Текст книги "Познавательные психические процессы: Хрестоматия"

Не менее важным фактором этой эволюции является сенсибилизация функций в процессе практической (трудовой) деятельности человека. Совокупное действие названных факторов определяетдвухфазный характер развития одних и тех же психофизиологических функций человека. Первой из них является общий, фронтальный прогресс функций в ходе созревания и ранних эволюционных изменений зрелости (в юности, молодости и начале среднего возраста). В этой зоне обычно и располагается пик той или иной функции в самом общем (еще не специализированном) состоянии. Второй фазой эволюции тех же функций является их специализация применительно к определенным объектам, операциям деятельности и более или менее значительным по масштабам сферах Эта вторая фаза наступает только на наиболее высоком уровне функциональных достижений в первой фазе и «накладывается» на нее. Пик функционального развития достигается в более поздние периоды зрелости, причем не исключено, что оптимум специализированных функций может совпадать с начавшейся инволюцией общих свойств этих функций.

Такое противоречивое совмещение известно не только в области сенсорно-перцептивных процессов, но и в области памяти, когда всевозрастающий объем и совершенствование профессиональной памяти совмещаются с общим снижением мнемической функции. В еще большей мере это явление характерно для развития речемыслительных функций и процессов, составляющих механизм, а вместе с тем и основной продукт теоретической деятельности, или интеллектуальный регулятор практической деятельности.

Двухфазный ход развития психофизиологической эволюции человека – одно из проявлений единства человека как индивида и личности, субъекта деятельности. Длительность второй фазы определяется степенью активности человека как субъекта и личности, продуктивностью его труда и общественной значительностью его вклада в общий фонд материальных и духовных ценностей общества.

Вариабельность каждой из фаз, особенно второй (ее нижнего и верхнего порога), определяется, однако, не ходом онтогенетической эволюции индивида, а его жизненным путем в конкретных условиях исторической эпохи.

Часть II
Представление и память

Г. Эббингауз
Смена душевных образований[16]16
  Эббингауз Г. Основы психологии. – СПб., 1912.


[Закрыть]

1. Общий закон ассоциации. В явлении внимания душевные процессы до известной степени суживаются. Душа избегает пестрого многообразия одновременных воздействий. Она ограничивается главным образом тем, что имеет для нее выдающееся значение, как в добре, так и в зле, причем она реагирует на них по возможности простым способом. Но эта закономерность удачно дополняется другой: душевные процессы вместе с тем распространяются вширь; в ином отношении душа дает каждый раз больше, чем от нее требуется. И только тому становится очевидной чудесная несообразность господствующих здесь законов, кто понимает, что именно это сужение ее деятельности дает ей полную возможность к расширению, имеющему столь важное значение.

Вы начинаете в присутствии другого человека декламировать: «Кто скачет, кто мчится», и он продолжает: «под хладною мглой». Вы спрашиваете его: «7 х 9?», и он, не задумываясь, отвечает: «63». Вы спрашиваете: «le pain?», и он отвечает: «хлеб». Вы встречаете человека, и вам приходит на мысль его имя, хотя никто не произносил его. Или видите плод и думаете о его вкусе, хотя вы даже не прикоснулись к нему. Запах дегтя пробуждает представления о кораблях и морском путешествии, запах карболки – о больницах и операциях. Что во всех таких случаях происходит?

Вы неоднократно слышали все стихотворение, вы неоднократно имели вкусовые впечатления плода непосредственно вслед за зрительным его впечатлением; происходило это вследствие объективных причин, которые этим впечатлениям соответствуют. И вот в настоящее время одна часть этих причин снова воздействует на душу и вызывает соответствующие впечатления, а остальные причины отсутствуют; тем не менее действия и этих отсутствующих причин вступают в сознание по крайней мере как представления отсутствующих причин. И вообще, если какие-либо душевные образования когда-нибудь заполняли сознание и одновременно или в близкой последовательности, впоследствии повторение одних членов этого прежнего переживания вызывает представления и остальных членов, хотя бы первоначальные причины их и отсутствовали. Наша душа расширяет и обогащает всегда то, что ей непосредственно дано, на основе прежних своих переживаний. При помощи представлений она постоянно восстанавливает те более обширные связи и более значительные единства, в которых она некогда переживала то, что в настоящий момент дано ей частями и полно пробелов. Она немногое воспринимает из того, что каждый раз претендует на ее внимание; но то, что проникает в нее, благодаря удачно сложившимся условиям, она облекает и пропитывает собственным своим прошлым. Другими словами, вступающие в сознание образования сами обусловливают это дополнение их прошедшим, и именно в этом и заключается то действие, которое они оказывают.

Общая способность души к этой работе называется памятью. Для самого факта возрождения прежних переживаний наша обыденная речь не выработала одного общего названия, а выработала такое название лишь для одного случая, имеющего на практике особо важное значение. Если какие-нибудь психические содержания, существовавшие когда-либо у человека и возрождающиеся теперь как представления, сопровождаются вместе с тем или сознанием того, что они некогда уже переживались, а может быть и представлениями о тех или других побочных обстоятельствах, то такой процесс называется воспоминанием. Не целесообразно ограничивать исследование одним только этим специальным случаем, далеко не всегда осуществляющимся в действительной жизни, и потому наука создала термин «воспроизведение», обозначающий в самых общих чертах процесс возрождения пережитых некогда содержаний сознания в виде представлений. Между воспроизведением и памятью, следовательно, существует приблизительно такое же отношение, какое существует между работой и энергией; первое выражение обозначает процесс, наблюдаемый в действительности, а второе обозначает возможность его наступления, которую следует представлять себе существующей и в случае отсутствия процесса. Еще чаще, однако, научная терминология пользуется словом, которое, подобно памяти, имеет своим источником стремление заимствовать название явления от предполагаемой его причины. Сама собой напрашивается, без сомнения, мысль – объяснять воспроизведение душевных образований, пережитых некогда вместе, тем, что эти образования вступили в тесную связь между собой и теперь настолько между собой внутренне связаны, что одно из них всегда влечет за собой другое. Вот эта мысленная связь и называется ассоциацией. Душевные образования называются ассоциированными, если они когда-либо раньше были пережиты вместе, и существует более или менее основательное допущение, что при существующих условиях они могут вызывать друг друга. Вместе с тем, однако, термин «ассоциация» употребляется еще очень часто и в переносном смысле. Он обозначает не только предполагаемую внутреннюю причину воспроизведения, но и само это воспроизведение, действительное вступление в сознание представлений вследствие мысленной внутренней связи, и в этом значении он у многих авторов почти совершенно вытеснил термин «воспроизведение». Так, например, и сформулированная нами только что закономерность процесса воспроизведения называется обыкновенно законом ассоциации. Хотя это выражение стало общеупотребительным, мы здесь будем пользоваться им, по мере возможности, только в собственном его значении.

В погоне за краткостью формулировки этому общему закону ассоциации было первоначально придано слишком узкое значение, и он нуждается поэтому в значительном расширении. Если бы для ассоциативного пробуждения душевных преобразований было строго необходимо, чтобы частичные содержания, пережитые некогда в тесной связи между собой, возвращались точно таким же образом, каким они существовали когда-то, то душа сравнительно редко могла бы пользоваться своей возможностью расширения и дополнения того, что ей непосредственно дано, ибо действительное равенство – явление в мире исключительное. Но в том-то и дело, что такого полного равенства вовсе и не требуется, и чрезвычайно важное значение процесса для нашей душевной жизни именно на этом и основано. Ощущения или представления данного в настоящий момент не тождественны с существовавшими некогда раньше, а только сходны с ними, и тем не менее они пробуждают представления душевных образований, которые были некогда связаны с ними. Если первоначально, например, была пережита группа образований abode, то повторение членов a и b пробудит соответствующие остальным членам представления ode, но то же самое случится уже, если соответствующими причинами будут вызваны в душе не образования аЬ, а только сходные с ним впечатления a1, b1. Само собой понятно, что это произойдет тем легче и вернее, чем больше это сходство, и с тем большим трудом и реже, чем оно меньше.

Когда ребенок учится читать, он запоминает в связи с определенными печатными знаками определенные звуки и комбинации звуков. Впоследствии он с наибольшей уверенностью воспроизведет эти звуки, если перед ним будут вполне те же знаки, но в большинстве случаев он воспроизведет их и в том случае, если они будут немного больше или меньше, если шрифт будет другой или даже если они будут снабжены какими-нибудь украшениями. Подобным же образом ребенок, выучив название собаки, применяет его и к кошкам, и к другим четвероногим, применяет название мухи и к комарам, и к воробьям… Когда на улицах появляются елки и вы начинаете закупать всевозможные вещи к праздникам, вы вспоминаете рождественские праздники прошлых лет; совершая какое-нибудь путешествие, вы вспоминаете переживания прошлых путешествий, хотя конкретные впечатления, представления, намерения, которыми вы одушевлены, вряд ли когда-либо точно совпадают с теми, которые были у вас раньше… Очевидно, следовательно, что освобождение воспроизведенных представлений в случае простого сходства исходных членов или подстановки сходных членов, как можно также сказать, должно быть признано фактом первичным и не поддающимся дальнейшему анализу.

Несколько иное отклонение воспроизведений от существовавших некогда переживаний мы находим в конечных членах, у самих воспроизведенных представлений. Они воспроизводят то, что было в прежних переживаниях связано с исходными членами, но редко воспроизводят это с той конкретной определенностью, с тем многообразием, с которым они были пережиты в действительности. Как мы уже видели, представления всегда бывают менее точны, более спутаны и полны пробелов, чем ощущения или прежние представления, которые ими в известной степени воспроизводятся, и поэтому воспроизведение прошлого всегда только приблизительно.

До сих пор мы только представления рассматривали как результат процесса воспроизведения. Мы мельком уже упомянули, что эти представления как своим содержанием, так и характером своей связи могут в свою очередь вызвать те или другие чувства и что это может привести к ассоциациям, имеющим величайшее значение и для жизни чувств. Тут же мы заранее отметим, что при известных условиях представления вызывают и движения и что вследствие этой связи могут быть ассоциативно и в зависимости от прежних переживаний вызваны и действия. Сюда относится упомянутое произнесение цитат или названий, которые всплыли в памяти; иногда дело не доходит до полного произнесения слов, а ограничивается только движением губ и языка. Слушая звуки танцев или марша, вы начинаете ритмически двигать головой или руками и ногами.

2. Традиционное объяснение. Традиционное учение о внутренней связи, об ассоциации представлений и основанного на этой связи явления пробуждения может с первого взгляда показаться гораздо более широким. Оно утверждает, что поток представлений регулируется четырьмя различными принципами: совершается переход от существующих в настоящий момент переживаний: 1) к представлениям сходным, 2) к представлениям противоположного содержания, 3) к содержаниям, которые ранее когда-то были пространственно связаны с существующими в данный момент впечатлениями и 4) к содержаниям, которые существовали одновременно с ними. Это учение признает, следовательно, четыре закона ассоциаций: по сходству, по контрасту, по пространственному сосуществованию и временной связи. В этой формулировке учение это столь старо, как и сама психология; его можно найти (по неполному отрывку в Платоновом «Федоне») уже у Аристотеля (de mem 2). Правда, упоминается здесь об этом с целями практическими, чтобы связать с этим рассуждение о том, как следует поступать человеку, который хочет вспомнить что-либо. Громадное значение этого явления для всей нашей душевной жизни стало все более и более выясняться лишь с середины XVIII столетия (Юм, Гартли).

3. Изучение частностей. Лет 20 тому назад наши познания о явлениях памяти в существе ограничивались разобранными нами общими законами и немногими более определенными, но отчасти лишь малонадежными выводами из самых повседневных данных нашего опыта. С тех пор экспериментальное исследование успело овладеть предметом и выяснить огромное множество весьма важных подробностей, чтобы дать полный обзор современного знания по этому вопросу, необходимо поэтому разделение материала. Нам придется отделить рассмотрение простых ассоциаций между двумя или несколькими последовательными членами от рассмотрения случаев более сложных, в которых одно представление бывает ассоциативно связано одновременно многими другими. Простые же ассоциации или ассоциационные ряды естественно разделить затем на следующие три части: 1 – возникновение ассоциаций вследствие одновременного существования их членов в душе и повторений их (узнавание и заучивание), 2 – судьба ассоциаций после первого их возникновения, их сохранение и исчезновение (запоминание и забвение), 3 – процесс воспроизведения. Заранее можно признать, что распределение отдельных явлений по этим рубрикам несколько произвольно <…>.

<…> Методы воспроизведении более разнообразны.

1. Если речь идет только об исследовании процесса воспроизведения и пути его, то можно пользоваться существующими уже ассоциациями, образовавшимися в повседневной жизни. Вызывают в душе испытуемого лица какие-нибудь, с известных точек зрения выбранные впечатления и затем наблюдают, как они действуют дальше ассоциативно, какие представления они пробуждают при различных условиях, сколько времени им нужно для этого и т. д. Но изучение этого первого образования и постепенного изменения ассоциаций трудно и очень хлопотливо; до настоящего времени оно производилось четырьмя различными путями.

2. Самый простой и ближайший метод заключается в том, что вызывают у человека одновременно или в непосредственной последовательности несколько впечатлений и затем заставляют его сейчас же или в любое позднейшее время указать, какие из них он в состоянии воспроизвести в первоначальном или любом порядке. Способность к такому воспроизведению часто называется (по Wernicke) способностью отмечать (Merk-fachgkeit). Сравнив число и характер воспроизведенных впечатлений с первоначально данными и установив, пожалуй, и время, которое было необходимо для всего акта воспроизведения, получают численные данные, характеризующие известным образом специальные условия работы памяти или особенности различных индивидов в этом отношении. Чтобы кратко охарактеризовать этот метод, я назову его методом запоминаемых членов. Он требует сравнительно мало простейших вспомогательных средств, и он вместе с тем единственный метод, дающий возможность пользоваться массовыми исследованиями (заставляют запоминаемые члены не произносить, а записывать). Но он пригоден для решения немногих лишь вопросов: для решения же других вопросов он дает лишь грубую и временную ориентировку. Неделю назад я заучил стихотворение и теперь должен показать, что я еще помню из него; я припомню, может быть, несколько начальных и конечных строк. Но это немногое вовсе не представляет достаточно правильного мерила того духовного состояния, которое осталось у меня от стихотворения. В самом деле, стоит мне только напомнить те или другие слова, начала строф или стихов, чтобы оказалось, что я в состоянии воспроизвести гораздо больше, чем без этой помощи.

3. Гораздо более разнообразные и более точные результаты дает второй метод – метод заучивания. Многократно запечатлевают в памяти ряд членов, как, например, при заучивании какого-нибудь стихотворения, до тех пор пока не наступает определенный равный и легко распознаваемый эффект, пока, например, ряд в первый раз может быть произнесен без ошибок и в правильном темпе. Мерилом работоспособности памяти и способности к ней различных индивидов является тогда число необходимых для заучивания повторений или даже величина необходимого для этого времени. Вместе с тем, однако, удается при помощи этого метода получить отчет об ассоциациях, которые были созданы в любое прежнее время и с любой силой, а теперь слишком слабы для того, чтобы привести к прямому воспроизведению. Заставляют для этого заучивать до первого воспроизведения ряды, составленные всецело или отчасти из таких ассоциированных когда-либо раньше членов, и определяют, какая экономия происходит при этом в повторениях сравнительно с заучиванием при равных условиях однородных рядов, между членами которых нет еще никаких ассоциаций (метод экономии). В качестве элементов для построения таких рядов оказались удобными лишенные значения слоги, состоящие из двух согласных с одной гласной или полугласной между ними и таким образом составленные, чтобы тот же слог не повторялся скоро и чтобы не получалось осмысленных сочетаний[17]17
  Чтобы получить возможно более равномерное воспроизведение отдельных членов, по крайней мере в случае рядов, лишенных смысла, целесообразно показывать их перед глазами не по нескольку рядом, как это бывает при обыкновенном заучивании, а при помощи подходящего приспособления поодиночке, один за другим. Далее, для более спокойного опять-таки восприятия отдельных членов целесообразнее всего производить смену их скачками, как это можно устроить, например, при помощи аппарата, предложенного Виртом.


[Закрыть].

4. Метод заучивания имеет два недостатка: во-первых, требует сравнительно слишком много времени и терпения лиц, участвующих в опыте; во-вторых, при повторном заучивании подлежащих исследованию рядов ассоциированные члены не остаются в том состоянии, в котором знание может иметь ценность, а они изменяются лишь с прибавлений новых повторений. Более пригоден в обоих отношениях метод, предложенный и многократно испытанный Мюллером и Пильцекером и построенный по типу заучивания слов или рядов – метод угадывания. Воспроизводят перед человеком несколько раз члены, подлежащие ассоциации, и затем через некоторое время воспроизводят перед ним только некоторые члены из запечатленного раньше ряда с требованием указать всякий раз следующий за сим член; полученные правильные ответы затем сосчитываются. При этом получается еще то преимущество, если оно представляется полезным, что можно определить время обдумывания, которое протекает между узнаванием показанного члена и воспроизведением соответствующего следующего члена; полученные неправильные ответы тоже могут быть использованы, чтобы сделать заключение об ассоциативных процессах.

5. Некоторой противоположностью этого метода служит следующий, которым я сам иногда пользовался с успехом. Заставляют человека воспроизводить запечатленный раньше до известной степени ряд, помогают ему в местах, где он останавливается или получаются ошибки, сейчас же называя необходимый член, и затем сосчитывают число оказавшихся необходимыми поправок. Этим методом можно установить наиболее простым и непосредственным образом существующее в данный момент состояние неполно ассоциированных рядов; я назову его методом поправок.

С более общей точки зрения можно эти четыре метода воспроизведения разделить на два класса. Или оставляют существующие уже ассоциации по возможности такими, какие они есть, и стараются определить как-нибудь эффект воспроизведения, который они могут еще вызвать. Или усиливают сначала существующие уже слабые ассоциации до тех пор, пока не вызывают определенный и равный всегда эффект воспроизведения, и затем измеряют потребную для этого работу. Второй класс образуется из методов заучивания и экономии, к первому принадлежат остальные три метода. Методы угадывания и поправок оказываются тогда усовершенствованиями первого и сравнительно примитивного метода (метода запоминаемых членов) – усовершенствованиями, помогающими проявиться ассоциациям, которые не могут проявиться вследствие отсутствия первого члена.

Что касается отношения, существующего между различными методами, то о нем можно сказать приблизительно то же самое, что мы сказали уже при обсуждении методов психофизических. Метода, во всех случаях более удобного, чем все другие, и потому лучшего, совсем нет; целесообразность того или другого метода зависит и от вопроса, подлежащего разрешению, и от существующих каждый раз условий, и от лица, подвергающегося исследованию. Не следует даже надеяться на то, что исследование одной и той же проблемы с помощью различных методов даст всегда одни и те же результаты. Как это будет еще показано, условия в этом отношении оказываются порой гораздо менее простыми, чем это можно было предположить с первого взгляда, Конечно, закономерность, проявляющаяся при определенных условиях, объективно всегда только одна, но условия-то не остаются одними и теми же при применении различных методов. Если даже все внешние условия остаются такими же, то не остается же одинаковым намерение, а следовательно, и все духовное состояние лица, подвергаемого исследованию. Оно бывает, например, иным, если ему приходится что-нибудь запечатлеть или отдельно воспроизвести, иным – если приходится запечатлеть весь ряд или только члены его попарно, и иным также, если приходится запоминать на один только момент или на более продолжительное время.