Текст книги "Зеро. 40. Антиутопия"

– Мои туфли самые красивые в этом ресторане! – шутила Эмма и игриво двигала ножкой, натягивая тугую икру, краем глаза подмечая завистливые взгляды девушек и восхищенные взгляды мужчин. А я просто радовалась за нее и радовалась, что она моя подруга, на мне в тот вечер были самые обычные туфли и самое обычное платье, я никогда особо не выделялась ни умом, ни внешностью. Даже не знаю, за что Эмма так сильно меня любит.

Мы стояли у окна и смеялись, Эмма рассказывала смешные истории, еще рядом стоял наш преподаватель Психологии Роман Сергеевич и увлеченно на нее смотрел, так увлеченно, что от него самого было невозможно оторвать глаз.

Он временами кивал и улыбался, но было видно, что совсем не вникал в то, что она говорила. Просто смотрел и не стеснялся этого.

– Роман Сергеевич, так нельзя! – к нам подошел Костя и собирался сказать что-то остроумное, как послышались крики с улицы. Я помню тот момент. Все стало таким серым, словно сферу над нашей землей проткнули острой иглой и в образованную дырку стал стекаться весь смрад из космоса.

По новостям часто обсуждали состояние экологии последние годы, всех обязали ходить с аспираторами, автомобилями пользоваться запретили. За курение была положена смертная казнь.

Все чувствовали и знали, что надвигается что-то безысходное, но никто не мог себе и представить, как именно это начнется, никто не мог знать, что это будет так внезапно и так страшно.

Эмма нацепила аспиратор и бросилась помогать остальным в зале, а я просто стояла у окна и смотрела. Среди серой пыли люди кричали и падали. Словно сила Земного притяжения ослабла и уже не позволяла держаться уверенно, я почувствовала себя плохо, у меня закружилась голова и я была готова потерять сознание, как сердце остро закололо, я увидела, как на улицах появляются большие белые автобусы и люди в белых костюмах.

Их лица были закрыты защитными шлемами и к каждому прикреплен баллон с трубкой, они словно кого-то искали в беспорядочной толпе. Одних хватали и надевали им на головы такие же шлемы, сажали в автобусы, других осматривали и оставляли лежать на дороге, как-будто бы они им в чем-то не подходили.

Так дети собирают камушки и стеклышки на морском берегу, красивые и гладкие берут, а остальные оставляют без внимания. Ущербные уродливые камушки детям не нужны…

Я обернулась, чтобы позвать Эмму, как вздрогнула и едва не закричала, один из таких людей стоял прямо передо мной. Он протянул мне шлем. Я машинально схватила его, как послышался голос Романа Сергеевича – «И мне, дайте мне…»

Человек в костюме обернулся к профессору и прозвучало странное: «Не положено». Тогда я не понимала, что все это значит… Я бросилась к нему, чтобы дать хоть немного воздуха, как почувствовала, что меня больно схватили за плечо.

– Времени нет, идите в строй, – сказал человек в шлеме и толкнул меня в сторону.

Я обернулась, все студенты с нашего потока были построены в одну шеренгу, а на полу лежали преподаватели и сотрудники ресторана, которые были старше нас. Они все были старше нас, на это я сразу обратила внимание…

– Эр, надевай и хватит уже думать! – Эмма раздраженно протягивает мне платье и туфли. Меня трясет, то ли от вина, то ли от восхищения, уже ничего не понимаю. Как-то слишком быстро я захмелела.

Где она их взяла, как она смогла их сохранить?

– Я не хочу…

– Ты, хочешь, хочешь! Сейчас же надевай!

– И куда мы пойдем? Куда идти Эмма? Давай лучше надеремся как следует дома и…

– Нет уж, нет, – покачала головой Эмма, – Надевай и пошли, нас ждут. Она аккуратно убирает прядь волос за ухо и морщит свой красивый лоб, какая нежная и гладкая у нее кожа. И как ей удалось сохранить в глазах столько веселости, как будто мы снова в том самом дне и собираемся на вечеринку? Разница только в платье.

Такое откровенное платье я никогда не носила. Вырез на всю спину и очень глубокое декольте, а туфли, какие шикарные туфли! И где все же Эмма это взяла?

– Нас ждууут! – напомнила Эмма

Мне почему-то стало не по себе при ее словах «нас ждут». Кто нас ждет и зачем? Но я сбрасываю с себя комбинезон и надеваю платье. Кожа задрожала от прикосновений прохладного шифона. А туфли… Наверное, я не смогу пройтись и пары шагов на каблуках. Но как же это волнующе! Как же это волнующе! У меня и правда день рождения, впервые за последние 20 лет.

Я услышала, как щелкнула входная дверь и возненавидела себя за то, что затряслась как мышь при виде кошки. Какая я стала жалкая, боюсь любого случайного шороха, наверное, Железяка снова что-то чистит. Странно, что до этого я ее совсем не слышала.

Искусственные помощники не должны беспокоить несколько часов в сутки, это время отводится на отдых и сон, так Совет дает людям понять, что у них есть лично время. Сволочи. Все равно, что калекам всучить скакалки и сказать «прыгайте в свое удовольствие».

Послышались шаги, и показался силуэт, а потом я увидела Столина, своего соседа. Того, кто печет хлеб и у которого в доме есть собственное Солнце. Он здесь еще зачем или пришел навестить и поздравить как добрый сосед, а не ценный член Совета?

– Девочки, я принес, – он с улыбкой ставит передо мной хлебную корзинку. Кто бы знал, что именно то, чего многие девушки избегали в мое время при посещении ресторанов, станет таким дефицитом, что за него будет не жаль и убить.

Я плачу от переполняющих эмоций, здесь булочки с фисташками, мои любимые… Треугольники обжаренного в масле с семечками бородинского и белый пористый батон. У меня даже голова кружится. Правда, не от аромата, потому что корзинка туго обмотана пленкой, чтобы не привлекать к себе внимание шлейфом горячей сдобы, но сам ее вид настолько вкусный и совершенный, что я плачу!

Столин улыбается и стоит в предвкушении, мне даже на секунду показалось, что все совсем как раньше, можно броситься ему на шею, расцеловать и вести себя так, словно все остальное мне приснилось.

– Столин… – в голос зарыдала я.

– Она что, уже успела наклюкаться? – он удивленно указал на бутылку, а Эмма пожала плечами, кто может мне сегодня запретить пить вино? Сделаю еще пару глотков.

– Машина ждет, – тихо рассмеялся Столин и добавил, – Быстро и тихо!

Эмма в предвкушении потерла ладошки и так искренне рассмеялась, что я едва не расплакалась, и куда они собрались ехать? Какой-нибудь подвал или сарай, скрытый от чужих глаз, где будет музыка и кино, и танцы? Я слышала, что такие места есть, если Столин на соседней улице умудрился содержать подпольную пекарню, почему бы и нет…

– Нет. – Столин словно прочел мои мысли, – Все будет совсем не так, пошли!

Я почувствовала, как заболели коленки и икры ног на втором шаге от высоких каблуков, словно иду во взрослых туфлях впервые в жизни.

Со Столиным мы познакомились в том белом автобусе, куда нас всех запихнули с ресторана, он был среди людей и кричал, что не может найти жены, к нему прижимались две девочки. Как выяснилось позже, его супруга была старше на десять лет, это сыграло с ним дурную шутку. Ее оставили, а его спасли, и его дочерей спасли.

Столин возглавлял кафедру по генным разработкам и только защитил докторскую по генной терапии, так что, именно диссертация спасла ему жизнь. Но он также запомнил тот день, как и я. Мне не дали попрощаться с родителями, а ему с женой. Он плакал и его дочери плакали, а я взяла одну из них на руки и прижала к себе. Я еще не была психологом, но почувствовала, что все, что сейчас нужно этой бедной маленькой девочке – объятия и лишь их я могла ей дать в тот момент. Только их.

Нас привезли к большому полю, несколько километров сплошного черного асфальта, это я хорошо запомнила. Было трудно идти, нам дали тяжелые металлические пруты, чтобы мы не падали, но они были такими тонкими, я еще удивилась, как такой тонкий прутик может быть таким тяжелым! Как дешевые туфли, на вид хрупкие и легкие, но стоит их взять в руки, как кажется, что у тебя в руках целая тонна веса!

В асфальте в одном месте была дыра, а в нее вела лестница, в самую глубь. Привозили сотни людей на сотнях автобусах, творилась такая неразбериха. Люди вели себя тихо потому, что все были страшно напуганы, времени на вопросы и истерики просто не было.

Всех спустили вниз и закрыли. Мы оказались на огромном искусственно освещенном полигоне, все было такое белое, что у меня заболели глаза. Потом всех заставили раздеться и побриться наголо, без раздевалок и прочего, все просто раздевались и лишь немногие скованно пытались закрыть свои прелести. Глупые люди, в тот момент никому не было дела до чужой груди или члена!

Дальше всех помыли каким-то раствором, мощные струи появились из стен и потолка, пола, чтобы омыть нас этим полностью. Я помню, что пахло свежими яблоками, тогда Столин сказал, что этот раствор убирает с кожи токсичные вещества.

Он стоял рядом и был таким бледным, не выпускал из рук ручки своих дочерей, одной девочке было около пяти лет, вторая на пару лет постарше. Они плакали, но крепко держали своими маленькими ладошками руку отца. А где мои мама и папа никто так не ответил, может быть среди всех этих людей, может быть…

Мне стало плохо и сильно заболело сердце, потому что, когда струи убрали и я огляделась, поняла, что почти все моего возраста, встречались люди старше, но мамы и папы я среди них не видела. Они родили меня поздно. Я пыталась отогнать ужасные мысли и сдавила себе виски, чтобы не думать о плохом.

Появились роботы, сначала я подумала, что это невысокие люди с белыми масками на лицах, закрывающие глаза и губы, но потом поняла, что это синтетические роботы. Они были сделаны не из железа, на вид мягкие и гладкие, и мне и всем остальным они выдали белые комбинезоны и носки, а еще, ввели какие-то вакцины.

Все решили, что это поможет не умереть, а только о жизни в те секунды все и думали. Это позже Столин рассказал, что ввели сыворотку, которая превратила каждого из нас в ходячую мишень. По сути, нас пересчитали и взяли «на карандаш», в их случае – на энергетическое табло… Я в какой-то момент решила, что все это дурной кошмар и надо срочно просыпаться, но никак не могла проснуться и это изводило. Страшно болела голова.

Роботы остались стоять рядом с нами, позже нам объяснили, что это искусственные помощники и они помогут адаптироваться и справиться с тем, что произошло. Они все были одинаковые.

Не знаю точно, сколько времени мы провели в том помещении. Месяц, год, или больше? Нас были тысячи, с нами никто не разговаривал, и никто не выходил, искусственные помощники вводили новые инъекции, после которых уходило чувство голода, интересно даже было, вводят инъекцию, и ты сыт. Не какая-то там примитивная глюкоза, полноценный обед в миллиграмме жидкости. Мне что-то попадалось на глаза из научных статей, в которых о подобном рассказывалось, только меню не было, я бы не отказалась от ухи или котлет.

А еще давали маленькие прозрачные шарики, позже я узнала, что это «молекулы».

Спустя время появились настоящие люди. Их было несколько, они ничего не сказали, просто попросили всех заполнить анкеты и подробно написать о своих навыках. Помню, как мне не понравилась графа «Ваши достижения за последний календарный год». Несколько свиданий, новый флакон духов и пара прочитанных книг, вот и все мои достижения. Я тогда рассмеялась, и ко мне подошел мужчина, он сказал, что не нужно привлекать к себе лишнее внимание.

Самое странное, что никто не кричал и не возмущался, все осознали, что, по сути, начался Апокалипсис. И что они все спаслись всем надо было придумать, как жить дальше. Только этого права никому не дали, как оказалось позже, выживать никому не пришлось, все решили за нас, точнее, о нас позаботились.

Те люди, которые вынесли анкеты, они нам и рассказали, что будет дальше. Что теперь мы те, кто построит Цивилизацию нового поколения. Я не помню всего, помню, что после непонятного рассказа сказали, что уже распределены жилица и искусственный помощник протянул мне браслет. На браслете не было кнопок, он просто защелкнулся на запястье и те люди сказали, что двери в жилищах будут распознавать наши личные сигналы и реагировать, также автоматически к нашей температуре тела будут выстраивать и другие параметры – влажность, температура в помещении и окружающее давление.

Про то, что лета и весны больше нет, никто не сказал. Это был большой сюрприз, который обычно оставляют на десерт после праздничного обеда…

– Эр! – Столин тихонько ударил меня по спине, ему надоело ждать, – Ты совсем постарела и в маразм впала, захмелела с половины бутылки? Быстро в машину!

Я поправила платье и даже ощутила что-то похожее на гордость, какая высокая у меня все еще грудь! Я даже улыбнулась и пошла вслед за Столиным и Эммой. Эмма взяла вино и селедку с собой, прихватила и хлебную корзинку, не пикник же они решили устроить во дворе Корпуса Совета? Это было бы весело.

Я улыбаюсь, но, если честно, настроения нет совсем, я вижу, как Столин ведет нас к машине, и думаю о том, что совсем не хочу больше ни о чем думать, последние 20 лет жизни только и делают, что крутятся в мыслях. Внешне машины почти не изменились, внутри все по-новому, «молекулы» и мини установки гидролиза вместо двигателя, у Столина она белая. У Совета все белое… Новая цивилизация, Белая Цивилизация, как белые братья в прошлом.

– С днем рожденья, тебяяя! С днем рожденья тебя!!! – послышался шепот и смех, я заглядываю в машину и не верю своим глазам!

Здесь Коди, которому я хотела заткнуть рот поцелуем… Сидит такой красивый, в костюме с бабочкой и даже часы надел дорогие, словно у нас свидание или он приехал за мной, чтобы отвезти на выпускной бал. Я даже смутилась, я о нём думала, но он никогда не был так рад меня видеть, может это уже не мой сосед, а синтетический Коди?

Я хочу убежать, но Коди успевает схватить за руку и притягивает с себе. Я падаю на сидение и чувствую, как голова касается его упругого плеча, а его теплые губы на моей щеке, как же давно меня никто не целовал!

Он улыбается и протягивает букет роз. Они такие красивые, но совсем не пахнут, наверное, создал синтетические, живых сейчас и не встретишь, я бы все отдала, чтобы вспомнить и снова ощутить их запах…

– Залезай, старушка, поехали, поехали, – торопит он Столина.

Я все еще не могу понять, что происходит. Никак не могу понять.

– Эмма, что происходит? – я смотрю прямо ей в глаза, но Эмма улыбается и прикрывает свои пухлые губы пальчиком, она хочет, чтобы это был сюрприз. Она бросает мне раковину от Железяки.

– Забыла, ее надо взять с собой, вдруг что важное, чтобы тебя не хватились.

Я хватаю раковину и собираюсь вышвырнуть ее из машины далеко-далеко со словами «да в пиз…", но Коди закрывает двери и грозит пальцем.

– Ты угомонишься сегодня? – улыбается Столин и активирует двигатель, а Эмма оборачивается с переднего сидения и протягивает бутылку вина.

– Вот, ты же хотела накачаться сегодня, можешь начинать!

– В ее случае, продолжать, – смеется Столин, – нам ехать два… – он осекся, решил не портить сюрприза.

Я в рассеянных мыслях, не хватает только музыки и… Черт, не верю собственным ушам! Тихий голос под аккомпанемент саксофона в тихом уютном салоне машины. Как им удалось все устроить?

– C днем рождения, моя любимая, с днем рождения! – Эмма краснеет от удовольствия, ей удалось меня удивить. И судя по ее румянцу, это только начало.

А Коди берет мою руку в свою и я чувствую, как пальцы дрожат. Черт. Мне через несколько часов исполнится 40 лет, а сейчас как будто 15…

Глава 2

23 часа до Зеро

– А Столин проболтался, а Столин проболтался! – Эмма смеется и нежно смотрит на Столина. Странно, я раньше не замечала, что она так нежно на него смотрит.

– Не проболтался, отстань, – отмахивается Столин.

Я поворачиваюсь к Коди, но он машет руками.

– Я не в курсе, эти безумные люди вытащили меня из Корпуса, и я теперь сам не понимаю, как согласился на эту авантюру, но это не важно, сегодня все для…

Он понял, что сказал. «Для тебя, пока ты есть…» Так это прозвучало. Но я не обиделась и не расстроилась, это самая веселая ночь за все время, что мы строим Новую Цивилизацию, так какого черта мне грустить и киснуть?

Мы едем около часа, пьем вино и едим жирную селёдку, я вся ей провонялась, а еще от хлеба с фисташками у меня заболел желудок и от всего этого вывернуло. Синтетическая еда в шприцах и изредка синтетические овощи и фрукты выработали иммунитет к нормальной еде.

Железяка убрало за мной, создало прозрачную Сферу вокруг того, что я наделала, и как следует вычистило. Эта Сфера одна из ключевых задач искусственного помощника, следить за выбросами, и не допускать ничего лишнего. Освобождение от жидкости больше не происходит обычным путем, по содержанию во мне количества мочи Железяка понимает, что мне надо испражниться и вокруг меня создается Сфера. Сфера помогает избавляться от органики воздействием на нее мощными энергетическими потоками.

Я могу идти прямо по улице, больше не надо бегать и искать туалетные комнаты, захотелось отлить – вокруг образовалась прозрачная сфера, захотелось пукнуть – тоже самое. Все видят и всем все равно. Испражняешься ты в сфере или нет. Только последнее почти невозможно, потому что от уколов с синтетической едой это невозможно, а те, продукты, которые я получаю на десерт, совсем не содержат органики, так что… Брожение невозможно в принципе.

В новой Цивилизации никто не срет, разве что, в душу.

– Когда ты уже расслабишься! – закричала Эмма, я заметила, что она излишне возбуждена сегодня. Наверное, не желает осознавать, что видит меня последние сутки в здравом уме. Как же переключиться и перестать. Боже мой!

Я думала, что закричу, но крик застрял в горле, машина только что выехала за Сектор. Столин с нами, а у него специальный пропуск, так что, на периферии проблем не возникло, если сотрудник Совета везет пассажиров, значит, он проводит важные исследования по своим идеям. Его искусственный помощник все делает за него, разблокирует переезды и открывает путь дальше. Но то, что я вижу из окна автомобиля, это…

– Черт! – выругался Столин и останавливает машину. Прямо перед нами несколько людей пытаются снять браслеты с Зеро. Женщина и двое мужчин, она держит Зеро, а мужчины пытаются чем-то распилить браслет на его шее. Зеро просто молчит и смотрит в одну точку, а женщина ругается и рыдает навзрыд. Это обычное дело, кто-то срывается, видя у себя под окнами бывшего мужа, отца, жену… В какой-то момент просто невозможно не сорваться.

Мне все это не нравится, нет, нет. Только не сегодня! Сейчас сюда нагрянут люди из Совета и мой день, мой последний счастливый день закончится! Я чувствую, как Коди сильнее сжимает мою руку в своих больших пальцах, и я прижимаюсь к нему, делая вид, что мне страшно, но мне не страшно, мне приятно…

Через мгновение появляется белый автобус и из него выскакивают несколько мужчин, они идут к этим несчастным людям и один из них протягивает перед собой небольшой монитор. Искусственные помощники поочередно вводят данные по содержанию в крови алкоголя и наркотических веществ. Мужчина кивает и указывает на женщину.

– Ее!

– Нет, не дам ее забрать, нет! – один из мужчин набрасывается на того, кто дал указание и сбивает его с ног. Второй к нему присоединяется, и они начинают его так страшно бить, что я закрываю глаза. Слышу только эти ужасные чавкающие звуки, это удары кулаков по лицу, точнее от того, во что его лицо уже превратилось и чувствую, как по щекам текут слезы.

Люди из Совета, которые приехали на белом автобусе, приехали без оружия, никакого оружия просто не допускается, все основано на доверии. Полиции как таковой нет, есть специальные смотрящие от Совета, которые следят за порядком и не допускают подобных ситуаций, потому что из-за них люди начинают волноваться.

Как правило, такое происходит только по причине принятия подпольных таблеток или наркотиков, в здравом уме никто не возмущается. Просто не зачем. Просто не зачем… Но если Совету становится известно о том, что кто-то принимал таблетки, немедленно приступают к процедуре «зачистки», жителей на ближайшие мили проверяют и осматривают их жилища.

Секторы поделены на отдельные локации, между которым установлены дополнительные пункты, чтобы контролировать перемещения на тот случай, если кому-то взбредет в голову покинуть свой пункт и нанюхаться или напиться чего-то запретного в другом секторе.

Многие до сих пор уверены, что от нас что-то скрывают и хочет убедиться воочию, покидает свой Сектор и идет в новые локации. Но я верю, пожалуй, лишь в этом я и верю Совету. Что бежать некуда…

Мы тогда стояли в том странном помещении как стадо баранов и слушали мужчину с аккуратной красивой бородой и ясными глазами, он очень приятно говорил, но мне хотелось подойти и вырвать ему глотку, потому что совсем не нравилось и не хотелось слышать то, что я слышала. Вырвать и измельчить в пыль!

– Ущипни меня… – он сказал шепотом и подмигнул, парень с гладким черепом и красивым лицом, что я ахнула! У него были такие необычные глаза, голубые с фиолетовыми пятнышками, совсем как у того с бородкой, что вещал всем о Новой Цивилизации.

– Это не поможет. – прошептала я в ответ.

– А ты попробуй, – он что, заигрывает со мной в такой момент? Я, однако же, ущипнула его за упругую задницу, сама не знаю, зачем это сделала. Захотелось сделать хоть что-то, что помогло бы мне встряхнуться.

– Так лучше, спасибо, – он ущипнул меня в ответ и закусил губу, чтобы не рассмеяться.

Мужчина с бородой продолжал говорить всем, что Новая Цивилизация – это новая философия отношения ко времени и лишь в нем наше будущее, и каждую секунду мы теперь не может позволить себе терять непродуктивно.

Все это прозвучало как-то не очень убедительно и среди людей послышались обсуждения и возмущения, тогда нам показали фильм. В воздухе был экран, точнее, как такового экрана не было, ни проводов, ничего. Человек с бородкой просто щелкнул пальцами, и началась трансляция, многие тогда жутко перепугались.

Нам рассказали о том, что Земля остановилась, что нас и многих других удалось спасти, что скоро мы сможем вернуться к жизни, но привычной она не будет уже никогда. Придется перестраиваться и времени подумать у нас нет. Кто не согласен, может не учувствовать в том, что будет предложено, за ним в любом случае будут заботиться, как и за остальными, но только до возраста Зеро. Я хотела снова ущипнуть этого чудного парня, но его больше не было рядом. Стало как-то обречённо…

– Что с ними сделают? – Эмма закрыла рот руками, чтобы не кричать, наблюдая, как подъехало еще два белых автобуса и разбушевавшихся людей скрутили и увели прочь. А тот, которого они били, так и лежит. Девушка смотрит вокруг обезумевшим взглядом и трясется, наверное, начала отходить от того, что приняла.

– Накажут… – покачал головой Столин, – Надрались как следует, теперь весь квартал будут проверять на подпольный клуб. Черт! Чертов черт!

Его лоб так набух от вен что, кажется, голова вот-вот взорвется. Волосы взмокли и губы совсем белые.

– Ты…

– Да, блять, я знаю кого они найдут, – Столина стало так жалко, что я не удержалась.

– Давай мы…

– Мы что, спасем?

– Ну, хотя бы предупредим, – тихо сказала Эмма.

Столин качает головой и старается успокоиться. Вены на лбу стали меньше, но он согласен.

– Ладно, ладно… Поехали. Все равно к ней близко.

Он разворачивает машину и останавливается возле дома с зеркалом на крыше. Вот как, значит, еще один из Совета. Не такие уж они и правильные, выходит, все делают на благо общества. Наверное, так и как надо, не протестовать открыто, не изводить себя внутренними страхами и ничего не делать, а делать все, что требуется и гнуть свою линию. Тихо и незаметно. Такие и выживают во все времена.

– Разбуди ФатИму. – Столин старается говорить спокойно, искусственный помощник записывает все команды и фиксирует все движения.

– Отбой, – добавляет Столин. Члены Совета имеют привилегии отключать искусственных помощников, если им надо концентрироваться и сосредоточиться.

Я сжалась, когда услышала имя. ФатИма… Я знаю ФатИму, она занимает в Совете ключевой пост и отвечает за коммуникации с другими Секторами Новой Цивилизации, в совершенстве владеет дюжиной иностранной языков и очень ценна для Совета. Я помню ФатИму, я очень хорошо запомнила, когда увидела ее впервые…

– Меня зовут ФатИма и я помогу Вам с адаптацией в Новой Цивилизации, – она появилась перед толпой людей в том огромной подвале вся в белом и ее длинные волосы были такими красивыми и блестящими, что многие замолчали от удовольствия и ужаса, вспоминая, что сделали с их волосами, когда привезли сюда. Люди уже устали ждать и принимать эти инъекции сытости, никто не отвечал на вопросы, что стало с их родными, никто не говорил, что будет с ними, и тут появилась она.

Посланная рассказать нам о новом будущем, красивая и цветущая. ФатИма рассказала, как теперь все будет устроено и попросила быть терпеливыми. Всем уже донесли нужную информацию о новом формате жизни – стран теперь нет, есть Секторы, их осталось немного, только на той части Земли, что удалось спасти, остальную часть затопило океанами при остановке Земного шара и там все время глухая ночь.

– Я буду отвечать за пункт поселения, в котором поселитесь Вы, также моя задача обеспечение внутренних и внешних коммуникаций, так что, по всем вопросам обращайтесь ко мне. Но, я уверена, после просмотра необходимых для Вас обучающих лекций, вопросов не будет.

И тут всех прорвало, до всех дошло что происходит что-то совсем нехорошее и все стали кричать и топать от возмущения. ФатИма стояла ровно и молча на всех смотрела, кто-то бросил в нее носком, больше было нечем.

И тогда все сняли носки и стали бросать в ФатИму, а она все стояла.

– Я Вам кое-что покажу, – наконец, произнесла она. Она сказала это тихо, но все услышали и разом замолчали, потому что вокруг повисло неприятное дурное предчувствие.

– Хватит! Насмотрелись! – послышался голос из толпы. Я все искала глазами того смешливого парня, но не находила, а жаль. Он мне понравился.

– Да пошла ты, дура! Мои родители и бабушка остались там, о них кто-нибудь позаботился? Почему никто не говорит, что стало с родителями?

– Да, почему среди нас только молодые люди? – послышались остальные голоса, люди, наконец, отошли от шока.

– Я же сказала, что кое что Вам покажу, – все также спокойно и жестко сказала ФатИма и щелкнула пальцами.

Через толпу стали слышаться вскрики и стоны, люди расступались, и я увидела, как ведут нескольких человек с браслетами на руках и шее.

– Это – люди, которые больше не обладают энергией к жизни. Энергии четырех, как мы ее называем в Новой Цивилизации.

Они выглядели жутко, словно рабы перед казнью. Смотрели вникуда и просто шли. Вяло и медленно. Я видела столько ужаса в глазах людей, что заплакала. Какое-то дурное это новое будущее, как-то все ужасно и обреченно. Совсем не как в фильмах, которые я видела про Апокалипсис, в них люди убегали от зомби и выживали, как могли. Здесь никому не дают выживать, и зачем это все, зачем эти браслеты?

Я хотела накрутить прядь волос, чтобы успокоиться, но вспомнила, что меня обрили. Блять!

Людей с браслетами выстроили в ряд, чтобы их видели все.

– Многим из Вас еще нет восемнадцать, большей части около двадцати, но есть и те, чей возраст приблизился к отметке 40. Вы можете быть не согласны с решением можете быть недовольны, но…

– Что это за пиздец?! Что за чушь она несет!

Кто-то выкрикнул из толпы, и все загудели, словно этого и ждали, толпа больше ее не слушала, народ бросился на ФатИму, она едва успела нажать на браслет и стены раздвинулись, дальше была лестница наверх и ворота, в которые нас вводили.

ФатИма намеренно это сделала, думаю. Потому что, когда несколько тысяч людей оказались на улице, все застыли. Вокруг был только асфальт. Бескрайние километры черного асфальта. И очень ярко светило сразу два Солнца… А потом зажглось третье.

Большая часть потеряла сознание, я стояла и тряслась, думая, что это идиотский розыгрыш и сейчас все это пропадет и люди начнут кричат «Шутка же, шутка!» но никто не появился.

– Черт возьми, Фатя, это просто не к месту! – послышался голос Столина, он выскочил навстречу ФатИме. Давно я ее не видела, с того самого раза… Она почти такая же, только похудела сильно и кожа словно прозрачная. Сколько ей лет сейчас, интересно? Если тогда было около тридцати, наверное, пятьдесят. Старше меня, а выглядит лучше.

ФатИма его не слушает, она смотрит на машину и на меня.

– Это… Это она? – спрашивает она.

Столин кивает.

Мне стало нехорошо и затрясло от неприятного предчувствия.

– Это что значит? – шепчу я Эмме.

– Столин договорился, что тебя… – Эмма говорит тоже тихо, но у нее сильно дрожит голос, – Черт, он сам не ожидал, что так сегодня выйдет с Зеро по дороге. Это все планировалось не сейчас.

– Договорился, что меня что, будут исследовать как лабораторную крысу?

Я в негодовании, так вот зачем эта хлебная корзинка и вот почему здесь Коди! Чертов Столин, я же доверяла тебе столько лет…

– Послушай! – резко сказала Эмма, – все совсем не так, как он хочет, ты не станешь Зеро, понимаешь? Коди с нами!

Я нервно смеюсь и меня снова тошнит.

– Эмма, ты в своем уме? Он вскроет мне мозг и…

– Ты проживешь еще, ты будешь жить, – тихо сказал Коди. Я в отвращении отшвыриваю от себя розы. Я знаю, почему они выбрали именно меня. Потому что я не подавала никаких идей, совсем никаких, ни тупых, ни умных. А такие как я интересны Совету для изучения развития, они думают, что есть ген, который способен тормозить такое явление как «лень», я не тупая, я ленивая.

Ленивая, потому что против этого нового режима. Совет хочет понять, как убрать этот процесс, не навредив остальным мыслительным процессам, и выбрал меня, а Столин ничего не сделал.

Сам процесс, наверное, простой, как новые сиськи, тебе просто вшивают имплант, и они становятся больше, а ты сама счастливее и привлекательнее и больше не ленишься.

– Я хочу… Хочу…

Вот черт! Что бы придумать, ни сходить по нужде, ни подышать не прокатит.

– Побыть одна? – тихо спрашивает Эмма. Кажется, она поняла. Поняла, что этот сюрприз меня совсем не радует.

– Да, – я киваю и открываю двери.

Коди шепчет Эмме, чтобы она проследила за мной, я все слышу. А что случится, я смогу убежать, можно подумать. Можно подумать, я смогу скрыться.

Чертова Железяка, Сфера это вокруг меня. Но я не хочу. Не хочу! Наверное, это в ее понимании побыть одной. Кстати говоря. Очень странно, что она не поставила Сферу, когда меня вывернуло в машине, почему она не просчитала заранее, что я собираюсь блевануть…