Текст книги "Мастеровой. Магия и пули"

– Николай Петрович, – обратился царь к Михневичу. – Каковы данные разведки? Готова ли Германия к войне?

– После инцидента на границе она ускорила подготовку, – ответил генерал. – Не скажу, что полностью уверен, но военных действий следует ожидать к началу лета.

– Примем за основу эту дату, – сказал Георгий. – Жду от вас соображений, как нам отразить нападение противника. Если он не нападет – что же, мы скажем: «Слава Богу!» Если это все же случится, то мы должны быть готовы. Каждый здесь присутствующий должен мне представить планы своих ведомств. Сделать это нужно, не затягивая. До свиданья, господа!

Царь встал и покинул зал для заседаний. Министры проводили его взглядами и стали собираться. К Сухомлинову подошел Михневич.

– Что на вас нашло, Владимир Александрович? – произнес он с укором. – Отчего вдруг поменяли прежние воззрения? Вот откуда взяли про окопную войну? Не могу представить, чтоб Германия вдруг решилась бросить силы против нас. Главный враг для них – французы.

– Много размышлял, Николай Петрович, – ответил Сухомлинов. – Совещался с умными людьми. И они сказали, что такое может и случиться. Нужно быть к нему готовыми.

– Что ж, потрудимся, – сказал Михневич. – Проработаем в деталях. До свидания, Владимир Александрович!

– До свидания, – ответил Сухомлинов.

Покидая зал для совещаний, он не мог сказать, зачем затеял этот спор с коллегами. И уж никогда бы не признался, что причиной стал тот странный разговор с Юсуповым.

ГАУ – Главное артиллерийское управление.

Генерал-майор М.И. Шишкевич в то время возглавлял Воздухоплавательную часть Главного управления Генштаба России.

Адольф Мессими – в реальной истории военный министр Франции в 1911–1912 годах. Был снят с поста за приверженность оборонительной доктрине. Линии его имени в Реальной истории не было, но это фантастика.

В реальной истории именно Сухомлинов способствовал появлению в российской армии авиации и автомобильных войск.

В реальной истории Сухомлинова отдали под суд как раз за нехватку боеприпасов.

Сазонов, Сергей Дмитриевич – министр иностранных дел России в 1910–1916 годах.

Глава 5

Путешествие в Гавр оказалось скучным. В морском порту Петербурга Федор и его спутники сели на французский пароход «Серена» и вышли в море. Осенняя Балтика встретила неприветливо. Штормило, шел дождь – холодный и колючий, пассажиры сидели в каютах. Многих мучила морская болезнь. Федора она, впрочем, не затронула. Три раза в день он появлялся в кают-компании, где отдавал должное блюдам, приготовленным поваром-французом, и отправлялся к себе. Там читал книжки или просто лежал, глядя в крашенный белой краской железный потолок.

Знатоки поправят: на судах – кок, а не повар, и потолок называется подволоком, только Федор этого не знал. И узнать не очень-то стремился – путешествие его не вдохновляло. Куда лучше было бы сесть на поезд – тем более, что такой, прямого сообщения Петербург – Париж, существовал. Отправлялся дважды в неделю и имел роскошные купе. Только не срослось: в ГАУ посчитали, что провоз оружия через территорию Германии может стать опасным. Просто так таможня не пропустит, а оформить разрешение – это значит привлечь внимание врага. На французском пароходе будет безопасно. Ну, а то, что пассажиры, бедные, страдают от морской болезни, ГАУ не колышет.

Сопровождать Федора отрядили двух унтер-офицеров – испытателей ГАУ. Звали их Прохоров и Семенов. Оболенскую Федор вез с собой, он же оплатил ей билет до Гавра. В ГАУ, услыхав о спутнице, поморщились, но препятствий не чинили. Хочет князь с собой любовницу везти – пусть. Объяснять же, что Варвара – экономка, Федор посчитал излишним. Упросила барышня захватить с собой – пусть сама за репутацию страдает, заодно с морской болезнью. Из каюты Оболенская не выходила, не впустила Федора, когда он пришел справиться, почему не обедает. Наверное, не желала, чтобы увидал ее больной. Ну, не больно-то и хотелось.

Мучились и унтер-офицеры, так что все вздохнули с облегчением, когда «Серена», наконец, пришла в Гавр. Русских здесь встречали: пароход едва причалил, как по трапу на палубу забежал высокий худощавый офицер в синем кителе, красных штанах и в ботинках с крагами. На его голове красовалось сине-красное кепи.

– Кто среди вас мсье Юсупов? – спросил офицер у высыпавших на палубу пассажиров. По-французски, разумеется.

– Я Юсупов, – Федор выступил вперед. Как и унтер-офицеры, он был в штатском – на этом настояли в ГАУ. Чтобы враг не догадался, как следует понимать. Соблюли тайну. Штатского встречает офицер с конвоем – это ни о чем не говорит? «В зале угорают», – как сказал об этом Друг.

– Капитан Легран, – офицер приложил два пальца к козырьку. – Получил приказ встретить вас и сопроводить в Париж.

– Сопровождайте, – согласился Федор. – Нас тут четверо, считая и меня. Двое унтер-офицеров и моя спутница, княжна Оболенская. А еще три ящика – пулеметы и патроны к ним.

– Тс-с, мсье! – Легран приложил палец к губам. – Эти сведения не для посторонних ушей.

Федор лишь плечами пожал. Захотелось вдруг союзникам поиграть в секретность – развлекайтесь, господа! Нет сомнений, что германцам все известно. От кого? Да от тех же французов, например. Вслух, однако, он такого не сказал.

Надо отдать должное Леграну – встречу он организовал на высшем уровне. Федора с командой провели через паспортный контроль, а таможенник к ним совсем не подошел. Чемоданы погрузили в ждавшую гостей пролетку. Ящики с оружием вынесли солдаты, разместив их в следующей. Там же и устроились, взяв их под охрану. Вместе с ними разместились Прохоров с Семеновым. Для Юсупова с Варварой подогнали третий экипаж. Капитан составил им компанию. Так вот, небольшой колонной, и отправились к вокзалу. По пути Легран развлекал их разговором.

– Приезжали уже во Францию, месье? – обратился к Федору.

– Мне не приходилось, а вот мадмуазель бывала, – не замедлил князь.

– Это случилось так давно, – подключилась Оболенская. – Я с семьею отдыхала в Ницце. Ехали на поезде, остановку сделали в Париже. Но запомнила его я мало.

– Что ж, теперь получите возможность лучше познакомиться с Парижем, – улыбнулся капитан. – Для месье Юсупова подготовлена обширная программа, будет занят постоянно. Вы получите свободу. Перед вами открыт весь Париж: что хотите, то и смотрите. Королевские дворцы, пассажи, галереи. И еще, конечно, магазины с бутиками. Помогу вам с гидом, есть хорошие знакомые.

– Мерси боку! – ответила Варвара. – Как зовут вас, капитан?

– Шарль, мадмуазель Оболенская.

– А меня Варвара. Обращайтесь ко мне запросто, по имени. Мне так нравится.

– Хорошо, Варвара, – ответил капитан. – Но и вы зовите меня Шарлем…

Так они и щебетали до вокзала. После Балтики Варвара, наконец, оправилась и смотрелась хорошо. Розовые щечки, белозубая улыбка. Федор в разговоре не участвовал – он глазел по сторонам. Гавр его заинтересовал – красивый городок. Капитан Легран, видно, специально прокатил их по набережной и бульварам, показал Дворец регат, казино «Мари-Кристин», фондовую биржу. Наконец, они подъехали к вокзалу – огромному зданию с башенками на углах и часами на коньке.

– Поезд на Париж через полчаса, – сказал Легран, указав на них. – Мы выходим, господа, ожидаем в зале.

Федор отправился покупать билеты – принимающая сторона здесь не раскошелилась. Сэкономила, короче. Ну, и ладно: хорошо, что хоть к вокзалу подвезли. Франками Федора снабдили в Петербурге, да и сам наменял их в банке, так что рассчитаться было чем. Пока он отсутствовал, капитан любезничал с Варварой.

– Почему ваш спутник так неразговорчив? – вопрошал француз. – Всю дорогу промолчал.

– С ним бывает, – сообщила Оболенская. – Инженер, изобретатель, постоянно в мыслях. А еще он князь, представитель богатейшей фамилии в России.

– О-ля-ля! – воскликнул капитан. – Мне сказали, что приедет оружейник.

– Он такой и есть, – ответила Варвара. – Изобрел отличный пулемет. А еще, чтоб вы знали, офицер в чине капитана, что равно французскому майору. Состоит при гвардии царя. Знаменитый человек в России.

– Я, признаться, не слыхал, – покачал башкой француз. – Но, позвольте, раз ваш спутник – князь, он в какой-то мере связан с магами?

– Очень даже, – улыбнулась Оболенская. – У него сильнейший дар. Может вас поднять и забросить вот туда, на крышу. Вы с ним будьте осторожны. Так-то он хороший человек, справедливый, не капризный. Но терпеть не может хамства и обмана. Был однажды вызван на дуэль князем Вяземским – тот его прилюдно оскорбил. Федор на дуэли даром разорвал его на части – по кусочкам собирали.

– Боже, как ужасно! – замотал Шарль головой. – Ну, и нравы там у вас в России! Здесь бы просто застрелили или проткнули шпагой.

– Результат один, – ответила Варвара. Отвернулась, чтобы Шарль не видел смех в ее глазах.

Поезд в это время подошел к перрону. Появился Федор и принес билеты. Нанятые им носильщики подхватили чемоданы. Через несколько минут загрузились в свой вагон. Для команды русских Федор выкупил купе, места всем хватило. Прохоров с Семеновым осторожно сели на роскошные диваны – было видно, что в таком купе они впервые.

– Не стесняйтесь, господа, – поощрил их Федор. – Мы приехали в республику. Здесь сословий не имеется, титул ничего не значит. Обращайтесь ко мне просто «господин» – по фамилии иль чину, это как кому понравится. Я вас буду звать аналогично. Все понятно?

Унтер-офицеры закивали.

– Пулеметы и патроны на вокзале не забыли?

– Их солдаты унесли в другой вагон, – сообщил Семенов.

– Пусть и отвечают за них, – хмыкнул Федор. – А сейчас схожу к проводнику – разузнаю, как тут кормят. Есть что-то захотелось.

Не прошло и часа, как команда разместилась в вагоне-ресторане. Прохоров с Семеновым попросились за отдельный столик – засмущались, очевидно; Федор возражать не стал. Наказал им только не стесняться, выбирая блюда, счет оплатит он. Сам с Варварой сел неподалеку. Заказал обоим по жаркому и салату, а еще бутылку красного вина. Ели, пили, наблюдая за сменявшимися в окне пейзажами. За таким занятием и застал их французский капитан. Федор пригласил его за стол. Шарль не стал чиниться и присел. Федор заказал еще бутылку и еду для капитана. Ехать стало веселее. Зазвучали тосты за союз России с Францией, президента и монарха. Не забыли про прекрасных дам. Офицеры закурили. Недовольная этим Варвара заявила, что устала, извинилась и ушла в купе.

– Очаровательная мадмуазель, – проводил ее взглядом подвыпивший француз. – Я могу спросить вас, князь?

– Уи, – ответил Федор.

– Кто для вас Варвара?

– Всего лишь экономка, – улыбнулся Федор. – Она княжеского рода. Завести с ней интрижку просто так нельзя. Можно лишь жениться, ну а я с подобным не спешу.

– Значит, можно попытаться… – оживился капитан.

– Можно, – согласился Федор, – но учтите, что Варвара – бесприданница.

– Не могу поверить, – удивился капитан, как-то разом поскучнев. – Чтобы русская княжна…

– Отказалась выйти замуж за избранника, назначенного отцом. Тот лишил ее наследства – так бывает у российских княжеских родов. Потому Варвара служит экономкой. Я плачу ей жалованье. Взял с собой в Париж, потому как попросилась. Для меня расходы – ерунда, ну, а ей большая радость.

– Странно все у вас, – произнес француз. – У нас тоже есть князья. Если держат экономку, то обычно с нею спят. Это всем привычно и понятно.

– Руссо – облико морале, – засмеялся Федор. И продолжил, увидав изумленный взгляд француза. – У нас строгая мораль. Внебрачные связи не приветствуются церковью и обществом. Нет, они-то есть, но их тщательно скрывают.

– Дикая страна, – пробурчал Легран. – Хорошо, что я француз.

– С чем я вас и поздравляю, – улыбнулся Федор и позвал официанта. Расплатившись, попрощался с капитаном и пошел к себе в купе.

* * *

…Париж встретил путешественников запахом сгоревшего угля, рокотом моторов многочисленных авто и суетой на привокзальной площади. Здесь Федор попрощался с французским капитаном.

– Я поеду в арсенал, где оставлю ваши ящики, – объяснил Легран. – Вы в какой отель отправитесь?

– Нам рекомендовали «Ритц», – ответил Федор.

– Дорогой отель, – покачал головой француз. – Впрочем, как желаете. Сообщу об этом руководству. Завтра к вам приедут наши представители. Они расскажут о программе испытаний, отвезут на полигон. Моя миссия закончена.

– Рад был познакомиться, месье Легран, – Федор пожал руку капитана. – Полагаю, свидимся еще. Мир, как говорится, тесен.

В «Ритце» Федор снял номер для себя, отдельно – для Варвары и еще двухместный – унтер-офицерам. Заодно снабдил их франками, предложив самим знакомиться с Парижем. У него на этот день отдельная программа. В номере он принял ванну, поменял белье и надел отглаженный горничной костюм. Позвонил Варваре, попросив ее спуститься в ресторан. Там они отдали должное французским блюдам и вину.

– Чем желаете заняться? – спросил за кофе. – Есть у вас на это планы?

– Надо бы пройтись по магазинам, – сообщила Оболенская. – Полина с Алевтиной попросили кое-что им привезти.

– Даже знаю, что, – Федор улыбнулся. – Вы займетесь этим позже. Время будет. А пока я предлагаю вспомнить о своих обязанностях.

– Вы о чем? – спросила Оболенская.

– У меня есть дом, – ответил Федор. – А вот стены в нем пустые. Я хочу украсить их картинами, а Париж – то место, где полно художников. Предлагаю съездить в галерею, посмотреть полотна. И, возможно, кое-что купить.

Так и сделали. Для начала наняли такси, покатили на Монмартр. Федор отыскал там галерею, попросил таксиста ждать и вошел с Варварой в помещение. Галерея оказалась небольшой, но светлой. Стены сплошь завешены картинами, некоторые составлены в углу. Покупателей не видно. Скучавший за столом мужчина средних лет – хозяин или продавец – подскочил, завидев посетителей.

– Бонжур, мадам, месье! Меня зовут Морис Дюваль. Рад видеть вас в галерее. Вам что-то подсказать?

– Уи, месье, – ответил Федор. – Ищу полотна импрессионистов – Дега, Моне и Ренуара. Куплю Лотрека, если попадется.

– Вы иностранец, мсье? – спросил Дюваль. – Акцент в словах заметен.

– Приехал из России.

– Я удивлен, месье, – сказал француз. – Я видел русских покупателей. Никто из них не спрашивал Моне и Ренуара. Интересовались Жерико, Давидом, картинами фламандцев.

– Фламандцы тоже подойдут, – ответил Федор. – Ван Гог, к примеру.

– Ван Гог? – Дюваль вдруг сделал стойку. – Минуточку, месье!

Француз метнулся в угол галереи и стал копаться в составленных там картинах. Вернулся с полотном и установил его на стуле, смахнув пыль тряпицей.

– Ван Гог! – сказал торжественно.

Варвара с любопытством посмотрела на картину. На полотне изображены большие желтые цветы, стоящие в горшке. Фон ровный и зелено-голубой. Широкие мазки, довольно-таки небрежные.

– «Подсолнухи», – сказал вдруг рядом Федор. – Похоже, третий вариант.

– Ого! – воскликнул галерейщик. – Я изумлен, месье. Такое знание творчества Ван Гога…

– Еще найдется?

– Да есть одна, – вздохнул француз. – Вернул коллекционер. Супруге не понравился портрет. Сказала: грустный очень, тоску ей навевает.

– Хотел бы посмотреть, – ответил Федор.

Дюваль убежал в другую комнату, вернулся с полотном. Смахнув с холста пыль, водрузил на стул.

Картина оказалась меньше, чем «Подсолнухи». Варвара разглядела на холсте мужчину в черном сюртуке и кепке. Он сидел за столом, подперев голову рукой. Вытянутое лицо с острым подбородком и рыжими усами, синие глаза. И такая в них тоска…

– «Портрет доктора Гаше», – озвучил Федор. – Беру с «Подсолнухами» вместе.

– Двенадцать тысяч франков.

– Месье Дюваль! – воскликнул Федор.

– Пусть будет десять, – сморщился француз.

– А что насчет импрессионистов?

– Они в руках коллекционеров.

– И вы их знаете? Согласны будут нам продать?

– Не знаю, – Дюваль развел руками. – Надо бы спросить.

– Возьмете на себя такую миссию? Получите комиссионные – процентов десять от цены продажи.

– Пятнадцать, и найду вам всех, – сказал француз. – Но это будет стоить вам недешево. Дега, Моне и Ренуар сейчас в цене. Лотрек немного подешевле.

– Ищите! – согласился Федор. Достав из кармана пальто пачку франков, отсчитал запрошенную сумму. – Картины упакуйте и отнесите в такси, оно ждет на улице. Мы остановились в «Ритце». Как будут новости, приходите к нам в отель. Там спросите мадмуазель Оболенскую, – указал он на Варвару. – И впредь имейте дело с ней, я буду очень занят, хотя картины посмотрю. Адью, месье Дюваль.

– Зачем нам эти странные картины? – спросила спутника Варвара на обратном пути. – К тому же очень дорогие. Три тысячи рублей за два холста! В России купили бы дешевле.

– Так я же князь! – ответил Федор, улыбнувшись. – Мне кто-то говорил, что должен жить набобом. Как самодур, короче говоря. Стараюсь соответствовать. Вот привезем, развесим в доме эти вот полотна. Таких не будет у других – вы слышали слова француза. Другие пусть любуются Давидом, фламандцами и прочей хренью, у нас же будут импрессионисты. Не беспокойтесь о деньгах. Юсупов положил на мой счет в банке сто тысяч рублей. Десятину отправил в тот приют, где сам когда-то пребывал, остаток обменял на франки. Наличные и векселя. Я дам сегодня вам один. Вы выберете банк и откроете там счет, с него оплатите картины. Не хватит – я добавлю. Понимаю, что удивлены. Поверьте, это прекрасное вложение капитала. Пройдет лет двадцать, и эти вот картины будут стоить в десять раз дороже.

– А через век – и вовсе состояние! – добавил Друг. – Сегодня ты купил полотна миллионов так на сто пятьдесят. И не каких-то франков, а полновесных долларов. В моем мире – главная валюта.

В отеле Федор попросил отнести картины в свой номер. Там снял с них упаковочную бумагу и расставил на диване. Сам сел напротив и долго любовался.

– Нравятся? – спросил Друг.

– Да, – ответил Федор. – Не смыслю в живописи, но это замечательно. Спасибо за подсказку.

– Я тоже не большой знаток, – ответил Друг. – Но видел их в музеях за границей. Запомнил имена художников. Сейчас они не слишком знамениты, хотя известны знатокам. Картины их растут в цене, но все же пока не слишком дорогие.

– Не стану продавать! – отрезал Федор. – Сам буду любоваться.

– Согласен, – отозвался Друг. – Мне нравятся полотна импрессионистов. Смотреть на оригиналы каждый день… Нет, все же князем быть не так уж плохо.

* * *

Федор дождался, когда Семенов уложит на стол последнюю деталь пулемета, и обратился к стоявшим напротив французским офицерам. Среди них виднелся даже генерал.

– Как видели, месье, пулемет легко разобрать для того, чтобы провести обслуживание в полевых условиях. Например, очистить от попавшей в ствольную коробку грязи. Хотя пулемет к ней малочувствителен – так же, как и к пыли. Для того подвижные детали сделаны с большими допусками. Это не мешает пулемету стрелять и не сказывается на его кучности. Ствол, как прочие детали, заменить легко.

Федор взял лежавший на столе ключ, вставил в специальную проточку возле мушки и, нажав кнопку на боку ствольной коробки, повернул ствол на четверть оборота, затем извлек его.

– Вуаля! – заметил, улыбнувшись. – Пулемет прост и дешев в производстве. Состоит из 64-х деталей, из которых 10 – винты, и еще четыре – пружины. Они, к слову, все витые, потому просты в изготовлении.

– Какой темп стрельбы? – спросил стоявший ближе всех к столу высокий полковник. Он с особым интересом наблюдал за разборкой пулемета.

– До шестисот выстрелов в минуту.

– Это слишком много, – заметил генерал. – Велик расход патронов.

– Разрешите вас спросить, мон женераль? – не замедлил Федор. – По какой цене французская армия покупает патроны? Если это не секрет.

– Полтора франка за десяток, – ответил генерал.

– Предположим, пулеметчик, чтобы поразить врага, истратит сотню. Итого, пятнадцать франков. Какова у бошей армия? Пусть даже десять миллионов. Чтобы перебить их всех, потратим сто пятьдесят миллионов франков. Я бы сказал, что это дешево, месье.

Французы засмеялись.

– Вы шутник, месье Юсупов, – заметил генерал. – А теперь давайте постреляем. Нам не терпится увидеть в действии столь расхваленное здесь оружие.

Федор сделал знак Семенову и вслед за офицерами покинул павильон на полигоне. Компания направилась к огневым точкам из мешков с песком, сооруженных у начала стрельбища. Здесь под охраной солдат стояли, упираясь сошками в мешки, два пулемета. Подбежал Семенов и принес третий. Установив его в свободной точке, повернулся к Кошкину.

– Готово, господин капитан!

– Разрешите начинать? – спросил Федор у генерала.

– Приступайте! – кивнул тот.

– Прохоров и Семенов – на позицию! – приказал Федор.

Унтера, которые в этот раз были в форме и при погонах, как и сам Кошкин, подбежали к огневым точкам. Ловкими движениями примостили поверх ствольных коробок снаряженные диски. Оттянули назад рукоятки заряжания.

– Унтер-офицер Семенов к стрельбе готов!

– Унтер-офицер Прохоров к стрельбе готов.

– По ростовым мишеням, прицел пятьсот шагов – огонь!

Затрещали очереди. Прохоров и Семенов били короткими, переводя огонь с мишени на мишень. Стоявшим за спинами унтеров зрителям было видно, как те падают одна за другой. Скоро не осталось вовсе.

– Унтер-офицер Семенов стрельбу закончил! – последовал доклад от ближнего стрелка. – Мишени поражены.

Следом доложился Прохоров.

– Оружие разрядить и подготовить к осмотру! – приказал Федор. Подойдя к стрелкам, проконтролировал исполнение. Повернулся к французам и вскинул руку к козырьку фуражки.

– Мон женераль, унтер-офицеры Семенов и Прохоров стрельбу закончили. Все мишени поражены. Доложил капитан российской армии Юсупов-Кошкин.

– Впечатляет, – кивнул генерал, – но я все же уточню.

Он подошел к стоявшему в стороне столику с полевым телефоном. Снял трубку и несколько раз повернул ручку сбоку. Поднес трубку к уху. Что-то неразборчиво спросил, выслушал ответ и положил трубку на аппарат.

– Подтвердилось, – сообщил офицерам. – Все мишени поражены. Большинство попаданий в область груди и живота. У вас замечательные стрелки, месье капитан.

– Задание простое, – улыбнулся Федор. – На такой дистанции можно стоя в цель попасть.

– Хотел бы посмотреть, – усмехнулся генерал.

– Прикажите поднять мишени, – попросил Федор.

В этот раз стрелял он сам. Зарядив тот самый, третий, пулемет, крепко вжал приклад в плечо и открыл огонь, начав с крайней левой мишени. Бил короткими очередями, постепенно смещая ствол вправо. И хотя мишени тут же падали, две из десяти остались непораженными. Федор снял опустевший диск и потянулся за снаряженным.

– Не стоит, месье капитан, – остановил его подошедший генерал. – Нам достаточно. Тридцать патронов на восемь мишеней – отличный результат. Где научились так стрелять?

– Я изобрел этот пулемет, я его и испытывал, – ответил Федор. – Ничего удивительного. Оружие хорошее.

– Это специальные подготовленные для испытания образцы? – спросил худощавый полковник, который интересовался темпом стрельбы.

– Серийные, – ответил Федор. – Взяты из обычной партии.

– Не верю, – покачал головою капитан.

– Следуйте за мной! – пригласил Федор.

Прихватив пулемет, он направился к огневым точкам унтер-офицеров. По его команде Прохоров с Семеновым поставили в ряд все три пулемета.

– Обратите внимание, месье, – обратился Федор к французам. – Номера на ствольных коробках следуют один за другим. Это серия. А теперь взгляните на кожух ствола. Здесь заметны следы от гнувшего его инструмента. Если бы это были специально подготовленные к показу образцы, их непременно зашлифовали бы. Следы инструмента можно разглядеть на дисках, – он взял один и продемонстрировал офицерам. – Поскольку это не влияет на стрельбу, их не стали убирать. Оружие предназначено для боя, а не парада. Мне предлагали привести в Париж специально изготовленные образцы, но я решительно отказался. Не хочу вводить в заблуждение союзников. Вы должны видеть все, как есть.

– Интересный подход, – сказал сомневавшийся полковник. – Но, пожалуй, соглашусь. Разрешите, я представлюсь. Меня зовут Луи Шоша. Полковник, тоже оружейник.

– Изобретатель самого ублюдочного пулемета в мировой истории, – раздалось в голове у Федора. – Магазин на 20 патронов, темп стрельбы – 250 выстрелов в минуту. Ненадежный и капризный агрегат.

– Вы потом поговорите, – вмешался генерал. – А теперь, месье капитан, мы хотим пострелять из вашего оружия. Пусть ваши подчиненные нам помогут.

В следующий час над полигоном не умолкал грохот очередей – длинных и коротких. Генерал для начала высадил два диска подряд, и потом принялся стрелять более вдумчиво. Не отставали и его спутники. Гвоздили с азартом. Прохоров с Семеновым не успевали заряжать диски. Французы успокоились, лишь когда патроны практически закончились.

– Поздравляю, месье капитан! – сказал генерал Федору. – Превосходное оружие. Ни одной задержки и осечки, даже ствол не слишком перегрелся. Чувствуется, что конструкцию вы продумали. Но хотелось бы знать, как воспримет этот пулемет состоящий на вооружении у французской армии патрон для винтовки Лебеля.

– Прикажите, и получим ответ, – предложил Федор. – Переделка небольшая, можно использовать даже эти образцы, – он указал на пулеметы. – Заменить ствол и диск – остальное, полагаю, не понадобится. Если вдруг возникнут проблемы, устраним на месте. Я просил бы разрешения самому участвовать в переделке.

– Слышали, Шоша? – генерал обратился к полковнику. – Допустите капитана к работам в Ле-Пре-Сен-Жерве. Сколько вам понадобится времени? – повернулся к Федору.

– За неделю справимся, если будет полное содействие, – ответил офицер.

– Вы его получите, – согласился генерал. – Пусть полковник держит меня в курсе. Адью, месье…

На завод Федор отправился через день – Шоша объяснил, что нужно подготовить производство. Цеха фирмы «Гладиатор», делавшей автомобили и мотоциклы, недавно перевели на выпуск оружия, и неразберихи там хватало. Свободный день Федор потратил с пользой. Заглянул в лавку готовой одежды, где приобрел синюю блузу, брюки, кепку и ботинки – наряд французского рабочего. В компании Дюваля и Варвары посетил парижского коллекционера, у которого купил прекрасного Ренуара. Подготовил чертежи на пулемет – их он привез с собою. Следующим утром, захватив рабочую одежду, поехал на завод. У проходной его ожидал Шоша.

– Заготовки привезли, – сообщил довольно. – Пулемет на месте. Нужен лишь чертеж.

– Он вот здесь, – Федор указал на свою голову.

– Но, позвольте, – удивился полковник. – Как рабочий изготовит ствол?

– Сам займусь, – ответил Федор. – Предоставьте мне станок, ну, и место, где переодеться.

Поменял одежду он в конторе. А оттуда, провожаемый начальством во главе с полковником, перешел в токарный цех. У массивного станка их встретил пожилой рабочий с пышными усами.

– Русский князь Юсупов пожелал лично выточить ствол к оружию, – объяснил ему начальник цеха. – Уступите ему место, Жан.

– А станок мне не сломает? – пробурчал француз.

– Не волнуйтесь, Жан, – улыбнулся Федор. – За такими я с двенадцати лет.

Подали заготовку. Канал в ней был уже готов – с нарезами и казенником. Федор закрепил ее в патроне и включил станок. В следующий час он сосредоточенно работал над деталью, меняя резцы и вертя ручками подачи. Все это время за его спиной толпилось заводское начальство и Шоша. Набежали и другие: поглазеть, как русский князь работает. Их пытались разогнать – ничего не получилось. Наконец, гость извлек из кулачков блестящий ствол.

– Где тут фрезерный станок? – поинтересовался у Шоша.

– Следуйте за мной, месье, – предложил начальник цеха.

За другим станком гость не задержался. Сделал лыски для ключа рядом с дульным срезом, поработал над креплением ствола.

– Принесите пулемет, – попросил наблюдавших за его работой.

Пожелание исполнили немедля. Федор извлек ствол из пулемета, заменил его новым. Снял крышку ствольной коробки и проверил ход затворной рамы. Попросил винтовочный патрон, испытал экстракцию вручную.

– Вроде как работает, – пояснил полковнику. – Ваш патрон короче русского, да и гильза чуть другая. Ствол я немного удлинил – может быть, придется повозиться и с выбрасывателем. Мушку прикреплять пока не будем, для начала надо бы проверить автоматику. А теперь займемся магазином. Предлагаю заменить приемное окно – ваш патрон в него не влезет.

Тем и занялись, с перерывом на обед. Федора свозили в ресторанчик, где он своей блузой и кепкой удивил жующую публику. Переодеваться для обеда он не стал. Гарсон пытался не впустить, но полковник рявкнул на него, и халдей отстал. Ели быстро – Федор так привык, и полковник торопился – генерал назначил жесткий срок. Каждая минута на счету.

– Объясните мне, месье Юсупов, – спросил Шоша на пути к заводу. – Вы отлично знаете станки и работаете на них умело. Мне сказали, что такого мастера к нам взяли бы с удовольствием. Где вы научились?

– На заводе Мальцева в России. Начинал там токарем.

– Вы же князь!

– Я подкидыш, рос в приюте. Кто родители, не знаю. Кроме как в мастеровые, мне дороги не было. Я работал и учился. Сдал экзамены за курс училища. Побывав в сражении, получил в награду офицерский чин. А потом меня усыновил князь Юсупов, у которого погиб наследник.

– У вас есть магические способности?

– Не сказать, чтоб очень сильные, – улыбнулся Федор. – Но отчасти проявились.

– Любопытная история, – покачал полковник головой.

С диском повозились, но успели сделать еще днем. Федор поменял одежду, и они поехали на стрельбище. Отстреляли там с десяток дисков. Пулемет работал. Правда, диск подвел – заклинил пару раз, да и емкость у него уменьшилась – у французского патрона гильза толще. Тридцатый просто не влезал.

– Сделаем другой, – заметил Федор. – Чуть увеличим размер и приемное окно. Главное, что автоматика работает. Хотя кое-что в коробке нужно подогнать.

Переделки заняли четыре дня. Федор больше не работал за станком. Он снабдил рабочих чертежами намеченных для модернизации деталей. Начертил их сам и проставил нужные размеры. Все решил не отдавать: вот купят у него лицензию, тогда… Сам ходил и наблюдал. Мастерства у рабочих «Гладиатора» было не отнять, справились отменно.

В понедельник Федор с пулеметами предстал перед комиссией. И картина повторилась. Вновь стреляли по мишеням, только в этот раз одни французы. Прохоров с Семеновым набивали диски. Хорошо, что Федор догадался поработать над прицельной планкой, заменив на ней шаги на метры. Испытанием остались довольны все – как французы, так и Федор. После стрельб генерал отвел его в сторонку.

– Предстоит доклад в военном министерстве, – сообщил изобретателю. – Делать его буду я. Пулемет ваш замечательный, так там и скажу. Мы еще, конечно, проведем испытания в войсках, только в результате я уверен. Но хотел бы знать о порядке применения оружия. Где, в каких войсках использовать?