Текст книги "Принцесса пиратов"

Русалка кивнула и спросила:

– А как мне мост построить?

– Ты же хозяйка речки! – не выдержала младшая. – Бобров подгони, пусть деревья валят, лосей, чтоб перетаскивали! Медведей, чтоб укладывали бревна. И следи, чтоб они ровно клали! Хозяйка речки – это хозяйка не только воды, а всего, что вокруг! Поняла?

Русалка закивала, а старшая девочка вдруг сказала:

– А имя у тебя есть? Меня Милана зовут, а ее, – старшая показала на младшую, – Лионелла. Тебя как?

Русалка стушевалась, она или не хотела оставлять себе прежнее имя, или память о нем стерли последние события.

– Тяжелый случай, – вздохнув, произнесла Лионелла. – Вот так, сначала сделай русалку, потом расскажи, что ей делать, а потом еще и имя придумай! Мил! Так мы никогда не доберемся до Венисии.

У русалки снова брызнули из глаз слезы, Милана обняла ее, хотя русалка была на полголовы выше девочки, та стала ее гладить по голове, утешать:

– Ну не плачь, не плачь! Мы с Лионеллой как бы твои новые родители, если мы тебе имя дадим, возражать не будешь?

Русалка замотала головой, старшая девочка предложила:

– Давай назовем тебя Лимилой, в честь нас с Лионеллой. Согласна?

Русалка радостно закивала, а Лионелла засмеялась и торжественно заявила:

– Нарекаем тебя, безымянная русалка, Лимилой! И ручей этот, бывший до сих пор тоже безымянным, отныне будет носить название – речка Лимилы! Да услышат все, кто еще слышать может. А кто будет против, будет иметь дело со мной!

Девочка произнесла это очень торжественно, когда она произнесла последние слова, лес перестал шуметь, установилась необычайная тишина. Русалка отчетливо поняла, что эта речка именно так и называется и об этом будут знать все, кто здесь пройдет или проедет. Русалка по имени Лимила попыталась опуститься перед младшей девочкой на колени, но старшая удержала ее от этого. Глянув на русалку, она сказала:

– Как бы тебе ни было неприятно это вспоминать, расскажи мне, кто сделал это с тобой?

У русалки снова потекли слезы, она заговорила глубоким красивым голосом:

– Я жила в поселении Малые Охлюпки… Появилась ватага лихих людей… Главаря их звать Коська Кривой.

Глава 2
В лесу, на болотах

Рен Вир сидел за столом один. Он лениво потягивал пиво, размышляя над своей тяжелой судьбой. Судьба действительно тяжелая, особенно в последнее время. Рен был наемником вот уже как десять лет. Когда он дезертировал из пятого корпуса зелийской армии, то думал больше никогда ни к кому на службу не идти, вообще покончить с любой службой. Это так хорошо, когда над тобой нет командиров, особенно командиров-придурков, умных-то Рен еще был готов терпеть. Но умные оказались хуже придурков. Дурак хоть делает глупость, и всем видно, что это глупость, а когда предает тот, кому ты доверял… Это больно, очень больно. Но гражданские дела у Рена не задались с самого начала. Попытавшись заняться торговлей, бывший сержант элитного подразделения прогорел вчистую. Мало того, пришлось еще быстро уносить ноги из города, потому как после беседы с нечистыми на руку компаньонами за Реном гонялась вся городская стража. Ну не сдержался, поломал руки-ноги подлецам. Потом попытки устроиться на более-менее приличную должность в городскую стражу другого города тоже провалились. Нет, как раз умелого бойца взяли с радостью, но он оказался слишком честным для городского стражника. Пришлось заняться тем, что бывший сержант умел делать лучше всего, благо стычек между всякими баронами да графьями хватало. Но одно дело, когда ты служишь в регулярной армейской части, совсем другое, когда у барона-разбойника, пусть и благородного. Рен и тут сорвался: когда дружина его нанимателя взяла замок соседа, победители бросились грабить и насиловать, – бывший сержант не выдержал. В общем, Рен снова еле ноги унес, предварительно избив своего нанимателя и перебив треть его дружины. Потом были попытки поработать телохранителем, но те, чье тело брался хранить Рен, были, мягко скажем, не очень того достойны. Последний наниматель оказался порядочным человеком, но умер. Умер от лихорадки. А его наследники обвинили Рена в том, что тот не смог уберечь их богатого родственника, и зажали жалованье бывшего сержанта, жалованье за три года. Ведь Рен хранил деньги в банке своего нанимателя, после смерти которого банк перешел к наследникам. Сколько того жалованья было, по сравнению с основными активами? Но, как говорят, человеческая жадность не имеет границ, особенно когда это чувство можно проявлять безнаказанно. Рен попытался убедить этих трех наследников, что так делать некрасиво, но это не помогло вернуть деньги, к тому же пришлось снова уносить ноги. Так получилось, что в Гринее слишком многие были недовольны сержантом, а в Зелию возвращаться ему самому не хотелось. Там, может, и забыли о бывшем сержанте, слишком давно он дезертировал, но не хотел сам Рен, душа не лежала. И теперь бывший сержант элитного подразделения шел в Венисию, говорят, там будет какая-то заварушка, а где заварушка, там всегда хорошие рубаки нужны. Только вот венисийцы набирали солдат в палубные команды, получалось, что придется драться на море, и не только драться, но и матросом поработать. А как оно будет, на корабле-то, Рен не представлял, хотя драка, она везде драка, качающаяся палуба под тобой или штурмовая лестница, прислоненная к стене замка. А матросом…

Надо будет – научится. Будущее казалось бы не таким мрачным, будь у Рена деньги, но оставшейся серебрушки было мало, чтоб купить место на лодке, идущей по Венье до Венисии, да и до реки еще добраться надо. В придорожных постоялых дворах за ночлег надо платить, тут в лесу не заночуешь, враз съедят. А наняться в караван охранником? Вряд ли через эту глушь в ближайшие две-три недели будет идти караван. Да и не нанимают купцы охранников поодиночке и непроверенных. Рен вздохнул и отпил пива. За это пиво и ночлег на этом постоялом дворе он отдал последние медяки. Серебрушку светить не хотелось, шумная компания в углу не внушала доверия, могут попытаться отнять. Нет, драки Рен не боялся, хоть это и были, похоже, местные «работники ножа и топора». Где им, четверым, против, пусть и бывшего, сержанта элитного подразделения. А может, самому из этих четверых деньги вытрясти? Но на шум драки наверняка сбегутся их товарищи, массой задавят, да и в лесу могут подстеречь, местности Рен не знает, может только по дороге идти. А на одинокого путника, шагающего по дороге, засаду очень легко устроить. Рен отхлебнул из кружки и снова вздохнул.

Скрип плохо смазанных дверей привлек внимание всех посетителей трактира. На пороге стояли две маленькие фигурки. Девушка постарше и младший или младшая ее спутница? Нисколько не смущаясь от всеобщего внимания, эти двое прошли и устроились за соседним от Рена столом. У старшей девушки, почти девочки, над плечами торчали рукоятки двух мечей, у ее младшего спутника на поясе висели два охотничьих ножа. Рен отметил: то, как эти двое двигались, сразу выдавало в них опытных бойцов, да и парные клинки говорили о неслабых боевых качествах этих почти что детей. Впрочем, это заметил только старый сержант, компании за столом в углу наличие клинков у новых посетителей показалось очень забавным, там кто-то отпустил неприличную шуточку, остальные загоготали.

– Ли, посиди, пожалуйста, тут, – сказала девушка своему меньшому спутнику, сгружая свой вещевой мешок на лавку.

– Ага, – ответил спутник девушки, тоже снимая вещевой мешок, и попросил: – Мил, закажи молочка…

Девушка под ухмылки компании в углу подошла к барной стойке, за которой стоял хозяин.

– Любезнейший, нам, пожалуйста, покушать, что-нибудь мясное с овощным гарниром и две кружки молока.

Заказ девушки вызвал новый взрыв гогота в углу, где сидела четверка личностей явно разбойного вида. Хозяин презрительно оглядел девушку и так же презрительно спросил:

– А деньги, чтоб за это заплатить, у тебя есть?

– Вот, думаю, этого хватит, и не только на ужин, но и на приличную комнату! – Девушка сняла с пояса кошель, развязала его и достала большую серебряную монету, при этом в кошеле блеснуло золото. Хозяин проводил алчным взглядом кошель, который девушка подвязала обратно к поясу, взял монету и машинально попробовал ее на зуб. Рен хмыкнул, того, что дала хозяину девушка, должно было хватить на неделю проживания в этом постоялом дворе, и не просто проживания, а с трехразовым питанием. А вот то, что девушка неосторожно засветила золото, было плохо, очень плохо! Подтверждая его опасения, за столом в углу гогот прекратился, сменившись громким шепотом. Девушка, не обращая на это внимания, прошла к своему столику.

Четверо в углу поднялись и двинулись за девушкой. Рен незаметно потянулся за своим мечом, видно, драки все-таки избежать не удастся. Этих малолеток сейчас будут грабить. Вряд ли это сделают в трактире, скорее всего, вытащат на улицу, а там не только ограбят, девушка довольно красивая, так что ее участь уже решена, да и с младшим позабавятся, кто бы это ни был. Эти дети были Рену чужими, но допустить того, что с ними собирались сделать эти бандиты, бывший сержант не мог. Не мог, и все! Он за них заступится, а там будь что будет.

Старшая девушка заметила приготовления Рена, что, несомненно, говорило о ее квалификации, заметила и отрицательно качнула головой. А четверка небритых личностей, обдавая окрестности запахом перегара и немытого тела, приблизились к столу девушки и ее младшего спутника.

– Это, девка! Делиться надо! – прогудел самый большой из четверых, видно, старший в этой компании.

– Похож? – спросила девушка у своего младшего спутника, игнорируя четверых громил.

– Не-а, – ответил младший, – не косит, да и оба глаза на месте. Хотя это поправимо.

– Эта, давай деньги-то! Девка! Чего ждешь? – пришел на помощь своему старшему второй из громил, а третий добавил:

– Да чего с ними рассусоливать, тащи их на улицу!

– Ли, – негромко сказала девушка.

– Ага, – ответил ее спутник и плавным, но очень стремительным движением вывернулся из-за стола. Рен когда-то видел дворянскую забаву, называется – игра в кегли. Там бросают большой шар, стремясь им сбить как можно больше стоящих кеглей. Что-то подобное он наблюдал сейчас, только вместо шара был этот странный подросток, а вместо кеглей – четверо здоровых мужиков. Этот почти ребенок, двигаясь по замысловатой траектории, сбил их всех с ног, и не просто сбил, а, судя по стонам и вывернутым рукам, еще и вывел надолго из строя. И, не останавливаясь, он направился к барной стойке. Хозяин и не думал выполнять заказ этих посетителей, ведь их все равно должны были увести из трактира, так зачем же тратиться? Теперь он, замерев, с некоторым страхом смотрел на приближающегося подростка. А тот, подпрыгнув, уселся на барную стойку и, схватив за грудки, притянул грузного хозяина к себе. Слегка встряхнув совсем не маленького мужчину, этот подросток очень обиженным тоном сказал:

– А где мое молочко? И остальная еда? Мы тебе что, даром денежку дали? Я так устала, измучилась, думала, тут молочка попью, а тут жадные и негостеприимные люди. Давай молочко! И кушать тоже! А то я сейчас тебя самого на ужин пущу! – При этих словах девочка, а это, судя по ее словам, была именно девочка, отпустила хозяина и неуловимым движением достала свои ножи. Так же быстро их спрятала, а на прилавке остались лежать срезанные усы хозяина. Тот тупо на них уставился, а потом пощупал то место над верхней губой, где эти усы были раньше. Совершенно гладкое место, будто усы срезали не охотничьим ножом, а аккуратно сбрили. Девочка усмехнулась:

– Если через пять минут не будет ужина, я тебе отрежу уши!

– Так его же приготовить надо, ваша милость, – неожиданно тоненьким голосом ответил хозяин.

– Ладно, семь минут, – разрешила девочка, – но молоко чтоб сейчас же было!

– Хивка! – завизжал хозяин. – Там Будчиха корову доит! Мухой за молоком.

– Угу, – ответила басом толстая девица, взяла ведро и не спеша вышла через заднюю дверь.

– Твои уши в руках у этой красавицы. – В руках девочки снова мелькнули ножи, Рен заметил лишь смазанное движение. Когда девица по имени Хивка принесла ведерко с молоком, сильно вспотевший хозяин дрожащими руками налил его в пивные кружки. Девочка кивнула, подхватила кружки, соскочила со стойки и направилась к столику Рена. Тот удивленно смотрел на приближающуюся девушку, когда сбоку раздалось негромкое:

– Вы позволите?

Повернувшийся сержант увидел уже сидящую за его столом старшую девушку. Как она подошла и села, Рен не услышал, а девушка продолжила:

– Хочу вас поблагодарить.

– За что? – удивился бывший сержант. – Я же ничего не сделал!

– Вы собирались за нас вступиться, – улыбнулась девушка, улыбка у нее была очень добрая и немного грустная, – да, вступиться, я же видела.

– Вы знаете, совершенно дурацкая привычка, – усмехнулся в ответ Рен, – привычка, из-за которой я постоянно попадаю в неприятности. Но не могу спокойно наблюдать, как подонки измываются над теми, кто не может себя защитить!

– Но мы же можем! – вмешалась младшенькая. Она принесла молоко и поставила кружки на стол Рена, села на лавку и тут же начала пить.

– Ли, он же этого не знал и хотел ввязаться в драку, заступиться за нас, – продолжая улыбаться, сказала старшая.

Сейчас, когда девушки были близко, Рен разглядел и веснушки, и то, что обе они были рыжими, в полумраке трактира это сразу было трудно заметить. Старшая девушка тоже стала пить молоко, а у младшей, которая отняла ото рта слишком большую для нее кружку, появились забавные молочные усы. Рен с сожалением посмотрел на свою пустую кружку, это пиво было единственной едой, которую он употребил за последние сутки. Старшая девочка, видно, это почувствовала, она помахала рукой и закричала:

– Эй, хозяин! Нам три порции! Третью порцию сделай побольше!

– Ага! – подтвердила заказ старшей младшая и ловко пнула пытавшегося подняться громилу, одного из четверых лежащих на полу. Тот отлетел в сторону и с грохотом врезался в стол, опрокинув его на себя. Остальные решили не рисковать и убрались из трактира ползком.

– Они от вас не отстанут, говорят, в этих краях целая банда орудует, – заметил Рен, эти девочки были ему симпатичны, и отставной сержант решил их не бросать. Придется драться, но до реки без денег добраться было мало шансов, так не все ли равно – где и как погибать, в драке с бандитами или в лесу в зубах хищной нежити. Девочки и Рен уже съели все принесенное, теперь сержант просто сидел, а младшая держала в руках еще одну кружку молока.

– Ага, слыхали, – подтвердила младшая, очень симпатичная девочка. «Очень жаль будет, если ее захватят бандиты», – подумал Рен, а девочка, допив молоко, спросила: – Это же Малые Охлюпки? Да?

Рен пожал плечами, он не заморочивался такими мелочами, как названия населенных пунктов, через которые проходил. А девочка продолжила громко, так, чтоб слышал хозяин:

– Здесь банда орудует некоего Коськи Кривого. Нам говорили, что через это село проходить опасно, да, Мил? Вот мы сейчас молочко допьем и пойдем дальше! А то уж больно тут страшно! Еще наши денежки заберут!

– Куда вы пойдете? – удивился Рен. – Скоро темнеть начнет! А в лесу, особенно на болотах, очень опасно. И если вам говорили, что в этой деревне банда орудует, то чего же вы сюда пошли?

– А тут путь короче, – ответила старшая девушка и спросила: – У тебя лошадь есть?

– Есть, если эту доходягу можно назвать лошадью, – пожал плечами бывший сержант.

– А зовут как? – опять спросила старшая.

– Сивка, – ответил Рен, – вот такое былинное конское имя.

– Да не лошадь, – засмеялась младшая девочка, – тебя как зовут?

– Рен, – машинально ответил сержант.

– Меня – Лия, вообще-то Лионелла, но мне больше нравится, когда просто Ли, – то ли представилась, то ли разъяснила девочка и, кивнув на старшую, сказала: – А ее – Милана, но можно просто Мил.

– Пойдем, – поднялась старшая из сестер, в том, что девушки сестры, Рен уже не сомневался.

Младшая тоже поднялась и тоже сказала, но уже обращаясь к Рену:

– Пойдем, чего сидишь! Лошадку не бери! Она там не пройдет, только погибнет, а здесь о ней позаботятся.

Рен, сам не понимая, почему он это делает, поднялся и пошел за девочками. Лошадку, правда, они с постоялого двора забрали, но отдали пожилой крестьянке на краю деревни. Уже на лесной дороге, когда частокол, ограждающий деревню, скрылся из виду, Рен спросил:

– И куда мы идем? Нас же съедят звери или хищная нежить!

– Ага! – радостно подтвердила девочка. – Эти бандиты тоже так подумают и бросятся за нами в погоню. Ведь нас в лесу не просто съедят, а еще и в болото могут утащить, тогда денежки тю-тю! А они у нас не простые, а золотые! Как ты считаешь, побегут бандиты за нами?

– Да, точно побегут. Наверное, уже бегут, – согласился Рен; он только сейчас начал догадываться, что старшая сестра не просто так показала золото в том трактире.

– Ага, уже бегут! – засмеялась девочка. – А мы ужасно испугались и тоже побежали, не разбирая дороги!

Опровергая слова своей младшей сестры о паническом бегстве, старшая неспешно свернула на боковую тропинку и углубилась в лес. Пройдя несколько сот метров, путники остановились, выбрав для этого довольно большую поляну. Топот набегающих преследователей был уже отчетливо слышен. Бывший сержант достал меч и приготовился драться. Он глянул на девушек и быстро произнес:

– Бросайте свое золото в ту бочажину, там трясина, его оттуда достать невозможно будет! Хоть золото бандитам не достанется!

– Еще чего! – возмущенно заявила младшая. – Как же мы расплачиваться будем за проезд! И с нашим телохранителем тоже надо расплачиваться! Нельзя так денежками разбрасываться, мы и так целый серебряный талер потратили, чтоб их сюда заманить!

– Каким телохранителем? И кого – их? – удивился Рен, он не видел никаких сопровождающих у девушек. А девочка заявила:

– С тобой расплатиться! Мы тебя наняли! А заманить их… с ними тоже надо расплатиться, только по-другому.

Ответить Рен не успел: на поляну выскочила банда в полном составе, даже те четверо, которых побила девочка в трактире. Впереди бежал одноглазый атаман.

– Похож? – спросила старшая сестра, до этого молчавшая.

– Ага, – ответила младшая, – один глаз – и тот косит! Кривой косилка!

– Убейте их! Хватайте их! – закричал кривой и косой атаман.

– Как-то непоследовательно – сначала убить, а потом схватить. Зачем хватать уже мертвого? – Милана сделала движение руками, и вокруг всех бандитов взметнулась серая пелена. Они завязли в этой плене, как мухи в патоке.

– Что это? – удивленно и немного испуганно спросил Рен, испуганно, потому что бандитов начало сминать, как восковые фигурки.

– Серый морок, или живоглот трясинный. По-научному – Skrantela morus, – любезно пояснила девочка. Тут бывший сержант, повидавший в жизни много всякого, испугался не на шутку. Перед ним был ужас болот. Страшная хищная нежить, к тому же обладающая определенными магическими способностями. Ее не мог остановить даже малый охранный круг. Эта нежить нападала как на одиноких путников, так и на целые караваны. Нападала обычно ночью, усыпляя свои жертвы магией, спящие люди и животные обгладывались до костей, а иногда эта тварь кости тоже перемалывала. Но бывало и так, что эта тварь нападала и днем из засады, как это произошло сейчас. За несколько мгновений от бандитов остались только изломанные скелеты. Рен закрыл глаза и стал молиться Единому и всем остальным богам, какие там есть. Потому что сейчас сержант должен был предстать перед ними. Хотя попадает ли душа съеденного такой мерзкой нежитью, в божественные чертоги? Рен горячо молился, ожидая, что его сейчас начнут поедать заживо, но тварь почему-то медлила.

– А что это он делает? – услышал он голос девочки.

– Молится, это молитва воина, готового умереть или уже умирающего, – ответила старшая.

– А он что, собрался вот прямо здесь и умереть, – изумилась младшая, – прямо здесь и сейчас? А зачем?

– Откуда я знаю, – пожала плечами старшая, Рен это увидел, приоткрыв один глаз, а младшая, подергав его за рукав куртки, поинтересовалась:

– Рен, а зачем ты собираешься умирать?

Бывший сержант открыл оба глаза и огляделся, твари не было, лишь на поляне лежали останки того, что раньше было бандитами. Он огляделся внимательнее и растерянно спросил, указывая на то место, где была нежить:

– А где?..

– Умерла, – пояснила младшая сестра, – объелась и умерла, а может, отравилась, но все равно умерла. Пошли дальше, не ночевать же нам здесь. Очень уж тут воняет всякой гадостью.

Младшая, сморщив свой курносый носик, зашагала не к дороге, а дальше в лес.

– Тут короче будет выйти к Венье, вы же собирались в Венисию, наниматься на службу? – Старшая посмотрела на Рена, потом, махнув рукой и приглашая следовать за собой, продолжила: – Так мы тоже в Венисию, и Ли уже наняла вас на службу. Так что, считайте, половина вашего желания уже исполнилась. Идем, там расскажем.

Рен пошел вслед за девушками, удивляясь своему безрассудству: на ночь глядя он шагает в опасный лес. Но это казалось ему единственно правильным. Он даже не догадывался, куда делся серый морок, но то, что тот больше неопасен, было несомненно. И то, что он устроил засаду именно на той поляне, куда спешили девушки, тоже было несомненно. Это была ловушка для банды, мастерски выполненная. Только вот кем? Этими девчушками? Или еще кто-то есть?

Девушки вышли к большому ручью, даже к небольшой речке. Эта речушка называлась Лимилинна, откуда это название всплыло в памяти у него, никогда раньше не бывавшего в этих краях, Рен не мог объяснить, но река именно так и называлась – Лимилинна. На берегу речки были приготовлены дрова для костра, лежала свежая рыба, завернутая в большие листья лопуха, даже лежал лапник, покрытый мхом, – это явно были постели. Кто-то постарался, для ночлега все тут уже было приготовлено. Причем этим кем-то явно были не девушки. Рыба была свежая, только что пойманная.

– Рыбу умеешь жарить? – спросила девочка и, получив от бывшего сержанта утвердительный ответ, скомандовала: – Давай жарь!

Пока Рен разводил костер, чистил и жарил нанизанную на прутики рыбу, старшая девушка рассказала ему, что они – осиротевшие дворянки с севера Гринеи. Во время войны потерявшие всех родных и поместье. Теперь девушки идут в Венисию к родственникам. Рассказ девушки ничего не объяснил, только запутал Рена еще больше. Если у девушек есть деньги, то почему они идут лесами, а не едут по дороге верхом? Или в почтовом дилижансе? Их боевые навыки, по крайней мере младшей, намного превосходят те, коим обучают молодых даже не дворянок, а дворянских юношей, готовящихся к военной службе.

Поужинав, сестры завернулись в большой плащ и улеглись на импровизированную постель. Завернулись с головой, совсем не думая о безопасности. Рен не был искусен в магии, но обычно на таких привалах ставили защитный круг, или же если среди путешественников не было мага, то активировался защитный амулет. В этом лесу амулет должен был быть очень мощный. Ничего подобного девочки не сделали, такую оплошность можно было бы списать на молодость и неопытность сестер. Но предыдущие события показали, что девушки если и молоды, то отнюдь не неопытны. С другой стороны, Милана призналась, что они аристократки, а Лионелла, которая предпочитает, чтоб ее называли Ли, наняла Рена на службу с самоуверенностью, присущей лишь аристократам, совсем не поинтересовавшись – согласен ли Рен. Бывший сержант вздохнул и приготовился караулить сон этих нахальных, но таких симпатичных девчонок всю ночь, ему не впервой стоять всю ночь, без смены, на страже. Уже под утро, в собачью вахту, или, как говорят орки, час быка, впавшему в полудрему Рену, чего с ним никогда не бывало, показалось, что его обнимают чьи-то нежные руки. Рен повернул голову и увидел большие зеленые глаза, которые смотрели на него с мольбой и призывом одновременно. К его губам прижались горячие девичьи губы. Рен ответил на поцелуй и провалился в какой-то омут, омут наслаждения.

Проснулся бывший сержант, когда солнце уже взошло. Такого с ним, чтоб заснуть на посту, еще никогда не бывало! Посмотрев в сторону девушек, Рен увидел, что сестры так и спали завернутые с головой в одеяло, а сам он с ужасом обнаружил, что лежит на своей постели из лапника мокрый и голый! Его одежда была в беспорядке разбросана вокруг этой импровизированной кровати. Рен не успел осмыслить происшедшего, как раздалось хихиканье, и из-под плаща высунулась голова младшей. Сержант покраснел и стал поспешно натягивать на мокрое тело свою одежду. Когда он более или менее оделся, из-под плаща высунулась голова старшей, она сердито сказала своей сестре, улыбаясь при этом:

– Что, сводница? Подглядывала?

– А вот и не подглядывала! Они же в речке под водой были! Ничего не видно было! Ничего подсмотреть не получилось бы, – начала оправдываться младшая. – И потом, я всю ночь спала! Мне сны снились! Вот!

– Ага! – ответила старшая. – И какие же тебе сны снились?

– Про мороженое, – тяжело вздохнула младшая сестра.

– Постойте, постойте! Кто был под водой? – почти вскрикнул Рен. – Как это под водой?!

– Ты же мокрый весь! – ответила младшая. – Вы с Лимилой под водой были!

– И как это ты все разглядеть успела, когда тебе такие замечательные сны снились? – ехидно спросила старшая сестра младшую.

– Под водой, и с кем? – Рен просто не мог прийти в себя.

– С Лимилой! – с нажимом ответила младшая, выпутываясь из плаща, служившего сестрам одеялом.

– Кто такая Лимила?! – ошарашенно спросил бывший сержант.

– Со мной, Лимила – это я! – раздался за его спиной нежный голос.

Рен резко развернулся и увидел миловидную девушку, одеждой которой служили только ее сине-зеленые волосы. Да и вся девушка была нежно-зеленого цвета с голубоватым оттенком. Рен вытаращил глаза и охрипшим голосом спросил:

– Ты кто?!

– Русалка, – ответила за девушку Лионелла и спросила у девушки: – Лимила, ты рыбки принесла?

– Да, – ответила девушка и положила перед сержантом неизвестно откуда появившийся сверток из листьев лопуха. Из свертка торчали хвосты довольно внушительных рыбин. А младшенькая сказала Рену:

– Готовь завтрак, нам с Мил тоже покупаться хочется!

Сестры рванули к речке. Рен пораженно смотрел на русалку, она немного смутилась и произнесла:

– Спасибо тебе, теперь я буду жить.

– Не за что, – машинально ответил Рен и, тоже смутившись, спросил: – Так это мы с тобой ночью… э-э-э… в реке?

– Да, это моя речка. Я ее хозяйка. Девушки сделали меня русалкой, – кивнула сине-зеленая красавица в сторону речки, откуда слышался громкий плеск и веселое перекрикивание сестер. Увидев недоумение на лице Рена, девушка пояснила: – Я умерла, вернее, меня убили те, кого вчера Милана и Лионелла покарали. Я стала нежитью, а они меня спасли, теперь я не нежить. А ты дал мне жизнь, русалки не могут без любви. Без любви они умирают. Спасибо тебе!

Девушка говорила, а Рен ею любовался: какая она красивая, ну и что, что зеленая. Каждый имеет какой-нибудь маленький недостаток. Потом они целовались, впрочем, это не помешало Рену почистить и пожарить рыбу. Так что, когда сестры вернулись с речки, завтрак был уже почти готов. Бывший сержант отметил, что, хоть девушки только что купались, волосы у них сухие. Это могло быть только в одном случае: они высушили свои волосы магией, ведь солнце было для этого еще недостаточно жарким.

После первой ночевки Рена удивило, что сестры вот так укладываются спать, безо всяких мер предосторожности, не устанавливая ночного дежурства, не имея никаких защитных магических амулетов, да и защитного круга сестры не ставили. Эти меры предосторожности были обычными в путешествиях, тем более в путешествиях по таким опасным местам, как Крионские болота. На третьей ночевке он тоже, очень уставший, так как отдежурил ночь накануне и отшагал целый день, плюнул на все и лег спать. Разбудил его дикий рев. Подхватившийся на ноги сержант увидел громадную тень, нависшую над местом ночлега. Судя по всему, это нечто намеревалось напасть на спящих людей, но что-то ему помешало. Милана села, протирая заспанные глаза, а Лионелла только недовольно завозилась. Черная тень снова оглушительно заревела. Даже не заревела, в этом звуке было все – от басовитого рева до дикого визга, складывалось такое впечатление, что этот звук издает стая опасных и голодных зверей.

– Разноголосость – это признак нежити, – сообщила протершая глаза Милана.

– Ага, – подтвердила так и не раскрывшая глаз Лионелла.

– А громкость свидетельствует о больших размерах издаваемой этот рев твари, – продолжила объяснения Милана.

– Ага, – опять подтвердила Лионелла и добавила, поворачиваясь к опять заревевшей твари спиной: – Мил, она же спать мешает, заткни ее!

Рен недоуменно переводил взгляд с одной девочки на другую, он стоял с мечом, готовый драться за свою жизнь и жизнь своих спутниц, а оставшаяся невозмутимой Милана зажгла яркий светлячок. В его ярком свете Рен увидел кошмарную тварь. Высотой больше трех метров, покрытую темной шерстью, с громадными когтями и огромным ртом, усеянным не менее громадными зубами. Картину дополняла обильно капающая слюна.

– Это кто? – брезгливо сморщившись, спросил Рен, он уже понял, что тварь не может напасть. Ее что-то удерживало на месте, не давая ни броситься вперед, ни убежать. Впрочем, тварь и не делала попыток убежать, она скребла всеми своими шестью ногами, пытаясь дотянуться до людей.

– Шамулла, – ответила Милана, с интересом рассматривая омерзительного зверя, – жаль, что с нами нет магистра Вайлента, такой экземпляр!

– Кто экземпляр, магистр? – не понял Рен, он также не понял, при чем здесь вообще какой-то магистр. Его обеспокоило, даже напугало имя твари, названное девушкой, насколько он помнил, убить эту нежить еще никому не удавалось. Она была неуязвима как для железного оружия, так и для магии. Своей ядовитой слюной эта нежить убивала своих жертв, поэтому к ней близко подойти никто не мог, единственным недостатком этой твари было то, что она медленно передвигалась, от нее человек мог запросто убежать, если находился вне досягаемости плевка.

– Магистр Вайлент, некромант, – пояснила Милана, – ведь это же нежить, причем очень редкая нежить. Он бы ее поизучал, так сказать, в естественных условиях.

Очень редкая нежить плюнула в людей, этот плевок людей не достиг, несколько ведер слюны упали, не пролетев и метра. Там зашипело, и трава, мелкие веточки, даже верхний слой грунта превратились в черную слизь.

– Вот, – прокомментировала это действие твари девушка, – вот так она охотится.

Тварь опять заревела, а повернувшаяся Лионелла обиженно произнесла: