Текст книги "Всегда с тобой"

Всегда с тобой
Анатолий Лунев

© Анатолий Лунев, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой папа

Мой папа… я не хочу говорить о нём в прошедшем времени. Он ушёл из этой жестокой и несправедливой жизни, но остался в ней своими стихами, светлыми и лёгкими стихами о природе, чтобы ими разбавлять пасмурные дни. Ироничными, а иногда полными горечи стихами о жизни, в которых показано наше бытие без розового налёта и самообмана. В 2012 году мой папа стал дипломантом престижнейшего Международного конкурса «Филантроп» за выдающиеся достижения в области культуры и искусства в номинации «поэзия». Он ездил в Москву на церемонию награждения. Известнейшие деятели культуры, такие как Иосиф Кобзон, Юрий Соломин, Зураб Церетели и многие другие присутствовали в зале и вручали победителям дипломы. В 2014 папа стал лауреатом III степени в номинации «поэзия». Но он не дожил до церемонии награждения два месяца…

Мой папа – борец, никогда не встающий на колени перед ударами судьбы, не подчиняющийся обстоятельствам и не прогибающийся перед трудностями.

Он родился в Казахстане, в городе Джамбуле ныне Тараз, 21 августа в 1951 году. Заболев в 4 годика заболеванием атрофией мышц, он закончил среднюю школы, каждый день, проходя пешком пять километров от своего дома до школы туда и обратно. Он вёл жизнь абсолютно здорового парня: катался на велосипеде, ходил на руках, играл в шахматы и дрался. В десятилетнем возрасте его отец, мой дед, посадил папу за руль грузовика. И всю свою жизнь папа за рулём автомобилей. Сначала мотоколяски, которую ему дали с собеса, потом «Запорожеца», который он купил за собственные деньги, а в дальнейшем заработал на «Москвич» и «Рено-Логан».

После школы папа поступил в статистический техникум, в Джамбуле, получил образование бухгалтера промышленности. Тогда он передвигался на ногах, уже опираясь на трость. После техникума он стал зарабатывать себе трудовую пенсию, считая, унизительным для себя, как для мужчины получать пенсию по инвалидности. Он официально устроился на текстильно-галантерейную фабрику по сбору цепочек и вязанию сеток и, работая на дому, своими слабыми руками плёл сетки и одновременно возился со мной, новорожденной: менял пелёнки, кормил из бутылочки. А моя мама работала сутками на телеграфе. По ночам папа печатал студентам дипломные работы на тяжелой печатной машинке «Украина», зарабатывал деньги и стоял на очереди в собесе на автомобиль мотоколяску. Папе в те годы было 22 года.

Получив авто, он устроился на работу в Дом пионеров тренером по шахматам. Три месяца он работал на общественных началах. Показав свои знания, он был официально принят в штат Дома пионеров, где проработал тренером по шахматам 25 лет. Имеет степень кандидата мастера спорта по шахматам (КМС), проводил областные и республиканские соревнования по шахматам. Неоднократно его ученики занимали на соревнованиях первые места и брали кубки. Сам папа за проведение соревнований награжден множеством грамот. Работал каждый день с 8 до 5 часов на полной ставке, а после 8 вечера выезжал таксовать до поздней ночи, чтобы его семья ни в чём не нуждалась. Ему было 24 года. Папа уже передвигался на костылях. Таяли физические силы, но не таяла сила воли и желание жить достойно.

Имея первую группу инвалидности, ему не давали медицинскую комиссию на вождение автомобиля. Тогда он своим ходом поехал в Алма-Ату, ныне город Астана, столицу Казахстана, за медицинским разрешением областной комиссии. Когда врачи убедились, что папа сам водит машину, они, как исключение, дали ему бессрочное разрешение на вождение авто. Он был вторым человеком в Казахстане, который водил авто, будучи инвалидом первой группы. Он постоянно был в дороге, любил путешествовать. В Киргизии не один раз проезжал горные перевалы Тюз-Ашу и Сусамыр, высота которых 5000 метров над уровнем моря. Был на озере Иссык-Куль. Путешествовал по дорогам Узбекистана и Казахстана. В одну только Россию он ездил своим ходом пять раз. Своими силами доехал до Чёрного моря, в Анапу.

Выработав свой трудовой стаж, он пошел на пенсию по выслуге лет. В 1991 году, в 40 лет, папа падает на гололеде и ломает бедро. Через месяц, после перелома, он также передвигается на костылях. Он продолжает таксовать, обеспечивая свою семью. Однажды к нему сел клиент с зубной болью. Почему-то, сам того не понимая, папа прикоснулся своей рукой к его щеке и боль прошла. У него открылся дар лечения. В Джамбуле у него был свой кабинет и люди записывались к нему за несколько месяцев. Он лечил наложением рук и молитвами. Своим лечением он помог многим людям. И в 2002 году, переехав в Россию, уже передвигаясь на инвалидной коляске, он продолжал помогать людям.

Я благодарна ему, что он дал мне высшее педагогическое образование, обучил вождению машины и научил ничего не бояться.

Вся жизнь моего папы – это ежедневный подвиг, укор опустившимся людям и пример того, каким нужно быть мужчиной, мужем, отцом и хозяином.

Лунева Ирина Анатольевна

Живу не зря

 
Как ты прекрасна поутру,
Когда в окне горит восход.
И от блаженства я замру,
Так сердце радостно поёт.
 
 
Как я люблю тебя, мой друг,
Судьбою данная жена.
Ведь ты для счастья моего
На весь огромный мир одна.
 
 
Вот солнце брызнуло в окно,
Улыбкой встретила заря.
И я подумал, что живу
На свете всё-таки не зря.
 
 
Твои глаза, как жизнь прекрасны.
Они, как солнце на восходе ясны.
Они лучистее зари.
Глаза, любимая, твои.
 

«Как хочется уснуть в твоих руках…»

 
Как хочется уснуть в твоих руках.
Ловить твой взгляд, дышать твоим дыханьем.
Иль прочитать улыбку на устах,
Улыбку верности и обожанья.
 
 
Увидеть, как смеешься ты,
Быть пьяным от такого счастья.
И каждый день дарить цветы,
Тебя спасая от ненастья.
 

«Ты – все мои тревоги…»

 
Ты – все мои тревоги.
Ты – все мои мечты.
С тобою – все дороги.
Всё бездорожье – ты.
 

Не так уж трудно…

 
Не так уж трудно дать себе на шею сесть,
Трудней гораздо с этой шее слезть.
Когда на ней уютно и удобно,
Жить можно радостно, свободно.
 

Лето

 
Под тенью красочной листвы
Пахнуло теплым летом.
Весны последние часы
Ласкали ярким светом.
 
 
Прохладно было по утрам,
Но сад звенел от пенья
И так чудесно было там:
Шло в душу упоенье.
 
 
Дышать хотелось без конца,
Любить все эти краски.
И запах свежего сенца
Манил к любовной ласке.
 

Шахматы

 
Фигурки деревянные,
Фигурки костяные.
Какие вы упрямые,
Как будто бы живые.
 
 
Сражаетесь друг с другом,
Бросаетесь в атаку.
По линиям открытым
Всегда стремитесь в драку.
 
 
И не нужна слонам еда,
И не нужна коням подкова,
И не страшна ладьям волна,
У них всегда броня готова.
 
 
Поставил в ряд свои войска,
Окинул поле боя.
И разбегаешься с е2…
Ну чем тебе не Троя?!
 

Шахматы

 
И снова бой. Гремят доспехи.
Построив грозные войска,
Сражаться им не для потехи,
А утверждаться на века.
 
 
Своею вечною враждою
Они друг друга не щадят.
Под ход часов и запись боя
Всех с хладнокровием «едят».
 

Рокировка

 
Вот и всё я ухожу,
Жизнь дала мне остановку
И теперь одну тоску
Отправляю в рокировку.
 

Приветствие

 
Друзья, передаем привет
От жителей своей страны.
От тех, кому 2000 лет.
Где нет ни горя, ни нужды.
 
 
Там черно-белые лошадки
И черно-белые слоны.
А короли играют в прятки
Отдельно с каждой стороны.
 
 
Там есть моря и океаны
И корабли стоят и ждут.
Вас, дорогие капитаны,
В дорогу шахматы зовут.
 

Супруге

 
Живу вниманием твоим.
И счастлив, что тобой любим.
Храню всё прожитое наше.
Ценю в тебе жену, Любаша.
 

Дочке

 
Идет красавица ко мне,
Несет цветы в своей руке.
Её Ириной называют
И миром свет весь воспевают.
 

Кошелёк

 
«Ты старый видишь кошелёк?» —
Сказала мне Иринка —
«Он постарел и занемог
От трудных жизненных дорог
И в нем большая дырка…»
 

Взрослая

 
Мне 16, боже мой,
Я уже большая.
Не хочу идти домой,
Мамочка родная.
 
 
Подойду к березке той,
С нею поболтаю.
И умоюсь я росой,
Счастье загадаю.
 
 
Дам себя обнять лучам.
К радуге б в полёт,
Чтоб не плакать по ночам.
Пусть мне повезет.
 

«Мечтаю молча о тебе…»

 
Мечтаю молча о тебе,
Моя рифмованная строчка.
Ты согреваешь душу мне,
Как сердце любящая дочка.
 

«Стихи живут, бывает вечно…»

 
Стихи живут, бывает вечно.
И их дорога бесконечна.
И им сродни все языки,
Коль есть дыхание строки.
 

«Бывает, что в одной судьбе…»

 
Бывает, что в одной судьбе
Дороги неудач сплетутся все.
В клубке ненастья и тревог
Жизнь дарит лучший свой урок.
 

«Не хмурь свои ты брови…»

 
Не хмурь свои ты брови,
Не прячь красивых глаз.
Любовь всегда серьёзно
Приходит в первый раз.
Она, как будто ветер,
Сорвётся по весне.
Цветением душистым
Останется во мне.
 

Корова

 
Стоит корова возле хаты.
Её рога не так рогаты.
Её огромные ресницы,
Как будто крылья у синицы.
Её протяжное «му-му»
Наводит в сердце мне тоску.
Ты не мычи моя корова,
Пожуй зеленого сенца.
Потом тебя подоят дома,
Напоишь вдоволь молодца.
 

«Ах, моя ты ручка…»

 
Ах, моя ты ручка,
И моя тетрадка.
Что душе так близко —
Напишу я кратко.
 
 
Пусть не будет лирики
И не будет света.
Но я твердо знаю,
Песнь моя не спета.
 

Диван и стул

 
Стул дивану говорит:
«Как тебя я понимаю
Ведь на мне один сидит
Да и то я как страдаю!
 
 
Ну, а ты хоть и большой,
Можешь быстро развалиться.
Всё скрипишь своей спиной
И неважно кто садится.»
 

«Скажи, поймет тебя другой…»

 
Скажи, поймет тебя другой,
Кто не был малость в шкуре той,
В которой ты живешь всегда.
Скажи, поймут тебя тогда?
 

«Коль нет в тебе ума…»

 
Коль нет в тебе ума,
Какие могут быть дела?
Разбейся хоть об стенку ты,
Умней не станет голова.
 

Лень

 
Глаза с трудом ты открываешь,
Встаешь, согнувшись пополам,
И тихо тряпки одеваешь,
И приступаешь вновь к делам.
Они тебе так надоели,
Смотреть не можешь ты на них.
Лежать бы только на постели
И повторять размерный «чих».
Потом сжимать в ознобе скулы,
Стучать зубами громко в такт
И приговаривать:
«Болею, ишь, не проходит всё никак!»
 

«Нет тебя – душой болею…»

 
Нет тебя – душой болею,
Всё нервирует кругом.
Без тебя в любовь не верю
И не радует мой дом.
 

«Рогач»

 
Ему наставили рога.
Давно прослыл он «рогачём».
Да только счастье иль беда,
Ему всё было нипочём.
 
 
Он был ничтожеством, что надо
И был хапугой, хоть куда.
И воровал он до упада,
Природой сделанный балда.
 

Измена

 
Когда ты хочешь изменить
Жене, своей жене любимой.
Ты не забудь себя спросить:
Не из породы ль ты козлиной?
 

Пишу я твердою рукой

 
Сквозь толщу лиры вековой,
Прожив совсем немного,
Пишу я твердою рукой
И пусть осудят строго.
Пишу, о чем душа болит,
О чем она страдает.
Пишу, как сердце мне велит
И разум позволяет.
 

Среди зимы

 
Среди зимы пришла капель
И на дорогах лужи.
Как будто не было совсем
У нас январской стужи.
И снег растаял во дворах
На старый новый год
И только кое-где блестит
Ещё кусками лёд.
 

Рецензия

 
Моим стихам оценку дали.
Стандартным бланком отписали.
И к смерти их приговорив,
В корзину бросили, забыв.
 

«Мы снова мчимся по дороге…»

 
Мы снова мчимся по дороге
В надежде что-то изменить
И все прожившие тревоги
Хотим, конечно, позабыть.
 
 
Навстречу ласковым рассветам,
Туманам, утренней росе.
Очистив душу теплым летом,
К зиме придём уже не все.
 

Новый год

 
Новый год пришёл к нам снова,
Снег украсил все дворы.
И каникулы настали
У весёлой детворы.
 
 
Как давно такой погоды
Небывало здесь зимой.
И в такое время года
Город милый мне, родной.
 
 
Я люблю тебе как раньше
Всё с тобою испытал.
И в такое время года
Ты ещё прекрасней стал.
 

«Где друзья мои вы где?»

 
Где друзья мои вы где?
Вы остались вдалеке.
В беззаботном и в беспечном
Потерялись в детстве вечном.
 

Я разных познаю людей

 
Я разных познаю людей
Из окон-глаз автомашины.
Не верю им и хоть убей
Надежда лишь на автошины.
 
 
Друзей по жизни растеряв,
Спешу оставить яркий след.
Но столько горечи узнав,
Не нахожу на всё ответ.
 
 
Ушли весёлые года
Любви и радостных стремлений.
И мне уж больше никогда
Не испытать души волнений.
 
 
Какие ждут меня пути?
Наверняка не автострада
И, чтоб проехать и пройти,
Мне не поможет и бравада.
 

Маме

 
В молчанье, сидя напряженно,
Глядишь ты слёзно за окно.
Проходит ночь твоя бессонно,
Она с тобою заодно.
 
 
И в темноте печально смотрит
Своими звездочками вниз
И незаметно так проходит
За годом год в тревогах жизнь.
 

Маме

 
В твои глаза я загляну:
В них нет безоблачных дорог.
Не сосчитать всю седину
От утомленья и тревог.
 
 
И годы катятся быстрей,
И нет надежды, их вернуть.
Не отыскать других путей.
Тоска стучит в больную грудь.
 

Маме

 
Проснись с улыбкой на рассвете
И по дорожке в сад сходи.
Тебя там зоренька приветит
А ты тихонько помолчи.
 
 
Росой умоешься прохладной
Её так много на листве.
Какой становишься ты ладной
И нет морщинок на лице.
 
 
Вдруг забывается плохое.
Травинку хочется любить.
Тебе все милое родное
И только здесь желаешь быть.
 

Материнство

 
И нет прекрасней и божественнее тела,
Когда в гармонии оно всё сложено.
И нет полезнее, чем материнство дела,
Чтобы прекрасное продолжилось само.
 

«Обниму руками нежно мать…»

 
Обниму руками нежно мать,
Подарю ей ласковую встречу.
Что осталось мне еще узнать?
Лишь одно хорошее замечу.
 
 
Так давно я дома не бывал.
Жизнь меня забросила далёко.
Отчий край мне сниться перестал
И судьба расправилась жестоко.
 
 
Но ничто не вечно под луной.
Улетают годы без возврата.
Я давно расстался с той страной,
Где несут дежурство с автоматом.
 
 
Привыкаю к новому житью,
Так напоминающее детство.
Я теперь себя не узнаю
И свое спокойное соседство.
 
 
Проживу остаток лучших дней.
Сохраню израненную гордость.
А сегодня горькую налей,
Чтоб свою преодолеть мне робость.
 

Старый дом

 
Мой старый дом тебя я снова вижу,
К тебе я приезжаю иногда.
Смотрю и моё детство ближе
Ты приближаешь сквозь ушедшие года.
 
 
Стоишь ты тот же, только в землю ниже
Ушла твоя кирпичная спина.
И распрямить ее уж невозможно,
Состарилась с годами и она.
 
 
Смотрю на тополь возле дома
Он не забыл ещё меня.
Встречает будто бы с поклоном
И провожает шелестя.
 
 
Прощаюсь молча, уезжаю,
Беззвучно плачу про себя.
Мой старый дом не забываю
Я в круговерти и тебя.
 

Памяти дедушки

 
Мы все к тебе придём,
Лишь в разные часы.
Ты не скучай один
И там нас подожди.
 

«Туполобые, толстозадые…»

 
Туполобые, толстозадые.
Не пробьешься к вам, не докажешь,
Что живете на свете не от радости,
А от горькой Божьей милости.
Вам судьба дана сладко-сахарна.
Позабыли вы горе-горькое.
И теперь живете, как Боги вы.
Позабыв, что лишь «бяки» вы.
 

«Глупцы, льстецы и подхалимы…»

 
Глупцы, льстецы и подхалимы
По сути и полезности своей
Всегда страшнее даже мины,
Что пролежала много дней.
 
 
Она ты, знаешь, может бахнуть,
Но обезвредить есть пути.
А «уваженье» подхалимов
Трудней гораздо отвести.
 
 
Оно «пьянит» твоё сознанье
Теряешь ты рассудок свой.
И постоянно забываешь
Зачем ты есть и кто с тобой.
 

Иссык-куль

 
Мой Иссык-куль к тебе я снова еду,
Как на любовное свидание спешу.
Спешу, как по единственному следу.
Тобой пожар в своей душе тушу.
 

Цыгане

 
Снова вижу я цыган
Песня звонко льётся.
Пусть не будет больше ран
И душа смеется.
 
 
Чтобы ни было потом
Ведь судьба, как птица.
А сегодня мы споем
Чтоб веселью длиться.
 

«Разведем костер поярче…»

 
Разведем костер поярче
Возле речки на траве.
Разговоры станут жарче
О тебе и обо мне.
 
 
И гитара всё расскажет
Ничего не скроет.
Жизнь строкою в песню ляжет,
Может это стоит.
 

Дача

 
Я живу на даче летом
Я люблю свой дачный сад.
Там встречаемся с рассветом.
Провожаем там закат.
 
 
Там свидание с прохладой
И свиданье с тишиной.
Там прощаюсь я с досадой
И встречаюсь я с мечтой.
 

Не тороплюсь

 
Я жизнь прожить не тороплюсь,
Но бег земли не остановишь.
Что не сбылось – не удивлюсь,
Ведь жизнь умчалась, не
догонишь.
 

Твои глаза

 
Твои глаза – моё воспоминанье,
Далеких звёзд погасший свет.
Во тьму ушедшее признанье.
И тот ненужный мне ответ.
 
 
В них счастье прежде отражалось,
Я так уверен был во всем.
А оказалось только малость:
Смогли остаться мы вдвоём.
 
 
И вот смотрю я в вышину.
Далекий свет, мерцанье звёзд.
Ушло тепло на ту звезду
С потухших глаз текущих слёз.
 

«Ты, как солнце рядом светишь…»

 
Ты, как солнце рядом светишь,
Будто море громко плещешь.
Что мне трудно, все сумеешь.
Вдруг замерзну – обогреешь.
 

Самый лучший мой улов

 
Я возьму тебя за руку —
Не отдергивай ее.
Разгоню печаль и скуку,
Недоверие твоё.
 
 
Все в улыбке отразится,
Никаких не надо слов.
Я хочу тобой напиться
Самый лучший мой улов.
 

«Уронили с неба краску…»

 
Уронили с неба краску,
Расплескав её по свету.
Полюбил сильнее ласку —
Золотую осень эту.
 

Осень

 
Капелька дождя упала
На мою седую нить.
И со мною осень стала
Что-то новое творить.
 
 
Я прозрел, какие краски.
Мир в цветном изображенье.
Оказался, будто в сказке:
Осень – лучшее творенье.
 

«Завяли цветы полевые…»

 
Завяли цветы полевые,
Поникли головками вниз
И ветер ломает сухие.
Отцветшую прелесть-каприз
Несёт по полям – перелескам.
В далёкие дали летят.
Пропитаны солнечным блеском
Цветов полевых аромат.
 

Осень

 
Опять осенние метели
Пришли к нам в тёплые края.
С деревьев листья облетели,
И пожелтели все поля.
 
 
Умолкли птичьи перезвоны:
Не до веселья им теперь.
И сиротливо смотрят кроны
На желтизну своих потерь.
 
 
Устало солнце веселиться:
Оно решило отдохнуть.
Теперь быстрее спать ложиться,
Чтоб раннею весной сверкнуть.
 

Как будто ранняя зима

 
Как будто ранняя зима,
Деревья в сон погружены.
А неба синяя река
Всё плещет, только без воды.
 
 
Вдруг появились корабли,
У них надуты паруса.
Им не добраться до земли,
У них причалы – небеса.
 

Мороз окно разрисовал

 
Мороз окно разрисовал
Усыпал стекла блеском.
На ветки снега набросал,
Тропинки сделал с треском.
 
 
Кусал за щеки и за нос,
Колол иголкой уши.
Хватал за ноги, словно пес.
Сковал узором лужи.
 

С крыши падает капель

 
С крыши падает капель,
Миг зимы совсем короткий.
Хоть пока что не апрель,
А январь довольно кроткий.
 
 
Он не хочет бушевать
Вьюгой по двору не кружит
Разрешил с весной играть
Он с теплом сегодня дружит.
 

«Кругом одни глаза…»

 
Кругом одни глаза
Людей недобрых мне.
В них прячется гроза,
Упрек моей судьбе.
 
 
Живу я среди них
А выбор не за мной.
И рядом нет других
Таков закон земной.
 

На Сусамыр

 
Я уезжаю, уезжаю
За доброй сказочной мечтой.
Очаг домашний покидаю,
Ищу свидания с весной.
 
 
Дорога вьётся выше, выше.
Уже над нами облака.
Видны на поворотах ниши
И гор свисающих бока.
Простор становится зелёным
Поляны разные цветов.
И смотришь, как завороженный,
На царство добрых колдунов.
 

«Зима в Джамбуле коротка…»

 
Зима в Джамбуле коротка.
Она всегда, как гость нежданный.
Бывает часто без снежка,
Зато дождливой и туманной.
 

с 1976—1990

Я здесь живу

 
Все уезжают, все бегут
С родной земли, закрыв глаза,
В надежде свой найти уют,
Забыть невзгоды, холода.
 
 
Пусть там хрустальные дворцы,
Машины—люкс и пыли нет.
Я не «отдам туда концы»
И не куплю туда билет.
Я не предам тебя, мой край,
Край гор и сказочных степей.
Я здесь живу и ты мой рай,
Мир добрых для меня людей.
 

Когда все годы…

 
Когда все годы впереди,
Дороги кажутся большими.
Не встретишь грязи на пути,
Она растоптана другими.
 
 
Но только выйдешь за порог,
Навстречу разные тревоги.
Не прошагать без двух сапог,
Чтоб не запачкать ноги.
 

Химзаводы

 
Не первый год на высоте
И день и ночь горят, пылают
По чьей-то «скромной» доброте
Нам жизнь упорно сокращают.
 
 
Их взять бы выключить совсем,
Что проку в этом ослепленье?
Один лишь вред и горе всем
Приносит дымное горенье.
 

Мы с вами тратим годы

 
Мы с вами тратим годы,
Живя одно мгновенье.
Переживая все невзгоды,
От ветра ловим дуновенье.
 
 
Живем надеждами на счастье, —
Оно – одни лишь миражи.
А догоняют нас ненастья,
Кому попробуй расскажи.
 
 
Никто не любит невезучих.
Кругом мелькают только маски.
Холодный блеск из глаз колючих
Чернит сильнее в жизни краски.
 

«Летит весенний конфетти…»

 
Летит весенний конфетти,
Кружится с ветром, улетая.
Весна промчала пол пути.
Всегда прекрасная такая.
 

В душе должно быть…

 
В душе должно быть торжество,
Оно приходит к нам с весной.
Когда так ярко и светло,
Когда ликуешь сам собой.
 
 
Тогда вдруг хочется летать
И в синем небе раствориться.
И, как мальчишка, вновь мечтать,
Горячим сердцем вдаль стремиться.
 
 
Напиться запахом цветов,
Предать земле все злые силы.
И оживить сто родников,
Чтобы добра на всех хватило.
 

Цыгане

 
Кольца черные кудрей,
А глаза блестят, искрятся.
Смотрят страстно на парней
И ликуя, веселятся.
 
 
Их не надо узнавать.
Кто не слышал песни звонкой,
Тот не сможет ликовать
И душой не станет тонкой.
 
 
Песня будет жить всегда.
Струны звонче подтяните.
Вы цыгане мастера
Песней жизнь другим продлите.
 

Я спросил у мудреца

 
«Что на этом свете краше?» —
Я спросил у мудреца.
Он сказал: планета наша
Без начала и конца.
 
 
Что на этом свете чище
Захотелоcь мне узнать.
Для души – лишь Бога пища.
Только где её нам взять?
 

Суховей

 
Деревья гнутся и шумят
Порывы ветра всё сильней.
И ветки с листьями летят.
Жесток Джамбульский суховей.
 
 
Он каждый кустик повернул
Сломал душистую сирень.
И с вишен цвет весенний сдул
И затуманил пылью день.
 

Перестройка

 
Забыта Богом на века,
Людьми поруганная всюду,
Стоит Россия—сирота,
Больна хроническим недугом.
 
 
Её кружится голова
От повседневного запоя.
В своих решеньях не права
И тонет в омуте застоя.
 

«Стало солнце веселиться…»

 
Стало солнце веселиться,
Перестало много спать.
Долго-долго не ложится
В теплую свою кровать.
 
 
Веером лучи пускает,
Согревая всех теплом.
Забавляет и ласкает
Даже поздним вечерком.