Текст книги "Жена криминального авторитета"

Глава 9

Аврора

Столбенею, не зная, что делать и что сказать. Превращаюсь в каменное изваяние, цепенея под взглядом тёмно-карих глаз. Не дышу, слыша глухие удары собственного сердца в висках: тук, тук… Пульс всё медленнее. Кровь отливает от лица, в глазах мутнеет, и я хватаюсь рукой за перила деревянной лестницы. Кажется, я вот-вот упаду в обморок.

Но моё движение возвращает мне способность дышать, и я наконец-то делаю вдох – мучительный и болезненный. Колючий воздух острыми шипами раздирает гортань и лёгкие, но я снова дышу, и мне немного легче. Сердце начинает биться по-прежнему.

Марат Зверев внимательно наблюдает за мной. Высокий и широкоплечий, сегодня он одет в тёмно-синюю костюмную двойку, пиджак распахнут, и я вижу белоснежную рубашку с небрежно расстёгнутыми верхними пуговицами. Он стоит напротив меня, засунув руки в карманы брюк, на левом запястье я замечаю массивные часы. Дорогие.

Его лицо не выдаёт никаких эмоций, он словно Кай, которого заморозила Снежная Королева – его самого, его сердце и душу.

От него невозможно скрыть ничего, и он прекрасно видит моё состояние. Но ничего не предпринимает, продолжая молча смотреть на меня.

Нет, не смотреть – рассматривать.

Взгляд тёмно-шоколадных глаз медленно проходится по всему моему телу, на мгновение задерживаясь на обнажённых коленках, скользит вниз до щиколоток и вновь возвращается к лицу. От этого появляется странное ощущение, будто кто-то водит лёгким пёрышком по моей коже. Мне хочется закутаться в плотный тёплый плед, только бы он прекратил это разглядывание.

И если я думала, что моё по-детски наивное личико его отпугнёт, и он не захочет брать меня в жёны, то вот тут как раз я и прогадала. Потому что, во-первых, вчера днём он видел меня совсем близко – и это его нисколько не испугало. А во-вторых, по его взгляду видно, что он не собирается отказывается от меня, даже если бы мне действительно было лет семнадцать.

Я сейчас действительно ничего не могу понять. Что происходит, и как он меня нашёл раньше положенного времени? Он следил за мной? Но зачем?..

Все мои мысли смешались в кучу, и я не могу найти ту самую правильную ниточку, чтобы потянуть за её и узнать ответ. Понять, чего он хочет и зачем всё это? Зачем ему жениться на такой, как я? Но ответов нет, и клубок только сильнее запутывается.

Делаю шаг назад, потому что в этот момент я чётко понимаю, что, чёрт возьми, я его боюсь. Я боюсь находиться с ним в одном помещении. Может, он маньяк? Или ещё кто. Но уж точно не тот, кем хочет казаться. Не благородный рыцарь, который желает взять в жёны подпорченную девушку.

Сжимаю руки в кулаки, пытаясь унять дрожь во всём теле. И смотрю, смотрю, не отрываясь, на Марата Зверева, который пришёл со мной познакомиться. Но, чёрт возьми, мы с ним уже знакомы, хоть и не называли друг другу имена. Но что-то мне подсказывает – моё имя ему давно известно.

Он знал всё, поэтому в парке он сказал, что время ещё не пришло, но мы обязательно познакомимся с ним. Вот что он имел ввиду: этот ужин для знакомства невесты с женихом.

В гостиной стоит гробовая тишина. Кажется, я даже слышу тиканье его безумно дорогих часов на запястье. Никто не произносит ни слова.

Наши взгляды направлены друг на друга. У него жёсткий, тяжёлый взгляд хищника, который пока ещё только наблюдает за своей добычей: пристально, цепко, не пропуская ни единой детали, ни одной эмоции, ни одного жеста. Словно он изучает, обдумывает что-то. Наконец уголки его губ приподнимаются в лёгкой улыбке – и вот эта самая улыбка пугает меня куда больше, чем всё, что происходило до этого.

Ловлю себя на мысли, что стою перед ним словно стойкий оловянный солдатик, вытянувшись в струнку, тогда как его поза выражает спокойную и расслабленную властность – руки засунуты в карманы брюк. Но я помню и, кажется, до сих пор чувствую на своей коже касание этих рук. Как эти самые руки придержали меня за талию, чтобы я не свалилась на асфальт и не ударилась.

– Аврора, – вдруг нарушает тишину отец, который смотрит то на меня, то переводит свой взгляд на мужчину ничего, не понимая. Впрочем, я тоже сейчас ничего не понимаю. – Поздоровайся со своим женихом, представься.

В этот момент так и хочется съязвить, что в представлении не нуждаюсь, потому что он и так, кажется, знает обо мне больше, чем нужно. Но я не хочу накалять и без того напряжённую обстановку, поэтому отвечаю.

– Добрый вечер. Аврора Никольская, – представляюсь, в лёгком поклоне опуская голову вниз, но смотрю, не отрываясь, наблюдая за своим женихом сквозь свои длинные пушистые ресницы. – Очень приятно, – добавляю. А сама в голове думаю: “Ничего подобного”.

– И мне очень приятно познакомиться с тобой, Аврора, – его низкий грудной голос с лёгкой хрипотцой неожиданно окутывает меня с головы до ног.

– Ну, что ж, вот и познакомились, – вновь щебечет птичкой матушка, отчего-то радостно хлопая в ладошки. А вот я в отличие от них совершенно не рада, потому что этот человек мне категорически не нравится.

Даже больше – я его ненавижу.

– Тогда пойдёмте скорее за стол, а то ужин остынет. А мясо стоит есть только горячим.

– Согласен, – говорит Марат, при этом смотрит только на меня.

Вспоминаю, что я до сих пор стою, вцепившись одной рукой в перила лестницы. И мне не хочется сейчас отпускать их, я представляю, будто я маленькая лодка, а рука – мой якорь. И если я сейчас отпущу перила, то меня подхватит сильное и страшное течение и унесёт в бескрайний океан, а там я непременно погибну, разбившись в щепки об отвесную стену мощной скалы.

Сглатываю. Делаю один шаг вперёд, с сожалением отнимая руку от деревянных перил лестницы. Вот и всё. Теперь назад пути нет – грустно думаю я и шагаю в сторону столовой, где уже накрыт шикарный стол для обеда. Папа садится во главе стола. Мама по правую сторону от него, я же по левую. А вот мой будущий муж – объелся груш – занимает место рядом со мной, отчего я вздрагиваю, что не скрывается от его взгляда. Ухмыляется, но ничего не говорит. Я всё так же напряжена и не дышу.

Ужин на удивление проходит довольно неплохо. Мужчины разговаривают о своих каких-то делах – я не вмешиваюсь. Иногда мама вставляет свои пять копеек в разговор, а я молчу, сосредоточившись на своей тарелке. Чувствую на себе взгляд Марата, но делаю вид, что не замечаю этого.

Впрочем, мне плевать на этого человека. Ничего кроме ненависти и страха я к нему не испытываю. Больше всего меня страшит неизвестность: почему он решил взять именно меня в жены? Зачем ему я – такая неполноценная, какой считают меня родители? Я не знаю его и не знаю, что у него в голове. Для чего ему всё это нужно?

– Аврора, почему ты молчишь? – задаёт вдруг мне вопрос папенька, и я застываю на долю секунды, а потом продолжаю наматывать на вилку длинные макароны – пасту.

А впрочем, что мне сказать? То, что я не хочу разговаривать или, может, то, что мне неприятно находиться рядом с этим человеком? А может, то, что мне быстрее хочется сбежать из этого места? Чего именно они от меня хотят?

– А что мне сказать? – поднимаю взгляд на отца, пристально смотрю. – Вы разговариваете про свои дела, в которые мне не хочется вмешиваться, – качаю головой и вновь утыкаюсь в тарелку.

– Почему же тебе не хочется, девочка? – слышу рядом с собой голос и вновь вздрагиваю, как от удара.

Чёрт побери! Как же я ненавижу этого человека, который испортил мне всю мою жизнь! Зачем я ему нужна? Для каких утех? Если он думает, что я буду с ним спать, то он глубоко ошибается. Я его ни на километр к себе не подпущу.

Поворачиваю голову в сторону Марата, прожигая его своим взглядом. Чтобы он понял, что я даже разговаривать с ним не желаю, не то что выходить за него замуж. Даю ему это понять, но в ответ вижу, как его зрачки сужаются, а глаза темнеют, становясь почти чёрными. Желваки на скулах заходили ходуном, говоря о том, что он злится. Но вот мне глубоко наплевать.

В стенах дома он мне ничего не сделает, а оставаться с ним наедине я не собираюсь. Но, кажется, со мной категорически не согласны.

– Извините, Михаил Матвеевич, – мой ненавистный жених переводит свой взгляд на отца. – Вы позволите мне поговорить с вашей дочерью наедине?

От его вопроса я застываю, не зная, то мне делать. Взглядом умоляю папу не давать согласие на уединённый разговор, посылаю ему мысленные сигналы, прося хотя бы сейчас поддержать меня.

– Конечно, Марат. Можете выйти на улицу и там поговорить, – и ответ папы я принимаю как второе предательство.

Они просто отдают меня на растерзание этому человеку, не думая о том, что будет со мной.

Глава 10

Аврора

У меня никакого желания не было оставаться один на один с этим человеком. Но я понимала, что выбора у меня просто нет. Его не дали, решив всё за меня.

Я не знала, чего ожидать от этого человека и о чём он решил со мной поговорить, причём наедине, а не в присутствии моих родителей. В голову тут же закралась мысль о том, что он хочет что-то со мной сделать, и жгучий страх огнём опалил мою кожу. Я мелко задрожала.

Пальцы рук сжались в маленькие кулачки, впиваясь ноготками в ладони, отчего тут же почувствовала лёгкую боль. Сжала кулаки ещё сильнее, чтобы попытаться притупить страх болью и заставить сердце немного успокоиться. Но оно всё равно билось как бешеное, с каждой секундой ускоряя свой бег, отчего мне казалось, что оно вот-вот выпрыгнет у меня из груди.

Я боялась этого мужчину, но в то же время ненавидела всеми фибрами души. Мне хотелось, чтобы он провалился сквозь землю, исчез. Чтобы я больше никогда его не видела и не знала. Но это невозможно – я слишком невезучая, чтоб начать надеяться на подобное чудо.

Сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться, и снова попыталась взять себя в руки. Я должна быть сильной и не показывать ему, что в действительности его боюсь. Не так сильно, как ненавижу, но всё же страх присутствовал. Или же это оттого, что я не знаю, чего от него ожидать, что Зверев мне сделает. А самое главное – я никак не могу понять, зачем ему я и женитьба на мне.

Это больше всего меня интересовало. Потому что неизвестность убивает и страшит. Ты не знаешь, чего ожидать от своего врага. И когда ты будешь меньше всего ждать – он нанесёт самый устрашающий и сильный удар. Так вот, для меня Марат Зверев – мой главный враг.

Я должна вести себя с ним осторожно, смотреть, наблюдать за ним, чтобы всё понять. Всё, на что он способен. И никогда, никогда не давать слабину. Иначе попаду в ловушку.

Мы не стали разговаривать в доме – так решил сам мужчина, потому как поговорить он хотел наедине, а дома это не представлялось возможным, потому как мои родители могут подслушивать, хоть я и не думаю, что они на такое способны. Но даже в этом уже не могу быть уверена. Я думала, что знаю их, но как же сильно в этом ошибалась.

Мы вышли на улицу, где стояла уже кромешная тьма. Лишь белоликая Луна светила над городом, да редкие звёзды равнодушно перемигивались в тёмном небе. Марат пропустил меня вперёд, и я гордо прошествовала мимо него, чувствуя на своей спине прожигающий, недовольный взгляд мужчины.

– Оденься! – жёстко сказал Марат и попытался остановить меня, положив руку мне на плечо у самого выхода из дома. Я только молча дёрнула плечом, стряхивая его ладонь, и проследовала дальше. Но как только оказалась на улице в своём лёгком платье, тут же пожалела о том, что не послушалась мужчину. Но возвращаться была не намерена.

Я хотела как можно быстрее с ним поговорить и вернуться в дом.

Как только мы вышли во двор, тут же подул холодный ветер, касаясь моей тёплой кожи, отчего я вся сжалась и накрыла озябшие плечи ладонями. Провела вверх-вниз, дабы хоть немного согреться. Рядом негромко рыкнули, отчего от неожиданности я слегка подпрыгнула на месте.

Я почувствовала на затылке горячее дыхание, и моя кожа моментально покрылась мурашками. Плечи окутало теплом – меня облачили в длинный и тёплый мужской пиджак.

В нос ударил мускусный мужской запах, но в нём не было ни намёка на туалетную мужскую воду. Скорее, это запах самого хозяина вещи. На секунду прикрыла глаза, вдыхая его в свои лёгкие. Не знаю, что со мной произошло, но я как-то расслабилась. Стало тепло и спокойно. Даже слегка закружилась отчего-то голова.

Внезапно на мои предплечья легли большие сильные ладони, отчего я вздрогнула, распахнула ресницы и в ту же секунду вся сжалась. Мой страх вернулся мгновенно, и сердце снова пустилось вскачь, разгоняя по венам адреналин. Я попыталась выскользнуть из его стальных оков, но мои плечи только сильнее сжали, привлекая спиной к стальной и широкой груди.

– Ну же, не бойся меня, девочка моя, – раздался над ухом низкий бархатистый голос с хрипотцой, от которого я вновь мелко задрожала.

– Отпустите меня, – из-за страха мой голос охрип и еле-еле был слышен, но я была уверена, что мужчина, который держал меня в своих стальных оковах, расслышал мой голос. Просто не мог не услышать.

Во мне смешались какие-то противоречивые чувства. Я не могу понять, что именно я ощущаю к Марату Звереву, моему будущему мужу, а на данный момент жениху, которого я не хочу. Вместе с ненавистью я испытываю к этому малознакомому человеку какую-то теплоту. Но в то же время страх не исчезает, стоит ему только подойти ко мне настолько близко, как сейчас, когда он обхватывает своими большими ладонями мои предплечья, притягивая к широкой каменной груди.

Меня раздирает на части оттого, что я ничего не понимаю. Оттого, что внутри меня смешалось столько противоречивых чувств к этому человеку. Но больше всего я ощущаю ненависть и страх, потому как не знаю, что ему от меня нужно и зачем он вообще за мной следил – там, в парке.

– Тихо. Успокойся, – его голос тихий, но в нём ясно чувствует власть, он привык подчинять, и сейчас он словно желает, чтобы я делала всё так, как он скажет. Но вот только так оно не будет. – Я лишь хочу с тобой поговорить. Вот и всё, – говорит он спокойно, но твёрдо.

Вот только почему-то я не могу успокоиться и поверить ему, что он действительно решил со мной просто поговорить, а не что похуже. Но в голове тут же всплывают его слова о том, чтобы не гуляла поздно ночью… О том, как он не дал мне упасть, обхватив за талию, прижимая к своей широкой груди так крепко и сильно.

Я не знаю, чего от него ожидать. Чего он хочет. И это ещё больше меня пугает, вызывая страх, тот, который я чувствовала в тот самый день…

– Отпустите меня. Я не хочу с вами ни о чём разговаривать, – вновь дёрнулась, пытаясь освободиться от оков, но меня только сильнее сжали. Не больно, но так, чтобы я не смогла выпутаться.

Чем больше я пытаюсь сопротивляться, тем отчётливее понимаю, что мне не справиться с ним. Я лишь слабая девушка, тогда как он взрослый, сильный мужчина, и мне он не по зубам. Как бы мне того ни хотелось, но я не смогу противостоять ему физически.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Зверев, проигнорировав мои слова, будто бы я ничего не говорила.

– О чём вы? – не поняла его, застыв в его объятиях.

– Я о том, как ты себя чувствуешь физически и, конечно, морально, – так же спокойно ответил он на мой вопрос.

– Почему это вас заботит? – удивилась его вопросу и тому, что он интересуется не только моим физическим состоянием, но и моральным.

Интересуется так, будто ему действительно важно знать, как моё самочувствие – в отличие от моих родных родителей, которые за всё это время не разу не спросили, что со мной и как я себя чувствую. Ни разу.

Зато это делает Марат Зверев – мой будущий супруг, которому, кажется, это действительно небезразлично. Но почему?

– Почему вы этим интересуетесь? Вы купили меня у моих родителей, как какую-то куклу из магазина, а теперь пришли в мой дом и интересуетесь моим самочувствием, – чувствую, как внутри меня кипит злость, обида… Ненависть бурлит в моих венах, отчего я завожусь всё сильнее и сильнее. Кажется, вот-вот взорвусь. – Я лишь игрушка! – вскрикиваю. – Зачем вам знать, что я на самом деле чувствую? Что вы вообще знаете?! – повышаю голос и, собравшись с силами, вырываюсь из цепких рук, резко поворачиваюсь назад, чтобы видеть его лицо, его глаза. Чтобы высказать Звереву всё то, что я чувствую. Всё, что о нём думаю.

Но делаю это так резко и неожиданно, что тёплый пиджак, что был накинут на мои плечи, слетает, падает куда-то вниз. Тотчас я ощущаю прохладный ветер, который касается моих плеч, обнажённых рук, отчего я тут же покрываюсь гусиной кожей. Но я не обращаю на это никакого внимания.

Стою, расправив плечи, смотрю в глаза Марату Звереву, желая испепелить его – так сильна моя ненависть. Всей своей душой ненавижу. Зачем он появился в моей жизни?

– Ты никакая не кукла. И уж тем более не игрушка, Аврора, – говорит мне спокойно, но я чувствую, как он злится. Только не могу понять, на что. На мои слова? – Что сказали тебе твои родители? – спрашивает, делая шаг ко мне, тогда как я отступаю на шаг назад, увеличивая между нами расстояние.

Не успеваю ничего сообразить, как этот зверь делает стремительный рывок в мою сторону, хватает меня за талию, отчего я вскрикиваю, и поворачивается вместе со мной, впечатывает меня спиной в стену дома.

Это происходит настолько быстро, что я не успеваю ничего понять. Моя спина ударяется о стену, а вот голова соприкасается с чем-то тёплым. Понимаю мгновением позже, что это рука Зверева. Он предотвратил удар, не дал моей макушке соприкоснуться со стеной.

Мой пульс быстро ускоряется, я чувствую прилив адреналина. Даже дышу часто и быстро. В ушах звенит, будто меня ударили по голове чем-то тяжёлым. Слегка качаю головой.

Быстро прихожу в себя.

– Кто вы мне, чтобы спрашивать о таком? – шиплю на него, зло смотря.

– Я твой будущий муж, Аврора! – строго отвечает он тоном, не терпящим возражений. – А на данный момент твой жених. И я имею право знать всё, что происходит в твоей жизни. Как и то, как ты чувствуешь себя, – его лицо приближается к моему. Я едва успеваю отметить, что моя голова уже не касается его руки, а упирается в холодную, гладкую поверхность стены.

Его обе руки опускаются на мою талию, сжимают, впечатывая в себя.

– Ты мне никто и таким и останешься, – не замечаю, как перехожу на “ты”.

– Ты моя невеста! – рычит сквозь зубы, и я вижу близко-близко, как желваки на его скулах ходят ходуном, говоря о том, что он очень зол. И мне бы, конечно, отступить и сказать ему о том, как я себя чувствую… Но вместо того, чтобы отступить и не дёргать за усы злого Зверя, я ещё больше его распаляю.

Я никогда не буду ему подчиняться. И никогда не стану его женой.

– Этому никогда не бывать. Лучше я сбегу, чем буду вашей женой, – говорю ему резко в лицо.

Вижу, как темнеют его глаза, будто заволакиваясь пеленой безумия. Он становится злым, опасным, сильным. Я чувствую его силу, которая исходит от него на данный момент, которой он желает подчинить меня себе. И внутри себя чувствую чуть тлеющий огонь страха.

– Только попробуй сбежать, и я закрою тебя в четырёх стенах, – зло шепчет мне в губы, обдавая своим дыханием.

Глава 11

Аврора

По моей коже пробежали мурашки. Попыталась сделать вдох, смотря прямо в его потемневшие до черноты глаза, да так и застыла в его сильных руках, что стискивали мою талию, прижимая к широкой и крепкой груди. Раньше я просто боялась, а сейчас кроме страха я начала чувствовать азарт, от которого задрожала всем телом.

Я понимала, что не нужно дёргать за усы и так злого зверя, но всё равно играла в кошки-мышки, желая ещё больше его разозлить. И даже не думала, что будет потом, когда дикий тигр разозлится. Мои защитные инстинкты словно отключились.

Но мне не нравится то, как Марат Зверев со мной разговаривает и как ко мне относится. Мне хотелось противостоять ему, а не беспрекословно подчиняться всему тому, что он скажет. Я ведь не кукла, которой скажут, что делать, и так она и поступит.

Я человек, личность, а не половая тряпка, и я потребую уважения к себе.

Я сделала короткий, незаметный вдох-выдох, чтобы успокоиться и не подать вида, что всё-таки боюсь этого мужчину. Но ему незачем об этом знать, пусть думает, что у меня нет страха.

– Вы мне никто, чтобы запирать меня. Я не игрушка и не пленница ваша! – твёрдо и спокойно ответила, тщательно скрывая страх.

Мои маленькие кулачки впечатались в стальную грудь “моего жениха”, пытаясь его оттолкнуть. Я не желала быть с ним настолько близка, когда нас разделяет всего несколько сантиметров. Постаралась приглушить странное ощущение тепла и спокойствия, которое появлялось в его объятиях.

– Ты моя невеста! А совсем скоро будешь Зверевой, моей женой, – вновь рыкнул, сжимая сильнее свои руки на моей талии. Я зажмурилась, пискнув от едва ощутимой боли.

Я видела, что мужчина всё больше и больше злился на меня. Но отчего-то мне это нравилось. Даже захотелось действительно подёргать его за усики… Беленькие такие, тоненькие. Если бы, конечно, они у него были.

Эх, почему он не котик?..

Так бы и затискала его.

От этой мысли губы против моей воли растянулись в ехидной улыбочке, и лицо моего собеседника тут же изменилось – он почувствовал, что теряет надо мной контроль, не понимая причину моей внезапной весёлости. Я взяла себя в руки, не желая выдавать свои мысли и причину своего веселья.

– Вы так со всеми своими женщинами разговариваете? – спросила, вспоминая то, как он разговаривал с той женщиной в парке. И то, как он к ней отнёсся. Даже мне стало неприятно.

– Почему ты такая, Аврора? – вдруг спросил меня серьёзно, не желая отвечать на мой вопрос. Впрочем, я и так знала ответ на него. А мне не хотелось становиться «одной из».

Я любви хочу, тепла, чтобы была единственной, а не вот это вот всё… Но разве я имею право, когда меня без моего согласия отдают замуж за человека, которого я не люблю? И по всей видимости, он тоже не испытывает ко мне любви. У меня к нему ненависть: жгучая, сильная, такая, что внутри всё полыхает. А вот у него.... Не знаю. Но уж точно не любовь и не симпатия. А может, тоже ненависть?

Тогда мы точно не сможем быть вместе. Поэтому лучше разойтись нам, как в море корабли.

– Марат, – я впервые произнесла вслух его имя, будто пробуя его на вкус. – Вы же понимаете, что мы не то что мужем и женой не сможем быть – нам сложно будет просто существовать в одном доме под одним потолком? Зачем я вам? Вы же меня не знаете – так же, как и я вас. Вы не любите меня. Зачем я вам? – вновь повторила свой вопрос, потому что мне действительно важно и нужно знать, зачем я ему.

Неожиданно одна его рука отпустила мою талию, и на правой щеке я почувствовала тепло, отчего вздрогнула. Меня нежно коснулись, большим пальцем прошлись от скулы к губам и всё время смотрели своими потемневшим взором в мои глаза.

А я затаила дыхание, ощущая, как это тепло и толика нежности проникают в меня. И внутри меня напряжение и страх вдруг лопнули, как мыльный пузырь.

– Почему? – прошептала еле слышно одними губами.

Вместо ответа Марат медленно провёл ладонью вверх, оглаживая висок и зарываясь пальцами в мои пушистые волосы. Как-то ласково, нежно. С теплотой, от которой захотелось зажмуриться и промурчать маленькой кошкой, свернувшись возле его бока.

Мы смотрели друг другу в глаза, не желая ни на секунду прерывать этот контакт между нами. Словно если это сделаем, то что-то хрупкое разобьётся.

– Ты совсем меня не помнишь? – его хриплый, низкий, бархатный голос прозвучал в тишине. А я не понимала, о чём он говорит.

Мы раньше с ним виделись?

– Нет, – качаю головой. – Я вас не помню. А мы разве встречались раньше? – спрашиваю, заглядывая в его чёрные, словно сама тьма, глаза.

Я не могу понять, почему он задаёт такие вопросы. Почему сначала злится, а потом касается так тепло и нежно, словно я что-то хрупкое, дорогое. Я не могу понять этого мужчину. Совершенно не могу. Что у него в голове? О чём он думает? И зачем ему искалеченная не только телом, но и душой жена?

Мне совершенно непонятна моя реакция на него. Я не дрожу, не сжимаюсь в страхе. Не отскакиваю от этого мужчины, как это происходит с остальными. Я не чувствую всего того, что было с другими людьми противоположного пола. Почему?

И это меня пугает больше всего. Как, впрочем, и интересует.

– Зачем вам в жёны нужна такая, как я? – задаю вновь вопрос, потому как Марат Зверев молчит, не желая отвечать ни на один из моих вопросов. – Или же вам мои родители ничего не рассказали?

Я действительно не могу понять этого человека, прочитать по глазам всё то, что он чувствует. Найти ответы на свои вопросы. Марат Зверев не только сильный, большой, пугающий, но и загадочный.

– Я всё знаю про тебя, Аврора. И знаю, что ты вчера меня не послушалась, когда я тебе сказал ночью не выходить из дома. Почему ты такая, девочка?

– Вы следили за мной? – от шока мои глаза лезут на лоб. Не могу поверить в то, что он действительно следит за мной. – Вы маньяк, а я ваша новая жертва? – от вопроса, а точнее, от ожидания ответа моё сердце на миг сжалось, а в следующую секунду начало биться как сумасшедшее. Отчего казалось, что слышно на всю округу, как быстро и громко оно стучит.

Вот сейчас я действительно боюсь. Мне страшно до такой степени, что чувствую дрожь во всём своём теле, а ноги будто подкашиваются. И я вот-вот упаду на холодный асфальт.

Понимаю, что он не признается, если действительно является маньяком. Потому как они никогда не признаются, если это действительно так.

– Нет, – вновь рычит, как дикий зверь. И вот тут-то я и сжимаюсь вся, потому что Марат Зверев нависает надо мной грозной скалой, и мне становится страшно из-за исходящей от него силы.

Мой маленькое глупое сердечко бьётся словно пичужка. Словно маленькая птичка, которую закрыли в тесной клетке. Но она рвётся на свободу, желая любой ценой покинуть свою темницу и быть свободной.

Зверев смотрит на меня и наверняка замечает, как я сжимаюсь и бледнею, поэтому его грозные черты лица разглаживаются. Он убирает одну руку с моего лица, ту, которой зарылся в мои пшеничные волосы, и наклоняется ко мне. Отчего я застываю и жду того, что он собирается сделать. Боюсь и жду. Как притихший маленький зверёк в одной клетке с кровожадным хищником ждёт неминуемой смерти.

Моё сердце всё быстрее бьётся, а я ощущаю, как мои ладошки, сжатые сейчас в маленькие кулачки и лежащие на груди жениха в попытке оттолкнуть его, становятся холодными, и вся я будто покрываюсь тонкой корка льда.

А Марат всё наклоняется, не сводя с меня взгляда. В какой-то момент он лбом прижимается к моему плечу. Я вздрагиваю, не понимая, что он собирается делать. Но он молчит и не шевелится. Только шумно дышит и сжимает мою талию своей сильной рукой.

– Что вы делаете? – тихо спрашиваю, потому что знаю: он и так меня услышит.

– Намучаюсь я ещё с тобой, Аврора, – вдруг подаёт он голос и как-то обречённо вздыхает. А потом поднимает голову, смотрит на меня своими пронзительными тёмными глазами, в которых мне мерещится злость.

– Тогда, может, и не стоит на мне жениться? – не то спрашиваю, не то предлагаю я. Но понимаю, что так будет лучше, если действительно мы с ним разойдёмся. – Сколько вы заплатили за меня? Я вам всё отдам. Найду себе работу… Да вон, хотя бы официанткой, и каждый месяц буду отдавать вам деньги, – говорю, опустив голову, смотря на маленькие пуговки его белоснежной рубашки на груди.

Сильная рука сжимается на моей талии, причиняя боль, не давая даже договорить. С губ срывается стон боли, и я зажмуриваю глаза.

– Замолчи! – рыкает рядом грозный голос, отчего я чуть ли не подпрыгиваю на месте. – Чтобы я больше ни одного слова не слышал от тебя про работу официанткой и уж тем более о каких-то там деньках, которые ты собралась мне отдавать! Ты меня поняла? – гремит совсем рядом со мной жуткий голос, отчего я вжимаюсь в стену, желая слиться с ней или провалиться сквозь землю.

Я тяжело дышу, слегка приоткрыв рот. Даже боюсь распахнуть глаза, представляя, что сейчас увижу перед собой настоящего грозного и сердитого тигра, который навис надо мной, словно я его добыча. Которую он наконец поймал и решил расквитаться с ней.

– И чтобы я тебя больше поздно ночью не видел на улице. Если увижу… – он делает паузу, и я понимаю, что неповиновение точно ничего хорошего мне не сулит, но… – То лучше пеняй на себя. Запру в четырёх стенах. А переедешь ты ко мне в дом. Ты меня поняла?! – вновь рык возле самого лица, но несмотря на то, что внутри я дрожу как осиновый лист, и мне сейчас действительно страшно, я не собираюсь плясать под его дудку, делая всё так, как он того хочет.

– Нет, – распахиваю глаза, твёрдо проговорив. – Вообще-то у меня есть собака, если вы не видели – могу купить вам очки для зрения, и с ней нужно гулять три раза в день. И я буду это делать. Вы мне никто! – на последних словах я повышаю голос, тем самым пытаясь поставить точку не только в предложении, но и во всём нашем разговоре.

Я буду делать только то, что сама посчитаю нужным.

– Я тебя выпорю! – вновь рычит, и его глаза сливаются со зрачками, отчего они становятся ещё темнее и глубже, словно затягивая в свою воронку. – И я не шучу, Аврора! Я это сделаю, если ты меня ослушаешься. А если вздумаешь сбежать, то найду и… И тебе лучше не знать, что будет тогда. Собаку пускай родители выводят на улицу вечером. А ты чтобы в это время была дома. Ты меня поняла?! – приближается к моему лицу, рычит в самые губы.

Я ничего ему не отвечаю. Лишь толкаю его маленькими ладошками в грудь, желая освободиться от него и как можно дальше убежать от этого разъярённого тигра, в лапах которого я вдруг оказалась.

Марат отпускает меня, делая шаг назад. А я чувствую внутри облегчение, мой страх исчез несмотря на то, что этот мужчина по-прежнему меня пугает не только своим внешним видом, но и словами. Но, как я и говорила, я не боюсь его. И я буду бороться с ним за свою свободу, если потребуется. Просто так не сдамся.

Я разворачиваюсь ко входу в дом. У меня нет желания больше с ним разговаривать. Нет желания видеть этого человека в поле своего зрения, как и чувствовать его руки на себе. Даю себе установку, что, как только приду домой, так сразу же пойду в душ и смою с себя его запах и ощущение рук, что касались меня.

Делаю шаг по направлению к входу, чувствуя на себе его прожигающий и злой взгляд. Понимаю, что, может, сама его довела до этого, но я действительно не собираюсь плясать под его дудку. Вот не дождётся.

Прикрываю глаза и выдыхаю.

– Я никогда не стану вашей женой, – слетает с моих губ полушёпот, но я надеюсь, что Марат Зверев услышит мои слова и поймёт, что того, чего он так хочет – не понимаю почему – никогда не случится.

Открываю дверь в дом, делаю шаг внутрь, как слышу грозное в спину: