Текст книги "Гардероб наизнанку. Как индустрия моды уничтожает планету и для чего нужно вывернуть свой шкаф"

«Фаст-фэшн как фастфуд: после сахарной эйфории во рту остается неприятное послевкусие».

– Ливия Ферт, продюсер фильма «Реальная цена моды»

Низкая зарплата и сверхурочный труд – далеко не все, чем славится потогонное производство. Права работников нарушают и другими способами. Им запрещают покидать рабочие места в течение смены, тем самым ограничивая использование туалетов. Помещения, в которых люди проводят большую часть суток, часто не оборудованы кондиционерами (а ведь производства расположены преимущественно в жарких странах). Рабочим предлагают нелегальные краткосрочные контракты вместо официального трудоустройства и не оплачивают больничные. Но, наверное, самое отвратительное явление на потогонных производствах, которое я встречала, – это принуждение работниц фабрик проходить тест на беременность. Его просят сделать, когда женщина хочет получить работу на фабрике, а потом заставляют ее сдавать такие тесты регулярно, чтобы избежать выплат за декретный отпуск.

Женщины, трудящиеся на потогонных фабриках, в принципе более уязвимы, чем мужчины. Они подвергаются вербальному и физическому насилию, сексуальным домогательствам. Согласно отчету CARE International, почти каждая третья женщина, работающая на швейной фабрике, в течение последнего года подверглась сексуальным домогательствам на рабочем месте[64]64
  «I know I cannot quit.» The Prevalence and Productivity Cost of Sexual Harassment to the Cambodian Garment Industry (CARE International, 2017). URL: https://www.care.org.au/wp-content/uploads/2017/04/SHCS_Research_Summary_March_2017.pdf.


[Закрыть]. Из 180 рабочих, опрошенных в 2017 году в Бангладеш в рамках проекта Fashion Revolution «Дневники работников швейной промышленности», 60 процентов сообщили о дискриминации по половому признаку, более 15 процентов рассказали об угрозах, а 5 пострадали[65]65
  The Garment Worker Diaries (Fashion Revolution). URL: https://workerdiaries.org/garment-worker-diaries-reports/.


[Закрыть]. Если учесть, что от 70 до 80 процентов работников швейной промышленности – женщины, мы получаем глобальную проблему, решать которую нужно незамедлительно.

Еще одна глобальная проблема – детский труд. По данным Международной организации труда, во всем мире в те или иные формы труда вовлечены 152 млн детей[66]66
  Global Estimates of Child Labour: Results and Trends, 2012–2016 (ILO, 2017). URL: https://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/-dgreports/-dcomm/documents/publication/wcms_575499.pdf.


[Закрыть]. Многие из них заняты в производстве одежды и подвергаются той же несправедливости, что и взрослые: получают низкую зарплату, трудятся в небезопасных условиях, в том числе сверхурочно, выходя в ночные смены. Однако дети оказываются в куда более уязвимом положении, чем взрослые.

Вспомните Конвенцию ООН о правах ребенка – она гарантирует всем без исключения детям право на образование, игры и свободное время. Но о каком образовании и счастливом детстве может идти речь, когда дети с утра до вечера работают? В отчете Центра исследований многонациональных корпораций говорится, что детский труд активно используется в Бангладеш, Китае, Египте, Индии, Пакистане, Таиланде и Узбекистане. Основных причин тому две: высокий уровень бедности в этих странах и трудности с доступным и бесплатным образованием[67]67
  Martje Theuws, Pauline Overeem. Flawed Fabrics: The Abuse of Girls and Women Workers in the South Indian Textile Industry (Centre for Research on Multinational Corporations, 2014). URL: http://www.indianet.nl/pdf/FlawedFabrics.pdf.


[Закрыть].

Взрослые, которые приходят работать на потогонные фабрики, нередко приводят своих детей, чтобы получить дополнительный доход – часто только таким образом семья может заработать тот минимум денег, на которые сможет прожить. Им приходится жертвовать счастливым детством собственных детей.

Детский труд востребован именно в швейной промышленности, потому что дети лучше взрослых справляются с некоторыми видами сложных работ: например, они вышивают бисером и пайетками, пришивают пуговицы. По той же причине детей используют на хлопковых плантациях: они участвуют в опылении растений, пропалывают поля, собирают урожай. За принудительный детский труд на хлопковых плантациях критике регулярно подвергается Узбекистан. В последние годы ситуация в стране улучшилась, но нельзя сказать, что детей там больше не эксплуатируют таким образом[68]68
  Activists welcome progress towards eradication of forced labour, child labour in Uzbekistan (ILO, 2019). URL: https://www.ilo.org/global/about-the-ilo/newsroom/news/WCMS_681780/lang – en/index.htm.


[Закрыть].

Кстати, помните, я рассказывала о «джинсовой столице мира»? Мне запомнилась история мальчика, который работал вместе с родителями в небольшой мастерской в Синтане. Он зарабатывал 0,15 юаня за то, что обрезал нитки на готовой паре джинсов. Обычно за день через него проходило около 200 пар.[69]69
  Юань – валюта Китая. 0,15 юаня – около 0,021 доллара США.


[Закрыть]

Трудно поверить, что все описанное в этой главе происходит здесь и сейчас и что в этом замешаны бренды с мировым именем, чья одежда красиво выставляется в витринах магазинов. Естественно, они не хотят ассоциироваться с ужасами потогонных производств, поэтому стараются всячески дистанцироваться от деятельности текстильных и швейных фабрик, где для них создают вещи.

К сожалению, мы делаем то же самое как потребители. Мы не хотим знать, сколько на самом деле стоят вещи, висящие в наших шкафах. Я говорю сейчас не о цифрах на ценнике, а о реальной цене одежды. Ее платят люди, которые в рабских условиях выращивают хлопок, работают на грязных текстильных производствах и швейных фабриках – они расплачиваются своим здоровьем, а порой и жизнями. Ее платит природа, когда мы истощаем ресурсы и загрязняем окружающую среду. Согласитесь, это слишком высокая цена за то, чтобы мы могли регулярно обновлять свой гардероб.

1.10. Бедные беднеют, богатые богатеют

«Фаст-фэшн-бренды заставляют нас поверить, что мы богаты и благополучны, потому что можем покупать много вещей. Но правда в том, что они делают нас беднее. Единственный, кто становится богатым, – владелец бренда». Эти слова Ливии Ферт, креативного директора Eco-Age, основательницы Green Carpet Challenge и продюсера документального фильма «Реальная цена моды», я вспоминаю каждый раз, когда вижу ажиотаж вокруг «грандиозных» распродаж и новых коллекций.

Ливия Ферт очень точно описала один из главных методов манипуляции фаст-фэшн-брендов. Когда нам кажется, что можем позволить себе каждые выходные выходить из магазина одежды с обновками, мы чувствуем себя более успешными. Но вы же прекрасно понимаете – все это иллюзия. На практике недорогие обновки из масс-маркета съедают немалую часть бюджета. Футболка за 300 рублей на одной распродаже, джинсы за 1300 – на другой, симпатичные балетки за 999 рублей по акции – на третьей. Часто мы даже не можем объяснить себе, почему покупаем все это, ведь в гардеробе уже есть похожие вещи, и их можно носить. Однако мы все равно идем в магазин. Почему?

Ответ я нашла в книге «Buyology» Мартина Линдстрома. Во-первых, научно доказано, что шопинг делает нас счастливее (правда, на короткое время). Когда мы решаем что-то купить, клетки головного мозга начинают вырабатывать дофамин, и настроение улучшается. Во-вторых, причина в зеркальных нейронах – именно они заставляют нас хотеть такое же платье, как у популярного инстаграм-блогера. В-третьих, новыми вещами мы подчеркиваем свой социальный статус – мы хотим выглядеть привлекательными в глазах других (привет, первобытные инстинкты!). В-четвертых, шопинг давно стал ритуалом, снимающим стресс. А ритуалы, по мнению ученых, возникли из потребности человека контролировать хоть что-то в этом нестабильном мире.

Модные бренды пользуются нашими слабостями, не стесняясь, а их владельцы становятся все богаче. Так, Бернара Арно, президента группы компаний LVMH, который руководит империей из 70 модных брендов, в том числе Dior, Fendi, Louis Vuitton, в 2018 году назвали самым богатым человеком Европы и одним из богатейших людей планеты. В начале 2020 года его предполагаемое состояние составляло 96 млрд долларов. Актуальную информацию вы можете посмотреть на сайте Forbes[70]70
  Bernard Arnault & family (Forbes List). URL: https://www.forbes.com/profile/bernard-arnault/#4d1097b066fa.


[Закрыть].

«Быстрая мода – не про скорость, а про жадность: больше продавать, больше зарабатывать».

– Кейт Флетчер, консультант в области устойчивой моды

Одним из самых богатых людей Европы Forbes называет и основателя фаст-фэшн-империи Inditex Амансио Ортега[71]71
  Amancio Ortega (Forbes List). URL: https://www.forbes.com/profile/amancio-ortega/#4c24eb8f116c.


[Закрыть]. В 2019 году он занимал седьмое место в рейтинге миллиардеров Forbes с предполагаемым состоянием свыше 60 млрд долларов. Председатель совета директоров шведского фаст-фэшн-гиганта H&M Стефан Перссон также входит в число долларовых миллиардеров.

Кстати, Карл-Йохан Перссон, сын Стефана Перссона, президент и главный управляющий H&M, в 2019 году выразил обеспокоенность тенденцией отказа от покупок. В призывах к ответственному потреблению он увидел угрозу своему бизнесу. В интервью Bloomberg Перссон-младший заявил, что отказ от сверхпотребления приведет к «ужасным социальным последствиям», подразумевая под этим сокращение количества рабочих мест и снижение уровня жизни[72]72
  H&M CEO Sees «Terrible» Fallout as Consumer Shaming Spreads (Bloomberg, 2019). URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2019-10-27/h-m-ceo-sees-terrible-fallout-as-consumer-shaming-spreads.


[Закрыть]. По его словам, модные бренды обязаны уменьшать свое воздействие на окружающую среду, но в то же время они должны продолжать создавать рабочие места и улучшать здравоохранение.

Звучит, конечно, замечательно, вот только перед глазами сразу возникает образ среднестатистической работницы швейной фабрики, где шьют одежду для гигантов вроде H&M. Представьте женщину 25–30 лет. Каждый день к семи часам утра она приходит на фабрику, оставив дома маленьких детей, где до часу ночи практически без перерывов шьет одежду – в цехе, который плохо проветривается. За один рабочий день, который длится 18 часов, женщина получает в среднем пять долларов. В месяц ей удается заработать около 150 долларов. В это же время вещи, которые она создает, продаются по всему миру – и мы покупаем их, делая богаче владельцев брендов.

Пока такое происходит повсеместно, пока бедные беднеют, а богатые богатеют, мы не можем говорить ни о какой социальной справедливости и защите окружающей среды. Этого не произойдет, пока существуют двойные стандарты.

Бренды могут сколько угодно заявлять об использовании возобновляемой энергии, переработанных материалов и органического хлопка, но пока они шьют свои вещи на потогонных производствах и уничтожают нераспроданные изделия, все это больше напоминает гринвошинг.

Гринвошинг (от англ. greenwashing, по аналогии с whitewash – «отбеливание») – термин, предложенный в 1986 году экологом из Нью-Йорка Джеем Вестервельтом. Он назвал гринвошингом поведение, когда компании заявляют о своей заботе о природе, а на самом деле хотят заработать больше денег.

Мне хочется, чтобы все мы – и производители, и потребители – помнили одну простую вещь: наша планета – одна большая экосистема. Когда мы берем что-то у природы, баланс нарушается, и это сказывается на нас как на части этой экосистемы. Когда мы забираем воду у рек, чтобы выращивать хлопок, мы забираем ее у себя. Когда мы вырубаем леса под новые пастбища для животных, мы отбираем у себя чистый воздух. Когда мы закрываем глаза на использование рабского труда, мы тоже нарушаем этот хрупкий баланс.

К счастью, ситуация, пусть и медленно, но меняется. В последние годы появляется больше ответственных потребителей. Мы все чаще интересуемся происхождением одежды, которую покупаем, и спрашиваем бренды, кто делает для них вещи. Мы начинаем понимать, какую роль играет мода в изменении климата, и требуем от производителей решительных действий. Им, конечно, приходится реагировать, ведь негативное отношение общественности не лучшим образом сказывается на продажах.

1.11. Время перемен

Сложно сказать, что больше волнует модные бренды – меняющийся климат или снижение продаж, но факт остается фактом: в 2019 году на саммите Большой семерки впервые зашла речь о том, как сделать модную индустрию устойчивой. 32 крупных бренда и ретейлера, среди которых Burberry, Prada Group, Chanel, Adidas, Nike, H&M Group, Inditex, подписали пакт о борьбе с климатическим кризисом – основное внимание в нем уделено климату, биоразнообразию и океанам. Цель документа – добиться, чтобы индустрия моды перестраивалась и развивалась в соответствии с целями ООН в области устойчивого развития (о них я расскажу в следующей главе).

На первый взгляд, событие уникальное. До сих пор мода не обсуждалась на столь высоком уровне. С другой стороны, эксперты настроены пессимистично. Зафиксированные в пакте положения касаются будущего: к 2030 году подписавшие его компании должны отказаться от одноразового пластика в упаковке, а к 2050 – добиться нулевых выбросов на своих производствах. Но важно отметить, что делать это нужно уже сейчас. Запрещать пластик – сейчас, переоборудовать производства – сейчас.

К тому же пакт подписали далеко не все представители модной индустрии, а всего 20 процентов – и это тоже проблема. Даже если они достигнут всех запланированных целей, этого будет недостаточно, поскольку остальные 80 процентов не сделают ничего. Кроме того, совместной деятельности мешает конкуренция. Например, пакт проигнорировала группа компаний LVMH (крупнейший конкурент компании Kering, подписавшей документ). Такое соперничество недопустимо, когда речь идет о глобальном изменении климата.

По мнению Урсулы де Кастро, основательницы движения Fashion Revolution, бренды будут делать то, что в их интересах и что не скажется на прибыли[73]73
  The G7 Fashion Pact: What it is and what it’s missing (Fashion Revolution, 2019). URL: https://www.fashionrevolution.org/the-g7-fashion-pact-what-it-is-and-what-its-missing.


[Закрыть]. Поэтому они готовы использовать возобновляемую энергию, но не готовы снижать объемы производства. В такой ситуации как никогда важен голос потребителя. Именно мы можем показать брендам, что не согласны с политикой двойных стандартов и ждем реальных изменений. В противном случае мы проголосуем кошельком – перестанем приобретать их продукцию. Только когда они почувствуют, что теряют прибыль, они начнут меняться. И это уже происходит!

Пандемия COVID-19 привела к краху цепочки поставок, дефициту материалов, закрытию тысяч швейных производств и текстильных фабрик в развивающихся странах, из-за чего в одной только Бангладеш более миллиона и без того бедных людей в один момент остались фактически без средств к существованию[74]74
  Точных цифр пока нет, но скорее всего такое катастрофическое сокращение рабочих мест происходит по всему миру – прим. автора.


[Закрыть]. Как верно заметила в одной из своих публикаций Ольга Джонстон-Антонова, вирус обострил хронические болезни, от которых давно страдает модная индустрия. Возможно, именно пандемия, а точнее, ее последствия заставят модные бренды раз и навсегда изменить правила игры – и сделать это раньше, чем они планировали.

Впрочем, после всех тех проблем модной индустрии, которые я обозначила в первой главе книги, в следующей главе мне хочется рассказать, как эти проблемы можно решить и какая альтернатива фаст-фэшн существует. Ведь далеко не все модные бренды нацелены на получение сверхприбыли любой ценой. Существуют и те, кто пытается минимизировать ущерб окружающей среде, создает достойные условия труда и при этом вносит вклад в развитие экономики. Именно с них сейчас и нужно брать пример.

Но прежде чем перейти ко второй главе, я хочу, чтобы вы прочли мое интервью с Ниной Сенской, дизайнером одежды и создательницей инстаграм-блога об устойчивой моде @statussustainable.

НИНА СЕНСКАЯ: «Я УВИДЕЛА ОБРАТНУЮ СТОРОНУ МОДНОЙ ИНДУСТРИИ»

До того как уехать в Хельсинки учиться на дизайнера устойчивой моды в магистратуре университета Аалто, Нина Сенская три года работала в фаст-фэшн-бренде в России. В конце 2019 года мы встретились в Финляндии, чтобы поговорить, почему однажды она решила уйти из быстрой моды.

О причинах ухода из фаст-фэшн

Будучи частью фаст-фэшн-бренда, ты участвуешь в производстве огромного количества одежды, но в какой-то момент понимаешь, что нет нужды производить столько. Например, когда видишь, сколько вещей уходит на распродажи, или когда приходит одежда с дефектами.

Я осознала, какой ущерб окружающей среде наносит мода, во время командировок на производства. Однажды во время поездки в Китай мы отправились в один из городов – лидеров по производству текстиля – там базировались наши поставщики. Мы вышли из здания железнодорожного вокзала, расположенного на возвышенности, и увидели перед собой город, покрытый серо-белой пеленой смога. Когда мы попытались выяснить у встречающего нас менеджера (молодой девушки лет двадцати), из-за чего такая плотная пелена над городом, она даже не поняла, о чем мы спрашиваем, – настолько привычной картиной был для нее этот вид. Она даже не представляла, что может быть по-другому, потому что, как оказалось, она ни разу не выезжала из города, не путешествовала. Тогда я осознала, что таких людей, особенно молодых, очень много, и они не знают, как это – дышать чистым воздухом и видеть далеко впереди себя.

В Шанхае все жители города, прежде чем выйти из дома утром, всегда смотрят в специальном приложении качество воздуха, чтобы понять, понадобится им маска или нет. Поскольку мы приехали в город ненадолго, маски решили не покупать. В один из дней воздух был очень загазован, все вокруг надели маски, и мне вдруг стало не по себе без нее.

В этих поездках я увидела обратную сторону модной индустрии и то, к каким последствиям приводит производство одежды. Это заставило меня задуматься, хочу ли я дальше принимать участие во всем этом. У меня много знакомых, которые, проработав в фаст-фэшн-индустрии, ушли в медленную моду или в принципе перестали заниматься модой, решив, что лучше и вовсе ничего не производить, ведь и так всего много. Возможно, для кого-то это выход, но когда ты чувствуешь, что хочешь реализовывать себя через дизайн одежды, чувствуешь, что это сделает тебя счастливым, лучше делать это экологично и этично. В принципе, как и в любой другой отрасли, которая связана с производством чего бы то ни было. Кроме того, я верю, что дизайнер может способствовать решению насущных экологических проблем через свою деятельность, может изменять индустрию, просвещать свою аудиторию и формировать таким образом новое общество осознанных потребителей. Оставаясь в индустрии, нужно понимать, что ты здесь для изменений.

О свободе дизайнера

В слоу-фэшн-бренде у дизайнера есть время продумать все детали новой коллекции, создать что-то креативное и необычное, потому что количество производимых коллекций и темпы производства позволяют это сделать. В фаст-фэшн-бренде, который выпускает новую коллекцию каждый месяц или чаще, времени на обдумывание практически нет.

Нужно понимать, что фаст-фэшн – это такая бизнес-модель, где необходимо предложить покупателю понятное, доступное, модное и желательно похожее на то, что было на подиумах у известных дизайнеров, что будет в гардеробах у селебрити. Именно поэтому фаст-фэшн-бренды интерпретируют коллекции модных дизайнеров. Проще говоря, идет копирование с определенными видоизменениями, чтобы это не противоречило общей концепции бренда. В такой модели креатив дизайнера не нужен.

Допустим, Yves Saint Laurent показывает на подиуме некое дизайнерское платье на следующий сезон. Баеры в фаст-фэшн-брендах оценивают его рентабельность и ставят задачу перед дизайнером создать нечто похожее, но в разы дешевле. Дизайнер должен обладать сильной технической базой, знать особенности ткани и фурнитуры, иметь глубокие знания по части конструкции и пошива изделия, так как ему необходимо быстро отрисовать эскиз, подобрать ткань и фурнитуру, подготовить пакет технической документации, совместно с конструктором, технологом и портным произвести образец изделия, которое затем будет отшиваться массово. Все эти знания помогут не совершить ошибок, которые недопустимы, если бренд выпускает вещи в больших объемах. Твоя ошибка – это потеря большой прибыли для компании.

Баер постоянно курирует работу дизайнера одежды – эти два специалиста работают в связке. Они трудятся над тем, чтобы конечная цена изделия не превысила запланированную закупочную цену. Если не получается, то что-то приходится менять: ткань, фурнитуру, технологию обработки, принты и так далее. Или страну-производителя. К примеру, сейчас Китай уже не является страной, в которой можно произвести одежду дешевле всего. Здесь вырос уровень профессионализма, поэтому выросла и стоимость работы – и по этой же причине производство одежды массового спроса постепенно переходит в другие развивающиеся страны вроде Бангладеш, Мьянмы, Камбоджи.

О прибыли и бесконечных распродажах

Самая закрытая информация в фаст-фэшн-брендах – ценообразование. Никто никогда вам не скажет, какова себестоимость изделия, а она очень мала. Как мала и стоимость пошива на фабриках в развивающихся странах, где люди живут в бедности. Бесконечные распродажи привлекают людей, мотивируют их покупать больше одежды, тем самым поддерживая фаст-фэшн-бренды с их практикой отшива на потогонных производствах. Труд обесценивается.

О плюсах и минусах работы фаст-фэшн-дизайнера

Каждый фаст-фэшн-бренд самостоятельно выстраивает тактику работы дизайнера. Есть бренды, в которых дизайнер отвечает за конкретную категорию: один разрабатывает только брюки, другой – платья костюмной группы, третий – юбки, четвертый – джинсы и так далее. Есть бренды, где дизайнер одежды отвечает за весь ассортимент линейки – я занималась именно этим. Я успела поработать с разным ассортиментом и понимаю, как создать пальто, джинсы, пуховик, платья, худи, как работать с вязаным трикотажем. Плюс ко всему, поток проектируемых вещей в фаст-фэшн большой – около 20–30 в месяц. Это позволяет наработать большой багаж знаний и навыков за короткое время. Если же ты работаешь в небольшом слоу-фэшн-бренде, через тебя проходит не так много вещей: всего две-три коллекции в год в среднем по 20–25 луков каждая – этого недостаточно, чтобы получить необходимый опыт и знания за короткий срок, но достаточно, чтобы развивать креатив и нестандартность мышления.

На текстильных выставках, если ты представляешь фаст-фэшн-бренд, тебе открыты все двери. Желание любого поставщика – получить крупный заказ. Большинству из них неинтересно работать с небольшими компаниями, поэтому на выставках поставщики неохотно завязывают отношения с маленькими брендами. А вот заказы тиражом в 3–5—10 тысяч и выше на одно изделие мотивируют их быть очень общительными и дружелюбными.

Фаст-фэшн-дизайнер располагает огромной библиотекой текстиля: разные плетения, физические свойства, плотность, покрытия, эффекты – с таким широким ассортиментом интересно работать. На рынке экологичных тканей пока нет такого разнообразия, и это сильно ограничивает полет фантазии. Сегодня в мире не так много поставщиков, которые предлагают интересные альтернативы. Ниша экологичных тканей только развивается, но делает она это очень быстро.

Дизайнер экологичного или устойчивого слоу-фэшн-бренда должен понимать, что охватить широкую аудиторию проблематично. Во-первых, не все люди могут купить такую одежду из-за высокой цены, во‐вторых, не все хотят ее носить. К сожалению, до сих пор у многих людей экологичная и устойчивая мода ассоциируется со старомодными силуэтами, неприятными тканями, блеклыми цветами и хиппи. Но это уже не так. Рынок изменился. Сейчас экологичные ткани по качеству превосходят обычные.

К тому же дизайнер одежды должен помнить: даже если он использует устойчивые ткани, а дизайн хромает, такие вещи будут никому не нужны, пусть они и на 100 процентов экологичны. Дизайн – вот что выходит на первое место. Сейчас существует огромное количество устойчивых брендов со стильным дизайном, хорошим маркетингом, цепляющей концепцией и большим количеством поклонников, число которых постоянно растет.

О главном мифе фаст-фэшн

Самый живучий миф – о мнимом благополучии. Человек покупает себе много одежды и думает, что он мгновенно становится модным, стильным, богатым и всем нужным. У него забит гардероб, он может менять образы каждый день – со стороны кажется, что у него есть деньги, что он богат. Это заблуждение, потому что чем больше человек покупает одежды в фаст-фэшн, тем беднее он становится, тем больше мусора производит, тем больше загрязняет природу, ведь одежда из масс-маркета не живет долго из-за некачественных материалов, и потому ее приходится чаще обновлять.

Полную версию интервью читайте в моем блоге www.imorganic.ru.