Текст книги "Космические Миры"

Иона занял место бывшего капитана, брата Тирелло, который пал, убив военачальника орков, Угтукка Всемирного Выжигателя. Это решение не соответствовало кодексу главы, но когда подобное предписывается Примархом, то нужно делать поблажки.

Первый капитан ответил на приветствие, приложив кулак к сердцу и склонив голову. "Брат-капитан".

Морпехи Примарис – новая… загадка в рядах Астартес, во всех, считает Мадрас. Примарисы на "Стальных Дрейках", достаточное количество для формирования трех рот, были набраны после рандеву 46-го флота с другими Имперскими силами в Сегментуме Солар, по приказу самого Робута Гуллимана, описанному как замена для восполнения потерь в предыдущих столкновениях до начала крестового похода.

Заняв свое место по правую руку от Мадраса, Иона вспоминает, какими они были, когда он впервые увидел их. Почти триста воинов, их доспехи и оружие свежей отчеканены и чисты, плоская сталь доспехов и серебряная на черном схема значка их главы стоят гордо.

Они были похожи на только что сошедших с конвейера Механикус автоматов. Впечатляющие на вид, но до конца не проверенные.

Они просто неизвестное уравнение. И Мадрас не в восторге от этого.

Хотя, по словам Шараса, он никогда не бывает счастлив.

Когда последний из капитанов занимает свое место в Круге, а Реклюзиарх Акиос занимает место справа от первого капитана, в комнату входят два последних и самых эзотерических члена совета.

Тяжелый запах прометиума и благословенных масел Механикус ударяет в нос Мадраса еще до того, как он слышит тяжелые шаги мастера кузницы, брата-техмарина Варкона. Наряду с первым капитаном и до вступления в должность брата Ионы, Варкон – один из самых высоких Астартес в главе. Его ноги ниже колен напоминают ноги титана, каждая четырехпалая ступня сильно впечатывается в пол, что объясняется не столько биологическими особенностями, сколько верой во Вседержителя. Его красная броня блестит, как сухая кровь, даже серебристая голова дракона мерцает на свету. Его мехадендриты и серворуки над спиной покачиваются и раскачиваются при каждом движении, пока он идет в стратегиум. Когда он проходит мимо них, Мастер Кузницы наклоняет голову и посылает бинарный взрыв приветствия членам Адептус Механикус, которые отвечают ему взаимностью.

По комнате пробегает холодок, когда тонкий, почти невидимый слой инея покрывает землю, возвещая о прибытии главного библиотекаря. Мастер Либрариума, брат Немон, – личность, вызывающая беспокойство среди главы, даже для Астартес. Псайкер уровня Дельта, Немон владеет своим искусством не хуже любого другого капитана Астартес, но в этом и кроется его неестественность. Его королевская синяя броня, украшенная защитными щитами и печатями чистоты, которая отличает его от его братьев в их плоской стальной броне, является признаком его положения в главе. Но не это самое тревожное.

Каждый Астартес знает об опасностях Искажения и несанкционированных псайкеров. Они знают, на что способен Немон, и Мадрас не раз видел, как Главный библиотекарь демонстрировал свое мастерство и владение арканными искусствами, когда требовалось его присутствие. Эта сила внушает благоговейный трепет, равно как и разрушительна.

И для Немона она всегда находила постоянное применение. Во время операции против темных эльдар на лунах у Каэралуса он потерял глаза от ужасных токсинов вероломных пиратов-ксеносов, токсина, который делал кожу неспособной к трансплантации или аугметике. Вместо этого апотекарию пришлось просто закрыть глаза повязкой из черной драконьей кожи – единственного материала, который не усугублял травму. Лишенный естественного зрения, Немон был вынужден использовать свои экстрасенсорные способности, чтобы видеть реальный мир.

В минуту интриги Мадрас однажды спросил главного библиотекаря, каково это – постоянно, без отдыха использовать свои способности.

"Как ходить по самому тонкому льду, который только можно себе представить", – ответил Мадрас. "И все время знать, что один-единственный неверный шаг – и я провалюсь под землю".

И без того холодный человек, Немон был существом, не знающим удовольствия ни в чем, меньше всего в бою. Каждый час бодрствования он практически посвящал молитве, медитации и сосредоточению. Моменты, когда он мог присоединиться к Совету вместе со своими братьями, были редки и немногочисленны. Медленно двигаясь, Немон занимает свое место рядом с Варконом по правую сторону от Реклюзиарха. Тринадцать мест в круге из четырнадцати заполнены, и только одно место остается пустым.

В стратегиуме воцарилась тишина, все взгляды сидящих обратились на вход.

Если магистров главы рассматривать как идеалы добродетелей и навыков, составляющих главу Астартес, то человек, входящий в большую комнату, – само воплощение этих идеалов.

Он не так высок, как первый капитан Мадрас, но все равно вызывает уважение своим присутствием. Его броня столь же богато украшена, как и у Реклюзиарха Акиоса; комбинация плоских стальных адамантиевых пластин конструкции Mark III и Mark IV, поножи левой ноги усеяны жестокими шипами, а правый наколенник украшает изображение ревущего дракона. Золотые филигранные шрифты высокой готики, провозглашающие славу Императора человечества и Примарха, сверкают на краях его нагрудника и кирасы, а подмышкой он держит свой шлем Mark III, модифицированный под герб в виде лежащего дракона, расположившегося среди гнезда шипов, выделенных серебром на фоне плоской стали шлема.

У капельмейстера Ремудеса суровое лицо, испещренное шрамами, полученными в результате множества кампаний во имя защиты человечества. Смуглая кожа его лица изборождена возрастом, что в обрамлении дикой гривы серо-черных волос придает ему облик древнего терранского мистика. Над его левым глазом, темно-серой сферой, сверкающей непостижимым интеллектом, висит квартет золотых служебных шипов, а правый глаз представляет собой острую красную стеклянную линзу в металлическом аугметике. Цена, заплаченная за убийство жестокого военачальника-предателя.

Как и у других, его доспехи украшает трофей могучего сартезианского дракона. У всех ветеранов есть трофеи в той или иной форме: у одних это простой зуб, висящий на рукояти цепного меча или болтера, у других – плащ или набедренная повязка из шкуры дракона, цвет и оттенок которой зависит от породы существ, на которых охотились. У Мадраса на левом нагруднике прикреплен череп дракона размером с корпус боевой пушки, у капитана Дормерана из пятой роты на поясе висит пара черепов драконов поменьше.

На рюкзаке Ремудеса – пара черепов драконов длиной с его руки, прикрепленных поверх стабилизирующих струй на рюкзаке, а под ним висит плащ из соболиной и красной чешуи и кожи, свисающий почти до пола.

Проходя по кругу капитанов-воинов, Ремудес ничего не говорит, проходя мимо своих младших командиров. Он не признает никого, ни своих боевых братьев, ни других имперцев, сидящих в зале.

Он быстро занимает свое место рядом с Мадрасом, справа от него, между ним и Реклюзиархом Акиосом.

Затем он заговорил, голосом и тоном, привыкшим выкрикивать приказы в битве и издавать боевые клички для устрашения врагов человечества.

"Именем Императора и перед лицом Примарха я приветствую вас".

Тринадцать других членов совета отвечают.

"Во свете Человечества и перед лицом наших братьев мы приветствуем вас".

Закончив ритуальное приветствие, Ремудес обращает свое внимание на сидящих знатных и офицеров.

"Я благодарю вас всех за то, что вы следуете обычаям нашей главы. Для меня большая честь видеть всех вас здесь, и это благословение. Особенно в такие темные времена".

По залу прокатилась волна положительных откликов, каждый мужчина и каждая женщина кивали головой или делали жест Аквилы или, в случае делегации Механикус, знак Омниссии.

Жесткий гул работающей аугметики наполняет комнату, когда Верховный дьякон фон Столлиш поднимается со своего места, его дряхлая фигура принимает вертикальное положение.

"Милорд Астартес", – говорит Верховный дьякон голосом, который, несмотря на свою силу, начинает дряхлеть от чрезмерного использования. "Если мне будет позволено произнести молитву… за наше выживание в Искажении?"

Взглянув в его сторону, Мадрас слегка посмотрел на Ремудса. Оставшийся органический глаз главы слегка подергивается, но он не выказывает никаких эмоций, прежде чем кивнуть головой.

"Как пожелаете, Верховный дьякон".

Фон Столлиш прочищает горло, звук получается хриплым и старым, прежде чем он громко и четко произносит.

"О, Он на Земле, Защитник человечества; наш путеводный свет и наше спасение. В этот день мы благодарим тебя за то, что ты избавил нас от опасностей Искажения и его обитателей. Во имя твое, пожалуйста, продолжай присматривать за нами, твоими верными слугами. Аминь."

Хор "аминь" эхом прокатился по Стратегиуму, каждый имперский офицер выразил свою благодарность Императору, в то время как адепты Механикус произнесли небольшой всплеск бинарной канты.

В трех местах слева от себя Мадрас слышит, как Шарас говорит голосом достаточно низким, чтобы его не услышали смертные, но достаточно ясным, чтобы его услышали Астартес.

"Коротко, просто и ясно. Думаю, для Экклезиарха это впервые".

Первый капитан только закатывает глаза, а остальные игнорируют шутку. Не смущаясь, Ремудес продолжает говорить.

"Теперь к делу: что привело нас сюда?" риторически спрашивает капельмейстер, его глаза перебегают почти между всеми присутствующими в большой комнате. "На данный момент я рад выслушать любую информацию, которую можно получить".

Шелест ткани привлекает всеобщее внимание: коммодор Валаск, одетая в свой церемониальный изумрудный мундир, встает со своего места.

"Милорд Астартес", – четко начинает она. "Я сверила и перепроверила данные по каждому кораблю Имперского флота. До сих пор ни на одном корабле не было обнаружено никаких признаков неисправности экипажа. Так что я готова поставить свою честь на то, что это не может быть виной капитанов и командиров Имперского Флота."

Ремудес кивает головой. "Если бы мы обвинили ваших товарищей, то без необходимости возложили бы вину на Имперский флот. Это… происшествие затронуло все корабли в равной степени, поэтому я сомневаюсь, что здесь виновата только одна сторона".

Удовлетворенный, коммодор сел, за чем быстро последовал звук жужжащих шестеренок и напряженных поршней, когда Верховный Магос Зар'Гарскон встал во весь рост. Его объемная красная мантия ниспадает на ноги.

Всплеск бинарных помех, Кант Механикус, заполняет воздух, заставляя непросвещенных и не-Астартес вздрагивать от боли и шока.

"На низком готическом, если вам угодно, Верховный Магос". Ремудес простодушно порицает.

Из-под маски верховного магоса вырывается небольшое жидкое бульканье.

"Прошу прощения, милорд Астартес", – произносит иерарх Механикус скованным и явно синтетическим голосом. "Прошло много времени с тех пор, как я использовал свой голос из плоти.

"Как я и пытался сказать: Я посоветовался с каждым техническим священником из контингента, посланного Базиликой Астры, а также посоветовался с техническими священниками на борту кораблей Имперского флота и священных кораблей Астартес, и на основании полученных данных пришел к выводу, что ни корабли, ни их двигатели не могут быть виноваты. Их Машинные Духи были должным образом успокоены, все соответствующие ритуалы были проведены должным образом, как это относится к ритуалам Священного Механикус, и каждый двигатель был должным образом ухожен и отремонтирован. Это не провал машины. И не плоти, я думаю".

Это была невысказанная угроза. Страх, который пронизывал всю имперскую культуру: страх перед псайкером. И на кого он был направлен, Мадрас видел ясно.

Сервоприводы в его кулаке сжались в сочувственном движении, когда он в гневе сжал пальцы.

+Мир, брат-капитан, – телепатически произнес Немон, явно желая избежать инцидента. +Это просто их путь. Не держите на них зла.

Повернув голову, его прикрытые глаза не выдают его настроения, главный библиотекарь обращается к залу.

"Я развею ваши опасения; этот инцидент был вызван, прежде всего, Искажением". Немон говорит просто и ясно. "После консультаций с моими собратьями по Либрариуму, навигаторами на борту наших кораблей, а затем с навигаторами на борту других, я полагаю, что могу описать, что произошло. Боюсь, в общих чертах.

"Как мы все знаем, Искривление больше всего похоже на море в восприятии смертных. Он постоянно меняется, накреняется и перекатывается; спокойный в одно мгновение, бушующий в другое. На основании информации, которую я получил, и того, что я испытал, я считаю, что мы попали в… причудливую волну штормового прилива".

Бормотание озабоченности и замешательства эхом прокатилось по Стратегии, прежде чем голос Ремудеса четко прорезал их.

"Ты можешь рассказать подробнее, брат Немон?"

Библиотекарь наклонил голову вверх, его брови нахмурились в раздумье, пока он размышлял над тем, как лучше описать то, что произошло с ними всеми.

"Это… если честно, я и сам не могу сказать, что произошло. Сказать, что мы сбились с курса, не значит солгать, но то, как мы сбились с курса, заставляет меня теряться в словах.

"Обычно, волна в Искажении рассеивает наш флот, наши гелларские поля разрушены и потеряны для хищников Эфира. Но не в этот раз. Нас не столько швырнуло, сколько… слегка сдвинуло с курса, как мне кажется. Наш флот цел, и наши корабли исправны".

В большой комнате воцарилась тишина после этого откровения, каждый впитывал информацию так, как мог.

Кадиан встает, его форма простого цвета хаки с темно-синим беретом на голове и номером "48" на голубом ромбе, пришитом на правой руке.

"Милорд… Я чувствую, что должен спросить: вы подозреваете, что это дело рук Арх-врага?"

Если воздух в Стратегиуме и раньше был прохладным, то упоминание Великого Врага делает комнату ледяной, особенно для кадианцев.

Сегментум Пацификус не чужд бедствий, которыми являются Предатель и Еретик. Здесь находятся руины планеты Колхида, родины предателей-носителей Слова, Междуцарствия Новой Терры, Махарианской Ереси, Крестового Похода Миров Саббата, а совсем недавно – Ночи Тысячи Восстаний. Сегментум, расположенный почти прямо к югу от Кадианских Врат, всегда был подвержен набегам Хаоса и его вероломных и жестоких последователей, а с открытием Великого Разлома все больше и больше вторжений было обнаружено и приведено к битве.

Однако для остатков Кадии мысль о том, что эта причудливая волна – дело рук приспешников Опустошителя, наверняка разожжет в их сердцах темный огонь.

Немон покачал головой. "Известно, что рабы Темных Сил обладают определенным контролем над Искажением, иногда гораздо более могущественным, чем любой имперский слуга. Но это… Я чувствую, что задача была иной. Если бы это была работа колдуна Опустошителя, то мы были бы либо рассеяны, либо полностью уничтожены в Искривлении".

"Ни то, ни другое с нами не случилось". Капитан Мадрас наконец произносит вслух, заставляя все взгляды упасть на него, чем заслуживает кивок главного библиотекаря.

"Мы целы и находимся в полном рабочем состоянии. Это факты, которые стоит повторить, потому что мы все еще функциональны и боеспособны".

"Это знак!" Голос верховного дьякона эхом разнесся по залу, заставив вздрогнуть от шока даже мастеров Астартес, существ, повидавших коллективные столетия боев, когда все они повернулись, чтобы увидеть, как он встает со своего кресла, вытянув руки над головой. "Испытание нашей веры самим Богом-Императором!"

Остальные члены Экклезиархии начинают неистово скандировать и молиться, а капитул воздевает руку с перчаткой вверх, призывая к тишине. Которая быстро наступает.

"Это интересная теория, верховный дьякон", – говорит Астартес успокаивающим тоном. "Но я думаю, что мы должны рассмотреть все известные нам факты, прежде чем делать выводы. Брат-капитан Шарас?"

Слегка кашлянув, Мастер флота делает шаг вперед в круг, поднимая левую руку на уровень груди, обнажая небольшую пластину данных, встроенную в броню.

"С тех пор как мы вышли из варпа, я приказал каждому кораблю Стального Дрейка начать сканирование и картирование местных звезд и сравнить их с любыми известными созвездиями и формациями".

Луч ярко-зеленого света проецируется вниз с потолка, одна линия, прежде чем они сформируют трехмерное голографическое изображение 46-го флота, застывшего в пустоте. По мере формирования изображения все двадцать семь кораблей отображаются идеально, вплоть до торпедных аппаратов на флангах самого маленького эсминца класса "Кобра".

Нажав ряд кнопок на своем браслете, Шарас уменьшает изображение флота, и в поле зрения появляется несколько звезд – просто яркие шары зеленого света в темной комнате.

"Я объединил эту информацию с картографическими данными, полученными с кораблей Имперского флота".

Нажимается еще одна серия кнопок, в результате чего появляются новые голографические звезды.

"А затем я объединил эти данные с данными… предоставленными нам адептами Священного Механикус".

Нажимаются кнопки, и количество появляющихся звезд возрастает в геометрической прогрессии до нескольких сотен световых точек. Каждая маленькая точка висит в просторах комнаты на разной высоте и расстоянии, но всем, кто смотрит на нее, ясно одно: поблизости нет ни планет, ни каких-либо других кораблей любой марки или конструкции. Только звезды, астероиды и пустота.

Один человек мгновенно осознает значение того, что он видит.

"Они не совпадают ни с одной из известных звездных карт в имперских записях". Коммодор Валаск говорит в шоке, медленно вставая, осознавая или, возможно, не осознавая то, что видит. На слух Мадраса, в ее голосе тоже звучит что-то похожее на благоговение.

"Вы можете быть уверены в этом, коммодор Валаск?" спрашивает первый капитан, поскольку составление звездных карт – не его сильная сторона.

Вопрос вызывает наглую ухмылку у умброкожей женщины.

"Пожалуйста, милорд Астартес. Моя работа – знать звезды, как ваша – знать свой болтер". Коммодор говорит просто, но со слабой ухмылкой на губах. "Я знаю многие звездные карты, даже те немногие карты Зоны Ореола и звезд Ореола, которые существуют. Эти звезды не совпадают ни с одной из известных мне карт".

На краткий миг Мадрас опешил от такого замечания. Не часто смертный, старший офицер или кто-то еще, по сути, говорит астартес, не менее капитану астартес, чтобы тот не задавал ему вопросов. Но он говорит.

и увидеть подтверждение ее слов. Он не владеет кораблями Имперского флота. Единственное место, над которым он имеет хоть какой-то контроль, – это компания его боевых братьев в бою. Валаск – одна из многих избранных, чтобы переправлять войска Императора Человечества по звездам, и она – мастер своего дела.

Мадрас мягко склонил голову перед командором. Он не испытывает обиды на женщину за ее слова или демонстрацию перед остальными, ибо это не путь Стальных Дрейков. Обида означает, что астартес горды, а эта гордость может легко стать их погибелью.

"Так что же остается, коммодор?" спрашивает Мадрас, снова поднимая голову.

Женщина слегка пожимает плечами. "В самых простых терминах? Я считаю, что мы действительно находимся в неизведанном пространстве. Но я думаю, что мы можем просто… находиться за границами самого Империума".

Подтекст сильно обеспокоил всех. Находиться за пределами Империума Человечества – значит быть полностью отрезанным от любых контактов с цивилизацией, какой они ее знают. Поддержки со стороны Адептус Механикус не будет, а с потерей "Астрономикана" не может быть и речи о подкреплении.

46-й флот выведен из строя и потерян.

"Император защищает". Реклюзиарх Акиос бормочет себе под нос, крепко сжимая свой розарий.

С его стороны Ремудес кивает головой. "Император защищает. Но мы должны действовать".

Сойдя со своего места в круге, капельмейстер перемещается и встает прямо в центре комнаты, позволяя всем глазам смотреть на него.

"Теоретическая ситуация такова: мы находимся за пределами Света Императора, за пределами любой помощи от союзников, и мы смотрим в непознаваемую и темную бездну. Мы потенциально можем столкнуться с ксеносами, более опасными, чем все известные нам, а также со слугами Темных Сил".

Эти слова заставили всех задуматься, как и было задумано.

"Практическое решение таково: мы продолжаем нашу миссию. Миссию, изложенную нашим лордом-командующим, Робутом Гуллиманом. Миссию, изложенную нашим Примархом, Рогалом Дорном, десять тысяч лет назад. Мы идем вперед, все руки человечества, объединенные в одну силу, с одним кулаком, с одной целью: проложить путь человечества к звездам и обеспечить безопасность наших сородичей отныне и навеки!".

Мадрас улыбается выбору слов своего господина и повелителя и тому влиянию, которое они вскоре произведут на зал.

Не успевает последний слог отзвучать, как зал разражается возгласами признания и радости. Кадианцы и офицеры Имперского флота встают, аплодируя, топая ногами или хлопая в ладоши. Верховный дьякон начинает читать один из своих религиозных текстов, его коллеги-священники подхватывают песнопение на высоком готическом языке. Даже адепты Механикус озвучивают свою речь, выкрикивая одобрительные возгласы, мехадендриты размахивают в воздухе в знак одобрения.

Самый большой шум в комнате исходит из рядов круга. Каждый из капитанов бьет кулаками по своим нагрудным пластинам, звук удара адамантия об адамантий почти заглушает шум их одобрительных возгласов. Сбоку от него Мадрас видит, как глаза капитана Джона блестят от гордости за слова главы, а его кулак сильно бьется о кирасу.

В центре комнаты Ремудес еще раз поднимает руку, призывая к тишине. Постепенно шум стихает, песнопения и канты замедляются до рокота, а стук адамантия затихает.

"Но мы не должны быть ослеплены фактами нашей ситуации". Ремудес говорит твердо, его глаза оглядывают комнату и, кажется, фиксируются на каждом человеке по очереди, пока он говорит. "Ситуация, в которой мы находимся, чревата опасностью. Мы не должны действовать слишком нагло, но и не должны быть слишком мягкими в наших делах. Мы должны быть бдительными в любое время, готовыми к встрече с любым враждебным существом. Но мы также должны быть готовы к тому, что можем встретить группы, которые могут оказаться дружественными нам. Человечество может процветать за пределами Империума, в правильных ситуациях. И было бы неплохо вернуть их на истинный путь".

Бормотание подтверждения и неловкого признания заполняет комнату.

Повернувшись на месте, Ремудес смотрит прямо на коммодора Валаска.

"Коммодор, я предлагаю выделить передовой авангард кораблей. Разрушителей будет достаточно".

Вновь встав, Валаск кивает головой. "Я сам поведу авангард на "Возвышенной мести". Я также хотел бы попросить о присутствии хотя бы одного ударного крейсера вашего отделения. Удар их орудий и присутствие Астартес поднимут боевой дух, а также будут полезны, если мы столкнемся с врагами".

Глава Астартес на секунду замолчал, обдумывая ответ, а затем кивнул головой.

"Да будет так. Брат-капитан Шарас?"

"Я могу выделить "Клык Дракона", – сказал капитан, – что позволит разместить Третью и Десятую роты рядом с кадианскими полками, уже находящимися на борту кораблей. Внушительно".

Валаск склоняет голову. "Я благодарю вас, милорд Астартес".

Звук жужжащих сервоприводов снова наполняет воздух, когда Зар'Гарскон снова поднимается со своего места.

"Рекомендация: Я хотел бы представить нескольких членов своего окружения и их опыт в сканировании аугур. Адепт Кариш хорошо подходит для этой задачи".

Магос машет рукой другому адепту Механикус, который поднимается со своего места. Это существо андрогинно, как и любой другой адепт, подчинивший себя аугментации, но этот, похоже, принял ее близко к сердцу. В то время как у Зар'Гарскона есть маска мужского человеческого лица, у Кариша все лицо заменено аугметикой; красные глаза без век смотрят на мир, а на месте рта – маска гриля. Их тело полностью покрыто струящейся красной мантией, не дающей никакого намека на то, что скрывается под ней, только секция мехадендритов, которая покачивается на спине.

Кэриш кланяется и говорит монотонным роботизированным голосом.

"Я в вашем распоряжении, леди коммодор".

Мадрас видит, что коммодор Валаск не совсем доволен рекомендацией, но все же офицер не выдает ничего лишнего, так как жестко склоняет голову.

"Я благодарю вас, Магос, и поддержку Механикус".

Все еще стоя на своем месте в круге, Первый капитан слегка улыбается тому, что произошло. На протяжении многих тысяч лет Адептус Механикус был самостоятельной единицей в Империуме Человечества. Никогда не склоняясь, не подчиняясь тем, кто не разделял их веры во Вседержителя, Деус Механикус, и даже те, кто разделял, были раздроблены междоусобными распрями и спорами о доктринах.

То, что они добровольно делят одного из своих адептов по приказу самого Магоса, показывает серьезность ситуации, в которой они все оказались. И это показывает, что знаменитые Механикус, те, кто гордятся тем, что избавили себя от "ограничений человеческих эмоций", все еще боятся страха перед неизвестностью.

"Милорд, могу ли я говорить?" Второй капитан Иона заговорил, заставив Главу Мастера повернуться и посмотреть на него.

Иона светлокожий, без серьезных шрамов, подобных тем, что украшают лица его коллег-капитанов, за исключением небольшого извилистого шрама, проходящего через правую бровь и до середины лба. Нос у него аквилинный, щеки и подбородок округлые, а глаза пронзительного зеленого оттенка под волосами цвета обсидиана.

Ремудес кивает головой. "Пока ты стоишь в круге, ты можешь говорить свободно, брат-капитан".

Выпрямившись, что возможно только для Астартес, Иона вдохнул, прежде чем заговорить.

"Во-первых, я полностью согласен с вашим тактическим решением, но я чувствую, что должен спросить: с почти безграничными возможностями направлений, в которых можно двигаться… куда нам двигаться дальше?"

Хотя это может показаться дерзостью в их рядах, это вопрос главы, который должен быть задан, и Ремудес это знает.

"Это правда, что Кодекс Астартес не дает полного указания, как поступить в этой ситуации, но один отрывок дает нам некоторые указания; "Знай свой долг и исполняй его прежде всего"". Главарь цитирует легко и просто, зная записи Кодекса наизусть, как и все Астарты, соблюдающие Кодекс. "Но я полагаю, что некоторое руководство со стороны было бы полезно. Брат Немон?"

Главный библиотекарь обдумывает вопрос, его брови нахмурились над кожаной повязкой, закрывающей глаза.

"Я чувствую… что было бы неразумно оставаться в нашем нынешнем положении". Немон говорит прямо. "Поскольку мы не знаем, была ли сила, которая привела нас сюда, злой или просто случайным явлением в Искажении, было бы разумно переместиться в другое место".

"Это не позволит нам попасть под всплеск энергии Варпа". замечает капитан Шарас. "Но вопрос остается открытым: в каком направлении нам двигаться?"

Все еще стоя в центре круга, Ремудес смотрит на голографический дисплей флота. В зеленом свете Мадрас может разглядеть каждую деталь каждого шрама на обветренном лице главы флота, возрастные линии вокруг его органического глаза и рта, не до конца зажившую рубцовую ткань вокруг бионического глаза. Все признаки жизни, посвященной защите человечества.

Проходит несколько секунд, прежде чем Ремудес заговорил.

"Брат-капитан, я полагаю, что в "Тактике Империума" есть отрывок, который даст нам руководство в этом вопросе".

Даже Мадрас удивленно вскидывает бровь от того, что их глава цитирует бесчисленные военные тексты Астра Милитарум.

"И что же это будет, милорд?" спрашивает первый капитан.

Ремудес поворачивается к нему лицом, на его лице появляется улыбка, а зеленый свет голографического дисплея заливает его лицо жутким светом.

"Когда есть сомнения, идите вперед. Так мы и поступим". Повелитель Стальных Дрейков говорит, указывая пальцем на голографический дисплей. "Мы просто продолжим движение в том направлении, в котором окажемся".

Логика проста, отмечает Мадрас. Теоретическая заключается в том, что без путеводного света Астрономикона флот окажется в неизвестности и не сможет связаться с Империумом для получения помощи.

Практический же заключается в том, что, в каком бы направлении ни направился флот, они ничего не знают о том, с чем им придется столкнуться. Поэтому не имеет большого значения, что они просто прокладывают путь вперед, так как результат имеет тот же процент вероятности, что и в любом направлении, в котором они движутся.

"Будет сделано, милорд Астартес". говорит коммодор Валаск, все еще стоя на своем месте, прежде чем сесть.

"Командирам кадианских ударных войск", – говорит Ремудес, обращаясь к офицерам Милитарума. "Рассказывайте своим солдатам об этом как можно меньше. Не рассказывайте им о нашем затруднительном положении, ибо это напугает их без необходимости и подорвет боевой дух".

Комиссар, одетый в черное длинное пальто и шляпу своего ведомства, встает со своего места. "Что мы должны сказать людям, милорд?"

На мгновение Ремудесу приходит в голову мысль. "Скажите им… скажите им, что из-за трудностей с чтением астрономического журнала нам пришлось изменить наши ориентиры".

Собравшиеся офицеры кивают головами в знак логики, прежде чем Ремудес снова обращается к залу. "Кадианцы, пусть ваши люди снова начнут тренировки. Сосредоточьте их тела, и их разум последует за ними. Адепты Священного Механикус; позаботьтесь о наших кораблях и машинах. Держите их машинные духи в готовности. А священники Экклезиархии… молитесь за нас. Молитесь о нашем избавлении и молитесь о нашем успехе".

Видя, что больше ничего не нужно говорить, главарь поднимает руки к груди, сцепляет большие пальцы и широко расставляет пальцы.

"Император защищает".

Комната эхом повторяет молитву, и каждый мужчина, женщина и трансчеловеческий воин копирует этот жест.

Молча, флотилия движется сквозь пустоту, плазменные двигатели ярко горят. Эскорт в виде похожих на ножи эсминцев класса "Кобра" и фрегатов класса "Меч" прокладывает себе путь вперед, а авангард, с помощью своих аугуров прочесывая пустое пространство в поисках любых признаков потенциально скрытых вражеских кораблей или космических платформ, прокладывает себе путь через космос.

Флотилия проходит через различные астероидные поля, небольшие корабли легко справляются с плавающими препятствиями, в то время как большие капитальные корабли просто разлетаются на куски по пути к цели.

Путешествие длится неделю на простой импульсной мощности, что дает солдатам и астартам на борту время на то, чтобы привести в порядок свой разум и тело. Боевые учения проводились в пещерных трюмах линкоров и крейсеров, переработанный воздух наполнялся какофоническим звуком искусственного боя; лазерные пушки щелкали и скулили, гранаты бросали в несуществующие цели на заранее подготовленных полях сражений. Несколько отрядов гвардейцев отправляются вместе с воинами-пустотников в недра кораблей для рутинной проверки на наличие существ, скрывающихся во внутренностях кораблей.