Текст книги "Шелуха сырых яиц"

Глава восемнадцатая

Когда почти все заснули, Мэри вышла на улицу. К ней приблизился Даня.

– Дань… – сказала Мэри умоляющим голосом – Помнишь, мы в книжном нашли бутылку…

– Я всё ждал, когда же ты спросишь! – усмехнулся Даня – Учитывая происходящий пипец, будь я на твоём месте, я выжрал бы эту бутыль на месте, ещё в музее, – честно признался он.

– Фу, как грубо, – съехидничала Мэри. – Но мне не внутрь нужно.

Она засучила рукав и показала руку. Открытая багровая рана устрашающе поблёскивала в свете луны.

– Ты почему молчала?

– Я в этой суете и не заметила, а сейчас…

– Сильно болит?

– Болит, – сказала Мэри и всхлипнула.

– Э-э-э, блин, ну, Мэри, ты же взрослая, ну что ты, как не знаю… – Данька не мог справиться с жалостью, охватившей его при виде прозрачной исхудавшей руки с обломанными ногтями.

– Лей! – хрипло сказала Мэри.

Даня налил на рану немного текилы. Мэри выхватила бутылку из его рук и сделала несколько глотков, затем вернула Дане. Он выпил и закрыл лицо рукавом.

– Не пей больше! – сказала Мэри.

– Не буду… гадость редкостная.

– Согласна. А ты несовершеннолетний.

– Сейчас мы вправе понизить возраст уголовной ответственности, как единственные выжившие.

– Смешно…

– Я перед прогулкой с отцом поругался, – вздохнул Даня.

– Жалеешь?

– Очень… Я бы сейчас ничего такого не сказал бы.

– Я тоже… Нашла бы время обнять многих людей.

– Нам надо издать закон!

– О внимательный?

– Нет… Закон бережливости.

– Поясни? – Мэри с интересом смотрела на Даню.

– Беречь каждого: и чужого, и своего.

– Подписываюсь.

Даня посмотрел на небо, на море, которое освещала полная луна. Вода казалась лоскутным одеялом.

– Мишка сказал, что помнит, как идти к башне Ботер. Мы с ним могли бы пойти разведать и потом вернуться за вами.

– Даня, – Мэри придала голосу всю строгость и значимость, на которые была способна. – Мы пойдём все вместе, утром. Ты видел, сколько этих зелёных глаз там было?

– Но они же ушли, как только прозвучал рог!

– Это ещё хуже. Ими кто-то управляет, – Мэри вздохнула.

– Тебе всё равно придётся нас отпускать, рано или поздно, – сказал Даня и пошёл к остальным.

– Я отпущу, конечно. Кто я такая, чтобы вас держать, – сказала Мэри тихо, но Даня уже её не слышал.

Он сделал вид, что спит, дождался, когда Мэри уснёт, и растолкал Мишу:

– Мишаня, выйдем!

Уже у стены объяснил заспанному товарищу:

– Мэри так и будет всех вместе таскать! Пойдём уже сами разведаем место, откуда был дым?

– Прямо сейчас? – Мишка явно не был способен на подвиги.

– Нет, днём по пеклу! – передразнил Даня.

– Уйдём и ничего не скажем? Они же будут волноваться, – засомневался Миша.

– Так если сказать, нас вообще не отпустят!

– Пацаны, я с вами! – вышел из темноты Павлик.

Даня с сомнением на него посмотрел: худой, нескладный, с торчащими во все стороны волосами… Но Павлик подбоченился и выдал весомый аргумент:

– А то она опять работать заставит! Я уже больше не могу, а так хоть прогуляемся.

– Как будто сейчас мы не на свежем воздухе, – хохотнул Даня.

– Мне тоже придётся пойти, – присоединился к группе Петя, не упускавший брата из виду.

– Вы точно близнецы? – скептически спросил Даня. Коренастый и мускулистый Петя всегда двигался уверенно, не торопясь, а длинный астеничный Павлик с кудрявыми рыжеватыми волосами даже шёл как пританцовывал. Павлик делал только то, что ему нравилось и хотелось, а Петя, словно атлант, мог держать мир, беря на себя ответственность за происходящее даже тогда, когда этого от него не требовалось.

– Точно, точно, просто не однояйцевые, – пояснил Петя.

– Ну что, выходим? – спросил Павлик.

– Да, двигаем, – согласился Миша.

Даня первым вышел из крепости, за ним, покряхтывая и призывая богов на помощь, Миша.

Петя шепнул Павлику на ухо:

– От Даньки странно пахнет, ты заметил?

– Мне кажется, что слегка того, – ответил Павлик.

– Чего того? – не понял Петя.

– Подшофе.

– Это под где?

– Ну, пьяный он, только чуток.

– А где он нашел выпивку? – Петя недоуменно посмотрел на брата.

– Я думаю, что она у него была с собой, – подмигнул Павлик и засвистел песенку, но тут же получил тычок от Пети.

– Тише ты… мало ли кто услышит.

Павлик умолк, но на лице его продолжала играть хитрая улыбка.

* * *

Конечно, Мэри заистерила, проснувшись утром и найдя скупую записку, написанную корявыми печатными буквами: «Мэри, мы скоро вернёмся, Миша знает, как дойти до башни. Ушли. Петя, Павлик, Даня и Миша. Не ори».

– Не ори, – со вздохом повторила Мэри. – А так хочется.

– Я тут подумала, – Катя, не глядя на Мэри, начала разговор.

– О чём, Катюш, – как можно мягче сказала Мэри.

– Ну, вы всё равно всех потащите в башню.

– А есть варианты?

– Ээээ, да ну, лол… Давину и Егора можно оставить с кем-то. Когда будет понятно, что есть безопасное место, забрать их.

– Кать… ну что ты за человек? – Мэри вздохнула.

– А ты? – парировала Катя.

– Что я? – не поняла Мэри.

– Ты что за человек? – с вызовом спросила Катя.

Мэри замолчала. Она не хотела сейчас отвечать на этот вопрос.

– Мне кажется, надо не знать какой ты человек, а знать, каким ты хочешь быть, – ответила Мэри.

Катя закатила глаза.

– На вот, я думала, это что-то типа наркоты, – Катя протянула Мэри упаковку нитроглицерина. – У бабушки спёрла. Она болела… Ей морфий выписывали.

– Ты хотела попробовать?

– Да нет, подшутить над кем-нибудь… торопилась. Только сейчас разглядела, что это просто сердечные…

– Катя, ты очень хороший человек. Спасибо тебе. Это спасет Давину, – Мэри хотела обнять Катю, но та отшатнулась.

– Харе… я просто мертвяков боюсь, мы не дружим. Вы должны помнить, как меня расстроили, – Катя ушла, гордо подняв голову в сторону хранилища воды, видимо, умываться.

Мэри убрала таблетки в рюкзак и пошла перетирать найденные зерна в кашицу, чтобы накормить детей.

Весь день она места себе не находила, поглядывая в сторону Альбуферы, но мальчишек не было видно. Коля с Артуром играли весь день, и Мэри не трогала их, решив дать им отвлечься. Маленькая Кристина бегала по всей крепости за Жужей, которая явно искала уединения.

Вера вспомнила, что у неё с собой дорожный швейный набор и зашила несколько прорех на рубашке Коли, а потом пришила пуговицу притихшей бледной Давине.

Соня и Лиза разобрали заваленный вход в бывшее кафе и нашли слежавшиеся, словно камень, сахар и какао. Удивительно, как эту добычу не растащили муравьи – возможно, сыграла роль алюминиевая упаковка. К вечеру добычу удалось растворить и настроение у всех явно улучшилось. Марина нашла несколько гранатов. Заставив Колю снять одежду, Мэри постирала её. Сидя за колонной в хранилище воды, мальчик ворчал что-то про издевательство над ребёнком. Девчонки хихикали.

К вечеру Мэри так устала от хлопот, что страх за ушедших мальчишек притупился. Она долго читала детям про Эмиля, его ружарик и кепарик. Эта иллюзия нормальной жизни… Как будто детский летний лагерь выехал на природу. Мэри вопрошающе посмотрела вверх:

– Я думаю о тебе, ты не оставишь хотя бы детей? Ты же сюда их привёл? Ты есть?

У Мэри были непростые диалоги с богом. Она не отрицала его присутствие во всём сущем. Её главная претензия к Создателю была в том, что он доверил свой пиар церковникам. Люди, стоящие между… У них там столько обязанностей, ритуалов, аскез. Они только всё усложняют.

Мэри была из очень воцерковлённой семьи. Возможно, это и было причиной её постоянных сомнений, раннего ухода в самостоятельную жизнь. Ей был ближе суфизм, не отрицающий ни одну из религий, ведь все они – части единого целого. Одно истинное и куча пророков. Но теперь идея суфизма – воспитание человека совершенного – выглядела, по крайней мере, смешно.

«Нужно ли спросить детей о их вере? Должны ли они молиться? Имею ли я право говорить с ними об этом?», – все эти мысли не давали Мэри покоя.

«Лучше пока не буду касаться этой темы», – трусливо решила она про себя.

От одной мысли, что утрачены труды великих и научные достижения, её бросало в пот.

– Космос. А как же освоение космоса? – она сама не заметила, как задала вопрос вслух.

– Мэри, так это же всё объясняет! – её нечаянно услышала Лиза. – Может, и правда, все улетели в космос?

– А мы? Остались? – Мэри хотелось верить в научную фантастику.

– А за нами вернутся! Вот увидишь.

Лиза, довольная произведённым на Мэри эффектом, громко крикнула детям:

– Быстро писитъ и спать!

– Прилетят и заберут. Логично. Логично, – у Мэри явно улучшилось настроение.

Она уже было собралась тоже отдохнуть, как воздух разрезал звук рога, звучавшего прошлой ночью.

Мэри замерла. Что-то едва уловимое изменилось в воздухе. Смолкли звуки, ветер утих. Рог прозвучал снова… и снова. Словно кто-то орал на кого-то невидимого, но тот явно не слушался.

К крепости потекли, словно зеленоватая река, огоньки, и теперь они не реагировали на звук, останавливавший их прежде. С каждым новым трубным выкриком рога огоньки становились всё ближе.

– Что-то мне подсказывает, что в этот раз не обойдётся, – сказала вслух Мэри и заорала, что есть силы. – Все быстро ко мне! Поднимаемся выше.

– Я не пойду, – уперлась Давина и села на землю.

– Марина, Артур, соберите, что сможете, и быстро к лифту. Я догоню, – пытаясь скрыть нарастающее волнение, протараторила Мэри.

Вера присела напротив Давины:

– Смотри, кто тут у нас?

Из-за пазухи высунулась заспанная мордочка.

– Жужа, – заулыбалась Давина.

– Жужа играет в прятки, пойдём прятаться.

– Я устала.

Вера с отчаянием посмотрела на Мэри. Мэри сделала успокаивающий жест и постаралась справиться с дыханием.

– Давина, нам надо спрятаться, ненадолго, ведь Жужу могут у нас забрать, – Мэри сказала это как можно спокойнее.

– Жужу надо отдать?

К ним подбежал Коля, который уже сбегал к лифту и вернулся.

– Да, Мэри, хватай её и потащили! Смотри!

Мэри обернулась и поняла, что тёмная масса, светящаяся будто радиоактивными вспышками, уже почти втекла в пространство крепости.

Мэри не видела другого выхода, как спрятаться в шахте лифта, который когда-то поднимал посетителей крепости наверх. Больше места, где можно укрыть столько человек, не было.

– Давина, что ты хочешь?

– Мороженое!

Мэри обречённо закрыла глаза.

– Жвачку со вкусом мороженого будешь? – сказал Артур.

– Буду, – согласилась Давина.

– Тогда быстро за мной!

– Боже, не беги, у тебя сердце, – спохватилась Мэри.

Через несколько минут они уже поднялись на следующий уровень крепости и вбежали в проход, ведущий клифту.

Мэри с усилием закрыла двери, которые при этом визгливо скрипнули так, что, скорее, выдали беглецов, чем защитили их.

Мэри схватила валяющуюся палку рядом с дверью лифта, но она не потребовалась: двери были распахнуты, а кабины не было видно.

Лестница, проходящая внутри шахты, проржавела. Мэри пошатала её ногой. Лестница задребезжала и отвалилась от стены, осыпаясь трухлявыми ступенями. План спрятаться в шахте лифта провалился.

Мэри обвела взглядом притихших детей. Снаружи раздалось шарканье ног, глухое сопение.

Лифт представлял собой круглый цилиндр внутри пещеры со сводчатым потолком. Мэри завела детей за цилиндр так, чтобы их не было видно со стороны входной двери.

Она взяла Кристину на руки, шепнув:

– Детка, спрячь голову у меня на плече.

– Где моя жвачка? – шепнула Давина Артуру.

– Отдам, когда спасёмся, – так же шепотом ответил Артур.

– Я сейчас хочу, вдруг мы не спасёмся, – не унималась Давина.

– Да отдай ты уже ей жвачку, – явно с раздражением сказала Марина.

– Тсссс, – Мэри шикнула на детей.

В дверь ударили чем-то тяжёлым.

Аля пискнула:

– Ой, мамочки.

Катя закрыла ей рот рукой. Лиза обнялась с Соней.

Тут до Мэри дошло, что с ними нет Егора. Она тихо дёрнула за рукав Колю:

– Где Егор?

Коля расширил глаза и пожал плечами.

Мэри отдала Кристину Вере:

– Подержи, я должна поискать его.

Вера прижала Кристину к себе, малышка тихо заплакала.

– Ты не можешь оставить нас, – сказала Катя.

Мэри обернулась, посмотрев внимательно на Катю, ничего не ответила.

Они стояли, прижавшись к холодной влажной стене. Каждого бил озноб до такой степени, что они затряслись в унисон, раскачиваясь, словно вибрирующий мост под строем солдат. Дверь сотрясалась под ударами.

– Что бы ни произошло, не высовывайтесь, – тихо, но очень твёрдо произнесла Мэри.

Она вышла из укрытия и остановилась прямо перед дверью.

Новый удар сотряс её.

Мэри подняла руки. Дверь открылась. В свете полной луны на пороге появились высокие, покрытые кудрявой чёрной шерстью существа, с длинными почти до пола руками. Горящие зелёным блеском глаза и пасти, полные клыков. Мэри, почти теряя сознание, громко икнула и, набрав побольше воздуху в грудь, сказала учительским тоном:

– Здравствуйте! Рада знакомству!

Непрошеные гости остолбенели и уставились на неё.

Мэри сама ошалела от своей наглости и решила доконать мутантов глубоким театральным реверансом.

Возникшая, как по Станиславскому, пауза была нарушена громким пуком.

– Ну, Коля, – зашипел Артур, выдавший детей с потрохами.

Существа осклабились, задвигались, встав на четвереньки, двинулись к Мэри. Она, зачем-то прикрывая грудь руками, завизжала:

– Не подходите, я очень токсичная!

Отступая назад, она орала ещё что-то про защиту прав человека, что она женщина, а женщин надо беречь. Что только ни придёт на ум в состоянии стресса. Она потом будет смеяться до колик, что позвала в этот решающий момент не Бога, а Клару Цеткин и Софу Ковалевскую. Мэри споткнулась и села на землю, закрыв голову руками.

Особенно здоровенный орангутан навис над нею, замахнувшись, но раздался звук рога. Так близко, что от его низкого вибрирующего звука посыпалась мелкая пыль с каменных стен.

Существа нехотя расступились и повернули головы к двери.

В пещеру вошёл заросший длинными спутанными волосами бородатый мужик, с палицей в руке и рогом на шее. Высокий, пугающе мускулистый, он молча смотрел на них.

Глава девятнадцатая

– Мэри? – сказал мужик низким басом.

Мэри осторожно выглянула из-под рук и онемела.

– Мэри, – смягчив тон, повторил мужик и присел перед ней на корточки, приблизив своё лицо.

Он пах потом, горькой травой, чем-то диким. Он не был похож ни на кого из её знакомых. Мэри посмотрела ему в глаза и, сама не веря в то, что говорит, сказала:

– Тимур?

– Прикинь. Сюрпрайз. Думал, что не дождусь.

Он говорил с паузами, словно слова давались с трудом.

– Вставай, вставай, надолго я их не приторможу, надо уходить, они не едят людей, но… Слушай, пойдём, – поднял Тимур Мэри, но не выдержал, схватил её в охапку и закружил так, что когда поставил на землю, её пошатнуло от головокружения.

Дети тихо начали выползать, со страхом поглядывая друг на друга.

– Артур, Коля, ребята, – радостно приветствовал их Тимур.

Задыхаясь и обливаясь потом, в дверь ввалились Даня, Миша, Петя и Павлик.

– Мэри… Ик… Ох, мама моя дорогая, – Миша вытер лицо рукой. – Мы нашли Тимура.

– Тим… Тим… Гы-ы-ы, – вслед за ребятами вошел Егор.

– Нашли его по дороге, – кивнул на Егора Даня.

– Быстро за мной! – Тимур вышел на улицу и быстро начал спускаться к выходу из пещеры.

– Вот всё и управлялось, пойдёмте, пойдёмте, – запричитала Мэри, подгоняя детей и пересчитывая одними губами.

– Все здесь, я посчитал, – Даня похлопал Мэри по плечу.

Ёжась и со страхом поглядывая на высоченных существ, дети выходили на улицу и семенили за Тимуром, который шёл уверенной походкой, широко расставляя ноги, словно он капитан дальнего плавания, сошедший на землю впервые за несколько месяцев.

– А когда еда? – спросил Павлик.

– Где моя жвачка? – тут же подсуетилась Давина.

– Ну, вот и всё решилось, – по-старушечьи суетилась Мэри и с интересом поглядывала на спину Тимура.

Тот молчал и быстро уводил детей на север. Часть существ двинулись за ними, но большинство мирно пошли в сторону холма Монте Тоссаль, виднеющегося на горизонте. Тимур протрубил в рог протяжный звук – и оставшиеся немного отстали.

Шли долго. Кристина давно уснула на спине у Миши, Даня сильно хромал.

– Тимур, мы здесь не так давно. Дети не спали. Можно немного отдохнуть.

– Нет, – ответил Тимур.

Артур утёр нос рукавом и всхлипнул:

– Я мужчина, я потерплю.

Мэри сама еле держалась на ногах.

– Тимур, пожалуйста.

Он остановился.

– Мы должны дойти до места стоянки, – сказал он.

– Ребята, ещё немного, потерпим? – говорит Мэри.

– Мутики могут помочь нам, но взрослых они терпеть не могут, – сказал Тимур.

– Мутики?

– Мутанты. Они не страшные. Траву всякую едят, рыбу. Мне кажется, что это бывшие веганы.

Мэри усмехнулась.

– Кто устал, мутики понесут, – хрипло сказал он.

– Я, знаете ли… Как-то, наверно сам, – заикаясь сказал Миша.

– А мне пофиг, у меня ноги сломаны усталостью, – сказал Павлик.

– Если честно, то я тоже не могу идти… – сказала Соня.

Тимур щёлкнул пальцами. Мутант с рыжеватой шерстью взял Соню на руки и понёс по едва заметной тропинке.

– Соня, ты как? – спросил Миша.

– Пахнет собакой и персиками, – ответила Соня и засмеялась.

– Ни за что, – упёрлась Катя.

Тимур взял Мэри за руку и с силой потащил за собой.

– Мне больно, – попробовала воспротивиться она.

– Они не опасные, но терпеть не могут взрослых. Дети будут с ними в безопасности, но нам надо держаться на расстоянии, – ответил Тимур.

Он тащил Мэри с такой силой, что она смирилась и покорно полезла по отвесной скале за ним, удивляясь, как вообще она на такое способна.

Пару раз нога соскальзывала, и она прижималась всем телом к нагретому за день камню. В конце концов, они оказались в небольшой полукруглой пещере. Дети расположились спать внизу. Мэри, подслеповато щурясь, пыталась их пересчитать.

– Все здесь. Я каждое имя каждый день повторял, как молитву.

– Тимур… – Мэри даже не знала о чём спросить его.

– На, перекуси, погода меняется, на рассвете надо будет идти в Башню. Здесь защиты нет.

– Отчего?

– От бури.

Мэри высунулась из пещеры, пытаясь рассмотреть детей.

– Да не волнуйся ты так. К детям у мутиков особое отношение. Взрослых могут и порвать на две части, но детей накормят и спать уложат.

– Ты так выжил?

– Угу, – кивнул Тимур…

– А что потом?

– На вот, пожуй, а то говоришь много. С непривычки голова от вас трещит, – Тимур вытащил из мешочка, болтающегося на поясе, сухие яблоки.

– Как вкусно. Это ты заготовил?

– Не совсем я, но это моё, – уклончиво ответил Тимур.

– Я нашла твой дневник.

– Я понял.

– Ты сказал, что мутанты не так опасны, а что опасно? – закрывая глаза спросила Мэри.

– Узнаешь, – ответил Тимур и, отвернувшись лицом к входу в пещеру, улёгся и закрыл глаза.

Усилившийся ветер принёс откуда-то запах цветущего олеандра и жасмина, море покрылось белыми барашками. Мэри вдохнула знакомый запах и решила, что раз уж в мире остались привычные запахи, то всё рано или поздно прояснится и наладится.

Уже в привычку вошла её просьба к несуществующей Хлое:

– Подруга, будь человеком. Приснись мне.

Глава двадцатая

Хлоя приснилась. Она подъехала к Мэри на мотоцикле, затянутая в кожу, и протянула шлем.

– Хлоя, мы же мечтали, что когда дети подрастут, так сделаем…

– Мы ошибались. Не нужно ждать, когда повзрослеют дети или когда похудеешь. Ничего – ни денег, ни погоды, ни даже любви. Ничего не стоит ждать… Мы должны были оставить детей няне или соседям и сделать это. Поехали?

Мэри вдруг поняла, что прямо сейчас может скинуть с себя ответственность и уехать с Хлоей по пустой дороге, навстречу неизвестному…

– Дорогая… – Мэри краем сознания понимала, что это сон. – Столько несбывшихся надежд.

– Поехали, скорость лечит, – позвала Хлоя, опуская стекло шлема.

– Прости, я не могу, – Мэри даже во сне почувствовала, как слёзы жгут ее щёки. – Я не могу их оставить. Я без них буду никто.

– Врушка ты, а никакая не чайлдфри, – с улыбкой сказала Хлоя и нажала на газ.

Она уезжала по шоссе, оставляя дыру невосполнимой утраты внутри Мэри.

– Глаза их полны закатов… Сердца их полны рассветов… – прошептала Мэри и проснулась.

Она открыла глаза и громко икнула. Тимур сидел прямо перед ней, низко склонив своё лицо. Мэри хотела что-то сказать, но он не дал ей повернуться. Прижав рукой за шею так, чтобы она не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться, он другой рукой достал нож из-за пояса и рубанул что-то за её головой.

Он сразу отпустил её. Мэри оглянулась, приподнявшись на локте и вскрикнула.

Сзади лежала непонятная тварь с длинным комариным хоботом. Словно летучую мышь раскормили, скрестив с комаром.

– Что это? – спросила Мэри.

– Да мне откуда знать, некогда было энциклопедию новых видов писать.

Тимур взял тушку и присосался к шее, сделав несколько крупных глотков.

– Хочешь? – потянул он тварь Мэри. – Взбодрит.

Мэри отшатнулась, тряся головой.

– Зря, путь неблизкий. Она не успела ещё тебя выпить, так что теоретически ты сама себя не съешь.

– Тимур, у тебя есть представление, сколько времени ты здесь?

– Мне было мало лет, когда я остался один, и я не могу с точностью сказать, сколько прошло времени. Первый год я много плакал. Потом… Неважно. Лет двадцать, может, двадцать пять…

Он потянул воздух ноздрями и протрубил в рог. Мутанты зашевелились, внизу завозились дети.

Тимур начал спускаться вниз:

– Идём, скоро здесь будет буря.

Мэри кивнула. Дети обрадовались её возвращению, но мутанты, как только она хотела подойти и обнять ребят, глухо зарычали.

Тимур тронул Мэри за плечо.

– Не надо, оставь. – И быстро пошел вдоль подножья горы, изредка оборачиваясь на Мэри.

Катя догнала Мэри и, пользуясь тем, что они повернули за выступ, спросила:

– И что? Ты теперь сбагришь нас этим вонючкам?

– Во-первых, доброе утро! Конечно, нет, Катя. Сейчас есть вещи пострашнее, чем мохнатые няньки.

– Доброе… А что страшнее?

– Тимур? – окликнула его Мэри.

Босой Тимур в этот момент лез через огромный валун, внимательно выбирая места, куда наступить. Чёрные огрубевшие подошвы ног, не знавшие обуви много лет, ступали мягко, но в тоже время очень твёрдо.

– Тимур, ты сказал, что есть кто-то и пострашнее. Думается, мы должны знать, – сказала Мэри и полезла за ним на валун. Её нога соскользнула – секунда, и Мэри расквасила бы себе лицо, но Тимур вовремя подхватил её за руку и с лёгкостью подтянул на камень:

– Те, по чьей вине всё и произошло. Чёртовы трансгуманисты… Это выжившие из ума учёные погубили мир, а не военные, как все ожидали.

– Есть ещё кто-то, кроме нас? – Мэри вытаращила глаза. – И ты молчал?

– Сидят в своём бункере, ферма у них с органами. «Тут вот ушки новые, здесь сердечки…» Еле ноги унёс.

– Есть бункер? – до Мэри начало доходить.

– Есть. Ждут пришествия детей, чтобы возродить «чистое человечество…»

– О, нет… Пахнет сектой… Ну и откровенно фашизмом… – расстроенно проговорила Мэри.

– Это ты у нас учитель, тебе и видней, – кивнул Тимур, – но я бы на вашем месте держался от них подальше.

– Так нам теперь не нужен план по выживанию! Договоримся с владельцами бункера и всё! – воскликнула Катя.

Тимур мрачно ухмыльнулся и, сплюнув на землю, сказал:

– Ну-ну, попробуй. Может, чего поймёшь своей дурьей башкой.

Раздался пронзительный птичий крик – словно через мегафон. Ему вторил такой же по громкости вопль, заглушающий любые звуки.

Мэри подняла голову к небу и ахнула. Стая огромных чаек пролетела у них над головами. Каждая была не меньше кондора.

– Тимур, все голодные. Есть идеи?

– Сейчас будут, – спокойно ответил он. Сдунув песок и сухие листья с плоского камня, слегка присвистнул. Показался один из мутантов, который нёс несколько здоровых рыбин.

Второй тащил охапку лимонных веток с зелёными лимонами на них.

– Я что-то рыбу в последнее время не очень, – побледневшими губами прошептала Мэри.

– О, уже почувствовали эффект, – Тимур едва заметно улыбнулся в бороду.

– Да не только она, – вставил своё слово подошедший Миша.

– Ага, – поддакнула Аля.

Мутант швырнул рыбу и, недовольно ворча, отошёл в сторону. Тимур быстро разделал рыбу, порезав на тонкие ломтики и начал обильно поливать их лимонным соком. Дал так постоять пару минут. Взял первый кусочек и отправил в рот.

– Не знаю, как это работает, но так нормально. Тиной не воняет.

Мэри протянула Тимуру его дневник.

– Жаль, прочитала, когда уже морской рыбы наелись. Чуть не умерли. Возьми.

Тимур перестал жевать и строго посмотрел на Мэри.

– Оставь. Это я для тебя писал.

Миша с сомнением взял кусочек и отправил в рот. Аля зажмурилась от страха.

– Живот свело, как есть хочу, – начал оправдываться Миша.

– А я всё равно не могу, – пробормотала Аля.

Тимур вздохнул, порылся в напоясном мешке и кинул ей сушёное яблоко.

Дети набросились на рыбу, причмокивая от удовольствия.

– Прям сашими, – довольно утирая рот, сказала Лиза.

– Точно, сашими! – сказал Тимур, – Никак не мог вспомнить это слово.

– Са-ши-ми, – сказал Егор по слогам и добавил: – Гры-ы-ы.

Один из мутантов вздрогнул, посмотрел на Егора и ответил таким же звуком.

Но никто не обратил на это внимания.

– Мало времени, поторопимся, – сказал Тимур, взглянув на небо, когда рыба была съедена.

Мэри подумала, что без мутантов они бы не дошли так быстро до башни Ботер[12]12
  La torre Boter – Башня Ботер находится в провинции Аликанте в череде садово-оборонительных сооружений; протяжённостью более ста километров вдоль левантийского берега. Особенно хорошо сохранились башни садов АльбуферЫ; построенные на рубеже XV–XVI веков. Башня имеет фальш-подвал и настоящее подземное укрытие; три этажа и подземный ход к соседним постройкам. На территории сохранились усадьба и часовня. Частное владение. Дед хозяина усадьбы купил ее после гражданской войны в 1942 году так как хозяева были репрессированы Франко.


[Закрыть]. Давина уснула прямо на спине одного из мохнатых орангутанов. Кристина тоже вела себя тихо.

– Большие умные собаки. Понимают, но не говорят, – сказала Мэри, обернувшись посмотреть, насколько они с Тимуром вырвались вперёд.

– Говорят, я не смог понять как. Не выучил их язык… – сказал Тимур.

Солнце припекало нещадно, и пот застилал лицо Мэри.

– Может, передохнём? – спросила она у Тимура.

– Или передохнем, – съязвил он в ответ.

Несколько секунд стоял спиной к ней, затем повернулся и коротко сказал:

– Скоро придёт буря, и это не мягкая калима[13]13
  Калима – это погодное явление, которое, прежде всего, характерно для Канарских островов и острова Тенерифе, в частности. Калима – это смесь мелких частиц песка в воздухе. Пыль из мелкого песка из Сахары часто доходит до острова Тенерифе и Пиренейского полуострова. Правда, больше страдают от этого явления острова, которые ближе к африканскому побережью, такие как Фуэртевентура и Лансароте. Один из самых сильных эффектов этого явления, это ухудшение видимости. Один из наиболее очевидных отличительных признаков того, что Калима пришла – размытая грань между морем и горизонтом. Во время прихода Калимы трудно сказать, где заканчивается море и начинается небо. Учёные подсчитали, что Калима приносит с собой на Канарские острова до 1,5 миллиона тонн песка в год.
  Так же Кал́има (араб. ةملكلا – «слово», «изречение») – декларация веры в исламе. Торжественное произнесение калиме шахады является первым из 5 столпов ислама. Вера в смысл содержащихся в калиме слов – первое, что определяет мусульманина, и, как следствие, декламация основанной на калиме шахады является исламской декларацией веры.
  Арабский текст —.هللا لوسر دمحم هللا الا هلا ال
  Русский перевод – Нет Бога, кроме Аллаха, Мухаммад – Посланник Аллаха.
  Транскрипция – Ля́ Иля́ха илля Лла́х, Муха́ммадун – расу́лю– Лла́х.


[Закрыть], которую вы все знаете. А жёсткий торнадо с песком, горячим, как сковородка в аду. Либо идёте со мной, либо погибнете.

– Идём, идём, чо психуешь, – подала голос Катя. – А скажи, Тимур, тебе сколько лет? – спросила она, нагло рассматривая его.

Тимур не ответил, и Катя осторожно погладила его по плечу. Грубо оттолкнув её руку, он прошептал:

– Ещё раз дотронешься без моего разрешения, башку сверну и мозги съем.

Катя громко сглотнула. Кивнув головой, отошла от Тимура.

Данька, наблюдая за этой сценой издалека, ухмыльнулся.

– Потянуло на взрослых дяденек, – подколол он Катю, поравнявшись с ней на тропе.

Катя стукнула его по плечу и проворчала что-то, вызвав новый приступ веселья Дани.

Петя с Артуром тоже рассмеялись, но Катя глянула на них так, что они тут же притихли.

Давина подтянулась на руках у мутанта и неожиданно сказала:

– Тимур будет моим женихом.

Мэри расхохоталась:

– Да ты разобьёшь всем девочкам сердце, Тимур.

Прищурившись, мужчина посмотрел на небо. Потом побежал вперёд со скоростью хорошего рысака.

– Тренеры у нас в городе, как вижу, были отстой. Глянь, как человек прокачался, – сказал Миша тихо.

– Он нереально крутой, – прошептал в ответ Петя.

– И дикий до ужаса, – поддакнула Марина.

– Есть такое, – прошептал Коля.

Поднялся ветер, со стороны моря послышался нарастающий гул. Тимур побежал ещё сильнее…

– Кажется, нам действительно надо ускориться! – крикнула Мэри.

Когда они увидели башню, воздух наполнился оранжевой огненной пылью, обжигающей горло и почище кайенского перца дерущей глаза и ноздри.

Как и прежде, строение возвышалось посреди гранатового сада, теперь уже запущенного и заросшего сорными кустарниками. Тимур ногой вышиб дверь и вошёл. Дети быстро забежали внутрь и повалились на пол, тяжело дыша.

– Мэри, нам наверх! – скомандовал Тимур.

– Кому нам?

– Взрослым. Мутантам тоже надо беречься от бури. Мы в одном помещении не можем находиться.

Он полез по узкой винтовой каменной лестнице. Мэри, обдирая колени, устремилась за ним. В проёме в полу она увидела, как мутанты заходят внутрь. Снаружи раздавался вой ветра, переходящий в ультразвук.

Наверху Мэри едва перевела дух. Придя в себя, по привычке заглянула было вниз, чтобы убедиться, что с детьми всё хорошо – оттуда сразу же послышалось утробное ворчание мутантов.

Тимур отодвинул Мэри от проёма и закрыл проход стоящей у стены деревянной ставней.

– С ними точно всё будет в порядке? – спросила она.

– Не тревожься. Они сейчас в большей безопасности, чем мы, – Тимур снял заплечный мешок, сшитый из шкуры какого-то пятнистого животного. – Пить хочешь?

Мэри кивнула. Он протянул ей замызганную бутылку. Мэри с сомнением посмотрела на неё. Тимур усмехнулся, открутил пробку и сделал пару глотков.

– Открывай рот, сделаю фонтанчик, помнишь, как на прогулках ты делала? – спросил он.

Мэри улыбнулась. Открыла рот и Тимур влил ей немного кислой на вкус воды.

– Что это? – сморщилась она.

– Лимонный сок.

– В этом есть смысл, – согласилась Мэри.

Тимур достал крошечную коробочку. Внутри лежали пластмассовые шахматы величиной с бобовые зёрнышки.

– Вот нашёл. Пытался мутиков научить… Но они тупые, – вздохнул он. – Сыграй со мной.

– Я, честно говоря… – Мэри вгляделась в лицо Тимура. О мальчишке, с которым она была знакома ещё несколько дней назад, напоминали лишь зелёные в крапинку глаза на лице хмурого, повидавшего многое взрослого человека.

– Ты белыми? – спросил Тимур.

– Хочешь, ты?

– Не, давай, начинай.

За стенами крепости свирепствовала буря, сотрясая стены и заглушая собой все существовавшие ранее звуки. Мэри сделала первый ход.

– Е2-Е4. Тимур. Прости меня.

– За что? Е7-Е5.

– Что я тебя потеряла.

– Ты не виновата, я сам вышел первым.

– Спасибо, что остался жив… Как уберечь остальных. Ума не приложу.

– Зная то, что я сейчас знаю, вот что скажу. Будь я на твоём месте, Мэри, – Тимур замолчал, подбирая слова, – убил бы всех во сне, чтобы не мучились…

Мэри облизнула пересохшие губы. «Может, он сошёл с ума от двадцатилетнего одиночества?» – подумала она, сделав ход конем G1-F3.

Тимур глянул на застывшую Мэри и усмехнулся, но ничего не сказал.

Он ответил конём также В8-С6.

– Испанская партия? – спросила Мэри.

– Мы всё ещё в Испании? – ответил Тимур.

– Хороший вопрос, – сказала Мэри, пристально глядя на крошечную шахматную доску, которую Тимур начертил углём на деревяшке. – Слон F1-B5.

– Больше не существует прежних стран. Если хотим, можно дать новые названия.

– Есть ли смысл в переименовании улиц и городов?

– Если только они не названы именем злодея.

– Расскажешь, как ты выжил? – осторожно спросила Мэри. – Может, и расскажу, – уклонился от ответа Тимур.

– Я всё-таки немного волнуюсь, все ли дошли, – сменила тему разговора Мэри.

– Сейчас уже ничего не сделаешь. Буря утихнет и посчитаем.

– Я всё время спрашиваю себя, почему именно мы, – Мэри легла на бок, поджав под себя ноги.

– Лучше получить ответ на вопрос: «Зачем?»

– Всё тело болит спать на камнях, живого места нет, – пожаловалась Мэри.

– Бабушка говорила, что человек привыкает ко всему, – ответил Тимур и тоже лёг на пол. Он лежал на спине, положив руки за голову, и смотрел в потолок.

Мэри попробовала лечь так же, хрустнув суставом.