Текст книги "Шелуха сырых яиц"

Глава пятнадцатая

– Мэри, тебе лучше?

Дети с тревогой вглядывались в бледное лицо с чёрными кругами под глазами.

– Лучше, жить буду, не переживайте, – Мэри погладила по голове Кристину, которая прильнула к её груди, и по привычке пересчитала ребят. – А где остальные?

– Ушли искать лекарство.

– Боже мой… Куда? – Мэри попыталась привстать, но тут же оставила эту попытку: Кристина вцепилась в неё намертво, а встать вместе с малышкой не было сил. Марина показала страницы дневника. – Только бы никто не потерялся, – с тревогой сказала Мэри.

– Ну что ты так боишься? – спросил Даня. Он помог Мэри встать, освободив от Кристины.

– Даня, а с тобой что? – Мэри, прикоснувшись к его руке, встревожилась: он весь горел.

– Нормально всё. Скажи, в аптечке остался ибупрофен?

– Была упаковка, надо поискать. Где мой рюкзак?

– Мэри! Мы нашли зелье!

Артур бежал вприпрыжку и чуть не врезался в Мэри. Подоспевшая Катя швырнула в Мишку штанами:

– Не благодари, теперь ты игрок в Кальмара!

– Ничего себе! А штаны как сохранились?

– Это же синтетика, – предположила Катя.

Мэри снова пошевелила губами, подсчитывая детей.

– Ребята, а Вера где? – почувствовав приступ слабости, она осела на землю, прошептав:

– Это ведь вообще страшнее всего – если кто-то потеряется…

Из травы раздался писк. Это была ручная крыса.

– Жужа, показывай, где Вера! – радостно воскликнула Лиза.

Ближе к вечеру напекли батата, наелись. Мэри удалось найти жаропонижающее – всего одну таблетку, но Даньке полегчало. Коля снова уснул. Бледность с его лица ушла, и он уже не сосал палец во сне.

Мэри сидела на обломках бывшей когда-то каменной стены городского парка и смотрела на готовящееся к закату солнце.

– Посижу с тобой? – Даня подошел к Мэри.

– Угу, – ответила на, не оборачиваясь.

– Тебя аж выворачивает, если кто-то теряется, – сказал Даня.

– Заметил?

– Сложно не заметить…

– Знаешь, что такое триггер?

– Допустим.

– Вот это мой триггер.

– Расскажешь?

– Это теперь вообще не имеет никакого значения, – вздохнула Мэри.

– Имеет, если ты зелёная каждый раз, когда пересчитываешь детей.

Мэри посмотрела на руины, покрытые густой растительностью, и открыла дневник Тимура:

– Дань, Тимур пишет, что есть вторая часть дневника. Он оставил её в крепости. Утром надо попробовать туда добраться.

– Хорошо. – он не стал уличать её в смене темы.

* * *

На Мэри нахлынули воспоминания. С момента, как она начала свой проект по сохранению русского языка в небольшом испанском городе, прошла пара лет. Как-то в прохладный летний вечер она повела детей гулять в парк на большом холме, сплошь покрытом невысокими соснами с густыми кронами. Прогулка заканчивалась у подножья – на детской площадке, заросшей по кругу кустами, как лицо Папы Ноэля[10]10
  Папа Ноэль – испанский Дед Мороз.


[Закрыть] в Рождество. Два брата, неугомонные сорванцы семи лет, решили подшутить над Мэри и спрятаться. За мальчишками пришла мама и, не увидев наследников, мгновенно вошла в состояние глубокой и неконтролируемой истерики. Пятнадцать минут кряду Мэри с побелевшими губами, не переставая, выкрикивала имена сорванцов и заглядывала во все закоулки, а братья радостно хихикали в кустах, наблюдая, как обе взрослые мечутся по площадке, заламывая руки. Всё это время богатое воображение Мэри в красках рисовало ей арест, педофила из Румынии (почему именно румын? она не смогла бы это объяснить), продавцов органов и цыганский табор. Она сто раз покрылась холодным потом и чуть не свихнулась от ужаса. Когда довольные герои вылезли из кустов, их мать, прервав рыдания, серьёзно взглянула на Мэри и сказала:

– Прости. Разрешаю им всыпать.

Она, конечно, использовала другой глагол, гораздо ярче отражающий полноту чувств, но смысла не меняет и этот.

С тех пор при малейшем намёке на то, что ребёнок мог потеряться, у Мэри начинали трястись руки, а в памяти всплывало лицо красивого, словно греческий бог врача, который тем вечером ставил ей капельницу в госпитале, куда её отвезли с подозрением на сердечный приступ. Тот врач тогда держал её за руку и говорил, что всего 20 % населения Земли имеют такую чувствительность. Мэри настроилась было на флирт, но услышала, как парализованной столетней сеньоре расточают не менее изысканные комплименты – и успокоилась.

Глава шестнадцатая

Выходить в сторону крепости решили рано утром, и ночью Мэри не спалось. Она то и дело вздрагивала от тревожных ночных звуков. Спускалась на нижний этаж, с тревогой поглядывала на дверь, ведущую к скелетам, потом поднималась наверх, на ходу поправляя голову спящей Кристине или накрывая куском своей бывшей роскошной юбки вздрагивающую во сне Давину. В очередной раз войдя в комнату, Мэри повела носом и сморщилась: надо бы поискать возможность помыть всех и постирать одежду. Но всё-таки самое важное было в том, что сегодня впервые все засыпали сытыми. Мэри подумала: «Каждый ребенок – обладатель суперсилы, которую мне ещё предстоит раскрыть. Но как они все похудели…» – и потёрла виски: опять, как назло, начиналась мигрень.

Вдали над лесом вспорхнула стая птиц, порыв ветра качнул верхушки пальм, прошёлся низом – и к солёному воздуху добавился тяжёлый запах вспотевших тел и сырой шерсти. Вдали показались зеленоватые огоньки, расположенные по два. Они приближались к музею. «Глаза! – догадалась Мэри. – Так вот значит, "они” которые "приближаются”», – ужаснулась она.

Мешкать было нельзя. Расталкивая детей, она дрожащим голосом повторяла: «Вставайте! Возьмите рюкзачки, уходим. Уходим, быстро, умоляю, нам надо уходить!»

Даня молча подхватил Кристину, передав её рюкзачок Мишке. Мэри взяла Давину и Колю за руки.

– Дети! Когда выйдем, бегите парами, чтобы помочь, если кто-то споткнётся, и не потеряться, – Мэри говорила, не скрывая беспокойства.

– Не хочу парами! – заупрямилась Давина.

– Детка, милая, я знаю, но давай не сейчас. Нам надо убегать. Там… – Мэри не могла подобрать слово.

– Бабайка?

– Да, точно она!

– Бабайка – он.

– Всегда в книгах пишут, что надо держаться вместе, – сказала Соня и протянула руку Давине.

– Егор, возьми кого-нибудь за руку, – Мэри с отчаянием смотрела на приближающиеся зелёные огоньки.

Невыспавшийся Егор мотал головой и не хотел идти, по привычке начиная мычать.

– Тише, тише, Егор! Давай мне руку! – уговаривала Мэри.

– Да пойдём уже! Помычит и догонит, – психанула Катя. – Сейчас из-за этого аута нам всем кабзда придет. Пойдём! – Катя с силой дёрнула Соню за руку так, что та споткнулась.

– Катя, не выражайся! – Мэри медленными движениями поглаживала Егора по спине, стараясь успокоить. – Дети, спускайтесь вниз, я его приведу. Егор, детка, нам надо идти.

– А-а-а, гр-р-р-р, не-е-ет! – Егор почти уже кричал в голос. Из леса вторили похожие звуки.

– Да идёмте уже! Из-за него все погибнем!

– Катя! – малышка Кристина возмущённо взвизгнула так, что на миг всё вокруг смолкло. – Катя! Здесь чудовище – только ты.

У Кати задрожали губы. Дети смотрели на неё с ужасом и состраданием. Паузу нарушил Егор, продекламировав вдруг:

– Но, увидев усача (Ай! Ай! Ай!), звери дали стрекача (Ай! Ай! Ай!)

С этими словами он устремился к выходу крепко схватив Мэри за руку и увлекая за собой. Катя смахнула слезу со щеки и сказала, глядя в широкую, чуть сутулую спину Егора:

– Прости…

Егор на секунду замер, не поворачиваясь, и снова потащил Мэри за собой.

– Ребзя, тикаем! – крикнул Павлик, и все очнулись и ринулись бежать. На максимальной скорости они двигались в сторону крепости, которая, как и две тысячи лет назад, возвышалась на горе. Замыкал группу Миша, шёпотом подгоняя девчонок:

– Давайте, давайте, девоньки! Потом в себя придём.

– Да, Миша, мы стараемся! – огрызалась Лиза.

У самого подножья Мэри устало повалилась на траву и тут же вскочила, потирая руку.

– Осторожней здесь, меня что-то обожгло!

– Гусеницы?

– Возможно. Давайте отдышимся, мои дорогие. Все здесь?

– Да все! – Даня уже не скрывал сарказма.

– Я не вижу, мне надо знать, – Мэри снова начала всех пересчитывать. – Егор? Егор здесь?

– Да вот он, вы же за руку бежали, ну, Мэри, ты что? – откликнулась Марина.

– Лиза, Вера, Соня, девочки? – не унималась Мэри.

– Мэри, помолчи. Мы все здесь, – Мишка подошел к ней и осторожно взял руками за лицо. – Дыши. Дыши, Мэри. Вдох, выдох. Все здесь.

– Хорошо. Ты прав… А Жужа? Вера, Жужа с тобой?

– Да, эта песня никогда не смолкнет, – сказала Марина, и все захихикали.

Остаток ночи поднимались в крепость. С первыми лучами солнца подошли к воротам, которые оказались открытыми.

Зайдя внутрь, попробовали закрыть тяжёлые двери, но те намертво вросли в грунт.

Пройдя через вторые внутренние ворота, Мэри окликнула детей:

– Идите сюда, это чудо! – и тихо добавила – Здесь ничего не изменилось. Всё так, как я помню…

Повернув налево, она побежала в сторону смотровой площадки. Камни крепости окрасились в розовый и замерцали на солнце.

– Новый день! Ещё один новый день – это же уже счастье, правда?

– Мэри, ну ты рванула! – сказал запыхавшийся Миша.

Перед ними вставало то же солнце, что и миллион лет назад. Мэри смотрела на разгорячённые бегом лица детей, по привычке пересчитывая их и повторяя про себя имена.

– Давайте напишем клятву ордена выживших! Мы сами станем этим орденом, – сказала она.

– Как тамплиеры? – спросил Артур.

– Да хоть как масоны, – засмеялась Мэри. – Мы столько пережили вместе! Но видится, что испытаний будет ещё немало.

– Да уж… – Лиза тяжело вздохнула.

– Мэри, я устала и хочу ещё немного поспать. Клянусь, что поклянусь потом, – Марина села прямо на землю.

– А мне нравится делать клятву! Только я не знаю, что это такое, – сказала своим тоненьким голоском Кристина и опустилась рядом с Мариной.

– Все клятвы рано или поздно нарушаются, – философски напомнил Петя.

– Бывают и нерушимые! – подкинула дровишек в разговор Мэри.

– А кто может проверить, рушимая клятва или нерушимая? – поинтересовался Павлик.

– Совесть! – ответила Мэри. – Если есть совесть, то сам человек может это проверить внутри себя.

– Мэри, а тебе самой зачем нужна эта клятва? – спросил Даня.

Мэри задумалась. А ведь он прав! Она продолжала вести себя так, будто все они в скаутском лагере и скоро начнется пиратская вечеринка с уставом корабля разбойников и кладом, зарытым под старой сосной.

– Даня… Посмотри на нас, – Мэри повела вокруг себя рукой. Дети сидели вокруг нее полукругом, сложив ноги по-турецки и задрав головы вверх. Они всегда делали так, когда начинался урок или Мэри начинала рассказывать одну из своих странноватых историй.

Мэри продолжила:

– Мы только недавно были в другом мире. Но мы прежние, наши привычки ещё долго будут тащиться за нами. Мы те, кто были раньше, и это может измениться, но не сразу, а очень постепенно. Назовем это не клятвой, а обещанием. Это как протокол компьютерной программы – поможет сделать правильный выбор, когда не знаешь, как поступить.

– Я ничего не поняла, мне скучно! – зевнула Давина.

Все засмеялись.

– Ладно… Потом напишем что-нибудь эпичное, – согласилась Мэри.

– Я обещаю защищать себя и вас всех, – неожиданно произнёс Коля. Мэри почувствовала, как невидимая рука, всё это время сжимавшая её сердце, отпустила.

Коля вернулся! Он был прежним кулаком мощи, прежним неисправимым нарушителем правил.

Мэри обняла мальчика и поцеловала в светлую макушку:

– Ты с нами! Я так рада.

– Мэри, – Коля прижался к ней. – Я отлично выспался!

Мэри незаметно вытерла лицо о его плечо.

– Не плачь, – прошептал Коля.

Аля будто очнулась от глубокого сна. Она поползла на четвереньках к Коле, расталкивая остальных, и с силой обняла его. Поднявшись с земли, Мэри громко сказала:

– Вот и первое обещание! Я обещаю защищать себя и вас… Всех без исключения. Самое ценное, что есть у нас – человеческая жизнь.

– Я обещаю защищать себя… – поднялся с земли Петя, положив правую руку, сжатую в кулак, на грудь.

– И всех вас, – продолжил Павлик, повторив жест брата.

Дети вставали один за другим:

– Я обещаю…

– Защищать…

– Себя…

– Всех нас… – отчётливо сказал Егор. Все замерли, но он, устав от пристального внимания, быстрым шагом скрылся за выступом и там уткнулся в стену, снова бормоча что-то под нос.

– Детский сад, – прокомментировала Катя, но добавила. – Обещаю, обещаю! Чего вылупились. Как будто слова что-то значат… – Она потрясла рукой со сжатым кулаком в воздухе, но под укоризненными взглядами остальных, вздохнула и прижала кулак к груди.

Марина неожиданно рассмеялась:

– Хорошо, что теперь никто не сможет нас уличить в том, что мы спёрли этот жест у римских воинов.

– Историю можно сохранять по-разному, – ответила Мэри. – Наш способ – проживать её заново.

– А когда еда? – спросил Павлик.

– Сначала спать, – скомандовала Мэри.

«После страха всегда ещё страшнее. Страх селится внутри и живёт там непрошенным гостем. Она должна была найти способ избавить детей от страха. Но как это сделать, если самой напуганной из всех была именно она? Не боятся только дураки, героям страшно. Страшно так, что темнеет в глазах. Здесь и проявляется сила духа: бояться и всё равно беречь и защищать себя и того, кто рядом.

Если ты не готов защитить себя, но самоотверженно бросаешься на защиту другого, смысла в этой жертве нет. Выживание одного ценой жизни другого лишено смысла.

Мать дочерей Евы и сыновей Адама произнесла правило номер два: “Во что бы то ни стало защищать человеческую жизнь”. И добавила: “После того, как было страшно, найди способ выспаться. Сон – единственное лекарство от любых печалей”».

Хроники Возрождённых

Глава семнадцатая

Предвидя, что через пару часов начнёт палить солнце, Мэри уложила всех спать в помещении бывшей средневековой тюрьмы, хоть там и пахло затхлой кислятиной, и быстро уснула сама. Приснилась Хлоя. Она почему-то была совсем седая, сидела в кресле-качалке с вязанием в руках, на носу очки – полукружия в золотой оправе. Мэри стало смешно:

– Хлоя! Я так рада, что ты старая!

– А ты – глупая, – строго ответила Хлоя. – Когда перестанешь играть в ребёнка и повзрослеешь?

– Я скучаю. Надеюсь, что ты дожила до седин.

– Надеюсь, что доживут до седин и дети, которые остались под твоей опекой. Пробуждай в них те знания, которые помнишь, – сказала Хлоя и достала из кармана кружевного белого передника большую сигару. Философски отгрызла кончик, вложила сигару в рот, послюнявила – и уже губами взяла сигару.

– Хлоя… – у Мэри сжалось горло. – Я скучаю.

Хлоя выпустила из указательного пальца пламя и прикурила.

– Мне пора… – сказала она и исчезла в клубах дыма.

Глаза у Мэри защипало, она закашлялась и проснулась.

– Что тут?

Комнату застилал едкий дым. В поисках детей Мэри начала прощупывать пол, но никого не находила.

Снаружи послышались возгласы:

– Ты совсем? Там же Мэри осталась!

– Да я не нарочно!

Мэри на ощупь выбралась наружу:

– Что это? Все живы?

– Мэри-и-и-и, – Павлик скривил лицо и придал своему голосу нотки попрошайки с Казанского вокзала. – Не нарочно я…

Мэри быстро пересчитала детей, стараясь сделать это незаметно.

– А где Вера?

– Она пошла с Лизой к морю. Сказала, ей нужны водоросли и ракушки, – ответил Миша.

– Как пошла? А если…

– Да вон они! Уже возвращаются, – Мишка подошёл к крепостной стене и показал пальцем.

Действительно – девочки уже шли по тропинке наверх.

Мэри с облегчением вздохнула, но тут же нахмурилась:

– Так, а меня кто поджёг?

– У Павлика, оказывается, была лупа, – выдала тайну Кристина.

Мэри вопросительно подняла брови.

– Мэри, ты не поверишь, у него получилось поджечь солому, но случайно загорелся рукав! Сдернул куртку и отбросил, а она улетела прямо в окно, где ты спала, – покатывался со смеху Мишка.

– Где. Лупа, – чувствуя, что закипает, спросила Мэри. Павлик икнул:

– Не знаю теперь…

– Найдёшь – сдай, пусть будет у меня, – сказала Мэри, смягчившись. – Ты сам не обжегся?

– Я в порядке.

– Да не сердись, Мэри, нормально всё, – к ним подошёл Даня, неся в руках большую старинную амфору. – Смотри, что я нашёл. Там ещё есть!

Чтобы открыть сосуд, пришлось отколоть верхушку. Внутри оказалось загустевшее, но вполне ароматное оливковое масло. Две другие амфоры были пустыми, а в последней нашлось хоть и спрессованное, но не проросшее зерно.

Раскрасневшиеся Вера и Лиза вошли в крепость. Вера высыпала горку ракушек.

– Вера, зачем они тебе? – спросила Соня.

– Их надо измельчить, добавить водоросли и немного масла – и можем сварить мыло. Ведь всем пора помыться.

– Откуда такой необычный рецепт? – продолжала любопытничать Соня.

– Да любой, кто читал японские манги, просто полон таких рецептов! – сказал Мишка. – Давай помогу! – и начал толочь ракушки камнем.

– Ребята, мы с Даней проверим хранилище воды. Шли дожди – возможно, там набралось достаточно, – распоряжалась Мэри. – Миша, давай тоже с нами. Павлик, огнемётчик ты наш, ступай в большой зал – помнишь, где были старинные знамена? – и разведи огонь. Петя, Марина, помогите ему! Артур, Соня, а вы наберите пока сухих веток.

– Мэри, им точно можно доверить зажигалку? – спросил Даня.

– Ну, не можем же мы постоянно жить в страхе, что кто-то сделает что-то не так, правда? – сказала Мэри.

Кинув зажигалку Павлику, Даня с сомнением покачал головой. В ответ Павлик беззвучно засмеялся, широко открыв рот и изображая дьявольский смех.

По брусчатке они спустились к хранилищу. Ещё в восьмом веке пещеры естественного происхождения при возведении крепости превратили в комнату с высокими сводчатыми потолками и герметичными каменными ваннами, куда по неглубоким каменным каналам стекала дождевая вода.

– Закрыто… – грустно вздохнула Мэри, подёргав высокую дверь.

– Мэри, – Мишка глубокомысленно протёр очки, – тут ведь и раньше было закрыто!

Все трое стояли перед табличкой «Находится под защитой ЮНЕСКО».

– «Под защитой…» – Мэри нервно засмеялась.

– Дверь железная. Может, она проржавела, – предположил Даня.

Миша постучал по металлу костяшками пальцев, отошёл на расстояние и сказал:

– Даня, Мэри, отойдите подальше, а то не дай бог, задену.

Мэри вскинула было брови, чтобы возмутиться, но Даня бесцеремонно взял её за плечи и сдвинул в сторону. Мишка размашисто перекрестился и с разбегу долбанул ногой по двери. Металл задрожал, завибрировал и осыпался ржавой трухой. Пахнуло сырой плесенью, чем-то прелым и одновременно сладковатым. Возле уха Мэри зажужжал комар.

– Миша, а могу я спросить…? – начала Мэри вкрадчивым голосом.

– Мэри, о чём угодно! – горделиво приосанился мальчик.

– Давно у тебя удар такой силы?

– Недавно! Думаю, это та слизь мне кости укрепила. Нога вообще боли не чувствует!

Даня подошёл к Мише и слегка пнул по ноге:

– А так?

– Дурак, что ли? Не больно, но синяк-то останется! – Мишка толкнул Даньку рукой.

– Поразительно, насколько некоторые вещи неизменны, – сказала Мэри, оглядываясь в полутьме хранилища.

– И хорошо, что дождь был недавно, – поддержал Миша.

Ванные были полны пресной воды и Мэри, с радостью зачерпнув пригоршню, умыла лицо.

– Мальчики, зовите девчат! Нам улыбнулась удача.

– Ага, судя по отсутствию людей на планете, у нашей удачи от улыбки всё лицо свело, – саркастично пошутил Миша.

* * *

В это время Павлик, Петя и Артур в зале знамён озадаченно склонились над ворохом веток – сквозняк то и дело задувал несмело разгоравшийся огонь. Павлик нервно щёлкал зажигалкой: она давала искру, но пламя не появлялось.

– Газ кончился, – разочарованно сказал Петя.

– А искра есть! – ответил Павлик.

– В одном фильме дядя пукнул, и сарай сгорел, – тихо, так чтобы никто, кроме Пети и Павлика не услышал, сказал Артур.

– Ну, и кто будет выдавать заряд? – спросил Павлик и все трое покатились со смеху.

– Я пока не хочу, – на полном серьёзе сказал Петя.

– Да не… Это же кино было, – засомневался Павлик. – Хотя…

Мальчишки хитро переглянулись.

– Я бы мог, – смущенно сказал Артур, – у меня ещё с вечера живот раздуло.

– Артурчик, у нас один шанс из ста, ты уж постарайся, – взмолился Павлик и хихикнул.

– Не смейтесь! А то не буду с вами дружить, – надул губы Артур.

– Так ты же всех спасёшь! – успокоил его Петя и выбежал из зала. Вернувшись, начал выгружать добычу из карманов. Горстка пушистых пёрышек, тетрадный листок, сухая трава…

Собрав из этого небольшое гнездо, Петя поставил Артура спиной к конструкции.

– Теперь чуть присядь!

– Да блин… – Артура сотрясал смех.

– Не ржать, а то всё запорешь, – сотрясаясь от беззвучного хохота, сказал Павлик.

Петя тоже согнулся пополам:

– Да тише вы, сейчас услышат и прибегут посмотреть, что случилось!

– Не-е-е, – Артур повалился на пол, дрыгая ногами, – свидетели нам не нужны!

Чуть отдышавшись, они попытались взять себя в руки, но только взгляды встречались – все снова начинали смеяться.

Наконец Артур занял нужную позицию, и Павлик защелкал зажигалкой.

– Ну? У меня уже палец болит щёлкать, – сказал Павлик.

– Да не могу я так сразу, погоди! – Артур начал стучать себя по животу.

В этот момент раздался долгожданный залп, вспыхнул запал и огонь охватил траву, а затем перекинулся на хворост.

– Получи-и-илось! – радостно закричали мальчишки.

В зал вбежали Вера, Соня, Лиза и Марина.

– Огонь! Вы молодцы!

Артур тихо процедил товарищам:

– Кому расскажете, убью.

– Тогда и меня придётся убить, – раздался голос Кати, которая все это время тихо сидела в глубоком проёме окна, в тени.

Мальчишки застыли, онемев.

– Вот и чудненько! Люблю дружить, когда не остаётся выбора, – ухмыльнулась Катя и, напевая, вышла из зала.

* * *

В заботах прошёл ещё один день. Раскалив плоский камень с углублением, Вера сварила немного простого мыла. Мэри вымыла девчонок, руками расчесала им волосы. Найденное зерно растёрли, приготовили кашу с оливковым маслом. Нашли апельсиновое дерево с парой подсохших плодов. Выломали дверь в бывшем крепостном музее и принесли в лагерь две керамические масляные лампы, пару тарелок и стопку мокрых газет. Листки высыхали – и буквы на них превращались в пыль, лишь только солнце касалось бумаги. Единственный текст, который Мэри успела увидеть, был от декабря 2023 года. В статье говорилось о закрытии воздушного пространства во всём мире и взрыве входа в семенохранилище Шпицбергена.

К вечеру все устали настолько, что просто молча сидели вокруг костра. Мэри достала из рюкзака книгу. Она так радовалась, что не поленилась взять с собой несколько книг. Обычно она предлагала детям выбрать, что читать. Теперь эти книги – всё, что осталось. Вечерние звуки нового мира стали привычными. Длинный заунывный вой уже не так пугал. Мэри хотелось спать, всё тело ныло от непривычной нагрузки. Мэри подумала: «Мы разом вышли из виртуальности, утратив телефоны и планшеты, а теперь заново – через боль, голод, стресс – обретаем связь с собственным телом». Она вспомнила, что читала где-то о том, что душа без тела не осознаёт себя и именно через тело получает возможность развиваться…

Взглянув в окно, Мэри насторожилась: на горизонте в районе садов Альбуферы[11]11
  Альбуфера, Альбуферета Una albufera (арабский; I латински: albuhayra, el Iago’) – от арабского аль-Буайра, маленькое море или маленькая гавань. Это морская лагуна, отдёленная от моря небольшим языком сушщ либо прибрежная территория такой лагуны, как правило сады. Такое определение есть во многих частях мира, но в основном используется только на территории Испании.


[Закрыть] в небо поднимался столб дыма. Мэри дёрнула за рукав сидящую рядом Марину:

– Ты видишь то же, что и я?

– Да… Кто-то нас заметил, – прошептала Марина.

– Отдохнём, а утром пойдём на разведку, – решила Мэри.

– Что там, а? – пробормотал Миша, всмотрелся во тьму и тут же воскликнул. – Ни фига себе!

Среди деревьев у подножья крепости разом зажглись десятки зелёных парных огоньков. Они наступали со всех сторон и медленно начали двигаться вверх.

– Может, разведать прямо сейчас, пока виден дым? – спросил Коля.

– Нет, это опасно. Тушите костёр, – ответила Мэри.

Давина, сидевшая до этого тихо, захрипела.

– Что случилось? Ты подавилась?

– Хы-ы, хы-ы… Ы-ы… Сердечко печёт, – заскулила Давила, словно большой щенок. Вокруг рта проступал синеющий треугольник.

– Так, Лиза, подержи-ка её, – Мэри лихорадочно рылась в аптечке.

– Мэри, что ищем? – поинтересовался Миша.

– Любое сердечное. У меня нет. Посмотрим в её рюкзаке – вдруг мама могла положить, зная, что есть проблемы. Она такой родилась. Соня, детка, иди поищи по краям стены мелиссу, лаванду – любую траву с сильным приятным запахом!

– Она умрёт? – спросила Кристина.

– Да что ты несёшь? Никто не умрет! По крайней мере, сегодня! – Мэри рявкнула так, что Кристина заплакала. – Прости, прости, детка. Я очень расстроена, – она разрывалась на части. Наконец за подкладкой нашлось драже без упаковки. Запах напоминал корвалольный аромат бабушкиной тумбочки.

– Будь что будет! – Мэри положила драже под язык Да-вине.

Тем временем у Егора началась паническая атака. Он издал низкий басовитый рык и ринулся вверх, к смотровой площадке, размахивая руками.

– Да ёпрст, что ж такое, – Мэри бросилась за ним. – Девочки, смотрите за Давиной. Мальчики, всех в укрытие!

– Мэри, у нас проблема, – мрачно сообщил Миша, и Мэри обернулась. Зелёные огоньки дрогнули, задрожали и двинулись вверх, к входу в крепость.

– Господь всемогущий, пришла пора уверовать. Мы окружены, – прошептала Мэри.

Дети замерли в ужасе, глядя на приближающихся монстров.

Ночь разрезал протяжный звук, долгий и нарастающий, словно из иерихонской трубы. Кто-то дудел в огромный рог, заставляя пространство вибрировать. На секунду Мэри прикрыла глаза, а когда открыла – всё исчезло, как будто и не было ни зелёных огней, ни дыма. Ничего. Егор спал, отвернувшись к стене, Катя спорила с Верой, мальчишки нашли в рюкзаке петарду… Мэри почувствовала, как болят и чешутся все её царапины. Ожог от прикосновения к гусенице, полученный у подножья, вздулся и тихо пульсировал. Мэри надкусила кожу – пузырь лопнул, пролившись сукровицей, защипало так, что пришлось зажмуриться от боли. Поймав Катин взгляд, Мэри спрятала руку в рукав.