Текст книги "Ступеньки, милорд! Том 1. Стихи-экспромты, креатив-ремейки"

Ступеньки, милорд!
Том 1. Стихи-экспромты, креатив-ремейки
Анатолий Корниенко

© Анатолий Корниенко, 2023

ISBN 978-5-0059-7563-8 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-7564-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рисунок Сергея Лешакова

От автора

Современная сетевая поэзия, особенно та, которая развивается на креативных конкурсных площадках очень быстро интегрируется в новые формы. К ним относятся экспромты, блиц-стихи, креатив-ремейки. Особенно это заметно на блицовых конкурсах, где стихи пишутся в виде стихотворного ответа на чьи-то стихи. Иногда ответ-реакция пишется на два и более стиха. Такое творческое действо называют «лабораторией синтеза».

Здесь я не говорю о тех стихах, обычных, которые пишутся по наитию, по какой-то идее или вдохновению и публикуются поэтами на страничках в Интернете или в журналах и книгах. Здесь речь идёт об быстрой экспресс-поэзии, когда эмоции выплёскиваются сразу и ничего с ними не сделаешь кроме как переложить на стихи. Это чаще всего коротенькие строфы, четверостишия, несколько четверостиший или двустиший. Причём, я много раз пытался превратить их, как бы, в настоящие стихи. Иногда получалось, иногда становилось только хуже. По-видимому, нельзя вернуть ту энергию, которая перешла к тебе от того автора, стих которого ты прочёл и прочувствовал. Поэтому, а решил опубликовать эти стихи отдельной книгой.

На площадке «Выхода Из Под Контроля» и пришла мне идея написать креативные ремейки на основе десяти и более конкурсных стихов. Они пишутся в виде короткого экспромта-стиха на каждый по порядку конкурсный и объединяются одной связующей темой-нитью. Это похоже на то, как пишутся центоны, у меня для примера есть несколько ремейков-центонов. Там берётся одна строка (чаще первая или последняя), из каждого следующего стихотворения по порядку, которая переделывается по смыслу и ритму и рифмуется. В случае креатив-ремейка, никакой переделки строк нет, потому что, нет и самих строк. Есть образы (креатив – от латинского – creation – образ, сотворённый), которые возникают при прочтении стихов и творческой переработке прочитанного. Некоторые креатив-ремейки у меня написаны в виде рифмованных двустиший, четверостиший, есть – написанные одной строфой. А есть особая структура – в виде «ясного стиха». Остановлюсь на них подробнее. Ясные стихи – это десятистишия, взятые мной из «японского сонета» – ЯС-а, которые я уже много лет использую в своём творчестве и называю ясными стихами. В этой форме стихосложения у меня написана и опубликована целая книга лирики. Так же перевод Слова о полку Игореве написан ясным стихом. Есть несколько поэм, притч, переводов в этой новой, придуманной мной форме стихосложения. Она состоит из двух хокку и одного катрена. Если японский сонет – это одно десятистишие, в котором соблюдаются все законы японской поэзии, то я использую их как строфы, которых может быть очень много. Эта форма очень мелодичная, в ней есть, как бы, куплет и припев. В виде креатив-ремейка ясный стих мной применяется недавно, он есть и в этой книге.

Хотелось сказать о ещё одном изобретении – форме стихосложения в виде «золотого сечения». Я использую ряд чисел Фибоначчи: 3-5-8-13. Эти числа обозначают у меня в стихах количество слогов в строке (по аналогии с ясным стихом, там чередуются 5 и 7 слогов). Получаются четверостишие с очень интересной ритмикой и мелодичностью. В литературе я не встречал такого приёма применения «золотого сечения». Обычно используют другой принцип – гармоничное построение архитектоники произведения. Но мой подход оказался тоже весьма интересным. В этой книге они есть в виде креатив-ремейков.

Хочется напомнить читателю, что я врач, и поэтому изучаю влияние стихов на человека с того самого момента, как начал сочинять их сам. Слово – это тоже оружие, оно влияет на психику человека через образы и эмоции. А талантливые стихи особенно. В настоящее время я придерживаюсь гипотезе правильного и деструктивного движения эмоций. Так же как времена года меняются в определённой последовательности, так и в наших чувствах существует правильная цикличность. Но есть и деструктивное движение эмоций, причём, оно очень распространено и используется в современной литературе, журналистике и даже в поэзии – как инструмент влияния на психику человека, чтобы удерживать в постоянном напряжении. Об этом можно прочесть в моей последней книге «Пять лепестков. Стихи и эмоции». Как говорил мыслитель и поэт Абай – есть рассудок и есть воля и каждый из них важен для человека. Но без сердца они ничего хорошего не дадут. Человек погружённый в уныние, ничего не слышит и не видит. И его гнев может привести к зверству и жестокости. Страх, как и любовь, ограждает человека от опрометчивых поступков, но даёт энергию борьбы за существование. Радость, если она не заработана, не выстрадана – обернётся бессмысленной тратой времени, и последующей истерикой и апатией. (Не радуйся сильно – плакать будешь). Не правильная рефлексия ведёт к большой трате эмоциональных сил и быстрому перенапряжению и повреждению нейронных структур гиппокампа, с последующим не адекватным поведением (парадоксальная, уравнительная и ультра-парадоксальная стадии парабиоза) и далее к эмоциональной тупости и деменции.

В стихосложении тоже нужно исходить из принципа правильного движения эмоций, не перегружать одни, ни исключать другие. Красота чувств в их гармонии. С помощью разума и воли человечество много веков не может прийти к взаимопониманию между людьми. Правильное движение эмоций, возможно – это тот путь, который приведёт к согласию. Если мы успеем.

В моих стихах я мысленно специально не старался следовать этим правилам, считая, что это должно идти от души, от сердца.

Анатолий Аркадьевич Корниенко,  (Анарко)

По ступенькам экспромтов и креатив-ремейков

«Ступеньки, милорд!»

А. Дюма. Три мушкетёра

«Земля дышала…»

 
Земля дышала,
стелилась под ногами
словно ластилась;
легко так стало
идти: в цветах курганы
и ветер ласковый;
и слышалась в ней радость
ногам послушным.
мне захотелось рядом
лечь – землю слушать.
 
 
<<ясные стихи>>
 

«Брожу дорогой пилигрима…»

 
Брожу дорогой пилигрима
По свежескошенным полям.
Синь неба мне ложится гримом,
Дробя морщины пополам.
И сердца солнечное зрение
Кружит печальных листьев вихрь,
И упоение сближением
С природой – мне диктует стих.
 
 
Везу на бытие-телеге я:
Из фруктов овощей элегию,
Из жизней ярких и кондовых —
Арбузов-дынь – голов бедовых,
И соком брызжущих томатов —
Раздавленных, не виноватых,
Из философий кабачковых —
С икрой-игрой идей сверхновых.
 
 
Мгла курится по задворкам,
Небо янтарём сияет.
Петел кур скороговоркой
На свиданье собирает.
Он, вчера любивший  белых,
Нынче   дал карт-бланш цветным.
Как крылом махнет он смело,
Все идут в ктрятник с ним.
Только нужен перекур, Ублажить чтобы всех дур.
Умиление такое
Людям не даёт покоя,
И на всём на этом свете
Все довольны словно дети.
 
 
  Для ВИПК Черно-белый эпиграф
 

«     кружево из мотыльков…»

 
     кружево из мотыльков
у дуэньи милой
по камням идти готов
в башенки твоей альков
кто там едет мимо
алебарду подобрав
в ослиной повозке
продолжаю путь с утра
лишь бы у тебя украсть
ласк восточных россыпь
мандарины виноград
крик осла натужный
знаю если буду рад
ты милее мне стократ
знать тебе я нужный
 

«      я шёл наступая на тучи…»

 
      я шёл наступая на тучи
и чувствовал взрывы молний
а ложь становилась болезнью летучей
её каждый встречный молвил
я мчался почти суперзвуком
постойте не надо ключик
но кто-то хакер уже с внуком
мои послания глючил
послушайте даже в режиме повтора
излития на садом и гоморру
не трогайте на всякий случай
ящик пандоры
 

«     кузнечики резали воздух на крыльях…»

 
     кузнечики резали воздух на крыльях
он был голубым серпантином
бессмысленные кружева из кадрили
звенели над солнечной тиной
ты снял с руки замшу и страстно целуя
спросил не хочу ли я замуж
в стрекочущую полынью золотую
повлёк всю съедая глазами
и в этом алькове нас было не двое
на весь этот мир человечий
на всю эту жизнь он свидетель покоя…
в душе заменить его нечем
 

«У души заката нет…»

 
У души заката нет.
Розовый цыплёнок.
Не фламинго, но портрет —
мой – как из пелёнок.
Ножки тонкие и клюв
так запали в душу.
Я кормить его люблю
изо рта капушу.
Крылышки подкрасила
розовой помадой
Ты один мой chicken love
другого не надо.
 

«Лета плотные тени…»

 
Лета плотные тени.
Огонёк затаённый в душе.
Ослепительные штаны.
Лабутены.
Ах! В Милане на днях
День высокой, представьте, моды.
Лайф не в кайф у меня —
Нету в брендах свободы.
Муа, муа, какой сюрприз —
Мой бойфренд слишком жадный.
Две гёрлы на шоппинг-блиц
Собрались у парадной.
На не текучую тушь
И на тюннинг жёсткий —
Всё, что в хайпе для наших душ
Разбили в доску.
 

«Она так светилась на вдох и на выдох…»

 
Она так светилась на вдох и на выдох.
Уже этот танец забыт простынями.
Мы думали, что бегемотики выйдут,
А вышли зайчата, любимые нами.
Но вот, как ни странно, у наших зайчаток
Растут бегемотики – наш отпечаток.
 

«я продел штанину…»

 
я продел штанину
не в тот рукав
съел пол мандарина
луны устав
треснула пиала
 
 
      головы
и сюжет устало
сам завыл
 

МаяЧуки

скрещивание Маяковского с Чуковским на ВЫХОДЕ ИЗ ПОД КОНТРОЛЯ

 
Слова мои летят из открытого рта,
Они – осенние сухие листья —
Падают на проплывающего кита.
Тот хочет нежностью насладиться,
Оживить их своим фонтаном.
Айболит на нём капитаном,
Он излечит мои больные слова.
Их издаёт непрестанно моя голова.
Колесом закрутилась и помчалась
Жевавшая людей кровожадность.
Мимо ушей тёплого бала звучала
Сытая неблагодарность
Хохочущие  канделябры – ржут,
Осветили салфеточно-табуреточный вечер,
Самовара дряхлую спину и плечи
И, ушедшую в окно, полную жуть.
Слова мои косноязычны, заметьте!
Велю их зажечь, чтоб истлеть им!
Только скрюченные остались ножки
У крошечной любови всё спалено.
Большая громадной горбится кошкой
Лбом расплавив окошко в спальню.
Послушайте, если мычать и чирикать,
Звездою не станешь, поди-ка!
Лепёшки коровьи, плевочки вороньи
По небу Ван Гога разбросаны ровно:
Поля земляники!
Хвостами сцепились коты озорные.
И у горизонта аж плечи заныли.
Вселенная вся натянулась бечёвкой,
Её без биноклей мы видели чётко.
Гавана с фламинго и пальмы с Майями.
Кафтаны на них, сапоги с пирогами.
Красавица-курица шьёт и печёт им,
И сказочку с песней исполнить начнёт вам.
Теперь всё пропало – ой больно им больно!
Раскрылись улыбки у щёк веерами
Глаз чёрных ворота – открылись дворами.
Трещат кастаньеты и доски и платья…
О, вы, сеньориты!
Мне ль в страсти пылать к вам?
А кто это в шапочке красной всё лето
Под ёлкой сидит, не узнали кадета?
А где там корова, а где там волчица?
Никто у кадета не хочет лечиться.
 

с любовью

 
     слёзная слякоть закончилась скоро
осень уходит по яркой стерне
с грядок зелёные сняв помидоры
ты остаёшься с любовью ко мне
 
 
смотришь вослед улетающим птицам
нет мотыльков для них в новом меню
тягостны фразы задумчивы лица
всё оголилось до самого ню
 
 
свет изнемог на себя наглядевшись
белые платья срывают с невест…
счастье в дому ему некуда деться
будет всю зиму беречь свой насест
 

«     в воздухе прорезав крылья…»

 
     в воздухе прорезав крылья
родилось снежинок племя
мы меж облаков парили
раздували счастья лемех
 
 
белое с жемчужным блеском
на большую всю планету
только нам с тобой известно
мы его готовим к лету
 
 
замороженная радость
с осторожною любовью
возникает вся и сразу
вдохом с колкой тихой болью
 
 
на губах она растает
прикоснись с тобой сольёмся
мы же стали облаками
снег и значит мы смеёмся
 

«     цветёт менхаузен весенний…»

 
     цветёт менхаузен весенний
за волосы себя он тянет
и ласточка летит к нам в сени
щебечет новыми вестями
 
 
на рёв уходишь рок-н-рола
рога подняв цветущей вишни
мечта твоя с мечтой боролась
и та вторая стала лишней
 

«Начинаются…»

 
Начинаются
Все дела с хорошего
Пожелания.
Люди маются,
Прилагают много сил,
Ум и знания.
Но, случись чего не так,
Планы рушатся.
Суета, мол, маета —
И баклуши бьют.
 
 
Нет терпения.
И откуда мастерства
Наберёшь тогда?
Тем не менее,
Все решили – божества
Нет – вот в чём беда.
– Надо нам, – сказал Иван, —
Идола создать.
Из берёзы он чурбан
Выдолбил тогда.
 
 
Успокоились.
Дело делают себе —
Получается.
Богу молятся.
Если накопилось бед —
Так случается,
Покумекают сперва,
А потом к нему,
К идолу – и голова
Знает что к чему.
 
 
А когда придёт
Время, урожай собрать,
Иль на бой идти,
Идола вперёд
Выставляет сразу рать,
И легко в пути.
Главное чтоб кто-то смог
Взять ответственность
И потом подвёл итог —
К пляскам к песням бы.
 
 
Хорошо-то как!
Если радость и для всех,
И печаль пускай.
Жизнь – она легка.
Раз не тянет вас на грех,
Нить не отпускай!
Говорят, заморский грех
Лучше вроде как?
Вы не слушайте, то бре-
Шет юродивый.
 
 
<<ясные стихи>>
 

«все мурашки ваши…»

 
все мурашки ваши
снежные и нежные
словом я украшу
в до-ля-си бемоль
всем дарю кафтанчики
я из одуванчиков
только слово «раша»
пусть съедает моль
зато улыбнусь я
если слышу «руссия!»
 

«И вечный бой, покой нам снится!..»

 
«И вечный бой, покой нам снится!»
А жизнь мала.
Судьба решится на границе
добра и зла.
И там у края всех окраин —
крайней ещё,
всегда бывает смысл украден
и извращён
Но рано ль, поздно – будет время
судьбу сваять.
Мятежное вернётся племя
в круги своя.
Империи уходят в лету,
рождаясь вновь.
Когда на грани, значит где-то —
играет кровь.
 

«Осиновый клёш …»

 
Осиновый клёш —
и не поймёшь, где он? —
и сверху, и снизу!
Ты под осиной идёшь
и осиновый дождь
набегает волной по карнизу.
Славная у весны пора.
На осинах висящим,
каплям дождя – ура!
У морского покроя ужас —
все волны в клёшах!
А у нас воду носят в калошах.
 
 
С попугаями пугали мы котов:
Кеша промяукал – кот готов!
 

БЕЗ ПАМЯТИ

экспромты

«Красиво смело без лукавства…»

 
Красиво смело без лукавства
подземно-газовое царство
горит, и страх на всю округу.
Слоны попадали с испугу —
сдавать им бивни всем в аптеку.
И мертвецы второй раз в реку
вступили – волосы срывают.
Драконов стая огневая
и ящеры по берегам…
Встречают смерть под белым парусом
Та души – радостный цветник
берёт и, раздавая даром все,
всем мертвецам вставляя в раны.
И кровь у них течёт как слёзы
из переполненных глазниц,
а в клетках рёберных как розы
сердца растут.
А из зениц
вновь вылупляются глаза,
позор и стыд в себя приходят —
себя чтоб снова наказать…
Скелет как дервиш молодчина
спешит лететь в страстей пучину.
 

«Телеграфный поцелуй…»

 
Телеграфный поцелуй:
та-ти-ти, ти-та,
губы девочка не дуй —
давай летать!
Не нужен мне троянский конь
тебя спасти.
Ты и на мне как на коне
и на войне как… я – вдвойне,
о, боже упаси!
 

«Втяну голову в плечи…»

 
Втяну голову в плечи,
как поэт Афанасий Фет,
чтобы тебе было легче
принять поцелуй в ответ.
Твои ниточки-ноги
так полны разных чувств:
Чуть трепещут – не трогай,
а сильнее – хочу!
Только с виду бледна,
но уже при параде.
Экскаватор моих чувств рядом,
не бойся, порадуй-
ся. выроем самородок золотой
счастья.
ты готовься, сейчас я
только заведу мотор, компьютер, холодильник
что ещё…
 
 
По афоризмам без памяти.
Выход Из Под Контроля. 2020.
 

«Череп города уснул…»

 
Череп города уснул.
Из глазницы окон
свет скатился на сосну,
закрутившись в локон.
Новогодние прыщи
зацвели на ёлках
и защёлкали хрящи
в позвонках и холках.
Поцелуев снежных вниз
опадает вечность,
и готовится сюрприз
каждому, конечно.
 

«Оливье до ушей…»

 
Оливье до ушей,
мандариновый нос —
У Снегурки на шее
сидит Дед Мороз.
А «пельмени» смеются,
пельменевый смех
просит нас улыбнуться,
проснуться – нас всех.
 

***

Ты у меня в животе,

а иногда под ключицей.

Вдруг, тебе взбредёт в голову

захотеть.

Мало ли что случится.

СЕЗАМ… ОТКРОЙСЯ!

креатив-ремейк

 
Эхо падает как лепестки
сразу на пять сторон.
Нет тебя у тоски,
в глазах твоих васильки,
на голове стая ворон.
Ты воздвигла на трон меня —
хохотать, не зная как плакать.
Теперь меня не унять,
полость выкрашена лаком
и заполнена гелием.
Помнишь, мы так делали,
умирали от хохота.
Январь дышал тебе в рот,
а ты наоборот
проводила опыты
архитектурные
на морозных узорах стёкол.
Растопила сердца фонарей-малышей
весело!
Февраль по каплям стёк
по их длинным шеям
и… повесился,
достигнув на шестом витке
урбаноада,
(туда ему и надо)
А я сорвался в пике.
Помнишь, ты
срывала маски
с закона сохранения зла,
когда на Аляске
скопилась ядерная зола.
Ты жар-птицей плыла
над миром вещая:
смерть не может быть маленькая или большая
как ласка.
Она как порванная струна.
Только не нужна война,
тогда жизнь будет – сказка.
Пьяный мачо не потушит пожар.
Сорвав свою неудачу – плачет,
ему донны Хуанны вяжут шарф
странный —
весь в бабочках
и бумерангах.
А супер герой,
непрошедший семь кругов
урбаноада,
застрял в голом виде в Голливуде
(ему там рады).
Только имя твоё
разорвёт горизонт,
эхом рухнувших небес.
С тобой и без:
золушке по журавлю,
принцу по синице.
Твоим именем я ловлю
то, что снится,
моя нежнейшая Ева
из ребра слева,
где желудок
твоих улыбок,
немного взъерошенных,
в голубых брызгах неба
курлычущих гамлетовское «быть»
и офельевое – «нЕбыть».
Два клика
на выдохе и на вдохе
о великом
истоке.
Тянет к тебе на змее бумажном
по Млечному (как, помнишь, однажды?),
если не открывать глаза
только.
Сентябрь стекает каплями
слёз мне в сердце-стакан.
Стою как истукан
в грудной клетке.
Душа в твой капкан вросшая
в лесу бронхиального дерева…
Взрослые
играют в войнушку и
ещё ликуют.
Молодые состарились
в паре серебряных лис.
А мне б… тебя такую истину-горошинку
хорошую найти, средь принцесс
не гламурных спрятанную,
в сезон туманов
сезон грусти…
в пещере, где голос… мой стих.
Сезам, откройся!
Впусти.
 
 
Сенька Аргентинец. Типичный случай
Mania grandiosa-2
Выход Из Под Контроля. 2020.
 

Акварельный вижу город

***

Акварельный вижу город

через стену ливня,

он мне почему то дорог —

кажется наивным.

Он качается и мы с ним

на причале тоже,

уезжаем, нету мыслей,

может будут позже.

«В строку залезла заполночь с дождём…»

 
В строку залезла заполночь с дождём
и точки с запятой мешает в нём —
Оле Лукойе под грибком фонарным.
И в антрацит ночной летят слова…
я успеваю записать едва,
отбрасывая взгляд свой благодарный.
 

ЭТО БЫЛО НА ВЫХОДЕ

креатив-ремейк

«Утра раннего серая жижа…»

 
Утра раннего серая жижа,
Командора шаги в пустоте.
Кто ногой его каменной движет —
Серый, серый гул сердца везде.
Где-то лязгают ямы лопатой
И любовник крадётся как вор.
Ночь, арабский твой профиль распятый
На меня смотрит вбок и в упор.
Наклонюсь над тобой и рисую,
Карандаш мой гуляет как мышь.
В каждой кошке он неописуем:
Запах цвета и шороха тишь.
Нефть течёт в кровеносных сосудах
У земли всё, что  было живым,
Станет тайное явным в день судный.
Нет, всё вздор – возразите мне вы.
Кофе с пиццей и танец на дюнах!
Кожу сбросить змеиную прочь!
Но стекает к Хорону фортуна,
И бензольными  кольцами ночь.
 

«Золото локонов, век подводка…»

 
Золото локонов, век подводка,
Крутость вулканов и жало у губ —
Всё припомнишь в подводной лодке,
Там где мёртвые волны бегут.
Разведённое – один к ста,
Солнце на дне горчит миндалём.
Мне цунами хотелось стать
Порознь и попарно вдвоём.
Аромат алтайско-байкальский!
Сердце празднует чистоту.
Соловей мне пророчит – покайся!