Текст книги "Публичное начало российского уголовного процесса"

Конкретизируя пределы действия принципа в конкретной стадии и объясняя их определяющее, О. В. Волколуп указывает, что они зависят от изменения состава должностных лиц, их правового статуса. Особенности процедуры стадии в большой степени зависят от совокупности принципов, действующих в ней[62]62
  Волколуп О. В. Система уголовного судопроизводства и проблемы ее совершенствования. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2003. С. 10.


[Закрыть]. Последняя мысль верна, но с тем, что предшествует ей, нельзя согласиться. Изменение состава должностных лиц, их правового статуса не может влиять на то, какие принципы и в каком объеме должны реализовываться в рамках стадии. В данном случае следствие выдают за причину. Причина же кроется в специфике целей, стоящих перед субъектом на определенном участке деятельности. В уголовном процессе только в двух стадиях реализуются познавательные цели – это стадия предварительного расследования и стадия судебного разбирательства. Следовательно, набор познавательных принципов, который в них реализуется, должен быть одинаковым, одинаковы должны быть и пределы их реализации. Применение иных принципов определяется особенностями организации и протекания познавательной деятельности в стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства. Перед другими стадиями процесса не ставится цель установления обстоятельств, подлежащих доказыванию, у них предназначение иное. В их рамках, как правило, производится только оценка познанного для выяснения законности и обоснованности принятого решения. Таким образом, если решение вопроса о сфере действия принципа связывать со спецификой решаемых в рамках стадии целей, не будет оснований для утверждения, что принцип имеет значение в любой стадии процесса.

В первом параграфе была показана суть публичности – соблюдение общих интересов. Она никак не подходит под параметры принципа.

Публичность – начало уголовного процесса. Ее нельзя сводить к обязанностям органов государства по установлению события преступления, изобличению лица, совершившего преступление, и т. п. Дело обстоит иначе: эти обязанности вытекают из социально-политической сущности публичности, основа которой заключается в том, что государство, в лице своих органов, принимает на себя ответственность оградить граждан, общество от преступных проявлений, обязуется перед ними быть активным в деле обеспечения их защиты. Реагирование на каждый случай преступления признается не частным, а государственным делом по реализации общих интересов, в рамках которых находится также соблюдение при расследовании и рассмотрении уголовных дел свобод, прав и законных интересов всех участвующих в уголовном судопроизводстве.

Как публичность не принцип, так и состязательность не может рассматриваться в этом качестве. Появились работы, в которых утверждается, что состязательность в теории процесса должна занимать более высокое положение, чем принцип. Так, например, Ю. К. Якимович считает, что «в УПК РФ принцип состязательности приобретает значение главного, всеобъемлющего, находящегося над всеми другими принципами положения»[63]63
  Якимович Ю. К. От обвинительного к инквизиционному досудебному уголовному процессу // Уголовная юстиция: состояние и пути развития. Тюмень: Издательско-полиграфический центр «Экспресс», 2003. С. 12.


[Закрыть].

Состязательность А. В. Смирнов называет моделью уголовного процесса[64]64
  Смирнов А. В. Модели уголовного процесса. СПб.: Наука, 2000.


[Закрыть]. Но более правильно было бы видеть в ней основополагающее начало, то, в чем отражается основная идея, сущность уголовного процесса. Она и закладывается в основу модели, которая его структурирует. Исходя из нее, формулируются требования к деятельности, соблюдение которых объективирует это начало. Различным началам, что состязательному, что публичному, соответствует свой набор принципов[65]65
  Там же. С. 59. Подобным образом решает этот вопрос и Л. А. Меженина. Она считает, что публичность «является основой всех закрепленных в закона принципов…». См.: Меженина Л. А. Публичность российского уголовного процесса: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 14.


[Закрыть].

И совершенно неверно, как нам представляется, принципы процесса обозначать так же, как публичность и состязательность, – «начала». А. И. Маркин утверждает, что в системе основных начал уголовного судопроизводства следует различать начала-принципы и собственно начала, не являющиеся принципами. К последним он относит, непонятно по какой причине, кроме публичности и состязательности еще и законность[66]66
  Маркин А. И. Состязательность на предварительном следствии: Автореф. дис… канд. юрид. наук. СПб., 2001. С. 9.


[Закрыть]. Включение в понятие «начало» принципов свидетельствует о том, что в сознании предлагающего не выстроилась иерархия понятий, отражающая структурное строение изучаемого явления, которое следует рассматривать через уровневые срезы. Специфику явления на каждом уровне должно отражать определенное понятие. Начала публичности и состязательности – обозначение сущности соответствующего процесса, а ей, в свою очередь, чтобы сущность сделалась действительностью, в рамках модели, должна соответствовать определенная система принципов.

Ошибку, подобную отмеченной, допускает и С. А. Касаткина. Определяя значимость публичности в уголовном процессе, она правильно пишет, что «публичность является основополагающим началом уголовного процесса…»[67]67
  Касаткина С. А. Публичность и диспозитивность в российском уголовном процессе: Автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2002. С. 7.


[Закрыть], она «объективно предопределяет границы действия принципа диспозитивности»[68]68
  Там же.


[Закрыть], который связывается ею по содержанию с состязательностью[69]69
  Там же. С. 11.


[Закрыть]. Значит, публичность задает и границы состязательности. Но правильное понимание на этом и заканчивается, так как в других местах своей работы она рассматривает публичность только как принцип. Принципы же как элементы одной системы не могут находиться между собой в иерархической подчиненности, они безусловно, взаимосвязаны и взаимозависимы, но композиционное их расположение, определение границ задается не ими, а тем началом, которое привносится извне и отражает сущность процесса.

Сбивается с правильного понимания статуса публичности в уголовном процессе и Л. А. Меженина. Рассматривая публичность как основу всех принципов, она в то же время пишет, что публичность обладает всеми свойствами принципа[70]70
  Меженина Л. А. Публичность российского уголовного процесса: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 15.


[Закрыть]. Если так – то она и есть принцип. Каким же образом, будучи принципом, публичность может регулировать соотношение публичного и частного начал, охватывать производство по всем делам как форма уголовного процесса, регулировать осуществление функций уголовного судопроизводства, являться основой всех его гарантий и принципов[71]71
  Там же.


[Закрыть], как пишет об этом автор? Указанное не под силу принципу. И рассуждения о дуализме в праве здесь не спасают положения. Дуализм в отношении понятий разного уровня – это смешение сущности и следствий ее реализации в деятельности, ее проявления[72]72
  Выше были проанализированы позиции авторов, часть из которых отождествляют по содержанию понятия «начало» и «модель», и других, не видящих отличий между началом и принципом, но есть авторы, рассматривающие начало и как модель, и как принцип (см., например: Масленникова Л. Н. Публичное и диспозитивное начала в уголовном судопроизводстве России: Автореф. дис… д-ра юрид. наук. М., 2000. С. 9). Высказанные нами выше аргументы в целом применимы для критики подобного отношения к содержанию понятия «начало».


[Закрыть].

Только четкое определение как статуса публичности, так и состязательности позволяет претворить в деятельности эти начала через принципы. Попытка внедрить в систему принципов требование, характерное для другого начала[73]73
  С. В. Бажанов пеняет российским парламентариям за поспешность заимствования у английских и европейских коллег чужеродных для российского процесса конструкций, институтов, категорий, понятий и правопредставлений, что осложняет обновление УПК. См.: Бажанов С. В. О состоянии уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации на рубеже XX–XXI веков // Фундаментальные и прикладные проблемы управления расследованием преступлений. Часть первая. М.: Академия управления МВД России, 2005. С. 24–25.


[Закрыть], ведет к разрушению модернизируемой формы. Взаимообогащение существующих форм возможно, оно реально происходит и должно происходить, но не на уровне принципов. Каждому началу соответствует своя познавательная схема. Именно различие познавательных схем, а не совпадения или отличия в деталях должно быть основанием для разграничения моделей.

В литературе можно встретить и иное понимание соотношения публичности и состязательности. И то и другое, как считается, может уживаться в рамках одного процесса. Это возможно в силу того, что на основе публичности регламентируется одна сфера отношений, на основе состязательности – другая. Кроме этого, в анализ вводятся диспозитивность и розыск. Сферы публичности и диспозитивности «характеризуют правоотношения между государством и потерпевшим, а розыск и состязательность – между государством и обвиняемым. Таким образом, с точки зрения одной только конструкции уголовно-процессуальной деятельности публичные начала не исключают состязательности, равно как диспозитивные не противоречат розыску»[74]74
  Шестакова С. Д. Состязательность уголовного процесса. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2001. С. 122.


[Закрыть].

Посмотрим, насколько прочной является эта конструкция. Первое, на что следует обратить внимание, – это то, что единый процесс, поскольку в каждом есть обвиняемый и, как правило, потерпевший, распадается на две части. И непонятно, что их связывает. Возможно, это различные комбинации указанных элементов. Их четыре: публичность и розыск, публичность и состязательность, диспозитивность и розыск, диспозитивность и состязательность. Причем в каждом конкретном случае процесс может существовать только на основе одной комбинации из четырех.

Публичность и розыск, как содержание одной процессуальной формы, вполне уживаются между собой. Более того, определяющей в этой связке является публичность. То же самое можно сказать о диспозитивности и состязательности. Один элемент, диспозитивность, произволен от другого – состязательности. Да и последний, впрочем, как и публичность, не может быть назван элементом. Диспозитивность и розыск – это проявление вовне данных начал, производных от них.

Сочетание же на равных в одном процессе публичности и состязательности, диспозитивности и розыска неестественно, так как ими процесс разрывается на две части: одна часть – отношения между государством и потерпевшим – регламентируются одним началом, другая – отношения с обвиняемым – иным. Единство мы находим в двух парах из четырех. И если в целом оценить предложенную конструкцию, она представляется нам нежизнеспособной даже в теоретическом плане. Единство процесса, как следует из предлагаемых нами рассуждений, может быть обусловлено только одним началом: или публичностью, или состязательностью, что не исключает, конечно, наличия элементов одного или другого в форме, подчиненной одному началу.

Возвращаясь к анализируемому материалу, следует указать на то, что, закрепляя публичность только за отношениями между государством и потерпевшим, автор отошла от того понимания публичности, которое излагает на с. 118, где указывается на обязанность органов государства не только прилагать усилия к изобличению виновных в совершении преступления, но и к охране прав и законных интересов участников процесса[75]75
  Там же.


[Закрыть], к числу которых, безусловно, относится и обвиняемый. Значит, публичность распространяется не только на сферу взаимодействия государства и потерпевшего, но охватывает и отношения с обвиняемым и другими участниками процесса.

Как вывод из данного параграфа следует, что публичность – не принцип. Принцип-требование предъявляется к деятельности, а не к основе ее организации. Законодатель на основе объективного начала должен определять, по какой модели будет построена деятельность (модель формируется историей и идеологией и многими другими факторами), и в зависимости от этого формулируются принципы.

Глава 2. Публичность и состязательность в теории и законодательной практике

В конце XX века Россия оказалась в полосе кардинальных политических, экономических и социальных перемен. Отказ от прежней идеологии и средств ее реализации побудил искать другие средства, приемлемые для новой системы политических и экономических отношений. Для того чтобы добиться их закрепления и создать условия для позитивного развития, прибегли к уже однажды испытанному в России в начале XX века и доказавшему свою эффективность способу – замене системы старых юридических понятий на новые[76]76
  Это естественное следствие любой революции, когда «старая система понятий полностью или частично заменяется несовместимой с ней новой системой понятий». Приведенным высказыванием характеризуется научная революция, но так как сущность революции одна, независимо от того, где она происходит, – коренной слом старого содержания и замена его на новое, требующее и новой формы, мы посчитали уместным привести его здесь. Высказывание взято из: Эззат А. Фаттах. От ориентира вины к ориентиру последствия. Новая система понятий уголовного права XXI века // Основные принципы современного уголовного права (четвертая часть). Лейден, 1997. С. 10.


[Закрыть]. Такая замена быстро произошла в отраслях материального права, в относительной неприкосновенности дольше всего оставались процессуальные отрасли, хотя (и все это понимали) изменения и здесь были неизбежны, а после принятия Конституции Российской Федерации можно было предположить, в каком направлении будет осуществляться реформирование уголовно-процессуального законодательства.

В части третьей ст. 123 Конституции России записано, что «судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». Сторонники построения уголовного процесса на основе состязательности были и в советский период развития уголовно-процессуальной науки, но их понимание уголовного процесса не находило отражения в законе. Уголовно-процессуальный кодекс 1960 г. не знал понятия «стороны» и не содержал в своих статьях формулировки принципа состязательности. В ст. 3 УПК раскрывались обязанности органов государства по возбуждению уголовного дела и раскрытию преступления. В литературе содержание этой статьи обозначалось как принцип публичности или официальности уголовного процесса[77]77
  Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под ред. А. М. Рекункова, А. К. Орлова. М.: Юрид. лит., 1985. С. 9.


[Закрыть].

С момента принятия Конституции до принятия нового УПК прошло достаточно много времени, в течение которого в общественном мнении было сформировано позитивное восприятие состязательности, и оно нашло адекватную реакцию со стороны законодателя в новом УПК РФ, где в главе 2, говорящей о принципах уголовного судопроизводства, помещена статья 15, формулирующая принцип состязательности сторон. На состязательность в обществе возложены большие упования, связанные с тем, что последовательная реализация этого принципа сделает уголовный процесс России гуманным и демократичным, будет служить серьезной гарантией достижения истины.

Общественное мнение способно оказывать и оказывает мощное воздействие на сознание исследователей, занимающихся проблемами уголовного процесса. В настоящее время большинство из них признают существование принципа состязательности, хотя в отдельных случаях, признавая состязательность, излагают свою позицию так, что приводимые аргументы заставляют сомневаться в необходимости признания за состязательностью статуса принципа. Так, например, А. Д. Бойков оценивает состязательность как емкий принцип судопроизводства и здесь же предупреждает от переоценки значения состязательности, указывая на то, что спор может и похоронить истину[78]78
  Бойков А. Д. Третья власть в России. Очерки о правосудии, законности и судебной реформе 1990–1996 гг. М.: НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 1997. С. 65.


[Закрыть]. Получается, что состязательность – «инструмент судебного познания, обеспечивающий далеко не однозначный результат»[79]79
  Там же. С. 66.


[Закрыть]. Далее автор указывает на то, что «закон определяет и направление этой деятельности – объективное и всестороннее исследование обстоятельств дела в границах обвинения и предмета доказывания»[80]80
  Там же.


[Закрыть] (выделено А. Д. Бойковым).

Приведенные рассуждения автора (здесь мы не будем давать их содержательный анализ) свидетельствуют, по всей видимости, о том, что он не склонен рассматривать состязательность как принцип уголовного процесса. Если бы было иначе, то не было бы утверждения, что состязательность обеспечивает «далеко не однозначный результат», ведь положение значимо в процессе как принцип именно в силу того, что его реализация гарантирует достижение поставленных перед уголовно-процессуальной деятельностью целей.

Подтверждает этот вывод и последнее из приведенных высказываний. Им А. Д. Бойков выводит состязательность из системы принципов уголовного процесса. Не может считаться принципом положение, которое обслуживает реализацию другого принципа, а то, что всесторонность, полнота и объективность исследования обстоятельств уголовного дела – не цель, а принцип, вряд ли у кого до последнего времени вызывало сомнения.

Сейчас не представляется возможным указать фамилию того ученого, который впервые попытался примерить состязательность на российский уголовный процесс, но то, что это произошло не вчера, можно утверждать совершенно точно. Свою задачу мы видим не в отыскании автора, а в определении того, какое содержание вкладывалось и вкладывается в состязательность.

Упоминания о состязательности встречаются в процессуальной литературе XIX – начала XX века. При чтении трудов И. Я. Фойницкого складывается впечатление, что основные его усилия при рассмотрении вопроса о состязательности были направлены на выделение особенностей российской состязательности по сравнению с англо-американской. Так, он подчеркивает активность российского суда, его обязанность «употребить все находящиеся в его распоряжении средства для полного разъяснения себе дела»[81]81
  Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 1. 3-е изд., пересмотр, и доп. СПб.: Сенатская типография, 1902. С. 65.


[Закрыть]. Прокурор для него не просто обвинитель, он согласен с кассационным решением № 68 в том, что прокуроры «являются на суд не исключительно для предъявления требования о приложимости к виновному наказания, а для содействия суду к достижению по делу истины раскрытием совершения преступления, изобличением виновных или же обнаружением невиновности обвиняемых»[82]82
  Кассационные решения. 1877 г. № 68 по делу Белокопытова // Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства… С. 77.


[Закрыть]. И в итоге – место состязательности находится в судебных прениях. «По французской системе (а российское законодательство в то время следовало ей. – А. Б.) судебное следствие отделено от прений потому, что по этой системе состязательному началу отводится меньше места, чем в Англии, судебное следствие ведется не сторонами, а судом, главным образом председателем, причем стороны только принимают в нем участие»[83]83
  Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб.: Типография М. М. Стасюлевича, 1897. С. 78.


[Закрыть].

Говоря о состязательности, активность российского суда подчеркивали и другие авторы[84]84
  Викторский С. И. Русский уголовный процесс: Учеб. пособие. М.: Юрид. бюро «Городец», 1997. С. 71–72.


[Закрыть], они готовы были допускать состязательность в процесс в той мере, в какой она не противоречит публичности процесса[85]85
  Там же. С. 15.


[Закрыть]. Исходя из этого, С. И. Викторский видит место состязательности в судебных прениях, «ибо лучший путь к открытию уголовно-судебной истины – это путь борьбы перед судом представителей обвинительных и защитительных доводов»[86]86
  Там же. С. 208.


[Закрыть]. Но в его рассуждениях появляется новая нота, смысл состязательности для него в «равноправности сторон по представлению ими доводов за или против обвиняемого…»[87]87
  Там же. С. 17.


[Закрыть].

Из сказанного можно сделать вывод о том, что часть русских дореволюционных юристов рассматривала состязательность как способ организации деятельности в рамках судебных прений, участники которых наделялись равными правами для представления обвинительных и защитительных доводов, в целом же процесс рассматривался как публичный.

Но в те же годы разрабатывалось иное понимание сущности состязательности. В основе его было представление о том, что возникновение и развитие процессуального производства, как по гражданским, так и по уголовным делам, обусловлено наличием материально-правового спора между сторонами или материально-правового притязания одной стороны к другой. Суд же, как в первом, так и во втором случае, призван разрешить материально-правовой спор или притязание[88]88
  См.: Люблинский П. И. Суд и права личности // Судебная реформа. 1915. Т. 2. C. 2 и ел.; Михайловский И. В. Основные принципы организации уголовного суда. Томск: Паровая типо-литография П. И. Макушина, 1905. С. 89; Его же. Судебное право как самостоятельная юридическая наука // Право. 1908. № 32. С. 142.


[Закрыть]. При этом суд пассивен, инициативными сторонами являются заинтересованные лица. Вот как об этом писал B. М. Гессен: «Судебная власть пассивна, где нет спора– нет суда. Судья не является господином ни своей деятельности, ни своего покоя. Инициатива судебного действия – в руках заинтересованной стороны, т. е. истца в гражданском процессе, публичного обвинителя в уголовном процессе. Судью спрашивают – судья отвечает»[89]89
  Гессен В. М. О судебной власти // Судебная реформа / Под ред. Н. В. Давыдова и Н. Н. Полянского. Т. 1. М.: Книгоиздательство «Объединение». 1915. Т. 1. С. 3–4.


[Закрыть].

Именно это направление оказалось одним из основных в советский период развития науки уголовного процесса, что представляется более чем странным для тех, кто знаком с историей того времени. В эпоху диктатуры пролетариата, перманентной борьбы с классовыми врагами, когда уголовный процесс использовался в качестве одного из мощных средств в этой борьбе, подобное представление о сущности уголовно-процессуальной деятельности шло, на первый взгляд, в разрез с официальностью уголовного судопроизводства. Возможно, авторы, разрабатывающие такое понимание состязательности, в скрытой форме выражали свой протест против тоталитаризма и существующей «правовой» практики[90]90
  Отмечая большой вклад М. С. Строговича в разработку состязательности в 30–50-х годах XX-го столетия, И. Л. Петрухин отмечал мужество ученого, который в те непростые годы «нашел эффективный способ сопротивления режиму: писал не о том, как есть, но о том, как должно быть» (Петрухин И. Л. Состязательность и правосудие // Государство и право. 1994. № 10. С. 128).


[Закрыть]. Если так – честь им и хвала, хотя возникают серьезные сомнения, что это было именно так, ведь нельзя к числу противников существовавшего режима отнести одного из видных его идеологов А. Я. Вышинского, который в своих теоретических работах не обошел вниманием «советский принцип состязательности». Он писал о нем, что «это состязательность плюс активное участие в судебном процессе самого суда на основе социалистического демократизма»[91]91
  Вышинский А. Я. Теория судебных доказательств в советском праве. М.: Госюриздат, 1950. С. 249.


[Закрыть].

Приведенное позволяет высказать другое предположение. Теоретические работы о состязательности были призваны украшать фасад несуществующего здания «социалистической демократии», служили одним из элементов идеологической обработки сознания. Но времена меняются, и сейчас можно без определенной идеологической ангажированности объективно исследовать любой правовой феномен.

В рамках обозначенной концепции схема искового производства гражданского процесса, основывающегося на состязательности, переносится на уголовный процесс, что позволило в последующем разрабатывать единую теорию судебного права, узловым пунктом которой является уголовный иск. Одним из первых разработчиков и последовательных сторонников этой теории в советский период был Н. Н. Полянский[92]92
  Полянский Н. Н. Очерки общей теории уголовного процесса. М., 1927.


[Закрыть]. В наиболее завершенном виде единая теория судебного права изложена в коллективной монографии «Проблемы судебного права»[93]93
  Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Проблемы судебного права. М.: Наука, 1983.


[Закрыть]. Основываясь на материале этой монографии, мы постараемся показать, какое содержание в состязательность вкладывалось в недалекое от нас время.

Итак, схема построения состязательного процесса предполагает наличие спора между сторонами, для разрешения которого они обращаются к независимому арбитру, эта модель базируется на четком распределении противоположных по своему содержанию функций, в рамках рассматриваемой концепции предполагается активность суда в уголовном процессе, что отличает, определенным образом, состязательность в уголовном процессе от состязательности в гражданском, но не является определяющим различием[94]94
  Там же. С. 43.


[Закрыть]. Состязательность невозможна без равенства прав сторон. Равенство процессуальных средств – один из важных признаков, входящих в понятие стороны[95]95
  Там же.


[Закрыть]. Причем равенство сторон входит в само понятие состязания, и нет смысла «говорить о процессуальном равенстве сторон как о самостоятельном принципе наряду с принципом состязательности»[96]96
  Там же. С. 166.


[Закрыть].

Совершенно иная ситуация складывается тогда, когда речь идет об обязанностях, здесь нет равенства, и в этом одно из существенных отличий между гражданским и уголовным процессами: «…в последнем обязанность доказывания обвинения целиком лежит на обвинителе…»[97]97
  Там же. С. 49.


[Закрыть], обвиняемый не обязан ничего доказывать[98]98
  В отношении указанного понимания бремени доказывания авторы не последовательны. Так, на с. 165, говоря об общих, в силу принципа состязательности, полномочиях сторон в гражданском и уголовном процессах, в качестве одного из них выделяют то, что стороны «доказывают те обстоятельства, на которые они ссылаются в своих требованиях или возражениях». Если, говоря о других общих полномочиях, авторы ссылаются на статьи ГПК и УПК, то в указанном случае делается ссылка только на ст. 50 ГПК РСФСР, что само по себе уже позволяет усомниться в том, что это полномочие является общим для гражданского и уголовного процессов.


[Закрыть]. С наличием обязанности доказывания связывается представление о движущей силе уголовного процесса[99]99
  См. также: Даев В. Г. Процессуальные функции и принцип состязательности в уголовном судопроизводстве // Правоведение. 1974. № 1. С. 71.


[Закрыть]. Предъявив в суд уголовный иск, прокурор обязан его доказать, только по требованию обвинителя суд приступает к рассмотрению уголовного дела, при отказе от иска нет смысла продолжать судебное разбирательство.

Этот момент, в рамках рассматриваемой концепции, имеет важное значение, он является ее «краеугольным камнем». Если, как это понимают сами авторы, обвинение – не двигатель процесса, то исчезает почва для сравнения обвинения и иска[100]100
  Полянский Н. И., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Указ. соч. С. 75.


[Закрыть], а следовательно, и для утверждения о том, что состязательность в равной мере присуща как гражданскому, так и уголовному процессу.

Всегда, когда говорят о принципах, важно определить сферу реализации принципа и конкретный механизм реализации. По мнению авторов рассматриваемой концепции, состязательность – это спор, спор о праве между государственным обвинителем и подсудимым или его защитником[101]101
  Там же. С. 164.


[Закрыть]. Это же понимание дано в Большом юридическом словаре: «Состязательность – демократический принцип судопроизводства, согласно которому разбирательство дела происходит в форме спора сторон в судебном заседании»[102]102
  Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева, В. Е. Крутских. М.: ИНФРА-М, 2000. С. 646.


[Закрыть]. Когда определяется место этого спора, указывается, что он «ведется не только в судебных прениях, но и на протяжении всего судебного разбирательства – и в его подготовительной части, и на судебном следствии (хотя здесь он внешне не так заметен)», потому что «в суде процессуальные функции обвинения и защиты четко распределены между сторонами, а исследование доказательств осуществляется на основе принципа состязательности»[103]103
  Полянский Н. Н., Строгович М. С., Савицкий В. М., Мельников А. А. Указ. соч. С. 164.


[Закрыть]. Что такое спор – представить нетрудно, гораздо труднее понять, каким образом в рамках судебного следствия (пусть здесь спор внешне не так заметен) происходит исследование доказательств.

Именно в силу того, что спор в рамках судебного следствия «не так заметен», авторам следовало уделить этому моменту повышенное внимание и показать, каким же образом спор и исследование сочетаются между собой, но, к сожалению, этого не было сделано, а значит, принять утверждение о том, что и в судебном следствии реализуется состязательность, можно только на веру.

Картина взглядов и представлений о состязательности в советское время была бы неполной, если хотя бы кратко не привести главные возражения противников состязательности в уголовном процессе. Одно из них – несоответствие конструкции уголовного иска публичности процесса. Разными авторами в разное время подчеркивалось, что обвинение – это публично-правовая деятельность[104]104
  См.: Чельцов М. А. Состязательная форма в советском уголовном процессе // Вестник советской юстиции. 1928. № 11–12; Он же. Система основных принципов советского уголовного процесса// Ученые записки ВИЮН. 1946. Вып. 4. С. 134, 144–145; Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М.: Госюриздат, 1961. С. 53; Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и изменение его в суде. Казань, 1963. С. 11.


[Закрыть]. Такое понимание сущности уголовного процесса связывалось с характером уголовно-правовых отношений и их отличием от гражданско-правовых. У М. Л. Якуба находим следующее высказывание: «Иск является специфическим институтом гражданского процесса, он органически связан с характером гражданско-правовых отношений, и в нем находит едва ли не самое яркое выражение отличие гражданского процесса от уголовного… Другой характер имеет обвинение… Обвинение направлено на изобличение и справедливое наказание виновного, но не на защиту каких-либо субъективных прав лица»[105]105
  Якуб М. Л. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. М.: Изд-во МГУ, 1960. С. 153–154. В отличие от других, указанный автор не был последователен в своем отношении к состязательности. С одной стороны, он не принимал позицию Н. Н. Полянского, М. С. Строговича и прочих, с другой – не мог отказаться от состязательности, видя начало ее «не в разделении полномочий между судом, обвинением и защитой по распоряжению предметом дела и не в пассивном положении суда, а в построении процессуального порядка исследования обстоятельств дела в судебном заседании и в организации процессуальных отношений, связанных с этим исследованием, в частности в правовом положении обвинителя, обвиняемого и его защитника, при котором обеспечивается активная роль как обвинения и защиты, так и суда. Об этом он пишет в указанном выше сочинении на с. 158. Центром высказывания является то, что состязательное начало лежит в основе построения процессуального порядка исследования обстоятельств дела в судебном заседании. В таком качестве состязательность рассматривают и ее поклонники, но ни они, ни М. Л. Якуб не показывают, как реально состязательность реализуется в ходе судебного исследования.


[Закрыть].

Выше отмечалось, что «краеугольным камнем» концепции состязательности является представление об обвинении как о движущей силе процесса. Этот момент не был обойден вниманием оппонентов. Р. Д. Рахунов в качестве фактора развития процесса рассматривает стремление установить истину[106]106
  Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М.: Госюриздат, 1961. С. 52.


[Закрыть]. Я. О. Мотовиловкер в качестве двигателя процесса видит «не обвинение, а вопрос об уголовной ответственности лица за вменяемое ему деяние[107]107
  Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса: Учеб. пособие. Ярославль: Яросл. ун-т, 1974. С. 19; Он же. О принципах объективной истины, презумпции невиновности и состязательности процесса: Учеб. пособие. Ярославль: Яросл. ун-т, 1978. С. 64, 77.


[Закрыть].

Подобные представления о движущей силе, с определенными поправками и оговорками, перспективны, но, к сожалению, перспектива не была увидена и это направление оказалось не разработано. Вместо того чтобы принять прокурора как исследователя, который не может прийти в суд с готовой установкой, в нем видели обвинителя, смягчая его обвинительную позицию тем, что кроме функции обвинения он выполняет в суде и функцию надзора[108]108
  См.: Якуб М. Л. Демократические основы советского уголовно-процессуального права. С. 164.


[Закрыть].

В постперестроечное время, как уже было отмечено, состязательность утвердилась не только в умах исследователей, но и на законодательном уровне. Основа конструкции состязательности осталась прежней, но появилось иное отношение к одному из элементов – к активности суда. Если в прежние времена она рассматривалась в качестве одного из существенных признаков советской состязательности, то сейчас некоторые авторы считают необходимым лишить суд дискреционных полномочий, «резко ограничить в деятельности суда начало публичности, не совместимое с состязательной формой построения процесса…»[109]109
  Петрухин И. Л. Состязательность и правосудие // Государство и право. 1994. № 10. С. 131.


[Закрыть], так как «активность суда и активность сторон при исследовании доказательств – это взаимно исключающие друг друга правовые явления»[110]110
  Смирнов В. П. Противоборство сторон как сущность принципа состязательности уголовного судопроизводства// Государство и право. 1998. № 3. С. 60.


[Закрыть]. Объяснение подобного исключения отдельные авторы видят в том, что «активность суда препятствует полному отграничению функции обвинения от функции разрешения дела… позволяет ему сосредоточить в своих руках как минимум две самостоятельные функции – функции обвинения и разрешения дела…»[111]111
  Шестакова С. Д. Состязательность уголовного процесса. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2001. С. 47. Говоря о сосредоточении в подобных случаях в руках суда функций обвинения и разрешения, почему-то забывают о том, что он с таким же успехом может сосредоточить в своих руках наряду с разрешением и функцию защиты.


[Закрыть]. Такое отношение к активности суда наиболее ярко проявилось в проекте УПК, разработанном и предложенным Министерством юстиции РФ. В нем суд освобождался от обязанности всесторонне и полно исследовать обстоятельства дела, ему предоставлялось право получения доказательств лишь по ходатайству сторон (ст. 76 Проекта)[112]112
  УПК РФ. Общие положения. Проект// Российская юстиция. 1994. № 11. С. 12.


[Закрыть].

Следовательно, в рамках этого подхода суду нужно сосредоточить свои усилия на контроле за соблюдением процедуры доказывания, в рамках которой стороны будут иметь равные права по отстаиванию перед ним своих притязаний. Только так суд может стать подлинным органом правосудия, а не учреждением с несвойственными ему функциями обвинения и защиты[113]113
  Паишн С. А. Проблемы доказательственного права// Судебная реформа: юридический профессионализм и проблемы юридического образования. Дискуссии. М., 1995.С. 312.


[Закрыть]. Логическим завершением такого подхода является утверждение, что в «соответствии с принципом состязательности суд выносит решение только на основе того материала, который представили стороны, даже если, по мнению суда, он не отражает полностью всех обстоятельств дела»[114]114
  Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства// Российская юстиция. 1995. № 8. С. 40.


[Закрыть].

Мы согласны с авторами, которые, реагируя на подобный вывод, писали, что в «предлагаемой конструкции независимость судей и их подчинение только закону фактически ставятся под сомнение, так как суд устанавливает истину по делу в зависимости от количества и качества доказательств, собранных сторонами в одностороннем порядке для отстаивания интересов каждой из сторон»[115]115
  Комарова Н. А., Лукашевич В. 3. Принцип состязательности и равноправия сторон должен быть эффективным средством установления объективной истины в судебном разбирательстве // Правоведение. 2001. № 4. С. 157. Необходимость активной позиции суда обосновывает и А. Д. Бойков. См.: Бойков А. Д. Третья власть в России. Книга вторая – продолжение реформ. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 42–45; см. также: Сафонов Э. Е. Механизм реализации принципа состязательности при рассмотрении уголовных дел в военном суде: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Челябинск, 2003. С. 12; Калиновский К. Б. Законность и типы уголовного процесса: Автореф. дис… канд. юрид. наук. СПб., 1999. С. 12.


[Закрыть]. Если исходить из независимости судебной власти, то независимым может быть только суд, имеющий активные полномочия по установлению действительной картины происшедшего[116]116
  Среди сторонников состязательного построения процесса есть те, которые считают, что активность суда в этом процессе необходима. Будучи активным, «суд не берет на себя выполнения функций обвинения или защиты и не стремится оказать какой-либо стороне помощь. Он желает установить истину по делу, для постановления законного и обоснованного судебного решения». См.: Даровских С. М. Принцип состязательности в уголовном процессе России и механизм его реализации: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Челябинск, 2001. С. 14.


[Закрыть]. Но именно такой суд не вписывается в концепцию состязательности уголовного процесса, которой придерживаются большинство авторов, настаивающих на пассивном суде. Чего проще, если обвинение – это двигатель процесса, причем обвинение персонифицировано в фигуре прокурора, то пусть он и доказывает, не докажет – вина в том не судьи, он примет решение, даже если оно «не отражает полностью всех обстоятельств дела». Что будет с совестью судьи, как он будет спать по ночам – дело десятое, главное – формальное сохранение чистоты состязательности. И в этом плане лишение суда активности – это перенесение в российский процесс классической модели состязательного англо-американского процесса[117]117
  Возможно, в силу преобладания такого подхода в УПК РФ, в отличие от УПК РСФСР, где в ст. 16 говорилось о независимости судей и подчинению их только закону, в главе второй «Принципы уголовного судопроизводства» отсутствует указание на этот принцип. Но принятие нового УПК не отменило и не могло отменить необходимость его реализации в силу того, что этот принцип закреплен в ст. 120 Конституции РФ, о нем также говорится в ст. 5 Федерального закона «О судебной системе Российской Федерации», где подчеркивается сущность судебной власти. Она в том, что «суды осуществляют судебную власть самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции РФ и закону». В дальнейшем изложении будет обращено внимание на те нормы УПК РФ, которые все же предоставляют суду активные полномочия по исследованию доказательств. Обладая ими, суд должен быть независимым от участников судебного разбирательства не только при исследовании, но и при принятии решения.


[Закрыть]. Для того чтобы не было в этом сомнений, достаточно внимательно ознакомиться с предложениями И. Л. Петрухина, реализация которых привела бы не только к построению судебного разбирательства по состязательной модели, но и к коренному реформированию предварительного расследования. Он писал: «Если судебно-правовая реформа коснется только суда, то она не даст ожидаемых результатов. Необходимо преобразовать всю систему правоохранительных органов»[118]118
  Петрухин И. Л. Правосудие: время реформ. М.: Наука, 1991. С. 47.


[Закрыть]. Но не только это требуется для превращения российского процесса в идеал состязательного. И здесь автору в логике не откажешь, он прав, когда пишет, что «не будет подлинно состязательного судебного процесса, если не предоставить адвокатуре права самостоятельно собирать и представлять суду доказательства»[119]119
  Петрухин И. Л. Состязательность и правосудие. С. 137.


[Закрыть]. Речь, по существу, в данном случае идет о наделении защитника правом на производство «параллельного расследования»[120]120
  Предложение об узаконении адвокатских «частных расследовательских мер» содержалось в одном из проектов УПК, подготовленным авторским коллективом под руководством С. А. Пашина. См.: Российская юстиция. 1994. № 9. С. 39. Хотя предложение законодателем не было воспринято, это не остановило сторонников параллельного адвокатского расследования. И в настоящее время достаточно много авторов обосновывают его необходимость. См., например: Давлетов А. А. Три неизбежных вопроса, которые ставит новый УПК перед адвокатом-защитником // Федеральное законодательство об адвокатуре: практика применения и проблемы совершенствования: Материалы Междунар. науч. – практ. конф. Екатеринбург, 13 июля 2004 г. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2004; Пикалов И. А. О состязательности уголовного процесса // Закон и право. 2004. № 5. С. 56–58; Смирнов А. В. Дискурсивно-состязательная модель уголовного процесса// Пятьдесят лет кафедре уголовного процесса УрГЮА (СЮИ): Материалы Междунар. науч. – практ. конф. Екатеринбург, 27–28 янв. 2005 г.: В 2 ч. Екатеринбург, 2005. Ч. 2. С. 271–272, и др.


[Закрыть].

Кроме того, когда речь идет о состязательности, следует учитывать, что она в большинстве случаев рассматривается в связке с таким положением, как равенство прав сторон. Причем принцип состязательности, как считают многие авторы, включает в себя равноправие сторон. «Равноправие сторон – один из необходимых элементов принципа состязательности, без которого состязательность как принцип процесса не существует»[121]121
  Чичканов А. Б. Принцип состязательности в российском уголовном судопроизводстве// Правоведение. 2001. № 5. С. 125. Равенство сторон, как считает О. В. Вишневская, является важнейшим условием реализации принципа состязательности. Следовательно, процесс может быть признан состязательным только тогда, «когда стороны могут активно и на равных доказывать свою правоту…». См.: Вишневская О. В. Состязательная деятельность защитника на предварительном следствии: Автореф. дис… канд. юрид. наук. Ижевск, 2004. С. 9.


[Закрыть]. Исходя из анализа большинства подходов, где обосновывается именно такое соотношение состязательности и равноправия, можно прийти к выводу, что этот элемент – равноправие, по существу, является сутью состязательности, и зачастую, говоря о состязательности, пишут именно о последнем. Так, например, Ю. А. Костанов считает, что в уравнивании возможностей обвинения и защиты реализуется состязательность и равноправие сторон[122]122
  См.: Костанов Ю. А. Доработка проекта УПК мало что изменила // Российский бюллетень по правам человека. Вып. 13. 2000. С. 91.


[Закрыть]. Но в уравнивании возможностей, в первую очередь, лежит принцип обеспечения равенства прав[123]123
  Самостоятельное значение принципа равноправия сторон обосновывает В. П.Смирнов. См.: Смирнов В. П. Разделение основных функций и равноправие сторон – принципы уголовного процесса // Правоведение. 1996. № 3 и др.


[Закрыть], и он значим не только в судебных прениях, но и в судебном разбирательстве.

Употребление термина «состязательность» не чуждо и другим западноевропейским специалистам в области права. Анализируя положения проекта УПК РФ с точки зрения конкретных статей Европейской конвенции о защите прав человека, Хартмут Хорсткотт пишет о том, что «важным элементом концепции справедливого судебного разбирательства является принцип равных возможностей сторон в процессе. Это означает, что всякий, кто выступает стороной в уголовном или не в уголовном деле, должен иметь разумную возможность представлять свои интересы по делу, включая доказательства, в условиях, при которых он не ставится в невыгодное положение vis-a-vis противостоящей стороне. Он должен иметь возможность знать доводы и доказательства, представляемые другой стороной (например, обвинителем, следователем и дознавателем), и давать свои пояснения к ним. Это, как правило, требует, чтобы доказательства во время суда принимались бы к рассмотрению в присутствии обвиняемого. Европейский суд по правам человека называет такое активное участие в процессе как обвинителя, так и обвиняемого, «состязательным» (по-французски: contradictore) процессом, право на который имеет каждый в связи с принципом равных возможностей сторон в процессе. В этом смысле гарантия состязательного процесса необязательно предполагает заимствование классической англосаксонской модели уголовного судопроизводства, то есть системы, в которой обвинение и защита действуют на одном уровне под контролем относительно пассивного судьи»[124]124
  Российский бюллетень по правам человека. Вып. 13. 2000. С. 102.


[Закрыть]. Вывод из приведенного может быть только один – Европейский суд по правам человека рассматривает реализацию принципа обеспечения равенства прав участников судебного разбирательства в то же время и как реализацию состязательности.