Текст книги "Фарш Мендельсона"

– Ты ведь не знаешь главного… На следующий день после приезда Иванова нам звонила его канадская дама сердца.

– Вернись, я все прощу? – улыбнулась я, вспомнив амурные подвиги бывшего мужа.

– Если бы! Она холодно проинформировала, что после того, как этот русский мучачос сбежал, прихватив ее деньги, к ней в дом наведались другие русские мучачос. В результате, дома у канадской дамы больше нет, а сама она находится в больнице. Еще вопросы есть?

– Если учесть, что слово «мучачос» обозначает женщину, то понятно, какого мнения эта дама была о нашем Ваньке. В любом случае не знала, что в Канаде женщины знают слово «мучачос».

– В Канаде женщины и не то знают. У них на все один ответ «mental cruelty». На сексуальные домогательства, немытую посуду, на отсутствие комплиментов. Не нравится ей поведение мужчины, она тотчас же звонит в 911 и говорит кодовую фразу: «Он меня mental cruelty». Далее следует наказание: несколько суток тюремного заключения и разбирательство в суде.

– Следует понимать, что mental cruelty – сродни духовному изнасилованию?

– Каждая канадская женщина вкладывает в данное понятие свое значение.

– Немудрено, что Иванов там заскучал.

– И вляпался в очередную авантюру, которая весьма скверно пахнет.

– Но теперь об этом можно забыть. Ване уже ничем не поможешь. – И не выдержав укорила: – Могли бы хоть меня дождаться с похоронами.

Клара поморщилась:

– Не до тебя было. Я специально ускорила все процедуры. Ваньке действительно ничем теперь не поможешь, а нам что делать прикажешь?

– Мы здесь при чем?

– При том! Про колечко слышала?

– Он об этом даже таксисту похвастался.

– Идиот! – простонала Клара. – Весь Питер в курсе. Знает один, знают два, знают двадцать два. Значит, пора готовиться к приему гостей. И не могу сказать, что сей факт внушает мне большую радость.

На мгновение мне показалось, что Клара от горя повредилась в рассудке. Какие гости? На дворе без пяти минут полночь. Однако дальнейшие события показали, что мышление Клары острее, чем бритва. Да и соображает она намного быстрее, чем я. Что ни мысль, то мозговой штурм:

– Ты электронную почту смотрела? – деловито спросила она, осушив второй бокал вина и промокнув губы салфеткой.

– Нет конечно, я же только сегодня вернулась.

– Посмотри, – приказала бабушка.

Включить компьютер и вбить пароль – минутное дело. На экране поползли сообщения. Спам, приветы от институтских коллег, слезные просьбы студентов не отчислять их с факультета и…

– Вот оно! – торжествующе воскликнула Клара. – Я так и думала.

Тема сообщения: «Новую жертву заказывали?»

Текст сообщения: «Прими соболезнования. Собаке – собачья смерть. Вору – воровская. Если не отдашь, будут новые жертвы».

Адрес отправителя: [email protected]

– По крайней мере у отправителя есть чувство юмора, – заметила я. – Доктор смерть, надо же до такого додуматься. Где-то я уже слышала такое сочетание.

– Книжек надо меньше читать, – огрызнулась Клара. – Ничего смешного я в этом не вижу. Тебе угрожают.

– По-моему, это глупая шутка, – я постаралась успокоить встревоженную бабулю.

– Хороша шутка – нож в сердце. Эфа, пойми наконец, кто бы ни был этот Доктор смерть, у него самые серьезные намерения. Ваня очень боялся. Он даже к двери не подходил. Повсюду таскал за собой Гену, словно крокодил мог его защитить. Думаю, что пил и хамил он исключительно от страха.

– Ну, хорошо, допустим, Иванов натворил дел в своей благословенной Канаде и приехал сюда прятаться. Допустим, он подставил меня, дав понять русским мучачос, что у его бывшей жены есть то, что их так интересует.

– Ты не догадываешься, что именно? – прищурилась Клара.

– Абсолютно.

– Тогда читай, – Клара привычно вбила адрес в поисковую систему. На экране появилась надпись: «Роковые драгоценности». Еще несколько ударов по клавишам, и я увидела изображение кольца. Большой, светло-зеленый изумруд в необычной золотой оправе, словно опутанный тонкой паутиной. Рядом с картинкой – текст. Прочитав, я присвистнула от удивления.

– Не свисти, денег не будет, – Клара укоризненно посмотрела на меня. – Теперь все понятно?

– Почти. – Мне стало не по себе. – Во что мы вляпались?

– Вляпались мы, детка, в очень скверную историю. Как видишь, биография у камушка весьма непростая. Одни имена чего стоят: Лукреция Борджиа, Эдгар По, Эва Перон… Да и цена, даже по самым приблизительным подсчетам, немалая. Миллионы. Все-таки, изумруд Лукреции, – она брезгливо взглянула на экран компьютера. – Так что выход у нас, Эфа, один. Найти перстенек раньше, чем его найдет наш загадочный Доктор смерть. Иначе вся семья в скором времени окажется там же, где и Иванов. На кладбище. Какие будут предложения? Давай решай, что мы будем делать?

Особенно мне понравился вопрос «Что делать?». Не мудрствуя лукаво, Клара потребовала с ходу дать ответ на философскую категорию, которая вот уже без малого двести лет является камнем преткновения для любого просвещенного человека. А просвещенных людей в нашей стране не так уж и мало. Если даже Николай Гаврилович по этому поводу не смог сказать ничего вразумительного, то чего вы ждете от нетрезвой женщины из ХХI века? Опыт предыдущих товарищей подсказывал – надо выпить. Хорошее вино прочищает мозг и внушает оптимизм, главное – знать меру. Под неодобрительный взгляд Клары я снова сделала хороший глоток и задумалась. Может, скинуть все проблемы на Федорова, раз он для нашего семейства стал практически родным? Пускай порасследует это загадочное дело в свободное от работы время. А я заодно посмотрю, серьезные у него намерения или так себе, на время:

– Федор Федорович знает?

– Знает, но не верит. Говорит, что если кольцо такое драгоценное, то вряд ли Ваня смог бы его провезти через границу, – вздохнула Клара.

– Будто на нем написано, что это изумруд Лукреции, – фыркнула я. – При желании по воздуху и слона можно перевезти, никто не заметит. Просто Федорову Иванов не нравится. Он как лев, пытается уничтожить следы своего соперника.

– Где? – Клара с подозрением посмотрела на недопитый бокал вина. – Где уничтожить?

– Во мне! – Я гордо оглядела себя в зеркале. – Львы всегда так поступают. Уничтожают семя соперника, а заодно и его приплод. А Федоров по знаку зодиака как раз и есть тот самый Лев. У них с Ивановым полная зодиакальная несовместимость. Я проверяла.

– Проверяла она! Ложись-ка спать, – Клара подтолкнула меня по направлению к спальне. – Ты переутомилась. Плохо соображаешь.

– Кто? Я!!!

Наверное, я действительно плохо соображала, поскольку мгновенно провалилась в черную дыру сна.

Глава 5

«Изумруд – самая редкая и наиболее ценная разновидность берилла. Свой таинственный “изумрудный” цвет камень получил из-за присутствия в своем составе хрома (ванадия). Бездефектные кристаллы весом выше 5 карат (1 г) ценятся выше равновеликих алмазов. Их стоимость на мировом рынке может доходить до 25 тыс. долл. за грамм. Первым драгоценным камнем, на который обратил внимание человек, был изумруд. История зеленого камня исчисляется тысячелетиями. Особенно популярным он был в Древнем Египте, где его считался “камнем бессмертия”. Изумруд же стал одним из священных драгоценных камней на панцире Аарона, первого верховного священника Израиля. Христиане видели в изумруде символ воскресения, а последователи пророка Магомета почитали его за зеленый “священный” цвет. В греческой и римской мифологиях древние связывали смарагд с именем Венеры, богини любви. В Индии верили, что изумруд обладает некой волшебной силой и позволяет узнавать будущее. В Бразилии изумруд почитался как талисман удачи, обладая которым можно не волноваться за свое будущее. Ныне главными поставщиками изумрудного сырья на мировой рынок считаются Танзания, Замбия, Зимбабве, Колумбия, Бразилия и Урал».

Все-таки правильно говорят, книга – источник знаний. Едва проснувшись, я бросилась в библиотеку Фимы, где иногда можно найти самые неожиданные работы. Например, парочку советских изданий, посвященных истории драгоценных камней. На их изучение у меня ушло все утро. Подумать только, насколько меркантильными могут быть люди: вместо того, чтобы описать мерцающие грани какого-нибудь «Кохинора», авторы углубились в дискуссию о порочной системе капитализма, не позволяющей честным советским гражданам покупать бриллианты на тринадцатую зарплату.

Вооружившись нехитрыми познаниями о различных системах государственного строя и распечатав на цветном принтере изображение знаменитого кристалла, я уже битых два часа бродила по ювелирным магазинам, рассматривая колечки, серьги и браслеты, выложенные на бархате. Не обошла своим вниманием и ломбарды. Увы, безрезультатно! А чего я, собственно, хотела? Поймать вора и убийцу с поличным в тот момент, когда он будет сдавать кольцо в скупку? Или увидеть изумруд Лукреции среди стандартных бриллиантов? Эх! А ведь какая красивая была версия: кража, замаскированная убийством! Рано или поздно убийца решит продать камушек, вот тут-то его и надо поджидать. Наверняка, в городе есть ювелиры, скупающие краденые ценности. Воображение услужливо подкинуло картинку: сидит в магазине седенький дедок и спрашивает каждого вошедшего: «Нет ли у вас чего-нибудь красивого и незаконного на продажу?» Втереться в доверие к такому старичку пара пустяков: и вуаля, убийца уже за решеткой!

Если бы все было так просто! Никто не спешил мне навстречу, никто не задавал наводящих вопросов, да и седеньких старичков я тоже не увидела: за прилавками скучали худощавые блондинки. И где их только штампуют в таком количестве? Пришлось делать вид, что я интересуюсь ювелирной модой. Признаться, интерес у меня получался на удивление плохо: вместо обсуждения каратов и стоимости изделий, я то и дело скатывалась на криминальную хронику: «А вот помните, как в 1975 году обокрали Пассаж? Унесли драгоценностей на миллион рублей». Поскольку блондинки появились на свет гораздо позже, то в большинстве своем оставались равнодушными к моим словам, предлагая примерить «вон то симпатичное колечко». Правильно говорил Миллер, тяжело работать с непрофессионалами.

В каждом магазине приходилось примерять все эти колечки, брошки, серьги и цепочки. С ума сойти, как, оказывается, человек любит украшения! Впрочем, на это есть свои причины. Возьмем для наглядного примера дикий мир природы. Там все продумано до мелочей, даже окрас животных и птиц, который одновременно является и маскировкой, и украшением. Тигр, к примеру, щеголяет яркими полосками; рысь – элегантными кисточками на ушах, змея – удивительным узором на стройном гибком теле. В общем, каждый зверь, каждое насекомое может при случае похвастаться чем-нибудь эдаким в своей внешности. Даже таракан! Где еще вы найдете такую гладкость и насыщенный рыжий цвет?! Спрашивается, что осталось человеку? Кожа да пучок волос. К тому же пучок имеет склонность со временем редеть и становиться тусклым и некрасивым, кожа покрывается морщинами и пигментными пятнами. Все это заставило гомо сапиенса напрягать свой ум и придумывать, как исправить сию вопиющую несправедливость. Мне кажется, что украшения появились именно из-за неутолимого желания стать красивым и привлекательным для представителей другого пола. Немудрено, что за несколько тысячелетий украшения прошли свой эволюционный путь.

Интересно, а какими были первые украшения рода человеческого? – задумалась я, примеряя коралловое ожерелье с острыми зубчиками.

– Неужели вы этого не знаете, – заулыбалась продавщица в элитном магазине на Невском проспекте. – Ведь так просто догадаться. Золота не было, серебра тоже, куда ни посмотри – везде дикие животные. Что оставалось человеку? Правильно – использовать когти и клыки убитых зверей. Первобытные люди считали, что такие ожерелья охраняли человека от злых духов и придавали ему небывалую ловкость и силу. Конечно, со временем примитивные вещицы всячески шлифовались и менялись. Так, появились браслеты, кольца, затем пришла пора для тонко заточенных булавок. В Древнем Египте, к слову, с их помощью закрепляли длинный парик; в Греции – ими скалывали пеплос, это такая разновидность хитона. Я читала, что именно такой булавкой разъяренные греческие матроны как-то с легкостью закололи сильного воина. Интересно, чем он греческим бабонькам не угодил?

– Понятно, чем, – хихикнула продавщица на улице Марата. – Попробуй-ка, сразу осчастливь такое количество женщин! Посмотрите, вот у нас золотые булавки, сделанные по римскому образцу. Можете попробовать их на своем любовнике. Сразу почувствуете себя гречанкой. Вот где были настоящие женщины, не то, что в Риме. Так это опасное оружие мгновенно превратилось в милую безделушку: с помощью длинных костяных и медных шпилек знатные римлянки укладывали башни завитых волос. Выглядели они при этом очень забавно!

– Да что там римлянки! – пропел рафинированный мальчик на Гороховой. – Вот кельты, это да! Вот где феерия функциональности и стиля, вот где настоящее проявление мужественности. Такие мужчины, просто ах! Между прочим, дама, у кельтов, викингов и англосаксов сложились свои понятия о красоте. Каждое украшение имело свой сакральный смысл, считалось магическим и оберегало жизнь и здоровье владельца от вмешательства потусторонних сил. Застежки, подвески, пояса в виде переплетенных цепочек, кольца украшались рунами и изображениями духов зверей. Вот такой подход мне по душе: всегда относился с уважением к талисманам и амулетам.

У меня кружилась голова от полученных знаний, но продавцы, словно сговорившись, вываливали на меня информационный мусор.

– У нас особые украшения, – уговаривала меня худенькая девушка в ювелирном бутике, – они вобрали в себя все мировые тенденции. Знаете, что по ним многое можно сказать об обычаях и традициях народа. Скажем, в XV–XVII веках модные аксессуары не только подчеркивали женскую красоту и мужскую привлекательность, но и указывали на социальное положение человека, который их носил. Действительно, того, у кого на туфлях блестели бриллиантовые пряжки, трудно было назвать бедняком. Не так ли? Посмотрите на эти пряжки! По-моему, они достойны, чтобы украсить ваши туфли.

– Подумаешь, пряжки! Главное – заколки, – не согласилась с девушкой ее товарка. – В Средние века особое внимание уделялось волосам. Поскольку распущенные развевающиеся волосы были отличительным признаком ведьмы, то порядочные женщины делали все, чтобы скрыть локоны и кудри от любопытных глаз. Вот вас, дама, сразу же пригласили бы на костер. Рыжие кудри – признак ведьмы. Это не укор, это комплимент. Сегодня все любят ведьм. Женщина, постойте! Примерьте вот эти изумительные заколки для волос. Видите, как переливаются бриллианты?! Нам сейчас намного легче, чем дамам прошлого. Ведь у них на создание прически порой требовалось несколько часов. Представляете, сидишь восемь часов перед зеркалом – бац. А день-то уже кончился! Для знатных дам в качестве «маскировочных» средств предлагались красивые валики, покрытые жемчужной сеткой; венцы с коробочками, куда убирались косы; не менее популярным был и венец с рогами, на которые накидывалась тонкая прозрачная вуаль. Выглядели дамы весьма экстравагантно, но на мой взгляд, не слишком привлекательно. Глядя на картины той эпохи, так и хочется сказать: «Идет коза рогатая».

– Нет-нет, красавица, вам пойдут украшения, стилизованные под эпоху Возрождения, – уверял меня кавказский толстячок в небольшой лавке. – В эпоху Возрождения в украшениях стали появляться античные и римские мотивы. Это ваш стиль, это ваш образ. Посмотрите, какая тонкая работа. Прямо как в стародавние времена. Богатые люди жить не могли без толстых золотых цепей, перстней с изображением античных богов, тонких ожерелий, стилизованных под работы старинных мастеров. Как я их понимаю… Не правы те, кто считает, что старинные кольца и броши далеки от совершенства, а их форма и камни слишком грубы и плохо обработаны. Что вы так на меня смотрите? Думаете, что на Кавказе только про баранов знают? Я, между прочим, читал мемуары Челлини. – И скромно добавил: – В оригинале.

Посетив еще парочку магазинов, я узнала, что настоящий взрыв в моде произошел во время царствования короля Солнца – Людовика XIV. К каким только вариантам не прибегали придворные, чтобы вызвать восхищение в глазах короля. Перья, искусственные и настоящие цветы, драгоценные камни – все шло в ход. Мода на одежду и аксессуары менялась так часто, что человек, рискнувший уехать из Парижа на месяц, возвращался обратно уже в безнадежно устаревшем костюме. Немудрено, что ювелиры, перчаточники и портные сколачивая себе небывалые состояния, удовлетворяя взыскательный вкус королевского двора.

В отделе экстремальных украшений (есть у нас, оказывается, и такие) сообщили, что особого внимания сегодня, впрочем, как и всегда, заслуживают траурные кольца. Смертность в стране большая. Так что нужно позаботится об этом заранее. Как наши предки, например. Поскольку траур по усопшему длился целый год, то его ближайшие родственники должны были носить черную одежду и особое траурное кольцо, которое выдавалось им сразу же после погребения. Со временем траурная индустрия приобрела большой размах, как бы там ни было, но эти предметы символизировали человеческое отношение к смерти. Мастера на траурных кольцах изображали скелеты, гробы, кресты и все, что относится к кладбищенской тематике, нередко привнося в них элемент юмора и здорового цинизма. Вот это можно было бы взять на заметку. В XIX веке выпуск траурных аксессуаров стал массовым, эти предметы были обязательны для всех социальных слоев. Но для богатых людей подобные вещицы по-прежнему делались на заказ: кольца заменили дорогие броши из золота, эмали и черного оникса. Траурное кольцо мне сейчас бы не повредило. Однако то, что предлагают современные ювелиры, вряд ли придется по вкусу. Таскать на себе вот этот оскаленный череп с двумя рубиновыми глазками? Б-р-р! Увольте.

В одном из торговых комплексов я сломалась и решила взять тайм-аут в небольшом кафе. Интересно, откуда столь обширные познания? Неужели все продавцы организованно посещают курсы квалификации и слушают лекции по истории украшений? Верится с трудом, но кто знает, может, это действительно так? Надо же чем-то занимать покупателя, пока он делает сложный выбор между тем бриллиантом и этим рубином! Если я права в своих догадках, то скоро милый сердцу шоппинг превратится в пытку: продавцы, кассиры, охранники будут состязаться друг с другом в остроумии и полученных знаниях. Вообще в истории костюма меня больше привлекает конец ХIХ века – особая страница в истории украшений. На эту тему я даже курсовую в институте писала. Было дело. Небывалую популярность снискал жемчуг, им расшивали вечерние платья, украшали перчатки, из него делали пуговицы. Чрезвычайно распространенными были броши, изображающие цветы и насекомых. Украшением служили птичьи перья и тонкое кружево. Красота! На протяжении ХХ века отношение к модным аксессуарам менялось на глазах. То отдавалось предпочтение гарнитурам из драгоценных камней самых известных ювелирных фирм, то золото и бриллианты провозглашались устаревшими пережитками прошлого, и люди ратовали за дешевую и практичную бижутерию. Что касается последнего, то бессменным фаворитом здесь стала Чехословакия, наладившая массовый выпуск сверкающих безделушек, стилизованных под Картье. В середине 80-х в СССР чешская бижутерия шла нарасхват, считаясь признаком вкуса и достатка в доме.

В ХХ веке было все: и военные брошки, сделанные вручную из пробок от бутылок; и безвкусные бриллианты величиной с грецкий орех, сверкающие на жилистом пальце; бисерные и кожаные фенечки, которые мастерили себе хиппи; наконец, странные массивные железяки и цепи, коими молодежь, украшала себя от уха до пяток. Сегодня мода лояльна и демократична. Приветствуется все, что нравится. Правда, на нашем рынке по-прежнему господствуют китайские и итальянские штамповки. Во всех магазинах, где я сегодня побывала, продавцы, словно сговорившись, уверяли, что на Западе, который все еще является координатором моды, настоящее золото, серебро и платину никто не носит. Дескать, богатые люди предпочитают стильную бижутерию, а драгоценности хранят в сейфах. Вот дураки, правда? Посмотрите, какие очаровательные бриллиантики! Примерьте, они вам так к лицу. Как приятно общаться с состоятельными покупателями, которые к тому же обладают столь изысканным вкусом.

За изысканный вкус спасибо, не ожидала получить такой фальшивый комплимент! Что касается бриллиантов, то выбор был просто великолепным, чего не скажешь о пресловутых смарагдах. Пару раз я перепутала их с хризолитами и была вынуждена ретироваться – сконфуженная и злая. В магазине на Невском после того, как я попросила «точно такой же, но только в четыре раза крупнее и зеленее», мне открытым текстом рекомендовали отправиться в Эрмитаж, в Золотую кладовую. Если и не куплю, так хоть насмотрюсь вдоволь, благо там есть, из чего выбрать.

Я давно заметила, что самые умные люди в нашей стране – это продавцы. Они всегда знают, куда и насколько послать надоедливого покупателя. Эрмитаж! Видали! Они бы меня еще в Лувр направили: там тоже есть достойные предметы искусства, на которые стоит посмотреть. Улыбка Моны Лизы, например! Хотя мне больше по душе улыбка Чеширского кота. По-моему, она намного философичнее, чем уголки губ Джоконды. Тебя нет, а улыбка осталась.

Хотя, если поразмыслить, идея с посещением Эрмитажа не так уж и плоха. Именно об этом я размышляла, облачаясь в бесформенные войлочные тапочки. Когда б еще нашла время на посещение музея? Понятное дело, что не в этой жизни. У меня не остается времени подумать о диете, где ж тут задаться вопросом о спасении души с помощью высокого искусства?! И вообще я все больше скатываюсь в массовую культуру: популярная музыка, любовные романы, яркие таблоиды, мелодрамы сомнительного происхождения и карнавалы. В общем, налицо все признаки массового человека. Наверное, с позиции завзятого интеллектуала, мои вкусы – верх безвкусицы, но… Это «но» я всегда ощущаю на модных тусовках, где разговоры то и дело крутятся вокруг загадочного «постмодернистского контекста». Что это за штука и с чем ее едят, мне никто не может объяснить. Но почему-то современную жизнь принято рассматривать именно с точки зрения этого таинственного «постмодернистского контекста». Поэтому я лучше побуду массовым человеком, лишь время от времени интересующимся элитарным искусством. Так проще.

…Тапочки то и дело сваливались с туфель. Я останавливалась, заново изучала сложную войлочную конструкцию, а потом пыталась их закрепить с помощью двух драных веревочек, переживших не одно поколение туристок на каблуках. И каждый раз терпела поражение. Веревочки норовили развязаться в самый неподходящий момент. Наконец я с трудом доковыляла до билетерши:

– Да ты не ходи, а скользи, – пожалела меня ярко-рыжая бабулька, оценив мои буйные тициановские кудри. – Тут все скользят.

– А если не получится? – прошипела я, в очередной раз прилаживая левый тапок. – И кто только придумал эту музейную обувь.

– Умные люди придумали! – обиделась билетерша. – Не чета тебе. Не можешь как все, тогда вставай на цыпочки.

Ну-ну! Цыпочки оказались не лучше тапочек. В Египетском зале я плюнула на этикет и сняла туфли, оставив войлочную обувь около саркофага жреца Па ди Иста. Может, она ему еще пригодится? Как раз вчера в самолете прочитала очередную историю об этой несчастной мумии. По прогнозам одного из доморощенных египтологов, Па ди Ист вот-вот восстанет из мертвых и пойдет мстить Петербургу за плохое с ним обращение. На моей памяти Па ди Ист принимает такое решение достаточно регулярно, раза два в год – весной и осенью. Понимаете намек? На него тоже действует перевод часов. Только в этот раз он что-то поторопился. Видать, совсем невмоготу стало. Оно и понятно, возраст насчитывает тысячелетия, залежался поди. Может, когда-нибудь жрец действительно решит размять старые кости. Дороги у нас плохие, для мумифицированных ножек не привычные. Вот тут-то тапочки и пригодятся.

Наверное, со стороны отсутствие обуви на моих красивых ножках выглядело неприлично, но, честно говоря, я наслаждалась новыми ощущениями. Гладкие прохладные полы, мраморные ступени, мягкие ковры и шелковые чулки итальянского производства – полный гламур! Так я и вошла в Золотую кладовую: держа в руках остроносые туфли на высоченных каблуках. Мне повезло: шла экскурсия. Я незаметно пристроилась рядом и терпеливо рассматривала романовские диадемы, броши и фермуары. Красиво, не спорю! Но где же знаменитые изумруды?

– В Британском музее естественной истории, – казалось, экскурсовод даже не удивился моему вопросу. – Именно в Лондоне находится самый крупный и известный смарагд – изумруд герцога Девонширского. В 1831 году был подарен доном Педро, бывшим императором Бразилии, шестому герцогу Девонширскому. Цвет этого камня – классический для изумруда, темно-зеленый. Весит он почти 1384 карата. Однако для ювелиров этот кристалл не представляет особой ценности: в нем слишком много трещин.

– А поближе ничего нет? До Лондона долго добираться, – огляделась я по сторонам.

– Поближе – только Алмазный фонд. Там представлены ограненные изумруды, в том числе и великолепный «колумбиец» – знаменитая «Изумрудная таблица». Изумруд относится к числу регалий русского двора. Высота шесть сантиметров, вес – 132,25 карата. Подойдет?

– Я подумаю, – после продавщиц в ювелирных магазинах этот музейный червячок был мне не страшен. – Значит, в Питере ничего достойного нет? Правильно я понимаю?

Он невозмутимо оглядел меня, не оставив без внимания и босые ноги:

– Правильно понимаете. Не холодно?

– Прохладно. Но зато полы в полном порядке. – Судя по всему, мой ответ экскурсоводу понравился. Похоже, у всех сотрудников музея сохранение полов в их первозданном виде давно стало идеей фикс.

– А почему вас так интересуют изумруды? Купить хотите? – с ума сойти, он даже хамил интеллигентно. Я улыбнулась, дав понять, что по достоинству оценила шутку:

– Только посмотреть. Драгоценные камни женщине должны дарить мужчины. К сожалению, финансовое состояние моих мужчин оставляет желать лучшего.

– Сочувствую, – он снова оглядел меня, теперь уже снизу вверх. – Но здесь вы состоятельного мужчину вряд ли найдете.

– А изумруды?

– Изумруды тоже вряд ли найдете. Их мало и они мелкие. Вас же, насколько я понимаю, интересуют крупные камни?

– Честно говоря, меня интересует изумруд Лукреции. – И я ткнула ему под нос изображение камня.

Уф! Произнесла! И тем самым подтвердила, что подобная проблема все-таки существует. Изумруд Лукреции. А ведь еще вчера я не верила в этот бред. Мой собеседник задумчиво окинул взглядом резко опустевший зал. Только мы и драгоценности.

– Знаменитый камешек. И что же вас интересует?

– Все!!! – выдохнула я сексуальным контральто. Если сейчас он попросит денег, дам не раздумывая. Если попросит чего-нибудь еще, то, пожалуй, возьму тайм-аут. Секунды на две. А потом… Все, что угодно за информацию!

– Подождите минуту, – бросил мне экскурсовод и скрылся в служебном помещении. Я осталась в полутемном зале одна: за стеклом загадочно мерцали бриллиантовые слезы, рубиновые капли и сапфировые гроздья. Я невольно сравнила их с ювелирными штамповками, которые примеряла не далее как два часа назад. Среди них попадались красивые безделицы, но и только. Посмотрел и забыл. У этих украшений была история, в них до сих пор жила душа. Пожалуй, я впервые поняла, что, значит, стать их рабом. Стоит мне примерить вот это бриллиантовое ожерелье, и я уже не смогу с ним расстаться. Или розовые слезки-серьги. Чьи ушки они украшали? Да, в доме Романовых было особое отношение к ювелирным украшениям. Больше всего мне нравятся истории о подготовке царских невест к свадьбе. Например, все царские невесты в день свадьбы надевали серьги Екатерины Великой – настоящее произведение искусства из бриллиантов и изумрудов. Серьги закрепляли золотой проволокой, иначе они своей тяжестью могли разорвать мочки ушей. Правда, счастья они не принесли никому, впрочем, как и другие царские сокровища.

Чтобы не потерять свой блеск, драгоценные камни должны постоянно соприкасаться с человеческим телом. Если этого не происходит, они умирают. Так по крайней мере утверждали древние алхимики. Мертвый камень раскалывается на части и тускнеет. Мертвый жемчуг становится желтым. Драгоценным камням, как и людям, отмерен свой срок. Если так, то изумруд Лукреции можно считать долгожителем.

– Вот, держите! – давешний экскурсовод протянул мне изящную визитную карточку. – Этот человек знает об изумрудах все. Правда, не факт что он захочет с вами разговаривать.

– Почему? – удивилась я.

– Вы слишком эксцентричны! – поморщился музейный работник и, заложив руку за спину, привычно заскользил по натертому полу. Тапочки на нем держались как родные.

Я взглянула на карточку: Иаков Мендельсон, ювелир. И номер мобильного телефона. Что ж, посмотрим, какой такой Мендельсон!