Текст книги "Дорога к реке Бойн"

4

Келлан скакал, не останавливался почти половину дня. Конь по кличке Элба совсем выбился из сил и отказался ехать дальше.

– Извини, извини, Элба! – гладил густую гриву Келлан, – ты прав, нам нужен отдых.

Он спешился и достал из сумки фляги с водой – одну для себя, другую для Элбы. Напившись, они последовали дальше, не торопясь, а орел парил над ними высоко в небе.

Следовать точно на юг для Келлана не составляло большого труда, он мог определить, где он находится, по солнцу, дуновению ветра и звездам. Если он вдруг терялся, то Онгхус указывал ему дорогу.

Стояла осень, совсем ранняя. Все еще было тепло, изумрудные листья деревьев радовали глаз. Солнце все еще грело, а ветер был теплым. Когда начинало темнеть, Келлан устроился в тени высокого дерева – это был каштан. Положив голову на траву, мальчик уснул, даже не успев помечтать о чем-либо, как он это любил обычно делать. Элба встал рядом и, закрыв глаза, тоже уснул. Онгхус устроился на ветви каштана, где совсем не спал, следя за мальчиком.

Утром, проснувшись, Келлан немного испугался, спросонья не поняв, где он. Но, протерев глаза и осмотревшись, Келлан вспомнил. Позавтракав куском хлеба, они двинулись дальше.

Келлан ехал восемь дней, и запасы его, вода и еда, почти закончились. Мальчик достал последнее яблоко из сумки и горько взглянул на него.

– Больше нет, Элба. Это последнее! – Келлан откусил от яблока небольшой кусочек, а остальное отдал коню. – Придется пока что повременить с обедом, до тех пор, пока не найдем чего-нибудь.

Келлану вспомнились горячие супы кухарок и свежеиспеченный хлеб. В животе заурчало, и мальчик вздохнул.

– Хорошо тебе, Онгхус, взлетел наверх и увидел с высоты какую-нибудь мышку. Вот тебе и обед! – сказал Келлан, глядя на птицу, сидящую на макушке коня. – Ладно, надо идти дальше. Может, чего и найдем.

Ранняя осень целовала теплом все вокруг, будто объясняя окружающим, что это последние ее ласковые дни. Было слышно, как где-то маленькие птички распевают свои мелодии.

– Слышишь, Элба? По-моему, похоже на одну знакомую мне песню! Как же там она начинается?…

Элба неспешно перебирал копытами по высокой траве, а Келлан, сидя на его спине, стал напевать детскую песенку, которую обычно поют малышам перед сном:

 
Последним лучиком солнце,
Скрываясь за серой горою,
Появилось на румяном лице,
Прощаясь на сегодня с тобою.
 
 
Озаряя серебристым светом,
Взойдет взамен луна.
Красотою ночи воспета,
Скажет «здравствуй» тебе она.
 
 
Улыбнувшись широкой улыбкой,
Ты погрузишься в дивный сон.
Добродушной казалась и легкой
Темнота, ты ей восхищен!
 
 
Величаво и гордо шагая,
Ты здесь можешь быть тем, кем желаешь.
Тебе встретится фея лесная
И неведанные птицы, в небе мелькая.
 
 
Проделав этот загадочный путь,
Ты проснешься и взглянешь в окошко.
Нужно лишь ставни тебе распахнуть,
А вот и оно, лучезарное солнышко!
 

Допев последние строки, мальчик спрыгнул с коня и притаился. На вершине холма, подле него стоял большой камень, а за ним пряталась от кого-то девочка. Она его не видела, она была к нему спиной. Келлан почти неслышно взобрался на холм и присел рядом, девочка и не вздрогнула. Она сидела неподвижно и осторожно выглядывала из-за камня. На вид ей было лет девять. Одета она была в длинное зеленое платьице, до самых пяток, из плотной ткани. Волосы ее были черней перьев ворона и завивались тесными кудряшками, образовывая шар вокруг лица и до пояса, а кожа была белой-белой, и на лице, на носу и под глазами, красовались рыжие веснушки.

– Что ты делаешь? – шепотом спросил Келлан.

– Жду, пока он уйдет! – не оборачиваясь на мальчика, сказала она и указала пальчиком вперед за камень.

Келлан недоумевая, выглянул за камень и, от неожиданности ахнув, спрятался обратно.

– Тише ты! – буркнула девочка.

– Это же сприган!

– Да, да. Это он, – покачала она головой, – а у него кое-что, что я должна забрать.

За камнем, шагах в пятидесяти, находились старые развалины былой крепости, а на них сидел сприган – потомок древних великанов, но меньше в размерах и глупее во много раз. Их можно встретить на таких развалинах, где они стерегут свои сокровища, которые принадлежали раньше правителям этих мест.

Келлан обернулся и взглянул вниз на Элбу и Онгхуса.

– Как ты собираешься это сделать? – спросил он.

– Я еще не решила, – ответила девочка.

– Если он увидит тебя, то тебе несдобровать, – заметил Келлан.

– Тогда сиди спокойно и не мешай мне!

– Может, я смогу помочь?

– И как же? – наконец девочка повернулась и посмотрела вопросительно ярко-зелеными глазами на Келлана.

Он пожал плечами и снова обернулся на Элбу и Онгхуса.

– Кажется, есть у меня одна идея, – сказал он и спустился вниз.

Девочка стала наблюдать, как он подошел к птице и говорил ей что-то, потом вернулся и произнес:

– Ты знаешь, где именно находится эта твоя вещь?

– Да, знаю.

– Тогда будь готова быстро прибежать и схватить ее!

– Но он же увидит меня, – она махнула рукой в сторону спригана.

– Не увидит! – сказал Келлан и подал знак орлу.

Онгхус взлетел ввысь и пролетел над их головами. Келлан выглянул из-за камня и следил за происходящим. Орел налетел на спригана и, как назойливая муха, начал крутится вокруг его носа. Сприган стал размахивать руками, отмахиваться от незваного гостя, но Онгхус изворотливо облетал его огромные руки. Потом великан поднялся и пытался поймать птицу, но запутался и свалился навзничь.

– Бежим!!! – прокричал мальчик и пустился к развалинам.

Девочка, подумав мгновение, побежала за ним. Пока сприган своим неуклюжим телом пытался подняться с земли, она, быстро прошмыгнув мимо его громадных ног, нашла вещицу и бросилась прочь.

– Постой! – выкрикнул Келлан.

Элба примчался к нему и тот сел верхом. Нагнав девочку, Келлан подал ей руку, и она села за ним.

– Скачи как можно скорей! – указал Келлан коню, и он, повиновавшись, уносил их как можно дальше.

Онгхус еще раз пролетел перед глазами спригана, разозлил его в последний раз и улетел следом. Только и слышен был вдогонку разъяренный вопль великана.

5

Убедившись, что они уехали достаточно далеко и за ними нет погони, Келлан остановил коня.

– Почему ты остановился? – спросила девочка.

– За нами никто не гонится. Можно больше не спешить, – ответил Келлан.

Девочка нехотя спрыгнула с коня, и Келлан сделал то же самое.

– А что ты забрала у спригана? – спросил он.

Взглянув на сжатый кулачок, она ответила:

– Это досталось мне от родителей, – в голосе ее была слышна грусть.

– Можно взглянуть?

Девочка протянула ему руку и разжала пальцы. На ладошке у нее красовался кулон на кожаном ремешке с большим прозрачным камнем.

– Он очень красивый, – произнес Келлан.

– Да, я тоже так считаю, – ответила девочка и надела кулон на шею. – Меня зовут Триста! – бодро воскликнула она.

– А меня Келлан.

– Что ты здесь делаешь, Келлан? Ты не заблудился?

– Нет, – отмахнулся он. – Я иду на юг, к реке Бойн, у меня там очень важное дело.

– Хм… Я могу пойти с тобой?

– А тебе разве никуда не надо? Я мог бы проводить тебя!

– Нет, не нужно! Мне не надо никуда идти.

– Но путь долгий!

– И тебе совсем не с кем будет поговорить!

Подумав, Келлан ответил:

– Это верно… Хорошо, можешь идти со мной.

Девочка заулыбалась и вдруг с сосредоточенным видом сказала:

– У тебя случайно нет еды, в этой твоей сумке?

– Эх… Еда у меня закончилась. Я надеялся, что может у тебя есть? – Триста развела руками. – Мы можем поискать что-нибудь в лесу.

– Отлично! Пойдем! – воскликнула Триста и направилась к лесу.

Келлан взглянул на Онгхуса и, пожав плечами, пошагал за ней.

Проходя по лесу, Триста немного отстала и услышала чей-то хриплый голосок. Нахмурив брови, она огляделась по сторонам и поняла, что голос исходит из ствола дуба. Подойдя ближе, она увидела, что на ветке сидит маленький ушастый человечек с темно-зеленой кожей, ростом с полметра.

– Подходи ближе! – говорил он. – У меня есть яблоко и орехи. Хочешь? Ты, наверное, голодная!

– Да, я бы поела! – стала кивать Триста.

– Тогда, держи! – человечек протянул ей горсть орехов.

Девочка только раскрыла рот, чтоб съесть орех, как услышала:

– Тристааа! – кричал Келлан. Он быстро подбежал к ней и выбил из ее рук угощение. – Ты что, с ума сошла? – ругался мальчик. – Это же дубовик! Нельзя ничего у него брать! Вся его еда ядовита!

Девочка от неожиданности так и осталась стоять с открытым ртом.

– Никогда так больше не делай! – продолжал Келлан. – Нужно быть осторожней!

– Ой, прекрати! – отозвался дубовик. – Пошутить нельзя?

– А ты убирайся! – пригрозил ему мальчик.

Дубовик состроил обиженную гримасу и взобрался вверх по дереву.

– Спасибо, – растерянно вымолвила Триста.

– Не за что, – ответил Келлан, – нам нужно идти.

В глубине леса Келлан и Триста наткнулись на кусты барбариса, обрадовавшись находке, они стали набивать животы ягодами. Растение это в начале осени особенно красиво: среди радужно зелёных листьев красуются красные ягоды. Элба, в свою очередь, покорно стоял недалеко и щипал траву, а Онгхус покинул лес на время, чтобы поохотится.

Валяясь в ветвях кустарника, Келлан, объевшись, еле говорил.

– Здорово, что мы нашли его, – сказал он, погладив себя по животу.

– Дааа… – довольно протянула Триста.

Потом они еще немного помолчали, наслаждаясь моментом, и девочка сказала:

– Я должна поблагодарить тебя. Ты помог мне сегодня дважды. С кулоном и… с этим чудаковатым существом на дереве.

– Ты уже говорила мне спасибо, – заметил Келлан.

– Это не такое уж трудное слово, можно и повторить, – и они улыбнулись друг другу.

– Послушай, – начал Келлан, – не обижайся, но я должен спросить.

– Да?

– Ты сказала, что тебе никуда не надо – ты что, совсем одна?

Триста заметно помрачнела.

– Можешь не отвечать, если не хочешь, не нужно было спрашивать. Извини.

– Не извиняйся! Тут нет секретов, – сказала Триста, усаживаясь по удобнее. – Я расскажу тебе, но только история грустная, – предупредив, она начала свой рассказ. – Это случилось давно, мне тогда было всего лишь три года. Я не знаю, из-за чего все началось, да и не узнаю, наверное. Племя, что находилось недалеко, обрушилось на нас. Было большое сражение, бились они очень долго. Я, конечно, мало что помню, но точно осталось в воспоминаниях, как моя мама надела на меня этот кулон и спрятала в погребе. Нашла меня старушка, вот мы с ней одни и остались, а теперь… одна я. Потом я нашла те развалины старой крепости и стала там жить, но некоторое время назад их захватил сприган, а когда я убегала, то обронила кулон. Я долго пыталась придумать, как вернуть его, но появился ты и помог мне, – девочка завершила историю, и на ее лице появилась тень улыбки.

Келлан, сложив свои воспоминания и воспоминания Тристы, понял, что напало на них то же племя, с которым ходило сражаться его.

– Я помню то время, – сказал он, – мой отец тоже бился с ними.

– Правда? – удивилась девочка.

– Да. Мне тогда было пять, и слава Лугу, что до нашего поселения не дошло восставшее племя. Я помню, как они вернулись с победой, но в том бою пал мой брат Сидмон. Отец сильно горевал, а я не знал, как успокоить его. Сидмон был таким отважным, каких мало! Я горжусь, что я его брат! Все это ужасно.

Триста сорвала ягоду и перебросила с одной руки в другую.

– Давай не будем больше об этом, – сказала она.

– Хорошо, – согласился Келлан, и больше они не заводили разговоры о прошлом.

Они набрали полную сумку барбариса и продолжили путь. Последующие дни Келлану и Тристе находить еду становилось все сложней. Чем дальше они шли, тем ближе подходила зима и избавляла землю от плодов. Келлан достал свою накидку и отдал девочке, делая вид, что ему совсем не холодно.

Все вокруг будто грустило о последних теплых днях. Серыми тучами все ниже и ниже нависало небо. Солнце почти не выходило. Бесконечный моросящий дождь образовал под ногами грязь и слякоть, а ветер поднимался такой сильный, что маленькой Тристе приходилось прилагать усилия, чтоб противостоять ему и идти дальше. В такие дни спасал Элба, гордо шагающий навстречу безумному ветру, неся на своей спине Келлана и Тристу.

6

В ночь с последнего дня второго месяца на первый день третьего месяца осени существовал праздник Самайн. Он означал окончание сбора урожая.

– Ты знаешь, какой сегодня день? – спросил Келлан.

– Обычный холодный день, – недовольно ответила Триста.

– Как же? Ты не знаешь? – Триста действительно не знала и совсем не понимала и не разделяла восторга мальчика. – Сегодня Самайн!

Триста остановилась и взглянула на Келлана вопросительно:

– И что это такое?

– У меня дома в этот день заканчивают сбор урожая, а со следующего дня наступает темная часть года. Дни станут короче, а ночи длиннее.

– Чему тут радоваться? Будет холодно и темно! – воскликнула Триста, глубже укутываясь в накидку.

Келлан улыбнулся и сказал:

– А я люблю это время. В темной части года у меня день рождение. Дождь прекращается, становится чуть теплей. Вокруг загадочный туман… Просыпаешься утром, а мороз сковал все вокруг, и становится так легко дышать! Озера и реки покрываются плотным слоем льда. Еще снег! Я люблю снег, он… он красивый.

– Посмотрим, как ты будешь любить снег без крыши над головой! – бросила девочка и ушла вперед.

– Триста, постой! – догонял ее Келлан. – Не злись! Я ведь не виноват, что так получилось…

Триста скрестила руки спереди и нахмурилась.

– Не злись, – повторил Келлан.

– Ладно! – махнула она рукой и добавила. – Как же вы у себя дома празднуете этот… Самайн?

Келлан заулыбался и ответил:

– На Самайн нужно развести костер, друиды могут по нему предсказывать будущее, а после люди прыгают через этот костер, и считается, что души их очищаются огнем.

– Вроде бы мы так тоже делали… – задумчиво произнесла Триста себе под нос. – Договорились! – пожала она плечами, – давай праздновать сегодня Самайн!

Устроившись на лугу возле трех одиноких деревьев, Келлан пошел собирать ветки и листья, сухих почти не было, так как днем шел проливной дождь. Триста уселась на широкое бревно, и было решено устроить праздник здесь, а после здесь же переночевать. Подперев руками подбородок, она оглядывала окрестности, и вдруг ее взору попалось что-то ярко желтое рядом с деревьями. Она пригляделась, но не смогла разглядеть. Все-таки поднявшись, подошла ближе и завопила от радости.

– Келлан! Келлан! – звала девочка.

– Что случилось? – испугался мальчик, стоя в тридцати шагах.

– Иди скорей сюда! – Келлан подошел к Тристе. – Смотри, это же грибы!

– И правда, они!

– Чудесно! – прыгала на месте Триста и хлопала в ладоши.

Келлану удалось собрать нужное количество веток и листьев. Уже почти совсем стемнело, и он разжег костер. Триста собрала грибы и нанизала их на палку, чтобы пожарить на огне. Сидя на бревне, они вытягивали к костру ладошки и грелись. Пламя костра завораживало, ощущалось тепло и становилось как-то уютнее.

– Я обучаюсь у друида, – внезапно сказал Келлан.

– Ого! – удивилась Триста. – Это наверное, интересно.

– Сейчас он, вероятно, предсказывает будущее, глядя в костер, но далеко отсюда.

– А ты умеешь так же, как он? Предсказывать?

– Пока нет, но я умею делать это по звездам, – он взглянул на небо, – но сейчас их не видно.

– Когда придет весна, и тучи разойдутся, то обещай мне, что предскажешь мою судьбу по звездам.

– Обещаю!

Триста поднялась с бревна и важно сказала:

– Давай представим, что время предсказаний прошло и настало время прыгать через костер, – разбежавшись, она сделала прыжок.

Келлан последовал ее примеру и тоже прыгнул. Они веселились и смеялись, совсем позабыв о холоде.

Вдруг Онгхус стал кричать и махать крыльями. Келлан настороженно обернулся и увидел два силуэта.

– Встань за Элбой! – указал он Тристе, а сам взялся за рукоять своего клинка.

Фигуры подходили все ближе, а сердце Келлана стучало все чаще.

– Не бойтесь! – послышался хриплый мужской голос.

Мальчик смог разглядеть их. Это были пожилые мужчина и женщина, в руках у них были набитые чем-то мешки.

– Не бойтесь, пожалуйста! – повторил мужчина.

Триста доверчиво вышла из-за коня.

– Кто вы? – спросила она.

– Мы не причиним вам вреда, – отвечала женщина, – мы всего лишь хотим погреться.

Келлан опустил клинок.

– Можете присоединиться.

Они расположились подле костра. Келлан понял, что им с Тристой ничего не угрожает.

– Мое имя Пилиб, а это моя жена Файона.

– Я Триста, а это Келлан! – девочке явно были по душе незнакомцы.

– Вы не из этих мест, верно? – спросил Келлан.

– Ты прав, мальчик. Мы прибыли издалека, – отвечала женщина.

– Ваши имена говорят об этом, – пояснил он, – вы не с юга случайно?

– Нет, – сказал Пилиб, – мы с востока. Наш путь длится уже не первый год.

– Так долго? – округлила глаза Триста. – Что заставило вас идти столь далеко?

Пилиб посмотрел на свою жену мягким взглядом, накрыл ее руку своей и поведал свой рассказ:

– Мы прибыли сюда из-за моря. Место, где раньше был наш дом, носит название Галлия. В наши земли вторглись кимвры. Нам ничего не оставалось делать, как бежать на запад, так как на востоке были их союзники в этом кровавом походе – тевтоны.

– У вас нет дома? – грустно произнесла Триста.

– Мы ни о чем не жалеем, – продолжал Пилиб, – мы изведали столько удивительно красивых мест, встречали разных людей, добродушных и не очень. Под старость жизнь наша стала непредсказуемой и полной приключений, – с усмешкой сказал он. – Но мы уже немного подустали.

Файона раскрыла мешок и достала оттуда большой кусок сыра:

– Держите! – сказала она и протянула угощение.

Келлан и Триста, поблагодарив, поделили между собой сыр и приступили к трапезе.

– И для тебя у меня кое-что есть, – вставая с места, добавила Файона и дала Элбе яблоко.

Келлан отщипнул кусочек сыра и положил перед Онгхусом, но орел посмотрел сперва на сыр, потом на мальчика и отвернулся.

– А что же вы делаете совсем одни, среди ночи, в таком глухом месте? – спросил встревоженно Пилиб.

– Мы, – Келлан вытер рукавом рот, – мы идем на юг, к реке Бойн.

– Что там у этой реки? – снова спросил старик.

– Мне сказали, что у этой реки растет орешник, когда с него орех падает в реку, то начинает обладать волшебными свойствами.

– Какими? – неожиданно спросила Триста. Ей вдруг стало интересно, а зачем же они все-таки идут на юг. Она не спросила раньше, видимо, потому, что ее это не волновало, она просто не хотела оставаться одна.

– Съевший орех становится сильнее, храбрее и мужественней! – гордо ответил Келлан.

– Хм… – Пилиб почесал седую бороду, – и ты веришь, что все это правда?

– Конечно, верю! Иначе не пошел бы! – утверждал мальчик.

– Тогда не смею возражать! – улыбнулся старик. – Мы ненамеренно увидели, как вы прыгали через костер, – продолжал он, – не из-за праздника Самайн, случайно?

– Да, именно из-за него! – ответил мальчик.

– А знаете ли вы, что в эту ночь покидают мир те, кто нарушил свои гейсы?

– Прекрати Пилиб! – толкнула старуха его в бок. – Не пугай детей своими выдумками!

– А что такое гейсы? – спросила Триста.

– Гейсы – это то, чего нельзя делать! – продолжал Пилиб, не обращая внимания на жену. – Это запреты! Когда боги вручают человеку дар, они дают ему еще и запрет, чтобы не гневались они, глядя на безграничное благополучие смертных. Однажды, очень-очень давно, жил в большой величавой крепости один муж. В дар от богов он получил славу и богатство, но в противовес ему достался гейс, согласно которому в его крепость не должен войти после захода солнца одинокий мужчина или женщина. Но некогда темной ночью к воротам его пришла путница и умоляла впустить. Мужчина этот долго сопротивлялся желанию помочь ей, но, увидев ее прекрасный лик, не смог противиться и впустил. Так он нарушил свой запрет, и в ночь Самайна, боги забрали его душу.

– Это все глупые небылицы, дети! – сказала Файона. – Эта ночь означает только лишь конец светлой части года и окончание сбора урожая. Кто-то придумал эту легенду, чтоб пугать не послушных детишек.

– А как узнать, есть ли у тебя гейс или нет? – спросила Триста.

– Вот видишь? – недовольно сказала старушка своему мужу.

– Если это и было правдой, то было это очень давно, – отвечал старик, – я думаю, что боги сейчас уже не дают гейсов. Файона права, это лишь легенда, но в такую ночь, как эта, перед костром я уже когда то рассказывал эту историю, и в память о тех светлых временах я решил вновь о ней поведать.

– Ложитесь спать! – воскликнула Файона. – Уже очень поздно.

На удивление ночь была относительно теплой, и в свете догорающего костра путники крепко спали, видя каждый свой сон.

Утром Келлан проснулся от шороха.

– Доброе утро! – сказал он.

– Доброе утро! – хором ответили Пилиб и Файона.

Файона копошилась в мешке и пыталась там что-то найти.

– Ноги замерзли… – первое, что произнесла Триста, проснувшись.

– Погоди немного, – ответила старушка, – вот, держите! – она протянула большой кусок звериной шкуры.

Келлан взял его и посмотрел удивленно: что за чудо-мешок?

– Спасибо, – сказал он.

– Не надо благодарить, если мы можем помочь чем-то, то мы только рады. Скоро станет холоднее, а вы совсем легко одеты.

Келлан достал свой клинок и разрезал шкуру пополам, одну из частей отдав Тристе.

– Я совсем не думал об этом, когда отправлялся в путь. Куда вы пойдете? – спросил он.

– Еще не знаем, – отвечал Пилиб, – возможно, на север.

– Тогда ступайте в места, что зовутся Эмайн Маха. Там мой дом и мое племя. Я ручаюсь, что в Эмайн Махе вам предоставят кров и пищу, и вам больше не нужно будет скитаться.

Пилиб опешил.

– Не знаю, как и благодарить тебя!

– Единственное, о чем вас попрошу, – продолжал мальчик, – скажите моему отцу, его имя Бреннус, он вождь в моем племени, что вы встретили меня и со мной все в порядке, что я цел и невредим. Скажите, что я на пути к своей цели и ничуть не сомневаюсь, что достигну ее. – Мы передадим твое послание, можешь быть уверен! – твердо объявил Пилиб, вскидывая мешок на плечо.

– Ой, постой! – спохватилась Файона. – Вот еще что! – она достала хлеб и воду. – Постарайтесь есть понемногу, чтоб хватило на дольше.

– Спасибо! – ответили Келлан и Триста.

– Надеюсь, ты доберешься до реки и вернешься домой, тогда мы снова увидимся, – сказал Пилиб, – а сейчас прощайте!

– Прощайте! – сказала Триста.

Пилиб и Файона отправились на север, а Келлан и Триста накинули на себя подаренные меховые накидки и продолжили путь на юг.

Погода менялась молниеносно. Вроде бы с утра шел проливной дождь, который искупал путников, изливая обильные потоки воды и промочив их до нитки, то вдруг к полудню выйдет солнышко и заставит улыбнуться, глядя на переливающиеся, нежащиеся в лучах луга. В местах просторных и лишенных деревьев становилось как-то неуютно и скверно, тишина словно окутывала и давила. В такие дни Келлан и Триста не решались разговаривать, а шли молча. Каждый думал о своем и боялся нарушить глухое безмолвие.

Тем временем, как Келлан и Триста старались беречь еду и воду, Элба ни в чем себе не отказывал, так как вокруг для него всегда была еда – вечнозеленые трава и листья на деревьях, несмотря на то, что пришла зима, были для него и завтраком, и обедом, и ужином. Онгхус, как обычно, отлучался на охоту и возвращался сытый и довольный. Когда выпадал снег, Келлан ловил снежинки, и они таяли в теплоте его ладоней. Триста глядела на него, словно на сумасшедшего. Зиму она не любила, ей по душе скорее было жаркое лето, когда можно было улечься на нагревшейся за день травке и проспать всю ночь, а на утро проснуться только потому, что выспался, а не от того, что замерзли ноги.