Текст книги "Прародина русской души"

Глава 4. Остров Буян и великан Святогор

 
Мы – русские, мы – не славяне,
Мы раньше встали, дольше шли,
Живя на острове Буяне,
Ко льдам водили корабли.
 

Остров Буян – волшебный остров, стоящий посреди моря-океана. В русской фольклорной традиции он выступает центром мира. Есть точка зрения, что остров этот волшебный, мистический, выдуманный древними сказителями. И в самом деле, географическое его расположение весьма туманно: «За морем Синим, за морем Хвалынским, посреди Окиян-моря, лежит остров Буян; на том острове Буяне стоит дуб зеленый, под ним бык печеный, в нем нож точеный…» Как тут угадать его месторасположение?

Но, с другой стороны, как мы уже убедились, Русское море-океан – это никакой не миф, а самая настоящая реальность. Отчего тогда и острову Буяну не существовать наяву? Более того, есть множество энтузиастов, занимающихся его поисками. Наиболее распространенная версия, на которой остановилось большинство исследователей, связывает Буян с островом Рюген в Балтийском море. Предки русских и славян первыми вступили на эту землю еще в VII веке до н. э. Они владели островом вплоть до 1168 года, когда его захватили датчане. Затем остров попеременно переходил из рук в руки, им владели самые разные европейские державы. В конце Второй мировой войны советские войска захватили немецкий в то время остров. Наш гарнизон покинул Рюген лишь в 1992 году.

О временах, предшествовавших датскому нашествию, сохранились свидетельства летописцев. Остров в ту пору назывался Руян, а населяли его руяне (ране) – потомки арийских племен, пришедших на Балтику. Остров славился храмом богу Световиду, который находился в городе Аркона и был центральным святилищем всего славянского Поморья. Итак, казалось бы, ответ найден, и проблема острова Буяна решена. Но не будем торопиться.

Остров Рюген долгие годы служил форпостом славяно-русской цивилизации на Балтике, но он чрезвычайно удален от центров ее сложения. Вместе с тем есть все основания связывать местоположение острова Буяна с прародиной Руси. Море-океан русской традиции – это не Балтийское море. Это пространственная неувязка. Есть и временная. Заговоры – наиболее архаичные элементы эпоса, они заведомо древнее VII века до н. э. Корни их сюжетных основ следует искать в глубинах тысячелетий. И наконец, главное. Имена Руян и Буян, согласимся, рифмуются, но они никак не могли перейти друг в друга. Балтийские славяне могли считать остров Рюген прообразом знаменитого острова Буяна, память о котором хранил их фольклор, может быть, с такой целью и создавалось святилище бога Световида на Рюгене, но об отождествлении двух островов не может быть и речи.

Мы предлагаем иное решение проблемы. Пойдем от этимологии названия

Буян. Его корень «буй» обозначает сигнальный поплавок на реке или озере, отмель, рыбацкую сеть, фарватер для кораблей на реке. В общем, это возвышение над поверхностью воды. А теперь представим Русскую равнину, затопленную водами одного из евразийских потопов. Возвышения суши, на которых удалось спастись людям, напоминали своей формой буи. Это и были острова Буяны. Конечно, это не были небольшие локальные островки типа Рюгена. Это были достаточно обширные участки плоскогорий и гор, которые не только служили надежным пристанищем для людей, но и обладали в достатке природными ресурсами, необходимыми для восстановления разрушенного стихией хозяйства. На карте России мы выделяем три территории, которые выступали в качестве островов Буянов: Валдайская и Приволжская возвышенности, горный Алтай. Каждая из них содержит значительные по площади участки с высотой более 100 метров над уровнем моря (условной высоты стены потопов). На них люди могли спастись от гибельного потока. Кроме того, и это самый замечательный момент концепции, на каждой из этих территорий обнаруживаются топонимические «привязки» для Алатырь-камня и острова Буяна. В первом случае – это Валдай, город Алатырь и Алтай; во втором – города Буй в Костромской области, в Татарстане и Чувашии и город Бийск на Алтае. Согласитесь, что неожиданно, невероятно, но очень красиво!

После потопа каждый из этих островов был отделен друг от друга водой. Но на них возникли одинаковые географические названия. Это означает, что на всех трех островах проживал один народ, говоривший на одном языке. И поскольку все выделенные топонимы относятся к русской фольклорной традиции, то, по крайней мере, со времени последнего гроссвальдовского потопа (7,6 тысячи лет назад) можно говорить о существовании прямых предков русского народа. Почему прямых? Потому что только у русского народа сохранились предания об острове Буяне! Ни у какого другого славянского народа не сохранилось никаких реликтовых воспоминаний о нем. В этом смысле отождествление острова Рюгена со столпом мира в священной древнерусской традиции есть очевидное насилие над здравым смыслом. Да, Рюген был священным островом для поморских славян, но не на его просторах начинала строиться проторусская цивилизация.

Восстанавливать историю – дело щепетильное и рискованное. Но любые, даже обрывочные остатки культурного наследия наших предков имеют значение. Заговоры об острове Буяне пережили тысячелетия, и оттого следует с предельным доверием отнестись к факту его (или их) существования. Современная российская топонимика удивительным образом обнаруживает существование целых трех таких островов, «трех китов» древнерусской цивилизации, и от этого не отмахнешься. Евразийские потопы были глобальными катастрофами. Люди могли спастись от них только на возвышенных территориях. Очевидно, в результате потопа на территории современной России образовалось множество островов, окруженных водой. Но три из них – Валдайская, Средне-Русская возвышенности и Алтай – стали центрами зарождения древнерусской цивилизации. Особо отметим алтайскую «вершину» этого треугольника. Она обозначает присутствие европеоидов (русых людей) вне пределов Русской равнины и символизирует их устремленность к движению на восток уже в неолите.

Понятное дело, какая-то часть населения этих «буянных» островов со временем захотела искать более комфортных условий проживания. При этом одна из волн переселенцев двинулась на юг и дошла до… Египта. Не верите? Но вот факты. В египетской мифологии мир рождается из яйца, которое волшебная птица откладывает посреди океана на столбик «Бен-бен». Что это за столбик? Не будем излишне мудрствовать, к тому же ответ напрашивается уже сам собой. Давайте подумаем, о каком океане могли знать египтяне? Да, рядом с ними Средиземное море, есть поблизости и река Нил, но об океане и речи быть не может. Миф об островке под названием Бен-бен заимствован египтянами от переселенцев, пришедших с севера, с территории России. Был там в свое время и океан, были и острова Буяны. Столбик «Бен-бен» – это символический образ одного из них. Думается, что его прообразами стали «буи» Приволжской возвышенности, все-таки из трех Буянов среднерусский – самый близкий к Египту.

Валдайский Буян, в свою очередь, почитали кельты. В кельтской мифологии есть предание о волшебном острове Аваллоне, куда был увезен король Артур и откуда однажды вернется. У Гальфрида Монмутского (английского хрониста XII века) этот остров описан как «обитель блаженных», место, где был выкован меч Артура и куда отправляется для исцеления сам король. Он объясняет название острова из ирландского языка как «остров яблок». В поэме «Жизнь Мерлина» чародей отправляет раненого Артура на Аваллон, которым правит волшебница Морген (Моргана) – старшая из девяти сестер-волшебниц, сведущих во врачевании. Времени в Авалоне нет, его жители не стареют, а человек, прожив там несколько дней, обнаруживает, что в его родных краях прошли десятки и даже сотни лет. В валлийских источниках слово «Аваллон» принимает форму не только «остров яблок», но и «остров Аваллаха». Это имя в генеалогиях носит прародитель бриттов, сын их первого короля Бели Великого – изначально солнечного бога Беленоса – и его жены, богини Анну. В ирландских сказках упоминается сказочный Яблочный остров, которым правит морской бог Манааннан мак Лир. В «Плавании Брана, сына Фебала» (VII в.) говорится, что на этом острове, стоящем посреди моря на четырех «ногах» из бронзы, неведомы смерть, болезни и горести. Другие источники дают тому же острову имена «Земля вечной юности», «Равнина радости», «Иной мир». Все они имеют сходство с блаженным садом Гесперид греческой мифологии, где, как известно, тоже росли золотые яблоки, дающие вечную молодость.

Разумеется, ирландцы ищут местоположение острова где-то поблизости от себя, что называется, в родных пределах. Но название Аваллон происходит вовсе не от ирландского слова «яблоко». По-русски «увал» – «южный край склона». Северными Увалами называется волнистая, местами заболоченная возвышенность, водораздел бассейнов Волги и Западной Двины. Имя Валдайской возвышенности можно перевести как Страна Увалов. В общем, Аваллон – это сказочный образ валдайского Буяна.

Кельты называли его по-другому, но все равно делали это на русский манер. Увал – это обязательно склон, гора, тот же буй. Кельты – индоевропейцы, некогда вместе с русскими и славянами они составляли единое целое. Проблема индоевропейской прародины – одна из нерешенных (и оттого наиболее дискуссионных) в современной исторической науке. Решается она в основном с привлечением данных лингвистики, которые, как теперь уже ясно, в отрыве от других наук не могут привести к ее решению. Наша идея заключается в том, что распад индоевропейской общности произошел гораздо раньше, чем полагают филологи и следующие за ними историки. Причина тому – затопление Русской равнины в X–IX тыс. до н. э. Спасаясь от наступления водной стихии, ранние индоевропейцы разбрелись по разным уголкам Европы и Азии. Ни о каком их единстве в более позднее время уже не может идти речи. Вот простое и ясное решение индоевропейской проблемы. Надо только выявить и указать основные маршруты миграций индоевропейцев.

Возвышенные территории, на которых проживали люди, спасшиеся от потопа, почитались ими, а впоследствии и обожествлялись их потомками. В русском эпосе обобщенным образом людей, живших на священных горах, выступает великан Святогор. Это древнейший русский богатырь дохристианских времен. Фольклорная традиция уверяет, что он был «выше леса стоячего, ниже облака ходячего». Он живет на Святых горах, при его выезде потрясается мать сыра земля, колышутся леса и выходят из берегов реки. Ни имя Святогор, ни сама его история никак не связаны с названием острова Буяна. Это указывает на то, что образ богатыря рождался позднее, когда уже сложился культ почитания горных вершин. Приблизительное время этому – V–IV тыс. до н. э., оно прямо характеризуется знаменитым выражением «во времена царя Гороха». К имени царя в данном случае, как правило, относятся с насмешкой. Кажется, какое смешное имя, так и хочется продолжить – шут гороховый. Но в действительности суффикс в этом имени появился в позднейшие времена, когда смысл самого имени стал уже непонятен для сказителей.

Царь Горох – это царь Горы, то есть верховный владыка мира, Создатель и Хозяин Вселенной. Вот так, ни больше ни меньше: про шутов гороховых эпос не помнит. Если народ и хранит какие-то древние предания на протяжении тысячелетий, то, значит, они крайне важны для понимания его судьбы и его души. Царь Горох – это тот же Святогор, Святой Гор – первый богатырь земли Русской. Святогор связан с землей, с ее животворными силами: он лежит на земле или на горе (иногда сам как гора) и, как правило, спит. В отличие от других богатырей он не путешествует, будучи хозяином Святых гор, его в полной мере можно назвать сыном матери-земли. С другой стороны, земля не может носить его, она не выносит его тяжести: когда богатырь пытается поднять суму переметную, то уходит ногами в землю. Земля и Святогор в некотором роде противники; недаром он похваляется: «Как бы я тяги нашел, так я бы всю землю поднял».

Но почему великан не находит тяги, в чем причина? Комментаторы пересказывают сюжет былины, даже не задумываясь о его рациональном истолковании. А оно глубоко символично. Святогор – богатырь эпохи «сырой земли». На Русской равнине в то время еще господствует вода, на ней в изобилии присутствуют мокрые, болотистые и неудобные для земледелия почвы, по-старинному «ляды». А кто подбрасывает Святогору суму переметную? Кто ее может поднять? В одном из вариантов былины сказано, что это Микула Селянинович – первый пахарь земли Русской. Он уже обустроился на ранее невозделанных землях и потому в аллегорическом смысле прочно стоит на родной почве. Если Святогор во время испытания уходит ногами в землю, то Микулу земля выдерживает. Микула – богатырь следующего поколения, приходящий на смену Святогору.

В эпосе все глубоко символично. Святогор ищет невесту не где-нибудь, а у Сиверских (Северных) гор в Поморской земле. А суженая его лежит там уже тридцать лет и три года, и кожа у нее вся в гноище, как еловая кора. Отчего так некрасива и беспощадно уныла эта сцена сватовства? Но представим ситуацию, сложившуюся на Русской равнине спустя некоторое время (через несколько веков) после катастрофы. Центральные части равнины постепенно восстанавливают свою природу, но северные территории еще во власти воды. В холодное время года северный край одевается в ледяную пленку, которая выглядит как короста на здоровом теле земли. Пленка – идеальный образ матери сырой земли поздней осенью и ранней весной. Святогор, надо полагать, путешествовал на своем коне к северу зимой, когда реки замерзли, и очутился в Поморском царстве в начале весны. Увидев свою невесту в неприглядном виде, богатырь вынул меч, ударил им по белой груди и удалился. А Пленка проснулась, смотрит: еловая кожа с нее спала и стала она такой красавицей, какой на всем белом свете не видели. В метаморфозе, произошедшей с Пленкой, нельзя не распознать классический сюжет о преображении матери-земли под действием благодатных лучей солнца. Имя Святогор перекликается со Светогором – «горой Света» или «горой Солнца». Супружеский союз, в который вступают Святогор и Пленка, на символическом языке обозначает союз Неба и Земли, Солнца и Земли и в конечном итоге Космоса и Земли.

С некоторых пор Святогор стал восприниматься не только как символ первопредка русских людей, но и как божество. Даже в былинной традиции он не человек, а великан, исполин, В. Я. Пропп вообще считал его воплощением первобытной силы. И трудно с этим не согласиться, когда читаешь, как при первой встрече с Ильей Муромцем Святогор засунул его в карман вместе с конем. В противоположность матери сырой земле и миру земному он олицетворял собой горний мир, небо и вообще верхнюю часть Вселенной. Его конфликт с матерью-землей аналогичен истории, разыгравшейся на греческой почве между Геей и Ураном – божеством неба. Изначально земля и небо мыслились одним целым, которое затем в космогоническом процессе разделилось на две сущности. Из них Уран-небо (параллель Святого Гора) стал восприниматься как мужское начало, одновременно выступая и сыновним началом, вторичным по отношению к Гее (параллель матери сырой земле).

Образ бога Гора переселенцы с Русской равнины донесли до Египта. Восхитись своими предками, дорогой читатель! Помнили египтяне и об острове Буяне, и о Святогоре.

Бог Гор (Хор) неизменно упоминается в составе имен царей Раннего царства. Он представлялся в виде сокола, и всемирная история знает только один еще такой пример, когда бы имя верховного правителя государства соотносилось с соколом. Это русский князь Рюрик, имя которого сопоставляют с общеславянским соколоподобным богом огня и света Рарогом. Но более интересно даже не это. По-египетски имя Хор (Гор) означает «высота», «небеса» и отражает лишь часть функций бога, его способность парить в воздухе. Русский же язык хранит гораздо больше смысловых значений этого божественного имени. Гор – это и гора, и гореть, это и Змей Горыныч, и царь Горох, и Святогор, и богатырь Горыня. Корень «хор» порождает не менее богатый ряд ассоциаций «хор», «хорошо», «хоровод», русский Солнцебог Хорс. Русская этимология несравненно точнее характеризует образ египетского бога-сокола, а это верное указание на то, что рождался он на древнерусской (арийской) почве. В Египте арийские племена появились на рубеже IV–III тыс. до н. э. Поэтому начало «эры Святогора» мы можем смело отодвигать на одно-два тысячелетия назад.

На Русской равнине Святого Гора с некоторых пор стали именовать Хорсом и соотносить с солнцем и светом, приходящим от него. Древние русичи видели в Хорсе божество солнца, могучего подателя света и тепла, бога, от которого зависел не только урожай, благосостояние, но и сама жизнь человека. Имя Хорса встречается в «Слове о полку Игореве», когда автор вспоминает о Всеславе Полоцком, «князе-оборотне», рожденном якобы от волхвованья:

 
Всеслав князь людем судяше,
Князем грады рядяше,
А сам в ночь влъком рыскаше
Из Киева дорискаше до кур Тмутороканя
Великому Хръсови влъком путь прерыскаше.
 

Направление пути из Киева в Тмутаракань – юго-восток. Это полностью соответствует словам поэта: в своем продвижении к Таманскому полуострову Всеслав пересекал утренний путь солнца.

Существуют различные толкования имени Хорса. Б. А. Рыбаков указывал на связь имени Хорса с понятием круга, круглого (хоровод и т. п.). Наибольшей поддержкой в академических кругах пользуется толкование его происхождения из иранских языков, где это слово имеет значение «сияющее солнце». Надо подчеркнуть, однако, что самих ученых такого рода объяснения совершенно не удовлетворяют. Они ограничиваются поверхностными версиями, чувствуя в душе, что решение загадки лежит где-то глубже, в несколько другом круге ассоциаций. В самом деле, с чего это славянам заимствовать слово иранского лексикона, да еще так прикипеть к нему, что даже поучения против язычества XV–XVI веков все еще обличали веру в этого бога. Хорс упоминается в апокрифе «Хождение богородицы по мукам» (Трояна, Хорса, Велеса, Перуна на богы обратиша, бесомъ злыимъ вероваша), в «Слове некоего христолюбца» (И веруютъ въ Перуна и в Хърса); в «Слове о том, како погани суще языци кланялися идоломъ» (Тем же богом требу кладуть… Перуну, Хърсу); в Сборнике XVI в. (И ныне по украинам моляся проклятым болваном Перуну, Хорсу, Мокши, виламъ); в «Слове и откровении святого апостола» XVI века (Мняще богы многы, Перуна и Хорса, Дыя и Трояна); в «Беседе двух святителей» (Два ангела громная есть: елленский старецъ Перунъ и Хорсъ жидовин). Жидовином Хорс назван в последнем случае, видимо, потому, что его почитали в том числе и хазары. Мы специально привели так много примеров, чтобы показать исключительную значимость Хорса в древнерусской культуре. Но Хорс – это тот же Святой Гор, в образе Хорса-Гора гармонично соединились основные понятийные ассоциации, связанные с корнем «гор» – огонь, свет и высота.

В своих исследованиях лингвисты и историки не принимают в расчет то обстоятельство, что предки русских и славян не сидели на одном месте: они странствовали, создавали цивилизации «у черта на куличках», а затем возвращались на свою прародину, обогащенные уже лексикой других народов. Нашим ученым давно пора сбросить маску скептицизма и со всей полнотой исследовать вопрос о влиянии арийской (древнерусской) культуры на другие народы. И то, что арии и праславяне добирались до Египта и утверждали там культы своих богов, настолько очевидно, что даже как-то неудобно за молчание академической элиты по этому поводу. След Хорса присутствует и в христианстве. Не в самом учении, а в его названии. Известны различные формы написания имени бога, в частности, Хърсъ и Хръсъ. Они-то и послужили основой для имени Христа. Ведь о Хорсе хорошо знали на просторах от Волги до Нила, и если учитывать, что «новозаветная культура» складывалась на основе греческого языка, то очень вероятно, что слово «Христос» возникло из словосочетания «Хръс-теос», то есть Хорс-бог. Наша гипотеза, во всяком случае, прекрасно объясняет постоянные сравнения Иисуса с Солнцем и усвоение христианством многочисленных атрибутов солярного культа.

Если же вернуться к началу главы и вспомнить об острове Рюгене, то надо обязательно сказать, что бог Световид, которого почитали руяне, является, подобно Хорсу, еще одним «двойником» Святогора. Верховный бог на белом коне – это эмблема и Световида, и Хорса. Белый цвет коня – символ верховенства бога и его причастность к солнечному культу. И потому остров Рюген можно воспринимать как миниатюрную модель древних Буянов со святилищем Святогора на вершине.