Текст книги "Живые и Железные"

Глава 6. Доктор Смерть и Рэй ван Оггенберг

… – Кажется, это последний, – Саша аккуратно сняла с ветки красный флажок.

– Ну-ка, – Василина заглянула в свою сумку и пересчитала лежащие там вымпелы. – И правда, последний.

– Быстро мы управились, – Александра сложила крылья, села на ветку и бросила быстрый взгляд на часы. – Давай отдохнём, у нас ещё час как минимум.

– Давай, – Василина, включив флюг, взлетела на дерево и устроилась рядом с Сашей.

…Девушки выполняли в лесу учебное задание по ориентированию. Курсантам, разбившись на пары, необходимо было собрать определённое количество флажков и до истечения времени вернуться на базу. Василине задание показалось до неприличия простым – всего-то нужно карту внимательно читать. И даже горюнов здесь опасаться не приходилось: хотя тренировка и проходила за пределами купола, рядом были фермы, надёжно охраняемые солдатами Штерайфа. Тут уж даже самый мелкий змеёныш не проскочит.

Саша и Василина сидели на ветке, болтая ногами. Александра некоторое время молчала, а потом неуверенно спросила:

– Вась, а вы с Андржеем действительно дети того самого профессора Ловеча?

– Ну да, – ответила Василина, глядя куда-то в сторону.

– Говорят, ваш отец без вести пропал?

– Да, уже несколько лет о нём ничего не слышно, – Василина задумалась, покусывая губу. – Наверное, он всё-таки умер… Иначе, дал бы о себе знать, хоть как-нибудь…

– А мать?

– У нас с Андржеем разные матери. Его – умерла, когда Рейко был совсем маленьким. А свою я никогда не видела. Да и отца до пяти лет не видела тоже… У меня было такое… странное детство.

– А что с тобой случилось? Ой, прости, тебе неприятно, наверное… Можешь не рассказывать, если не хочешь…

– Ну почему же… Могу и рассказать… Надо, видимо, с кем-то поделиться… Об этом даже Рейко толком не знает, так, в общих чертах…, – и Василина ненадолго замолчала, вспоминая…

…Лет до пяти она жила в каком-то мрачном месте – похожем на тюрьму подземелье – вместе с другими детьми. На улицу их не выпускали, раз в день кормили какой-то жидкой похлёбкой. Спали пленники прямо на полу, на грязных тряпках и гнилой соломе. Время от времени кого-то из них уводили надзиратели, как они сами говорили, «к доктору». Возвращались оттуда не все, а те, кто возвращались, выглядели ужасно. Кто-то был покрыт жуткими язвами, у кого-то не было глаз. А у кого-то глаза, наоборот, раздувались до размера кулака взрослого мужчины. У одной из девочек после визита к загадочному «доктору» все суставы на руках и ногах оказались вывернуты в обратную сторону. У другой ноги были сшиты вместе на манер хвоста русалки. У третьей на голове вместо волос появилась чешуя… И практически все через несколько дней мучительно умирали.

Но их место быстро занимали другие. Раз в несколько дней к мрачному обиталищу Василины прибывала примитивная паровая машина, которая тянула пару-тройку вагонов. В них, словно сельди в бочки, были набиты десятки детей разного возраста: от грудничков до подростков. Таинственный доктор всегда встречал этот поезд сам. Василина нередко наблюдала за ним из подвального окошка, выходящего аккурат на перрон. Доктор был плотным темноволосым мужчиной лет сорока, с аккуратными тонкими усиками и безупречной причёской. Всегда элегантно одетый, вежливый, улыбающийся, он появлялся на платформе и ждал с видимым нетерпением. Как только паровая машина появлялась на горизонте, лицо доктора озарялось довольной ухмылкой. Прибывших детей тут же распределяли на две группы. Руководил процессом всегда сам доктор. По его указанию подручные оттаскивали несчастных направо или налево. Одна из групп потом поселялась в катакомбах, а судьба второй оставалась неизвестной. Скорее всего, их просто убивали.

Остальных дотошно обмеряли, взвешивали, брали на анализы кровь, и все результаты тщательно записывали. С Василиной же подобные процедуры проделывали ежедневно – прямо в подвале. Каждый раз, обследуя девочку, надсмотрщики говорили что-то типа: «Доктор будет доволен». В один прекрасный день Василину отправили, наконец, и к самому загадочному доктору, с которым до этого пленнице общаться не доводилось. Её грубо выволокли из камеры, где она спала, двое охранников – тощий очкарик и бритый наголо крепыш. Они повели девочку на улицу, где она ни разу на своей памяти не была. Правда, на свежем воздухе Василине удалось провести совсем немного времени. Охранники тут же вошли вместе с ней в узкий остеклённый коридор. Сквозь его грязные, залапанные стены девочка увидела странную картину. Над двором кружило несколько горюнов, но они не обращали ровным счетом никакого внимания на находившихся там охранников. Василине не приходилось раньше сталкиваться со змеями, но от других детей она знала, что эти твари очень агрессивны и, завидев человека, сразу же нападают на него. Почему здесь они вели себя по-другому, было непонятно.

Охранники вместе с Василиной зашли в соседнее здание, и через пару минут втолкнули девочку в дверь лаборатории. Доктор уже был там. Он склонился над подростком лет двенадцати, который был привязан широкими кожаными ремнями к операционному столу. Услышав шум открывшейся двери, доктор повернул голову:

– О, вы уже привели её? Спасибо, можете быть свободны, – потом он обратился к Василине. – Подожди буквально пару минуточек, я очень скоро закончу.

С этими словами он вернулся к своему подопытному. Доктор набрал в шприц какой-то ядовито-голубой жидкости и аккуратно ввёл её прямо в удерживаемый распорками глаз подростка. Василина заметила, что второй глаз несчастного представлял собой сплошную гноящуюся рану. Мальчик задёргался, но ремни крепко удерживали его. Из горла жертвы вырвалось истошное мычание.

– Тихо, тихо, – доктор, поджав тонкие губы, скептически наблюдал за тем, как белок подопытного медленно синеет. – Что ты шумный такой, я ж язык тебе удалил, что ещё…

Мальчик забился в конвульсиях, изо рта его пошла пена вперемешку с кровью. А потом он внезапно затих. Доктор брезгливо взял запястье подопытного, нащупывая пульс. Затем скривился:

– Издох, надо же… А неплохой был экземпляр, весьма неплохой… Ладно, с материалом у нас проблем нет, так что…, – тут доктор, наконец, обратил внимание на бледную от ужаса Василину. – Ах, прости, совсем забыл про тебя. Тебе, наверное, хочется знать, что я тут делал? О, это весьма интересный опыт. Есть одна прелюбопытная статистика. Среди раттанийцев преобладает серый или голубой цвет глаз – как у меня. А среди миринийцев – все оттенки карего, от жёлтого до почти чёрного, как у тебя, – доктор, улыбнувшись, легонько щёлкнул девочку по носу. – Вот я и пытаюсь выяснить, реально ли изменить цвет глаз, и повлечёт ли это за собой другие перемены в организме. Пока, увы, не получается, но я, как видишь, не теряю оптимизма… Не бойся, тебя я в глаз колоть не буду, ты пригодишься мне для другого, – доктор опустился перед Василиной на корточки и аккуратно закатал рукав её кофты. – Возьму немного крови на анализ, не возражаешь? Нет? Ну и славно. Можешь кулачок сжать-разжать, сжать-разжать? Вот, умничка, радуешь меня.

Доктор с большой осторожностью, стараясь причинить как можно меньше боли, взял у девочки кровь из вены. После чего он поместил образец в пробирку, кинул туда пару прозрачных кристалликов и стал внимательно наблюдать за реакцией. Кровь довольно быстро окрасилась в золотистый цвет. Доктор лучезарно улыбнулся:

– Отлично, просто отлично. Ты развиваешься именно так, как и планировалось. У меня есть все основания быть довольным собой. Пожалуй, пора приступить к следующему этапу. Сделаем тебе пару инъекций, и на сей раз придётся потерпеть, будет больно.

Доктор направился к столу и взял в руки внушительных размеров шприц. Василина мелко задрожала, и из горла её вырвался беззвучный хнык. Вдруг из-за двери раздался шум – удары, крики, а потом что-то тяжёлое упало на пол.

– Что такое? – доктор нахмурился и положил шприц на стол.

Дверь с грохотом открылась. Её пинком распахнул мужчина в коричневом сюртуке по колено и широкополой шляпе. У него были длинные чёрные волосы, усы и борода. Тёмные глаза сурово смотрели из-за круглых очков. На вид незнакомцу было лет тридцать, и в чертах его угадывалось некоторое сходство с Василиной: то же узкое бледное лицо с веснушками на щеках, тот же тонкий нос, те же пронзительные чёрные глаза…

– Эдмунд? – доктор явно был недоволен. – Что ты тут делаешь?

– Я пришёл за дочерью.

– За какой дочерью, о чём ты?

– Я всё знаю. Я заберу девочку, или…

– Или что?

– Или то, – с этими словами Эдмунд вытащил из-за пазухи предмет, напоминающий пистолет, только дуло его было прозрачным. Он взвёл курок и направил необычное оружие на доктора. – Там ампула с вакциной. Один укол, и твоя кровь очистится. А заразиться снова этой своей дрянью ты никогда уже больше не сможешь, поверь мне. Угадай, что сделают тогда твои обожаемые горюны?

– Мразь! – выкрикнул доктор. – Чего ты этим хочешь добиться? Ты же теряешь всё! Всё! И чего ради?

– А вот это уже не твоё дело! – ответил Эдмунд, беря перепуганную Василину на руки. Доктор не стал чинить им препятствия, лишь сверлил злобным взглядом стальных глаз. Когда Эдмунд с девочкой выходили из комнаты, Василина увидела двоих охранников, лежавших на полу без сознания. У одного из них был подбит глаз, а нос второго – свёрнут набок…

… – Вот это да! – Александра удивлённо посмотрела на свою собеседницу. – А отец рассказал тебе потом, что это было за место, и как ты туда попала? И что это за Доктор Смерть такой? И кто твоя мама?

– Не-а, – покачала головой Василина. – Я спрашивала, и не раз, но он всегда уходил от ответа. Говорил, что время ещё не пришло. Ну, теперь оно, видимо, не придет уже никогда…

– Да уж, – Саша подпёрла голову руками. – А вот мы с Ником из совсем обычной семьи. Родители на ферме работали, за пределами купола. Там довольно спокойно было, горюны очень редко нападали, да и то – пара штук появится, ну три, максимум. Штерайф справлялся. Но в один прекрасный день этих гадов целая туча откуда-то налетела. Деревню полностью сожгли, солдат почти всех убили. Хорошо, что в это время отряд Гелайта с дирижаблем возвращался, они со змеями и расправились. А меня… меня он спас, – и на лице Александры появилась печальная улыбка…

…До смерти перепуганная Саша пряталась в сарае, за грудой каких-то железяк. Ник, её младший брат, потерялся, когда они бежали прочь от горящего дома. Девочка надеялась, что он успел укрыться где-нибудь. Что с их родителями – она не знала.

Александра осторожно выглянула наружу сквозь щель между брёвнами. Вся деревня была объята огнём. Над пылающими домами кружили горюны. Один из них, преследуя бегущую женщину, пролетел совсем рядом с сараем. От его огненного дыхания занялись брёвна. Пламя быстро перекинулось на крышу. Солома на ней почти моментально прогорела, одно из стропил переломилось пополам и рухнуло на пол, обдав испуганную девочку снопом обжигающих искр. Саша поняла, что если останется здесь, то сгорит. В ужасе она бросилась на улицу, и не успела выскочить из сарая, как тут же перед ней словно из-под земли вырос двухголовый горюн. Змей, зависнув в воздухе, в упор смотрел на девочку своими мутно-жёлтыми глазищами. Из пастей ящера вырывался пар – это значило, что он вот-вот дыхнёт огнём. Саша замерла на месте, не в силах пошевелиться.

Вдруг за спиной у горюна что-то промелькнуло, и в тот же миг обе башки змея – одна за другой – полетели на землю. Обезглавленная туша дёрнулась и упала, подняв тучу пыли. И прямо на эту тушу с разлёта уселся солдат, одетый в форму Гелайта, с окровавленным огнемечом в руке.

– Испугалась, маленький мой? – он закинул ногу на ногу, сдвинул лётные очки на лоб и широко улыбнулся Саше.

Александра ошеломлённо уставилась на своего нежданного спасителя. На вид лет двадцать пять, невысокий, поджарый, копна растрёпанных тёмно-каштановых волос, крупный, чуть заострённый нос, весёлые золотисто-карие глаза… Солдат убрал меч в ножны, эффектно крутанув его в ладони, спрыгнул с на землю, наклонился к девочке и спросил:

– Тебя как зовут?

– Саша… Александра…

– А я Рэй. Ты одна тут?

Александра хотела сказать Рэю о том, что где-то здесь потерялся её младший брат, но тут в воздухе над ними промелькнула тёмная тень. Лицо Сашиного нового знакомого тут же посуровело, он дважды сжал кулак и стрелой взмыл в воздух. Над горящим сараем кружил ещё один двухголовый горюн. Рэй атаковал его сверху и первым же ударом снёс змею одну башку. Она упала на землю буквально в паре шагов от испуганной Саши. Горюн выпустил в своего противника огненную струю, но Рэй без труда уклонился, зашёл снизу и распорол змею брюхо. Гад задергался, беспорядочно молотя по воздуху кожистыми крыльями. Боец набрал высоту, и, штопором упав вниз, обезглавил ящера. Горюнова туша рухнула, разворотив остатки сарая. Саша едва успела увернуться от горящих обломков.

Рэй приземлился рядом с ней, легко подхватил на руки и подмигнул:

– Всё в порядке, ты теперь под моей персональной защитой.

– Господин офицер…, – прошептала Саша. – Тут где-то мой брат… Его найти… надо…

– Сейчас сделаем, – Рэй растрепал волосы Александры. – Пулька! Эй, Пулька, чеши сюда!

Тут же неподалёку от них приземлилась худенькая девушка лет восемнадцати, также одетая в форму Гелайта. У неё были короткие медно-рыжие волосы, собранные в два маленьких хвостика, острый вздёрнутый нос и большие ярко-зелёные глаза.

– Рэй ван Оггенберг! – возмущённо выкрикнула она, топнув ногой. – Я тебе сколько раз говорила: не смей называть меня так!

– Ну, Пулечка, не дуйся! – Рэй смешно наморщил нос. – Здесь парнишка потерялся, брат этой красотки. Поищешь его? А я пока даму в безопасное место сопровожу.

– Хорошо! – девушка кивнула. – Я, кажется, знаю, где он может быть! Видела мальчика неподалёку, он у колодца прятался!

С этими словами она стремительно улетела прочь.

– Не волнуйся, она крутая, брату твоему точно поможет, – ван Оггенберг аккуратно вытащил из Сашиных волос застрявшую в них обгорелую щепку. – Нам, пожалуй, тоже пора. Держись крепче, сейчас немножко полетаем.

Александра, шмыгнув носом, обняла Рэя за шею. Тот вдруг хитро улыбнулся и прошептал девочке на ухо:

– Хочешь, покажу тебе фокус? Только не говори никому.

И сказав так, он взмыл в воздух, при этом продолжая держать Сашу обеими руками и не пользуясь управляющей перчаткой.

– Как вы это сделали?! – Саша удивлённо уставилась на ван Оггенберга. – Без перчатки?

– Это волшебство такое, – заговорщицки подмигнул Рэй. Но тут его начало мотать в воздухе из стороны в сторону.

– О чёрт, – пробормотал ван Оггенберг. – Что-то магия пока ещё плохо работает. Надо главному магу доложить. Ну а мы пока лучше по старинке…

Придерживая Сашу правой рукой, он освободил левую и сделал несколько движений пальцами. Траектория тотчас же выровнялась. Рэй вместе с девочкой полетел в сторону купола…

…Пару часов спустя Александра навзрыд плакала в городской больнице. Ника нашли, о нём сейчас заботились врачи, а вот отец и мать – погибли во время атаки горюнов.

– Э-эй, маленький мой, ты чего? – Саша подняла красные от слёз глаза и увидела Рэя. – Я тут зашёл посмотреть, как ты, а тут вон что…

– Мама и папа… они… их змеи…, – и девочка снова разрыдалась. Ван Оггенберг опустился перед ней на одно колено и взял за руку. Лицо его стало серьёзным.

– Маленький мой, – негромко сказал он, внимательно глядя на Сашу. – Тебе же лет десять, да? Я ведь примерно в твоём возрасте тоже без родителей остался. Мама без вести пропала, а отца я и не знал никогда… Брата твоего нашли? Он в порядке?

– Да, – Саша, вытирая слёзы рукавом, кивнула.

– Вот и славно, – Рэй поднялся на ноги. – Я через пару дней в один рейс отправляюсь с Гелайтом, а как вернусь, попробую вам с братом помочь. Попрошу командора Ковальски, он придумает что-нибудь. Герман меня в своё время человеком сделал, вас тоже выручит, я уверен. Вот, возьми,  – он положил в ладонь девочки несколько монет. – Извини, но это всё, что есть. Дождись меня, хорошо?

– А вы точно вернётесь? Обещаете?

– Точно вернусь. Это я тебе, маленький мой, обещаю…

…Александра тяжело вздохнула и отковырнула ногтем кусочек коры. Глядя, как он, вращаясь в воздухе, падает вниз, Саша продолжила:

– Этот «один рейс» был экспедицией к Змеиному мосту. Там они все и погибли: Рэй, та девушка, которую он называл Пулькой, командор Герман Ковальски… Я несколько дней ревела… Так хотела, чтобы он вернулся, но… Ему ведь всего двадцать четыре года было! Почему такие люди, как Рэй ван Оггенберг, должны умирать, и не пожив-то толком?

– Я не знаю, – покачала головой Василина. – Но, как говорит Тиль, со временем нам обязательно откроются все смыслы, ибо ничего не происходит просто так…

– Тиль, – Саша улыбнулась. – Он очень умный, это видно. И знаешь, мне кажется, он к тебе неравнодушен.

– Ну-у, – Василина пожала плечами. – Тогда мог бы быть и понастойчивей… Сашка?

– Что?

– А у тебя на гражданке остался кто? Там, парень или жених?

– Нет. У меня и не было парня никогда…

– А что так? Ты же вон у нас какая красотка…

– Я вот что тебе скажу, – Александра посмотрела на Василину. – Меня лет с шестнадцати замуж начали звать, и люди это были все весьма небедные. И я каждый раз думала согласиться, ведь это здорово поправило бы наше с братом положение. Но потом постоянно что-то случалось, и деньги сами по себе откуда-то приходили, словно небеса говорили: не время ещё. Ну а дальше, чтобы Ник смог выучиться, я решила в армию пойти. Здесь платят неплохо, да и льготы, сама понимаешь. Но, хотя в армии немало женщин служит, отношение к ним, всё же, предвзятое. Они если замуж и выходят, то за таких же военных… Я для себя решила, что служить пойду в любом случае. Ника надо же поднять, а семья… ну и чёрт с ней. Но брат отправил меня к гадалке одной… Фамке, слепая старушка… Я в такие дела не особо верю, но она мне всю мою жизнь рассказала, с такими подробностями, о которых точно никто знать не мог. А потом Фамке мне и говорит: иди, мол, на службу, ни о чём не беспокойся. Всем только лучше будет. И о муже не волнуйся. Сыграешь свадьбу с человеком намного старше себя, и он такого знатного рода будет, что ты и представить не можешь.

– А, так вот почему Ник про принца говорил…, – едва заметно улыбнулась Василина.

– Ага, он меня постоянно подкалывает: мол, король-то наш, Дэмерий, не женат, за него, наверное, пойдёшь? А по мне, так лучше за капитана какого-нибудь, чем за Его Величество. Он мерзкий какой-то, мордатый, глаза, как у рыбы, фу-у-у…

– Да уж…

– Мне Фамке сказала, что я перед моим суженым буду в долгу, и верну ему долг, когда огонь начнёт угасать.

– А что это значит?

– Она не объяснила. Сказала, что сама всё пойму, когда время придёт. А ещё сказала, что у этого человека, когда мы встретимся, будут потеряны его имя, кровь и душа. И он сделает меня своей женщиной только после того, как всё это себе возвратит…

– Да уж, мудрёно.

– И не говори.

Внезапно разговор Саши и Василины был прерван громким звуком, похожим на выстрел. Небо прочертил красный след от дымового сигнала.

– Что это? – Александра встала и, балансируя на ветке, попыталась рассмотреть что-то за густыми кронами деревьев. – Команда к сбору?

– Нет, – Василина нахмурилась. – Тогда цвет был бы зелёный. А красный – это «обнаружен противник».

– Горюн? – в голосе Саши послышался испуг.

– Летим, – Василина щёлкнула предохранителем на своём огнемече, приводя оружие в боевой режим.

– Ты уверена? Там же штерайфовцы, они справятся и без нас! Мы ведь с оружием ещё даже не практиковались! И заряд у нас на минимуме…

– Ты как хочешь, а я полетела, – Василина включила флюг и, стремительно набирая скорость, направился к столбу красного дыма на горизонте. Саша после недолгого раздумья последовала за ней. Она быстро поравнялась с Василиной, но тут сестра Андржея резко сменила траекторию.

– Что такое? – Александра едва успела затормозить и чуть не сшибла свою подругу.

– Огнезверь… И какой-то он… странный…

Глава 7. Живые или смиренные?

Шия резко дёрнул за край мешковины и сорвал её вместе с колышками, открывая Шарлака. Кассиний же невозмутимо восседал на камне, словно и не было на горизонте стремительно приближающихся змеев. Монах достал из кармана чётки и принялся неторопливо перебирать их, отрешённо глядя куда-то в сторону.

– Беги в монастырь обратно! – Шия прыжком оседлал айзена. – Скажи своим, пусть в убежище уходят!

– У нас нет убежищ, – равнодушно пожал плечами монах. – Они нам не нужны. Мы не прячемся от божьего гнева.

– Ты что, хочешь тут остаться!?

– Думаю, я должен принести себя в жертву. Горюны раньше никогда не появлялись здесь чаще, чем раз в полгода. Но теперь, видимо, человеческие грехи стали уж больно тяжкими. Я готов добровольно искупить хотя бы малую их часть, – с этими словами монах убрал чётки и смиренно улыбнулся.

– Ну уж нет! – Шия попытался схватить Кассиния за рукав, но тот резко вывернулся. Он выхватил из кармана своей рясы небольшой самодельный нож, направил его на разведчика и с неожиданной жёсткостью произнёс:

– Ты волен спасать себя и своих товарищей, коли пожелаешь. Но если попытаешься мне помешать, берегись!

– Идиот! – процедил Шия сквозь зубы, поднял Шарлака в воздух и сделал круг над монастырём. Мирко и Орика, без дела слоняющиеся по двору, тут же его увидели.

– Что случилось? – обеспокоенно спросила Рика, задрав голову.

– Горюны! Сюда летят! – Шия, несмотря на недовольные возгласы монахов, посадил айзена прямо возле храма. – А этот… Кассиний… поджариться заживо решил!

…Молодой монах тем временем опустился на колени, молитвенно сложил руки на груди и, закрыв глаза, прошептал:

– Господи, я готов принести себя в жертву во искупление грехов наших…

Но горюны проигнорировали благой порыв. Стая пролетела мимо коленопреклонённого монаха, никто из змеев даже не попытался выпустить в него огонь. Лишь один горюн заинтересовался Кассинием: с размаху долбанул его хвостом и понёсся дальше. Монах отлетел далеко в сторону и упал, пропахав песок грудью.

– Что же это такое? – Кассиний приподнялся на локте и вытер кулаком красные от пыли глаза. – Небесам не угодна моя жертва? Или уже пришёл конец?

Горюны тем временем атаковали монастырь. Из-за крепостных стен в небо взметнулись языки пламени. Деревянные постройки загорелись практически одновременно, а высокий металлический шпиль храма не выдержал жара, оплавился и медленно переломился пополам под собственным весом. Его наконечник, увенчанный изображением ящера, вонзился в землю, едва не задев Мирко. Тот с завидным спокойствием сделал шаг в сторону и посмотрел на Шию:

– Что делать будем?

– Валить надо отсюда, – Шия протянул руку Рике и помог ей взобраться на спину Шарлака. – Давай, поторапливайся!

– Нет, – Славомир даже не пошевелился. – Мы этим ребятам должны помочь.

– Как ты им поможешь, если они сами тут сгореть страстно жаждут?! Кассиний вообще меня ножом чуть не пырнул!

– Вот его первого и спасём, – Мирко запрыгнул на айзена. – Давай, братуха, погнали!

Шия поднял Шарлака в воздух, и это было весьма своевременно: башня храма под напором горюнов развалилась, и камни полетели на площадь. Некоторые из монахов не успели увернуться, и обломки церкви погребли их под собою. Горюны вели себя странно – полностью игнорировали беззащитных людей. Их целью словно были монастырские постройки, которые они вполне успешно разрушали.

Айзен стрелой перелетел через стену обители. Шия не особо надеялся на то, что Кассиний жив, однако, он ошибался. Юный монах, вымазанный в грязи, стоял на коленях и рыдал, закрыв лицо руками и трясясь всем телом. Шарлак снизился и завис прямо над ним, на небольшом расстоянии над землёй. (У Шии впервые получилось провернуть подобное, но сейчас ему даже не хотелось радоваться этому).

– Эй, брат Кассиний! – Славомир, крепко обхватив айзена ногами, свесился вниз головой и пару раз ткнул монаха пальцем в плечо. – Чего раскис?

– Господь отвернулся от нас…, – глядя куда-то вдаль совершенно стеклянными глазами, выдохнул Кассиний. – Он даже жертву нашу не хочет принять… Избавления не будет…

– Ну так чего тебе терять? – Мирко схватил монаха за шиворот и поставил на ноги. – Может, пора начать сражаться?

– Небесам нужно моё смирение…, – одними губами прошептал монах.

– Тогда решай: будешь дальше жить или прямо сейчас весь такой смиренный и помрёшь!

Кассиний зажмурился и мелко задрожал. Над зависшим в воздухе Шарлаком промелькнула тёмная тень. За разговором никто не заметил подлетевших к айзену горюнов. Первой среагировала Рика – она одним движением выхватила из-за спины лук и выпустила в ближайшего ящера несколько стрел. Одна из них пронзила горюну глаз, и на некоторое время он выбыл из строя. Остальные же двое – оба трёхголовые – приготовились к ответной атаке. Их огненные железы быстро наливались красным.

И тут монах открыл глаза, засунул руку под рясу, достал оттуда небольшой сигнальный пистолет и, почти не целясь, выстрелил в змеев. Чёрный дымовой заряд прошил воздух и снёс одному из горюнов полголовы.

– Если небесам не нужна моя жизнь, – с каменным лицом произнёс Кассиний, – я сам буду ею распоряжаться.

– Вот это по-нашему, – Мирко быстро втащил монаха наверх. – Шия, братуха, жги!

Дважды повторять было не нужно. Шия начал набирать высоту. Шарлак несколько потерял в скорости за счёт того, что нёс теперь четверых. Тем не менее, он смог довольно успешно атаковать двоих раненых горюнов. Пара огненных выстрелов, и змеи безжизненными тушами полетели вниз. Третий горюн оказался попроворнее. Глаз, пробитый стрелой Орики, полностью восстановился, и теперь разъярённый ящер крутился вокруг айзена, ловко увёртываясь от его атак. Кассиний нахмурился, а потом вдруг встал на ноги и, с трудом балансируя на стальной спине Шарлака, спросил:

– Шия, ты можешь свою машину повыше поднять?

– Да, а что ты…

– Делай скорей!

Айзен взмыл вверх, и противник оказался прямо под ним. Кассиний, порывшись в нагрудном кармане, достал оттуда ещё один сигнальный патрон, зарядил свой пистолет, и неожиданно спрыгнул с Шарлака – прямо на горюна. Он как-то умудрился приземлиться к нему на спину, как раз в том месте, откуда расходились три змеиные шеи. Монах, вцепившись пальцами в кожистую складку на боку ящера, наклонился и выстрелил. Сигнальный заряд навылет прошил две шеи горюна и взорвался в третьей, оставив башку змея болтаться на лоскутке шкуры. Ящер начал стремительно снижаться, Кассиний потерял равновесие и соскользнул с его спины. Он повис, держась за складчатую шкуру у основания шеи горюна. Шия успел направить к монаху Шарлака, и в последний момент подхватил Кассиния, уже готового упасть.

– Ну ты, брат-святоша, даёшь! – присвистнул Славомир. – Быстро ты сориентировался!

– Господь оставил нас, – стиснув зубы и едва не плача, произнёс монах. – Наши жертвы ему не нужны. К чёрту смирение! К чёрту!

– Так может, этот ваш бог хочет, чтобы вы, наконец, начали сопротивляться? – не оборачиваясь, ответил Шия. Он добил раненного монахом горюна и теперь вёл айзена обратно к обители, надеясь ещё застать там хоть кого-то в живых.

– Может быть… Отец настоятель! – Кассиний указал куда-то вниз. Возле того, что осталось от храма, стоял высокий рыжеволосый мужчина в тёмно-синей рясе. В руках он держал факел, которым пытался отогнать атакующих его двоих горюнов. Шарлак подоспел вовремя: ящеры вот-вот спалили бы настоятеля дотла. Но айзен опередил их, и два обугленных змеиных тела упали на развалины храма.

– Настоятель! Отец Лукаш! – Кассиний, не дожидаясь, пока Шарлак приземлится, спрыгнул на землю и бросился к пожилому монаху. Тот без сил опустился на храмовые ступени и, подхватив ладонью горсть земли, высыпал его на тлеющий подол своей рясы.

– Я жив, Кассиний, – выдохнул настоятель, положив руку на плечо склонившегося над ним юноши. – Меня слегка задело камнями, но ничего серьёзного, судя по всему. А вот братьям нужна помощь.

С этими словами он указал в сторону одной из монастырских построек, разрушенной обломками храма. Оттуда доносились стоны – очевидно, кто-то из братии остался под завалом.

– Я их вытащу! – Мирко соскочил с айзена и побежал на помощь монахам. Орика, после недолгого раздумья, последовала за ним. Шия взмыл на Шарлаке в воздух и принялся отгонять горюнов. Удача сегодня была на стороне разведчика: за несколько минут у него получилось расправиться с десятком змеев. Остальные, видимо, испугавшись, отлетели за монастырские стены. Шия бросился за ними в погоню. Кассиний же остался с настоятелем.

– Отче, – уже не сдерживая слёз, прошептал юный монах. – За что господь отвернулся от нас? За что он нас оставил?

– Господь вовсе не оставил нас, – отец Лукаш слабо улыбнулся. – Всё хорошо, Кассиний, всё хорошо.

– Но как это? – Кассиний шмыгнул носом и размазал рукавом рясы копоть вместе со слезами по щекам. – Монастырь разрушен, наши жертвы не приняты… Что в этом хорошего?!

– Смотри-ка, какой смелый юноша, – настоятель, прикрыв глаза ладонью, поднял взгляд в небо, где Шия в одиночку обратил в бегство оставшихся горюнов. – И с машиной своей, какой бы она ни была богомерзкой, управляется ловко. Может, этот механизм и угоден господу, кто знает… Что хорошего, Кассиний? Пару месяцев назад я, как и ты сейчас, находился в пучине отчаянья. Господь перестал отвечать на мои молитвы, не посылал мне ни знаков, ни видений… Но, когда я уже готов был совсем пасть духом, бог даровал мне сон. В нём я увидел его – нашу надежду, наше спасение, наш луч света… луч света во тьме…

– Однокрылого Избавителя? – Кассиний посмотрел на обломки алтарной стены храма. Фреска на ней была практически полностью уничтожена, остался лишь тот фрагмент, на котором был изображён загадочный воин с красным крылом.

– Да, его, – отец Лукаш сел, опершись на локоть Кассиния. Юный монах устроился на земле рядом с ним. – Я видел Избавителя, и лицо его было открыто. Как бы описать тебе его… Молодой – лет тридцати, темноволосый, невысокий, с очень добрым, но в то же время, печальным взглядом… Взглядом человека, пережившего немало боли… Он стоял посреди кромешного огненного ада, а потом Избавителя поглотила тьма. И он вышел из нее другим существом, страшным, чёрным… Горе обожгло его, превратило сердце в камень. Но внутри всё же осталась крохотная искра, и она разгорелась, и вернула Избавителя. Вместо правой руки у него появилось красное крыло, и своим мечом воин уничтожил древнее зло… Был в том сне и наш монастырь, объятый пламенем, и багровая летающая машина, и ты, Кассиний, тоже был. Тебе предначертано отправиться в путь вместе с небесными пришельцами. На этом пути ты встретишь потомков Истинного Змееборца.