Текст книги "Хайвей"

В обратный путь

У Николая настроение хорошее. Дорога домой всегда короче. Двигатель мощностью в 260 лошадиных сил позволяет машине легко преодолевать крутые подъемы. Скорость под сто. Попутчица почему-то грустит.

– Лен, рассказать анекдот?

– Расскажи.

– Придорожное кафе. Заходит водила-дальнобойщик пообедать набирает блюд. А перед этим идет руки помыть. Тут в кафе вваливаются три мотоциклиста. Все в коже, цепях. В общем, крутые. Садятся за стол дальнобойщика и начинают есть, что он взял.

Дальнобойщик видит такое дело, повернулся и к выходу.

– Сосунок! Даже за себя постоять не умеет! – говорит один из мотоциклистов.

А официантка добавляет:

– Да он еще и ездить не умеет! Только что выезжал со стоянки – раздавил три мотоцикла…

Николай краем глаза увидел, что настроение девушки немного поднялось.

– Смешно?

– Смешно. Дорога это – свой особый мир.

– Верно. И его надо понимать. Я с первого взгляда определяю, откуда водила – из какой области, бывшей союзной республики, а то и дальнего зарубежья даже не глядя на номера его фуры.

– А чем иностранные водители отличаются от наших?

– Вот, к примеру, голландцы. Зайдешь в «шоферское» кафе – сидит разношерстная публика. Но голландцев сразу отличишь: здоровые «штанги», на голову выше остальных, все в наколках. Румынские и молдавские дальнобойщики отличаются крайней бестолковостью. Они с трудом врубаются в тонкости оформления документов. Украинские водилы – те шустрые: все к рукам приберут, где что плохо лежит. Русских узнаю по прикиду. Зимой и летом в синтетических трико. Оно, конечно, грязь к ним не липнет и пот костей не ломит. А еще, они пожрать здоровы. Особенно ростовские, краснодарские ребята. Прибалты дружные, но тоже всякие встречаются. Общался тут недавно с одним парнем из Латвии. Янисом зовут. Он говорит, ехал в Бельгию и там малость заблудился. Мимо едет эстонец. Янис ему сигналит и спрашивает, как на такую-то развязку выбраться. Эстонец пожимает плечами: мол, по-русски не понимаю. Через сотню километров встречаются на том же шоссе. У эстонца дизель заглох, тормозит он нашего латыша и какую-то запчасть просит. Естественно, по-русски. А Янис разозлился и в отместку тоже мотает головой: «несапроту», что значит «не понимаю». И – мимо. Вот как у них.

– Ты в Польшу ездил?

– А что такого. Это раньше попасть за границу было чем-то таким, и сейчас… Да что там Польша. Ехал туда как на каторгу, да и дорога ни к черту – узкая и «просевшая», так еще таможенники доконали. Это немцы в каждую дырку не лезут. Поляки будут рыться до тех пор, пока не вытянут свои «кровные» 10—20 марок. Полиция тоже не дремлет. Не так давно в районе Лодзи остановили люди в форме, говорят, мол, нарушил правила, проезжая мост. Да я, может, лучше их знаю правила, но вынужден был отдать 40 марок на двоих. Без всяких там квитанций. Братки белорусы не отстают. В начале сентября еду с грузом из Москвы. В районе Новополоцка останавливает сержант-«гаишник», говорит: «Штраф тебе положен за отсутствие командировочного удостоверения». – «Не положено мне командировочного, – отвечаю, – есть известный вам авансовый отчет». А по глазам сержанта вижу, на что намекает…

Она слушала его внимательно. А он продолжал ей рассказывать.

– На дороге всякое случается. Два года однажды ездил на север. Трасса шла через лес. Смотрю, словно из-под земли посреди дороги выросло что-то темное. Я еле успел крутануть руль, едва не задавил лосиху, преградившую путь, выскочил из машины, а нарушительница движения двинулась в лес. Идет так и оглядывается, как бы зовет за собой. Ну, я опять сел за руль. Только двигатель завел, глядь – опять лосиха эта самая встала перед машиной, думаю что за наваждение, головой трясет, будто зовет куда-то. Я тогда с напарником ездил. Вылезли. Делать нечего, пошли вслед за животным. Сразу почему-то подумали, что случилось что-то нехорошее, раз зверюга собственной жизнью готова пожертвовать. Там дорога через болота проходит. А лосиха ведет нас и ведет. Остановится и смотрит, идем мы или нет, оглядывается – не отстали ли? И вот привела нас к болоту, в котором стоял утонувший по шею меленький лосенок. Ну что делать, надо выручать. Сразу зашел по пояс в болото и давай лосенка сзади выталкивать. Тот дрожит, боится, а лосиха стала кричать, мордой мотать – видно сильно переживала. Наверное, с полчаса вытаскивали мы лосенка не меньше. Пришлось повозиться. Извозились все. Но вытащили. Я потом взял его на руки и вынес на берег. Мне тогда показалась, будто даже слезы в глазах лосихи заблестели. Она начала облизывать свою кроху, а мы, когда увидели эту картину, чуть не расплакались. Вот как бывает.

За разговорами как-то незаметно опустился вечер и Николай стал прикидывать, где им сделать остановку на ночь. Выбора большого не было – на стоянке поближе к посту ДПС. Вот только, когда он будет, то их пруд пруди и думаешь, как мимо них проскочить, то их нет.

Стоянка такая вскоре нашлась. Там уже стояло с десяток фур, и несколько водителей лениво бродили между машин.

– Вот сюда и зарулим. – И Николай направил фуру на площадку.

Спустя час они уже сидели у небольшого костерка, и пили винцо. К ним подходили другие водители. Шутили по-шоферски:

– Ты к нему не садись, девка, у него в штанах ключ на 50 висит. Ха-ха…

Но, заметив, как девушка реагирует на эти шутки, стали успокаивать ее:

– Бандитов надо боятся, а водил чего боятся, не дрейфь плохого не сделаем.

Она успокоилась и, наверное, под это настроение Николай неожиданно очень откровенно рассказал ей о своей жизни. Как сидел в тюрьме, как умерла жена. Как на исповеди. А захмелев, вдруг признался, что она как две капли похожа на его покойную жену Нину. И он боится ее обидеть или сказать обидное слово.

– Ну, вот за разговорами быстро время пролетело, – Решетов, потягиваясь, посмотрел на часы. – Пора на боковую.

Он вдруг умолк, почувствовал неловкость сказанной фразы, точнее, ее двусмысленности. Ведь за ней что-то должно было последовать. Спать-то кроме кабины было негде. – Ты иди, ложись в кабину. А я здесь в спальнике перекантуюсь.

– Ты хороший, – сказала она почти шепотом, сбросила туфли и понеслась в лес.

«Быстро бегает», – усмехнулся он, глядя ей вслед.

…Его сон еще не набрал крепости, когда он почувствовал, что кто-то его обнимает. Чье-то присутствие. Она лежала рядом, поверх спальника.

– Мне страшно, – прошептала она, – можно к тебе?

– Что с тобой поделать, – проворчал он, открывая молнию, пододвигаясь и освобождая ей рядом место.

– Можно, да? – оживленно сказала она – вскочила на ноги и потом секунду размышляла, искоса поглядывая на него. Потом решительно и быстро расстегнула кофточку, стянула юбку, потом колготки.

– Я ведь туристка, и знаю, что спать в спальнике одетым – себе дороже, замерзнешь…

– Действительно туристка, все знаешь…

Лунный свет мягко осветил ее лицо и голые плечи, сочное белое молодое тело, высокие груди, широкие крепкие бедра, стройные длинные ноги. Ему казалось, что все это не реально. Он не верил в свое счастье, но был убежден, что возраст между мужчиной и женщиной не играет решающей роли. Мужчина и в восемьдесят лет может оставаться мужчиной. Он жил как живется.

Она забралась к нему в спальник, который был сшит по спецзаказу. Он осторожно погладил ее по щеке, она потерлась щекой о его грудь. Ее шелковистая нежная кожа была нежна и упруга. Он вдруг испугался, что его мозолистые ладони поцарапают ее. Она уловила его сомнение, тихо рассмеялась и медленно повернулась к нему. Он привлек ее к себе и замер, чувствуя, как ее молодое тело откликается на его не совсем ловкие ласки.

Он вначале переживал. Давно у него не было женщины. А она в силе, а вдруг ничего не получится.

– Все будет хорошо, не волнуйся, – ласково прошептала она ему на ухо.

Оказалось, что она и мертвого бы расшевелила. Такой ласковой женщины у него не было никогда в жизни. Он несколько раз назвал ее Ниной, но она не обиделась.

Ее рука легла на живот, потом перешла ниже. Он жутко растерялся, а она говорит. «Не стесняйся ты же мужчина, а я женщина. Мы не можем жить одни».

Он целовал ее грудь, лицо. Все было отлично. Она даже несколько раз прошептала: «Мне хорошо с тобой».

Решетов ощутил ее упругую молодую грудь, острые соски… Потом почувствовал ее податливые бедра. Они раздвинулись, принимая его в себя…

Потом он откинулся от нее. И сладостная истома навалилась на него. Тяжелым свинцовым грузом опустился на его веки сон. Глаза закрылись, и он уснул.

Николай проснулся рано. Лежал без сна. И не знал что делать, то ли благодарить судьбу, за то, что она согласилась быть с ним, или наоборот, выбросить все из головы и считать легким приключением. Ему недавно стукнуло 43. Хотя и до сих пор как-то верится с трудом. Он до сих пор готов рвануть хоть в командировку, хоть к черту на рога.

…Она шевельнулась и открыла глаза. Сначала в ее глазах было недоумение. «Где она?»

– Проснулась?

– Да…

Банда

Вот и заканчивается поездка. Еще час-полтора и будет Москва, и он уже радовался тому, что нелегкий путь остался позади. Посмотрел на свою попутчицу. После вчерашней ночи у него в душе все перевернулось. У него вдруг возникли к этой незнакомой девушке нежные чувства. Кто она? Где живет? Какая у нее беда? Он может ей помочь. Предложит ей поехать к нему в Подольск в его однокомнатную квартиру. Пусть поживет у него. Отоспится. Николай смотрел на ее худые руки, острые скулы лица. Бледную кожу. Бедная. Бездомную собаку жалко, а тут человек.

Николай покрутил магнитолу. Должна браться московская радиостанция. Нашел волну «Милицейская волна», и грустная песня о клене над речной волной пошла под комментарий завывающего певца. Сладко потянувшись, он достал пачку сигарет, закурил. Сделал громкость больше.

Он почти механически отметил сзади появившийся, откуда ни возьмись, «жигуленок». Николай еще раз посмотрел в боковое зеркало. Это была «девятка» с тонированными стеклами. Водитель явно желал обогнать фуру, но ее размеры и скорость делали это мероприятие довольно рискованным, тем более, что трасса, то ныряла вниз на спуск, то поднималась вверх, то поворачивала то влево, то вправо, да и навстречу то и дело попадались машины.

«Пусть подергается, – подумал самодовольно про себя Николай. – Я держу сто, а это для такой дороги на пределе. Его же дурака берегу, – и чуть прибавил газу, – какое ни какое развлечение, а что еще придумать на дороге». «Девятка» еще километра три нервно болталась за фурой. «Жигули» тем временем нервно маячили позади, то, приближаясь, то вновь отставая. Водитель так и не решился совершить обгон. Но, попав на прямой участок дороги, без встречного транспорта, наконец, обошли фуру, уходя вперед. «Ну вот, – сложилось», – без злобы подумал Николай. «Опять скучно». Он вновь ушел в свои мысли. Подумалось, каких только встреч не бывает на дороге.

Николай опять загрустил. До города еще часа полтора хорошего хода. Вдруг за поворотом, совсем близко, он увидел стоящую поперек дороги легковушку. Да же не думая о том, почему это она так неловко стоит и что случилось. Он изо всех сил стал тормозить большегрузную машину, запахло паленой резиной. Фуру, несмотря на тормоза, продолжало нести на легковушку, но Николай был водитель с отменной реакцией, да и тормоза и покрышки были в хорошем состоянии. Фура остановилась буквально в метре от стоящей машины.

– Идиот! – Николай собирался высказать все, что он думает о водителе «девятки» в этой ситуации. Он открыл дверцу, чтобы узнать, что случилось. – Мать, твою…, – но прервался на полуслове. Вывалившийся из легковушки мужчина в вареной куртке направил на него ствол короткого автомата.

– Выходи!

– Зачем?

– Приехали! – рявкнул мужчина.

И по его лицу Николай понял, что шутить с ним никто не будет. Он, все еще не верил в серьезность ситуации, надеясь, что это простой розыгрыш, чтобы вот так на дороге, по которой едут машины его запросто остановили и вот теперь под угрозой оружия, собираются, ограбить, убить.

– Быстро ключи от машины. Сам вылезай.

Николай бросил ключи. А сам нехотя вылез из кабины. Рядом с мужчиной в «варенке» оказались еще двое.

Потом он ничего не помнил, как его оглушили по голове чем-то тяжелым, и после того как он потерял сознание, затолкали на заднее сиденье легковушки. Он не видел, как один из нападавших и сел в фуру, после чего кортеж тронулся. Проехав с километр, машины свернули на проселочную дорогу.

Очнулся он от внезапного толчка. Страшно болела голова. Ноги и руки затекли от неловкой позы. Наконец машина остановилась, и бандиты что-то стали обсуждать. Говорили о нем.

– Замочим. А труп закопаем.

– Главное надо разобраться с грузом, быстро переложим. А потом подумаем, куда его деть. А сейчас, подгоняй грузовик, будем перегружать…

– Смотри, кажется, очухался, – кто-то из бандитов обратил на него внимание. – Его надо хорошенько связать. Пусть пока полежит.

Грубые руки вытащили его из «девятки» связали сзади его руки, ноги, сунули грязную тряпку в рот. Ему было обидно, что вот так его здорового взрослого человека бьют, издеваются. Но почему-то больше беспокоил не он сам, а что они сделали с девушкой. Но каково было его удивление, когда он вдруг услышал ее голос.

– А ты здесь побудь, поняла? – сказал Лене один из бандитов.

– Да, – ответил голос Лены.

«Легковушка», слегка пробуксовывая, куда-то поехала. Ее голос был спокойным. Значит, с ней ничего не сделали, эта мысль его успокоила. Но что она делает вместе с бандитами?…

Кто-то склонился над ним. Вытащил изо рта кляп.

– Коля я сейчас тебе помогу. Они уехали, но скоро вернутся. – Говорила она срывающимся голосом. – Давай я тебя развяжу.

– Развяжи сначала руки!

– Чем?

– Нож или ножницы есть?

– Маникюрные ножницы подойдут?

– Сгодятся!..

Она порылась в своей сумочке и маленькими ножницами разрезала на руках веревочные путы.

– А теперь быстро в машину! – скомандовал он ей, разминая затекшие руки.

Ключей в замке зажигания не было. Но разве это препятствие для опытного водителя. Свою машину он знал наизусть. Склонившись над приборным щитком, уже через минуту ему удалось напрямую соединить провода стартера. «КамАЗ» отозвался работающим мотором.

С трудом удалось развернуть тяжелую машину на узкой проселочной дороге. Но тут им навстречу показалась «девятка». Она перегородила ему путь. Из машины выскочили ее пассажиры. Николай отметил, что они возбужденно что-то кричат. Круто вырулив, он стал объезжать бандитов.

– Ты что сделала! Сука! – полоснул из автомата по кабине. – Ушел, гад! Догнать его!

– Как же догоните!

Наконец выехали на шоссе. Николай облегченно вздохнул. Ну, кажется, вырвались. Отделались малой кровью. Но он ошибся. Лена вся побледнела и стала клониться к нему.

– Ну что, ты, – стал успокаивать он ее. – Все, вырвались. Теперь не догонят. А что ты за бок держишься?

– Больно, – почти прошептала она. – Кровь… вот…

Она оторвала руку от бока, ладонь была в крови.

– Сволочи! – Николай еще крепче сжал руль. – Потерпи, милая! Сейчас отвезу тебя в больницу!

Но бандиты не собирались упускать добычи. Их машина уже через несколько минут висела у них на хвосте.

– Ах, вы, падлы! Не отстали! – выругался Николай.

Девушка тихо стонала, на ее кофточке расплылось багровое кровавое пятно. Водитель «девятки» несколько раз пытался обогнать «КамАЗ».

– Как бы не так! – Николай до предела надавил на педаль газа. – Потерпи, дорогая! – вновь обратился он к Лене.

– Тебя убьют!

– За что?

– За то, что ты такой хороший и добрый.

– Ты веришь в судьбу?

– Да!

– Вот то, что мы с тобой встретились – это судьба!

– Это не судьба, Николай. Я специально села к тебе… Я сообщила им, что ты едешь… Я – подставная кукла… Они тебя убьют…, но я не хочу, чтоб тебя убили.

– Какую ерунду ты говоришь! Ты же меня спасла сейчас! Ладно, посмотрим, – и он стал вилять, стараясь не дать себя обогнать. Но водителю легковушки по встречной полосе удалось все-таки обойти тяжелую фуру, и поставить ее поперек дороги.

У Николая было всего несколько секунд на принятие решения. Веяло неизбежностью. Он не думал о последствиях. Остановиться и развернуться он уже не мог. Нет, зло подумал он про себя вам нас не взять, надавив на педаль газа, принял как можно ближе к краю шоссе. Таких ублюдков надо проучить. У него даже промелькнула мысль: «Да будь, что будет!» И он дал полный газ. Мощнейший удар смял как скорлупу «Жигулей». Изуродованный автомобиль отлетел с проезжей части в кювет, несколько раз перевернувшись. Раздался взрыв. Видит Бог, он не хотел этого. Николай остановился. Подошел к тому, что осталось от машины. Рядом лежали тела троих молодых парней. У одного Николай увидел автомат. Бандит был жив, он поднял голову и попытался что-то сказать, потом потянулся за автоматом. Решетов ногой отбросил его от парня.

Послесловие

Спустя несколько дней Николай шел в больницу с букетом цветов и сумкой набитой фруктами. Врач впервые после операции наконец-то разрешил посещение его попутчицы, но предупредил, что она еще слаба после операции, и ей ни в коем случае нельзя сильно волноваться.

Она лежала в палате и цвет ее лица был почти такой же как и белой простыни и подушки.

– Здравствуй Лена! – он взял в руки ее холодную ладошку.

– На самом деле меня зовут не Лена, а Гуля.

– Гуля… Красивое имя.

– Гульчатай, а фамилия Года.

– Гульчатай, открой личико, – не удержался он от шутки.

– Отец у меня украинец, а мать татарка. Вот так и назвали.

– Дремучая смесь. – Засмеялся он. – Главное, чтобы все скорее забыть и поправляться. Вот смотри, что я тут тебе принес, – и он положил на тумбочку тяжелый пакет с фруктами и конфетами. – Здесь много вкусного.

– Спасибо.

– К следователю ходил. Там разобрались во всем. Говорят: «Братцы, если такая ситуация, большая просьба, давите их». К тебе претензий у следствия нет.

– Спасибо, – на ее глазах появились слезы.

– Ребятам рассказал, так они собираются тут всей бригадой к тебе придти. Вот тогда увидишь, сколько будет подарков.

– Ладно, – она слабо улыбнулась.

– Я тут узнавал у врача, может какие лекарства купить. У нас ребята аптеки обслуживают, все могу достать, так он говорит, что лучшее лекарство для тебя покой.

– Спасибо, мне очень приятно, что ты обо мне так беспокоишься. Обо мне так никто не заботился. – На ее глазах накатились слезы.

Заметив ее волнение, он стал нежно гладить ее ладонь.

– Ничего, самое трудное уже позади, вот выздоровишь, хочешь, переедешь ко мне, знаешь, как мы с тобой заживем?! Самое трудное в жизни у тебя уже позади!

– А что ты считаешь самым трудным в жизни?

– Самое трудное это на морозе мотор перебирать.

– А мне кажется, самое трудное это ждать…, ждать, когда ты снова придешь ко мне.

От избытка переполнявших его чувств он сжал ей руку, которую держал. Потом наклонился к ней и поцеловал в губы.

– Все у нас с тобой будет хорошо. Только выздоравливай скорей!..

666-й километр

Командировка

«Водитель Уткин Василий, срочно зайдите в диспетчерскую! Повторяю. Водитель, Уткин Василий, срочно зайдите в диспетчерскую!» – произнес голос диспетчера по ретрансляторной связи одной из столичных автобаз.

Вася Уткин, мужчина лет сорока, в ветровке и потертых синих джинсах, поднялся на второй этаж, где была расположена служба эксплуатации. Он был невысок и кряжист.

– Василий, присаживайся, – показал ему на стул начальник, сидевший за столом, заваленным бумагами, путевыми листами, накладными и другими документами.

– С машиной у тебя все в порядке?

– Вроде.

– Для тебя у меня есть важное поручение.

– Слушаю внимательно.

– Ты водитель у нас опытный и, самое главное, ответственный. Короче, нужно доставить груз – мотор для элеватора одному колхозу. Путь неблизкий, верст 670. Я думаю, за три дня управишься.

Василий стал возражать: «А что я то?» – в такие дальние поездки на автобазе редко кто соглашался ехать. Во-первых, где и как ночевать: «ЗИЛ» это тебе не «КамАЗ», где есть спальные места. Во-вторых, по нашим дорогам ездить только гробить машину. А если что случится? За все отвечает водитель.

Но начальство стояло на своем:

– Василий, ты у нас человек опытный, поэтому кому, как не тебе.

После нескольких минут уговоров и посулов, Василий сдался и махнул рукой:

– Ладно, когда ехать?

– Завтра и поедешь. Оформляй командировку, заправляй машину.

Заедешь утром по этому адресу, погрузишься и в дорогу. Вот необходимые документы.

…Идя домой, Василий слегка пенял на себя. Как же он не нашел повода отказаться от этого рейса. Короче, вот что, значит, не везет, и как с ним бороться. Бывает же, одни всегда умудряются при любых раскладах выходить сухими из воды, а другие – спотыкаются на ровном месте. К ним словно липнут все несчастья мира.

По мнению самого Уткина ему не везло в жизни. Однажды еще на заре своей молодости он взял у родственника старую «Победу» и поехал со своей девушкой осенним вечером в одно безлюдное укромное место за городом. Это место оказалось на берегу небольшого водохранилища. Последовали продолжительные и страстные поцелуи, и они так увлеклись этим занятием, что не заметили, как машина медленно тронулась с места и, набирая скорость, покатила по пологому склону… Очнулись влюбленные только тогда, когда автомобиль уже наполовину погрузился в пучину вод. Ситуация усугубилась еще и тем, что Уткин плохо плавал, а точнее еле держался на море в соленой воде, которая как известно, сама выталкивает тело. К тому же он нахлебался воды. В этой ситуации на высоте оказалась представительница слабого пола. Она не только вылезла сама, но и вытащила из машины полуживого Василия и отбуксировала его до берега. Все, в конце концов, завершилось благополучно: в ближайшей деревне их обогрели и даже приютили до утра. На следующий день вызванная бригада водолазов извлекла с десятиметровой глубины затонувший автомобиль. Все-таки хорошо, что девушка умела плавать.

В другой раз, он ехал домой из гостей, когда на остановке автобуса к нему подошли двое подростков.

– Дядя, дай закурить две сигаретины? – нахально тронул его за плечо один, мусоля бычок.

Уткин ехидно поинтересовался, смерив того презрительным взглядом:

– А ты, что сразу две сигаретины курить собираешься? И в тот же самый момент получил в лицо заряд нервнопаралитического газа из баллончика.

Упал на землю, лежал несколько мгновений. Какие-то руки схватили его под мышки и стали куда-то тянуть. «Нет, так вы меня не возьмете», – зло подумал он про себя и, собрав силы, с разворота врезал в скулу склонившемуся над ним человеку. Откуда ему было знать, что это был сержант милиции, привлеченный тем, что человек лежит без движения на земле, хотел привести его в чувства. А в таком положении он находился уже с полчаса, которые показались ему мгновением. Как отреагировал на это страж порядка, догадаться было нетрудно. С большим трудом ему после удалось избежать крупных неприятностей, и, после выпитых на мировую двух бутылок водки, его простили.

Не везло Василию и в личной жизни. Вот уже несколько лет он был в разводе со своей женой, и то с ней сходился, то опять разводился. Жалко было дочку, которой уже было пятнадцать. Сейчас он вернулся в двухкомнатную квартиру своей матери. Жизнью Василий в принципе был доволен, правда, в последнее время их колонну стало лихорадить и, как писал в местной стенгазете один доморощенный борзописец: «…ее колеса основательно забуксовали в трясине неурядиц».

В остальном, у него было мирно и спокойно. Хотя нет, развеселое время наступало, когда приезжала в гости родная тетя Катя из Смоленска. По широте души ей, наверное, не было равных. Она везла гостинцы и несколько бутылок водки «мужику». Тетю носили на руках. Когда она ложилась спать в полдень после обеда, они с матерью ходили на цыпочках, а, ему была поручена почетная обязанность сидеть в головах, охраняя сон дорогой гостьи от налетающих мух и комаров. Впрочем, не так давно он уснул на посту, из-за чего свалил настольную лампу на лицо горячо любимой тетушки, в результате чего у нее на целую неделю затек глаз. Но Василий искупил свою страшную вину: во-первых, морально сильно пережил оплошность, а во-вторых, до самого поезда тащил чемодан и сетки с колбасой и консервами, которые были дороже в ее городе. За что потом она простила его в длинном письме.

В тот день, вернувшись домой, Василий лег в своей комнате на диван, и, включив телевизор, слегка задремал. Неожиданно в его сознании на некоторое время зацепились слова из звучащей песни: «…Не бывает, не бывает, не бывает голубей…» «Чего бы это значило? – подумал он. – Вон их сколько, целая стая за окном гуляет по двору. Весь подоконник загадили, твари жирные». Недоумение продолжалось недолго. Из дальнейшего сюжета музыкального произведения он понял, что речь шла о речке. Уткин встал с дивана, разделся, потянулся, завтра надо было рано вставать, и выключил телевизор. Заснул быстро и без треволнений.