Текст книги "Ле-еня и двигатель прогресса"

Он оглядел шедших рядом с ним молодых людей. Они смущенно улыбались и переглядывались. Не дождавшись ответа, профессор продолжил:

– Леня – наглядный пример экономии энергии в мире животных. Хотите проверить?

– Вы предлагаете повисеть на вашей руке, профессор? – пошутил один из «шарфов».

– На руке я вас, пожалуй, не удержу, а вот на деревьях можете располагаться – пожалуйста!

Акипаки стремительно подошёл к раскидистой сосне, потёр ладони, легко подпрыгнул, обхватил руками ветку, потом забросил на неё ноги.

– Развешивайтесь и наслаждайтесь!

Молодые люди, предвкушая нечто забавное, радостно последовали его совету. Они повисли на ветках растущих вдоль тропинки деревьев, а профессор спрыгнул на землю и начал рассказ:

– Питательная ценность листьев, которые едят ленивцы, очень мала. Ленивцы живут с минимальными расходами энергии на движение. Попробуйте почувствовать себя ленивцем – расслабьте все мышцы, кроме тех, что помогают вам держаться на ветках.

Рафаэль шагал по дорожке, обходя деревья с повисшими на них учениками, и читал лекцию:

– По сравнению с другими млекопитающими такого же размера ленивцы выполняют лишь десять процентов работы. Они не тратят энергию даже на повороты туловища, чтобы собрать себе еду. Как такое возможно?

Студенты вопросительно таращили глаза. А Акипаки вещал в необычной аудитории:

– Это возможно благодаря длинным лапам и «лишним» шейным позвонкам. Представьте себе, у трёхпалого ленивца шейных позвонков больше, чем у любого другого млекопитающего, даже больше, чем у жирафа. Благодаря этому ленивцы могут поворачивать голову на 270 градусов.

Профессор заметил, что его ученики, все, как один, начали вертеть головами, исследуя возможности поворота своих шейных позвонков. Кое-кто даже пытался захватить зубами листья или хвойные иглы и жевать их. Акипаки улыбался в бороду и продолжал:

– Ещё одно интересное отличие ленивцев от других млекопитающих – они не тратят энергию на поддержание постоянной температуры тела. Ленивцы греются на солнце, как ящерицы. Они – жители тропиков, но носят тёплую шубку. Это им нужно, чтобы сохранять тепло.

«Ленивцы» цеплялись за ветви из последних сил. Никому не хотелось сдаваться первым, ученики кряхтели, постанывали, перехватывали ветки. Акипаки хлопнул в ладоши:

– Можете вернуться за землю!

Студенты с облегчением спустились вниз. Они растирали уставшие от висения ладони, лодыжки, крутили шеями. Один из них со стоном упал на тёплую землю и спросил:

– Рафаэль, а есть другие примеры экономии энергии в мире животных? Только, чур, на дерево больше не полезу!

Профессор понимающе улыбнулся:

– На дерево лезть и не нужно!

Он огляделся вокруг, прищурил один глаз, потом другой, затем указал рукой вдаль:

– Смотрите, вон летит стая малых веретенников. Эти птички совершают перелёты из Аляски в Новую Зеландию.

– Ничего себе! – восхитились спутники Акипаки. – Что им здесь-то не живётся?

– Без отдыха они пролетают за восемь дней около 11 тысяч километров{5}5
  https://nat-geo.ru/nature/chempiony-po-pereletam/


[Закрыть]. Есть у вас идеи, как птицам это удаётся?

Профессор решил дать своим ученикам возможность порассуждать, поискать ответ на вопрос. Студенты задумались, глядя вслед улетающим птицам.

– Можно мне? – один из них поднял вверх указательный палец.

Рафаэль одобрительно кивнул.

– Я заметил вот что: птицы выстроились в виде клина. Получается, что каждый веретенник летит в поле наименьшего сопротивления воздуха. Оно создается волной от впереди летящей птицы. Это экономит энергию при полёте…

Акипаки довольно воскликнул:

– Прек-рас-ное наблюдение!

– Экономия сил при полёте, конечно, вещь, – с усмешкой заметил другой студент, – но лететь восемь дней без еды и сна, это перебор… Откуда черпать энергию? Я бы так не смог! Профессор, я слышал, что у вас есть проект «Такси для птиц». Сказали, будто бы вы выступили с предложением создать такси для птиц. Зачем это нужно? Для каких птиц? Можете рассказать?

– Конечно, могу! Чуть позже, – хитро подмигнул Акипаки.

* * *

Паук-монстр

– Чу-у-уть позже! – пропел Акипаки приятным низким голосом. – Этим проектом я займусь чу-у-уть позже!

Далеко за полночь профессор вышел из бассейна небольшой гостиницы города Гвадалахары и отправился в свой номер.

Портье стоял на своём посту. Заприметив постояльца с необычным зверьком на руке, мексиканец засиял белозубой улыбкой. Но молодой человек не успел удивиться тому, что гость намочил на себе всю одежду. Его внимание привлёк пронзительный визг из какой-то комнаты. Судя по высокому тону, верещала женщина. Громко и как-то отчаянно. За одной волной визга следовала другая, потом следующая, пока бедняжка не начала хрипеть. Портье и Акипаки на секунду замерли, а затем разом бросились на помощь. Из номеров тут и там выглядывали заспанные, перепуганные постояльцы. Люди недоумевали, что происходит. Пожар? Ограбление? Землетрясение? Что делать?!

Портье и профессор бежали на звук и в один момент поняли, что крик доносится из номера 13. Того самого номера, где остановился Акипаки. В нескольких метрах от комнаты профессора, прислонившись к стене, стоял мужчина в полосатом халате. Он держался за сердце и лепетал:

– Ну сделайте что-нибудь! Мне нельзя волноваться!

Портье вежливо взял постояльца за плечи и проводил его со словами:

– Сеньор, успокойтесь, мы сейчас со всем разберёмся. Вам ничего не угрожает! Оставайтесь в своём номере!

Акипаки влетел в свою комнату и увидел, что на диване стоит полненькая перепуганная девушка в форме горничной. Та самая, что переносила кактус. Одной рукой эта сеньорита зажимала себе рот, чтобы больше не кричать (хотя у неё это уже не очень-то получалось, бедняжка могла только сипеть), а другой рукой показывала на пол. Глаза горничной были полны ужаса.

Профессор перевёл взгляд туда, куда указывала девушка, – на полу сидел огромный паук ярко-красного цвета. Размером он был около 15 сантиметров. Паук стоял на задних лапках, а передними счёсывал с грудки колючие волоски.

«Ужасающее зрелище, – подумал Акипаки. – На её месте любой бы испугался».

Вслед за учёным в номер вбежал портье. Увидев восьминогое красно-чёрное страшилище, почёсывающее брюхо, он живо снял с ноги ботинок и уже замахнулся, чтобы запустить им в паука. Но профессор остановил его, захватив запястье уверенным движением руки:

– Ни в коем случае! Это мой паук. Очень редкий экземпляр!

Акипаки быстро посадил Леню на тумбочку. Обошёл паука сзади и взял его двумя пальцами за бока, плотно обхватив тело между вторыми и третьими лапами. Паук замер.

– Бедненький, на тебя накричали! – Рафаэль аккуратно опустил редкое создание в оказавшийся открытым бокс. Плакат с предупреждающими надписями лежал в стороне. – Не переживай, малыш, сеньорита больше так не будет! – ласково пообещал профессор. – Она не со зла кричала.

Акипаки плотно закрыл крышку над пауком и повернулся к портье:

– Всё в порядке! Все живы и здоровы, все целы и невредимы. Вам следует успокоить постояльцев. Сеньориту горничную я напою чаем с мятой. Она, кажется, сорвала голос. Слезайте с дивана, милочка, вам больше ничего не угрожает! – профессор протянул даме руку.

Девушка осторожно спустилась на пол, всё ещё испуганно косясь в сторону террариума:

– Простите меня, пожалуйста, я такая любопытная! – шептала девушка. – Я не должна была этого делать, но там был такой красивый череп с ромашкой…

Услышав это признание, Акипаки захохотал:

– Что? Красивые ромашки? Ха-ха-ха! Дорогая моя, а что было написано НАД черепом, вы видели?

– Я не читала, там так много надписей и все на каких-то непонятных языках… – пролепетала девушка, стремительно краснея.

Акипаки опять взорвался смехом. Он схватился одной рукой за голову и хохотал на весь коридор. На глазах выступили слёзы. В проёме двери показался портье – он не успел далеко отойти, – а за ним нарисовалась сначала испуганно-любопытная физиономия, а следом и вся фигура постояльца в полосатом халате. Полосатый прижимал руку к левой стороне груди:

– Что у вас опять? Вы меня с ума сведёте! То кричат, то хохочут. Сплошное сердцетрясение…

Но смех профессора был таким заразительным, что никто не мог ни сердиться, ни оставаться спокойным. Понятно, что ночью шуметь не следует, но веселье было не остановить. Рыжий профессор хохотал, тыкал пальцем в рисунок с предупреждающими надписями и сквозь смех объяснял:

– Я написал этот плакат, чтобы никто не трогал! А она увидела красивый череп с ромашкой и открыла террариум! О Боже, за что мне это?!

Вскоре все понемногу успокоились. Портье посерьезнел и произнёс официальным тоном:

– Профессор, я приношу вам свои извинения за причинённые неудобства. Горничная не должна была прикасаться к вашим личным вещам. Я доложу о случившемся управляющему. Девушка будет наказана: оштрафована или уволена.

– Нет-нет, что вы! – Рафаэль мгновенно преобразился: улыбка сползла с лица, брови сошлись на переносице. – Я прошу вас не делать этого. Сеньорита получила урок на всю жизнь. Мы с ней ещё чуть-чуть потолкуем.

Портье пытался что-то возразить, но Акипаки подошёл ближе, положил молодому человеку руку на плечо и, нависая над ним рыжими лучами бороды и усов, доверительно из них пробасил:

– Конечно, сообщить руководству о происшествии нужно. Обязательно нужно. Но, пожалуйста, передайте управляющему мою просьбу: не надо никого наказывать за случившееся. Я тоже хорош, ромашку нарисовал, – профессор снова рассмеялся.

– Вы очень добры, сеньор! – портье склонил голову в знак благодарности. – С вашего позволения я вернусь к исполнению своих обязанностей.

– Конечно, конечно! Ступайте. Вас ждёт работа.

Акипаки проводил мужчин из номера и обратился к горничной:

– Вы напуганы и переживаете из-за случившегося. Позвольте поухаживать за вами? Какой напиток вам приготовить? Чай? Кофе? Матэ?[19]19
  Матэ (либо мате), или парагвайский чай, – популярный в Южной Америке травяной напиток из высушенных измельчённых листьев растения падуба парагвайского.


[Закрыть]

* * *

Загляни в свой страх

– Простите меня, пожалуйста! Мне так стыдно! Какой глупый поступок… – сокрушалась горничная. – Зря я устроилась на эту работу. Я же на каникулах. Лучше бы домой в Гуанахуато уехала…

– Перестаньте себя ругать, никто не пострадал. Ну, пара седых волосков появились в моей бороде, не более того, – шутил Акипаки. – Борода у меня густая. Я их вырву, если обнаружу, и – сим-селябим, всё забыто!

Профессор подул на ладонь, как бы сдувая с неё седые волоски.

– Лучше расскажите мне, где вы учитесь. Мне интересно!

– В самом деле? – от неожиданной просьбы девушка заулыбалась.

– Конечно, – подтвердил Рафаэль, наливая в чайник воду.

Он не хитрил. Профессор любил общаться с людьми. Каждый мог оказаться интересным собеседником, рассказать что-то полезное. Таксист, горничная – у каждого была своя история.

– Ой, можно мне заварить матэ? – тихо попросила девушка.

Говорить громче у неё не получалось. Точнее, получалось, но звук выходил с хрипом. Голос она в самом деле сорвала. Горничная смотрела, как профессор возится с заварочным чайником…

– Нет-нет. В этом номере были пара калебасов и бомбильи. Матэ нужно заваривать в калебасе – специальном сосуде в виде баночки, а пить его с помощью бомбильи, трубочки с фильтром. – Девушка поднялась с места: – Позвольте, я сама заварю матэ! Спасибо, что не сердитесь на меня, – взгляд её стал чуть веселее.

Акипаки уступил место перед чайником. Девушка совсем оттаяла, перестала сокрушаться и взялась колдовать над напитком:

– Вам точно интересно, где я учусь? – переспросила она. – Просто уже поздно. Вы, должно быть, устали.

Девушка отточенными движениями готовила матэ и при этом рассказывала:

– Моя смена закончилась. Я увидела, что вы пошли в бассейн, и подумала: принесу вам в номер чистые полотенца и пойду домой. Зашла, увидела ромашку… Что меня дернуло к ней потянуться? – Горничная тяжело вздохнула, виновато посмотрела на постояльца и быстро зашептала: – Приоткрыла крышку, а там он! И пополз на меня! Как я испугалась!

Девушка схватилась за голову и замерла, вспоминая пережитое. Потом подошла чуть ближе к столу, изображая свои действия:

– Хотела закрыть его крышкой, а руки дрожат! Он всё вверх лезет и таращится на меня, таращится обоими глазищами! Ужас, как боюсь пауков! – горничная передернула плечами и отошла подальше от опасного соседа.

– Восемью, – поправил её Акипаки.

– Что? – не поняла мексиканка. Она разволновалась и нервно поглядывала в сторону коробки.

– У этого паука восемь глаз, – благодушно пояснил профессор.

Девушка недоверчиво посмотрела на Рафаэля:

– Восемь лап и восемь глаз?

Акипаки кивнул, пряча в усы улыбку.

– Зачем ему столько? – изумилась горничная.

– Чтобы лучше видеть, дитя моё! Паук смотрит перед собой, смотрит позади себя… – Акипаки сложил пальцы в форме бинокля, приложил их к глазам и повертелся в разные стороны.

Изображая паука, профессор увлёкся и не сразу заметил, что молодая мексиканка застыла, не двигаясь. Эта сценка была ей не по душе: девушка представила, что огромный рыжий паук охотится на неё.

– Но зрение у них слабое, – поспешил утешить её Акипаки. – Паук «видит» мир ногами.

– Так у него и на ногах глаза? – растерянно уточнила девушка.

Она после всех событий медленно соображала и не понимала, как верить тому, что говорит новый знакомый.

– Ну нет, на ногах нет, это было бы слишком, – заверил её Рафаэль, – пауки с помощью волосков на своих конечностях ощущают вибрацию. Ими, кстати, пауки не только видят и слышат – ногощупальцами они определяют запах и вкус.

Горничная набрала в грудь воздуха и, вытянувшись в струнку, задержала дыхание, закрыла глаза и медленно-медленно, через нос выдохнула. Слишком много на неё свалилось за этот вечер! Сначала огромный страшный паук, теперь странный иностранец, который изображает паука и рассказывает удивительные непонятные вещи.

– Так что было дальше? Вы не смогли закрыть крышку и…? – приятный низкий голос вернул девушку к беседе.

Она глянула на постояльца – рыжеволосый иностранец улыбался, на коленях у него шевелился небольшой мохнатый зверёк с простодушной мордахой.

– Я стала пятиться назад, а он вылезает. Я залезла на диван. А он бухнулся на стол, с него – на пол и снова на меня ползёт! Жуть как страшно было! Я давай кричать. А дальше вы всё знаете… Зачем вам такое чудище? – девушка нахмурилась и вопросительно посмотрела на Акипаки.

– Это не чудище, – бодро ответил хозяин номера. – Это – красноколенный паук-птицеед. Кстати, мексиканский! Находящийся на грани исчезновения…

– Он ещё и птиц ест?! – ужаснулась горничная.

– Ну, нужно же ему чем-то питаться! – рассмеялся профессор. – В природе он охотится на насекомых, земноводных и птиц. Вы любите птиц? Вам жалко, что их кто-то ест?

– Да, люблю, – воскликнула девушка. – Я просто сразу вспомнила, что во дворе нашей гостиницы живут горлицы. Он их не тронет?

– Знаю-знаю, прекрасные соседи. Их курлыкающая синеокая компания приветствовала меня утром! – отозвался Акипаки. – Я проснулся, открыл окно и первым делом увидел их – щебечут, воркуют, пёрышки чистят. Обещаю вам, ни одна горлица от моего паука не пострадает! – Рафаэль клятвенно прижал правую руку к сердцу. – Между прочим, у меня живёт не слишком агрессивный вид пауков. Уверяю, он был напуган происшествием не меньше, чем вы, потому и встал на дыбы.

Горничная недоверчиво покачала головой. Она не могла поверить, что испугала паука.

– Да-да, – продолжил Акипаки. – В случае опасности эти пауки встают на дыбы, чтобы показать противнику свои клыки.

– Клыки показать! А брюхо он зачем чесал?

– Так это его защита! Волоски немного ядовитые, – непринуждённо пояснил учёный.

Зрачки девушки расширились от страха. Но профессор поспешил её успокоить:

– Они не опасней укуса пчелы или осы. К тому же вы не касались этих волосков на его животе, правда?

– Нет, нет, не касалась, – подтвердила горничная.

Она опасливо оглянулась на террариум:

– А он не вылезет?

– Не вылезет! – заверил свою гостью Акипаки. – Ну что, готов ваш чай?

– Да, конечно, – произнесла девушка, подавая матэ профессору. – Попробуйте!

Сама она к напитку не притронулась – видимо, мысли об опасном соседе не давали ей покоя.

– Скажите, а зачем вам такой паук?

– О, это длинная история, – ответил уклончиво Рафаэль, потягивая напиток через трубочку. – Всё началось с того, что я в детстве очень боялся пауков.

– Вы?! Боялись? – не поверила собеседница. – А теперь завели себе ядовитого паука?

– Совершенно верно! – кивнул Акипаки. – Прекрасный вкус! – похвалил он матэ.

Профессор сделал несколько глотков, а потом доверительно наклонил голову и произнёс зловещим шёпотом:

– Сначала я боялся, очень боялся пауков, а потом решил, что лучший способ избавиться от страха – это заглянуть в него поглубже.

– Как это? – девушка с изумлением смотрела на противоречивого постояльца.

– Вот так. Причём это касается не только пауков, – пояснил профессор. – Если я чувствую, что что-то внушает мне страх, то начинаю изучать это. И не только сам предмет, но и себя самого. Я пытаюсь понять, что именно во мне вызывает такие реакции.

Хозяин номера замолчал, не спеша потягивая матэ через трубочку-бомбилью, а девушка откинулась на спинку дивана и задумалась. Она старалась совместить в своём мозгу не очень совместимые вещи: «Боялся пауков и завёл их себе, чтобы не бояться. Он говорит ерунду или это я поглупела к вечеру? Такое случается к концу рабочего дня…»

Её мысли прервал голос иностранного гостя:

– Первый шаг к победе над своими страхами – это осознание своих реакций, эмоций. Причина ведь не в пауках. Причина страха – в моей реакции на пауков. Вы понимаете?

Горничная неуверенно кивнула. Она внимательно слушала.

– То же самое с людьми, – продолжил Акипаки. – Если мне что-то не нравится в другом человеке, я начинаю разбираться в себе, в своих реакциях. Дело не в нём. Дело во мне. Что вызывает во мне такие чувства? Мне не нравится его поведение. А почему? Может быть, я так же иногда веду себя по отношению к другим? Или взять, к примеру, обиды. В чём их причины? Опять же – в моих реакциях, в моих ожиданиях. Они не оправдались, и я обиделся. Я стараюсь докопаться до первопричины. Понимаете?

Девушка сосредоточенно кивнула:

– Очень интересно вас слушать. Никогда об этом не задумывалась.

Матэ в её калебасе так и оставался нетронутым.

– Я начал изучать пауков и в конце концов не только перестал их бояться, но и полюбил их. Да-да! – Акипаки поймал недоверчивый взгляд девушки. – Пауки – чрезвычайно интересные и полезные создания.

– Вы имеете в виду то, что они уничтожают насекомых? – решила уточнить горничная.

– И это тоже! Считается, кстати, что пауки съедают больше насекомых, чем все другие виды животных вместе взятые.

– Ого! – восхитилась девушка. – А в Бразилии пауки даже по небу летают. Целыми стаями!

– Точно-точно, стаями, – тряхнул факельной головой Акипаки. – Вы вспомнили про пауков Parawixia bistriata. Они живут большими колониями. Вместе плетут сети, вместе охотятся. Их паутины огромны – до трёх метров в ширину, до четырёх метров в длину{6}6
  https://www.popmech.ru/science/news-457952-armiyaletayushchih-paukov-vyhodit-na-ohotu-zhivoy-dozhd/


[Закрыть].

Чтобы показать размеры паутины, мужчина вскочил с места и, раскидывая в стороны длинные руки, меряя пол великанскими шагами, начал двигаться по комнате.

– Пауки поднимаются на своих сетях в небо и ловят в них насекомых, иногда даже птиц.

Услышав про птиц, девушка нахмурилась. Но Акипаки развёл руками и миролюбиво добавил:

– Для человека эти пауки безвредны. Не только безвредны – ещё и очень полезны. Смотрите сами: они ловят мух и комаров. Все пауки уничтожают кровососов – кстати, переносчиков опасных болезней. Пауки ещё защищают от губительных нашествий насекомых леса и посевы. И это далеко не всё!

– Что ещё? – с нетерпением спросила горничная. Она уже посматривала в сторону паука с уважением.

– Пауков используют в медицине, – пояснил Акипаки. – Все пауки вырабатывают яд, которым обездвиживают либо убивают своих жертв.

Девушка боязливо поёжилась и отсела на диване чуть подальше. Заметив это, профессор улыбнулся:

– Этот яд опасен только для тех, на кого паук охотится. Пауков, опасных для людей, не так уж много. Зато польза от них для человека огромная. Вот, послушайте!

Акипаки начал перечислять, загибая пальцы:

– Из яда пауков делают лекарства от высокого давления, от образования тромбов, болеутоляющие, антибиотики. Вы знали о противомикробных свойствах паутины?

Горничная отрицательно покачала головой. На что Акипаки заявил:

– Если паучьей сетью замазать ранку, то она быстрее заживёт.

Факты для шахты

1. Паутина, которую плетут пауки, надёжнее и крепче кевлара, из которого делают пуленепробиваемые щиты[20]20
  Кевлар – один из самых прочных материалов, созданных человеком, прочнее стали.


[Закрыть].

2. На каркасную нить паука-крестовика можно подвесить груз массой 0,5 г, и она не порвётся. А стальное волокно такой же толщины не выдержит и 0,25 г.

По расчётам учёных, каркасная нить паучьей сети, будь она толщиной с карандаш около 6 мм, может остановить «Боинг-747», идущий на посадку на скорости 260 км/ч[21]21
  Леви Джоэл. Большая книга аналогий. Антиучебник, который поможет влюбиться в науку. – М.: МИФ, 2019. – С.110–111.


[Закрыть].

3. Принципы передвижения пауков легли в основу создания многоногих роботов.

4. Изучение паучьего зрения позволило разработать новые 3D-камеры.

5. Крошечные волоски, которые растут на телах пауков, подсказали учёным идею создания водоотталкивающей поверхности.

Профессор вернулся в кресло, удобно в нём устроился и сделал несколько глотков матэ:

– Прекрасный, прекрасный вкус! Горький матэ… Есть в тебе грубоватая резкость и крепость ладони мужской, горький матэ[22]22
  Начало стихотворения «Горький матэ» уругвайского поэта Фернана Сильвы Вальдеса.


[Закрыть]. Обожаю этот напиток! Он просто кладезь витаминов и полезных веществ.

– Так вы, значит, врач? – поинтересовалась девушка.

– Нет. Не врач. Я учёный, работаю на стыке двух наук, биологии и физики. Может быть, вы слышали о биомеханике? О биомимикрии? Нет?

Девушка немного смутилась:

– Я не знаю, что это такое. Я понимаю только значение слов, из которых эти названия составлены – био и механика, био и мимикрия…

– Ничего страшного! – ободрил её Акипаки. – Вы честно про это говорите. Не стыдно признаться, что не знаешь. Стыдно не пытаться узнавать новое. Я занимаюсь вот чем: ищу, как применить для блага человека те технологические идеи, что есть в природе.

– Как это? – не поняла девушка. – Какие в природе могут быть технологические идеи?

Акипаки загадочно улыбнулся:

– О-о, уверен, вы без труда назовёте некоторые из них. Я помогу для начала. Идею застёжки-липучки человек заимствовал у репейника. У птиц человек взял…

– Я поняла, – девушка прервала профессора и с азартом продолжила: – Крылья для самолёта человек взял у птиц, а у лягушек и уток подсмотрел, как сделать ласты для плавания!

– Ого! Видите, как быстро вы поймали мою мысль! Давайте, в конце концов, познакомимся, – предложил учёный, – я почти допил ваш чай, а всё ещё не знаю, как вас зовут. Моё имя – Рафаэль Акипаки.

– А меня зовут Руфа, Руфа Акэ, – отозвалась девушка.

– И это в точку! – воскликнул профессор восторженно.

Он многозначительно поднял вверх указательный палец:

– Имя Руфа означает «золотоволосая». У вас волосы каштаново-рыжего цвета. Это редкость для Мексики.

– Да уж, – засмеялась Руфа. – Рыжие у нас редко встречаются. Один парень с биологического сказал, что цвет моих волос – это мутация. Но я не обиделась! – девушка беспечно махнула рукой. – У меня дома, в Гуанахуато, живёт рыжая козочка. Я увидела её на рынке и так обрадовалась, как будто родственницу встретила. Купила её. Она мне как сестрёнка теперь. Мы с ней две рыжухи. Только она ещё рыжее, чем я. У неё шерсть похожа на огонь, на ваши волосы.

– Неплохое сравнение! Сестрёнка-рыжуха, – воскликнул Акипаки. – Нас уже трое, союз рыжих!

Учёный запустил пальцы в свою густую шевелюру, вздохнул и сказал:

– Сколько же дразнили меня в детстве за цвет волос! И не только за них… Внешность с детства была поводом для острот в мой адрес, – профессор усмехнулся, вспоминая. – Я сначала расстраивался, а потом решил для себя: раз уж угораздило меня родиться с такой внешностью, что за версту видно – длинный, тощий, рыжий, – Акипаки подкрутил ус и поднял вверх указательный палец, – то я могу это сделать своей «фишкой». И я стал специально веселить своих друзей. Запоминал анекдоты, а потом рассказывал их пачками. Даже примерял на себя роль клоуна. Представляете? Клоун Рафаэль!

Акипаки взлохматил волосы, вышел на середину комнаты, встал, потешно отставив в сторону одну ногу, улыбнулся во весь рот и широко раскинул руки, как бы приветствуя публику:

– А вот и я! Ваш Рафаэль!

Руфа зааплодировала и воскликнула:

– Добро пожаловать в цирк Акипаки! Весь вечер на арене любимец публики, неунывающий Рыжий! – и добавила уже заговорщицки: – Только бороду и усы, боюсь, пришлось бы сбрить. Ни разу не видела усатых-бородатых клоунов.

«Клоун» с сомнением качнул головой, прищурил глаз и щёлкнул пальцами:

– Или придумать такую форму для усов и бороды, чтобы она понравилась зрителю!

– Похоже, вы любой минус готовы превратить в плюс! – со смехом заметила девушка.

– О да, – отозвался Акипаки, – обожаю парадоксы[23]23
  Парадукс (от др.-греч. παράδοξος – неожиданный, странный, от др.-греч. παρα – против, вопреки и др.-греч. δόξα – мнение, представление, предположение) – рассуждение, которое расходится с общепринятым мнением и кажется нелогичным или противоречащим здравому смыслу (часто лишь при поверхностном понимании).


[Закрыть]. Люблю с их помощью находить неожиданные решения. Учу этому своих студентов.

– Рафаэль, мне нравится ваше отношение к жизни, но… – Руфа замялась. – Не всякую особенность внешности можно сделать «фишкой». Не всякую и не каждому.

– Да, конечно, – согласился Акипаки.

От его веселья не осталось и следа. Он изучающе взглянул на собеседницу:

– И знаете, мне нравится, что вы об этом сказали. Вы об этом уже думали, так ведь?

Девушка опустила глаза. Профессор подошёл к окну, постоял, глядя на улицу, а потом произнёс:

– Я для себя это определил так: физические ограничения дают нам возможность расти. Духовно, интеллектуально. Они подхлёстывают, если можно так выразиться. Открою вам небольшой секрет: у меня правая нога чуть короче левой. Я ношу ортопедическую обувь. Без неё слегка прихрамываю, но со специальной стелькой это почти не заметно и не причиняет мне неудобства. В детстве я много переживал по этому поводу. Я сравнивал себя со сверстниками и страдал. Мне казалось, что я хуже других, – Рафаэль горько усмехнулся.

– Так что же вам помогло? Вы перестали сравнивать себя с другими?

– Перестал! – тряхнул огненной головой Акипаки. – А помогли мне мои родители. Сейчас расскажу как.

Профессор примостился на подлокотнике кресла, вытянув ноги почти до стола:

– В нашем доме всегда звучала музыка. Мой отец – музыкант. Однажды он заметил, что я играю в солдатиков и напеваю мелодию из «Пера Гюнта». Это сюита Эдварда Грига, помните такую вот? – И Акипаки напел мотив «В пещере горного короля», дирижируя при помощи бомбильи.

Руфа закивала:

– Конечно, помню!

– Я любил музыку Грига, и отец решил рассказать мне о жизни этого композитора. Я узнал, что в детстве Григ перенёс тяжелую болезнь. Он чуть не умер, а потом перестал расти. Его рост остановился на 152 сантиметрах. Музыкант жил в Норвегии. Это страна великанов, могучих викингов. Средний рост норвежских мужчин в то время был более 180 сантиметров{7}7
  https://shkolnaiapora.ru/kompozitory/edvard-grig.html


[Закрыть]. Представляете, каково было Григу? – профессор вопросительно посмотрел на Руфу. – Каково это – быть маленьким среди великанов?

– Не сладко, – посочувствовала она. – Но я ничего не знала о росте Грига…

– Вот! – воскликнул Акипаки и поднял вверх указательный палец. – В том и дело! Вы об этом не знали. И об этом мало кто знает. Потому что это не важно! – Он выделил голосом последние слова.

Учёный встал с места и несколько раз прошёлся по комнате, заложив руки за спину. Он напевал мелодию из сюиты «Пер Гюнт» и шагал в ритм музыки.

Девушка подумала, что профессор примеряет на себя роль горного тролля. Наконец Рафаэль остановился и продолжил рассказ:

– Мы слушали Грига, и отец спросил меня: «Кто написал эту музыку? Как ты представляешь себе этого композитора?» Я немного подумал, вспомнил его пьесы, а потом ответил: «Григ огромный! Он большой, как залив! Как море! Как вид с высокой горы!» Отцу понравился этот ответ. Да! Он рассмеялся, подхватил меня на руки, поднял к самому потолку, покружил, а потом опустил на пол, положил мне руку на плечо и сказал, что я верно почувствовал Грига. Ощутил величину его таланта.

Акипаки снова замолк. Он ходил по комнате, поглаживая бороду. Глаза его блестели. Профессор беззаботно улыбался – он вспоминал. Руфа, глядя на него, живо представила себе вихрастого рыжего мальчика и его папу, такого же, как сейчас учёный, – высокого, с бородой. Как они веселятся, вместе играют солдатиками, шагают под музыку Грига…

– Потом отец задал вопрос, – неожиданно опять заговорил Рафаэль, – имеет ли для меня значение рост композитора? Я с жаром, уверенно воскликнул: «Нет! Не имеет!» Я понял тогда, что Григ вырос. Не физически. Он стал великаном в глазах людей благодаря своей музыке. Та беседа с отцом помогла мне понять: важно лишь то, что ты делаешь…

– Да, – отозвалась девушка, – глупо высмеивать внешние особенности, то, что дано природой. Человек это не выбирает.

– Совершенно верно, – поддержал мысль Акипаки, – зато человек выбирает, чем заниматься, чему учиться, какие качества в себе развивать. После разговора о Григе мне стало важно не то, как человек выглядит, а то, что он делает, в какую сторону меняет этот мир. Ведь только это и имеет значение.

Профессор остановился перед девушкой и, сложив ладони вместе, весело произнёс:

– Довольно обо мне! Расскажите всё же, если это не секрет, чем вы занимаетесь, Руфа? На кого учитесь? Чему хотите посвятить свою жизнь?

Руфа осмелела: добродушный профессор располагал к себе. Потрясение от встречи со страшным пауком совсем забылось. Девушка уселась на диване поудобнее и начала рассказ о себе:

– Я учусь на историческом. Я пошла учиться туда, потому что мечтаю раскрыть тайну ольмеков.

* * *