Текст книги "Стажировка в Северной Академии"

Глава 8

Когда я вбежала во владения доктора Аттэ, зудели уже не только пальцы, но и кисти рук. Ощущения, нужно признать, незабываемые.

– О, профессор, я не ждал, что вы вспомните просьбу старика так скоро… – на последнем слове он подпрыгнул со стула, на котором сидел, и кинулся ко мне. – Что с вами?

Пришлось вытянуть руки перед собой.

– Чесоточный порошок, – прошипела сквозь зубы, борясь с желанием расчесать кожу до крови, лишь бы избавиться от этого зуда.

– Вот паразиты! – в сердцах сплюнул доктор.

Он подошёл к шкафу, и, гремя склянками, достал большую бутыль с розовой водой.

– Идёмте, вот сюда, над раковиной.

В таком состоянии я готова была бежать за этой водой на край света.

Закатала рукава блузки повыше, и со стоном прикрыла глаза, стоило первым каплям попасть на кожу.

– Не представляете, как я вам благодарна!

Когда от шутки Мики не осталось и следа, я, наконец, смогла внятно изъясняться.

– Да что там, – отмахнулся мужчина. – Вы лучше скажите, кто решился на такую подлость?

В прозрачных старческих глазах горело искреннее сочувствие.

– У студентов чувство юмора довольно специфическое, – ушла от прямого ответа и сделала пару шагов к выходу. – Если вы меня извините, то…

Не договорила, доктор перебил меня:

– Идите, конечно, а то кто знает, что ещё они учинят!

Послав благодарную улыбку, взялась за ручку, но вовремя вспомнила:

– А как ваша пациентка?

Стыдно признаться, но имя мышки я так и не спросила.

– О, с Одри всё прекрасно, сегодня утром я отпустил её в общежитие.

Кивнула и поторопилась уйти, хотя будь моя воля, я бы предпочла остаться здесь, а не возвращаться к «дружелюбным» студентам.

Но спешила напрасно – аудитория оказалась пуста. Третий курс самовольно покинул лекцию, да и папка с чесоточным порошком на листах пропала.

С этим нужно что-то делать, оставлять без внимания такие выходки нельзя.

* * *

Обед, неудачно назначенный мной же профессору Райту, пропустила. Попросила сердобольную повариху собрать перекусить и ушла в комнату.

Немногочисленные студенты, встретившиеся по пути в преподавательский корпус, с любопытством поглядывали на мои руки, видимо, пытаясь найти следы от чесоточного порошка. Ничего удивительного – обычно такие вести разносятся по академии так же быстро, как действует этот самый порошок.

Внешне я оставалась спокойной, хотя внутри клокотала злость и обида. Совсем не так я представляла себе преподавательскую деятельность.

И как мне быть? Опуститься до уровня вредной студентки и мстить так же подло и мелко? Сомнительное удовольствие, да и не достойно звания профессора, коим я теперь являюсь.

Здесь нужно подумать, и решить, что предпринять, чтобы не выставить себя посмешищем, и в тоже время показать Мике и подобным ей, как можно поступать, а как лучше не стоит.

Никого из преподавателей в корпусе ещё не было. Я не торопясь заварила себе чай, благо в столовой меня снабдили и заваркой, и кусочками сахара, и заперлась в своей комнате.

Что же, первый рабочий день вряд ли можно отнести к тем, которые я буду с блаженной улыбкой на губах вспоминать в глубокой старости. Да и второй, скорее всего, будет точно таким же.

Студенты прекрасно понимают, что мои предметы, это всего лишь дань одобренной в Министерстве программе, и я никак не могу повлиять на их отношение. Пока не выдвину ректору предложение одобрить по вводному курсу тестирование в конце каждого семестра и годовые экзамены. Тогда учащимся придётся серьёзнее относиться и ко мне, и к лекциям.

А пока этого не случилось, буду вызывать у ребят интерес к географии, мировой истории и другим предметам умением виртуозно рассказывать.

Оставшееся время до вечера пролетело почти незаметно. Я готовилась к завтрашнему «бою», тщательно подбирая факты из истории и из справочника по расам. Наплевав на порядок параграфов, выписывала в тетрадь самые невероятные и даже абсурдные происшествия, которые точно будут интересны. Во всяком случае, надеюсь на это.

Профессора давно вернулись в корпус. Я слышала звонкие голоса сестёр и грузные шаги Проса, тихое ворчание Диам и хмыканье Винсента. Сидя за закрытой дверью, мне показалось, что моё появление здесь ошибка. Что эти люди не готовы впустить в свой сложившийся коллектив какую-то выскочку из столицы. Видимо, я зря надеюсь на добрые отношения, которые могли бы появиться между мной и преподавательским составом.

Если бы только можно было вернуться назад и исправить всё. Но, увы, несмотря на десятую степень, управлять временем я не умела. Да и в принципе магов, способных на подобное не существует. Так что стоит оставить глупые мечты и принять реальность такой, какая она есть.

Я уже складывала книги, собираясь лечь спать пораньше, как одна из них упала на пол, открывшись на предпоследних страницах. Этот сборник достижений и нововведений в области целительства я прихватила случайно, точно так же как книгу об истории академии. И на мою беду на белоснежном листе жирным шрифтом были напечатано:

«Выдающийся учёный, магистр биологических наук, профессор Шинару совершил прорыв в области целительства. Согласно его докладу перед собранием кандидатов, теперь целители могут возвращать выгоревшим магам их силу…»

Дальше читать не смогла – отвращение, боль и ярость сплелись в единый клубок, мешая вдохнуть полной грудью. Очертания предметов смазались, превращаясь в калейдоскоп воспоминаний из обрывков фраз и картинок.

Когда-то я верила в собственное блестящее будущее…

Открытия, лабораторные исследования, доклады…

Возможность помочь тем, кто уже ни на что не надеется…

На деле вышло так, что мне достались лишь мечты – пустые и бестолковые.

Захлопнула книгу и швырнула её на стол. Послышался звон – пустая чашка упала на пол и разбилась, оставив после себя множество мелких осколков. Символично…

Слёз не было, только в глазах пекло, да дыхание вырывалось с хрипом. Сколько я так просидела, насильно вырывая себя из омута воспоминаний – не знаю. С трудом поднялась на ноги, собрала остатки некогда любимой чашки и вышла из комнаты.

В коридоре было тихо, и на кухне не горел свет. Я на ощупь прошла к раковине, выбросила осколки в мусорное ведро. Возвращаться в комнату не хотелось, и если быть откровенной с самой собой, хотелось, как минимум, сбежать отсюда и неважно куда. Словно от воспоминаний можно убежать.

– Не спится? – вопрос Винсента разрезал ночную тишину.

– Нет.

Надломленный голос вызывал жалость, даже у меня самой. Прокашлялась, обернулась и уже довольно бодро повторила:

– Нет, но уже собираюсь уходить.

Мужчина зажёг лампу. Проморгавшись, обошла стол, и оказалась лицом к лицу с профессором. Уступать дорогу он не собирался.

– Как прошли лекции? – особенное ударение сделал на последнем слове.

Судя по тону, и насмешливой ухмылке на лице, этот день не исчерпал неприятные сюрпризы для меня.

Вспомнилась шутка Мики, да и то, что курс сбежал с лекции. Винсент наверняка об этом знает.

– Я бы сказала не плохо.

Не говорить же ему о том, что меня студенты ни во что не ставят? Это моя проблема. Да и решаема она, пусть не сразу, но всё же.

– Не плохо, значит… – сделал вид, что задумался.

Вдохнул глубокого, будто собираясь что-то сказать, и передумал. Только усмехнулся, да покачал головой. Повисшее между нами молчание показалось неуютным, и я предприняла ещё одну попытку обойти мужчину. Вот только следующий вопрос заставил вспыхнуть от стыда:

– Я ждал тебя в столовой на обед, очень хотел послушать «забавную» историю, а ты так и не пришла.

И в голосе звучит обманчивое расстройство. Издевается. И испытывает при этом удовольствие.

– Я… – замялась, растерянно теребя в руках край кофты, – была занята.

Действительно, чем не оправдание? Уважительная причина, между прочим! Или почти уважительная.

– И чем же?

Винсент явно не желает мне уступать. Будто специально выводил из себя, чтобы я сорвалась и высказала ему что думаю и о студенческих выходках, да и о его тоже. Но я промолчала – с большим трудом, должна заметить, это мне удалось.

– Не думаю, что обязана перед вами отчитываться! – проговорила сдержанно, намеренно подчеркнув официальный тон.

Опять усмехнулся, отступил, давая пройти, но в спину всё же бросил:

– Если станет совсем худо, обращайся, помогу.

А вот это вряд ли. В конце концов, пора бы мне уже повзрослеть, и научится самой решать свои проблемы. Эта мысль мне настолько понравилась, что в комнату я входила, улыбаясь, совсем позабыв о злости.

Глава 9

В эту ночь я спала сном младенца – переживания и напряжённое ожидание неизбежного отошло на второй план. Здраво рассудила – если уж всё так плохо, то к чему эти мучения?

А утром всё пошло совсем не так, как я рассчитывала. Впервые в жизни проспала! Семь лет в качестве студентки ни разу не опаздывала ни на одну лекцию, а тут второй день в качестве преподавателя и такой конфуз.

Неслась по коридорам, сбиваясь с шага, несколько раз роняя исписанные листы. Остановилась только перед дверью, чтобы отдышаться и войти к ребятам, как ни в чём не бывало. Пригладила волосы, одёрнула блузку и юбку, досчитала до десяти. В конце концов, что это я разволновалась? Десять минут – это не так много на самом-то деле.

В аудитории, ожидаемо, было шумно, и первый курс не сразу заметил, что больше не предоставлены сами себе. Пришлось прокашляться и громко произнести:

– Светлого утра, уважаемые студенты!

Гомон голосов стих. Наступившая тишина показалась оглушающей – попросту не ожидала, что моё появление произведёт такое сильное впечатление. Собственно, они и ответили мне с заминкой, но довольно слаженно:

– Светлого утра, профессор Лоусон.

Ожидая какой-нибудь гадости, шуточек и чего-то подобного, прошла к своему столу, но молчание нарушало разве что тиканье минутной стрелки на старых часах над идеально чистой доской. Хм… Или это затишье перед бурей?

Опустилась на стул, разложила подготовленный материал по истории, подняла голову. Притихли, наблюдают за мной исподлобья. Не позволяют себе ничего лишнего, разве что явного любопытства в глазах скрыть им не удавалось. То ли боги смилостивились надо мной, то ли первокурсники ещё не успели обнаглеть настолько, чтобы издеваться над преподавателем. Во всяком случае, буря так и не грянула.

– Кто из вас староста курса? – прервала затянувшееся молчание, подарив ребятам дружелюбную улыбку.

С первого ряда поднялся долговязый парень. На тощем лице с острыми скулами расцветали лихорадочные красные пятна, да и походка дёрганая, нервная. А стоило опустить взгляд на папку, которую он протянул мне дрожащей рукой, догадалась о причине его нервозности.

Посмотрела на него, и спросила напрямую:

– Мика?

Парень кивнул, вжал голову в плечи, будто желая испариться, или ещё лучше – провалиться под пол аудитории, лишь бы не видеть страшного профессора, то есть меня.

– Садись, – небрежно махнула одно рукой, другой отодвинула папку на угол стола. Второй раз на эту уловку не попадусь.

– Что же, я думаю, мы с вами познакомимся и без списка.

Староста шумно выдохнул, и первым подскочил с места:

– Я Грегори Шат, факультет целительства, третий уровень магии.

Ничего себе! На первом курсе и уже третий уровень? У парня богатый потенциал, если не забросит учёбу в угоду таким, как Мика.

Записала его в свой собственный список, и стала поочерёдно поднимать остальных студентов. На саму лекцию осталось совсем немного времени – радовало только то, что они заинтересованно слушали краткие заметки из истории нашего государства. Воодушевившись маленькой победой, попытала счастье:

– Если у кого-то появится желание написать небольшой доклад на тему самых курьёзных случаев из прошлого, я была бы рада его послушать.

Стимул так себе – куда бы весомее звучало «тому поставила бы зачёт автоматом», но, увы, такой властью я не наделена. Пока что.

Когда аудитория опустела, и я осталась одна, не смогла сдержать довольную улыбку. Пожалуй, впервые за последние дни у меня появился весомый повод для радости – искренней и незамутнённой. Правда, улыбка тут же померкла, стоило вспомнить про папку, что сиротливо лежала на столе.

Чем же я так не угодила Мике, что она подговорила Грегори на подлость? Или она за мой счёт решила устроить себе бесплатное развлечение? Что же, сама напросилась.

* * *

К тому моменту, когда двери распахнулись, и в мои владения стали подтягиваться студенты третьего курса, я хорошенько обдумала план действий. Как бы там ни было – чесоточный порошок, это слишком жестоко. Бывали случаи, что пострадавшие раздирали кожу в кровь, но куда опаснее, если хотя бы капля этого порошка попадёт на слизистую глаза. Можно ослепнуть и никакое магическое лечение не способно исправить это.

Вряд ли Мика думала о том, что делает. Да что там, студенты редко отдают отчёт в собственных действиях, особенно когда это касается пресловутых шуток. Главное ведь повеселиться, остальное не имеет значения.

Ребята, заходя в аудиторию, бросали на меня кто любопытные, кто насмешливые, кто жалостливые взгляды. Последних было меньше всего, но радует, что они вообще присутствуют. Значит, не все безгранично преданы Мике.

Девушка явилась со своей свитой после трели звонка. Окинула меня злорадным взглядом, потом, не стесняясь и не таясь, произнесла:

– Профессор, что же вы среди лекции бросаете своих студентов? – голос полон притворного сожаления.

Позволила себе холодную усмешку:

– Уверяю вас, такого больше не повторится.

Фыркнула в ответ, недовольно передёрнула плечами. Она же, наверняка ждала, что я буду бледнеть и краснеть, вспоминая её шутку, но тут ей не повезло.

Все студенты на месте, можно начинать. И только я собралась озвучить, чем сегодня мы будем заниматься, как в дверь робко постучали. Не дожидаясь моего разрешения, в аудиторию заглянула та самая мышка – Одри.

– Извините, профессор, можно войти?

Так значит, все виновники той драки, за исключением темноволосого парня, учатся на третьем курсе? По внешнему виду мышки и не скажешь – худая, невысокая, с огромными очками на пол лица и детскими ямочками на щеках, я подумала, что она первогодка.

– Можно.

Девушка прошмыгнула мимо меня, уселась на своё место и приготовилась слушать.

– Светлого дня, уважаемые студенты! – сделала небольшую паузу. – Так как наша первая встреча не удалась, – особый акцент на последнем слове, – предлагаю следующее – я буду вызывать каждого к доске, а вы блеснёте накопленными знаниями.

И не дав возможности никому возразить, посмотрела на Мику:

– Вы первая.

В её глазах промелькнуло недовольство, правда, всего на мгновение.

– Как скажете, – холодно усмехнулась, уверенная в своих силах.

Ну-ну, сейчас посмотрим.

Я долго думала, как именно «наказать» девушку за выходку. Вряд ли мой способ окажется таким уж действенным, но попытать счастье стоит.

Походкой от бедра, пытаясь выставить себя в выгодном свете, девушка поднялась на кафедру и замерла, всем своим видом демонстрируя наплевательское отношение.

– Итак, расскажите мне, как нужно приветствовать представителей агорской расы?

Такого вопроса Мика не ожидала. Недовольно вспыхнула:

– Вы не забыли, что у нас лекция по истории? – голос полон ехидства.

– Совсем нет, – прошла к столу и опустилась на слегка скрипнувший стул. – Я изменила расписание, поэтому сейчас хочу от вас услышать, как нужно приветствовать представителей агорской расы.

Если судить по записям профессора Диам, то ответ на этот вопрос студентка не знает.

Девушка молчала не долго. Она быстро смекнула – искать что-то в своей памяти бесполезно, поэтому перешла в нападение:

– Профессор Лоусон, я считаю, что не стоит забивать себе голову всякой ерундой.

И смотрит на меня, словно выиграла сражение. Пропустила её реплику:

– То есть, вы не знаете? – уточнила для вида.

– Не считаю нужным это знать! – дёрнула изящным плечиком.

– Очень опрометчиво, – спокойно заметила и обратилась к аудитории. – Представители агорской расы живут обособленно, не привечая чужаков. Но, тем не менее, некоторые из обычаев их страны известны нам. К примеру, если вы поприветствуете подданного Агоры традиционным поклоном, то вполне заслуженно можете получить кулаком по лицу.

Студенты недовольно зашептались, а один из парней возмущенно спросил:

– Это почему ещё заслуженно?

– Потому что в их стране поклон считается оскорбительным жестом.

Раздались смешки. Я посмотрела на Мику – девушка чувствовала себя, мягко говоря, не в своей тарелке. А уж когда кто-то из ребят выкрикнул – «Эй, Мика, ходить тебе с фингалом!», вовсе покрылась красными пятнами и недовольно засопела.

– Так вот, иногда стоит знать азы, чтобы не расплачиваться собственной красотой и здоровьем.

Обернулась и поймала улыбку Одри – удивительное дело, но эта самая улыбка преобразила её до неузнаваемости. От неё будто теплом повеяло – родным и знакомым.

– А как же их нужно приветствовать? – робко спросила рыжеволосая девушка с последнего ряда. – Я Далика Гоур, – поспешила представиться, что я посчитала хорошим знаком.

– Думаю, на этот вопрос вы ответите мне сами, на следующей лекции, – я старалась быть дружелюбной, спокойной, уверенной. И самое приятное, что у меня это получалось.

– Можете занять своё место, Мика, – бросила, не оборачиваясь, а когда она проходила мимо, зло чеканя шаг, остановила: – Я думаю это ваше? – и пододвинула папку к краю.

Смешки в её адрес стали куда громче.

Прежде, чем взять папку со стола, она подняла на меня глаза и скривила губы в подобие усмешки. Я и не надеялась, что наше милое «противостояние» завершится так просто.

* * *

После лекции, которая в оставшееся время прошла вполне спокойно, ко мне подошла Одри. Точнее девушка нерешительно мялась у стола, пока я делала в журнале пометки.

– Ты что-то хотела? – подняла на неё взгляд.

Худенькая, того и гляди, сломается. И глаза – огромные, серые, вроде бы и безликие, но в то же время удивительно выразительные. Сочетание несочетаемого.

От моего вроде бы простого ответа она покраснела, побледнела и еле слышно пролепетала:

– Я хотела вас поблагодарить, – запнулась, перевела дыхание, – спасибо, что помогли тогда.

Стоило вспомнить это «тогда», как девушка скривилась. Хотела прочитать ей нотацию на тему «не стоит лезть в гущу событий», но передумала. Судя по всему Одри и сама не рада, что оказалась в такой ситуации. Потому ограничилась мягкой улыбкой:

– Не за что. Рука не беспокоит?

Улыбнулась в ответ и призналась:

– Ночью болит немного, но это не страшно, – добавила, будто я могу обидеться на её признание.

Усмехнулась, по-доброму. Вот ведь, и правда, мышка. Всего боится! Хотя под раздачу вот попала.

– Не переживай, это нормальное явление. Из-за того, что кости сращивали магией, будет такой побочный эффект. Ты главное руку не перенапрягай в течение дня, а на вечер втирай обезболивающую мазь.

На каждую мою фразу девушка неистово кивала, мне даже показалось, что у неё вот-вот шея сломается, но нет, всё обошлось благополучно.

– Хорошо, спасибо, – повторила ещё раз и сделала шаг к двери.

Вернулась к бумагам. Сегодня лекция не имела ничего общего с основными темами, хотя и произвела на ребят неизгладимое впечатление. Остаётся надеяться, что дальше я смогу придерживаться этой стратегии.

– Профессор? – не заметила, оказывается, Одри уходить не торопилась.

– Что?

– Мика так просто не успокоится, будьте осторожны.

Уголки губ дрогнули:

– Спасибо, Одри! – девушка неуверенно переступила с ноги на ногу, и, наконец, ушла.

Не успокоится. Посмотрим, на что ещё она осмелится.

* * *

Я заполнила журнала, набросала план для завтрашних лекций и решила уважить посещением доктора Аттэ. Вчера он мне здорово помог, а я даже толком не поблагодарила его, всё на бегу и на бегу.

По пути зашла в столовую, выбрала пирожные, сдобные булочки, фруктовые конфеты и пошла в «гости».

В лазарете никого не оказалось. Вошла в палату и увидела старика. Он лежал на койке, укрывшись одеялом, и беззвучно что-то бормотал потрескавшимися губами.

Коробку со сладостями бросила на подвернувшийся стул и подбежала к нему:

– Доктор Аттэ, вам плохо? – хотя глупый вопрос, конечно же, ему плохо. Чем же ещё объяснить неестественно белый цвет лица и испарину на лбу?

– Доктор? – потрясла по плечу, лихорадочно соображая, с чего лучше начать. Проверить ауру, пульс и… Только протянула руку к его запястью, как он открыл глаза и недоумённо нахмурился:

– Профессор, что-то случилось? – и это он меня спрашивает? Да у меня-то ничего не случилось, в отличие от него.

– Нет, ничего, – для убедительности отрицательно покачала головой. – Вам плохо?

– Мне? – удивился ещё больше старик. Водянистые глаза на мгновения показались на тон темнее. – С чего вы взяли?

Обвела взглядом его положение, и он поспешил разуверить меня:

– Ах, это! Нет, что вы, я всего лишь прилёг отдохнуть.

Теперь пришёл черёд мне хмуриться. Очень это не похоже на «прилёг отдохнуть». Да он выглядит больным!

– Милое дитя, не стоит хмуриться, иначе на вашем точёном личике раньше времени появятся морщины, – усмехнулся, откинул одеяло и свесил ноги. – Видите? Со мной всё замечательно.

Пригляделась. И вправду, цвет лица больше не сливается с белоснежной простынёй, испарина пропала, будто её и не было.

– Эм… точно? – переспросила, отходя к стене. Сомнение не покидали, всё же я за время практики видела достаточно больных, чтобы отличить их от здоровых.

– Конечно, – встал на ноги, похлопал себя по бокам, – я старик, мне положен дневной сон, вы так не думаете?

Медленно, несколько заторможено кивнула. Положен, но… Ладно, если говорит, что всё с ним в порядке, то так и быть, поверю.

– Я смотрю, вы хотели предложить мне выпить чаю? – мужчина хитро сощурил глаза и показал рукой на прозрачную коробку за моей спиной.

Усмехнулась в ответ:

– Хотела, если вы не против.

– Я? – наигранно удивился. – Помилуйте, дорогая, разве кто-то откажется выпить чаю в вашей компании?

Вот уж действительно, никто. Это потому, что я никому не делаю таких предложений, хотя… Вчера вот пригласила Винсента и сама же не пришла.

При вспоминании о профессоре, невольно улыбнулась. Нелепая ситуация вышла.

– Вы улыбаетесь, это радует, – заметил моё состояние, а я от его замечания смутилась. – Как ваша рука?

– Спасибо, всё хорошо.

Мы вышли в кабинет, где нашлась горелка с подвешенной над ней чашей.

– Вы уж извините, чайника у меня нет, я обычно воду в этом кипячу, – кивнул на дивное сооружение. Поспешила уверить его, что всё замечательно.

Действительно, какая разница в чём воду кипятить?

– Как прошёл второй день? Бунтовали, охламоны? – грея морщинистые руки о бока пузатой чашки с миленькими цветочками, доктор бросил на меня быстрый взгляд.

Впервые, по приезде в академию я почувствовала себя уютно в этом небольшом кабинете, пропахшим настоями, травами и лекарствами. Рядом с добродушным стариком проблемы превратились во что-то далёкое и незначительное, будто и не было прошлого – гнетущего и горького.

Не хотелось разрушать этот момент, потому ответила не сразу, нежась в накрывшем меня спокойствии. Но мужчина ждал, и я нехотя произнесла:

– Попытались, вышло плоховато.

Доктор спрятал хитрую улыбку за чашкой. Откусил пирожное, старательно прожевал и продолжил допрос:

– А как вас принял преподавательский состав?

Ха! Приняли, да ещё как.

Неопределённо махнула рукой, взяла конфету и, прежде, чем откусить, шёпотом поделилась:

– Единодушно приняли, о-о-очень.

Мы с ним понимающе переглянулись.

– Честно? Я даже не сомневался в этом, – и тут же перевёл тему: – А расскажите-ка мне, милая Аделия, чем сейчас живёт научная столица?

Я всё же поперхнулась, так что пришлось поставить чашку на стол и сцепить руки на коленях. Лучше бы мы и дальше обсуждали дела академии, чем это.

– Как чем? – вымученно улыбнулась. – Открытиями.

По лицу доктора скользнула тень, он хлопнул себя по коленям и преувеличенно бодро пояснил:

– Знаете, а я тоже не так уж просто, – его признание показалось мне довольно странным, но он не обращая внимания на моё удивление, продолжил: – Вы что-нибудь слышали о Хане Даурэ?

– О профессоре Даурэ? Конечно! – кто же его не знает? Это же выдающийся человек. Его труды в области магического воздействия на окружающих настоящее сокровище.

Подождите? А при чём здесь он? Прищурилась, посмотрела на старика с подозрением.

– Нет-нет, не смотрите так, – рассмеялся, – я не скажу ничего предосудительного. Всего лишь навсего это мой кузен по матушке.

Не сразу нашлась, что ответить. Слишком ошеломляющая вышла новость.

– Вы не шутите? – наконец проговорила, чем заслужила скрипучий смех.

– Помилуйте, дорогая, вовсе нет.

Действительно, нелепый вопрос.

– А… – не договорила, доктор перебил меня:

– Почему я здесь? А не в столице? – кивнула, именно об этом и хотела спросить. – Так и здесь хорошо, куда мне старику на закате лет рваться?

– Да ладно вам, какой закат? – ободряюще улыбнулась, но заметив в его глазах мелькнувшую тень, неловко схватилась за чашку с остывшим чаем.

– Хотите сказать, я похож на юнца?

Эм… Не то, чтобы похож. Очень каверзный вопрос он задал, и ведь знает это, сидит, улыбается, ждёт, что отвечу.

– Я думаю, – проговорила медленно, подбирая слова, – вы дадите фору любому юнцу.

Фух, выкрутилась!

– Засчитано, – улыбнулся, и мы вместе рассмеялись.

Дальше беседа потекла более мирно. Он рассказывал мне о том, каким повёрнутым на науке был профессор Даурэ в детстве, сколько хлопот доставлял своей впечатлительной матушке, как пугал отца, который непременно хотел его видеть среди силовиков. И как он буквально выгрызал для себя возможность уехать в столицу, чтобы учиться и отнюдь не на силовом факультете.

Потом я рассказала о той самой лекции профессора, после которой я буквально влюбилась в этого зажигательного человека. Он был не просто увлечён наукой, он буквально горел ей – ярко, так что невозможно остаться равнодушным.

– Он подарил мне свою книгу и посоветовал обязательно показать ему мои наработки… – в запале разговора не заметила, как сболтнула лишнего.

В одно мгновение пропал азарт, и льдом опалило сердце. Дрогнувшей рукой поставила чашку, и засуетилась:

– Я засиделась у вас, доктор, мне ещё нужно подготовиться к завтрашней лекции… Мне пора.

Зачем? Вот зачем я сказала об этом? Ведь всё было так хорошо.

Неловко улыбнулась, и пошла к двери.

– Я всегда буду рад видеть вас, Аделия, – без тени усмешки, совершенно серьёзно бросил старик.

Я кивнула, не оборачиваясь, и вышла в коридор.

Слишком мало времени прошло, чтобы вот так легко, играючи вспоминать прошлое.

Только, когда вернулась в комнату, поняла, как некрасиво прозвучали мои слова для единственного человека в этой негостеприимной академии, принявшего с теплом чужую девушку из столицы. Завтра – выходной, и ни к какой лекции, естественно, готовиться мне не нужно.