Текст книги "Из записных книжек. 1957–1989"

Н. В. Гоголь. «Выбранные места…»

* * *

 
«Ведь не дано человеку
судить о вещах непреложно.
То, что пленяет тебя,
смехом встречает другой»
 

Лукиан. Эпиграммы

* * *

Сегодня вряд ли в характеристике человека встретишь слово «благородный». «И дело не в том, что такие понятия как бы уходят из нашей официальной лексики, хотя и это вряд ли оправданно. Уходит не слово, не обозначение. Вместе с ним может быть утрачен еще один нравственный параметр».

О. Попцов. После третьего звонка. «ЛГ» № 40, 05.10.83

* * *

«– Будь моя воля, я повесил бы у дверей кинотеатров, где идет моя картина («И плывет корабль». – А. Ш.), такое объявление: «В показываемом здесь фильме нет ничего, за исключением того, что видно простым глазом». Или: «Не пытайтесь увидеть, что за этим кроется, иначе вы не увидите даже того, что есть».

Ф. Феллини. «За рубежом» № 42, 14–20.10.1983

* * *

Петр Алексеевич Пален – «знаток той единственной для государственного человека науки, которую он сам называет «пфификологией» (от нем. Pfiffig – пронырливый).

Н. Эйдельман. Грань веков.

* * *

«Никогда не вызывали у русского человека особых симпатий жабы и всякого рода червяки, тараканы, зеленые навозные мухи-цокотухи, пауки – все то, что живет по темным углам».

В. Кречетов. Это имя твое. Цит. по: Е. Щеглова. «Добрые зайчики и «злые писатели». «ЛГ» № 6, 08.02.1984

* * *

Три вида веры по Канту:

– прагматическая – в свою правоту в том или ином деле;

– доктринальная – в общие положения, например, вера в бытие бога;

– моральная – где нравственное поведение является аксиомой.

А. Гулыга. Человеческое в человеке. «ЛГ» № 11, 14.03.1984

* * *

«Не считая книг о коммунизме, сельские клиенты Грега Стилсона питали нездоровый интерес к литературе, в которой говорилось о том, что евреи правят миром».

Стивен Кинг. Мертвая зона

* * *

«Древние греки были мудры, утверждая, что боги даровали смертным два блага – способность забывать и неведение будущего».

А. Никитин. Испытание «Словом…». «НМ» № 5, 1984.

* * *

Говоря о своем тайном отъезде из Португалии, Уриель Акоста объяснял это тем, что «не позволяется лицам еврейского происхождения удаляться из страны без особого королевского разрешения».

М. С. Беленький. Вольнодумец Акоста

* * *

 
«Триста лет за пищу драться,
Триста лет хватать куски —
Тут нельзя не каркнуть, братцы,
Не свихнуться от тоски!»
 

Юнна Мориц. Ворона

* * *

«Настоящую поэзию очень просто отличить – от нее по спине начинают бегать мурашки».

А. Хаусмен

* * *

Манихеяне «на молитвы… не тратят времени, следуя правилу: кто работает, тот молится».

Н. Соколов. Отщепенцы

* * *

«Фраза рождается на свет хорошей и дурной в одно и то же время. Тайна заключается в повороте, едва ощутимом. Рычаг должен лежать в руке и обогреваться. Повернуть его надо один раз, а не два».

И. Бабель. Ги де Мопассан

* * *

«…к метафоре относился я с маниакальной подозрительностью, зная о том, что на вершинах поэзии метафор почти нет».

А. Межиров. Такая мода. «ЛГ» № 44, 31.10.1984

* * *

«Что тревожит меня в моей книге, это занимательность – ее тут недостаточно. Нет событий. Я-то убежден, что идеи – это события».

Г. Флобер. Из письма Луизе Коле 15.01.1853

* * *

Сподвижники Петра «принесли свое мужество для борьбы со внешними врагами, способность к тяжелому труду, способность быстро приобрести знание, искусство в том или другом деле, нужном для России, но многие не принесли другого, высшего, гражданского мужества, не принесли способности отказаться от частной корысти для общего дела, способности отвыкнуть от взгляда на службу государственную как на кормление, на казну как на общее достояние в том смысле, что всякий, добравшийся до нее, имеет право ею пользоваться… Борьба (с этим. – А. Ш.) была тяжелая, тяжелее Северной войны; не мог преобразователь быть поощрен в ней Полтавой, не мог окончить ее Ништадтским миром. Борьба не кончилась…».

С. М. Соловьев. Публичные чтения о Петре Великом

* * *

«…для меня… свобода личности является самой главной из человеческих ценностей. Но… до тех пор, пока общество не достигнет достаточно высокого уровня зрелости и устойчивости, оно будет неизбежно вынуждено так или иначе ограничивать и ущемлять личные свободы».

«В нынешних условиях полная свобода в самом прямом смысле слова будет обязательно порождать господство сильных, а они со своей извечной склонностью к несправедливости рано или поздно задушат свободу. Избежать этого порочного круга можно только признав приоритет справедливости по отношению к свободе, пусть даже зная заранее, что первая сама по себе не обязательно гарантирует последнюю».

А. Печчеи. Человеческие качества

* * *

«Отличительные черты его (государственного управления России. – А. Ш.) заключаются в повсеместном недостатке истины…».

П. А. Валуев. Дневник

* * *

«Почему на афишах и в газетных объявлениях моя пьеса («Вишневый сад». – А. Ш.) так упорно называется драмой? Немирович и Алексеев в моей пьесе видят положительно не то, что я написал, и я готов дать какое угодно слово, что оба они ни разу не прочли внимательно моей пьесы».

А. Чехов. Письмо к О. Л. Книппер 10.04.1904.

* * *

…мысль людей никогда так тесно не заключалась в официальные рамки, как в эпоху Николая I. «В связи с этим Валуев усматривает пренебрежение к человеческим мыслям, «водворившееся» также и в законах. Выражением этого являлась система выдачи заграничных паспортов, налагавшая… «домашний арест на свыше 60 миллионов верноподданных его императорского величества».

П. А. Зайончковский. Введение к «Дневнику» П. А. Валуева

* * *

«Если у вас всё хорошо, не беспокойтесь – это ненадолго»

Французская поговорка

* * *

«…наши беллетристы фатально не умеют описать любовную сцену…».

А. Латынина – в диалоге с С. Чуприниным «По существу ли наши споры?». «ЛГ»№ 1, 01.01.1986

* * *

«Заметьте молодость их лет. В то время не требовалось одного удара паралича для поступления в Сенат, а двух – для поступления в Государственный совет».

П. В. Долгоруков – в письме П. И. Бартеневу 01.07.1857. Цит. по: Н. Эйдельман. Герцен против самодержавия

* * *

«…доскребаясь умишком до подсознания…»

В. Астафьев. Печальный детектив

* * *

«…на всех лицах было непетербургское выражение искренности».

П. Валуев. Дневник (по поводу собравшихся на панихиду по умершему цесаревичу – наследнику престола Николаю Александровичу).

* * *

«Мы на пороге нового отношения к единомыслию. Нам все менее потребны полчища единомышленников – нам все более необходимо сейчас интеллектуальное многообразие».

М. Захаров. Проводим эксперимент. «ЛГ» № 24, 11.06.1986

* * *

«– Но вы допускаете, что возможно такое содержание, которое не может быть выражено в реалистической форме?

– Да. Знаете, какое это содержание? Это есть российское обормотство. Его нельзя выразить иначе, чем выражал Салтыков-Щедрин… Потому что у нас есть многие вещи, которые не могут понять западные люди. Например – двухстворчатая дверь в магазине. Одна половина закрыта. А люди толкутся».

Правда жизни. Беседы с Василем Быковым. «Книжное обозрение» № 25, 20.06.1986

* * *

«…в ее улыбке читалась меланхолия человека, который не может позволить себе забыть о необходимости соблюдать приличия».

Н. Сальволаджо. Акробат

* * *

«…очень мудро говорил король Людовик (XI – А. Ш.): когда шествует гордыня, следом за ней следуют бесчестье и убыток».

Филипп де Коммин. Мемуары

* * *

«– Если бы они (цензоры. – А. Ш.) знали, что за мысли скрыты в вашей музыке!».

Ф. Грильпарцер. Из разговоров с Бетховеным. 15.05.1823. Цит. по: К.-Х. Кёлер. «…прожить тысячу жизней».

* * *

«Учёный должен быть достаточно ленив, – объяснил мне Зубр. – На этот счёт у англичан есть прекрасное правило: не стоит делать того, что всё равно сделают немцы».

Д. Гранин. Зубр

* * *

«…все шло хорошо, пока одна… (б…? – А. Ш.) не сказала, что стоит десять лет в очереди на квартиру и не может из-за этого иметь детей. Да пусть она еще сто лет стоит в этой очереди, пусть сгниет в ней за то, что сказала об этом американцу».

Отклик на передачу с Филом Донахью – в статье Д. Косырева «Двойной» гласности не бывает («Правда», 21.04.1987).

* * *

«А отчего… поле так скушно лежит? Неужели внутри всего света тоска, а только в нас одних пятилетний план?».

А. Платонов. Котлован

* * *

С приближением холеры к Петербургу усилились волнения народа, который «по обыкновению верит разным нелепым слухам, будто вовсе нет холеры, но ее выдумали злокозненные люди для своих целей и т. п. Кричат против немцев лекарей и поляков, грозят всех их перебить».

А. В. Никитенко. Дневник.

* * *

«Не надо принимать выбор, который навязывает дьявол: ни в правой, ни в левой его руке ничего хорошего нет».

Сергей Аверищев. Книга – как письмо до востребования. «Книжное обозрение».№ 49, 04.12.1987

* * *

«Девятнадцатый век стал самым протяженным в истории: он начался в семьсот восемьдесят девятом году в Париже и кончился в девятьсот семнадцатым в Петрограде».

Л. Лиходеев. Поле брани… «Дружба народов» № 9, 1988.

* * *

«.. глупых ни сеют, ни жнут, ни в житницу не собирают, но сами себя родят».

Слово Даниила Заточника. БВЛ, «Изборник»

* * *

«Как известно, чем более высокое положение занимает человек, тем меньше написано на его дверной табличке».

К. Чапек. Война с саламандрами

Детский альбом

Сережа:

– Ма-а-а-кий… (Маленький).

– Ба-а-а-той… (Большой).

– Тять тута и титай… (Сядь тут и читай).

* * *

Сережа на даче у Котляровых с бабушкой и няней. Дерутся соседские кошки. Сережа:

– Глупые кошки! Чего дерутся? Чего не поделили?

(По рассказу Анны Дмитриевны; сентябрь 1957 г.)

* * *

Сергей несет конфеты в детский сад:

– Я возьму две: одну – Вове, одну – себе. Или нет, лучше четыре: две ему, две мне.

– Возьми шесть конфет, – говорит Ина. – Как ты их поделишь?

Шесть разделить на два – это уже сложнее…

– Я две отдам Вове, две – себе, остальные раздам ребятам!

* * *

В Переделкино, в гостях у Юхновских. Сергей залез на стол, врытый в землю, ходил по нему, рассуждал и… свалился. Больно ударился, расшиб коленку, но не заплакал, а поднявшись, сказал:

– Как летел – земли не видел…

* * *

Сергей услышал, что черепаха живет двести лет, а человек – много меньше:

– Черепаха медленно ходит, вот она и долго живет, а человек быстро ходит… А почему если медленнее ходит, то дольше живет?

* * *

Витя:

– Не ходите в Маку (Москву), там дозь идет…

– Улинька! (Улица)

– К'аватинька! (Кроватка)

– Папа, я т'амвайчик нашел!

– Как дам а-та-та!

– Не бу-у-у-ду…

* * *

– Витя, не кусай Сережу! Кусай лучше яблоко, миленький…

* * *

Витя покушал и, чтобы окончательно утвердить его в этом, я сказал:

– Теперь покорми ежика.

И дал ему кусочек хлеба.

Витя отошел, но скоро вернулся:

– Ёзык хочет ещё хэба.

Я дал ещё кусочек. Он отошел и опять вернулся:

– А теперь покормим обезьянку. Дай ещё булочку.

Я дал. Но когда он подошел в четвертый раз, я подумал, что игрушки могут кушать ещё долго, и предупредил:

– Хватит. Они больше не хотят.

* * *

В юбилейные дни везде был портрет Л. Толстого. Витя спросил:

– Это кто?

– Лев Толстой.

Потом, играя с игрушечным львом, Витя тихонечко повторял:

– Ев Тостой, Ев Тостой…

* * *

Сергей после просмотра кинофильма «Куба борется»:

– Хоть бы наши дали им оружие! Можно в войну не вмешиваться, а оружие послать.

* * *

Витя на портрет М. Горького:

– Ев Тотой, Ев Тотой.

Это – отрыжка от юбилея Льва Толстого.

– Нет, это не Толстой, это Горький. Скажи: Максим Горький.

– Тотой.

– Нет, Горький.

– Нет, Тотой. Тотойка. Тотойка…

* * *

Шести лет Сергей поражал логикой.

– Папа, купи мне игру как у Саши, с перьями.

– Хорошо. Но сейчас, наверно, её нет в продаже. Она давно продавалась.

– Нет, недавно. Если бы давно, то хоть одно перо потерялось бы. А у него все перья целы.

* * *

Другой раз, на улице я сделал ему замечание:

– Зачем ты оставил камешек посреди тротуара? Кто-нибудь пойдёт, споткнется.

– Нет, не споткнется. Ведь камень не прирастёт к асфальту. Значит, камень просто отлетит в сторону.

* * *

Я шел с Витей по улице. Он оживленно говорил мне:

– Сто такое за масына, я не понимаю…

Вдруг перед нами оказался пьяный. Он с трудом остановился.

– Хорошенький мальчишка, – сказал он. – А я ничтожный человек…

Он закрыл глаза и всхлипнул…

* * *

Витя:

– Ты понимаешь такое слово? Другой раз:

– Зачем ты кричишь на маму? Я тебе говорю, а ты кричишь. Я не понимаю…

При этом он стучит кулачком по столу и чуть-чуть улыбается.

* * *

Витя на Чистых прудах:

– Что ты, лебедь, такой злюка?

Вскоре:

– Вася, Васенька… Смотри, он ныряет. Почему?

– Он ищет червячков.

– Почему?

– Наверно, хочет кушать.

– Почему?

– Проголодался…

– Почему?..

* * *

Сергей рассматривает карикатуру в газете «За рубежом»: в фургон, на козлах которого сидят Дин Раек и Джон Кеннеди, запряжены два осла; один из ослов – задом наперед.

– Ну, это так изображены внешняя и внутренняя политика Америки. Что-то правильно, что-то – нет.

– Наверно, правильно – это внутренняя политика, а неправильно – внешняя.

– Почему ты так думаешь?

– Но для себя-то они делают хорошо, а для других – плохо.

* * *

Витя на всё говорил «мой», «моё» – игрушки, книжки и т. д. Мы отучали его, говорили, что вещи общие – его и Серёжи.

Витя – перестроился. Теперь он говорит: «общий папа», «общая бабушка»…

* * *

Мама (Л. А.) спросила как-то у Сережи, почему Ревекку Абрамовну он называет бабушкой, а ее – бабой Лидой?

– Потому что она моя родная бабушка, – ответил Сережа. – Ведь она родила маму, а мама родила меня.

* * *

Витя обнаруживает «испанский» темперамент. Его нашлёпали. Он закричал, всплеснул руками, прижал их к глазам и бросился на диван лицом вниз.

* * *

Витя спрашивает воспитательницу:

– Как тебя зовут?

– Как надо спрашивать? – говорит Любовь Валентиновна.

Витя помолчал, потом снисходительно:

– Ну, ладно, как вас зовут?..

* * *

В детском саду. Любовь Валентиновна поделилась с Иной новостью: Витя собрал ребят и долго рассказывал им, как у них дома ужасно – папа бьет маму, выгоняет ее из дому…

– Хорошо, что к нам уже давно ходит Сережа, – говорит воспитательница. – Мы знаем вашу семью, а не то поверили бы: он рассказывает так убедительно…

* * *

В Пушкинские дни я с ребятами побывал на площади Пушкина. Посмотрели памятник, поиграли в скверике и на маршрутном такси поехали домой.

На следующий день вечером Сергей рассказывает:

– Мы сегодня лепили на тему «Кто что видел интересного в выходной день». Я хотел слепить памятник Пушкину, но это трудно. Я слепил маршрутное такси.

* * *

Сергей очень хочет собаку. Ему объяснили: это возможно только в отдельной квартире. Пожалуй, он согласился, но теперь у него появилась другая идея:

– Если нельзя собаку, купите хотя бы дрозда…

* * *

Витя:

– Какой ты кривожадный!

* * *

Сергей услышал, что я хочу записаться в очередь на «Москвича»:

– Ты почитай «По следам дорожных происшествий». Надо каждый раз осматривать машину перед выездом. Иначе может оторваться прицеп или откатиться колесо. Знаешь, если откатится колесо у МАЗа или у ЯАЗа, оно может убить человека…

* * *

Что есть у Сергея, то подай Витьке. Сергей кашляет. Его поят молоком с содой. Сергей кривится, плюется, на глазах слезы – но выпивает. Осталось капелька, на дне чашки.

– А мне? – спрашивает Витя.

– Да ты что! Это же как лекарство.

– Нет, мне тоже дайте. Дайте!

Дали. Он проглотил. Скривился, в глазах – испуг.

– Ну как, Витя, вкусно?

– Вкусно… – ответил шепотом. Потом добавил: – Только можно лучше чай или компот?..

* * *

Первая отметка Сергея – тройка. По письму. Сергей озабочен – не помешает ли эта тройка получению золотой медали…

* * *

Витя в зоопарке:

– Фу, какая глупая зебра! Выставила свою толстую ж…!

Вите 4 года.

* * *

В классе у Сергея:

– Ребята, сейчас я дам вам задачу, – говорит учительница. – Кто ответит правильно, поставлю пятерку. У меня есть несколько яблок. Я купила еще два. Сколько у меня яблок?

Ребята закричали. Кто «пять», кто «шесть».

Сергей сказал:

– Будет несколько яблок.

– Неправильно, – говорит учительница. – Эту задачу решить нельзя.

Сергей недоумевает: но ведь если к несколько прибавить два всё равно будет несколько!

* * *

Витя болен. Ему делают уколы. Через некоторое время к нему приходит врач:

– Ну, что у тебя болит?

– В основном – попка.

* * *

Витя:

– Папа, ну что ты? Пишешь, пишешь – застрял! Пишешь, пишешь – застрял!

* * *

Витя:

– А сколько будет: впереди пятерка, потом нолёк, потом четверка?

– Пятьсот четыре.

– Правильно!

* * *

У Сергея на даче пять знакомых: три собака и две козы. Среди них близкие: собака Кобра и коза Машка.

* * *

В кружке лепки Сергей вылепил австралийского червя.

* * *

Витя отчаянно играет в футбол. На вопрос «Кем ты будешь, когда вырастешь?» он отвечает:

– Львом Яшиным.

* * *

Витя:

– Бабушка, ты когда умрешь?

– Не знаю. Не говори глупости!

– Почему? Ведь известно, когда человек умер (только что умер Засядько). А ты старше его, а живешь…

* * *

– Витя, нужно помогать бабушке! И ты, и Сережа должны нам помогать: и бабушке, и маме, и мне.

– Почему?

– Ну, нам же тяжело. Много всяких дел.

– Да, вот если бы у нас был еще ребенок вам было бы легче: один помогает бабушке, другой – маме, третий – тебе…

* * *

Я включаю телевизор:

– Интересно, что это за передача?..

Сергей:

– Ясно только, что не «За круглым столом». Стол-то треугольный.

* * *

Витя учится читать. Слово, сложенное их кубиков, он долго молча изучает, потом – выпаливает. Если ответ верен, Витя подпрыгивает и бурно хохочет.

Приблизительно так же происходит со счётом. Сейчас он хорошо складывает двухзначные цифры и даже трёхзначные, если они оканчиваются десятками. Вычитание – гораздо сложнее (24.10.1963).

* * *

Проигрывая, Витя корчит рожи, корчится сам, рычит – чтобы не заплакать.

* * *

Витя:

– Всё-таки бабушка наша плохая…

– Витя, почему?!

– Три мужчины (так было сказано) получили новые квартиры, а она на них говорит «Черти полосатые».

– Может быть, она говорила так по другим причинам?

– Нет, поэтому. Разве это они плохо сделали? Ведь получить новые квартиры – это не значит сделать кому-нибудь больно!

* * *

На балете «Доктор Айболит» Вите стало страшно: Бармалей и прочая чертовщина, и всё это «весомо, зримо». Он побледнел, сжался, стал просить бабушку выйти из зала. Но, хитрый, он не стал говорить, что испугался, а начал жаловаться, что в зале жарко и вообще неинтересно.

* * *

Сергей поздно вернулся с занятий в кружке лепки.

– Что так поздно?

– Залепился…

* * *

Витины отметки:

по гулянию – пять;

по спанию – пять;

по обеду – пять;

по игранию – тройка (не слушался воспитательницу и кривлялся).

* * *

Мы с Иной поругались. Витя:

– Папа, когда ты кричишь, мне кажется, что я в сумасшедшем доме…

* * *

Когда проигрывал «Спартак», Витя плакал. Потом предложил:

– Давай выключим телевизор. Ведь всё равно завтра в «Правде» прочитаем, как игра закончилась…

А потом мы договорились, что мы ни за кого не болеем. Будем болеть только за сборную.

* * *

У Вити:

на нулевом месте – салат;

на первом месте – винегрет;

…

на девятом месте – бублики.

Ина:

– Витя, а мы с папой наверно после бубликов идем?..

* * *

У Вити – напряженка: из детского сада – сразу за пианино, после урока – надо готовить к столу. Он тяжело вздыхает:

– Почитать совсем нет времени!..

Я посмотрел – он читал программу телевидения, искал, когда будет футбол…

* * *

У пианино: Витя решил сделать форшлаг ногами…

* * *

Первый день в школе Вите очень понравился. Было интересно и:

– Можно рисовать, что хочешь!

Но есть и проблемы: никак не застегивается ширинка брюк школьной формы…

* * *

Звонит Надя Бешкина, передает просьбу Ниночки: надо сделать пошире петельки в ширинке витиных брюк, а то уж очень трудно застегивать…

* * *

Витя рассказал, что в школе на перемене Валечка Смилянская и Ниночка Юнович отвели его в сторону и спросили, на ком он женится?

Он в замешательстве. Подумав, решил:

– Нет, конечно, я женюсь на Ниночке, потому что я знаком с ней с детского сада…

* * *

Врач рекомендовал Вите пить чай с молоком. Витя:

– Хорошо, я буду пить чай с молоком. Сегодня – чай, а молоко – завтра.

* * *

На прогулке. Одна женщина попросила Витю поиграть с ее внуком. Только, сказала она, он немного меньше тебя.

– Дело не в годах, – сказал Витя. – А вот в чём.

И показал пальцем на лоб.

Лето 1965 г.

* * *

Витя ест картофельные оладьи:

– Я эти оладьи могу есть до боли в животе…

* * *

Преподаватель фортепиано Надежда Адольфовна сказала Вите, что он – формалист.

– Вот еще одна у меня профессия, – откликнулся он.

* * *

Саулкрасты, лето 66 г. Ина занимается с Витей разучиванием заданных на лето пьес: без инструмента – Витя просто выстукивает пальцами ноты и поёт их. Иногда он сбивается с тональности и тогда просит Ину:

– Настрой меня.

* * *

Витя перед началом мультфильма «Рикки-Тикки-Тави»:

– Уй, ты, здорово! В мультфильме страшнее (очевидно, чем в книге – А. Ш.), мне нравится, там так нарастывает…

* * *

Сергей болен. Утром, поднимаясь с постели, он расправляет оконную штору, чтобы на него не дуло.

Витя:

– Ты прямо как элегантная женщина – загораживаешься…

* * *

Витя:

– Мы в этом году пойдём на стадион?

– Сходим как-нибудь. Вот будет играть «Спартак»…

– Нет, лучше на какие-нибудь другие команды: «Торпедо», «ЦСКА»… А то я волноваться буду и удовольствия не получу…

* * *

Накануне матча, в котором Старшинов забросил трёхсотую за сезон шайбу (спартаковскую) Б. Майоров высказал мысль, что ее должен забросить именно Старшинов – ему очень везёт на всякие важные и юбилейные шайбы. Когда прогноз подтвердился, Витя сказал:

– Как же это всё-таки получается? Ведь сейчас всех этих «калды-малды-чекалды» нет?

«Калды-малды-чекалды» – это всякие заклинания, колдовство.

* * *

В пионер-лагере. Витя рассказывает про Сергея:

– У нас будет праздник песни. Так Серёжа – в жюри!

Витя знает, что у Сергея нет слуха.

– Рапорт он сдает так: отчитается, поворачивается, отходит, потом возвращается и говорит – «Рапорт сдан»…

* * *

Валечка Смилянская:

– Ты знаешь, мама, Витя больше дружит с Ниной. У меня одна надежда: Юновичи должны получить новую квартиру, и тогда Нина уедет отсюда…

* * *

Комментируя происходящее, я сказал:

– Судья приглашает фоторепортеров удалиться с футбольного поля.

Витя засмеялся:

– Так нельзя говорить. Приглашать – значит приближать, приводить, но не удалять…

17.11.1967

* * *

Витя сказал об одной девочке, что она красивая, и в подтверждение добавил:

– У нее такие розовые щечки, правда…

* * *

Витя заглядывает через плечо:

– Ты что пишешь?

– Отойди, всё равно не скажу…

– Рассказ?

– Ну, допустим.

Показываю руками: вот такой большой… Витя:

– Однотомник?

* * *

Зал Чайковского. Концерт Джона Огдона. Встретили Валечку Смилянскую. Она обрадовалась, спрашивает, где Витя.

– Витя здесь.

– Ой, как бы нам соединиться!

14.03.1969

* * *

Алик и Борис пьют только овощной сок: у одного – сердце, у другого – почки. Ина предлагает тост: чтобы в следующий раз все могли пить водку. Сергей тут же откликается:

– Не возражаю!

16.05.1969

* * *

На стадионе. Женщина, сидящая впереди, на поле не смотрит, голова ее всё время повернута назад: смотрит на Витю и время от времени теребит мужа, чтобы он тоже посмотрел «на мальчика». А рядом два интеллигентных на вид болельщика из Киева – они тоже с интересом беседуют с маленьким болельщиком. Живой и повсеместный интерес…

* * *

Саулкрасты. Витя занялся «бизнесом» – вместе с каким-то мальчиком продавал пустые бутылки.

– А что, они всё равно валялись без дела…

* * *

Витя рассматривает новые учебники для пятого класса. «История древнего мира». Он очень удивлен, что древние так хорошо рисовали.

– Что же здесь удивительного?

– Как же… они жили так давно… их некому было учить…

* * *

На восьмом этаже – свадьба. Мы на пятом, но шум и топот хорошо доносились сверху. Прошло недели три-четыре. И снова музыка, топот…

Витя, показывая на потолок:

– Теперь, наверно, развод…

* * *

Витя просит разрешить ему вечером смотреть телепередачу. Я не разрешаю и ухожу на работу. Уже на лестничной площадке слышу, как приоткрывается дверь и мне вдогонку летит:

– А всё-таки она смотрится!..

* * *

Витя играл с соседским котенком. Потом:

– Когда мы жили на Макаренко, вы чуть ли не слона обещали, а теперь и котенка купить не хотите…

* * *

На фестивале Витя взял автографы у бразильских кинематографистов.

– Там еще Френкель был, – рассказал он, – но он от меня убежал.

* * *

Сергей всегда одевается легче, чем нужно по сезону. Уже холодный ветер, дожди, а он норовит выйти без пиджака, в одной рубашке. Подошел к наружному термометру, посмотрел и сообщил:

– Жара! Девять градусов…

* * *

Всюду разбросаны витины вещи. Ина собирает их, чтобы положить на место. Я отбираю их у нее:

– Ничего подобного! Пусть сам положит! Витя берет вещи, идет к шкафу и, оборачиваясь ко мне, бросает:

– Макаренко!

Общий хохот.

* * *

Домашняя стенгазета:

«Витя Ш. потерял шариковую ручку, учебник по геометрии, шарф, папку для нот, клюшку… Но потери не сломили его. На вопрос, как он расценивает свои перспективы, Витя Ш. бодро отвечает:

– Еще не всё потеряно!»

* * *

Витя читает «Тайну двух океанов», натыкается на фразу: «…в кают-компанию вошли трое ученых. Все они, кроме Лордкипанидзе, сели к столу…». Реакция:

– Все! Их же только двое село! Как же можно писать «все»!

* * *

Витя сломал руку. Придя из поликлиники, он зашел в туалет. Ина:

– Как же ты теперь будешь писать – одной рукой?

* * *

Витина учительница русского языка и литературы, рассказывая об английских романтиках и упомянув Байрона, попросила вспомнить еще какое-нибудь имя:

– Ну, вспомните, кто написал «Отверженные»? – И, не дожидаясь ответа, провозгласила: – Виктор Гюго! (с ударением на первом слоге имени).

Витя поправил произношение и заметил, что как следует хотя бы из имени, автор «Отверженных» – француз.

– Ну да, – согласилась учительница, и продолжала урок.

В другой раз он показал ей, ненавистнице шариковых ручек, заметку из «Вечерки», в которой говорилось об удобстве этих ручек для школьников.

– Ты бы лучше больше занимался, – ответила учительница.

* * *

Хоккей. «ЦСКА» проигрывает «Крыльям». А. Тарасова операторы не показывают. Витя:

– Ну, конечно! Он сегодня совсем не фотогеничный…

* * *

После ванны Витя на ночь повязывает голову платком. Платок мал, концы не сходятся. Я пытаюсь стянуть концы платка на шее. Витя смеется:

– Прическа у него будет хорошая, но сам он будет дохлый!..

* * *

Однажды Табаков сказал студийцам, что в современной периодике есть три вещи, которые надо прочитать: Богомолов – «В августе 44-го», Тоболяк – «История одной любви» и Шукшин – «До третьих петухов». Кто-то не читал ничего, кто-то – что-то… Витя читал всё и вечером дома отметил:

– Это заслуга папочки…

* * *

Табаков сказал: «Надо читать Достоевского» – Витя читает Достоевского. Дрознин сказал: «Надо спать без подушки» – Витя спит без подушки…

* * *

Хоккейный матч СССР – ЧССР. Телекомментатор сообщает о выходе на лед очередной тройке нападающих, «причём Репнёв чуть-чуть оттянут назад». Витя:

– Ну, всё! Теперь чехам конец! Если бы еще Репнёв не был чуть-чуть оттянут назад, они могли бы сопротивляться. Но после того, как Репнёв чуть-чуть оттянулся…

* * *

После экзамена по литературе Витя вместе со студийцами пошел в Театр на Малой Бронной. Стали околачиваться у служебного входа.

Появился Лев Дуров. Остановился. Размышляет вслух:

– Пожалуй, не буду сегодня играть. Театр большой, актеров много…

Пауза.

– Пожалуй, нет. Актеров много, но талантливых актеров мало. Пожалуй, сыграю… (Предстоял спектакль «Женитьба»).

Увидел ребят. Они стали делать ему знаки: мол, нельзя ли и нам… Дуров сказал вахтерше:

– Отвернитесь, пожалуйста… Она отвернулась.

Дуров скомандовал: «За мной!» и повел ребят внутрь.

* * *

Витя с Ниночкой Юнович на каникулы поехали в Ленинград, остановились у родственников Ниночки. Ребят угощают, предлагают колбасу. Витя отказывается: «Я не ем колбасу, совсем не ем…»

– Так что же ты ешь?

Он в затруднении, надо что-то придумать, чего наверняка нет в доме…

– Черную икру, – говорит он.

Хозяйка поворачивается, выходит и вскоре появляется с большой банкой черной икры.

Немая сцена.

1977 г.

* * *

Ина спрятала конфеты, купленные для какого-то застолья, и забыла про них. Однажды, вспомнив, она достали их и стала пить чай.

Сергей:

– Конфеты для служебного пользования?

1978 г.

* * *

Мы с Витей тащим тяжелую сумку вдвоем: он за одну ручку, я – за другую. Кроме того, в другой руке у него – чемоданчик. Я предлагаю Вите поменять руки. Мы опускаем вещи на землю, переходим и… Витя хлопает себя по лбу:

– Какой манок!

Он представил себе сцену: двое несут сумку за две ручки, потом меняются местами и идут в обратном направлении. Мы хохочем и долго стоим, не в силах снова взяться за сумку…

1979 г.

* * *

В связи с праздником Витя приводит в письме солдатскую поговорку: «Для солдата праздник, что свадьба для лошади: шея в цветах, в жопа в мыле».

1980 г.

* * *

Витя:

– Начальство – как носорог: надо только уйти из его поля зрения, и оно тебя забудет…

* * *

Трансляция «Пиковой дамы» по телевизору. Краткий перерыв после первой картины Витя сопроводил экспромтом:

 
«– Сочини-ка, брат Модест,
Мне либретт в один присест!
– Мне так быстро не успеть,
Дорогой мой братец Петь…»
 

Январь 1983 г.

* * *

Витя на денек приехал к нам в Малеевку. В столовой, увидев энергично приступившую к обеду Аллу Латынину, он заметил:

– Закусив поэтом А, она приступила к прозаику Б…

Латынина стала изучать меню. Витя продолжал:

– Так-с… Что у нас сегодня?.. На первое писатель В, а на второе… ага, писатель Г!

Сентябрь 1983 г.

* * *

После экскурсии в Ясную Поляну, где мне впервые пришлось услышать фамилию «Сухотина» с ударением на последнем слоге (так говорили все сотрудники Дома-музея), я показал Вите книгу воспоминаний Сухотиной-Толстой и попросил его вслух прочитать фамилию автора.

Витя посмотрел и сказал:

– Сухотина толстая!

Октябрь 1983 г.

* * *

18 января 1984 г. День рождения Сережи. За столом Витя читает свою пародию на Сергея Острового, напечатанную в этот день в «ЛГ» (первая публикация). Тут же, на волне успеха, пишет и читает пародию на стихотворение Н. Тряпкина из сборника поэзии за 1982 г. Пародия называется «Поэт и самодержавие».

* * *

Перед Новым годом Витя нашел дамскую сумочку, где среди прочего были сто рублей и записная книжка. Со второго номера телефона он вышел на след потерпевшей, они встретились в метро. Женщина стала предлагать Вите вознаграждение – 20 руб. Он отказался, она настаивала, и тогда он объяснил мадам, что если бы он хотел взять деньги, то взял бы не 20, а все 100, причём без всяких хлопот… Этот довод ее сразил.

* * *

У Юновичей за праздничным столом. Полина приказывает всем замолчать. Я продолжаю что-то говорить. Полина говорит мне, чтобы я больше к ним не приходил. Общее возмущение. Спрашиваю:

– Почему?

Вопрос поставил девочку в тупик. Она помедлила и, наконец, нашлась: