованной и следовать достижениям развитого современного мира. А вы до сих пор решаете, где будет спать его жена, потому что она беременная. – Роза указала на Софию. – Во всем мире жена спит там, где спит ее муж!

– Роза! – рявкнул Анхель и шагнул к ней. – Я перережу провода от интернета завтра же! Хотя они и так повреждены пожаром. Цивилизация влияет на тебя не лучшим образом!

– Подождите, – вступилась София, – прекратите ругаться! Роза, – она обратилась к девушке, – я из того мира и могу с уверенностью сказать, что там тоже есть свои традиции. Пусть их не так много, но они есть. Да, они не такие безумные. Да, мало кто их соблюдает, поэтому-то люди и становятся безразличными друг к другу. Вы же свои традиции чтите и следуете им, и именно это делает вас сплоченными.

– Ты стала такой же! – сделала вывод Роза, развернулась и ушла прочь.

Анхель пошел было за ней, но Ясмин уперлась ладонью в его грудь:

– Оставь ее и не порти себе настроение – ее не переделать. К тому же вы заставляете нервничать Софию, а беременным это противопоказано. Давайте лучше подумаем, как переделаем эту комнату.

Анхель облокотился на стену, закрыл глаза и выдохнул. В какой момент своей жизни он ошибся, допустив, что Роза увлеклась чужим миром? И как теперь повернуть время обратно, чтобы исправить это? Можно ли исправить?

Руки Софии обняли его сзади, и она прижалась к нему. Пришлось обернуться и сделать вид, что он ни капли не расстроен. Он вернется к этому разговору с Розой и будет непреклонен.

– У нас еще есть время на обустройство этой комнаты, – произнес он и улыбнулся жене, – тем более что у тебя это хорошо получается. Мы с Милошем сделаем ремонт. Кстати, здесь никто и никогда не жил.

– А для кого предназначалась эта комната? – удивилась София. – Окно выходит в сад, мне здесь очень нравится.

– Это комната была сделана для Розы, но она выбрала… кладовую без окон, – фыркнул Анхель, как будто его сестра была психически больной, и метнул недовольный взгляд на Ясмин.

Не желая препираться, девушка решила перевести разговор на более приятную тему. Она начала прикидывать, как можно расположить мебель в детской. Даже Милош подключился, предложив поставить специальное кресло для кормления:

– Ты будешь сидеть, слегка качаться, баюкая малыша.

– Мне нравится эта идея, – кивнула София и посмотрела на мужа.

Анхель был задумчив, наверняка даже не слышал предложение Милоша. Он размышлял о Розе. Ее поведение начало не то чтобы настораживать, а скорее пугать. Наверное, он сам виноват: когда надо было воспитывать ее, он зарабатывал деньги. Розой занималась Ясмин, но что могла дать одна девчонка другой?

– Ты устал? – спросила София, понимая, что для изможденного ранением Анхеля в этот вечер было слишком много новостей и семейных разборок. Ему нужен отдых.

Слова Софии вывели Анхеля из задумчивости. Он будто снова ожил, доказывая, что он никогда не устает. С этого момента он должен быть всегда собранным и мыслить ясно.

– Я думаю, как поступить, – ответил он, придав голосу уверенности. – Еще полчаса назад мне хотелось кричать на всю деревню о том, что моя жена ждет ребенка, но теперь я передумал. – Он замолчал и посмотрел на Ясмин и Милоша. – Давайте сделаем вид, что никто не знает этой новости, пока я не поговорю с бабушкой и мы не уладим вопрос с этой комнатой.

– Ты можешь пожить в комнате с Милошем, – не унималась Ясмин, – поставим туда еще одну кровать.

– Так и сделаем, но потом, – тверже сказал Анхель. – Завтра утром поговорю с бабушкой, а теперь идите спать, уже поздно.

– Уснешь тут, – улыбнулся Милош, еще раз обнял и поцеловал Софию, игнорируя цыганские законы, и направился к себе.

Ясмин виновато улыбнулась и тоже покинула комнату. Анхель и София остались одни, и, как только дверь закрылась, он прижал ее к себе и вдруг вспомнил про Иво. Нет, теперь он точно не скажет жене о его смерти.

– Прости за выходку Розы. В последнее время она портит праздники.

– Пятнадцать – сложный возраст. – София заглянула в его глаза, вспомнив себя в пятнадцать и то влечение, которое тянуло ее к этому человеку. – В этом возрасте я уже любила тебя, мечтала о тебе и ненавидела себя за это. У меня были друзья, школа, планы… Ей сложно, потому что она не знает, что такое любить, у нее нет друзей… Мне ее жаль. Не ругай ее, мне кажется, что разговор с ней – это совсем не мужское дело. Оставь это мне. – Она коснулась губами его губ, чувствуя его руки на своих щеках. Пальцами он нежно провел по ним, а после поцелуя кивнул и коснулся ее лба своим лбом.

– Хорошо, ты меня уговорила, мудрая девушка. Тогда разговор с бабушкой я возьму на себя – не хочу спать в соседней комнате без тебя. В этом я Розу поддерживаю, хоть и сделал вид, что нет.

– Хитрец. – Она улыбнулась и чмокнула его в губы. – Пойдем, я обработаю тебе швы, а потом ляжем спать…

– В одну постель. Если они разъединят нас, я буду приходить каждую ночь.

Они ушли к себе в комнату, и, пока София обрабатывала швы, Анхель следил за ней, пытаясь уловить в ней хоть какие-то изменения. Она по-прежнему была стройна, правда, немного бледнее обычного, но это ее не портило. Зато София стала более заботливой и внимательной. При этом она даже не догадывалась, что он убил ее друга. Конечно, Иво сам виноват: нечего было идти против Анхеля Бахти.

Сон не шел, хотя Анхель безумно устал. Этот день принес много событий: начался плохо, зато какой потрясающей новостью закончился!

– Я буду отцом, – прошептал он, смотря на спящую Софию и не веря сам себе. Это самая большая радость в жизни.

Лежа в кровати, Анхель строил планы на следующий день. Столько всего надо сделать! Разговор с бабушкой слегка напрягал. У него даже промелькнула мысль, чтобы вообще не говорить ей о беременности Софии, но разве можно что-то утаить от бабушки Гюли? Конечно нет. Надо будет найти достойного врача и свозить Софию на консультацию. Еще эта закопанная не пойми где коробка не давала ему покоя. Никто до сих пор не знал, что она в себе скрывает. Много дел предстоит сделать: решить с Амиром, что делать с его частью оружия, отдать цыганам заработанные деньги, построить новый ангар, убрать поле и вспахать землю…

Его губы коснулись щеки Софии, во сне она улыбнулась. Рука Анхеля легла ей на живот, хотя он был совсем еще плоским. Как тут спать отдельно? Тогда он не сможет любоваться ею и целовать ее, гладить волосы. Беременная женщина не имеет права даже перевязывать раны своему мужу, но София сербка, а не цыганка. Завтра он будет настаивать на своем и приводить разные доводы в разговоре с бабушкой.

София прижалась к Анхелю, словно котенок, и он наконец уснул, чувствуя ее тепло.

Глава 8

Утром Анхеля разбудило чириканье птиц, доносящееся из приоткрытого окна. Софии рядом не было – значит, времени уже много. Наверное, она проснулась и не стала его будить, давая возможность отдохнуть: последние дни измотали всех.

Анхель глубоко вздохнул. Наконец-то утро выдалось тихим, спокойным, наполненным звуками природы и легким ветерком, проникающим в окно, а не беготней из-за пожара или перестрелкой. Вспомнив о ребенке, он горделиво улыбнулся, хотя все еще не мог до конца осознать эту новость. Надо будет поговорить с бабушкой. Наедине. Анхель предполагал, что та ответит, но все равно до последнего верил, что она поймет и уступит.

Одевшись, он вышел в гостиную, но здесь было тихо. Вся его шумная семья куда-то делась.

– Они уехали на площадь в кафе Ясмин, – сказала бабушка, показавшись из кухни с тарелкой каши и чайником свежезаваренного чая. – На новой машине, которую ты вчера подарил жене. Она села за руль и поехала кататься по поселку. Красивая машина, белый цвет очень благородный. Подходит ей.

– Хотел ее порадовать. – Анхель макнул тост во фруктовое слатко́ и отправил в рот, пытаясь сделать вид, что он говорит правду, хотя отчасти так и было. Он хотел порадовать Софию, и неважно, что ее старую машину он подорвал вместе с ее бывшим парнем. Интересно, он и правда умер? Взрыв был мощным, шансов выжить практически не было.

Бабушка Гюли села напротив, придвинула внуку тарелку с кашей и улыбнулась:

– Кушай, тебе надо восстанавливаться. Слишком много всего на тебя навалилось. Слишком много плохого. – Она уставилась в одну точку и чуть тише произнесла: – Но это не предел, я вижу столько огня, что лица людей в нем пропадают… Все в огне.

Анхель отвел взгляд, собираясь с мыслями, и снова взглянул на бабушку. Вид у нее был задумчивый, отстраненный. Он положил на ее руку свою ладонь, женщина вздрогнула.

– Бабушка, пожар напугал всех. Жители боятся, что это повторится, но я не думаю, что тот, кто поджег, станет делать это снова…

– Вот именно! Тот, кто поджег один раз, подожжет и второй!

– Не подожжет: делать что-то второй раз всегда скучно, – улыбнулся Анхель, пытаясь свернуть тему. – У меня для тебя есть прекрасная новость: в нашей семье ожидается пополнение. Твой внук станет отцом, а ты прабабушкой!

Она перевела на него взгляд и расплылась в широкой улыбке.

– Я слышала шум ночью, – кивнула она, – прекрасная новость. А теперь скажи: почему ты, истинный цыган, воспитанный по всем нашим традициям, спал в комнате своей беременной жены? Хотя я понимаю, – она рукой остановила Анхеля, который уже открыл рот, – новость была неожиданной, ошарашила тебя, и ты не подготовился к такому событию.

– Нет, – мотнул головой Анхель, – вернее, да, но я осознанно остался с Софией. Она моя жена. Беременность должна укреплять семью, а не разбивать ее!

– Анхель! – возмутилась бабушка. – Ни один мужчина в поселке не будет с тобой здороваться! Беременная женщина – нечистая женщина, ей стоит держаться от мужа подальше, спать отдельно. В некоторых общинах беременные даже питаются отдельно…

– Это уже слишком!

– Поэтому мы закрываем глаза на общение с беременными и на совместное принятие пищи. Общайтесь друг с другом сколько хотите, но жить вы должны в разных комнатах и спать в разных кроватях. У твоей жены сейчас особое, привилегированное положение – она не будет выполнять никакую работу, но с тебя теперь спрос: ты не должен прикасаться к жене до родов и сорок дней после них.

– Что? – возмутился Анхель, но тут же одернул себя. – Мы говорим о цыганских правилах? Но София – сербка, на нее все эти правила не распространяются.

– Когда она вышла замуж за цыгана, она приняла все наши обычаи – значит, распространяются. И они созданы не просто так, поверь. – Бабушка Гюли накрыла своей ладонью руку Анхеля, взглянув на него ясным, добрым взглядом. – На самом деле они созданы, чтобы предоставить женщине полноценный отдых. Прошу тебя, не упирайся и выполни то, что делали наши предки еще сотни лет назад.

Бабушка встала из-за стола и принялась раскатывать тесто, а Анхель продолжил молча сидеть. Аргументов больше не было.

– Может быть, – обдумав все сказанное, начал он, – мы пока не будем афишировать в деревне беременность Софии? Я хотя бы подготовлю комнату…

– Ты обманываешь не жителей этой деревни, а прежде всего самого себя. И какой пример ты подашь девочкам? Пусть они на вашем примере видят, что значит семья и что значит беременность. Нет, мы обязательно скажем об этом всем и устроим праздник. Жена Анхеля Бахти беременна! Это повод для долгих танцев. А остальное… – она махнула рукой. – Время быстро пролетит.

Прокручивая в голове слова бабушки, Анхель сел в «Мустанг» и направился за белым «Астон Мартин».

Кафе «Бубамара» еще не принимало гостей, шли последние приготовления. Многие цыганки согласились работать у Ясмин на кухне.

– Я могу тебе помогать с бухгалтерией, или попроси Анхеля, он прекрасно с этим справляется. – София ходила по залу и думала о том, как важно иметь образование. Ее дети будут ходить в школу, это даже не обсуждается. Она была рада, что Анхель поддерживал ее в этом. У их детей будут документы, они смогут ездить в город и общаться с сербскими детьми.

Ладонь будто сама легла на живот, и София тут же отдернула руку – они решили пока держать эту новость в секрете. Ничего не поделать – материнский инстинкт: София защищала ребенка от этого мира. Как только она убрала ладонь, на живот легла рука Анхеля. Он обнял жену сзади и поцеловал в шею.

Ясмин с Милошем ушли на кухню, чтобы осмотреть новые плиты. Свидетелей не было. София обернулась к мужу и тут же коснулась его губ своими губами. Как же она любила с ним целоваться! Кажется, она будет делать это до старости.

Анхель засмеялся ей в губы, и София улыбнулась, заглядывая в его глаза:

– Я не стала тебя будить, ты очень крепко спал. Я опробовала свою белую красавицу и хочу сказать, что такой машины не было даже у моего отца. Спасибо. – Она снова поцеловала его.

– Я рад. – Анхель убрал прядь рыжих волос ей за ухо. – А я поговорил с бабушкой. Прогноз неутешительный.

– Я это знала, но ничего страшного. – София коснулась его черных волос, провела пальцем по лицу, задев губы, и остановила на них свой взгляд. Возбуждение нарастало. Зародившись в животе, оно поднялось к груди. Сердце забилось чаще.

– Но мы же рассчитывали на другое. – Он отступил от нее на два шага и посмотрел на часы. – Мне надо кое-что сделать, но в пять часов я буду ждать тебя на берегу озера. На городскую дорогу не выезжай, это опасно. Поедешь через нашу площадь до леса, свернешь налево и километров десять поезжай прямо, а потом налево. Я буду ждать тебя там. – Анхель приобнял ее и вышел на улицу.

София осталось одна в пустом зале и задумалась, вспоминая свою свадьбу – не померещилась ли она ей? Нет, она точно вышла замуж за человека, который только что назначил ей свидание на берегу озера. Это чертовски романтично. Девушка улыбнулась, чувствуя себя подростком, который прячется от окружающих, чтобы тайком встретиться со своим парнем.

Если бы они с Анхелем встречались, когда ей было пятнадцать, точно так и было бы.

Из кухни вышли в обнимку Ясмин и Милош, но София даже не заметила, какими глазами они смотрели друг на друга. Ей уже хотелось к озеру, окунуться в прохладную воду, потому что стало жарко.

Анхель приехал к дому Милоша. Внутри его уже ждали Йон и Михей с двумя кейсами денег. Надо было отдать долю Амиру и разделить прибыль между цыганами.

– Я закрыл «Цеппелин», как ты просил, – произнес Йон. – «Обсидиан» работает на наш страх и риск…

– Александр туда не сунется. – Анхель открыл кейс, наполненный евро, и развернул его к Амиру. Михей тут же опустил жалюзи на окне – второй раз он не станет унижаться.

– То, что ты украл, очень ему дорого, если он решился даже подпалить поселок… – начал говорить Амир.

– Он по-прежнему не знает, жив ли я, – улыбнулся Анхель. – Давайте лучше подумаем над тем, как его восстановить. К черту Лазара! У меня и без него полно проблем.

Пересчитав деньги, они принялись решать, какую часть из них отложить на восстановление поля.

– Я хочу восстановить ангар, – произнес Анхель.

– Да он же стоял пустой и никому не нужный, – удивился Михей.

Никто не знал, что значил этот ангар для двух влюбленных. Уже за одно это надо расстрелять Александра.

– Я восстановлю его из своих денег. Это ваше. – Он положил на стол две пачки банкнот.

– И что теперь делать? – спросил Амир. Повязку с его головы уже сняли, рану прикрывал пластырь, но общее состояние оставляло желать лучшего: под глазами залегли темные круги, голова часто кружилась, продолжало тошнить.

– Справимся, – Анхель подошел к нему и положил руку на плечо, – залечим раны и продолжим жить.

– Ты привык так жить, но мне теперь нет места на этой земле. Один мой брат убит, второй ранен. Я лишился почти всех людей. Кому я теперь нужен?

– Брось, дружище! Мои планы никто не изменил, я по-прежнему жажду уничтожить лабораторию Александра и его самого. Как только мы это сделаем, ты будешь свободен. Нам всем нужна свобода, – Анхель отошел от Амира, заметив, как кивнул Йон, – но сначала я узнаю, что находится в той коробке, что он так бережет и скрывает. Может быть, в ней смерть Александра Зеца?

После встречи с Амиром Анхель решил поехать на сожженное поле, где уже работали цыгане. Нужно было осмотреть ущерб, прикинуть план по расчистке и восстановить провода.

Прибыв на место, Анхель заметил, что на столбе уже работали техники. Он еще не был до конца уверен, что хочет восстанавливать связь с городом, поэтому удивился, увидев рабочих. Их никто не звал, они пришли сами и не просто так. Их вызвал тот, кто повредил сеть, значит, сейчас этот кто-то хотел связаться с ним.

Телефон Анхеля завибрировал, заиграв знакомой мелодией. Номер не определился, но нетрудно было догадываться, кто решил услышать его голос.

Анхель отошел подальше от своих людей, прекрасно зная, о чем пойдет разговор.

– Решил проверить, жив ли я? – улыбнулся Анхель, хотя человек на том конце был ему крайне неприятен. – Я жив.

– Я знаю, – спокойно произнес Александр в трубку. – Судя по тому, что один пожар потушен, а в другом месте прогремел взрыв, то ты, конечно, жив. К чему было подрывать Иво? Хотя ему поделом: не будет бегать за юбкой, – Александр наигранно засмеялся.

Анхель прекрасно знал, что цель звонка – не смерть Иво и даже не смерти всех остальных людей.

– Только не говори, что тебе вдруг стало его жаль…

– Буквально на пять минут, представляешь. Потом я о нем забыл, как забыл о смерти сотни своих людей, которых ты убил.

– А у меня, представляешь, хорошая память, я помню каждого своего человека, которого потерял из-за тебя. Удобно убивать чужими руками? Спится, наверно, спокойно…

– Спокойнее, чем тебе, – усмехнулся Александр. – По крайней мере, мои руки не в крови.

– Твои руки! – засмеялся Анхель в трубку. – Ты уже должен был захлебнуться в крови! – Он перестал улыбаться и твердо произнес: – Я сочувствую тебе, потому что, когда ты сдохнешь и попадешь в ад, все, кого ты убил чужими руками, не дадут тебе нормально в нем гореть.

– Значит, встретимся в аду, Ромаль Бахти…

– Если мне выпадет шанс повстречать тебя в аду, то и там я буду твоей занозой.

– Ты уже даже не заноза, цыган. Ты хуже! Ты сделал неверный ход, захватив мой товар и убив моих людей. Скоро я отправлю тебя в ад.

– Уверен? – усмехнулся Анхель, оставаясь абсолютно спокойным. – Если вдруг у тебя и получится, знай: я буду поджидать тебя в аду.

– Я не шучу. – Александр тоже усмехнулся. – Тебе придется долго меня ждать, я собираюсь еще жить. Кстати, и ты можешь продлить свое жалкое существование…

– Да что ты! – наигранно воскликнул Анхель. – Что надо сделать?

– Ты прекрасно знаешь. Отдать то, что тебе не принадлежит. Отдать по доброй воле.

Анхель нахмурился, отнял телефон от уха и посмотрел на дисплей, потом перевел взгляд на друзей, которые стояли неподалеку и пытались подслушать разговор.

– А что мне не принадлежит? – спросил Анхель у Йона и Михея, но они лишь пожали плечами. Анхель продолжил: – У меня чужого нет. Все, что попадает в мои руки, становится моим.

– Кретин, – выплюнул Александр. – Я даю тебе пару дней, хочу видеть коробку в целости у себя. Через два дня дело пожаром не закончится!

Связь оборвалась. Анхель опустил телефон, взбесившись, что последнее слово было не за ним. Хотя почему же? У него в руках большой козырь – коробочка с секретом или со смертью Александра Зеца.

– Что ему было надо? – Йон подошел сзади, и Анхель засунул телефон в карман.

– Ерунда. Грозится оправить меня в ад. Пойду туда только с ним. – Он улыбнулся и направился к «Мустангу». – Мне надо уехать, остаетесь здесь за главных.

Йон поплелся за ним и догнал друга, когда тот уже сел в машину. Анхелю пришлось опустить стекло.