Текст книги "Тяжелые будни оракула"

– И меня прошу простить. Боюсь представить, что вы испытали, когда услышали язвительные слова насчет покойного мужа, – виновато вымолвил он и в каком-то порыве сделал шаг в мою сторону.

– Уже доложили? – не без злости осведомилась я.

– Поделились информацией. Новый градоначальник, когда нанес вечером визит вежливости.

– Не нашлось более интересных тем для разговора? – вопросительно изогнула я тонкую бровь.

– Меня задела ваша ложь, поэтому я предложил мистеру Сеннету за чашкой чая сменить оракула. Бургомистр сказал, что это невозможно, ведь вы приехали по распределению. Попросил проявить снисхождение к молодой вдове, под конец заявил, что он и жители Фэйвертона довольны вами.

– Хоть кто-то оценил мои способности, – с ехидством прокомментировала высказывания нежеланного гостя.

– Я не могу отрицать факт наличия дара. О существовании Трэйси знает всего четыре человека. Распространяться о ней не в их интересах. Диплом и умение держать язык за зубами лишь добавляют вам весомости. Одного не пойму: почему не рассказали Коллин правду? С ее помощью вам куда проще было бы уберечь бедняжку от связи с таким ужасным человеком, как я. Вы ведь этого добивались? – спросил он и впился в лицо пронизывающим взглядом.

У меня перехватило дыхание, в коленях появилась предательская слабость, в горле пересохло. Дважды за день оказаться застигнутой врасплох проницательным аристократом – уже чересчур. Все в моем теле выдавало оторопь и смущение. Вскоре на смену им пришла злость на себя за неумение держать эмоции под контролем.

Я нервно сглотнула, чтобы смочить гортань, и прошептала:

– Откуда?..

Поздний гость, наоборот, был доволен собой. Он прислонился плечом к стене, сложил руки на груди и выдал бодрым голосом:

– Сопоставил произошедшее. К тому же у Коллин большая часть эмоций написана на лице. Она начинает говорить, и уже ясно, что у нее на уме. Еще при первой встрече я осознал, что старая знакомая рассматривает меня в роли жениха. Дело не в деньгах. Причина явно в ее возрасте и положении, занимаемом мной в обществе. Лишний раз убедился, когда пригласил Коллин на обед. Поэтому нет ничего удивительного, что она бросилась к вам с намерением узнать, ждет ли нас совместное будущее. Вы предпочли солгать, чем сказать правду. Неужели настолько принципиальны? Дружба дружбой, а служба службой? – хмыкнул он и сощурил глаза, точно хотел прочесть мои мысли либо заглянуть в душу.

– Удивлены, что в империи есть такие люди? – с вызовом посмотрела на собеседника.

– Возможно, – уклончиво сказал темноволосый аристократ. – Смею заверить вас, миссис Вудсток, что можете быть спокойны насчет Коллин. В ближайшее время я не собираюсь связывать себя узами брака. К тому же она не в моем вкусе. Мне нравятся более разборчивые в любви женщины. Думаю, вы понимаете, о чем я… – понизил он голос до томного заговорщицкого шепота.

– Возможно, – вернула ему ответ и ощутила, как щеки опалил румянец.

Харрингтон удивленно вскинул брови, помолчал немного, оторвался от стены и двинулся ко мне.

– Раз мы все выяснили и между нами не осталось обид и взаимных претензий, предлагаю забыть об инциденте.

С каждым мужским шагом меня более ощутимо накрывала исходившая от герцога сила. Подобное качество нельзя приобрести, с ним рождаются, его впитывают с материнским молоком, с гордостью отца, вызванной появлением наследника.

– Согласна, – я с трудом устояла на месте.

– Тогда позвольте откланяться. Уверен, мы больше не увидимся, – шатен взял мою руку в свою, запечатлел поцелуй на тыльной стороне ладони и пожелал на прощание: – Хорошего вечера! Можете не провожать. Мне известно, где выход.

Я настолько была поражена откликом тела на обычный вежливый жест, что превратилась в глухонемую статую. Как бы не хотелось признавать, но мне понравилось прикосновение губ Харрингтона. Они были мягкими, теплыми, не сухими и в то же время не такими влажными, как у Кельвина, что оставляли на коже мокрый след, вызывали неприязнь, в какой-то мере даже отвращение. Запах парфюма так же показался притягательным, утонченным, как и его обладатель. Нотки сандалового дерева в сочетании с пряными нотками кардамона, перца, что не ощущались в конторе из-за чада свечей, окутывали молодого герцога ореолом таинственности, чувственности и соблазна.

Этот мужчина знал об обольщении все: когда и как следует улыбнуться, когда понизить голос до шепота, когда прикоснуться… К счастью, мне не грозило попасть под чары потомственного аристократа. Свою роль должны были сыграть наше знакомство, видение про девочку и убежденность Харрингтона касательно последней встречи.

Опомнившись, заметила, что одна в помещении. Чайник вскипел и выбрасывал в воздух струю пара.

– А как же чай? – растерянно спросила у тишины.

Махнув рукой, сняла с плиты медную посудины, погасила свет, поднялась на второй этаж, сняла платье и забралась в постель.

Я читала книгу, подаренную на память куратором, как вдруг из кухни донесся грохот. За ним последовал хруст вперемешку с треском. Волна озноба пронеслась по телу. Свесив ноги с кровати, около минуты вслушивалась в странные звуки, желая убедиться, что мне не почудилось. Но они не исчезли. Вскоре вовсе добавились другие, дребезжаще-визжащие. Еще звонкий стук металла. Казалось, кто-то взял ложку и колотил ею по сковороде. Наконец, мне хватило смелости подняться, накинуть на плечи шаль и, вооружившись той самой книгой, спуститься на первый этаж.

Как и думала, звуки доносились из кухни. Там явно кто-то находился. Добравшись до двери, набрала полные легкие воздуха, щелчком пальцев включила свет и оторопела. Идеально убранное прежде помещение пребывало в полном беспорядке. Казалось, сюда добрался шаловливый ребенок и перевернул все вверх дном.

Кадка с мукой лежала на полу, хотя в пятницу я собственными руками поставила ее в шкафчик. От деревянной емкости во все углы тянулись следы в виде четырехлучевых звездочек. Пакет с сахаром валялся неподалеку от кадки и походил на решето, словно кто-то взял шило и тыкал им, пока были силы. Белые кристаллы, точно снег, припорошили поверхность шкафчиков, мойку и часть посуды. Весь стол был усеян хлебными крошками. От половины буханки ничего не осталось.

Еще больше я опешила, когда увидела виновника беспорядка. Им оказалась птица с невероятно ярким оперением. Как у попугая. Тот же клюв, забавный хохолок. Только будучи птенчиком, пернатый явно искупался в зелье роста, поскольку размерами походил на взрослого филина.

Шалопай настолько был увлечен изучением внешности, отражавшейся в начищенной до зеркального блеска сковороде, по которой то и дело стучал клювом, что не замечал меня. Я воспользовалась моментом: схватила первое попавшееся под руку полотенце и набросила на пернатого. В кухне поднялся дикий крик. Он визжал, царапался когтями, все время пытался цапнуть меня за руки. И пару раз добился своего.

Дальше умывальни унести разбойника не удалось. Я поставила его на раковину, ураганом вылетела в коридор, заперла дверь и прижалась к ней спиной.

– Плохая девочка, пло-охая… – донеслось мне вдогонку.

– Ты еще и разговаривать умеешь. Какой ужас! – произнесла на выдохе и смежила веки.

– Уж-жас… Уж-жас… – вторила птица.

Пальцы саднили. Взглянув на них, заметила кровь. Следовало поскорее обработать укусы, поэтому вернулась на кухню, достала яблочный уксус и прижгла раны. Около минуты я смотрела на царивший в помещении бедлам, затем набрала в колодце воды, закатала рукава, прочла несколько заклинаний по бытовой магии и принялась руководить уборочным инвентарем. Получалось складно, но медленно. Силы за день порядком иссякли, поэтому метла мела неспеша, словно никуда не торопилась, тряпка натирала стол и шкафчики с натугой, точно раз за разом встречала на пути препятствия. Виновник же беспорядка не замолкал ни на секунду. Порой говорил разборчиво, порой чирикал на своем, на птичьем. При этом громко. Пустота в умывальне лишь усиливала звуки. В итоге у меня разболелась голова.

– Ты можешь помолчать? – раздраженно воскликнула я.

– Да. Нет. Не знаю… – послышался ответ, следом разбойник запел на все лады.

Часы показывали начало двенадцатого, когда с уборкой было покончено. Я порядком выдохлась, хотелось спать. Птица же продолжала горланить:

– Ночка те-емная… Ночка лу-ун-ная…

Уронив лицо в ладони, сосчитала до пяти и отправилась в спальню с мыслью, что завтра хозяин пернатого обязательно даст о себе знать. Птица была редкой и явно дорогой. Но если вдруг до полудня объявления о пропаже не появится, то вызову видение.

Глава 4

Я догадывалась, что посетителей будет больше, чем вчера, но реальность превзошла ожидания. Стоило завернуть за угол и увидеть толпу, выстроившуюся у дверей конторы, как возникло желание развернуться и скрыться в четырех стенах уютного домика. И это в половине десятого! Только благодаря постояльцу с ярким оперением в новой обители тоже не было покоя. Лишь изредка устраивая короткие перерывы, он ночь напролет заливался трелью. Как не охрип?!

Заметив меня, галдящая очередь чуть затихла и принялась выстраиваться в шеренгу, споря, кто за кем пришел. Я громогласно поприветствовала собравшихся, предупредила, что начну прием только через полчаса, поскольку мне нужно настроиться, провернула ключ в замке и ступила в помещение. Не успела повесить сумочку и надеть шляпу с широкими полями, как зазвучала музыка ветра.

– Рабочий день… – раздраженно заговорила я, поворачиваясь лицом к входу, возвела глаза к потолку и прошептала на выдохе: – Опять вы. Разве вчера вечером не должна была состояться наша последняя встреча?

Лорд Харрингтон выглядел этим утром менее холено и свежо, чем накануне. Белки были красными, под глазами залегли тени. Очевидно, ночь у аристократа тоже выдалась бессонная.

– Жизнь внесла коррективы, – эмоционально вымолвил он и без приглашения опустился на стул для посетителей. – Мне нужна ваша помощь. Сестра в полном отчаянии. Рыдала всю ночь. Глаз не сомкнула. Не представляю, что с ней станется, если судьба нанесет новый удар. Слишком много потерь…

– Давайте по делу, – поторопила его. – Что от меня требуется?

– Найти любимого питомца Мелани, если можно так сказать. Люди подсказали, что для поисков вам необходима личная вещь пропавшего или как-то связанная с ним.

«Очевидно, под «люди подсказали» он имел в виду Коллин. Так бы и сказал, чего скрывать? Пусть делают, что хотят. Их жизнь, их выбор», – подумала я и вновь сосредоточилась на мужском голосе.

– К сожалению, это все, что Мелани удалось найти.

Ранний посетитель запустил пальцы во внутренний карман сюртука и положил на стол платок с вензелем, вышитым в уголке золотой нитью. Я развернула шелковую ткань и увидела ярко-оранжевое перо. С губ невольно сорвался смешок, в следующий миг они вовсе расплылись в ухмылке.

«Теперь понятно, кому принадлежит говорун. Почему сразу не додумалась?» – пожурила себя и осведомилась:

– У леди Харрингтон пропала птица?

– Не просто птица, а турако! – горделиво воскликнул шатен. – Его пение завораживает.

– Очевидно, я ничего не понимаю в вокальном искусстве. Или птица попалась бракованная, – пробубнила себе под нос.

Аристократ пропустил мои высказывания мимо ушей и продолжил:

– Турако у нас не водятся. Его привезли из-за океана для какого-то богача. Мелани увидела очаровательного птенца и влюбилась с первого взгляда. Пришлось выложить баснословные деньги, чтобы уговорить капитана корабля продать турако. Впрочем, он и теперь мне дорого обходится.

«Мне тоже его визит обошелся недешево. Придется сидеть теперь без сахара. Муки же меньше половины осталось», – пронеслась в голове нерадостная мысль.

– Но я души не чаю в сестре, поэтому готов…

– Исполнить любую ее прихоть? – закончила за Харрингтона, невежливо прервав.

– Скорее всего. Так вы возьметесь за поиски турако? – поглядел он на меня с мольбой. – Заплачу, сколько скажете.

Я взяла сумочку, отыскала ключ от жилища и положила перед герцогом.

– Найдете своего болтуна в домике миссис Чадвик. Он заперт в умывальне. Очень прошу, милорд, забрать этого трескуна до моего возвращения. Ключ положите под глиняный горшок. Впрочем, можете не закрывать. Воровать там нечего.

– Что он делает в вашем доме? – оторопело поинтересовался мужчина.

– Вы у меня спрашиваете? – повысила я голос на пол-октавы. – У самой чуть приступ не случился, когда увидела вашего турако! Благо, кухня осталась целой после его нашествия. Не птица, а саранча!

Внезапно зазвенела музыка ветра. В помещение нерешительно просунула голову темноволосая женщина. У нее были красные и опухшие от слез глаза. У бедолаги явно что-то случилось.

– Госпожа оракул, вы можете принять меня до десяти? Дело очень срочное, – спросила она дрожащим голосом.

– Проходите, – поманила я ее. – Милорд уже получил нужную информацию. Всего доброго, Ваша светлость!

– Крайне признателен за помощь, миссис Вудсток. В долгу не останусь, – поднимаясь, произнес он деловым тоном и сгреб со стола ключ.

– Не стоит благодарностей.

Я проводила герцога взглядом до двери, указала женщине рукой на освободившийся стул и напористо вымолвила:

– Рассказывайте, что у вас случилось.

– У меня пропал муж. Уехал вчера утром на базар в Наян, чтобы продать коня. Наян – это соседний город, – пояснила брюнетка тридцати пяти лет, заметив озадаченность на моем лице. – К обеду должен был вернуться. Но вот уже почти десять, а его все нет, – по женским щекам потекли слезы. Посетительница вытерла их ребром ладони и подалась корпусом вперед: – Он никогда раньше не пропадал. Соседка говорит, что загулял. Зашел в кабак, выпил эля, нашел там себе молодую девицу, падкую до денег, и кувыркается где-то с ней в постели. Но мой Алтон не такой. Он честный и порядочный. Я не знаю, что делать, где искать. У нас шестеро детей. Как я одна их подниму? – запричитала она и уронила лицо в ладони.

– Успокойтесь и дайте мне его вещь, – требовательно произнесла я, расставила новые свечи, зажгла тремя щелчками пальцев и зашторила окна.

– Шапка пойдет? – всхлипывая, спросила бедолага.

– Вполне.

Раскрошив лавровый лист, я забралась на хлипкую треногу, вдохнула ароматный дым и прочла заклинание. Почти сразу ко мне явилось неприятное видение. Пришлось просмотреть его от начала до конца, чтобы разобраться, что к чему. Едва оно исчезло, я передернула плечами, зажгла веточку базилика, сделала несколько глотков воды и засипела:

– Вашего мужа ограбили на обратном пути. Он лежит без памяти на постоялом дворе в деревушке под названием Кораги… Кореги…

– Хорани, – возбужденно воскликнула несчастная, на которую накатило озарение.

– Верно. Жить будет, но деньги не вернете. Даже не найдетесь, – потирая виски, продолжила я. – Воры приглядели вашего супруга еще на базаре. Нападение было делом времени. Они понесут наказание, но нескоро. Погорят на другой краже.

– Спасибо вам огромное, госпожа оракул. Желаю найти хорошего мужа, деток побольше здоровеньких, – принялась кланяться брюнетка. – Сейчас же найму обоз и поеду за Алтаном.

Я не стала записывать ее имя в книгу посещения. Несчастная была слишком измотана неизвестностью и ожиданием. К тому же рабочий день еще не начался.

После ее ухода собравшиеся дали мне пять минут передышки и потянулись один за другим. Каждый пришел со своей бедой. У кого-то она заключалась в сыне, подружившимся с зеленым змием, у кого-то в пропавшем кошеле. Одинокие девушки и молодые вдовы хотели узнать, выйдут ли они в ближайшее время замуж.

Из-за бессонной ночи я оказалась принципиальной: повесила в двенадцать часов табличку «закрыто» и достала припасенный обед. Стоило взять вилку, как хлопнула дверь.

– Придется впредь закрываться, раз посетители слепые, – пробубнила я и увидела градоначальника.

Банка с едой исчезла со стола со скоростью падения звезды.

– Добрый день, миссис Вудсток! – на ходу сказал мистер Сеннет, плюхнулся на стул для посетителей и забарабанил пальцами правой руки по фиолетовому отрезу ткани. – Не хотел мешать, но я начал думать, что вы никогда до меня не дойдете, поэтому выбрался сам. Смотрю, дело набирает обороты, – указал он кивком на улицу. – Людей столько стоит у входа, что как бы за день вам принять их. Придется ввести для горожан ограничение – одно посещение в месяц, иначе все деньги из казны перетекут в ваши карманы. За походы свыше лимита пусть фэйвертонцы платят сами. И мне хорошо, и вам. Список готов? – резко сменил бургомистр тему.

– Конечно!

Я открыла ящик стола и отдала мистеру Сеннету желаемое.

– Миссис Вудсток, у меня к вам просьба, – заикаясь, произнес он, едва убрал листок в карман сюртука. – Только я не буду записываться, и, если можно, пусть разговор останется между нами.

– Смею заверить вас, мистер Сеннет, что все беседы и содержание видений остаются в этих стенах. Слушаю, – подстегнула его к рассказу, поскольку аппетитные запахи раздразнили желудок.

Мне не терпелось поскорее приступить к обеду, градоначальник же мешкал.

– Вы можете посмотреть, есть ли у меня шансы обручиться с герцогиней Кавендиш?

Я с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть и не закатить глаза. Подобный вопрос задавали многие женщины, у которых сыновья ходили в холостяках. И он туда же!

– Дайте руку, – совладав с эмоциями, вымолвила я и потянулась к нему пальцами.

Едва мужская рука оказалась в моей ладони, я смежила веки, прочла заклинание и принялась всматриваться в приходящие образы. Вскоре развеяла их, отдернула руку и твердо заявила:

– Не хочу обнадеживать вас, мистер Сеннет, но шансов никаких. У вашей невесты не будет и десятой части приданого леди Харрингтон, зато в браке с ней вы обретете любовь, счастье и взаимопонимание. Видела в будущем двоих удивительно хорошеньких мальчиков, красивый дом с ухоженным садом…

– Но деньги точно не помешали бы, – заключил он, поджав губы.

– У судьбы свои ставки на каждого из нас, – повела я плечом.

– Благодарю, миссис Вудсток. Постараюсь как можно скорее приобрести все необходимое для конторы. Хорошего дня!

Бургомистр ушел расстроенным. Людей часто не устраивали мои ответы, но таково их будущее. Я не видела смысла лгать и приукрашивать его. Зачем тратить понапрасну силы и пытаться свершить немыслимое? Лучше направить их в другое русло.

После ухода мистера Сеннета наконец-то удалось пообедать. В половине первого посетители снова потекли рекой. Несмотря на нескончаемую очередь, ровно в шесть я повестила табличку «закрыто», заперла дверь, отвесила шторы, погасила свечи и со спокойной душой села составлять прогноз погоды. Затем написала запоздалое письмо Сансе и отправилась к печатнику.

По возвращении домой сняла шляпу, опустилась на диванчик в гостиной, откинулась на жесткую спинку и закрыла глаза. К счастью, пернатого не наблюдалось, нескончаемых трелей и болтовни из умывальни не доносилось.

Только отдохнуть не дали – почти сразу послышался стук. На пороге дома стояла несчастная, у которой избили и ограбили мужа. Она больше не плакала. Наоборот, ее глаза светились счастьем, на губах играла легкая улыбка.

– Простите за беспокойство, миссис Вудсток, я всего на минуту, – скованно произнесла она при взгляде на меня. – Как вы и говорили, Алтон нашелся на постоялом дворе. Он уже пришел в себя. Целитель сказал, что жить будет. Не представляете, как мы счастливы с детьми и признательны вам. Возьмите, пожалуйста, в знак благодарности пирожок с вишней и свежие яйца. Это с нашего двора. Вкусные! – краснея, залепетала брюнетка.

Я пыталась отказаться. Не вышло. Женщина шустро всучила мне корзинку и сбежала. Я покачала головой, отнесла дары на кухню и снова направилась в гостиную. Не успела сесть, как в очередной раз раздался стук.

– Айрин, прости меня, пожалуйста, – виновато прошептала Коллин и потупила взгляд.

Мне не хотелось ворошить прошлое, поэтому распахнула дверь пошире и как ни в чем не бывало вымолвила:

– Проходи! Выпьем по чашечке чая с вишневым пирогом.

– Я его обожаю, – с довольным видом подхватила знакомая, переступила порог и принялась на ходу эмоционально рассказывать: – Вчера вышло все так нелепо… Честно говоря, я не думала, что обычный обед обернется кошмаром. Знала бы, отклонила бы приглашение Уилбура. У меня внутри все похолодело, когда он налил в стакан виски и поднес к губам. Вероятно, мои мысли были написаны на лице, раз Уилбур устроил допрос. Я правда испугалась. Твое видение ни при чем, Айрин. Дело в покойном лорде Харрингтоне…

– Твой знакомый извинился вчера за грубость и рассказал о пристрастии отца к выпивке.

– Да? – удивленно вымолвила Коллин. – О том, как гонялся за ним по особняку и избивал, тоже рассказал?

– Нет, это Его светлость предпочел утаить, – прошептала я, испытав ужас.

Нежданная гостья села за стол и продолжила печальную повесть:

– Уверена, Уилбур многое утаил. Он был крайне несчастен в детстве. Не единожды подавался в бега, но люди покойного герцога всегда находили его и возвращали отцу. Я вообще удивлена, как он вырос настолько добрым и позитивным человеком. Просто когда ты сказала, что он превращается в зверя от выпивки, я подумала о яблоке, которое недалеко падает от яблони, – продолжала она оправдываться.

– Как погиб покойный герцог? – невольно сорвался с языка вопрос.

Опомнившись, я поставила греться чайник, достала чашки, медный заварник и насыпала ложку чая.

– Без понятия. Харрингтоны покинули Фэйвертон после печальных событий и не возвращались до этих дней… – невнятно промямлила Коллин и скороговоркой добавила: – Скорее всего, Его светлость сгубила выпивка.

– Твой знакомый так и сказал, – подвела я черту в неприятной теме, порезала пирог и решила поведать гостье, сколько у меня сегодня было посетителей.

После ее ухода я вымыла посуду и подумала, что не мешало бы приготовить ужин, заодно на завтра обед. В планы входило потушить фасоль с овощами, поэтому открыла кухонный шкафчик, где хранились крупы с бобами, и заметила неладное. Полки были буквально забиты продуктами. Та же история повторилась с другим шкафчиком, что прежде пустовал. Я нашла там кусочек желтого сыра, ветчины, масла, бутылку молока, баночку вяленых томатов и запеченного цыпленка, от которого исходил умопомрачительный аромат. Все было аккуратно завернуто, более того, на нижней полке лежал артефакт, вырабатывающий холод. Благодаря ему продуктам не грозила порча.

В третьем шкафчике лежали песочное печенье, яблочный мармелад, засахаренные фрукты, буханка хлеба и кулек шоколадных конфет. В последнем нашлась короткая записка:

«Поскольку денег в качестве признательности вы не примете, я взял на себя смелость позаботиться о провизии. Лорд Уилбур Харрингтон».

Принимать милостыню было не в моем характере. Хотелось собрать все подношения и немедленно вернуть аристократу. Но я слишком устала, чтобы тратить остаток вечера на поиски места жительства герцога, на выражение негодования и требование очистить мой дом от продуктов, купленных на его деньги. Мысленно махнув рукой, кое-как уговорила совесть замолчать. Харрингтон не только избавил меня от необходимости готовить ужин, так еще обеспечил припасами на две-три недели.

В девять часов вечера я наполнила бочку водой из колодца, нагрела ее, вымылась и только забралась в постель, как кто-то неистово заколотил во входную дверь. Накинув на плечи шаль, в два счета оказалась в прихожей и отперла засов.

– Госпожа оракул, беда! Случилась беда! Умоляю, не гневайтесь, помогите найти нашу девочку, – причитала женщина сорока пяти лет, не позволяя ни слова вставить.

– Перестаньте рыдать и объясните толком, кто у вас пропал, – скомандовала я, едва та замолчала на миг.

Поздняя гостя громко всхлипнула, вытерла рукавом платья слезы и произнесла надломленным голосом:

– Кудряшка пропала. Черненькая такая, с розовым бантиком на голове. Она маленькая еще совсем. Не знаю, где искать уже. Все поляны обошла, все улицы. Нигде нет. Если в лес сбежала, то до утра не доживет. У нас же полно волков и других диких зверей. Ох, как же мы без нее? Пропадем ведь!

«Какое странное имя у девочки», – подумала я и уточнила:

– Кем она вам приходится: дочерью или внучкой?

Русоволосая женщина оторопело посмотрела на меня и ляпнула:

– Козой.

Около десяти секунд я переваривала услышанное. Происходящее напоминало розыгрыш. Но, судя по заплаканным глазам несчастной, неподдельной тревоге на лице, шуткой здесь не пахло.

Мое молчание сподвигло гостью снова заговорить:

– Кудряшка – это козочка, наша кормилица. Живем мы небогато, с трудом накопили денег, чтобы купить ее. Деткам молочко всегда давала, иногда готовили из него сыр. Немного, конечно, но хоть что-то. Каждое утро старший сын отводит ее на ближайший луг. Сегодня тоже отвел, пришел вечером забирать, а Кудряшки нет. Только веревка осталась. Вот.

Женщина подняла руку и предъявила моток крученой бечевки. Я забрала ее, смежила веки, прочла заклинание и почти сразу увидела животное.

– Жива ваша козочка. Стоит запертая в каком-то сарае, – выдала я, едва исчезло видение.

– Точно Нора украла! – гневно выпалила гостья, хлопнув ладонью себя по бедру. – Давно глаз положила на нашу любимицу. Как ни увидит, все приговаривает: «До чего ваша козочка хороша!» Ну я ей покажу, ну я ей задам жару!

– Понятия не имею, кто такая Нора…

– Наша соседка, – перебила она меня и продолжила эмоционально высказываться: – Знали бы вы, госпожа оракул, до чего она завистлива. Сейчас же пойду к ней и потребую отдать Кудряшку, иначе все кудри повыдергиваю.

– Дослушайте! – повысила я голос, заставив замолчать разошедшуюся шатенку. – Я не знаю, в соседском сарае ваша коза или каком-либо другом. Видение было нечетким, но уверена, что смогу найти ее. Дайте пять минут, чтобы одеться.

Не дожидаясь ответа, прямо с веревкой в руках поднялась в спальню, облачилась в траурное платье, нахлобучила на голову шляпу того же цвета и покинула дом. Мне больше делать было нечего, как на ночь глядя искать пропавшее животное, но женщина выглядела слишком возбужденной. Как бы беды не натворила сгоряча.

Я шла впереди, она брела следом, к счастью, молча, не мешала мне сверяться с ощущениями. Где-то спустя двадцать минут быстрой ходьбы мы оказались на узкой улочке, вдоль которой располагались приземистые дома. По одному их виду можно было сказать, что люди жили здесь бедные. У кого-то двор выглядел ухоженным, у кого-то валялись поломанные колеса от обоза, у кого-то по пояс зарос травой.

В какой-то миг веревка в руке так нагрелась, что держать ее стало неприятно, даже больно. Хотелось бросить, но тогда бы связь оборвалась, пришлось бы вновь настраиваться. И кто знал, удалось бы мне завершить начатое.

– Мы совсем рядом, – подала я голос впервые с тех пор, как покинула уединенную обитель.

– Выходит, все-таки Нора! Вот лахудра! – прогорланила шатенка и немного поутихла под моим усмиряющим взглядом. – Ее дом слева, наш справа.

Я кивнула и двинулась в сторону соседского дома, но моток бечевки сразу начал остывать. Выходит, путь был ложный. Сколько раз уже твердила себе, что в моем деле следует доверять ощущениям, а не руководствоваться разумом, нет, то и дело наступала на грабли.

Развернувшись, зашагала в противоположном направлении и через пару секунд почувствовала нарастающее в ладони тепло. Значит, никакой ошибки.

– Госпожа оракул, там мой дом, – донеслось в спину.

Я подняла руку, давая женщине знать, что слышу ее, толкнула калитку и зашагала через двор к двум бревенчатым сараям.

– Вы что творите? Думаете, мне делать больше нечего, как нестись на другой конец города и устраивать спектакль? – заорала фэйвертонка во все горло и бросилась вдогонку. – А ну пошла отсюда вон, шарлатанка!

Невзирая на поднятый шум, я попыталась абстрагироваться и окончательно решить, в какой из построек искать козу. Разум подсказывал, что в левой, целехонькой, ощущения твердили, что в правой, полуразрушенной. Я доверилась интуиции. Пользуясь последними секундами, отперла сарай. Правда, едва ступила, как шершавая женская рука схватила меня за рукав. В тот же миг раздалось блеяние козы.

Женщина разжала пальцы, упала на колени, принялась обнимать животное и ласково приговаривать:

– Кудряшечка моя, девочка наша, как ты здесь оказалась?

Словно в ответ на вопрос, ко мне явилось видение.

– Ваш сын встретил по пути друга и согласился помочь ему сложить дрова. Позже они собирались на озеро. Коза занервничала, когда за ней не явились в привычное время, пережевала веревку и сама вернулась домой. Ее сарай оказался заперт, поэтому она зашла в этот. Вы же сами его и закрыли, – произнесла я холодным тоном и бросила бечевку рядом с женскими ногами.

– Госпожа оракул, простите меня, пожалуйста. Я понятия не имела, что она здесь, – виновато затараторила шатенка.

Я кивнула и покинула двор, заполненный сбежавшимися на крики соседями. Обида и злость острыми когтями раздирали сердце на части. Разбитая и опустошенная, кое-как доплелась до нового дома. Там меня ждал очередной неприятный сюрприз в лице лорда Харрингтона. Аристократ настойчиво колотил в дверь. Услышав приближающиеся шаги, он повернулся и облегченно воскликнул:

– Хвала высшим силам, вы пришли! Я уже собирался уезжать.

– Только не говорите, что у вас тоже что-то пропало, – проговорила упавшим голосом.

– Пропало! Счастье! – обрывисто произнес он.

Я хмыкнула и язвительно вымолвила:

– Простите, не могу поделиться. Самой не хватает.

– Вы не поняли. Так зовут турако.

В который раз за вечер я впала в ступор. Насмехались они надо мной сегодня, что ли?

– Вы назвали крикливую птицу Счастьем? – недоверчиво осведомилась у позднего гостя, едва обрела дар речи.

– Не я, а Мелани. Понимаю, глупо, но сестре хотелось, чтобы на вопрос «где Счастье?» слуги и близкие отвечали, что у нее в руках или где-то рядом.

– Интересная идея… Думаете, он здесь?

– Больше негде. Мы уже обыскали особняк, парк и все прилегающие земли.

– В таком случае боюсь представить, во что он превратил жилище в мое отсутствие, – на выдохе проговорила я, достала из сумочки ключ, вставила в замочную скважину и провернула.

Аристократ дождался, пока я открою дверь, зайду в дом, и лишь затем направился следом. Худшие опасения оправдались, стоило заглянуть в кухню и зажечь магический светильник. Сегодня говоруну никто не мешал, поэтому он делал, что хотел. Кадка с остатками муки снова валялась на боку. Белые следы были повсюду: на дощатом полу, на столе, на дверцах шкафчиков, на раковине. Казалось, пернатый раз за разом прыгал в перетертые в порошок зерна и с остервенением скакал по кухне, чтобы как можно больше напакостить. И у него это отлично получилось!

Пакет с засахаренными фруктами тоже подвергся нападению, пострадал и вишневый пирог, от которого остался лишь бортик. Да уж, постарался турако на славу!