Текст книги "Метод российского уголовного процесса"

В теории уголовного процесса наиболее часто начало отождествляют с принципом процесса, а в последнее время появилась позиция, в силу которой публичное начало стали понимать в качестве метода процесса. Данный параграф и параграф 3 главы 2 будут посвящены рассмотрению возможности подобного отождествления.

Выше уже затрагивался вопрос о том, какое содержание следует вкладывать в публичность, здесь мы кратко остановимся на том, почему именно о публичном начале следует вести речь, когда встает вопрос об основе российского уголовного процесса, а после этого соотнесем содержание публичного начала с понятием «принцип» процесса.

Все существующее необходимо оценивать не из него самого, сущность выявляется в рамках изучения многочисленных связей изучаемого с другими явлениями. Этот подход должен реализовываться, когда изучается действительное. Но нельзя забывать, что прошлое толкует действительное. Груз прошлого формирует то, что мы имеем в настоящем, он лежит в основе традиций, а традиция, как писал об этом Ф. Энгельс, «во всех вообще областях идеологии… является великой консервативной силой»[43]43
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. М.: Полит. лит., 1961. С. 315.


[Закрыть]. Так и с публичностью. Содержание этого понятия невозможно получить, работая только с текстом закона или с теоретическим материалом, не выходящим за его рамки. Уголовно-процессуальный закон – не самодостаточный феномен, это элемент культуры соответствующего народа. Понять, что такое публичность и как она влияет или может влиять на организацию уголовно-процессуальной формы, можно только обратившись к основаниям, которые выходят за пределы процесса. Они отражают историю народа, уголовный процесс которого мы изучаем. История народа вырабатывает особенности его мировоззрения, психологии, ценностные предпочтения, стереотипы поведения. По основному началу, являющемуся фундаментом уголовно-процессуальной формы, в определенной мере можно судить об основных особенностях конкретного народа.

В свое время, изучая эти основания, мы выявили, что публичность предпочтительнее для российского уголовного процесса в силу географического положения Руси и России и основы взаимоотношений, которая сложилась в рамках многовекового взаимодействия с другими народами. Определенный ареал обитания, способы ведения хозяйства, опыт отношений с другими накладывают отпечаток на психологию любого народа, влияют на ее формирование. Немаловажное значение имело и крещение Руси в православную веру. Подчеркивая значение православия, Н.А. Бердяев писал, что «душа русского народа была формирована русской православной церковью, она получила чисто религиозную формацию»[44]44
  Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 8.


[Закрыть]. Необходимость сожительства со степными народами на протяжении многих веков, потребность сохранения самоидентификации при отражении католической агрессии спаяли Русь в одно целое. Под двойным прессом выковывалась русская государственность и русский характер, который во многом был оригинален. Постоянная военная угроза привела к быстрому формированию на Руси отношений подданства. Оригинальность же русского характера заключалась в том, что определяющим для него было стремление к единству, которое возможно было обеспечить только при наличии сильной власти. В природе русского человека лежит особое отношение к государству: оно для него не только механизм, обеспечивающий комфортные условия для существования (правда, в подобном русскую государственность как раньше, так и теперь упрекнуть нельзя), но и носитель идеи, которой он готов служить. И если государство обладает такой идеей, то, реализуя единство общества, оно осуществляет публичный интерес, обратное заставляет прибегать к принуждению, и в данном случае реализуется официальность.

Уголовный процесс России – продукт ее непростого исторического развития. Можно его оценивать по-разному, но нужно признать его объективную природу. Публичность – именно то объективное основание, которое определяет природу российского уголовного процесса. В силу его органы государственной власти должны установить картину прошлого в полном объеме, выявить и защитить законные интересы всех участвующих в уголовном процессе и на основе баланса интересов принять социально значимое решение[45]45
  Подробнее см.: БарабашА.С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. С. 78–93.


[Закрыть].

Единство определяет суть публичности, в основе публичности лежит необходимость защиты общих интересов. Для защиты общих интересов могут использоваться различные средства, в том числе и уголовный процесс.

Сказанное позволяет утверждать, что публичность находится за рамками средств, являясь их началом. Следовательно, публичность нельзя рассматривать как одно из понятий уголовного процесса, оно находится за пределами уголовно-процессуальной деятельности и должно влиять на определение содержания уголовно-процессуальных понятий. Этот момент подчеркивается вынужденно, в силу того, что ряд авторов, обращавшихся к нашим текстам, не увидели его. Они посчитали, что наше понимание публичного начала ничем не отличается от понятия принципа процесса. М.Т. Аширбекова считает, что нам не удалось «выделить понятийную автономию категории “начало”»[46]46
  Аширбекова М.Т. Принцип публичности уголовного судопроизводства: понятие, содержание и пределы действия: дис… д-ра юрид. наук. Волгоград, 2009. С. 46.


[Закрыть]. Но дальнейшее развертывание ею критической аргументации свидетельствует о том, что как раз это нам и удалось. Своими словами она передает то содержание, которое вкладывалось нами в публичность как начало. Она пишет: «Публичность, трактуемая как публичное начало, суть которого – интерес общества, носители (агенты) этого интереса, средства его защиты, отражает… предмет и метод любой отрасли публичного права, поскольку интерес кроется в общественных отношениях (предмет), а средства и способы его защиты – метод регулирования общественных отношений»[47]47
  Там же.


[Закрыть]. Если так, а это так, то публичность находится, как выше об этом и писалось, за рамками соответствующих отраслей права, и это не требовало бы дополнительного обоснования, если бы в публичную отрасль – уголовный процесс, не был введен деструктивный момент – состязательность, что позволило многим авторам утверждать, что российский уголовный процесс стал состязательным.

В рамках научного исследования необходимо очень четко выделять уровни, применительно к которым устанавливается содержание понятия, и их нельзя смешивать, так как каждое понятие, если оно научное, должно отражать суть исследуемых явлений. Содержание понятия «публичность» выясняется при анализе того, какой интерес, общественный или частный, преобладает в данном обществе и государстве. Выясненное становится началом для конструирования содержания отраслей. Поэтому мы никак не можем согласиться с утверждением М.Т. Аширбековой о том, что «независимо от того, понимать ли публичность как начало, то есть категорию общего порядка, или же как принцип, она все равно характеризует сущность уголовного судопроизводства…»[48]48
  Там же. С. 47.


[Закрыть]. И начало и принципы сущность характеризуют, но по-разному: публичность определяет начало процесса, то есть то, каким он должен быть, принцип – то, каким образом сущность должна быть реализована в уголовно-процессуальной деятельности. С этих позиций для нас неприемлем вывод М.Т. Аширбековой, которым она подводит итог дискуссии, утверждая, что публичность – это принцип уголовного процесса[49]49
  Там же.


[Закрыть], но принцип особый, который, наряду с состязательностью, возглавляет двухуровневую структуру принципов. На первом уровне – указанные принципы, на втором – те, что в главе 2 УПК РФ[50]50
  Там же. С. 12.


[Закрыть]. Указанная особенность и выводит публичность за рамки системы принципов[51]51
  Совершенно справедливо по этому поводу замечают А.А. Давлетов и Ал. С. Барабаш: «…если публичность не вписывается в общий строй принципов, а выступает из него, то это не принцип, а нечто иное» (см.: Давлетов А.А., Барабаш Ал. С. Место и роль публичности в уголовном судопроизводстве // Российский юридический журнал. 2011. № 4. С. 128).


[Закрыть].

Подобный подход не нов, он уже несколько раз звучал в тех или иных вариациях в работах процессуалистов. Мы не первые пишем о публичном начале российского уголовного процесса, но наши предшественники, говоря о нем, были непоследовательны и в итоге сбивались, так же как и М.Т. Аширбекова, на отождествление публичности с принципом уголовного процесса. Происходило это, как нам кажется, в силу того, что истоки понимания публичности они искали в рамках уголовного процесса.

Приоритет в подобном смешении, безусловно, следует отдать Л.М. Масленниковой, которая, понимая публичность как начало, в дальнейшем ее же именует принципом уголовного процесса[52]52
  Что интересно, не обычным принципом, а «принципом организации уголовного процесса». Публичность как принцип у Л.Н. Масленниковой выражает построение уголовного процесса, то есть содержание принципа и начала четко не разведены (см.: Масленникова Л.Н. Публичное и диспозитивное..: дис… д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 136–137).


[Закрыть] или моделью принципа[53]53
  Масленникова Л.Н. Указ. соч. С. 14.


[Закрыть]. Довольно подробному разбору ее непоследовательная позиция в удерживании понимания начала как основы процесса была подвергнута одним из авторов этой работы ранее[54]54
  См.: БарабашА.С. Публичное начало российского уголовного процесса: дис… д-ра юрид. наук. С. 133.


[Закрыть]. Но есть и другие авторы, которые пошли по этому пути.

С.А. Касаткина, определяя значимость публичности в уголовном процессе, правильно пишет, что «публичность является основополагающим началом уголовного процесса»[55]55
  Касаткина С.А. Публичность и диспозитивность в российском уголовном процессе: автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2002. С. 7.


[Закрыть], она «объективно предопределяет границы действия принципа диспозитивности»[56]56
  Там же.


[Закрыть], который связывается ею по содержанию с состязательностью[57]57
  Там же. С. 11.


[Закрыть]. Но уже в других местах своей работы она рассматривает публичность только как принцип. Принципы между собой, безусловно, взаимосвязаны и взаимозависимы, но композиционное их расположение, определение границ задаются не ими, а тем началом, которое привносится извне и которому должна соответствовать сущность процесса.

Сбивается с правильного понимания статуса публичности и Л.А. Меженина. Рассматривая публичность как основу всех принципов, она в то же время пишет, что публичность обладает всеми свойствами принципа[58]58
  Меженина Л.А. Публичность российского уголовного процесса: автореф. дис… канд. юрид. наук, Екатеринбург, 2002. С. 15.


[Закрыть]. Если так – то она и есть принцип. Каким же образом, будучи принципом, публичность может регулировать соотношение публичного и частного начал, охватывать производство по всем делам как форма уголовного процесса, регулировать осуществление функций уголовного судопроизводства, являться основой всех его гарантий и принципов[59]59
  Там же.


[Закрыть], как пишет об этом автор? Указанное не под силу принципу. И рассуждения о дуализме в праве здесь не спасают положения. Дуализм в отношении понятий разного уровня – это смешение сущности и следствий ее реализации в деятельности, ее проявления.

Не только М.Т. Аширбекова, но и А.А. Давлетов с Ал. С. Барабашом поставили нас в ряд авторов, сводящих содержание публичного начала к принципу процесса. Подчеркивая наш вклад в разработку содержания понятия «публичность», они указывают, что, показав невозможность сведения содержания публичности к понятию принципа, выявив более глубинное ее свойство, «лежащее в основе формирования уголовного судопроизводства, в том числе и его принципов»[60]60
  ДавлетовА.А., БарабашАл. С. Указ. соч. С. 127.


[Закрыть], мы в то же время, назвав публичность началом, остались на позиции отождествления публичности с принципом, не дав «ответа на вопрос, что же представляет собой публичность не как начало-принцип, а как некое иное начало уголовного процесса»[61]61
  Там же.


[Закрыть].

Критикующие авторы согласны с тем, что нам удалось доказать неправильность сведения содержания публичности к принципу процесса, выявив более глубинное ее свойство. Тогда нам не совсем понятно, как можно выявить более глубинное свойство и в то же время отождествить его с тем, что не является таковым.

По нашему мнению, основа разногласий заключается в том, что указанные выше авторы под принципом понимают начала. И в таком понимании они не одиноки. Ссылаясь при этом на философский словарь, на работы по теории права, они не обращают внимания на то, что в процессуальной литературе есть и другое понимание принципа, что философское и общетеоретическое понимание должно быть адаптировано применительно к специфике уголовно-процессуальной деятельности.

То, что хорошо на уровне высоких абстракций, вряд ли пригодно, когда речь идет о конкретной деятельности. В их подходе к пониманию принципа нет уголовного процесса. Такое понимание характерно и для других отраслей права. Оно не корректно, поскольку не дает ответа на вопрос о том, как из многих основных, руководящих норм, отражающих сущность процесса, его идею, выделить те, где закреплены принципы-начала. В разделе 1 УПК РФ много статей, содержащих основные положения. Он так и назван «Основные положения». Если бы не было в этом разделе главы 2 «Принципы уголовного процесса», то следовало бы признать, что каждая норма этого раздела закрепляет принцип, но ни один серьезный исследователь не сделает такого утверждения. К сожалению, и в главе 2 далеко не в каждой статье закрепляется содержание принципа. Наряду с принципами, как о принципах говорится о правах, в статус принципа возводятся очень спорные положения[62]62
  Подробнее см.: Проценко В.П. Генезис антисистемы в праве. Уголовно-процессуальные и нравственные аспекты. Краснодар, 2003. С. 137.


[Закрыть]. Причину ошибки законодателя А. А. Давлетов видит в том, что «ко времени принятия Кодекса проблема принципов еще не была решена на теоретическом уровне..»[63]63
  Давлетов А.А. Принципы уголовно-процессуальной деятельности // Правоведение. 2008. № 2. С. 93.


[Закрыть]. Исходя из современного состояния уголовно-процессуального закона, эта ошибка не будет исправлена до тех пор, пока в законе не будет реализовано одно начало уголовного процесса – или публичное или состязательное. Реализовано последовательно и непротиворечиво. Это важно в силу того, что в начале отражается основная идея, сущность уголовного процесса. В соответствии с ней формулируются требования к деятельности, соблюдение которых объективирует это начало. Различным началам, как состязательному, так и публичному, соответствует свой набор принципов[64]64
  Подробнее см.: БарабашА.С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление. СПб., 2005. С. 36.


[Закрыть].

Для выяснения сущности принципа уголовного процесса необходимо реализовать деятельностный подход. В ходе научных исследований уголовно-процессуальной деятельности определяются те ключевые моменты, использование которых приводило к ее успеху. Выявленная их суть позволила законодателю сформулировать и закрепить в законе принцип уголовно-процессуальной деятельности как требование к деятельности. Это уже не просто «начала, основные правовые положения», а именно требование, без реализации которого невозможно достижение цели деятельности. Этот ключевой момент в определении принципа процесса задолго до нас отметил Н.Н. Полянский. Он понимал принцип как одно из основных общих требований, которому должна отвечать деятельность[65]65
  Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса / под ред. Д.С. Карасева. М., 1956. С. 83; см. также: Оболонский А В., Курашвили Б.П. Проблемы общей теории социалистического государственного управления. М., 1981. С. 79–80; Келина С.Г., КудрявцевВ.Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988. С. 21; Бабаев В.К. Принципы права // Общая теория государства и права. Н. Новгород, 1999. С. 223.


[Закрыть]. Но ни он, ни его последователи не дали критерий, использование которого позволило бы из массы норм-требований выделить принцип. Этим критерием является цель уголовно-процессуальной деятельности. Соединение в едином понятии этих двух частей, требования и цели, позволяет выявить суть принципа уголовного процесса.

Специфика принципа уголовного процесса в том, что это не просто требование, а требование, носящее императивный характер, которое предъявляется к деятельности органов государства. В этом отражается сущность уголовного процесса, его отличие от других областей правовой деятельности. Именно органы государства в уголовном процессе являются адресатом выполнения принципов-требований. Это вытекает из того, что только они – субъекты уголовно-процессуальной деятельности, только на них возложена ответственность за ход и результат деятельности, только они имеют наиболее широкие полномочия, в том числе и по реализации принципов, для достижения цели уголовно-процессуальной деятельности.

В теории права выделяют три основные функции принципов права – познавательную, информационно-ценностную и регулятивную[66]66
  См.: Алексеев С.С. Проблемы теории права: курс лекций: в 2 т. Т. 1: Основные вопросы общей теории социалистического права. Свердловск, 1972. С. 105.


[Закрыть]. Представляется, что для уголовного процесса, из-за его специфики как строго регламентированной деятельности органов государства, важнейшей из них является именно последняя – регулятивная. Реализация этой функции исключает произвол при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности, вводит ее в четко обозначенные границы, гарантирует, при выполнении принципов, достижение целей уголовно-процессуальной деятельности. Другими словами, принципы – это важнейший регулятор уголовно-процессуальной деятельности.

На наш взгляд, правильным является следующий подход к пониманию принципов процесса: 1) принцип уголовного процесса – это требование к деятельности; 2) требование, адресованное для выполнения органам государства; 3) требование, которое должно быть зафиксировано в норме уголовно-процессуального законодательства; 4) характер этого требования должен быть непосредственно связан с целями уголовно-процессуальной деятельности, реализация его должна гарантировать их достижение; 5) принцип должен регламентировать деятельность в основных стадиях процесса или в центральной – стадии судебного разбирательства.

Изложенное понимание принципа уголовного процесса позволяет вывести следующее его основание: публичный характер уголовно-процессуальной формы российского уголовного процесса, проявляющейся в деятельности через принципы, реализация которых гарантирует достижение целей процесса, установление всех обстоятельств, подлежащих доказыванию. Как видно из сказанного, принцип среди понятий процесса занимает одно из высших иерархических мест, как проявление сущности процесса вовне, в деятельности. Понятие же «публичное начало» находится за рамками процесса, определяя его сущность, следовательно, оно не может быть закреплено в законе, как не закреплено в нем и понятие «принцип»[67]67
  На это следует обратить внимание, поскольку в качестве довода против понимания публичности как начала А.А. Давлетов и Ал. С. Барабаш приводят аргумент, что термин «начало» отсутствует в УПК, в то время как понятие «принцип» прямо закреплено в уголовно-процессуальном законе (см.: Давлетов А.А., Барабаш Ал. С. Место и роль публичности в уголовном судопроизводстве. С. 128). Не нашли мы ни прямого, ни косвенного закрепления понятия «принцип» в законе. Слово есть – понятия не дано. Вероятно, в данном случае авторы выдали желаемое за действительное.


[Закрыть], хотя последнее и следовало закрепить в законе.

Для более четкого понимания места принципа в иерархии уголовно-процессуальных понятий необходимо остановиться еще на одном моменте. Следует согласиться с А.А. Давлетовым в том, что уголовно-процессуальная деятельность «представляет собой сложное, многоуровневое образование». Но из этого совершенно не следует тот вывод, который он делает после данного утверждения. Он считает, что «методологически правомерно говорить о принципах не только уголовного процесса в целом, но и о принципах досудебного и принципах судебного производства, о принципах той или иной стадии, о принципах обвинения, защиты, допроса, обыска и т. д.»[68]68
  Давлетов А.А. Принципы уголовно-процессуальной деятельности. С. 97.


[Закрыть]. В чем же здесь методология? Многоуровневость структуры не означает, что объекты, расположенные на разных уровнях, могут обозначаться одинаково. Атом – это не молекула, хотя оба могут быть содержанием одного вещества. Объем понятия должен отражать сущность исследуемого. Понятие «принцип» не может отражать и суть процесса, и суть отдельного следственного действия. Хотя производство следственного действия подчиняется определенным требованиям, которые, безусловно, не должны противоречить принципам процесса, но влечет ли их нарушение такие же последствия, как нарушение требований-принципов? Если при производстве следственного действия были нарушены требования закона, то результат его признается недопустимым. А если был нарушен принцип уголовного процесса, то результат процесса признается ничтожным. Ошибка, допускаемая А.А. Давлетовым, кажется нам тем более необъяснимой, что сам он, говоря о нормативности принципов уголовно-процессуальной деятельности, подчеркивает, что они есть «те ее базовые, исходные положения, которые содержатся в уголовно-процессуальном законе и выступают в качестве нормативно закрепленных правил, требований, действующих в масштабах всего уголовного судопроизводства»[69]69
  Там же. С. 99.


[Закрыть]. По поводу масштабов действия принципов мы уже высказали свое отношение. Основное же содержание приводимого высказывания подтверждает правильность нашей позиции по определению места понятия «принцип» среди других уголовно-процессуальных понятий.

Решив вопрос об основе явления «уголовный процесс», перейдем к тому, в чем эта основа выражается, в чем реализуется. Один из авторов этой работы в свое время, решая вопрос о том, каким образом начало влияет на уголовный процесс, писал: «В публичности, впрочем, как и в состязательности, нужно видеть начало, лежащее в основе соответствующей модели, которая, в свою очередь, предполагает свойственную только ей систему принципов»[70]70
  БарабашА.С. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть]. Из этих рассуждений следовало, что начало уголовного процесса реализуется именно в соответствующей модели[71]71
  Там же.


[Закрыть]. В последующем возник вопрос, так ли это и, вообще, может ли модель уголовного процесса быть чем-то объективно существующим?

Как отмечает в своей работе Н.Г. Стойко, практически никто в процессуальной литературе не пытался дать определение модели уголовного процесса, хотя этот термин в научных трудах по уголовному процессу достаточно распространен[72]72
  Стойко Н.Г. Уголовный процесс западных государств и России: сравнительное теоретико-правовое исследование англо-американской и романо-германской правовых систем. СПб., 2006. С. 51


[Закрыть]. Сочетание «модель уголовного процесса» кочует из одного научного труда в другой, и это напоминает ситуацию с понятием «начало уголовного процесса», когда каждый что-то под моделью понимает, но что конкретно и почему с этим понятием автор работает именно так, остается только догадываться.

Причем все чаще и чаще по умолчанию модель уголовного процесса воспринимается как нечто объективно существующее, как отдельное явление. Например, в 2000 году вышел труд А.В. Смирнова, который так и называется: «Модели уголовного процесса». В нем автор хотя и указывает на значение подразумеваемого им понятия «модель» как инструмента научного исследования (метода, средства познания объекта)[73]73
  СмирновА.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2002. С. 5–18.


[Закрыть], однако, по сути, у него получаются объективно существовавшие или существующие конструкции. Позднее в своих статьях и книгах указанный автор смело использует понятие модели уголовного процесса как нечто объективного[74]74
  См., например: Смирнов А.В. Реформы уголовной юстиции конца XX века и дискурсивная состязательность // Журнал российского права. 2001. № 12; Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб., 2001 и др.


[Закрыть].

«Состязательная модель», «смешанная модель», «модель уголовного процесса» и тому подобные словосочетания используются также П.А. Лупинской[75]75
  Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / под ред. П.А. Лупинской. М., 2005. C. 6, 18.


[Закрыть], Е.Б. Мизулиной[76]76
  См.: Мизулина Е.Б. О модели уголовного процесса // Правоведение. 1989. № 5.
  С. 49.


[Закрыть], Л.М. Володиной[77]77
  Володина Л.М. Проблемы организации и функционирования судебной власти // Мировой судья. 2006. № 6. С. 18.


[Закрыть], Е.Г. Мартынчиком[78]78
  Мартынчик Е.Г. Адвокатское расследование: понятие, природа, особенности и сущность (к разработке модели) // Адвокатская практика. 2005. № 1. С. 16.


[Закрыть], С.П. Гришиным[79]79
  Гришин С.П. Активность суда и состязательность уголовного процесса // Российский судья. 2006. № 1. С. 23.


[Закрыть], М.П. Поляковым[80]80
  Поляков М.П., Шайхулов Р.Р. О принципиальном подходе к понятию общих условий стадий досудебного и судебного производства // Уголовное судопроизводство. 2007. № 1. С. 7.


[Закрыть] и многими другими. Причем модели уголовного процесса традиционно придается значение некой основы, чего-то определяющего. Это заставляет нас обратиться к определению данного понятия, что поможет уяснить, как с ним работать дальше.

В самом общем современном лексическом понимании модель есть образец, схема явления, пример, эталон, прообраз[81]81
  Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2011. С. 298.


[Закрыть]. Все эти слова в русском языке являются синонимами. В науке модель определяется более глубоко, особенно в естественных и технических науках, где роль моделирования в процессе исследования очень велика. Однако приводить эти определения мы не видим смысла в силу их терминологической специфики. В широком же научном понимании модель – образ (в том числе условный или мысленный – изображение, описание, схема, чертеж, график, план, карта и т. п.) или прообраз (образец) какого-либо объекта или системы объектов («оригинала» данной модели), используемый при определенных условиях в качестве их «заместителя» или «представителя»[82]82
  Гастаев Ю.А. Модель. URL: http://victor-safronov.narod.ru/systems-analysis/ glossary/model.html


[Закрыть]. Стоит обратить внимание вот на что: модель – это то, что используется при определенных условиях. Условия эти диктуются характером и целью исследования, в котором применяется моделирование. То есть сама по себе, как нечто объективное, модель в науке существовать не может.

Основанное на общенаучном определении, существует и принимаемое по умолчанию определение модели для так называемых общественных наук. Под моделью в этом случае понимается «целостная система представлений о сущностных признаках и характеристиках некоторой другой системы, называемой оригиналом, воплощенная в информационных композициях, выделенная в соответствии с целями и задачами исследования, способная дать новое знание о системе оригинала и (или) помочь преобразованию (совершенствованию) оригинала»[83]83
  См.: Леванский В.А. Моделирование в социально-правовых исследованиях. М., 1986. С. 49.


[Закрыть]. Здесь отмечаем еще один важный момент. Модель – система представлений о сущностных признаках явления. Именно представлений (выделено нами. – А. Б., А. Б.). Другими словами, мы еще не познали то явление, тот объект, которые моделируем, а выделяем эти самые представления в модель, чтобы получить новое знание. В ином случае, если модель воспринимать как систему специально выделенных сущностных (не путать с существенными) признаков, пришлось бы признать тождество знания как такового и модели, чего быть не может.

В философии модель – объект-заместитель, который в определенных условиях может заменять объект-оригинал, воспроизводя интересующие свойства и характеристики оригинала. Воспроизведение осуществляется как в предметной (макет, устройство, образец), так и в знаковой (график, схема, программа, теория) формах[84]84
  Новейший философский словарь / сост. А.А. Грицанов. Минск, 1998. С. 435.


[Закрыть]. Под моделированием в философской литературе понимают такой метод научного познания, при котором исследование осуществляется не на самом интересующем нас объекте (оригинале), а на его «заместителе», сходном с ним в определенных отношениях. Знания, полученные при исследовании модели, переносятся на оригинал на основании аналогии[85]85
  Крапивенский С.Э. Общий курс философии. М., 2001. С. 267.


[Закрыть]. Философское определение аккумулирует все те особенности, которые мы выделили ранее, и подтверждает наши доводы о том, что модель есть только там, где есть моделирование. Сама по себе она существовать не может.

Отображая существенные свойства оригинала и отвлекаясь от несущественного, модель выступает как специфическая форма реализации абстракции, то есть как некоторый абстрактный идеализированный объект[86]86
  См.: ГастаевЮ.А. Указ. соч.


[Закрыть].

Модель, дабы она могла принести пользу при исследовании, должна отвечать ряду общенаучных требований. В частности, гносеология требует, чтобы модель соответствовала следующим критериям:

модель должна быть репрезентативной, представительной, то есть адекватно замещать изучаемый объект в интересующих нас отношениях;

между моделью и объектом должно быть отношение подобия (опять же в интересующих нас отношениях);

изучение модели должно давать нам такую информацию, которую возможно переносить (экстраполировать) на оригинал[87]87
  Крапивенский С.Э. Указ. соч. С. 268; см. также: Стакун Г.А. Место и роль моделирования в системе научного и художественного познания: автореф. дис… канд. филос. наук. Чебоксары, 2010. С. 12.


[Закрыть].

Изложенное позволяет сделать один очень важный вывод, который красной нитью проходит через все приведенные здесь мысли и рассуждения: нет модели, пока нет исследования. Модель – это именно инструмент познания, инструмент для исследователя. Мы можем моделировать сколько угодно, но, как только получили знание об объекте, в модели, его замещающей, смысла уже нет. Есть знание об объекте, оформленное в том или ином виде.

Моделирование, конструирование моделей – все это необходимо только для того, чтобы достичь цели исследования. И в этом смысле модель уголовного процесса – это система представлений о его сущностных признаках, выделенная в соответствии с целями и задачами исследования. Это значит, что модель уголовного процесса – крайне нестабильное, субъективное явление, как и любая модель, поскольку ее построение зависит исключительно от целей исследования. При получении знаний в ходе исследования модель видоизменяется до тех пор, пока не будет получено итоговое знание об объекте и она (модель) не исчезнет совсем.

На подобное понимание как самой модели, так и невозможности принимать ее как то, что существует объективно и развивается по объективным законам, указывалось и ранее. Мы уже упоминали А.В. Смирнова, правда, в этом аспекте мы обнаруживали его непоследовательность. Н.Г. Стойко также связывает отсутствие в науке четкого понимания того, что такое модель уголовного процесса, в связи с тем, что модель воспринимается и воспринималась больше как средство научного познания, нежели понятие, отражающее сущность явления[88]88
  Стойко Н.Г. Указ. соч. С. 51. – Подобное понимание модели как инструмента выявления оптимального механизма предварительного расследования см. также: Оболкина А.Л. Модели предварительного (досудебного) производства по уголовным делам: сравнительно-правовой анализ: дис… канд. юрид. наук. Омск, 2005.


[Закрыть]. Поэтому нельзя считать правильным использование понятия «модель уголовного процесса» для обозначения, например, «уголовного процесса, существующего в определенный период в конкретном государстве»[89]89
  Рыбинская Е.Т. Состязательность российского уголовного судопроизводства при рассмотрении дел в суде первой инстанции: автореф. дис… канд. юрид. наук. Иркутск, 2008. С. 7, 23.


[Закрыть], то есть в статике, там, где нет исследования.

Таким образом, модель уголовного процесса есть инструмент исследования и, безусловно, важнейший инструмент. Модели без моделирования и исследования нет, она конструируется тем, кто проводит исследование, и соответствует целям этого исследования. Словосочетания «состязательная модель», «англосаксонская модель», «смешанная модель» и другие подобные относительно уголовного процесса не должны употребляться в науке как обозначения чего-то объективного в той мере, в которой они употребляются вне какого-либо исследования, и без указания на те признаки, которые конструируют модель.

Но тогда, возвращаясь к тому, что, как правило, понимают в науке уголовного процесса под моделью, следует сказать, что начало уголовного процесса реализуется не в соответствующей модели. Модель формируется исключительно исследователем того или иного явления. На этом фоне также неверен тезис, что выбор модели уголовного процесса может предопределять путь решения тех или иных проблем в уголовном судопроизводстве[90]90
  См., например: Колоколов Н.А. Не ограничится ли реформа предварительного следствия очередной сменой руководства? // Уголовное судопроизводство. 2007. № 4. С. 23.


[Закрыть].

В чем же тогда реализуется начало уголовного процесса? Наш ответ – в уголовно-процессуальной форме, которая действительно выражена объективно. Она-то как раз и формируется под влиянием истории, идеологии и т. п. Такой же вывод делает в своей работе и Л.Н. Масленникова по итогам обзора суждений ученых XIX века о соотношении начала и формы уголовного процесса[91]91
  Масленникова Л.Н. Публичное и диспозитивное…: дис… д-ра юрид. наук. С. 136–137.


[Закрыть].

Тут следует сделать уточнение. Конечно же, формы без содержания, как и неоформленного содержания, не бывает. Эти категории находятся в диалектическом единстве, и корректнее было бы говорить, что начало реализуется в уголовно-процессуальной деятельности, оформленной, имеющей форму. Поэтому, когда мы говорим, что начало реализуется в форме, мы имеем в виду, что судить о том, какое начало присуще тому или иному процессу, можно и нужно по тому, как он оформлен. И, по сути, в данной ситуации под формой понимается единство формы и содержания.

Получается, нет связки начало-модель-форма. Модель в данном случае понятие другого уровня и имеет другое целевое назначение (хотя встречаются примеры и прямого отождествления этих понятий в уголовном процессе[92]92
  Так, например, в работе З.Х. Шагиевой за словом «форма», по отношению к уголовному процессу, в скобках следует слово «модель». В частности, одну из задач своей работы автор видит в «определении современной модели (формы) российского уголовного процесса», а один из параграфов называет «Современная модель (форма) российского уголовного процесса и уголовно-процессуальные функции» (подробнее см.: Шагиева З.Х. Функция обвинения в современной модели российского уголовного процесса: автореф. дис… канд. юрид. наук. Ижевск, 2007. С. 8).


[Закрыть]). Есть связка начала уголовного процесса и формы. А форму уголовного процесса можно смоделировать, если этого требует исследование. Главное, чтобы такая модель соответствовала требованиям, которые предъявляет к модели наука.

Мы не будем глубоко исследовать понятие формы уголовного процесса, оно, на наш взгляд, не носит дискуссионного характера и имеет более или менее устоявшееся в науке понимание. Под формой мы будем подразумевать регламентированные правом порядок, принципы и систему уголовно-процессуальной деятельности, установленные для достижения целей уголовного процесса. То есть выражением формы уголовного процесса как деятельности является уголовно-процессуальное право. И именно право, а в нашем случае в первую очередь Уголовно-процессуальный кодекс, нужно изучать, дабы понять, какая она, форма конкретного процесса. Именно из права следует извлекать те признаки уголовно-процессуальной формы, которые могут стать основой ее модели.

В частности, в данном исследовании нас интересует ее соотношение с началом уголовного процесса. Попробуем как можно четче отобразить эту связь.

Сложившееся в обществе начало уголовного процесса говорит о том, как должна быть правильно организована уголовно-процессуальная деятельность, чтобы, не порождая конфликтов разного уровня, обеспечить достижение уголовно-процессуальных целей.

Начало уголовного процесса, таким образом, – своего рода фундамент конкретной формы. Это то, что определяет характер содержания, а содержание играет определяющую по отношению к форме роль, согласно общеизвестному диалектическому закону[93]93
  Крапивенский С.Э. Указ. соч. С. 269.


[Закрыть]. При этом стоит специально отметить, что начало не есть содержание, ибо содержание – это совокупность всех составных элементов, образующих данный предмет, и всех взаимодействий, всех процессов, происходящих между этими элементами, а также взаимодействие этих элементов с внешней средой[94]94
  Там же. С. 270.


[Закрыть]. Начало уголовного процесса – это такой баланс интересов в обществе, который задает направление развития содержания, а значит, и формы уголовного процесса. Отсюда вывод: нельзя допускать ту форму процесса, которая не соответствует выявленному началу уголовного процесса.