Текст книги "Космические Миры"

Кадианцы охотно соглашаются на это, почти счастливые от того, что снова вернулись к боевой подготовке.

Это знак того, что что-то меняется, и они радуются возможности сразиться. Никто не может сказать, кто потенциальный враг, потому что никто не знает. Одни говорят, что это будут ксеносы, и гвардейцы отвечают "хорошо". Другие говорят, что это будут силы еретиков… и гвардейцы радуются возможности возмездия.

Но личный состав Имперского флота, это напряженно. Корабли, которыми они управляют, уже древние и капризные, склонные к случайным сбоям в работе систем, и не в последнюю очередь потому, что некоторые из них все еще носят шрамы от нападений пиратов и ксеносов. Внутренний ремонт можно сделать легко, особенно с помощью нежных механических рук адептов Культа Машин. Внешние повреждения не так легко устранить, даже с помощью служителей пустоты. И это не говоря уже об основных товарах, необходимых для работы линейного корабля Имперского флота: фильтры и запасы свежего воздуха, боеприпасы для личного и корабельного оружия и, самое главное, топливо. Корабельные кузницы Адептус Механикус могут решить многие проблемы, но пополнять запасы оптом невозможно.

Офицеры флота знают, что затяжная перестрелка в этом неизвестном секторе космоса станет для них концом. Поэтому все аугуры и сенсорные массивы выведены на максимум, ружейным и артиллерийским командам приказано постоянно находиться в состоянии боевой готовности.

"Минутная расслабленность не обречет этот флот на бесславную гибель" – таков приказ коммодора Валаска.

На восьмой день путешествия первый из авангардных кораблей обнаруживает место назначения.

Первый признак – луна. Большая серая сфера из космической породы, почти половина естественного спутника которой разбита и улетела в космос. Большие куски камня висят в пустоте, а более мелкие частицы вызывают образование белого тумана, который при первом взгляде кажется кометой, попавшей в стазисное поле. Зрелище это не из приятных, и некоторые суеверные палубники воспринимают его как негативный знак своего назначения.

Однако вид за луной наполняет сердца пустотников и палубных матросов удивлением, а когда новость достигает ушей кадианцев, размещенных на кораблях, их единственной эмоцией становится радость, которую могут испытывать только наземники.

Командная палуба почти гулко отдается от его тяжелых, бронированных шагов, когда Реклузиарх Акиос подходит к экрану обзора. Его ждут коммодор Валаск, адепт Кариш и полковник Леонтий Крид, командир кадианского 598-го пехотного полка, офицер отдает честь, стоя во внимании.

"Что у нас есть?" спрашивает он адепта Кэриша, слегка повернувшись, чтобы посмотреть на одетого в красно-черную мантию адепта Механикус.

Быстро двигаясь, Кэриш извлекает несколько их мехадендритов и подключает их к одному из массивов аугур на командной палубе. Вскоре обзорный экран увеличивается, показывая то, на что смотрят все люди.

Это планета. Почти идеально круглая, она окрашена в голубой цвет с океанами и различными цветами суши: зеленые поля и леса, загорелые пустыни и белые ледяные полюса – все они раскинулись под волнистыми массами клубящихся облаков. Перед квартетом планета медленно вращается, позволяя солнцу появиться над горизонтом, пылающий шар освещает планету и почти ослепляет двух неаугментированных людей, прежде чем экран слегка тускнеет.

"Это… это прекрасно". с благоговением говорит Леонтий, убирая руку от лица.

"Да." Валаск говорит в знак согласия, прежде чем ее небионический глаз слегка прищуривается. "Я не вижу никаких искусственных спутников. Есть ли у нас представление о том, на каком технологическом уровне находится эта планета? Она вообще обитаема?"

"Зонды, посланные Милостью Вседержителя, не встретили никаких серьезных обитаемых планет", – произнес Кэриш, механизированный голос проникал сквозь маску. "Но сигналы от источников тепла показали, что на планете есть по крайней мере четыре главных города, а также множество мелких поселений".

"Значит, она обитаема". с любопытством говорит Леонтий. "Но знаем ли мы, кем?"

Кариш качает головой. "На данный момент неизвестно".

"Возможно, мы находимся за пределами известных границ Империума". Акиос негромко размышляет, позволяя своим глазам дрейфовать по плавно вращающейся планете. "Жители вполне могут быть ксеносами… или людьми".

Повернувшись, трое не-астартес удивленно смотрят на Акиоса. Или, по крайней мере, то, что можно было принять за удивление на маске Кэриша.

"Это не выходит за рамки правдоподобия". Реклюзиарх говорит просто. "Великий крестовый поход зашел так далеко за пределы Солнечной системы, и продолжался бы дальше, если бы Ересь не остановила его. Я верю, что люди действительно могут существовать далеко за пределами Империума".

На мгновение остальные три члена группы тревожно переглянулись между собой. Даже коммодор Валаск, за свою уважаемую службу в Имперском флоте, сталкивалась лишь с несколькими неимперскими человеческими цивилизациями в неизведанных мирах, но все они либо поклонялись Императору в какой-то квази-варварской степени, либо просто поклонялись падшим богам Хаоса.

Мысль о том, что в таком прекрасном мире обитают ни те, ни другие, была… тревожной для них.

"Итак… вопрос в том, будем ли мы относиться к ним как к еретикам или как к возможным новообращенным?" спросил Леонтий, губы кадианца слегка растянулись в улыбке. В ответ Валаск закатывает глаза, а Кариш лишь слегка пожимает плечами.

"Мы найдем ответ на этот вопрос, когда придем к нему". Акиос говорит теплым тоном, находя веселье кадианца приятным. "Но сейчас насущный вопрос: как именно мы к этому подойдем? Есть ли какие-нибудь признаки внепланетной связи? Может быть, радиоволны?"

В своих корпусах мехадендриты Кариша слегка дрожат перед вращением. Это не отображается на экране, но Акиос знает, что Кариш получает любую информацию от зондов Механикус, посланных на поверхность планеты.

"Есть… радиоволны присутствуют, только локализованные, и есть также электронный сигнал, который, кажется, соединяет принципиальные города вместе". Кэриш говорит с интересом. "Руминация: странно. Они способны общаться через планетарную сеть, но, похоже, не способны создать спутниковую сеть".

Поднеся черную перчатку к подбородку, Акиос смотрит на планету на экране, медленно переходя от ночного цикла к дневному. Это безмятежная сцена, но Акиос, как ветеран Астартес, знает, что что-то не так.

"Значит, у нас нет никакого способа связаться с этой цивилизацией, кроме прямого контакта?" коммодор Валаск спрашивает адепта, ее глаза тоже прикованы к экрану.

"Я согласен с этой логикой, коммодор". отвечает Кариш, слегка покачивая головой в капюшоне.

"Хотя кого бы мы послали?" спрашивает Леонтий, кадианская прямота снова дает о себе знать. "При всем уважении, Реклюзиарх, но я не думаю, что отправка ударного отряда Астартес вызовет симпатию у местного населения". Акиос издал низкий звук и захихикал. "Нет, я согласен. Я не думаю, что первый капитан Мадрас, появившийся из воздуха с почетным караулом из Первой роты, расположит к нам местное население".

Двое других людей смеются над мысленным образом, а Кэриш просто смотрит между ними, прежде чем снова пожать плечами.

"Нет", – продолжает Реклюзиарх. "Нет, я думаю, что здесь больше требуется человеческое прикосновение, чем прикосновение Астартес".

Повернув голову, Акиос смотрит на кадианского полковника: тот все еще тихонько посмеивается над идеей послать первого капитана Мадраса в качестве дипломата. Однако он быстро осознает, что смех прекратился, и с ужасом смотрит на гигантского воина.

"Конечно, ты не можешь быть серьезным, Реклюзиарх". потрясенно произносит Леонтий, заслужив дугообразную бровь Астартес.

"Это самая логичная идея". Адепт Кариш говорит, вынимая свои мехадендриты из консоли и пряча их обратно под объемными мантиями, которые они носили. "Из всех наших бесчисленных сил вы и ваши кадианцы – самые… человечные".

"Адепт прав." Коммодор Валаск говорит кивком головы. "Ваши силы состоят из неаргументированных мужчин и женщин, и всех их нелегко принять за нелюдей".

"Но 598-й – не дипломатический корпус!" громко протестует Леонтий и, как признает Акиос, точно. "Мы – боевая сила, чистая и простая".

Акиос улыбается, глядя на то, как кадианцы отвергают план. Действительно, посылать военные силы для дипломатического первого контакта – значит напрашиваться на неприятности, если не на простое и открытое объявление войны, и описание полковником Леонтием своего полка распространяется на весь флот: все они – боевая сила в самом простом смысле и в самом простом применении. Даже достопочтенному магистру Капитула, существу, являющемуся в равной степени как мастером стратегии, так и тактиком, было бы трудно достичь дипломатической ситуации с цивилизацией, не встретившейся на пути.

Но, еще раз взглянув на изображение планеты перед ними, Акиосу снова пришло в голову тревожное чувство. Интуиция, приобретенная за более чем двухвековой опыт сражений с врагами человечества, с ксеносами, демонами, монстрами и еретиками, оставила ему… назовем это предвидением воина.

"Вопрос: тебя что-то беспокоит, Реклюзиарх Акиос?"

Переведя взгляд, Акиос видит, что три других существа на командной палубе смотрят на него в замешательстве, или в том, что похоже на замешательство.

"Я…, – начал Акиос, – полковник Леонтий, я считаю, что вы правы, говоря, что вы и ваши силы плохо подходят для выполнения этой задачи".

Кадианский офицер кивает головой в молчаливом согласии.

"Но… я думаю, что на этой планете есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд".

Пока он это говорит, Акиос наблюдает, как планета вращается вокруг своей оси, слегка смещая положение, и тут что-то привлекает его внимание.

Один из континентов, по форме напоминающий крылатого дракона в полете, почти весь черный. Не черный, как чернота ночного неба, а черный, как ямы Тартара. Пресловутая тьма, кричащая о злобе, ненависти и смерти. Она медленно исчезает из виду, но чувство тревоги при виде ее среди зеленого и синего цветов других земель остается.

"Я свяжусь со своим Главным Мастером". Реклюзиарх говорит просто. "Полковник Леонтий, подготовьте свой полк к боевой высадке и разведывательные подразделения. Адепт Кариш выберет для вас место назначения. Я хочу, чтобы они разместились где-то достаточно далеко от главного города, чтобы не привлекать излишнего внимания, но они должны быть в состоянии добраться до него, если возникнет необходимость".

Адепт Кариш склоняет голову. "Это будет сделано".

Валаск изогнул идеально ухоженную бровь на приказ Астарты. "Ожидаешь неприятностей, Реклюзиарх?"

Сделав шаг ближе к обзорному экрану, воин-жрец уставился на вид планеты. Его зеленые глаза просто смотрят на планету, лениво вращающуюся в пустоте космоса, не заботясь о потенциальном насилии, которое может быть применено к ней по прихоти.

"Подозрительный ум – это здоровый ум, коммодор". отвечает Акиос. "Я ожидаю неприятностей во всем. Это значит, что я никогда не окажусь в затруднительном положении, когда начнется стрельба".

Повернувшись, Акиос снова обращается к адепту Каришу.

"Назначьте место назначения на самом большом континенте. Опять же: не слишком близко к главному городу, но и не слишком далеко". Он отходит от командной палубы, сходя с возвышения. "У нас есть два дня до старта".

Звуки леса поздним вечером наполняют воздух. Ветер нежно шелестит листвой, а всевозможные ночные животные издают свои звуки, выходя из своих дневных нор. Заходящее солнце окрашивает небо в розовые и оранжевые оттенки, а тени удлиняются, затемняя лес по мере того, как он опускается все ниже и ниже.

Посреди моря лесов, которое является северной частью королевства Вейл, расположился небольшой городок Мэрисвилл. Как и многие другие небольшие деревни и городки на Санусе и в Ремнанте в целом, он был образован под руководством сильной духом охотницы, которая просто не могла жить в Вейле или в любом из больших городов, поэтому вместе с несколькими семьями она отправилась в дикую природу. Потребовалось время, пот, кровь и слезы, но вскоре был построен процветающий город.

Построенный на развилке реки, он окружает северный и восточный края города, которые защищены стенами высотой пять метров и толщиной два фута, сделанными из самого прочного камня, найденного в Вейле, а ворота – десятидюймовые из цельного дуба из Изумрудного леса. В период своего расцвета Мэрисвилл был одним из ярких примеров жизни за городом. Жителей хорошо кормили фермы, расположенные на западной окраине города, а действия охотницы, основавшей деревню, и других трудоспособных защитников уберегли город от нападений бандитов и тварей Гримма. Даже торговля была облегчена наличием развилки реки, а небольшие торговые корабли

Движущиеся из внутренних районов страны в море и прибывающие в обратном направлении останавливались в городе, чтобы продать излишки своих товаров: древесину и руду из внутренних районов Вейла, металлические изделия и оружие из Атласа в Солитасе на севере, пряности и продукты питания из королевства Мистраль в Аниме на востоке и из Вакуо на дальнем западном конце Сануса.

Но теперь времена изменились. Торговля из гор Вейла значительно сократилась, многие торговцы и ремесленники собирают вещи и отправляются на поиски удачи в другие места. Некоторые стойкие лесорубы и шахтеры все еще продолжают работать, но их походы вниз по реке стали реже. Фермы по-прежнему дают достаточно пищи, дополняемой охотниками, которые выходят в леса вокруг города, но город уже не кажется прежним. Охотница, которая помогла основать деревню, была похоронена много лет назад из-за болезни, и никто не смог ее заменить.

И в довершение всего, в течение последнего месяца в небе стали появляться странные огни. Иногда они просто сидят в небе, мигая и мерцая ярче любой звезды на ночном небе, а иногда падают на небо в виде полос света, яркость которых исчезает после того, как они входят в атмосферу. Эти огни, смешанные со звуками далекого грома, когда на небе нет дождевых облаков, в почти, казалось бы, случайное время суток, рассказывают очень странную и непостижимую историю. Для жителей Мэрисвилла это тяжелое время.

Но для маленькой Кармен Геал-Харт, шестилетней крольчихи-фавна, город по-прежнему велик, как никогда.

Она невысокая девочка, с русыми волосами длиной до плеч, с парой длинных кроличьих ушей, торчащих над головой. Ее глаза бледного золотистого оттенка, которые выделяются на фоне ее бледного цвета лица. Одетая в свое любимое, но простое платье из шерсти темно-синего цвета, с любимой игрушкой в руке, Кармен бежит по дорожкам города к своему дому.

ГЛАВА 4 ДАЙ МНЕ СПОКОЙНО УМЕРЕТЬ

***

"Здравствуйте, мисс Хейзел!" радостно окликает она местную продавщицу, махая ей рукой, и пожилая женщина машет и тепло улыбается в ответ, пока Кармен идет дальше.

Для девочки Мэрисвилл – замечательный город. Конечно, она слышала о Вейле, Атласе, Мистрале и Шейде, и с удовольствием посетила бы каждый из них. Но ее родители недостаточно богаты, и даже с теми деньгами, которые она накопила за работу по дому и пособие, ей понадобится… миллиард лет, чтобы получить достаточно денег для поездки куда-либо! Хотя ее мама сказала, что возьмет Кармен в Вейл в одну из деловых поездок отца, так что девочка была очень рада этому.

Большие часы на городской площади начали бить, и каждый звон колоколов разносился по зданиям и стенам. Они прозвонили четыре, пять, шесть раз; время ужинать.

Кармен счастливо улыбается, представляя, что ее отец готовит на ужин. Наверное, что-то сладкое, что-то с мясом и овощами. О, она уже чувствует вкус…

"Время ужина, время ужина~" радостно поет она, бегая по дорожке к своему дому. По дороге она видит, как многочисленные владельцы лавок и магазинов закрываются на ужин, хотя городской трактир остается открытым и довольно оживленным, как всегда.

Она проходит мимо одной из лавок.

Она слышит приближение прежде, чем видит его, ее второй слуховой аппарат слегка поворачивается в том направлении, откуда оно доносится, но она не успевает среагировать достаточно быстро.

Комок мокрой грязи попадает ей прямо в живот, она слегка пошатывается и роняет игрушку в руке, даже грязь брызгает на платье.

"Вы злюки!" воскликнула Кармен, на ее глаза навернулись слезы, когда она посмотрела на пару старших мальчиков, которые бросили в нее пирог с грязью, и все они сейчас смеются, как будто это было самое смешное на Ремнанте.

"О, бедный маленький кролик будет плакать?" насмехается один из них, подбрасывая пирожок с грязью вверх и вниз в своей руке.

"Это мое любимое платье…" Кармен фыркает, изо всех сил стараясь подавить слезы в глазах. Она не хочет, чтобы мальчики смеялись над ней еще больше, но они все равно смеются.

"Посмотрите на это. Это просто грустно". Второй мальчик говорит громко и очень насмешливо, совершенно не заботясь об ущербе, нанесенном голубому платью.

Кармен снова фыркает.

"Да кого это волнует?" Первый мальчик снова заговорил, его лицо скривилось в уродливой ухмылке. "Она просто уродливый маленький кусочек приманки для Гримм. Она здесь только потому, что ее отец женился на этой стерве, ублюдке-охотнике, а мой отец говорит, что…"

"Твой отец говорит что?"

Женский голос, раздавшийся из-за спины Кармен, достаточно холоден, чтобы мальчики мгновенно замерли от страха, а первый из них уронил пирог с грязью, так как с его лица исчезла краска. Но даже сквозь наполненные слезами глаза Кармен улыбается, глядя вверх.

"М-мама". кричит она, ее голос становится болезненным от рыданий.

Марион Гил-Харт – охотник. Не егерь или охотница, а обычный охотник. Она высокая, с худым, крепким телом, сформировавшимся в результате прыжков и бега по лесу за добычей и от хищников. Ее лицо – классическое лицо матери: круглое, привлекательное и теплое, но на нем заметны следы тяжелой жизни. Хотя Ариле всего около тридцати лет, на ее коже видны морщины и шрамы от напряжения, вызванные ее профессией, а также тем, что она женщина-фавн в мире людей. Ее брюнетистые волосы длиной до плеч начали седеть, но ее серые глаза все еще способны заморозить человека взглядом. Как это происходит сейчас с хулиганами ее дочери.

А может быть, все дело в двуствольной винтовке, которую она держит в правой руке за спусковую скобу.

Марион говорит холодным и твердым, как сталь, голосом.

"Если я когда-нибудь, когда-либо, поймаю вас двоих, когда вы снова будете возиться с моей Кармен. Вас ждет адская расплата".

Оба мальчика быстро кивают головами.

"Теперь разбегайтесь. И помните: я знаю, где вы двое живете".

Мальчишки быстро разбегаются, едва не сталкиваясь и не падая друг на друга в своей спешке уйти от охотницы-фавна и ее дочери.

Когда пара хулиганов оказалась достаточно далеко, Марион вздохнула, закинув винтовку на плечо, и присела рядом с дочерью, которая начала тихо плакать. Когда она опускается, лепориновые уши Марион слегка покачиваются, левое сильно поникло в том месте, где хрящ был сломан во время охоты на оленей в ее молодые годы.

"Что случилось, милая?" спросила она мягким голосом матери.

Кармен немного икнула, подняв руку, чтобы вытереть глаза. "Они… м-мое любимое платье…"

Мать успокаивает ее, гладя Кармен по волосам. "Все в порядке, милая. Грязь выходит. Теперь возьми свою игрушку и пойдем домой".

Подняв свою игрушку, мягкую игрушку в виде кролика, девочка протягивает руку, которую мать бережно берет. Грубые, мозолистые пальцы касаются мягкой, незапятнанной кожи, после чего мать и ребенок идут домой.

Их дом – небольшое жилище, одноэтажное, с небольшим чердаком, который служит рабочим кабинетом отца Кармен, двумя спальнями, кухней/столовой и гостиной. Это не красивый и не гламурный дом, построенный из смеси валеанского гранита с дубовыми бревнами и шифером на крыше. Снаружи в заднем саду есть пристройка с туалетом и ванной. Но он был прочным, крепким, сохранял тепло зимой и прохладу летом, и это был дом.

Хотя Кармен хотела бы иметь что-то грандиозное, как атлантический дворец, она любит свой дом всем сердцем, и Мэрион он тоже нравится.

"Дорогой, мы дома". окликает Марион, открывая дверь в свой дом, Кармен останавливается, чтобы снять обувь.

"И я говорю тебе, Ганс Геаль-Харт! Ты! Вы сумасшедший!" грубый и резкий голос раздается с чердака, заставляя Кармен испуганно опустить звериные уши, в то время как уши Марион поворачиваются в сторону, и она раздраженно скрипит зубами.

"Маркус, я не выдумываю". Пара слышит, как мужчина дома, отец Кармен и муж Марион, говорит своим ученым тоном. "Итак, вы слышали гром и видели свет. Черт побери, это не что-то естественное!".

Закрыв за ними дверь, Марион ведет Кармен в кухню и к лестнице, ведущей на чердак. Сверху они слышат, как Ганс спорит с обычным клиентом.

"Ганс, это просто гром…"

"Без дождя и облаков на небе?" сурово отвечает Ганс. "Маркус, что-то происходит на северо-востоке, и все это не имеет ни малейшего смысла!"

Звук шагов по полу наверху достигает ушей фавнов внизу, когда человек наверху движется к лестнице. Дверь открывается.

"Я больше не буду слушать этого Ганса. Если ты начнешь распространять эту чушь, то только напугаешь людей".

Маркус Мераль – грузный мужчина, смесь мускулов в нужных местах и жира в нескольких нужных местах. Лысеющая яйцеобразная голова, сидящая над большой кустистой бородой и усами, одета в черный кожаный жилет поверх бледно-голубой рубашки с длинными рукавами, а на нем пара хорошо поношенных темно-синих джинсов. Экипировку дополняет пара грубых кожаных ботинок на ногах и крупнокалиберный револьвер в кобуре на бедре. Такой человек, как Маркус, не стал мэром такого города, как Мэрисвилл, сидя и ничего не делая.

Маркус смотрит в тихом шоке, его серые глаза широко раскрыты под кустистыми бровями, когда он видит Мэрион и Кармен, стоящих внизу лестницы и смотрящих на него.

"О. Извини, Марион". сказал он, глядя на пару женщин-кроликов Фавна, пока спускался по лестнице. "Я не хотел вставать на пути… О, малышка Кармен. Что с тобой случилось?"

Кармен застенчиво отворачивается, придерживая низ платья, ей не очень нравится разговаривать с большим мужчиной, который ее пугает.

Марион отвечает за нее. "Эти маленькие… дерьмоголовые снова издевались над моей Кармен".

Маркус открывает рот, чтобы заговорить.

"И если ты скажешь, что это просто "мальчишки есть мальчишки", я тебя убью". говорит Марион.

Мэр поднимает руки вверх в успокаивающем жесте. "Я поговорю с ними, когда у меня будет возможность. Доброго вам вечера".

Кивнув на прощание головой Марион и взъерошив волосы Кармен, которая бережет свои уши, мэр выходит из дома, пропуская Ганса Геал-Харта вниз по лестнице в кухонную комнату.

Ганс на целую голову выше Марион, его лепориновые уши жены достают ему до лба. Его волосы светло-голубого оттенка, контрастирующие с его смуглой кожей и золотистыми глазами. На нем свободная белая рубашка и простые загорелые брюки, поверх которых надеты черные туфли. Он выглядит по-собачьи уставшим, и это придало ему очень напряженный вид.

Но все эти стрессы и переживания исчезают, когда он видит, что его ждут жена и дочь.

"Хе-хе." Он слегка хихикает, когда заканчивает спускаться по лестнице. "Ты… ты слышал это, я так понимаю".