Текст книги "Арт-журналистика. Речевые техники оценивания произведения искусства"

1.2. Оценка и оценочность в лингвистических исследованиях

В последние десятилетия категория оценки, отраженная в языке, становится объектом пристального внимания целого ряда ученых-лингвистов (Е. М. Вольф, Н. Д. Арутюновой, Е. С. Кубряковой, Л. А. Сергеевой и др.). В поле зрения исследователей попадают различные аспекты оценочности: семантический, формальный, функциональный, прагматический.

Разграничим сложившиеся в лингвистике представления об оценке и оценочности. По мнению специалистов, оценка – это действие субъекта: приписывание положительных или отрицательных свойств тому или иному объекту, выражение отношения к данному объекту. Оценочность – свойство речевой единицы, ее потенциал, способность эксплицировать положительные или отрицательные свойства объекта[39]39
  Марьянчик В. А. Оценка как категория текста // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. Архангельск, 2011, № 1. С. 101.


[Закрыть].

Однако простота представленного выше обобщения не исключает разные подходы к оценке и оценочности, что обусловлено сложным понятийным смыслом данных лингвистических терминов. Прежде всего, обратимся к логике оценок – дисциплине, изучающей логическую структуру и логические связи оценочных высказываний. Многие положения А. А. Ивина, одного из ведущих специалистов в данной области, получили развитие в лингвистических исследованиях оценки.

Так, А. А. Ивин отмечает основное свойство, позволяющее ограничить объем понятия «оценка»: это противоположность дескриптивных (описательных) и оценочных рассуждений[40]40
  Ивин А. А. Основания логики оценок. М., 1970. С. 11.


[Закрыть]. Впервые противопоставление такого типа было замечено английским философом Д. Юмом, обнаружившим невозможность логического перехода от «есть» (лежащего в основе дескриптивных суждений) к «должен» (относящемуся к деонтологическим оценкам): «я, к своему удивлению, нахожу, что вместо обычной связки, употребляемой в предложениях, а именно: “есть” или “не есть”», не встречаю ни одного предложения, в котором не было бы в качестве связки «должно» или «не должно». <…> Раз это «должно» или «не должно» выражает некоторое новое отношение или утверждение, последнее необходимо следует принять во внимание и объяснить, и в то же время должно быть указано основание того, что кажется совсем непонятным, а именно того, каким образом это новое отношение может быть дедукцией из других, совершенно отличных от него…»[41]41
  Юм Д. Трактат о человеческой природе. М., 1998. С. 510.


[Закрыть].

В логике оценок противопоставление такого типа базируется на том, что описательные высказывания интерсубъективны, не зависят от точки зрения говорящего, а оценочные формулируются с помощью основания, то есть соответствия некой идее, стандарту, образцу[42]42
  Ивин А. А. Логика оценок и норм: Философские, методологические и прикладные аспекты. М., 2016. С. 31.


[Закрыть]. Достижения логики оценок были экстраполированы в сферу лингвистики. Разграничение дескриптивных (описательных) и эстимативных (оценочных) высказываний, в логике основанное на противопоставлении описания реальности («Есть так.») и выражения отношения к реальности («Хорошо/плохо, что есть так.»), в лингвистических исследованиях оказывается сложнее. В семантической структуре слов, которые выражают оценку, могут сочетаться как дескриптивные, так и оценочные компоненты, например, лексема «умный» содержит как пропозитивный – «обладающий умом», так и положительно-оценочный компоненты. В связи с этим, как отмечают исследователи, «трудно провести демаркационную линию между описательными и аксиологическими высказываниями»[43]43
  Андрюхина М. С. «Аксиологическая оценка» как один из базовых концептов лингвокультурологии и теории культуры // Мир науки, культуры и образования. 2010. № 3. С. 56.


[Закрыть].

Для данного исследования вопрос отграничения оценочных высказываний от высказываний описательного характера оказывается принципиальным, поскольку одним из этапов отбора эмпирического материала является отделение оценочных суждений. На наш взгляд, обозначенная выше трудность разграничения описания и оценки разрешается с помощью обращения к понятию модальности – по А. В. Бондарко, это «комплекс актуализационных категорий, характеризующих с точки зрения говорящего отношение пропозитивной основы высказывания к действительности по доминирующим признакам реальности/ирреальности. <…> С модальностью частично связана семантикопрагматическая сфера качественной и эмоциональной оценки»[44]44
  Бондарко А. В. Теория функциональной грамматики: Темпоральность, модальность. Ленинград, 1990. С. 59–60.


[Закрыть]. Е. М. Вольф уточняет, что оценка не просто связана с категорией модальности, она рассматривается как один из видов модальностей, которые накладываются на дескриптивное содержание языкового выражения[45]45
  Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. М., 2002. С. 11.


[Закрыть]. Таким образом, в высказывании допустимо сочетание дескриптивного и модального компонентов, причем оценочными называются высказывания, не только включающие собственно оценочные слова «хорошо/плохо», но, как отмечает Е. М. Вольф, и те, которые включают оценочную сему как один из элементов своего значения[46]46
  Там же. С. 152.


[Закрыть].

Отметим, что в рамках данного исследования нас будет интересовать иллокутивная установка оценочных высказываний, замысел автора, поскольку мы изучаем сферу создания медиатекстов; перлокутивный эффект, связанный со сферой адресата, в данной работе не является предметом интереса. По замечанию Е. М. Вольф, «особенностью оценочных речевых актов является то, что их перлокутивный эффект часто неопределенный. Точно предсказать, каков будет результат похвалы или оскорбления (радость, недовольство, обида, страх и т. п.), весьма трудно, так как ситуация включает множество дополнительных моментов, влияющих на перлокутивный эффект»[47]47
  Там же. С. 162.


[Закрыть].

Известный лингвист Анна Вежбицкая, проанализировав различные языки мира, пришла к выводу, что «языковые и культурные системы в огромной степени отличаются друг от друга, но существуют семантические и лексические универсалии, указывающие на общий понятийный базис, на котором основываются человеческий язык, мышление и культура»[48]48
  Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. С. 322.


[Закрыть]. В наборе таких семантических универсалий обязательно есть оценочные понятия «хороший», «плохой». Такие универсальные концепты «принадлежат алфавиту человеческой мысли»[49]49
  Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. С. 507.


[Закрыть]. Это показывает нам, что оценка – не присущий какому-то языку или группе языков феномен, он характерен для языка и мышления вообще, что позволяет говорить об универсальной природе оценивания.

Но, несмотря на универсальность оценивания, сама оценка как деятельность и как результат всегда субъективна. По Ивину, слово «оценка» употребляется обычно для обозначения (выраженного в языке) установления ценностного отношения между субъектом и предметом[50]50
  Ивин А. А. Основания логики оценок. М., 1970. С. 26.


[Закрыть]. Такое определение приводит к необходимости разъяснения двух вопросов: первый – о том, что понимается под ценностью в лингвистических исследованиях, второй – как выглядит структура оценки.

Обратимся ко второму вопросу, поскольку структура оценки не вызывает явных разногласий в среде ученых. В логике оценок выделяются четыре «компонента» оценок: субъект (тот, кто производит оценку), предмет (то, что оценивается), характер («хорошим», «плохим» или «безразличным» оказывается предмет) и основание (то, что является критерием оценки)[51]51
  Там же. С. 21–22.


[Закрыть]. Это положение разделяется лингвистами: «главными элементами оценочной модальной рамки являются ее субъект и объект, связанные оценочным предикатом»[52]52
  Вольф Е. М. Указ соч. С. 18.


[Закрыть]. Субъективный компонент крайне важен для оценки, поскольку последняя отображает ценностное отношение субъекта к предмету. Именно субъект создает это отношение, хотя оно не является полностью продуктом порождения его воли – оценка, как отмечает Н. Д. Арутюнова, социально обусловлена, зависит от норм, принятых в обществе[53]53
  Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт. М., 1988.
  С. 6.


[Закрыть]. Это положение заставляет рассматривать оценку через соотнесение с ценностью.

О связи оценки и ценностей пишет В. Н. Телия: «Когнитивное содержание рациональной оценки – это мнение субъекта оценки о положительной или отрицательной (негативной) ценности обозначаемого в целом или какого-либо его свойства, основанное на неписаных, но узуальных нормах ценностной картины мира, сложившейся в данном языковом коллективе и на его жизненной философии»[54]54
  Телия В. Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. С. 167.


[Закрыть]¹. Оценка оказывается процессом сравнения качеств предмета оценивания с ценностью. В связи с этим встает вопрос: что считать ценностью? Ряд ученых вслед за Р. Лотце полагают, что ценность – это эвалютивное значение объекта, соответственно, ценности могут быть позитивными и негативными (О. Г. Дробницкий, А. А. Ивин и др.). Мы придерживаемся точки зрения, что положительной, отрицательной и нейтральной может быть оценка, аксиологическое значение объекта, но ценность – это высшая степень проявления положительной оценки[55]55
  Гранин Ю. Д. О гносеологическом содержании понятия «оценка» // Вопросы философии. 1987. № 6. С.66.


[Закрыть]. Противоположностью ценностей являются антиценности («формальный объект, тождественный аксиологической функции реального объекта противоречить потребностям человека»[56]56
  Хапсироков А. Я. Отражение и оценка. Горький, 1972. С. 148.


[Закрыть]) и неценности («функция объекта познания быть нейтральным по отношению к установкам субъекта»[57]57
  Андрюхина М. С. Указ соч. С. 55.


[Закрыть]). Забегая вперед, оговорим, что характерная для сферы искусства эстетическая оценка, являясь разновидностью сублимированной оценки, практически никогда не бывает нейтральной, поскольку нейтральная оценка соотнесена с нормой, а в арт-дискурсе понятие нормы не имеет значительной силы: недоумение вызовут оценки «нормальный художник», «средняя опера». Исходя из этого, для данного исследования наибольший интерес представляют положительная и отрицательная оценки как результат соотнесения с ценностями и антиценностями, тогда как неценности и нейтральная оценка не играют важной роли.

Н. Д. Арутюнова считает, что оценка – это не только и не столько результат логической операции установления субъектом собственного отношения к окружающему миру, но и наиболее яркий «представитель» (выражение Н. Д. Арутюновой) прагматического значения, т. е. значения, которое актуализируется языковыми единицами в определенной речевой ситуации[58]58
  Арутюнова Н. Д. Указ соч. С. 5.


[Закрыть]. Таким образом, авторитетные исследователи подчеркивают, что оценка является социально обусловленной и зависит от говорящего, т. е. субъекта оценки, адресата высказывания, времени, в котором совершается оценка и др. С этой идеей сопряжено предположение Е. М. Вольф о том, что оценка является выражением ценности, ценностного отношения между субъектом и объектом, даже если субъект не выражен эксплицитно. Субъективный компонент в структуре оценки связан с возможностью положительного или отрицательного ценностного отношения конкретного субъекта к объекту, в то время как объективный передает собственные свойства объекта, служащие основанием для вынесения оценки[59]59
  Вольф Е. М. Указ соч. С. 25–34.


[Закрыть].

Для завершения систематизации знаний об оценке рассмотрим еще один аспект. Некоторые исследователи подходят к оценке как вербализованному результату квалифицирующей (соотносящей с представлениями о хорошем и плохом) деятельности сознания[60]60
  Арутюнова Н. Д. Указ соч. С. 13.


[Закрыть], другие – как к деятельности сенсорной (чувственной) сферы человеческой психики[61]61
  Степанов Ю. С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М., 1985. С. 217.


[Закрыть]. Это приводит к необходимости разграничений понятий оценки и эмоциональности, а также эмотивности и экспрессивности.

В науке существует противопоставление эмоциональности как психологического феномена и эмотивности как феномена языкового[62]62
  Ленько Г. Н. Анализ категории эмотивности и смежных с нею понятий // Вестник Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина. 2015. № 1. С. 85.


[Закрыть].

Е. П. Ильин выделяет три подхода к определению эмоциональности: синонимизация эмоциональности с гиперэмоциональностью, эмоциональность как одна из составляющих темперамента и эмоциональность как свойства человека, характеризующие содержание, качество и динамику его эмоций и чувств[63]63
  Ильин Е. П. Эмоции и чувства. СПб., 2001. С. 234–235.


[Закрыть]. Третий подход (Голубева, Ольшанникова) представляется в наибольшей степени соответствующим лингвистической теории, поскольку в рамках данного подхода предполагается связь эмоциональности с модальностью.

Итак, эмоциональность – психологическая категория, получающая в языке воплощение через категорию эмотивности (которая реализуется с помощью различных речевых средств). Экспрессивность же, по замечанию В. Н. Телия, является свойством высказывания в целом: «экспрессивность выражается интонационной структурой и, соответственно, восклицательной формой предложения»[64]64
  Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986. С. 42.


[Закрыть]. Эмотивность не предполагает обязательной экспрессивности, используется с целью оценить, задача экспрессивности – впечатлить: это «целенаправленное воздействие на слушателя с точки зрения впечатляющей силы высказывания, выразительности, его эстетической характеризации» [65]65
  Писарев Д. С. Функционирование восклицательных предложений в современном французском языке и их прагматический аспект // Прагматические аспекты функционирования языка: сб. статей / отв. ред. А. А. Стриженко. Барнаул, 1983. С. 121.


[Закрыть].

Наконец, именно эмотивность тесно связана с оценочностью: Е. М. Вольф подчеркивает, что «Эмотивный компонент оценки подразумевает хорошее/плохое отношение субъекта к объекту оценки и противопоставляется объективному, который опирается на свойства объектов»[66]66
  Вольф Е. М. Указ соч. С. 39.


[Закрыть]. При этом эмотивность соотносится, скорее, с чувственным отношением субъекта к объекту, то есть является свойством эмоциональной оценки, тогда как оценочность присуща всем видам оценки, включая не только эмоциональную, но и рациональную.

Итак, мы обозначили объем понятия оценка, разграничив его смежными, определили наши действия по отделению дескриптивных рассуждений от оценок. При анализе категорий эмотивности, экспрессивности и эмоциональности мы подошли к категории оценочности. Разграничение оценки и оценочности представляется принципиальным для этой работы.

Оценочность – текстовая категория, рассматриваемая учеными как свойство речевой единицы, связанное с установлением ценностного отношения субъекта речи объекту[67]67
  Речевое общение: Специализированный вестник / под ред. А. П. Сковородникова. Вып 8–9 (16–17). Красноярск, 2006. С. 174–180.


[Закрыть]. Для медиадискурса в целом и арт-медиадискурса в частности оценочность является институциональным качеством, поскольку реализует важнейшую функцию медиатекста – воздействующую, направленную на создание общественного мнения по общественно значимым вопросам. Социальная оценочность позволяет реализовать принципы журналистики как института «четвертой власти».

Оценочность является текстовой реализацией оценки, универсальной категорией[68]68
  Комиссарова Н. Г., Якупова Д. Р. Оценочность в дискурсе СМИ // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов. 2018. № 2. С. 84.


[Закрыть]. Однако большинство исследователей рассматривают проявления оценочности на языковом, а не дискурсивном уровне. Работы таких ученых, как С. Г. Шейдаева, Л. М. Васильев, Э. Ю. Гаранина и др. показывают, что оценочность проявляется на всех языковых уровнях: лексическом, морфологическом, синтаксическом, композиционном[69]69
  Шейдаева С. Г. Категория субъективной оценки в русском языке. Ижевск, 1997; Васильев Л. М. Категория оценки // Категории в исследовании, описании и преподавании языка. Сборник научных трудов к 80-летию Е. С. Скобликовой. Самара, 2004. С. 245–249; Гаранина Э. Ю. Оценочность в жанре кинорецензии // Вестник Кемеровского государственного университета. 2013. № 2. С. 28–31.


[Закрыть]. Как отмечает Е. В. Кочеткова, «в первую очередь оценка актуализируется лексико-семантическими средствами языка, выражающими ее эксплицитно и имплицитно, денотативно и/или коннотативно, прямыми номинациями, определениями-характеристиками и через характер совершаемых действий (глагол-сказуемое)»[70]70
  Кочеткова Е. В. Синтаксические средства выражения негативной оценки в поэзии И. Северянина: дис… канд. филол. наук: 10.02.01. Хабаровск, 2004. URL: http://www.poetseveryanin.ru/library/yazikovie-sredstva-virazheniya.html


[Закрыть]. Кроме того, оценка может выражаться с помощью различных аффиксов (например, уменьшительно-ласкательные суффиксы: душа – душонка), с помощью особых морфологических форм – например, сравнительной и превосходной степени прилагательных. Оценочные высказывания также широко представлены в объеме средств выражения оценки. Проявляться оценка может и графически, например, через шрифтовое выделение.

Многие авторы работ, посвященных оценке, рассматривают оценочность как набор оценочных речевых средств[71]71
  Набиева Е. А. Оценочность в жанре рецензии: лингвистический и прагматический аспекты (на материале «Литературной газеты» и региональной парламентской газеты «Тюменские известия» постсоветского периода 1993–1995 и 20032005 гг.: автореф… к. филол. наук: 10.01.10. Тюмень, 2010; Клушина Н. И. Языковые механизмы формирования оценки в СМИ // Публицистика и информация в современном обществе / под ред. Г. Я. Солганика. М., 2000. С. 94–106.


[Закрыть]. Мы предлагаем изменить угол зрения, переключить внимание со статичного набора средств репрезентации на динамичные механизмы оценивания, исследовать процесс формирования оценки, его стадии, влияние на этот процесс дискурса, прежде всего, в аспекте функционирования оценки. Отметим, что процесс оценивания, по нашему мнению, недостаточно изучен в современной науке. В. В. Сутужко отмечает: «Многие исследователи не различают процесс оценки (оценивание), осуществление оценки (оценочная деятельность) и результат оценки (оценка как таковая), или отождествляют оценочную деятельность, оценивание и оценку» [72]72
  Сутужко В. В. Указ соч.


[Закрыть].

На наш взгляд, оценивание – процесс, определяющий и основополагающий все последующие стадии оценочно-ценностного процесса: он формирует оценку как результат процесса, продуцирует ценности в результате осмысления действительности, и опосредованно, через оценку и ценности, влияет на ценностные установки, представления и оценочные высказывания, суждения. Для нас принципиально важно, что дифференцированность понятий «оценка», «оценочность» и «оценивание» не исключает их неотделимости друг от друга, вовлеченности в один процесс.

1.3. Эстетическая оценка в журналистском арт-дискурсе

В современной науке лингвистическое исследование процесса оценивания неизменно базируется на основных положениях теории оценки. Так, идея существования общей и частной оценок основывается на взаимодействии субъекта оценки с ее объектом. Общеоценочные значения выражаются прилагательными «хороший/плохой» и их синонимами с различными экспрессивными и стилистическими оттенками (великолепный, скверный, поганый и др.). Однако оценка не всегда представлена общими значениями, она может выражаться более конкретными – частными – понятиями. В основе классификаций частнооценочных значений лежит мотивация оценок:

– сенсорные оценки (сенсорно-вкусовые – вкусный, ароматный, и психологические: интеллектуальные – увлекательный, скучный и эмоциональные – радостный, унылый);

– сублимированные оценки (эстетические – прекрасный, отвратительный и этические – добрый, аморальный);

– рационалистические оценки (утилитарные – полезный, вредный, нормативные – нормальный, неправильный, телеологические – эффективный, нецелесообразный).

Общая оценка, выраженная высказыванием, может выводиться из суммы входящих в высказывание частнооценочных значений. Благодаря этому по высказыванию, не содержащему слова «хорошо», мы можем сделать вывод о намерении автора транслировать положительную оценку. Например, входящие в состав высказывания «Это блюдо вкусное, полезное, очень красиво подано» сенсорно-вкусовая, утилитарная и эстетическая оценки формируют холистическую положительную оценку. Так совокупность частных оценок образует общую оценку, а комплексность содержания общеоценочных значений проясняется через частные оценки: «Что значит хороший работник? Это работник дисциплинированный, ответственный, способный достигать цели» – в данном случае смысл, контекстуально заложенный в общеоценочное слово «хороший», раскрывается с помощью интеллектуальных и телеологических оценок.

Для данного исследования важнейшей оказывается категория эстетической оценки. Эта категория (вместе с этической оценкой) выделена в группу сублимированных, абсолютных оценок. Объединяются эти два типа оценок по принципу «возвышенного» удовлетворения чувств: этическая оценка направлена на удовлетворение нравственного чувства, эстетическая – чувства прекрасного (в противовес оценкам сенсорным, удовлетворяющим органы чувств)[73]73
  Арутюнова Н. Д. Указ. соч. С. 76.


[Закрыть]. Это духовно-нравственный комплекс оценивания. Поскольку эстетическая категория оказывается напрямую связана со сферой искусства (через понятие прекрасного), именно эта категория становится предметом более детального рассмотрения.

Эстетическая оценка – средство установления эстетической ценности какого-либо объекта, осознаваемый результат эстетического восприятия, обычно фиксируемый в суждениях типа «Это красиво!», «Это уродливо!» и т. п.[74]74
  Эстетика. Словарь. / под общ. ред. А. А. Беляева. URL: https://aesthetics.academic. ru/33.


[Закрыть] Можно предположить, что эстетические суждения такого вида соотносятся с тем, что еще у И. Канта называется «суждениями вкуса». И. Кант писал: «Чтобы определить, прекрасно ли нечто или нет, мы соотносим представление не с объектом для познания посредством рассудка, а с субъектом и испытываемым им чувством удовольствия или неудовольствия посредством воображения»[75]75
  Кант И. Критика способности суждения. URL: http://iakovlev.org/zip/kant3.pdf.


[Закрыть]. Таким образом, выдающийся философ одним из первых обозначает принципиальные отличия эстетических суждений: это суждения не логические, а эмоциональные, субъективно-объективные (поскольку формируются субъектом индивидуально через свои переживания, но «всякое отношение представлений, даже отношение ощущений может быть объективным»[76]76
  Там же.


[Закрыть].

В силу того, что эстетическая оценка основана на категории прекрасного, она естественным образом оказывается связанной с искусством как воплощением прекрасного в реальности, поскольку искусство определяется как «любая деятельность, направленная на создание эстетически выразительных форм»[77]77
  Руденко Ю. К. Художественная культура. Вопросы истории и теории. СПб., 2006. С. 136.


[Закрыть]. Эта связь прослеживается со времен Древней Руси[78]78
  См. Пименова М. В. Красотою украси: выражение эстетической оценки в древнерусском тексте. СПб. – Владимир, 2007; Бычков В. В. Эстетическое сознание Древней Руси. М., 1988.


[Закрыть] и до наших дней. По Пименовой, эстетическая оценка социально обусловлена и воспринимается как «признак оцениваемого объекта с точки зрения существующего в ту или иную эпоху национального представления о красоте-безобразии в рамках “картины мира” данного социума»[79]79
  Пименова М. В. Указ соч. С. 3.


[Закрыть]. Именно анализ выражения эстетической оценки в текстах древнерусской литературы позволяет сформировать эту «картину мира» общества, жившего тысячелетие назад, получить представления о высших ценностях, существовавших в ту эпоху.

С возникновением журналистики эстетическая оценка становится не только средством формирования представлений о ценностях, но и служит для организации особого вида публицистики – журналистики об искусстве, художественной критики. В силу того, что, по утверждению Л. Р. Дускаевой, «публикации о жизни в сфере искусства – это репрезентация результатов эстетического осмысления журналистом-зрителем/слушателем явлений и произведений искусства»[80]80
  Дускаева Л. Р. Отражение эстетической оценки произведений искусства в арт-медиадискурсе // Култура/Culture. Скопье, Македония, 2015. № 12. С. 32.


[Закрыть], сферой воплощения эстетической оценки, донесения ее до широкой аудитории становится, в первую очередь, арт-медиадискурс.

Формирование арт-медиадискурса в России началось с культурно-просветительской журналистики, возникшей на заре зарождения журналистики как важнейшего социального института. С восемнадцатого века складывалась национальная традиция, под воздействием общественно-политических факторов определялись ее специфические черты. Культурно-просветительская журналистика, являясь одним из институтов культуры, и сейчас участвует в пропаганде и распространении в обществе высоких культурных ценностей, пытаясь способствовать гармоничному развитию человека.

Эстетическая оценочность является институциональной характеристикой медийного арт-дискурса. Именно идеалы эстетики заложили русскую критическую традицию, для которой характерны близость эстетического и этического (об этом свидетельствует, например, правило, сформулированное А. Ф. Мерзляковым: «театр есть училище нравственности»[81]81
  Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. В 2-х т. / под ред. М. Ф. Овсянникова / Т. 1. М., 1974. С. 127.


[Закрыть], а также введенное А. И. Галичем понятие «эстетическое достоинство»[82]82
  Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. В 2-х т. / под ред. М. Ф. Овсянникова / Т. 2. М., 1974. С. 222–223.


[Закрыть]), объективность, тесно связанная с глубокой аксиологичностью. В. Г. Белинский в «Обозрении русской литературы от Державина до Пушкина» так формулирует задачу настоящей критики: «Она должна определить значение поэта и для его настоящего, и для будущего, его историческое и его безусловно художественное значение»[83]83
  Белинский В. Г. Сочинения Александра Пушкина. Статья первая. Обозрение русской литературы от Державина до Пушкина. URL: http://az.lib.ru/b/belinskij_w_g/ text_0120.shtml


[Закрыть]. Как отмечает Л. Н. Столович, то, что выдающийся критик называет «значением», и есть, в сущности, ценность[84]84
  Столович Л. Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии. М., 1994. С. 315.


[Закрыть]. Именно в русле традиционной русской эстетики развивается критика, а соответственно, оценивание произведений искусства.

В то же время современное российское медиапространство, освещающее искусство, обладает своими отличительными свойствами. Н. С. Цветова, как мы уже отмечали, определяет два типа дискурса, презентующих культуру и искусство. Первый из них развивается в русле русской журналистской традиции, тогда как второй эволюционирует под влиянием европейского опыта[85]85
  Цветова Н. С. Культпросвет и / или культторг? // Петербургский публицист. URL: http://spbspeaks.ru/2015/11/19/наталья-цветова-культпросвет-иили-ку/


[Закрыть]. Как отмечает исследователь, гиперинтенция СМИ, принадлежащих к первой группе, связана с наследованием национальной просветительской традиции, заложенной в восемнадцатом веке, т. е. в необходимости создания особого культурного пространства, которое способствовало бы развитию творческих задатков читателя, расширению эмоционального опыта человека, его духовного развития.

Во втором типе дискурса доминирует, напротив, побудительно-осведомительная интенциональность, соотносимая с информационно-пропагандистскими задачами. Под пропагандой понимается продвижение образа жизни и ценностей, при котором эстетический критерий отходит на второй план. Исследователь называет этот сегмент дискурса «арт-журналистикой» – журналистикой, занимающейся сбором информации о событиях, темах и тенденциях в развитии современного искусства, его формах и жанрах с целью стимулирования потребительского интереса к данным объектам, как имеющим определенную материальную ценность или способным провоцировать релаксационное состояние. Арт-журналистика, по мнению специалистов, характеризуется следующими функциональными признаками: ориентированностью на формирование сознания гармонически развитой личности; наличием особого типа агента (автора публикации) и адресата (массовая аудитория), определенными жанровыми предпочтениями (программные, критические и проблемные статьи, обзоры, статьи информационно-просветительского характера, рецензии, заметки, информационные сообщения и т. п., а также рассказ, очерк, повесть, роман, стихотворение, поэму, комедию, драму и другие художественные жанры)[86]86
  Седельникова О. В. К определению типа дискурсивной организации русской журнальной периодики середины XIX в. // Вестник Томского государственного университета. Серия: Язык и культура. 2012. № 1. С. 36–42.


[Закрыть].

Арт-журналистика – «регулярный сбор и компетентная интерпретация информации о событиях, темах и тенденциях прежде всего современного или актуального искусства с использованием всего разнообразия речевых жанров с целью воздействия на общественную и индивидуальную аксиологию и формирования потребительской активности массовой аудитории»[87]87
  Сидякина А. А. Художественно-просветительские периодические издания / Журналистика сферы досуга. Уч. пособие / под общей редакцией Л. Р. Дускаевой, Н. С. Цветовой. СПб., 2012. С. 123.


[Закрыть]. Ключевое отличие арт-журналистики от журналистики культурно-просветительской состоит во включении в ее поле наравне с качественными публицистическими материалами, в том числе текстами корпоративных изданий институтов культуры, рекламной и пиар-информации. Сверхзадачей арт-журналистики является продвижение товара, предмета искусства. Это объясняет тот факт, что в настоящее время усложнено речевое воплощение категории оценочности в текстах, презентующих произведения искусства в массмедийном пространстве. Новые правила диктует рыночная экономика: произведение искусства должно быть конкурентоспособным, интересовать аудиторию, которая выступает в данном случае как потребитель. Отношения адресат (автор) – адресант (публика) овеществляются, в них коммерческая составляющая становится ведущей по отношению к эстетическому, нравственному, аксиологическому компонентам. Медиа приобретают новый статус, выполняя роль средства продвижения товара (где под товаром понимается произведение искусства). Это приводит к тому, что к таким функциям дискурса, как информирование и анализ, добавляется PR и рекламная функция, и не только добавляется, но и стремится к доминированию.

Специалисты отмечают следующие тенденции в фукционировании медийного арт-дискурса: повышающийся динамизм, определенно выраженная антропоцентричность, параллельное использование и развитие информационных, аналитических и новейших PR-жанров; эксплуатация достижений, наработок современной отечественной гражданской, корпоративной, интернет-журналистики[88]88
  Цветова Н. С. Дискурс искусства в современной российской журналистике // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. 2012. Серия 9. Выпуск № 1. С. 232.


[Закрыть].

Кроме того, объекты искусства могут упоминаться в медиадискурсе в связи со скандальными инфоповодами, такими как, например, строительство Охта-центра. Аналитический, оценочный компонент исчезает из текстов, посвященных Охта-Центру, остается только информационная часть: «“Охта центр” прокладывает путь высотного строительства в городе. Путь этот, как отмечает главный архитектор проекта Филипп Никандров, непрост – нужно готовить отсутствующую в России нормативную базу для проектирования подобных объектов» (Фонтанка. ру, 9.04.2010). В этой части создание нового архитектурного объекта подается как событие, функционирующее в нормативно-правовом дискурсе, но не в сфере искусства, архитектуры. Аналогичны и другие публикации, посвященные этой теме: «Проект строительства в Петербурге напротив Смольного собора комплекса “Охта-центр”, доминантой которого может стать почти 400-метровый небоскреб, разделил город на два непримиримых лагеря. Часть петербуржцев опасается, что небоскреб испортит панораму Северной столицы, исторический центр которой внесен в фонд международного культурного наследия ЮНЕСКО» (Деловой Петербург, 24.05.2010). Характеризуется в приведенном высказывании не арт-объект, а отношение к нему общественности, иными словами, «Охта-центр» презентован как основание для общественно-политического конфликта. Интересно, однако, что спустя несколько лет, когда вопрос со строительством уже разрешен, в том же издании появляются журналистские оценочные характеристики архитектурного произведения: «Окончательно избавиться от гигантского небоскреба не удалось, но по крайней мере от него спасли центр» (Деловой Петербург, 16.08.2016).

Достаточно легко обнаруживается и топическая разница. Так, при освещении в СМИ живописи возникают иные проблемы. Этому роду посвящены, с одной стороны, серийные издания, подробно рассказывающие о биографии и творчестве живописцев (см. серию «Великие художники» издательства «Комсомольская правда»), с другой – медиатексты о современном искусстве, о выставках русских классиков и современников. В этом сегменте можно выделить такой тип: выставки как инфоповоды (например, выставка Яна Фабра, вызвавшая широкий резонанс в медиасреде).

Музыка, включая оперное искусство и балет, представлена в современных СМИ в меньшей степени. Значительное внимание уделяется современным исполнителям (особенно это характерно для телевидения – большое количество каналов транслирует музыкальные клипы), однако часто аналитический аспект уступает место скандальным событиям из личной жизни музыканта. Классика, опера и балет практически отсутствуют в повестке дня СМИ, за исключением случаев освещения провокационных постановок (таких, как нашумевший «Тангейзер») и редких, знаковых событий в ведущих музыкальных театрах Москвы и Санкт-Петербурга, включая фестивали и премии. Впрочем, даже такие материалы носят в основном информационный и продвиженческий характер.

То же можно сказать и о театральной среде. Оценивание музыкального и сценического искусства можно встретить в специализированной и корпоративной периодике (см. «Петербургский театральный журнал»). Качественные отзывы, рецензии на книги аудитория получает, в основном, через специализированные печатные (такие, как «Литературная газета», журнал «НЛО») или интернет-издания («Прочтение»).

Отмеченные процессы провоцируют изменения в жанровой парадигме современного журналистского арт-дискурса. Ключевые жанры журналистики сферы искусства – статья, интервью, обзор и рецензия – продолжают формировать основу дискурса, однако их соотношение и речевая структура меняются. Сравним выпуски журнала «Новое литературное обозрение» (1996 г., № 14 и 2016 г., № 3). Первый выпуск содержит один очерк, одну программную статью, одну проблемную, три литературно-критические, один литературный портрет, два исторических очерка, один обзор и одну заметку. Во втором выпуске можно встретить тематические рубрики «Хроника научной жизни» (включает 6 обзоров), «Хроника современной литературы» и «Библиография» (включают 6 рецензий). Очевидно, что под воздействием глобальных процессов в медиасфере вообще и литературной критике в частности, издания изменяют жанровую концепцию. В обзор включается речевой жанр совета: аудитории не просто сообщают, какая книга вышла или какой альбом выпустил музыкальный исполнитель, но и настойчиво рекомендуют приобрести этот товар (что говорит в пользу тезиса о значительном преобладании рекламной функции не только над аналитической и аксиологической, но и над информационной). Правда, это характерно в большей степени для глянцевых изданий: «3 книги, которые вернут веру в людей. Книжный сервис ReadRate нашел для тебя три книги, которые льются бальзамом на израненную душу, снижают уровень раздражения и напоминают о том, что кругом полно хороших людей» («Cosmopolitan», № 6, 2016 г.).