Текст книги "Тяжелые будни оракула"

Виновник беспорядка, как и накануне, таращился во все глаза в начищенную до блеска медную сковороду и что-то болтал на своем птичьем.

– Вот как ты, оказывается, выглядишь, птица счастья, – прошептала я, изо всех сил стараясь не схватиться за голову или не уронить лицо в ладони от отчаяния.

«Когда убирать это все? Ночью?» – пронеслась паническая мысль.

– Вчера было так же? – раздался позади грудной баритон.

– Почти.

Услышав голос Харрингтона, пернатый бросил любимое дело, перелетел на стол и, маршируя туда-обратно по краю, залепетал:

– Плохая девочка, пло-охая… Уилбур хор-роший.

– Конечно, хороший, а вот ты плохой, – взялся отчитывать его аристократ. – Кто тут напакостничал? Ты?

– Да. Нет. Не зна-аю, – ответила птица в привычной манере.

– Как он пробрался в дом? – невольно сорвалось с губ. – Окна и двери закрыты.

– Скорее всего, через дымоход. Увязался вчера за мной и пролез по трубе.

– Тр-рубе, тр-рубе, – повторил турако за Харрингтоном понравившееся слово.

Я все-таки не выдержала и разозлилась. Желание остаться одной вынудило меня недружелюбно выпалить:

– Раз нашли искомое, не пора ли вам забрать это счастье и удалиться?

– Ваша кухня походит на поле боя детворы. Я останусь и помогу убрать. Вдвоем мы справимся быстрее, – заявил он непререкаемым тоном.

– Только если ваш птенчик снова что-нибудь не вывернет.

– Я присмотрю за ним. Дайте ведро, схожу наберу воды.

Пререкаться с аристократом не было сил, поэтому молча выдала желаемое. В его отсутствие подняла кадку с остатками муки, убрала в шкафчик, выбросила в урну поклеванные засахаренные фрукты и остатки пирога, на что Счастье возмущенно прогорланил:

– Кощу-унство, пр-росто кощу-унство.

– И не говори, – прошептала я, достала метлу и две тряпки: половую и кухонную, которой протирала стол и шкафчики.

Применять бытовую магию не имело смысла. Поиск козы выкачал почти всю энергию. Из-за опустевшего резерва уборка затянется до утра.

«Придется поработать ручками. Так будет быстрее», – подумала я и потянулась к метле. Стоило взяться за черенок, как скрипнула входная дверь, следом послышался командный голос:

– Отойдите, я сам все сделаю.

– Каким образом? Возьмете тряпку и начнете драить полы на коленках? – съехидничала от усталости.

«В жизни не поверю, что герцог снизойдет до этого. Но если окажусь не права, то увиденное будет преследовать меня до конца дней. Комедия века!» – не унималась я даже в мыслях.

– Сейчас увидите, – безэмоционально отозвался аристократ и задвигал губами.

Моих волос и лица коснулся легкий ветерок. Он усилился, вихрем закружился по комнате, когда мужчина совершил сложные пассы руками. Я готова была ко многому: что он встанет на четвереньки, согнется в три погибели и примется возить по истертым дощечкам старым полотенцем, перешедшем в разряд тряпки, но не к представлению, устроенному явно опытным воздушником.

Горлопан быстро сообразил, что лучше ему убраться со стола, вспорхнул, быстро пересек кухню и опустился… прямо мне на плечо. Его приземление стало для меня полной неожиданностью и походило на взваливание увесистой сумки. Пришлось наклониться немного в противоположную сторону, чтобы сохранить равновесие.

– Набиваешься в друзья? Или прощение вымаливаешь? – я искоса поглядела на турако.

Пернатый поднял левую лапку и попытался скопировать мой голос:

– Др-рузья, др-рузья.

– Даже не знаю, получится ли нам с тобой подружиться после всего, что ты натворил, – я покачала головой и все внимание сосредоточила на шатене.

Он как раз подвел маленький смерч к урне, взмахом руки заставил его приподняться и замереть над бадейкой, после чего развеял заклинанием. В итоге собранный мусор угодил прямиком в старую емкость, в которой уже лежали остатки пирога и поклеванные засахаренные фрукты.

На этом маг не остановился. Опрокинув ведро с чистой водой прямо на пол, он повторил манипуляции. Водяной вихрь прошелся по каждой дощечке, вымывая до блеска, и выскочил на улицу сквозь распахнутое окно. Когда только Харрингтон успел открыть его?! Новый воздушный смерч высушил пол. Ни разводов тебе, ни капелек влаги. Бытовой магии подобное не под силу.

Кухня практически сияла чистотой. Мне осталось лишь протереть дверцы шкафчиков и стол. Невелика работа!

– Умеете приятно удивлять, милорд, – произнесла я в знак благодарности, когда мужчина отряхнул руки, точно после пыльной работы.

– Как и вы, миссис Вудсток, – в грудном баритоне послышались игривые нотки.

В попытке найти подтверждение впилась в его лицо пристальным взглядом. Ни намека. Улыбка отсутствовала, в глазах ни тени усмешки. Либо аристократ тщательно умел скрывать эмоции, либо мне показалось.

– Где вы так ловко научились обращаться с воздушными потоками? – сорвался с языка вопрос, не дававший сердцу покоя.

– В академии, – коротко бросил он и обратился к пернатому: – Ну что, Счастье, поехали домой?

Турако раненой птицей спланировал с моего плеча на пол, раскинул в стороны крылья и, трепеща ими, будто в предсмертной агонии, пропищал тонким капризным голоском:

– Ни ха-ацю, ни бу-уду.

Горлопан определенно кого-то копировал. Уж не свою ли хозяйку Мелани?

Воздушник смутился, хотя мне казалось, что ему чуждо или даже незнакомо это чувство, и принялся ласково уговаривать артиста:

– Поехали! Угощу любимыми орешками.

Пернатый молнией взмыл в воздух и взгромоздился на выставленный загодя мужской локоть.

– Уилбур хор-роший, – похвалил он аристократа и заорал песню: – Ночка те-емная… Ночка лун-ная…

Мы оба поморщились и рассмеялись. На Счастье сложно было долго злиться, настолько забавным он казался.

– Простите, что так вышло. Я обязательно возмещу ущерб. Завтра мой человек…

– Ни в коем случае, – перебила герцога, вскидывая вверх ладонь. – Днем вы уже заполнили до отказа полки, как бы съесть теперь все. Лучше убедите это счастье не пробираться больше в дом и не устраивать погромов. Я на всякий случай перекрою утром дымоход.

– Хорошая мысль. Спокойной ночи, миссис Вудсток! – пожелал воздушник и в знак прощания запечатлел едва ощутимый поцелуй на тыльной стороне моей ладони.

Место прикосновения его губ словно опалило огнем. Казалось, он проник под кожу и раскаленной лавой побежал по венам. Меня бросило в жар. Снова эта странная реакция на обычный вежливый жест.

К счастью, лорд Харрингтон ушел, ничего не заметив, а если и обратил внимание на раскрасневшиеся щеки, то не подал вида.

Я закончила уборку на кухне и со спокойной душой отправилась спать. Сладкий мир грез заключил меня в объятия, окутал сознание туманной пеленой, как только голова коснулась подушки, а глаза сомкнулись под тяжестью дня.

Глава 5

В среду посетителей стало еще больше. Они галдели, нередко ругались, выясняя между собой, кто был первее или кому сегодня нужнее, отчего мешали мне сосредоточиться на видениях. Когда ссора выходила за рамки беседы на повышенных тонах, приходилось вставать и успокаивать толпу.

К обеду я сделала вывод, что требуется разработать какую-то систему, дабы упорядочить хаос, царивший у входа. Подчас трапезы невольно зародилась идея, которая показалась неплохой, то бишь ввести запись. Более двадцати человек в день я не могла принять физически. Четыре места следовало оставить для срочных случаев, остальные шестнадцать отвести для ежедневного приема. Каждый желающий мог выбрать удобное время и день недели. И посетителям хорошо, и мне спокойно.

Умяв аппетитную куриную грудку, я быстро настрочила объявление и прикрепила на двери. Новость пришлась многим по душе. Фэйвертонцы, галдя и толкаясь, записались в журнал посещений, который я завела впопыхах за оставшееся обеденное время, и разошлись по домам. Остались лишь те, кому в ближайший час предстояло пройти сеанс. Наконец-то можно было полностью отдаться работе.

Вечером, впервые за прошедшие три дня, я была предоставлена сама себе. По крайней мере, мне так казалось. Но стоило на землю опуститься сумеркам, как в окно раздался стук. Я переполошилась. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Не успело сердце угомониться, как кто-то вновь забарабанил по стеклу.

– Кто там? – просипела сквозь силу.

– Ща-асце… – донеслось с улицы.

Я перевела дыхание, открыла окно и впустила пернатого со словами:

– Проходи, Счастье ты мое, раз прилетело. Через дымоход не пробрался, так увидел свет в гостиной и решил постучаться? Что мне теперь с тобой делать?

– Люю-юбить… – нахально заявил турако, усаживаясь на плечо.

Я хохотнула, задернула штору и протянула нараспев:

– Ничего другого не остается. Есть хочешь?

– Спр-р-рашиваешь…

– Было бы странно, если бы ты отказался, учитывая, сколько съедаешь подчас налетов. Интересно, почему ты все время сбегаешь от хозяйки? И почему именно ко мне? Медом тебе здесь намазано или сковорода настолько приглянулась? – размышляла по пути на кухню. – Так подарю. Не жалко.

Я взяла маленькую миску, наложила пшена, что осталось от миссис Чадвик, совсем каплю засахаренных фруктов, порезала дольку яблока и поставила перед пернатым, который к тому времени взгромоздился на стол. Он с таким аппетитом накинулся на еду, будто не видел ее со вчерашнего вечера. Мне показалось это странным. Я аккуратно прикоснулась пальцами к яркой спинке турако, закрыла глаза и прочла заклинание.

Видение прервал настойчивый стук в дверь. Виски пронзила резкая боль, буквально до зубного скрежета. Я сделала несколько глубоких вдохов, таких же глубоких выдохов и поплелась открывать. Конечно же, на пороге дома стоял не кто иной, как лорд Харрингтон.

– Счастье у вас? – перешел он к делу, едва поздоровался.

– У меня, но вы его не получите, – с воинственным видом я уперла кулаки в бока.

– Это еще почему? – удивленно уставился на меня аристократ. – И какая собака вас сегодня укусила? Судя по глазам, бешеная.

– Вы знаете, что Ее светлость морит птицу голодом и выщипывает перья, потому что та не хочет повторять за ней слова? – накинулась я на воздушника. – Турако не ел с тех пор, как вы накормили его орехами. Более того, за сутки он лишился двух перьев в качестве наказания за побеги. Еще я увидела, как недавно герцогиня щелкнула ему пальцами между крыльев. Поэтому нет, птицу вы не получите, – твердо заявила я и вздернула подбородок.

Под конец пылкого монолога лицо шатена стало белее бумаги.

– Можно зайти? – прохрипел он, гулко сглатывая, и взялся дергать шейный платок.

Харрингтону явно не хватало воздуха. Очевидно, услышанное потрясло его до глубины души.

Я вихрем влетела в кухню, налила стакан воды и протянула гостю, который к тому моменту стоял за моей спиной.

– Простите, что вывалила вот так все на вас. Это вышло случайно, сгоряча, – принялась чуть слышно извиняться я, теребя руками платье.

– Что еще вы… увидели? – устало спросил он, нашел глазами стул и сел без приглашения.

– Много чего, не самого хорошего.

– Что мне делать? Как ее образумить? – в неком отчаянии спросил Харрингтон.

– Отпустить миледи, перестать возиться с ней и разговаривать, будто с ребенком, потакать прихотям…

– Я чувствую себя виноватым, – возразил аристократ и пояснил: – Я оставил Мелани на попечение гувернанток, когда больше всего был ей нужен. Она многое пережила к своим двадцати четырем годам: сначала гибель подруги, затем смерть отца, позже и матери. К тому же Мелани очень болезненный человек.

Знакомый Коллин настолько слепо любил сестру, что не замечал очевидного.

– Леди играет на ваших чувствах. Стоит ей прикинуться больной, как вы перестаете злиться и вновь исполняете любое желание. Если не хотите, чтобы герцогиня превратилась в монстра, отпустите ее. То, чего вы боялись все эти годы, передалось не вам, а вашей сестре. И не говорите, что это не так. Слуги ведь жалуются иногда вам, что миледи в порыве гнева запускает в них то тарелкой, то бокалом. Это только начало, Ваша светлость! Дальше будет хуже, – заметив, что мои слова не особо воздействуют на мужчину, выбрала другую тактику: – Миледи изменится, если окажется по другую сторону океана. Там она встретит хорошего человека из богатой и влиятельной семьи. Их взаимная любовь, более благоприятный климат, материнство и собственный дом излечат девушку от всех недугов.

Воздушник вскочил со стула и выпалил:

– В таком случае мы завтра же вернемся в столицу. Я найду корабль, куплю билет и отправлю сестру с гувернанткой в Линегал. Там живет мой старый знакомый с женой, первое время будет кому за ней присмотреть.

В каком-то хмельном порыве я положила ладонь на мужское плечо и нажала, вынуждая гостя сесть на прежнее место.

– Не спешите, Ваша светлость. Я видела, что миледи угодила в так называемую «петлю судьбы».

– Как понять? – озадаченно уставился на меня шатен.

– Герцогиня не покинет империю, пока не выполнит миссию, возложенную судьбой. Та попросту не отпустит ее. Всякий раз будет что-то мешать: то корабль не выйдет из-за поломки из порта, то Ее светлость сильно заболеет.

– В чем же заключается эта… миссия? – недоверчиво спросил Харрингтон, и его губы задрожали, норовя изогнуться в улыбке.

– Пока не поняла, – повела я плечом, выставила перед собой руку и взялась водить ею перед гостем с головы до пояса и обратно. – Слишком мало информации дала птица. Но, возможно, вы поможете во всем разобраться.

От мужской груди исходила пульсация, выходит, нужный предмет где-то там. Я смежила веки, прочла заклинание и увидела платиновый амулет в виде вихря, символизирующий воздушную стихию. Еще перед внутренним взором предстали застарелые белесые шрамы, над которыми были не властны ни время, ни загар.

Меня охватили противоречивые чувства: злость, ненависть, горечь и сожаление. И это несмотря на чудовищный поступок нового знакомого по отношению к дочери. Родители не должны обращаться со своими детьми подобным образом. Ни у кого нет права поднимать руку на любое живое существо, будь то человек, животное или птица.

– Дайте, пожалуйста, амулет, милорд. Вам ведь его подарила сестра? – просипела я, кое-как совладав с эмоциями.

Мужские брови взмыли вверх. Без единого вопроса воздушник встал ко мне спиной и принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Он стыдился шрамов. Хотя не его вина была в том, что они появились на теле. Снова наглухо застегнувшись, маг вложил мне в раскрытую ладонь драгоценность.

Я закрыла глаза, прошептала заклинание и с особой тщательностью принялась всматриваться в видение, боясь упустить что-то важное. Как только оно закончилось, вопросов стало больше, чем ответов.

– По правде говоря, мало что прояснилось. Сплошной туман, – произнесла я, возвращая владельцу амулет. – Миледи приехала в Фэйвертон не сама, «петля» находится здесь. Так что пока ей не выбраться из этой глуши. Вашу сестру позвала подруга…

– Неправда! Идея принадлежала исключительно Мелани, – возразил шатен, пряча драгоценность во внутренний карман жилетки.

– Выслушайте меня, пожалуйста, до конца, – повысила я немного голос, призывая его к вниманию, и сильно испугалась, когда на плечо села птица. Как только сердце перестало выскакивать из груди, я продолжила: – Миледи надумала приехать в Фэйвертон, когда служанка нашла в ее покоях простенький кулон. Его некогда подарила вашей сестре подруга. Тогда Ее светлость вспомнила о какой-то знаменательной дате.

– Верно, – немного оторопело вымолвил гость. – Кулон ей подарила Эмилия Аффтон. На следующей неделе исполнится пятнадцать лет с тех пор, как погибла Кора. Они обе дружили с Мелани. Фамилии второй девочки я не помню, она была из очень бедной семьи.

– Насколько я поняла, Ее светлость не поддерживает связь с Эмилией.

Воздушник кивнул и забрал Счастье, заметив, что мне тяжело.

– Родители увезли меня и сестру на следующий день после пожара, в котором погибла Кора. Эмилия же долгое время лечилась и приходила в себя.

– Отлично! Просто отлично! – восторженно воскликнула я. – Миледи следует организовать званый ужин в память о несчастной девочке.

– Но званые ужины не даются в память о… – аристократ замолк на половине фразы.

– Бедняки не люди? Вы это хотели сказать? Иногда стоит нарушать правила. К тому же Ее светлость займется наконец-то делом и перестанет донимать птицу.

– Хор-рошая девочка, – поддакнул турако.

Собеседник не успел что-либо ответить, поскольку раздался стук, возвестивший о прибытии гостя. Я посмотрела на Харрингтона, заметила, насколько он помрачнел, и направилась к входной двери. Вероятно, герцог не хотел, чтобы кто-то видел нас вместе.

Я нисколько не удивилась, обнаружив Коллин по ту сторону двери. Новая знакомая не заглянула днем в контору, поэтому была высока вероятность, что она нанесет визит вечером.

– Хорошо, что я тебя застала. Завтра в девять утра будешь дома?

– Должна. До работы полчаса ходьбы. Нет смысла выбираться раньше четверти десятого, – озадаченно произнесла я. – Тебе зачем?

– Хочу избавить твой дом от вещей миссис Чадвик, а то они занимают почти всю прихожую. Раз в девять будешь на месте, тогда кучер мистера Сеннета заедет и заберет ящики. Заодно тебя до работы подвезет, – Коллин помолчала пару секунд, прислушиваясь к тишине, и вдруг полюбопытствовала: – У тебя гости? На улице конь. Случайно, не Уилбура? – немного взволнованно произнесла она.

Я утвердительно кивнула. Девушка заметно сникла и начала бросать взгляды поверх моего плеча в попытке увидеть объект обсуждения. Даже если Харрингтон услышал голос старой знакомой, как и свое имя, то не счел нужным выйти и поздороваться.

Поведение аристократа породило немало вопросов. Складывалось впечатление, что он не жаждал пересекаться с Коллин даже на минуту-другую, но та из кожи вон лезла в надежде хоть мельком заметить красивые черты лица. Казалось, еще немного – и блондинка примется подпрыгивать либо оттеснит меня и без приглашения проникнет в дом.

– Зайдешь? – предложила гостье, пока та не надумала себе невесть что или не скрутила шею.

– Почему нет, – повела она плечом с наигранным безразличием и быстрым шагом двинулась в кухню. – Уилбур? Вот так встреча! Что здесь делаешь? – удивленно и в то же время с тенью радости вымолвила Коллин.

Только при желании можно было услышать проскальзывающие нотки фальши и напряжения. Девушка прошлась изучающим взглядом по аристократу, по мне и по столу, на котором не нашлось ничего, кроме миски с остатками пшена. Не заметив чего-либо, свидетельствующего о недавнем чаепитии: ни чашек, ни заварника с вырывающимся из носика паром, ни выпечки – фэйвертонка облегченно выдохнула и расслабилась.

– Добрый вечер, Коллин! – наконец подал Харрингтон голос, прозвучавший отрывисто, даже чуть раздраженно. – Искал Счастье. Он снова сбежал в домик миссис Чадвик. Не смею больше мешать вам, миссис Вудсток. Обещаю, что позабочусь о турако. Предприму все возможное, чтобы он больше не докучал вам. Доброго вечера!

– Взаимно, Ваша светлость! – пожелала я в ответ и устремилась в прихожую, дабы проводить влиятельного гостя.

Стоило воздушнику переступить порог, как за ним вдогонку бросилась Коллин. Она чуть на ногу мне не наступила, так летела. Да и попрощаться забыла. Было очевидно, что девушка не оставила попыток сблизиться со старым знакомым.

– Уилбур, постой! – кричала она ему вслед. – Подвези меня, пожалуйста. На улице уже темно.

Я не стала узнавать, чем закончилась девичья назойливость. Какое мне дело? Однако, когда спустя десять минут покой в доме в очередной раз потревожил стук, была убеждена, что вернулась Коллин. Кому еще взбредет в голову заявляться в гости на ночь глядя? Скорее всего, Харрингтон отказал старой знакомой в просьбе, сославшись на срочное дело. Отвергнутая девушка наплакалась вдоволь и пришла выпить чая, чтобы за дымящейся чашечкой поделиться переживаниями. Поэтому смело распахнула дверь и тут же пожалела.

На пороге стоял рослый темноволосый мужчина тридцати пяти лет. Судя по одежде, прическе, надменному выражению лица, он не имел ничего общего с фэйвертонцами. Вдобавок, у меня возникло ощущение, что он ждал, пока мои гости удалятся на приличное расстояние. Кто так обычно поступает? Бандиты! И этот брюнет явно относился к их числу!

– Добрый вечер, миссис Вудсток! – его голос был обманчиво-спокойным. – Можем поговорить с глазу на глаз в каком-нибудь укромном месте?

– Если вы приехали за предсказанием, то вынуждена огорчить: я не принимаю дома клиентов, только в конторе. Опять-таки, ближайшие дни полностью расписаны. Попытайте удачу на следующей неделе, – не очень-то дружелюбно произнесла в ответ и заметила в разлившейся темноте еще два мужских силуэта, очевидно, охранников.

«Дела плохи! Иначе ко мне не нагрянула бы птица высокого полета», – пронеслись панические мысли.

Поздний гость хохотнул.

– Я не нуждаюсь в сеансе оракула, миссис Вудсток. Но если бы надумал, то обратился бы к столичным профессионалам, а не к выпускнице академии. Поверьте, леди, выслушать меня в ваших же интересах. Клянусь, что не причиню вреда. Я хочу лишь поговорить, вернее, предупредить.

Незнакомец собрал обо мне кое-какую информацию, выходит, готовился к беседе. Нападать на меня ему незачем. В доме нет ничего ценного, и незваный гость явно был об этом осведомлен. Оказаться обесчещенной тоже не грозило. Учитывая привлекательную внешность и вкрадчивую манеру разговора брюнета, женским вниманием он вряд ли был обделен.

– Хорошо, проходите, – холодно бросила я, дождалась, пока он войдет в прихожую, и заперла дверь на засов.

Оказавшись в гостиной, мужчина сразу перешел к делу:

– Видите ли, миссис Вудсток, я ростовщик, помогаю людям в трудную минуту…

– Мне не нужны деньги. Я никогда не брала взаймы и впредь не собираюсь, – невежливо перебила его, вытерев о платье вспотевшие ладони.

С каждой минутой я отчетливее ощущала, как грядут проблемы. Причиной тому было присутствие незнакомца, который вынуждал меня терять самообладание.

– Вы нет, а ваш муж взял, – расплылся он в ехидной ухмылке.

Я испустила облегченный выдох и радостно заявила:

– Вероятно, вышла ошибка. Он не мог этого сделать. Кельвин погиб более двух лет назад.

– Мне известно о его смерти, доложили на прошлой неделе. Примите соболезнования, – в голосе ни тени искренности. – Ваш супруг взял взаймы тридцать месяцев назад, будучи живым и здоровым. Если бы не грядущая дата возврата, то я бы не вспомнил о нем. Поскольку вы были законной супругой Кельвина Вудстока и ваше имя указано в качестве дополнительного заемщика на случай смерти основного, то весь долг ложится на ваши плечи. Не думайте, что мне доставляет удовольствие разъезжать по стране и приносить молодым вдовам плохие известия. Но долг есть долг, – с нажимом подытожил брюнет.

Больше минуты я анализировала услышанное. Разум по-прежнему кричал не верить в рассказ незнакомца, однако что-то в его тоне и манере поведения убеждало в обратном.

– О какой сумме идет речь? – обреченно спросила я и набрала побольше воздуха в легкие, чтобы с достоинством встретить ужасную новость.

– О пяти тысячах золотников.

Четыре слова походили на гром среди ясного неба, на лютый мороз после знойного дня. Комната закачалась перед глазами, твердый пол превратился в зыбкий песок. В гостиной стало невыносимо душно.

– Сколько?! – пропищала я и едва не лишилась чувств.

Ростовщик обхватил меня за талию и подвел к дивану.

– Присядьте, миссис Вудсток. Вы нужны мне живой. Больше возвращать долг некому, – пояснил он причину проявленной заботы. – Понимаю, вам сложно поверить, тем более принять реальность положения дел…

– Кельвин не мог со мной так поступить. Он был добрым и честным. Ничего не скрывал от меня, – срывающимся голосом перебила я незнакомца и замотала головой. – Да и на кой ему баснословная сумма денег? На них можно купить добротный домик на окраине столицы.

– По правде говоря, мне все равно, куда Вудсток дел деньги, – холодно бросил мужчина. – Я никогда не интересуюсь, зачем они клиентам. Очевидно одно: пара секретов у вашего супруга все же имелось.

– Есть подтверждающие документы? – осведомилась враждебным тоном, продолжая время от времени хватать ртом воздух.

– Конечно, – ухмыльнулся брюнет и извлек из внутреннего кармана сюртука свиток.

Дрожащими пальцами я развернула лист и раз десять пробежала взглядом по аккуратно выведенным строчкам. Согласно договору, Кельвин Вудсток брал взаймы четыре с половиной тысячи золотников и обязался выплатить не позднее тридцати трех месяцев пять тысяч золотников. Подпись покойного мужа казалась подлинной. Датой возврата займа значилось двадцать третье сентября. Это же через три месяца! Даже меньше! Где я возьму такие деньги?..

По-прежнему не желая верить собственным глазам, я крепко сжала свиток, смежила веки и прочла заклинание. Тотчас пришло видение. Кельвин сидел за столом напротив ростовщика. Судя по улыбке и расслабленной позе, он был доволен, даже счастлив. Подписав документ, покойный супруг подал брюнету руку для пожатия, забрал подготовленную тележку с золотниками и покинул просторный кабинет.

– Убедились, что все сказанное – правда? – подал голос поздний гость, не дождавшись от меня ни слова.

– Еще минута – и мы продолжим диалог, – еле слышно прошептала я, достала из ридикюля магический порошок и посыпала развернутый договор.

Документ оказался подлинным. Строчки не поблекли, не исчезли, остались такими, как прежде. Последняя проверка доказала, что ростовщик не лгал. Муженек на самом деле незадолго до смерти взял в долг крупную сумму денег. Хотелось рыдать и кричать от отчаяния.

Почему Кельвин ничего не сказал? Вероятно, готовил сюрприз. Может, и правда купил дом, но не успел показать? В таком случае продам его и верну долг!

В конце темного коридора забрезжил свет. Казалось, выход из затруднительного положения нашелся сам собой.

– Я постараюсь вернуть долг к оговоренной дате.

– Это радует. Если задержите выплату на месяц-другой, то я не стану накручивать проценты в соответствии с последним пунктом договора. Однако знайте, миссис Вудсток, ждать два года не в ваших интересах. Иначе сумма займа вырастет до двадцати пяти тысяч.

– Сколько?! – ахнула я и возмутилась: – Грабеж, а не проценты.

– Каждый выживает, как может, – пожал он плечами, выхватил из моих рук свиток и спрятал в нагрудном кармане сюртука. – Всего доброго, миссис Вудсток. Не буду больше омрачать своим присутствием вам настроение. Следующая наша встреча состоится двадцать третьего сентября. Постарайтесь найти к нему деньги и не пытайтесь спрятаться. Мои люди везде вас найдут, пуд соли съели в этом деле.

Не добавив ни слова, ростовщик широким шагом покинул гостиную, затем и прихожую, о чем свидетельствовал хлопок двери. Следовало встать и снова запереть ее, но я продолжала сидеть, вперившись в стену. Мне хорошо было известно, что судьба умеет удивлять. Однако сюрприз оказался крайне неожиданным и крайне неприятным.

Вопреки неутихающей боли, обиде и даже капле отчаяния, слезы не потекли по щекам. Внутри вдруг поселилась пустота. Наверное, неутихающие рыдания и безудержный гнев еще впереди. Просто не пришло до конца осознание. Чтобы не дать губительным чувствам на ночь глядя завладеть сердцем и разумом, я выпила сонное зелье, заперла дом и отправилась спать. Лучше решать проблемы на свежую голову, иначе можно наломать дров…

* * *

Утром жизнь перестала казаться серой и унылой. Я верила, что найду деньги к обозначенной дате, но даже на минуту не прекращала думать о поступке Кельвина. Постепенно в голову закралась удручающая мысль: так ли хорошо я знала мужа, как полагала?

Несмотря на возникшие проблемы, от работы меня никто не освобождал. К тому же любимое дело должно было избавить разум от безумных предположений и подарить на какое-то время покой истерзанному сердцу. Поэтому после приезда кучера, забравшего вещи миссис Чадвик, направилась прогулочным шагом в контору.

Было без четверти десять, когда зазвенела музыка ветра. Первым посетителем оказался… лорд Харрингтон. Мужчина пребывал в прекрасном расположении духа: карие с золотистыми крапинками глаза излучали теплый свет, губы изгибались в притягательной улыбке.

«Опять он?! – удивленно воскликнула про себя. – Зарекался держаться подальше, но от него спасу нет».

– Доброе утро, миссис Вудсток! Я спозаранку с благими вестями, – на ходу произнес герцог, сел на стул по другую сторону стола и закинул ногу на ногу. – Мелани с восторгом восприняла предложение устроить званый ужин в дань памяти погибшей девочки. Целый вечер составляла список блюд, гостей и всевозможных развлечений.

Не желая показаться невежей, довольно мягко вымолвила:

– Я рада.

– Знали бы вы, как я рад! – воскликнул он, и широкая улыбка вновь оживила его губы. – С еще большим энтузиазмом сестра отреагировала на вопрос, не хочет ли она оправиться в путешествие по океану и пожить какое-то время у моего друга.

– Отличная идея, – произнесла я сквозь силу, посчитав нужным что-нибудь сказать.

Воздушник нахмурился, помолчал несколько секунд, пристально вглядываясь в мое лицо, затем спохватился и продолжил менее эмоционально:

– Собственно, зачем я к вам пришел. Хочу предложить поработать на званом вечере. Присутствие оракула придется гостям по душе. Многие захотят узнать будущее или решить с вашей помощью насущную проблему. Достойная оплата и отдельное помещение для сеансов гарантированы. Заодно познакомитесь с моей сестрой и некоторыми влиятельными особами. Помимо фэйвертонцев, приедет несколько столичных гостей. Заводить связи никогда не поздно и всегда полезно. Что скажете?

Отказываться от хороших денег было глупо, особенно теперь, когда оказалась в затруднительном положении. К тому же подаренная куратором книга скоро закончится, будет чем заняться вечером.

– Пожалуй, я приму предложение, милорд. Когда, куда и во сколько мне следует прибыть?

– Званый ужин состоится в фамильном особняке Кавендишей в следующую пятницу. Время сообщу дополнительно, – вымолвил лорд Харрингтон и вновь насупился: – Миссис Вудсток, не примите мои слова за оскорбление, но вы выглядите отрешенной. Пытаетесь казаться участливой, только плохо получается. Мыслями явно не здесь. И глаза на мокром месте. Что случилось? – вкрадчиво спросил он и продолжил по истечении минуты, не услышав ни звука в ответ: – Вы удивительная женщина, миссис Вудсток, готовы в любое время дня и ночи прийти людям на помощь, но сами просить о ней не спешите. Советую поделиться переживаниями. Возможно, вдвоем мы быстрее решим проблему, – его голос звучал проникновенно, буквально подталкивал открыться.

В следующий миг мужчина вовсе взял меня за руку и стал потирать большим пальцем тыльную сторону ладони. Я оставалась сильной и после смерти родителей, и когда овдовела. Даже будучи замужем, не позволяла себе быть слабой и полагаться на Кельвина. Тем не менее шатену удалось загадочным образом найти уязвимое место и пробить посредством ласкового прикосновения в броне брешь.