Текст книги "Миллиард долларов наличными"

Выйдя из «мерседеса», Довгань, Седов и Арбуз подошли к закрытым на засов воротам. Прогуливавшийся по палисаднику парень в тенниске и джинсах, с сотовым телефоном в руке, приблизившись, поднес телефон к уху. Набрав номер, сказал негромко:

– Они приехали. Арбуз, Ганя и с ним еще один. Хорошо. – Отодвинув засов, открыл ворота. Пропустив их, снова закрыл. Посмотрел на Довганя: – Ганя, извини – оружие есть?

– Своего нет. Только ваше.

– То есть?

Довгань посмотрел на Седова. Процедил сквозь зубы:

– Отдай ему.

Седов передал парню три пистолета и два ножа. Хмыкнув, парень рассовал оружие по карманам. Кивнул:

– Пошли.

Проведя их в дом, подошел к одной из дверей. Постучав, сказал:

– Левон, они здесь.

Из-за двери раздалось:

– Пусть входят.

Открыв дверь, парень показал глазами: входите. Войдя вместе с Довганем и Арбузом в комнату, обставленную как кабинет, Седов увидел сидящего за столом в мягком кожаном кресле человека с восточными чертами лица, светловолосого, голубоглазого, лет примерно около сорока. Когда они вошли, человек, не глядя на них, крутил лежащую перед ним на столе зажигалку. После того как сопровождавший их закрыл дверь, хозяин кабинета, по-прежнему ни на кого не глядя, кивнул:

– Садитесь.

Все, кроме сопровождающего, который остался стоять у двери, сели в кресла. Левон некоторое время еще продолжал крутить зажигалку. Наконец, отложив ее, посмотрел на Арбуза:

– Говори. Ты первый шум поднял.

– Левон… Ну сам подумай, кто мог замочить Грека? Только чужой. Ни одна команда не взяла бы на себя такой грех. А чужих в городе сейчас нет, кроме… – Скривившись, Арбуз посмотрел на Седова. – Кроме него.

– То есть никаких других данных, что он имеет отношение к вчерашнему случаю, у тебя не было? Только то, что он чужой?

– Левон, я… – Арбуз замолчал. – То, что он чужой, – мало?

– Он не чужой, – сказал Левон. – Он из команды Гани. А с Ганей мы не воюем.

– Откуда я знал, что он из команды Гани?

– Так спросил бы у него, – спокойно сказал Левон. – Почему ты не спросил? Ты же сам мне сказал по телефону, что вы сидите в одном кабаке.

– Я… Я хотел, чтобы с прихватом…

– С прихватом. – Левон поиграл желваками. – Ну и что, прихватили вы его?

Арбуз не ответил.

– Ладно. – Левон посмотрел на Довганя. – Ганя, кто будет говорить, ты или твой парень?

Некоторое время Довгань делал вид, что рассматривает ногти на руке. Вздохнул:

– Левон, мы с тобой люди равные. Ни я тебе не должен ничего объяснять, ни ты мне. Но хочу сказать одно: некрасиво получилось.

Подтянув к себе зажигалку, Левон снова занялся ею. Наконец, сунув золотую безделушку в карман, сказал:

– Не будем затягивать. Пусть твой парень коротко объяснит, что и как.

Довгань чуть заметно кивнул Седову. Тот сказал:

– Могу коротко, но дело, я вижу, касается убийства человека. Надо в нем подробно разобраться.

– Мы и разбираемся, – сказал Левон.

– Как я понял, весь вопрос в том, когда я появился в городе. Вчера или сегодня. Правильно?

– Правильно. – Казалось, Левон пытается определить, какого цвета шторы на окнах кабинета.

– Не буду показывать вам билеты на поезд, на котором я приехал сюда, их можно подделать. Я ехал на фирменном поезде «Черноморец», проводницы на нем ваши, новороссийские. Ехал я в девятом вагоне, на восемнадцатой полке. Проводниц было две: высокая полная, ее зовут Инна, и маленькая, тоже полная, имени не знаю. Сейчас они в городе, и, думаю, вашим ребятам будет совсем не сложно их разыскать. Да даже если и сложно, если разговор идет об убийстве человека, дело того стоит. Пусть найдут любую из проводниц и привезут сюда. И покажут ей меня. Дураков здесь нет, и каждый сразу поймет, в самом ли деле я приехал в город сегодня утром или нет.

Оторвавшись от созерцания штор, Левон посмотрел на стоящего у двери парня:

– Бибик и Волына еще здесь?

– Здесь.

– Скажи, пусть привезут проводниц. Быстро.

– Понял. – Парень исчез за дверью.

Левон посмотрел на Довганя:

– Ганя, ты знаешь дом. Хотите, посидите в холле. Посмотрите телевизор, журналы там есть.

– Да нет, мы посидим здесь, – сказал Довгань.

– Как хотите. – На Арбуза, сидящего с опущенной головой, Левон даже не посмотрел.

Они просидели в полном молчании около часа. Изредка звонил телефон, и Левон, прикрывая трубку ладонью, вел с кем-то переговоры, все очень короткие.

Наконец, ответив кому-то и положив трубку, Левон сказал:

– Они нашли одну проводницу. Везут сюда.

Минут через десять в дверь постучали. Парень, дежуривший у входа и приведший их в кабинет, заглянул в дверь:

– Левон, она тут. Прямо за дверью.

– Пусть входит.

Парень посторонился, и в дверь вошла высокая пышнотелая девушка, одна из проводниц его вагона, которую, как он знал, звали Инна.

– Садитесь, девушка, – сказал Левон. – В любое кресло.

– Спасибо.

Сев в кресло, Инна оглядела мужчин. Встретившись взглядом с Седовым, улыбнулась:

– Ой… Ведь я вас не узнала. Вы же в нашем вагоне сегодня ехали. Да?

– Да, Инна, да, – сказал Седов. – Ехал, было дело.

– Зачем меня привезли-то? Ребята сказали, я очень нужна, а зачем – не объяснили.

– Спасибо, Инночка. – Левон криво улыбнулся. – Все, вы уже не нужны. Ребята вас отвезут.

– Да? – Инна растерянно посмотрела на каждого по очереди.

– Да, Инночка. – Левон приподнялся. – Спасибо.

– До свиданья тогда. – Инна вышла из кабинета.

Левон подошел к Арбузу; подождав, пока тот посмотрит на него, сказал:

– Арбуз, что сидишь? Я ведь стою.

Арбуз встал, и Левон тут же хлестко и тяжело ударил его в живот. Согнувшись пополам, Арбуз открыл рот, задыхаясь, и Левон резко добавил боковым по челюсти. Челюсть хрустнула, Арбуз плашмя упал на ковер. Открыв дверь кабинета, Левон сказал негромко:

– Есть кто-нибудь? Волына, помоги, убрать надо кое-что.

Вошедший в кабинет огромный детина без лишних слов взял отключенного Арбуза за ворот куртки. Посмотрел на Левона и, встретив бесстрастный взгляд, выволок тело в коридор.

Закрыв за ним дверь, Левон снова сел за стол. Сказал, разглядывая столешницу:

– Ганя, бывают проколы. Извини.

Довгань встал:

– Ладно, Левон, забудем. Прости, у нас дела. Счастливо.

– Счастливо. – Левон продолжал разглядывать столешницу.

Выйдя из кабинета, они прошли в палисадник, где все тот же парень при виде их сразу отодвинул засов.

После того как они сели в «мерседес», Довгань сказал:

– Молодец. Держался ты нормально.

– А что тут держаться? Я ведь в самом деле ни при чем.

– Ладно. Как себя чувствуешь? Не устал?

– Какая усталость… Я же пообедал.

– До вечера мне нужно кое-что сделать. Потом поедем ужинать, с компанией, как я тебе говорил. Пока можешь походить по городу, посмотреть. Хочешь в кабаке каком-нибудь посидеть – посиди. Хочешь, сниму тебе номер в хорошей гостинице? Поваляешься, отдохнешь. А?

Подумал: никаких гостиниц и вообще мест, где могут возникнуть неожиданности. Сейчас ему просто нужно где-то отсидеться. До ночи, когда он должен будет обязательно встретиться с Чемиренко. Ужин в сауне конечно же эту встречу осложнит, но выход он найдет. Тем не менее других приключений искать сейчас ему не нужно.

– Да нет, Глеб. Гостиниц, если честно, я не люблю.

– Смотри. Я могу тебе устроить все, что ты хочешь. Хочешь, найду телку красивую? Побалуешься до вечера?

– Да нет, спасибо, Глеб. Может, я просто поторчу на твоей яхте?

– На «Алке»? – Глеб пожал плечами. – Да ради бога. Поехали.

– У моря я как-то чувствую себя легче.

– Я тоже.

Довгань отвез его к яхт-клубу, сказав, что вечером за ним заедет.

На причале Довгань появился около девяти вечера. Втянув трап на борт, Седов спрыгнул на причал.

– Все в порядке, – сказал Ганя. – Нас ждут.

Они пошли к стоянке. Пока Довгань осматривал шины, Седов сел на заднее сиденье «мерседеса».

Алла, сидевшая впереди, после того, как он сказал «Добрый вечер», лишь сухо кашлянула, даже не обернувшись. «Девушка не в настроении, – подумал он, – но я-то здесь при чем? Ладно, меня от этого не убудет, но вообще надо будет перестать здороваться первым».

Убедившись, что с шинами все в порядке, Довгань сел за руль. Развернув машину, рванул вперед на полной скорости.

Движение они замедлили лишь после довольно долгой, отчаянной гонки по городу.

Судя по тому, что на слабо освещенной улице, по которой шла машина, стояли лишь частные двухэтажные дома, это была окраина. Дома окружали палисадники, их крыши и окна из-за кустов и деревьев едва виднелись.

Миновав несколько кварталов, Довгань развернул машину. Седов вгляделся. Место, куда они медленно въезжали, было довольно неприглядным. Что-то промышленное – кругом столбы линии электропередачи, какие-то будки без окон, большая бетонированная площадка. Мягко качнувшись, «мерседес» встал возле длинного одноэтажного кирпичного здания, похожего то ли на ремонтные мастерские, то ли на электроподстанцию. Света в окнах не было, здание освещали лишь два уличных фонаря.

На площадке рядом с ними стояли две машины, вездеход «патфайндер» и большой белый «мерседес». Чуть поодаль темнел микроавтобус.

– Все, приехали, – сказал Довгань. Посмотрел на сидящую рядом Аллу: – Посвятишь, кого пригласила?

– Люсю и Галю.

– Ну да. Насчет Гали я должен был догадаться по машине. Леня тоже уже здесь. Что, идем?

Выйдя из машины, они обогнули здание и по узкой асфальтовой тропке двинулись вдоль кирпичной стены. В полутьме Седов едва видел силуэты идущих впереди Аллы и Довганя, которые, судя по их уверенной поступи, здесь бывали уже не раз.

Наконец они остановились перед небольшой дверью. Подняв руку, Ганя нажал еле видную кнопку звонка. Тут же над дверью вспыхнула лампочка. Через несколько секунд дверь открылась.

– Привет, Жар… – сказал Довгань.

Стоящий за дверью полный узкоглазый человек в халате банщика, похожий на казаха, зацокал языком:

– Привет, дорогие, привет, всем привет, всем большой привет… Гости дорогие, мы вас заждались… Проходите, проходите…

Войдя, они двинулись по ярко освещенному коридору, отделанному светлым деревом. В воздухе стоял легкий запах березовых веников и смолы.

Оказавшись в большом, тоже отделанном деревом холле, остановились. Холл выглядел великолепно: большой стол, сколоченный из толстых досок, такие же стулья, скрытые светильники, камин.

– Подождите, я посмотрю, что там.

Сказав это, Довгань прошел в соседнее помещение. Жар проследовал за ним, закрыв за собой дверь. Они с Аллой остались в комнате одни.

Постояв, она вдруг, не глядя на него, сказала:

– Юрий, не обращайте на меня внимания. У меня было плохое настроение. Сейчас оно прошло.

Странно, но он почувствовал облегчение. Сказал:

– А я и не заметил, что у вас было плохое настроение.

– Заметили. – Улыбнулась. – А теперь оно у меня будет хорошим. Вы не против?

– Да нет.

Дверь открылась, вошел Ганя.

– Все в порядке. – Посмотрел на Аллу: – Если тебя интересует, девочки сидят в халатах.

– Мне все равно. Я назло им приду в купальнике. – Она вышла в одну из дверей.

Довгань посмотрел на Седова:

– Вы о чем-нибудь говорили?

– Да нет, особенно ни о чем. Алла сказала, что сегодня у нее будет хорошее настроение.

– Пока мы ехали, оно у нее было плохое. Не обращай на нее внимания. Обрисую общество, которое там, чтоб ты знал, что к чему.

– Я слушаю.

– Леня, с которым я тебя сейчас познакомлю, – мой друг. Мы с ним дружим лет десять, если не больше. Крутой мужик. По-настоящему крутой. В масштабах страны. Учти.

– Учту, раз надо.

– Кроме Лени, там две девчонки. На одну из них, Галю, обрати внимание, она дочь очень крупного здешнего босса.

– Глеб, мне это как-то без разницы.

– Чудак ты… Так говоришь, будто я тебя кладу с ней в постель. Просто обрати на нее внимание.

– Хорошо, спасибо. Будет настроение – обращу.

– Это другое дело…

Довгань открыл дверь. Они вошли в соседнюю комнату, которая оказалась просторным помещением, выдержанным в том же стиле, что и холл. Судя по всему, это был предбанник.

Глава 3

Около трети помещения занимала большая, примерно четыре на четыре метра, выложенная кафелем купель, заполненная водой. Стены, потолок и пол предбанника были обшиты вагонкой. Обстановка состояла из множества деревянных, грубо сколоченных кресел-качалок, расставленных повсюду. Одну из стен, если вглядеться, сплошь занимали встроенные шкафчики для одежды. Кроме этих шкафчиков и качалок, никакой другой мебели в помещении не было. На некоторых из кресел лежали стопки простынь, полотенец и халатов. На двери у дальней стены было написано «Парная».

В предбаннике сидели две девушки в коротеньких халатах, блондинка и брюнетка. Чуть поодаль от них пил пиво прямо из горлышка человек в шортах, темноволосый, с аккуратным пробором. Седову достаточно было взгляда, чтобы понять: это командир «Хаджибея» капитан первого ранга Петраков.

Девушки при их появлении улыбнулись, Петраков в знак приветствия высоко поднял руку с бутылкой пива. Довгань сказал:

– Люся, Галя, Леня, прошу любить и жаловать, это Юра, мой новый шкотовый. На мой взгляд, лучший шкотовый мира.

– Он шутит, – сказал Седов.

– А как насчет париться? – спросил Петраков. – Париться этот лучший шкотовый мира умеет?

– Когда-то умел, – сказал Седов.

Довгань покачал головой:

– Ленечка, дорогой… Твое умение париться всем известно. Но ты меня удивил.

– А что?

– Пиво перед парной…

– Глеб, я все знаю… Но после вчерашнего…

– Тем более после вчерашнего…

Глотнув из бутылки, Петраков поставил ее на пол. Поднял обе руки:

– Ладно, Глеб, пас. Больше не буду.

В предбанник вошла Алла. На ней, кроме темно-синего бикини, ничего не было. Оглядев всех, бросила:

– Привет, кого не видела. Тебя, Леня?

– Угадала, солнышко, меня ты с утра не видела. Как всегда, классно выглядишь.

– Спасибо.

Подойдя к двери парной, Довгань постучал:

– Жар, что там у тебя? Готово?

Дверь приоткрылась, из нее высунулась голова Жара в вой лочной шапке. Несколько секунд он отдувался. Наконец сказал:

– Ребятки, уговор такой: сейчас паритесь не больше двух минут. Потом сколько угодно, а сейчас не больше двух. И сразу за стол. После парной идите сразу в гостиную, там уже накрыто. Я буду вас там ждать. А сейчас – быстро, чтоб пар не ушел. Быстро в парную.

Довгань замахал руками, так, будто подгонял стаю гусей:

– Быстро, быстро, быстро, быстро, быстро… Все в парную…

Люся и Галя скинули халатики, под которыми тоже оказались бикини. Вся компания, торопясь, толкаясь, подшучивая друг над другом, прошла в небольшое помещение, обитое мелким осиновым плитняком.

Здесь стоял крутой, умело и долго нагоняемый пар. Седов сразу же оценил работу Жара – пар был щадящим, чуть влажным и пахнущим березовыми листьями, не пар сауны, а пар русской бани.

Довгань, Седов, а вслед за ними после некоторого колебания и Петраков забрались на самый верх, на последнюю полку. Девушки устроились внизу, сказав, что и здесь для них пара вполне достаточно. Седов успел заметить, что темненькая Галя, у которой наверняка была или казацкая, или черкесская кровь, несколько раз с интересом посмотрела на него. Один раз, встретив ее взгляд, он улыбнулся. Галя, хоть и была красивой девушкой, абсолютно ничем его не привлекала. Но он понимал: сегодня она может ему помочь.

После парной, окунувшись в купель и надев халаты, все прошли в гостиную. Комната, обставленная куда более изысканно, чем холл и предбанник, вполне сошла бы за небольшой зал клубного ресторана. Сейчас в этом зале было организовано что-то вроде приема «а-ля фуршет». На столе в центре гостиной над еле тлеющими спиртовками стояли на специальных подставках металлические контейнеры с едой. На двух столах поменьше, у стен, – фрукты и десерт. Во встроенном в стену баре с подсветкой переливались всеми цветами бутылки с выпивкой. Все помещение заполняла негромкая музыка, источником которой служили скрытые в стенах стереоколонки.

Жар, на этот раз одетый в черно-белое кимоно, стоял в углу. При появлении гостей, подняв брови, посмотрел на Дов ганя. Тот сказал:

– Шампанское!

Достав из ведра со льдом бутылку, Жар ловко разлил в бокалы шампанское. Взяв бокал, Ганя поднял его театральным жестом:

– Дамы и господа! Выпьем за появление в нашей компании замечательного человека – моего нового шкотового Юрия! Юра, твое здоровье!

Седов поднял свой бокал:

– Алаверды, Глеб! Твое здоровье! Здоровье всех присутствующих здесь!

Он по очереди чокнулся со всеми, заметив при этом: Галя, дотронувшись до его бокала, уже откровенно стала делать ему знаки глазами.

Допив свой бокал до дна, Глеб сказал:

– Братцы-кролики, торжественная часть закончилась. Наступает заслуженный отдых. Сейчас каждый выбирает что хочет. Еду, отдых, танцы.

– Я хочу танцы! – крикнула Галя, дурачась.

– Я тоже танцы! – Люся повернулась к Петракову: – Леонид, вы меня приглашаете?

– Золотце, а как же… – Обняв блондинку двумя руками, Петраков медленно закачался с ней в танце. Танцуя, оба по очереди, не оставляя объятий, сбросили на пол халаты.

Галя, подойдя к Седову, сказала негромко:

– Мы потанцуем?

– Конечно.

– Только снимите халат.

– Пожалуйста. – Сняв халат, он положил его на стул.

Свой халат Галя бросила на пол. Обняв Седова, прижалась головой к его плечу.

Танцуя и чувствуя, что Галя прижимается к нему все крепче и крепче, он пытался понять, с чего лучше начать разговор. Но первой заговорила Галя. Не отрывая щеки от его плеча, она прошептала:

– Какая силища…

– Силища? – переспросил он.

– Да… Вы весь какой-то стальной… Наверное, таким и должен быть… – Она помолчала. – Шкотовый? Я правильно сказала?

– Правильно. Только я совсем не стальной. Я обычный человек, как все.

– Ну да… Говорите кому другому… Вы стальной… И так хорошо прижиматься к вам, к стальному…

Он промолчал, и она сказала:

– Простите… Я говорю чушь… Я совсем опьянела от этого шампанского… Не сердитесь на меня…

– Я совсем не сержусь. Наоборот, мне очень приятно, что вы… – Он замолчал.

– Что я к вам прижимаюсь? – Оторвав щеку от его плеча, она заглянула ему в глаза.

Не отводя взгляда, он сказал:

– Да, конечно. Вы прекрасны, Галя. Думаю, каждый человек…

Снова прижавшись к его плечу, Галя прошептала:

– Пожалуйста, не говорите о каждом. Говорите о себе. Мы танцуем вместе… И вы будете танцевать со мной весь вечер… Будете?..

– Да, конечно…

Музыка кончилась. Подойдя к бару, Галя взяла бокал.

– Давайте выпьем чего-нибудь покрепче. Виски?

– Давайте.

– На брудершафт. И после этого будем на «ты». – Налив в два бокала виски и положив лед, она подняла свой. – Выпьем за этот вечер!

– Давайте. За этот вечер!

Выпив с ней на брудершафт и выдержав ее долгий страстный поцелуй, он улыбнулся:

– Знаете… то есть знаешь… давай уедем отсюда. Под благовидным предлогом.

– Да? Замечательный план.

– Тут ведь можно вызвать такси?

– Зачем такси… У меня есть машина…

– Отлично. Давай еще немного посидим для приличия – и смоемся.

– Только не посидим, а потанцуем. Ты знаешь, что ты замечательно танцуешь?

– Первый раз слышу.

– Притвора…

Заиграла музыка, и она, обняв его, снова прижалась щекой к его плечу. После того как они начали танцевать, шепнула:

– У меня своя квартира, в центре… Хочешь, поедем туда?

Все складывается идеально, подумал он. Скоро одиннадцать, как раз время встречи с Чемиренко. Галя живет в центре, то есть рядом с гостиницей «Новороссийск». Весь центр Новороссийска он помнит наизусть – по схемам и картам.

– А это удобно?

– Конечно. Я ведь хозяйка квартиры.

– Это далеко отсюда? Я не знаю вашего города.

– Да, Алка мне говорила, ты приехал только сегодня… Нет, какой далеко… На машине минут десять…

– Очень хорошо… Я сейчас пойду переоденусь… А ты извинись перед обществом, скажи, так и так… Объясни Глебу, что мы уходим… Передай, утром я обязательно буду на яхте… И приходи в предбанник, я буду ждать… Ладно?

– Конечно… – Поцеловав его, она отстранилась. – Я сейчас приду.

– Давай…

Проследив, как она идет к Глебу, вышел в предбанник. Открыл шкафчик со своей одеждой, достал из кармана куртки документы: паспорт, свидетельство о рождении, военный билет, диплом высшего инженерно-морского училища. Добавив к документам бумажник с остатками долларов, бросил все на пол шкафчика. Быстро оделся, прикрыл дверцу. Вовремя – почти тут же в предбанник вошла Галя. Кивнул:

– Все в порядке?

– Да. – Обняв его и поцеловав, она подошла к своему шкафчику. Открыв дверцу, надела шорты, кроссовки, майку. – Все, я готова. Пошли?

– Пошли.

Выйдя из предбанника, они увидели Жара, который ждал их. Казах улыбнулся:

– Эх, молодость, молодость… Идемте, я вас выпущу…

Оказавшись вместе с ним на улице, Галя снова обняла его. Страстно поцеловав, шепнула:

– Пошли…

Когда они обогнули здание, она остановилась у белого «мерседеса». Достав ключи, открыла дверцу. Кивнула:

– Садись.

– Это твоя машина?

– Да. – Усмехнулась. – Что, у меня не может быть такой машины?

– Да нет, я просто так. Классная машина.

– Ничего. Ездить можно.

После того как они уселись, он спросил:

– Может, лучше поведу я? Ты выпила…

– Да ну! – Она включила зажигание. – Увидишь, как я вожу, никогда больше так не будешь говорить.

Машину она в самом деле водила прекрасно.

Он незаметно засек время – до ее дома, современного малоквартирного четырехэтажного особняка, они доехали за одиннадцать минут.

На каждом этаже дома темнели обширные лоджии. Подумал: вряд ли она живет на четвертом этаже. Но и вряд ли на первом. Скорее всего, на втором или третьем. Но хотя бы даже и на четвертом – с такими лоджиями привести в исполнение его план ничего не стоит.

В фундаменте дома были устроены индивидуальные гаражи. Почти упершись радиатором «мерседеса» в ворота одного из них, Галя выключила мотор.

– В гараж ставить не будешь? – спросил он.

– А… – Махнула рукой. – Завтра. Идем?

– Идем. Какой у тебя этаж?

– Второй.

Потрогав затылок, он поморщился:

– Слушай, аспирин у тебя дома есть?

– Аспирин? – Она тронула его лоб. – Болит голова?

– Нет, просто немного опьянел. Давно не пил. Да и мешал зря.

– А что, аспирин помогает?

– Еще как. Снимает все напрочь.

– Конечно, есть аспирин. Идем. У меня есть все. Я сделаю тебе крепкий чай, заварю кофе. Ты сразу придешь в себя.

– Надеюсь.

Выйдя из машины, они подошли к входной двери. Набрав код на кнопочном замке и подождав, пока дверь откроется, Галя кивнула:

– Входи. Помочь?

– Да не нужно… Не думай, я не до такой степени…

На второй этаж они поднялись на лифте. Открыв ключом дверь своей квартиры, Галя впустила его. Заботливо обняв за плечи, помогла сесть в кресло.

– Сейчас я принесу аспирин. Только искать долго, у меня аптечка забита черт знает чем…

Она ушла в ванную. Значит, аптечка там.

Он слушал доносящиеся из ванной легкое позвякивание, шорох, стук дверцы. Прошло, наверное, минут пять, когда он услышал:

– Наконец-то… Вот аспирин… Иду…

Выйдя из ванной, она дала ему пакетик аспирина:

– Прими… Подожди, я сейчас налью воду…

Налив в стакан воды, встала рядом.

– Принимай… Я подам…

Открыв пакетик, он высыпал на ладонь три таблетки. Сунув в рот, взял у Гали стакан, запил.

– Все… Сейчас буду как огурчик… Только я немного полежал бы… Можно?

– Конечно… – Она снова обняла его за плечи. – Идем, положу тебя на кровать… Только разденься… Подожди, я сниму с тебя куртку…

– Да я сам… – Сняв куртку, сделал вид, что хочет бросить ее в кресло. Тут же изобразил удивление. Полез во внутренний карман. Пошарив там, проверил другой карман. Наконец обыскал все карманы, которые у него были, в куртке и в брюках. Выругался: – Черт… Где же мои документы?

– Документы?

– Д-да… Я ведь точно помню, они у меня лежали в куртке. В левом кармане, внутреннем. Все документы. И бумажник.

Галя растерянно заглянула ему в глаза:

– Может, ты оставил их там? В сауне? Когда переодевался?

– Может быть… Черт их знает…

– Да наверняка ты их оставил там.

– Без этих документов я пропал… Нам же в море выходить… Галочка, родная, спаси меня, выручи… А?

– Что нужно сделать?

– Съезди быстро в сауну? Может, я в самом деле их там оставил? Поищи. Я бы поехал сам, но я не в том состоянии…

– Так давай лучше туда позвоним? Попросим ребят, они найдут?

– Нет, Галочка, не нужно. Зачем поднимать всех на ноги. Поезжай ты, сама. Я тебе объясню, что там есть. Паспорт, свидетельство о рождении, военный билет, диплом. И бумажник, черный такой, кожаный. Не поднимай паники. Сама поищи, хорошо?

– Хорошо.

– Спасибо. А я полежу. Черт… Я что-то совсем расклеился… Только бы ты их нашла.

– Я найду.

– Давай… – Он поцеловал ее в щеку. – Буду ждать.

– Угу… Только смотри лежи… Я быстро…

Убедившись, что он лег, она вышла из квартиры. Он услы шал, как она сбегает по лестнице. Вскоре заработал мотор, затем звук мотора стал отдаляться, затем совсем стих.

Встав, подумал: пока все хорошо. Впереди у него как минимум полчаса, как максимум – час. Реально, пока она будет ехать, пока будет останавливать машину, пока будет выходить и входить, а затем объясняться с теми, кто сейчас в сауне, пройдет не меньше сорока минут. Да и поиски документов займут какое-то время. Уж сорок-то минут у него есть точно. Но он на всякий случай поставит для подстраховки замок на предохранитель. Если она приедет раньше, чем он успеет вернуться в квартиру, попасть сразу сюда не сможет. А он ей потом объяснит, что повернул рычажок случайно.

Проделав манипуляцию с входным замком, подошел к лоджии. Взявшись за перила, спрыгнул со второго этажа. Оглядевшись, двинулся в обход дома.

По картам и схемам он знал, где находится гостиница «Новороссийск», и вышел к ней быстро.

У ярко освещенной двери гостиницы сейчас никого не было. Стоя в тени на противоположной стороне улицы, он некоторое время прислушивался. Из ресторана, расположенного на первом этаже, доносилась громкая музыка. За зашторенными окнами качались тени танцующих.

Убедившись, что его никто не видит, перешел улицу, обогнул здание гостиницы. Здесь было темно, стояли мусорные баки. Возле одной из служебных дверей валялись разбросанные картонные коробки, грязные и рваные.

Поискав глазами пристройку, о которой ему говорил Чемиренко, в конце концов нашел ее. Это был не очень большой выступ на первом этаже. Судя по широким и темным сейчас окнам, а также аккуратно покрашенным стенам, здесь могло быть одно из офисных помещений. Других пристроек у здания не было.

Подтащив к пристройке один из мусорных баков, бесшумно залез сначала на него, а потом на крышу пристройки. Крыша шла наклонно вверх; скат ее заканчивался точно под двумя большими окнами на втором этаже. Окна были зашторены, но сквозь шторы пробивался слабый свет. Створка одного из окон была полуоткрыта. Без сомнения, это и есть окна номера люкс четыре «А», о котором ему говорил Чемиренко.

Подойдя к открытой створке, сказал негромко:

– Женя? Женя, ты слышишь меня?

Никто не отозвался. Помедлив, отодвинул штору. Ему открылась часть комнаты, стол, горящая на нем настольная лампа. Сказал чуть громче:

– Женя?

Не дождавшись ответа, перегнулся через подоконник. Лишь сейчас заметил на стене слабо шевелящиеся светлые блики, которые наверняка были отблеском от экрана телевизора. Однако никакого звука, сопровождавшего телевизионную передачу, он не услышал.

Перевалившись через подоконник, беззвучно опустился на пол. Поднял голову и тут же увидел Чемиренко. Точнее, его затылок.

Чемиренко сидел в кресле перед работающим телевизором. Положение его затылка создавало полное впечатление, что он смотрит телепередачу. Но, приглядевшись, Седов понял: это не так.

Подойдя к креслу, посмотрел в лицо связного. Судя по приоткрытым губам, обострившемуся носу, неподвижным глазам, уставленным на экран, Чемиренко был мертв по крайней мере уже час. Тронул вену на шее: пульса нет. Потрогал лоб: еще теплый.

Осторожно взявшись за голову, в конце концов понял, что стало причиной смерти. Голова покойника поворачивалась во все стороны свободно, что означало: шейные позвонки превратились в костяную кашу. Чемиренко убил профессионал. Для того чтобы убить человека таким образом, профессионалу нужно только одно: обхватить шею ключевым захватом. Остальное – дело техники.

Но Чемиренко тоже был профессионалом и никогда не позволил бы кому бы то ни было захватить себя за шею подобным образом. Подумав об этом, Седов посмотрел на журнальный столик рядом с креслом. На нем стояла чашка с остатками кофе, рядом – пустая примерно на треть банка растворимого кофе «Голден Марк» бразильского производства. Банка была открыта, крышка лежала рядом.

Банка наверняка была собственностью Чемиренко. Он держал ее в номере. И доверял только этой банке. Но и своя, проверенная банка с растворимым кофе может подвести – если за дело возьмется профессионал.

Достав из кармана платок, обернул им руку, взял банку, понюхал. Ничем особым содержимое банки не пахло. Поставив банку на место, прошел в ванную, оторвал кусок туалетной бумаги. Вернувшись, сделал из бумаги пакетик, насыпал туда немного порошка и, тщательно завернув края бумаги, спрятал пакетик в карман. При этом он прекрасно понимал: эти его усилия наверняка пропадут впустую. Профессионал никогда не оставил бы после себя улику в виде порошка растворимого кофе, в который подмешано снотворное.

Осторожно обыскал карманы убитого. Нашел деньги, ключи, зажигалку, пачку сигарет. Документов, равно как и всего, что могло бы дать какую-то информацию, вроде записных книжек, визитных карточек, квитанций, билетов и так далее, в карманах не было.

Положив найденное на прежние места, тщательно осмотрел номер, проверив все ящики и полки. Поиск ничего не дал. Некоторое время размышлял, почему выключен звук. Наконец понял: убийца не хотел, чтобы звук привлек сюда горничную.

Подошел к входной двери. Снова достав платок, обернул им пальцы, взялся за ручку. Попробовал приоткрыть – дверь была не заперта. На ручке снаружи висела табличка: «Прошу не беспокоить». Осторожно прикрыв дверь, подошел к окну с открытой створкой. Прислушался. Снаружи было тихо, только еле слышно доносилась музыка из ресторана.

Перебравшись на надстройку, осмотрелся. Задний двор пуст. Подойдя к краю, мягко перелез на бак, спрыгнул на землю. Оттащив бак на прежнее место, посмотрел на часы – с момента, когда он вышел из квартиры Гали, прошло двадцать две с небольшим минуты. Горько усмехнулся. Он ведь даже не знает настоящего имени Чемиренко. И вряд ли когда-нибудь узнает. Как неизвестному ему профессионалу удалось подсыпать снотворное в банку с растворимым кофе, не столь важно. Важно, как этому профессионалу удалось выяснить, кем на самом деле является Чемиренко и что он делает в городе.

Чемиренко был опытным агентом ГРУ, других на такие задания не направляют. И вот его убили. Задушили в номере, предварительно усыпив, – и концы в воду.

Правда, в городе остается человек, который знал Чемиренко и которому, по его словам, Седов может полностью доверять. Этот человек – Анна Селихова, вокзальная буфетчица. Завтра он ее разыщет. А сейчас нужно возвращаться.