Текст книги "В поисках упавшей ракеты"

Глава 8

На вертолетную площадку на бешеной скорости влетел «уазик» и, резко затормозив, остановился. В ноздри майора пахнуло запахами разогретого масла и жженных дисков.

– Явились, блин, не запылились, – майор облегченно перевел дух. Из «уазика» выбрались трое мужчин, одетых в такие же одежды, что и спецназовцы. У каждого за спиной виднелся небольшой камуфлированный рюкзачок. Увидев майора, они тотчас направились к нему.

– Все, все, в вертолеты, – замахал на них руками Светлов, – некогда лясы точить. И так задержались.

– Понятно, все нам понятно, – ответили специалисты-электронщики, но, прежде чем повернуться, чтобы уйти, один из них, щекастый и пухлый, с уже заметно выпирающим животиком, задал вопрос:

– А в каком вертолете летит командир спецназовцев?

– В ближнем, – машинально ответил Светлов и только затем подумал: «А на кой черт ему это нужно?»

– Ну, тогда я в нем не полечу, – непонятно почему решил спрашивавший и вместе со своими товарищами направился к раскручивающим лопасти вертушкам.

– Тогда полечу я. – решивший лететь в противоположность своему товарищу был строен. Широкие плечи и даже сквозь просторные рукава рубахи заметные бицепсы говорили о том, что парень всерьез дружит со спортом. На вид ему было лет тридцать с небольшим хвостиком, темные волосы коротко подстрижены, на довольно симпатичном лице легкая приветливая улыбка. – Никто не возражает?

– Да лети, бог ты мой, – не ответил, а скорее отмахнулся от вопроса третий – высокий, худощавый парень с длинными, едва ли не до плеч волосами.

– А ты чего с командиром не захотел лететь? – атлет задал вопрос своему полноватому сослуживцу.

– Да к чертям! Те, что с командиром, везде первые и попрутся, – ответил полный и, вдруг поняв, что сболтнул лишнее, замахал руками: – Все, все назад, дороги нет. Я в твой вертолет не сяду, ты сам напросился. Никаких переиначиваний!

– Да я… и… не собирался, – с расстановкой произнес атлет. – Мне даже по кайфу. Я за это еще и премию у руководства выпрошу.

– Ага, будет нам премия, – третий специалист скорчил кислую мину, – по всей морде будет. Особенно если выяснится, что наш отдел напортачил.

– Да не наша это ошибка, – возразил полный. – Все десять раз проверялось. Это на сборке что-то нахимичили. Понабрали с улицы по объявлению, лапают все грязными руками, а потом ракеты падают.

– Да будет вам. Привезем оборудование и все узнаем, – успокоив товарищей, атлет поднял руку в прощальном приветствии и свернул к выбранному вертолету.

– Давай, давай, поживее, – призывно махая рукой, поторопил его длинноусый борттехник. – Уже взлетаем.

– Бегу, бегу. Ух, прокачусь! – И без того улыбавшийся атлет, расплывшись еще более широкой улыбкой, ступил на лесенку и, низко пригнувшись, влез в салон.

– Кто командир? – не переставая улыбаться, первым делом спросил он, и ему навстречу подался высокий, стройный, можно сказать, даже сухощавый военный.

– Артем, – протянув руку, представился он.

– Сеня… Савелов, – цепкий, оценивающий взгляд вошедшего прошелся по бойцам, по лицам которых непрестанно бежала легкая, едва заметная мерцающая рябь тени, отбрасываемой от все быстрее и быстрее раскручивающихся лопастей.

– Значит, ты и есть тот инженер-электронщик, что будет заниматься демонтажем оборудования? – спросил Немирович. Гражданский специалист кивнул и сделал шаг в сторону, уступая место забравшемуся в салон борттехнику. Вертолет слегка качнулся, накренился вперед, набирая скорость, подпрыгнул и пошел вверх.

Немирович, заметив внимание к своему личному составу со стороны инженера, тоже не остался в долгу – внимательно изучил будущего спутника.

– Оружия нет?! – вопрос, заданный Немировичем был риторическим и ответа, казалось бы, не требовал, но все же Савелов предпочел ответить.

– Нет, – казалось, улыбка на лице Семена приклеилась навеки, – мое личное оружие вот тут, – он постучал себя по широкому лбу, – а на сегодня есть еще и ключи с отвертками. Если нападут моджахеды, уж я им дырок понаковыряю. – И вдруг улыбка его погасла, а следующая фраза прозвучала совсем иным тоном. – Может, хоть вы меня чем-то вооружите. Пистолет какой или гранату?

Над ответом Немирович не раздумывал ни секунды:

– Нет, – твердо заявил он.

– Как голый, – сокрушенно выдохнул специалист, видимо, все же на что-то надеясь, но капитан оказался непреклонен.

– Проходи вон туда, – он показал рукой на скамью со свободным местом, тем самым недвусмысленно намекая, что разговор окончен.

– Премного благодарен, – съязвил Савелов и, скинув с плеча рюкзак, прошел к указанному месту. А Немирович притулился рядом с командиром группы. Спустя пару минут Иванов заерзал, еще плотнее прижался к заместителю командира роты и, приблизив губы почти вплотную к его уху, негромко произнес:

– Слушай, Константиныч, предлагаю ему гранату все же дать, на всякий случай.

Немирович метнул на группника злой взгляд и покрутил пальцем у виска:

– Гражданскому? Ты совсем с присвистом. Дашь ему гранату – он сам подорвется и нас к чертям собачьим подорвет. Или потеряет. Ты где ее потом рожать станешь?

– И то верно, – со вздохом согласился старший лейтенант и больше до самого конца полета никаких «конструктивных» предложений от него не поступало.

Время шло. Приближалась зона высадки. Иванов взглянул на часы, покосился на прикрывшего глаза Немировича, окинул взглядом притихших бойцов, выделил из общего числа тупо пялившегося перед собой радиста и, еще раз взглянув на часы, негромко потребовал:

– Игорь, врубай радиостанцию. И не выключай, оставайся на приеме.

– Угу, – радист младший сержант Карелов, сидевший бок о бок с инженером-электронщиком Савеловым, достал радиостанцию и принялся проверять ее работоспособность.

– О, – повернув голову к радисту, удивленно воскликнул Савелов, – что я вижу? Наше изделие – «Аквилон 7»!!! А я и не знал, что они уже в войска поступили. Оперативно.

– Выдали, – не слишком любезно отозвался радист и, закончив проверку, начал убирать радиостанцию обратно в разгрузку.

– Можно? – Савелов просительно протянул руку. Карелов поколебался, но отказывать в просьбе не стал.

– Только ничего не трогайте, – потребовал он.

– Как можно? – улыбнулся электронщик, и «Аквилон» перекочевал к нему в руки. В этот момент вертолет наиболее ощутимо тряхнуло, и радиостанция выпала из рук державшего ее Савелова. Несколько раз, неуклюже перехватывая радиостанцию в воздухе и снова роняя, тому все же едва ли не у самого пола удалось предотвратить падение.

– Уф, как же перепугался, – выдохнул Савелов, стряхивая со лба мгновенно выступивший пот. – Чуть было беды не натворил. Уф, на, держи, – он, удерживая радиостанцию двумя руками, подал ее вдруг беззаботно заулыбавшемуся радисту.

– Ничего бы с ней не случилось, она противоударная, – успокаивая, пояснил он, забыв, что говорит об этом одному из создателей этого спутникового средства связи.

– Я знаю, – Савелов виновато улыбнулся, – но одно дело испытания, другое вот тут, вот так.

– Это вы ее изобрели?

– Не я один, но принимал участие, – скромно сообщил Савелов.

– Крутяк. – Карелов поднял вверх указательный палец. – А радиостанция блеск – легкая, компактная, связь куда захочешь. Хоть в Африку.

– Рад, что понравилась, – сказал инженер-электронщик и, давая понять, что потерял всяческий интерес к продолжению беседы, закрыл глаза.

Банников чувствовал, что его слегка мутит. Вообще-то качку и перегрузки он переносил хорошо, но не в этот раз. То ли менялась погода и сказывалась его давняя контузия, то ли утренняя пища не пошла ему впрок, но лицо Петровича залила матовая серость и очень хотелось поблевать. Будь Петрович дома, рядом с унитазом, он бы так и сделал – выблевался и тем самым успокоил терзавшую его муторность, но в вертолете, да еще при личном составе… позориться таким образом не хотелось. И потому Вадим Петрович терпел. Терпел, сжав зубы и собрав всю волю в сжатый до побелевших костяшек кулак. Терпел и молил, чтобы полет поскорее закончился. Меж тем погода и впрямь сменилась – небо потемнело, солнце спряталось за серую дымку облачной наволочности. Вертолет заметно раскачивало. Но странным образом дополнительная болтанка не только не ухудшила состояние Банникова, а наоборот, «волшебным» образом привела в норму. Так что когда их «Ми-17» начал снижение, Вадим Петрович чувствовал себя уже вполне сносно.

– Артем! – сквозь шум двигателя и свист винтов до прикрывшего глаза Немировича донесся голос борттехника. – Командир зовет.

– Подержи, – передавая автомат Иванову, попросил Немирович и, поднявшись, направился в кабину.

– Видишь, какая муть? – подполковник показал вперед и вниз. Прямо по курсу сгущалась серая пелена. Болтанка усиливалась.

– Вижу, и что?

– А то, – вертолетчик, повернув шею, сердито взглянул на командира спецназовцев, – я людей гробить не хочу. Даже по приказу своими людьми рисковать не стану. Ветер за двадцатку, видимость ноль. А у меня народ – без году неделя. Гробанутся, как есть гробанутся. И костей не соберешь.

– А сам?

– Что сам?

– Сам сесть сможешь?

– Куда в эту гущу? – безнадежный кивок вперед.

– У нас задача. Мы должны ее выполнить! – с нажимом произнес Немирович.

– Выполнить должны, – сердито пробурчал подполковник, вглядываясь в надвигающуюся мутность – зона минимальной видимости становилась все ближе.

– Мы должны сесть, – продолжал настаивать Немирович. – В противном случае придется возвращаться сюда еще раз. – Короткая пауза и требовательно: – так ты сесть сможешь?

– На ощупь? – зло огрызнулся подполковник, но Немировича это не смутило.

– Да хоть раком. Сесть, спрашиваю, сможешь? – рыкнул он.

– А ты одной группой задачу выполнишь? – задал встречный вопрос вертолетчик, видимо, принимая для себя какое-то решение.

– Да, – без промедления ответил капитан – сама по себе задача действительно не представлялась сложной. По всем раскладам получалось, что для общего успеха и одной группы было избыточно, а еще две требовались исключительно для подстраховки действий первой.

– Тогда будем садиться. Но запомни, я предупреждал.

– Предупреждал, предупреждал, – улыбнулся Немирович и, ткнув подполковника в плечо кулаком, желая тем самым удачи, вернулся на свое место в салоне.

– Парни, посадка обещает быть жесткой, – обрадовал он личный состав, при этом его лицо, светившееся безудержным оптимизмом, словно застыло в неподвижной маске.

Едва спец ушел, подполковник Петин вызвал на связь экипажи других вертолетов и отдал приказ на возвращение. Сам же, стиснув зубы, начал снижение – до координат места посадки оставалось совсем немного.

– Боже поможе́! – попросил он, когда вертолет буквально врезался в пылевую стену, на миг вдруг показавшуюся монолитной, но уже в следующее мгновение она продавилась, рассыпалась на бесчисленные триллионы мельчайших песчинок, и «Ми-17» оказался внутри бушующей бури. Темнота сгустилась.

Подполковник еще немного уменьшил газ, вертолет замедлился, и машину неотвратимо понесло к земле. Вой ветра, шуршание песчинок, гул двигателей и свист лопастей слились воедино. Петин чувствовал, как по спине течет пот. Сцепив зубы, подполковник одновременно решал две противоположные друг другу задачи: с одной стороны, ему, чтобы не загубить двигатели и не угробить лопасти, требовалось как можно быстрее произвести посадку и тут же со всевозможной скоростью вырваться из песчаного плена, с другой – следовало опускаться как можно медленнее, так, чтобы соприкосновение с землей не оказалось фатальным. А оно вполне могло стать таковым, стоило только вертолету опуститься на площадку с недопустимым креном в горизонтальной плоскости. Кто при такой видимости мог бы предугадать, что может находиться под колесами – ровная площадка, небольшой пологий бугор, крутобокий бархан, дерево, строение или кусок скалы? Взгляд то и дело скользил по высотомеру. Напряжение нарастало.

– Командир просил вас борт покидать как можно быстрее, – сообщил Немировичу смурной борттехник. – А то двигатели сдохнут, тут тогда и останемся. И… ни пуха, парни.

– Хорошо, к черту! – замкомроты кивнул, повернулся в глубину салона: – Все слышали? Нет? Уши навострили: вертолет покидаем в темпе! Бегом уходим по прямой. Не разделяемся. За бортом видимость ноль. Надеть очки. – Сказал, а про себя подумал: «разбежитесь по сторонам, собирай вас потом».

Ветер бился о корпус вертолета, серо-желтой пылью стучался в стекло закрытых иллюминаторов, завывал в пику работающим двигателям.

Последние секунды перед встречей с землей самые напряженные. И вот касание, толчок, небольшой подскок, вновь толчок, и вертолет, покачиваясь, застывает на одном месте. Механик бросается к двери, и почти тотчас в салон ворвался тугой поток пыльного воздуха.

– Пошел! – гаркнул Немирович, торопя замешкавшегося с выходом Минина. – Пошел, пошел, пошел, – продолжал торопить он, хотя этого уже и не требовалось – спецназовцы один за другим исчезали в серой мути. Наконец сам Немирович, шлепнув кулаком по подставленной ладони борттехника, шагнул за пределы воздушного судна. В лицо тут же ударил стремительный поток теплого воздуха. Грузно приземлившись, Артем почти бегом направился за пределы очерченного вращающимися лопастями круга и чуть было не споткнулся о сидевшего на корточках Бурцева.

– Ты чего тут? – досадуя на собственную невнимательность, рявкнул на него Немирович.

– Туда, туда идите, – вместо ответа прокричал сержант, махая рукой куда-то за спину.

– Черт, сидит тебе под ногами, – уже себе под нос буркнул Немирович. Порыв ветра швырнул в лицо жменю песка, на зубах захрустело.

Винты вертолета вновь начали набирать обороты. Оглянувшись, Немирович увидел нечто фантастическое: лопасти вертолета слились в светящемся круге.

– Мать моя женщина, – невольно вырвалось у заместителя командира роты. Как нимб, ей-богу, как нимб, подумал он, глядя на охваченные искрившимся песком лопасти вертолета. Немирович качнул головой, хмыкнул: – Ангел-хранитель, – и пошел дальше.

– Повериться в тройках, – сквозь вой ветра, гул двигателей, свист лопастей до капитана донесся голос заместителя командира группы.

– По сторонам не забываем зырить, – громко напоминал Банников, – головняк, у тебя все? Сказал уже? А почему я тогда не слышал? Да поговори мне, поговори.

– Петрович, – увидев прапорщика, позвал Немирович, – о десантировании доложили?

– Славик! – окликнул Карелова Банников.

– Я тарищ прапорщик, – отозвался радист.

– О десантировании доложил?

– Нет, тарищ прапорщик, – из-за песчаной завесы показался низкорослый Карелов, на коже его лица уже успел осесть изрядный слой пыли. – Не могу достучаться.

– Почему? – как можно сдержаннее поинтересовался Банников.

– Не знаю. Помехи, наверное. Вон что творится, – повел руками Карелов, показывая на бушующую стихию.

– Связь мне давай, блин, – вслушиваясь в свист лопастей удаляющегося вертолета, потребовал прапорщик.

– Да хрен с ней, Петрович, – рядом «вынырнул» Иванов. – Задачу выполним, тогда и доложим.

– Навигатор и карту доставай, – попросил Немирович.

– На фига карту?

– А пойдешь как? Ты координаты места нахождения ракеты точно помнишь?

– А что помнить? Я уже все в навигаторы забил. Вот сейчас Петрович спутники поймает, и пойдем.

– Спутники… – Немирович задумался, по всему получалось, если вдруг из-за метеоусловий «ГЛОНАС» откажется выдавать координаты, карту доставать придется, компас тоже, и все по старинке – азимут, поправки и трындыт, трындыт, ать-два левой, вслед за магнитной стрелкой. Хорошо хоть, вертолетчики координаты места приземления сообщили, а то как бы в этой мгле точку стояния определить? То-то и оно. Капитан вынул из кармана свой навигатор и нажал кнопку включения. К его удивлению, прибор поймал спутники и выдал координаты чрезвычайно быстро.

– Что, выдвигаемся? – старший лейтенант поправил защитные очки.

– Кто у тебя ходит первый? – откликнулся Немирович.

– Как кто? – удивился Иванов. – Петрович. – И тут же, вдруг вспомнив про недавний разговор, поправился: – Бурцев пойдет.

– Никаких замен, – воспротивился Немирович. Хотя было принято, что порядок действий в группе определяет командир группы, заместителю командира роты не хотелось, чтобы на столь ответственном задании их вел кто-то иной, кроме многоопытного Банникова.

– Да я ему задачку нарисовал…

– Слышал я о твоей задаче. Вот Бурцев пусть и займется.

– Но он же…

– Никаких но, Валентин, – возразил Немирович и, обратившись к слышавшему весь разговор Банникову, распорядился: – Петрович, двигаем.

– Начинаем движение, – перекрывая завывание ветра, громко скомандовал прапорщик. – Головняк вперед. Дистанция минимальная. – Перехватил поудобнее оружие и, повернувшись на девяносто градусов, зашагал в нужном направлении. Теперь ветер бил прямо в лицо. Пыль забивала нос, липла к коже, песчинки попадали в рот. Петрович взял развевавшийся на ветру конец чалмы и, расправив его, прикрыл нос, рот. Теперь все лицо оказалось закрыто от проникновения пыли, но стало жарче.

Они шли уже пару десятков минут, навигатор показывал, что до места падения ракеты оставалось совсем немного, вот только вопреки чаяниям ветер, ни в какую не желая отступать, сдавать свои позиции, продолжал бить в грудь с прежней силой.

Глава 9

Песчаная буря продолжала неистовствовать. Временами казалось, что порывы ветра начинают стихать, но затем стихия разыгрывалась вновь, и выяснялось, что ветер не только не собирается сдаваться, а усиливаясь, поднимает в воздух все новые и новые песчинки. Несмотря на плохую, временами просто отвратную видимость, Маулан Сами-уль-Хак, сидя за рулем своей старенькой «Тойоты», и не думал сбавлять скорость. Пустынная местность, по которой он вел свою небольшую колонну, состоявшую из четырех легковых автомобилей, представлялась совершенно гладкой, дорога, а точнее, наезженная колея пролегала прямо, будто натянутая струна сетара. К тому же Маулан путешествовал здесь не в первый раз.

До родного селения оставалось совсем немного, и он, стремясь как можно скорее добраться до дома, только сильнее нажимал педаль акселератора. Пересекавшую дорогу глубокую борозду Маулан увидел, когда до нее оставались считаные метры.

– О, шайтан! – взвыл он, изо всей силы вдавливая ногой педаль тормоза. Замершие в неподвижности колеса заскрежетали, зашуршали по песчано-глинистой, с вкраплениями мелких камней почве. Машина застопорилась. Сами-уль-Хака бросило на руль. Сидевший рядом с ним Афрасиаб, ударившись лбом о стекло, вскрикнул от боли и неожиданности. Задок «Тойоты» повело в сторону. На миг показалось, что автомобиль сейчас опрокинется, но в последний миг Маулану удалось совладать с управлением, и они передними колесами въехали в неожиданное препятствие. Удар, машина подскочила, изрядно тряхнув своих хозяев, и передние колеса выскочили на ровную поверхность. Но машину тут же тряхнуло вновь – задние колеса провалились в ту же борозду. «Тойота» дернулась и, заглохнув, остановилась. А задние колеса так и остались в яме. Даже удар в багажник, полученный от следовавшей позади и не сумевшей вовремя затормозиться машины, не вытолкнул «Тойоту» Маулана из «объятий» неожиданного препятствия.

Соображал Сами-уль-Хак быстро. Едва «Тойота» замерла в неподвижности, он, открывая, толкнул дверцу и, подхватив левой рукой автомат, вывалился наружу. Упав, распластался на земле, прижавшись к колесу и направив оружие в сторону пустыни.

– Засада, – заорал он, предполагая самое худшее и буквально внутренностями ожидая, что вот-вот где-то рядом взорвется мина. Может, сейчас она лежит прямо под ним? От этих мыслей Маулана пробило на пот, он не пошевелился, не попытался отползти в сторону, а еще пристальнее вгляделся во все сгущающуюся серость песчаной бури. Но так ничего и не увидел. Секунды таяли, но ничего не происходило. Ни взрыва, ни выстрелов. Все же ожидая в этом какой-то хитрости, Маулан Сами-уль-Хак, медленно приподнявшись, сел. Но опять же ничего не произошло – не вспухла огнем и черным дымом под ногами земля, не прилетела и не ударила в грудь пуля, а воздух не наполнился смертельным стрекотанием выстрелов. Ни одного звука, нарушавшего завывания все усиливающегося ветра, не донеслось до слуха Сами-уль-Хака.

– Зачем надо было долбить, рыть в твердом грунте яму, а потом взять и отказаться от проведения засады? – рассуждая вслух, Маулан поспешно, пока еще песок не засорил глаза, надел защитные очки. – Бесполезная трата сил.

Но тут ему пришла в голову мысль, четко объясняющая подобное поведение правительственных войск.

– Подготовили засаду и, испугавшись песчаной бури, убрались восвояси! – полной уверенности в том, что это именно так, не было, но это все объясняло. Обрадованный таким положением дел, Сами-уль-Хак уже без прежней опаски встал. Не спеша поднимать людей, он внимательно вгляделся в яму, пробороздившую дорогу. Она показалась ему странной, какой-то неестественно ровной. Заинтересовавшись, Сами-уль-Хак пошел вдоль нее и вскоре обнаружил, что глубина борозды становилась все меньше и меньше, и наконец она сошла на нет, выровнявшись с окружающей поверхностью, и исчезла вовсе.

– Как они это сделали? – задумчиво произнес Маулан и сам же себе и ответил: – Будто ткнули в землю огромное бревно и поволокли вперед, раздирая глину и камни. Но какой силищей надо обладать, чтобы сотворить подобное? – Сами-уль-Хак огляделся по сторонам в поисках следов какой-либо техники. Но ничего не обнаружил.

– Вот дети шайтана, – Сами-уль-Хак в задумчивости потеребил бороду, – и что думаешь? – опять спросил он сам у себя – привычка разговаривать с самим собой у Маулана Сами-уль-Хака появилась уже давно, после того как весь его отряд был уничтожен и он, убегая от преследователей, долгие дни скрывался в горах. В задумчивости Маулан направился к своим людям, замершим в ожидании его указаний.

– Фазлур, – окликнул он, – займитесь машинами. Объедете эту шайтанову канаву, вытащите «Тойоту».

– Да, уважаемый, – почтительно отозвался помощник Маулана тридцатилетний Фазлур Рахман. А Сами-уль-Хак обогнул багажник своего автомобиля, присел, некоторое время задумчиво глядел под колеса, затем встал и пошел вдоль скрывавшейся в серой пелене борозды, надеясь отыскать то, с помощью чего она была проделана. Идти далеко не пришлось. Почти сразу же он на ЭТО и наткнулся. Увидел и понял, что все его недавние умопостроения не более чем зыбкий туман, развеявшийся под напором свежего ветра, ибо у него под ногами лежала ракета! Русская ракета! Он не мог ошибиться – когда-то давно, казалось бы, уже совсем в другой жизни, Маулан Сами-уль-Хак окончил университет, знал несколько языков, в том числе русский, и даже теперь, спустя много лет, спутать надписи на русском, красовавшиеся на огромном цилиндрическом теле, с надписями, сделанными на каком-либо другом языке, не мог.

Он задумчиво стоял, разглядывая лежавшую под ногами махину. Сзади подошел Фазлур. За шумом ветра его шагов не было слышно и, когда помощник окликнул Сами-уль-Хака, тот вздрогнул.

– Уважаемый, мы готовы продолжить путь, – сообщил Фазлур.

– Машины исправны? Абдул радиатор не повредил? – осведомился Сами-уль-Хак.

– Милостью Аллаха обошлось, – смиренно склонив голову, сообщил помощник.

– Вы езжайте, мы с Афрасиабом пока задержимся. Подъедем позже.

– Как скажешь. – Фазлур развернулся и пошел прочь. Вскоре сквозь ветер донеслись звуки моторов отъезжающих машин, а Сами-уль-Хак все стоял, поглядывая на ракету, и пребывал в раздумьях.

Когда-то шурави не жалели драгоценных металлов, и драгоценно-содержащие детали присутствовали повсюду. Советские приборы и электронные штучки на технике были просто Клондайком в смысле наличия золота, серебра, платины. И потому в этой огромной смертоносной штуковине просто не могло не быть подобных деталей. Современные средства поражения просто обязаны быть напичканными всякими электронными хитростями – а где электроника, там драгметаллы. Так рассуждал Сами-уль-Хак.

– Афрасиаб, – громко, стараясь перекричать ветер, крикнул он, – возьми в багажнике футляр с инструментом и неси сюда.

В ответ ветер донес какие-то невнятные звуки, Сами-уль-Хак хотел было пойти за ключами сам, но спустя пару минут выяснилось, что Афрасиаб его команду услышал, так как появился, таща в руках большой сверток.

– Клади сюда, – Сами-уль-Хак указал пальцем на землю. Он пока не решил, стоит ли рисковать? Большая ракета – это не только электроника, но начиненная взрывчаткой боевая часть. Почему она не взорвалась? Ракета могла бы быть и учебной, но в это почему-то Маулану Сами-уль-Хаку не верилось. И все же взрыва не случилось. Почему? И если взрыва до сих пор не было, это вовсе не означало, что он не мог произойти в любую секунду. Смерть не ушла, она просто выжидала. Но Сами-уль-Хак привык рисковать жизнью.

– На все воля Аллаха, – смиренно произнес он, опускаясь на колени. Взял в руки сверток, развернув, раскрыл лежавший в нем футляр с инструментами и, «приценившись», сжал в ладони отвертку.

Сами-уль-Хаку и помогавшему ему Афрасиабу пришлось изрядно повозиться, прежде чем удалось извлечь из ракеты ее электронную составляющую. Маулан выглядел довольным – спайки проводов отчетливо отливали золотом.

– Поехали, – скомандовал он своему спутнику, а сам задумался над тем, стоит ли в следующий раз попытаться извлечь из ракеты наполнявшую ее взрывчатку?

Когда Сами-уль-Хак садился в машину, ему показалось, что где-то вдалеке, на грани слышимости, чудятся звуки вертолетных двигателей.