Текст книги "Доказательства вины"

Глава 2

После обеда мы все переместились обратно в гостиную, где еще минут двадцать продолжалась вежливая беседа ни о чем, но невооруженным глазом было видно, что политикам не терпится вернуться к делам и обсудить детали, хотя теперь в переговорах должна была появиться третья сторона – Валенсия. Но дальше они уже справятся без моего участия, я только предложила им способ решения. Так что не прошло и получаса, как и вампиры, и гномы очень вежливо извинились передо мной и удалились в зал совещаний. Александр на несколько секунд задержался у софы, на которой сидела я, и, пока вампиры выходили из гостиной, вполголоса заметил:

– Это было великолепно.

Я польщенно улыбнулась. С братом Оттилии мы были знакомы уже достаточно долго, чтобы можно было поверить в искренность его слов.

– Думаете, они согласятся?

– Они – да, а вот Валенсия… Насколько им была нужна эта торговля металлами?

– Сейчас, когда Кэллахила они лишились, еще сильнее, чем раньше, – без сомнений отозвалась я. – Им же надо восстанавливать источники дохода.

Фон Виттен покинул гостиную одним из последних, и Александр, чтобы не привлекать внимания, поклонился мне и вышел следом. Мы с гофмейстериной остались вдвоем, и я, не желая вступать в очередную дискуссию по поводу благотворительного комитета, объявила, что пойду к себе. Леди Амелл, чей задумчивый изучающий взгляд я ловила на себе последний час – кажется, вампирша не ожидала, что я ни с того ни с сего полезу в политику – отреагировала на мои слова с небольшой заминкой. Не давая вампирше опомниться, я вышла в просторный коридор и успела заметить краем глаза, как леди Амелл встрепенулась и устремилась следом за мной. Она догнала меня, когда я успела дойти почти до конца коридора, и уже хотела что-то мне сказать, но тут внезапно мы столкнулись с двумя дамами, появившимися из-за угла. Ковровая дорожка, протянувшаяся через коридор, заглушала шаги, и я не слышала их приближения. Обе женщины были вампиршами, причем из высшего общества – от блеска украшавших их драгоценностей у меня зарябило в глазах. Мое внимание в первый момент привлекла лишь одна из них, та, которая была постарше своей спутницы: по ее лицу сразу становилось понятно, что она привыкла, когда ей подчиняются. Секунду ее черты выражали раздражение – кто-то встал у нее на пути – и дама уже набрала воздуха в грудь, чтобы выразить свое возмущение, но затем с торопливостью, которая наверняка не соответствовала ее высокому положению, закрыла рот, а на лице появилось выражение самой искренней любезности. Узнала, поняла я.

– Приносим свои извинения, ваше величество, – медовым голосом пропела она, и от прозвучавшей в нем приторности меня едва не передернуло. – Нам нет прощения.

– Все в порядке, – отозвалась я, еще не придя в себя от столь резкой смены масок и поведения и рассматривая высшую вампиршу. Среднего роста, так что я смотрела на нее сверху вниз, подчеркнуто молода – гладкая кожа, пухлые алые губы, очень длинные ресницы, блестящие светлые волосы, ровные дуги бровей, тонкая талия… По отдельности каждая деталь была настолько идеальной, что не возникало никакого сомнения в полной искусственности облика в целом. Сколько ей лет на самом деле – не меньше сотни?

– Ваше величество, позвольте представить вам герцогиню Евгению Шеффер, – чопорно произнесла леди Амелл, но от меня не укрылась торжествующая нотка в ее голосе. Она что, правда думает, что герцогине удастся убедить меня присутствовать на собрании? Затем гофмейстерина почему-то на секунду запнулась и с заминкой закончила: – И леди Элис Мальдано.

– Для нас огромная честь познакомиться с вами, ваше величество, – поток меда усилился, и я посмотрела на герцогиню с некоторым удивлением. – И я не могу не воспользоваться столь благоприятным случаем и не спросить вас – почтите ли вы завтра своим высочайшим присутствием наше скромное собрание?

«Ну, скромным это собрание точно не назовешь», – подумала я, разглядывая на герцогине тяжелое золотое ожерелье с россыпью рубинов, каждый из которых был размером с голубиное яйцо. Интересно, как эта вампирша не сгибается под его тяжестью? Пауза затянулась, и на лице герцогини Шеффер отразилось мимолетное беспокойство. Заинтересовавшись, я прислушалась к эмоциям аристократки – та была не слишком способным магом и не умела ставить магический щит – и уловила в них привычную неприязнь, смешанную с беспокойством. Похоже, гофмейстерина зазывала меня в этот комитет только потому, что это считалось правильным, в то время как его глава вовсе не желала моего присутствия, поскольку я могла создать некоторую угрозу ее власти, ведь мое мнение невозможно было бы проигнорировать. Что ж, герцогиня, наши желания здесь сходятся.

– Я считаю благотворительность очень важной, – беспокойство в эмоциях герцогини Шеффер усилилось, – но собрание пройдет без меня. Уверена, благотворительный комитет находится в очень надежных руках.

– О, ваше величество, вы очень добры! – вскричала Евгения, а затем печально склонила голову. – Мне так жаль, что вас там не будет.

Судя по эмоциям герцогини, в этот момент ей больше хотелось запеть от радости, но я не стала ей об этом говорить. Весь этот фарс начал мне надоедать, и я уже хотела вернуть на свое сознание ментальный щит и продолжить путь, как внезапно меня окатило волной чужой ненависти – искренней, горячей. Не ожидая ничего подобного, я едва не споткнулась, а потом перевела взгляд на спутницу герцогини, на которую до этого момента не обращала внимания. Она была высокой – одного роста со мной – и молодой, намного моложе Евгении. Густые темные вьющиеся волосы обрамляли бледное привлекательное лицо, и именно оттого, что оно не было настолько идеальным, как лицо герцогини, эта женщина показалась мне гораздо более красивой, чем Евгения. Заметив, что я на нее смотрю, вампирша постаралась придать лицу приветливое выражение, но у нее ничего не вышло, и острая неприязнь в ее глазах так и не пропала. Впрочем, по сравнению с ненавистью, исходившей от нее в данный момент, леди Мальдано неплохо держалась.

Так, и откуда она вообще взялась? Ее ненависть – это не привычная нелюбовь вампиров к Этари вообще и наглой выскочке, в одночасье ставшей королевой, в частности. Тогда что? Арлион лично убил всю ее семью во время Кровавой войны? Или ее чувства направлены только на меня?

Да и леди Амелл почему-то запнулась, представляя ее. Почему?

Вампирши ушли своей дорогой, а мы с гофмейстериной направились дальше, причем она больше не пыталась заговорить. Я уже подумывала о том, чтобы расспросить ее об этой леди Мальдано, но, когда мы вышли в просторный холл и подошли к лестнице, из противоположного коридора возник мажордом в золоченой ливрее. Вот как этому низшему вампиру удается всегда держаться так, будто он принц крови, а окружающие – просто пыль под ногами?

– Ваше величество, леди фон Некер и граф Кэллахил просят вашей аудиенции, – объявил он так торжественно, словно со мной захотел встретиться верховный жрец богини Хель. – Вам будет угодно их принять?

Граф Кэллахил – это новый титул Кейна, который Адриан пожаловал ему полторы недели назад. Титул чисто номинальный, он лишь придавал имени новообращенного низшего вампира определенную значительность, благодаря которой он теперь мог спокойно жениться на дочери герцога. Интересно, когда произойдет это знаменательное событие? Кейн сделал Оттилии предложение на следующий же день после того, как стал графом, и та немедленно его приняла, но дату свадьбы пока не назначили. Насколько я понимала, родственники вампирши пребывали в некоторой растерянности от прыти дочери, которая долгое время оставалась совершенно равнодушной к вниманию поклонников и, возможно, именно поэтому мои друзья с венчанием решили не спешить. Может, сейчас они приехали как раз для того, чтобы сообщить дату?..

– Мы уезжаем из Вереантера, – сообщил Кейн, когда приветствия и объятия подошли к концу и мы все расселись у меня в будуаре. По сравнению с тем временем, когда маг был человеком, сейчас мне отчетливо бросалась в глаза его бледность, сменившая ровный летний загар, а когда Кейн улыбался, у него во рту можно было разглядеть удлинившиеся клыки, но больше никаких кардинальных перемен я в нем не заметила. Оттилия помогала ему освоиться в новой ипостаси, а, взглянув на подругу, я подумала, что еще ни разу не видела ее такой счастливой и довольной жизнью, как в последние две недели.

– Даже так? – удивилась я, не ожидая такого поворота, и перевела взгляд с одного на другую. – И куда вы поедете?

Продолжить обучение в академии Кейн уже не смог бы, поскольку темным магам путь на факультет целителей был заказан. Не в Госфорд же они собрались отправиться вдвоем?

– Мы поедем в Шалевию, – негромко сказала Оттилия. – Отправимся завтра с утра.

В тот момент у нее было очень серьезное лицо, из-за чего подруга внезапно стала казаться старше. Я сразу все поняла и взглянула на Кейна.

– Ты хочешь вернуться в свое имение?

– Сейчас самый подходящий момент для этого, – со вздохом отозвался он. – Однажды мне все равно пришлось бы вернуться. Да и надо бы сообщить моим родственникам, что я женюсь, и представить им невесту.

– А как же Госфорд? – с любопытством спросила я Оттилию.

– Ну… Не всю же жизнь мне размахивать мечом. Есть и более важные вещи. – Вампирша независимо тряхнула короткими волосами, и я едва не упала со стула. От Оттилии ли я только что услышала, что она готова сложить оружие и заняться чем-то другим? Да Катерина умерла бы от радости, если бы услышала сейчас свою дочь!

– Да и ты скоро отправишься в академию, так что будем поддерживать связь и дальше через зеркала-артефакты. Соскучиться не успеем, – пообещал Кейн, и я улыбнулась, чувствуя на душе легкую щемящую грусть. Все-таки последние два года мы почти все время были вместе, и все опасности и приключения встречали всемером, а теперь наши дороги расходятся…

Попрощавшись с друзьями, я вернулась в свои покои, где Сюзанна принялась вытаскивать заколки у меня из волос. Проворные руки легко порхали вокруг моей головы, а сама камеристка что-то напевала себе под нос. Бездумно глядя то на свое отражение в зеркале туалетного столика, то на Сюзанну, я вдруг подумала, что вот она бы смогла ответить на интересующий меня вопрос.

– Сюзанна, а ты знаешь леди Элис Мальдано?

Девушка в первый момент ничего не ответила, но от неожиданности так сильно дернула меня за прядь волос, что я поморщилась. Лицо у нее стало подчеркнуто-деловое, и подобная реакция была вполне убедительным ответом. Что же это за леди Мальдано такая, раз даже горничная не хочет отвечать прямо?

– Да, мадам, знаю, – наконец неохотно ответила она, откладывая в сторону последнюю заколку и беря в руки щетку для волос.

– И кто она? – Камеристка избегала смотреть мне в глаза и начала с повышенной старательностью расчесывать мне волосы, и я сказала настойчивее, с приказными нотками: – Сюзанна!

– Она была женой одного лорда, но вот уже несколько лет вдова и живет при дворе. Муж оставил ей достаточно средств. И… – вампирша помялась и на одном дыхании выпалила: – В общем, с его величеством они были очень близки.

Вот как! Подобное предположение почему-то не пришло мне в голову, хотя у Адриана уж наверняка в свое время были фаворитки. Назвала же его Оттилия однажды сердцеедом… Значит, у меня под носом неожиданно оказалась оскорбленная бывшая любовница, недовольная, что ее бросили? Неужели она рассчитывала, что будет как-то иначе?

– Еще совсем недавно при дворе ходили слухи, что леди Мальдано станет королевой, – совсем тихо добавила Сюзанна. – Она пользовалась множеством привилегий, которых не было ни у кого до нее… По крайней мере, я так слышала.

Позабыв о том, что камеристка занималась моими волосами, я вскочила на ноги – Сюзанна испуганно отпрянула, в последний момент отпустив мои волосы, – и в задумчивости прошлась по комнате. Сюзанна поспешно отступила к стене, чтобы не мешаться под ногами, и ее лицо скрыла тень, но я едва обратила на нее внимание. Вот только ревнивой разъяренной фурии, которая внезапно потеряла все свое влияние при дворе, мне не хватало для полного счастья. Недоброжелателей у меня и так достаточно, но с этой – мне вспомнилась та незамутненная ненависть, которую я почувствовала в эмоциях женщины, – станется и подсыпать мне яду в тарелку, и ударить кинжалом в спину. Как бы мне потактичнее отослать ее прочь из дворца? И не просто оставить в Бэллиморе, а отправить на какую-нибудь окраину страны, откуда она уж точно не вернется? А что? В конце концов, ну зачем ей оставаться при дворе, если окружающие смотрят на нее теперь не как на возможную королеву, а бывшую фаворитку, которой уже не на что рассчитывать? Пусть отправляется в Ферману, и, если мне повезет, там она попадется этим так называемым «восстановителям справедливости», и я о ней больше ничего не услышу… Да и Адриан, кстати, тоже.

Тут я сообразила, что размышляю, как любая ревнивая жена, которой не терпится избавиться от соперницы, и очень на себя рассердилась. Ну какая она мне соперница?

Или все-таки соперница?.. Сюзанна же сказала, что у Элис было множество привилегий – вряд ли Адриан ей это бы позволил, если ему было все равно…

Не то чтобы я испытывала серьезное беспокойство по этому поводу, но неприятный осадок все равно остался. Так бывает – вроде бы все хорошо, и беспокоиться не из-за чего, но все равно остается эта мерзкая мыслишка, от которой никак не удается избавиться: «А вдруг?..»

Адриан вернулся в тот день поздно. До вечера я была чем-то занята и даже приняла какую-то маркизу, которая просила моей аудиенции. Как выяснилось, она пришла походатайствовать, чтобы ее младшего сына зачислили в королевскую гвардию. Я пообещала принять к сведению ее просьбу, а когда она ушла, обнаружила, что даже не помню имя посетительницы. Вечером леди Амелл попыталась затащить меня на ужин с очередной группой знатных дам, но я решительно отказалась и поужинала в одиночестве. Когда же мажордом сообщил мне, что отправившиеся в Ферману вампиры вернулись, за окном было уже совсем темно, но все равно прошло еще не меньше часа, прежде чем Адриан вошел в спальню, где я сидела в кровати с книгой. Вид у архивампира был уставший, и я хотела было вылезти из-под одеяла и подбежать к нему, но в последний момент внезапно остановилась. Что-то было не так. Помимо усталости на лице Адриана можно было разглядеть какую-то отчужденность, и шестым чувством я ощутила, что произошло что-то плохое. Что эта отчужденность была направлена на… меня.

– Удалось разобраться с Ферманой? – осторожно спросила я. – Вы из-за нее столько времени сейчас совещались?

– С Ферманой по-прежнему непонятно, но не в этом дело. – Только в этот момент я заметила у него в руке распечатанный конверт. Я уже хотела задать следующий вопрос, но тут он без какого-либо перехода спросил: – Корделия, как Арлиону удалось сбежать из дворца в Дионе?

В комнате повисла звенящая тишина, показавшаяся мне по-настоящему оглушительной. Благодаря тому, что почти всю свою жизнь я провела в высшем обществе, где без лицемерия было бы не выжить, я умела владеть собой и выкручиваться из неприятных ситуаций. Я могла бы сейчас изобразить недоумение, злость, растерянность… Но не смогла. Адриан продолжал смотреть мне в глаза – в неярком свете магических светильников его взгляд показался мне особенно пронзительным – и у меня язык не повернулся солгать. Вместо этого я продолжала молчать, упуская шанс на спасение, и он сразу все понял.

– Откуда ты узнал? – выдавила я, чтобы хоть чем-то нарушить эту тишину.

Не сдвинувшись с места, Адриан протянул мне конверт, и я поднялась с кровати, подошла к архивампиру и взяла белый прямоугольник. Конверт был скреплен воском, но оттиск на нем отсутствовал, а лист бумаги внутри – не подписан. В записке лаконично сообщалось, что во время штурма дворца в Дионе я по собственной воле позволила архимагу Арлиону Этари скрыться от правосудия, а в качестве доказательства предлагалось спросить лично меня.

Первая мысль, которая меня посетила, – кто об этом узнал? Кому удалось подслушать наш с Арлионом разговор и кто видел, как я дала архимагу спокойно уйти через потайной ход? Кто изучил мой характер настолько хорошо, что понял: я не смогу во второй раз соврать Адриану?!

– Зачем? – Сухой, как будто незнакомый голос напугал меня еще больше, и я, оторвавшись от злосчастной записки, перевела взгляд на архивампира. С виду он оставался спокойным – его лицо не выражало никаких эмоций – но я знала его уже достаточно хорошо, чтобы понимать, что это лишь маска, и мне было страшно представить, что под ней скрывалось.

– Я должна была это сделать, – сквозь зубы сказала я, прекрасно понимая, каким жалким может показаться такой ответ. Что ж, кажется, мы наконец-то подошли к вопросу, который беспокоил меня все эти две недели.

– Из родственных чувств? – иронично осведомился Адриан, прежде чем я успела придумать, как бы мне перевести разговор на бывшего советника его отца, спровоцировавшего начало Кровавой войны, и которому собрался мстить Арлион. – Ты с ума сошла?

– Арлион лишился сил! Он больше не архимаг и лично тебе вреда причинить уже не сможет! – В данном споре это был мой главный аргумент, который почему-то сейчас прозвучал на редкость неубедительно.

– Да когда его это останавливало?! – Архивампир раздраженно выдохнул, давая выход своей злости. Напряжение в комнате сгустилось, и у меня мелькнула неуместная мысль открыть окно, поскольку в спальне вдруг стало нечем дышать. – В прошлый раз он вообще был мертв, и тем не менее нашлись те, кто его воскресил! А в этот раз он просто найдет себе новых сторонников, и они будут выполнять за него всю грязную работу…

– Он не будет их искать, потому что помимо тебя есть всего один вампир, которого он хочет убить, он сам мне сказал! – выпалила я, не в силах больше молчать. – И, если быть откровенной, я считаю, что этот вампир заслужил смерть!

После небольшого молчания, когда Адриан удивленно смотрел на меня, он спросил:

– И кто же это?

– Лэ… Филипп Лэнгстон.

– Бывший советник? О, понимаю. – Я ждала вопросов, но вместо этого архивампир презрительно усмехнулся. – Лэнгстон в свое время приложил множество усилий, чтобы предотвратить Кровавую войну, а впоследствии – чтобы остановить Арлиона, и мой отец всегда считал его другом. Поэтому Арлион решил от него избавиться?

– Это Лэнгстон пытался предотвратить Кровавую войну?! – От изумления я забылась и невольно повысила голос. Перед глазами как наяву возникло бездыханное тело Исабелы и мертвые от горя лица Арлиона и Магнуса, и от этой картины мои руки затряслись. – Адриан, ты ничего о нем не знаешь! Сто лет назад именно Лэнгстон организовал заговор против твоего отца, он подталкивал обе страны к войне!

– Неужели? – саркастически спросил Адриан, и я поняла, что он мне не поверил. – Тогда какой резон Арлиону его убивать, если у них была одна цель? Один организует заговор, а другой убивает королеву?

Секунду я смотрела на него, и, должно быть, было в моем взгляде что-то такое, из-за чего на лице архивампира вдруг отразилась тревога.

– Арлион не убивал твою мать, – наконец тихо сказала я. – Это сделал Лэнгстон.

В тот же самый момент я поняла, что перегнула палку. Затронула запретную тему и произнесла именно то, чего лучше было бы вообще никогда не говорить. Глаза Адриана превратились в куски темно-серого льда, и, когда он посмотрел на меня, я невольно отшатнулась назад: выражение его лица было по-настоящему жутким. Все-таки, несмотря на то, как сильно изменились за это время наши отношения, предрассудки против Этари по-прежнему были сильны, и Адриан не был готов услышать новую правду, и уж тем более – принять ее.

– Это Арлион так промыл тебе мозги? – спросил архивампир таким нечеловеческим тоном, что мне впервые за все время стало реально страшно.

«Соври!» – во весь голос завопила интуиция, но я, словно под гипнозом, медленно покачала головой:

– Нет. Я это просто знаю.

– Просто знаешь, – повторил он и усмехнулся. Черты лица Адриана заострились, и оно теперь походило на человеческое лишь отдаленно. – Что ж, это был отличный план. Ты собралась по очереди настраивать меня против приближенных? Остроумно. И, главное, как раз в духе твоей семьи. Только ты просчиталась и взялась за дело слишком быстро. Еще несколько месяцев тебе стоило подождать.

– Что?! – Я изумленно вскинула брови, меньше всего ожидая подобного обвинения, и, позабыв, что Адриан сейчас вновь походил на архивампира-правителя, который ненавидел меня два года назад, шагнула к нему. – Это абсурд!

– В самом деле? – Он отстранился, когда я попыталась взять его за руку, и я дернулась, как если бы он меня ударил. – Сначала ты позволила самому кровавому архимагу в истории сбежать, а сейчас пытаешься очернить вампира, который всегда был предан престолу, и думаешь, что это сработает? Только у тебя ничего не выйдет.

Он резко повернулся ко мне спиной и направился к дверям. Растерянная, я не знала, что делать, и сделала несколько шагов следом за ним, будто рассчитывала его вернуть. На пороге Адриан ненадолго остановился.

– Возвращайся в академию как собиралась, Корделия. Виктор откроет вам с Люцием завтра портал.

– Адриан, подожди! – крикнула я, ощущая, как в груди медленно разливается удушающая пустота, грозящая задавить меня целиком, и голос из-за этого прозвучал очень тонко. Или это просто слезы подступали?

Этого не может быть. Это все происходит не со мной, а с кем-то другим. Этот мужчина не мог так со мной поступить после всего, что с нами случилось!

– Это не просьба, а приказ, – голос холодный, как зимняя стужа, и тон… точно я говорила с королем, а не с мужем.

Дверь за ним закрылась, и я осталась одна посреди комнаты.

Полночи я просидела на кровати, не гася свет, и ждала, когда вернется Адриан.

Но он так и не пришел.