Текст книги "Миссия «Грызли»"

Миссия «Грызли»
Анатолий Алексеевич Шинкин

© Анатолий Алексеевич Шинкин, 2024

ISBN 978-5-0064-2842-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 Миссия «Грызли»

Стань успешным: нагрызи бабла

на обеспеченную старость

Космолет «Грызли» челноком сновал по Вселенной, отыскивая приемлемое для выживания грызунов жизненное пространство. Доживающая последние дни Грызомачеха – планета крыс – исключительно волей Царя-премьера, которому активно противостояли олигархи: «Нас и на Грызомачехе неплохо кормят,» – собрала силы и средства на постройку и отправку в дальние миры относительно надежную космическую посудину.

Командир рейдера капитан Денс, избороздивший космос вдоль и поперек, рафинированный джентльмен среднего возраста, мощными челюстями дробил каменно твердые ядра орешков-крепышек, рассеянным взглядом следил за мониторами наблюдения и, как мантру, мысленно повторял напутственные слова Царя-премьера: «Все круги стремятся замкнуться, но промахиваются порой и превращаются в спираль. Грызомачеха почти докрутила свой круг. Твоя задача – не дать линиям сомкнуться и поднять крысиное племя на новый виток… пусть и на другой планете. Осознаешь масштаб?»

В кулуарах Грызодумы все чаще мелькало слово «Грызофея». Так называлась планетка, расположившаяся в шаговой доступности от Грызомачехи. Ухоженная, красивая, сплошь усаженная кустарниками, с гроздьями вкусных крепких орехов на каждой ветке.

Грызофея – планета мечта. Крысам очень хотелось себе такую же, но хозяйничали на Грызофее птицы и относились к крысам по-свински. Продавали орешки-крепышки за кровное, честно наворованное золото, а сами у крыс покупать ничего не хотели ни за какие коврижки. Успешных бизнес-крыс, сбежавших в комфортное другопланетье, ловко обобрав, обратно вышвыривали. Красавиц Грызомачехских, победительниц конкурсов крысиной красоты и супер-моделек с обложек глянцевых журналов, еще до сватовства пинком заворачивали.

По праздникам птичьим собирались пернатые у памятника первооткрывателям и первопроходцам, тогда еще бескрылым, но «рукастым». Заселившись на холодную, грязную, крайне негостеприимную планету, трудились не покладая рук денно и нощно. Реки очистили, леса облагородили, орешки крепышки и виноград по всей планете рассадили. Из ничего сделали все, а со временем и руки их в крылья обратились.

Грызофею птицы берегли, как зеницу ока. Множество пернатых барражировали на широких размашистых крыльях; дружески беседуя, бродили по равнинам; с веселым щебетанием лакомились орехами и безжалостно расправлялись с любыми непрошенными гостями.

Грызофея – планета-мечта как вариант была «невариант». «Близок локоток, да зубы коротки», – депутаты, традиционно представленные спортсменами с внешностью артистов и актерами с мозгами спортсменов, втягивали головы в плечи и молча ушмыгивали по норам-кабинетам.

«А мы поступаем точно наоборот: берем цветущую планету и превращаем в ничто, – выдал мозг грустное резюме. – Можно получить все и сразу и начать последовательно разрушать, а можно изначально иметь ничто (хаос) и создать из этого красочный мир, как, птицы планету Грызофея, и, как, судя по библейским байкам, сделал однажды бог на Земле. И времени потратил всего ничего – неделю».

Олигархи, традиционно пытавшиеся идти к благополучию отдельно от Родины, регулярно выгрызали из космодрома и корабля солидные куски. Глотали, не прожевывая, и, что удивительно, не поперхнулись ни разу.

Цырю-премьеру удалось переиграть олигархов. Телевизоры в норах обывателей едва не взрывались от череды рекламных роликов, в которых глава планеты сверкал умным взглядом и указывал путь к светлому будущему кратким жестом направляющей лапы. Невероятными усилиями и волей удалось-таки достроить и запустить на поиск новой планеты взамен насквозь прогрызенной Грызомачехи грызолет «Грызли».

Придворные журналюги слюной захлебывались, рассказывая, как Царь-премьер учился, пробивался, «вышел из народа». «А я народом родился, народом живу и ни разу не случилось из народа выйти,» – грустно улыбнулся Дэнс.

Люб народу правитель, умеющий удивлять, быть нескучным; склонный к разнообразию, выдумке, креативу. Сунул, … задержал, … вынул, … подразнил, … снова сунул, … покрутил, … позу поменял, … на садо-мазо намекнул… Народ, мало сказать, терпит, еще и оргазм изображает: «Осознаешь масштаб?»

«Масштаб, масштаб, – неожиданно затуманился скепсисом и сбился на критическое мышление мозг. – Крысам свойственно размышлять ни о чем, об этом же говорить и приходить к никакому выводу. Заурядное повторение многократно пройденного».

Старожилы, по-обыкновению, не припоминали, но где-то в заплесневелых архивах догрызались очкастыми крысунами, в академических запыленных ермолках, записки-скрижали-анналы, что Грызомачеха числилась то ли третьим, то ли четвертым из пущенных крысами в распыл местообитаний: «В очередной раз пытаемся пройти дорогой, которая раз от разу приводит в никуда,» – Денс непроизвольно оглянулся и усилием воли придавил крамольную мысль.

Мимоходом отметил белую точку на левом экране. Точку, которой там быть не должно, но она не исчезала, а двигалась параллельным курсом, каждодневно, ежечасно, неотступно, навязчиво, с той же скоростью, что и грызолет «Грызли». Непонятное бесит, и Денс не замедлил мысленно выматериться и в очередной раз пообещал разобраться с прилипалой, как только выпадет удобный случай.

Глава 2 Команда

Тварей надо знать в лицо

В экипаж отбирали лучших спецов-космолетов. Профессионалы высшей пробы догадывались, что командировка может растянуться на годы, а жизнь коротка, и в почетную миссию толпами не ломились. Командованию пришлось срочно отыскивать изъяны в биографиях претендентов: «черные дыры», «скелеты в шкафах» и особо грязные места в запятнанных репутациях – точки давления и рычаги управления для строптивых.

Штурман Блэйд, айтишник по призванию и хакер по велению души, прославился, взломав расчетную банковскую систему на Грызофее-Планете Птиц, и вывел на виртуальные счета множество миллиардов баксов, за что заработал заочно от пернатых электрический стул, а от Грызомачехских олигархов кучу пряников и бесконечное уважение.

С птичьих вывел, но на крысиные не привел. Олигархи Грызомачехи богаче не стали. По каким виртуальным сетям бродили украденные бабосы, знал только Блейд, а на естественно родившийся вопрос: «Где деньги?» – ответил крылатой фразой: «Дурак может дать тысячу ответов на вопросы, которые умному не придет в голову задавать». Пока олигархи осмысляли сказанное, а потом готовили команду киллеров, чтобы «навешать люлей» строптивому айтишнику, Блейд занырнул в штурманскую кабинку корабля «Грызли», где и просидел под защитой космической брони и кураторством Царя-премьера до самого старта. Олигархи стонали и охали, но дотянуться до Блейда не могли.

– Командир, – засветился на экране внутренней связи смышленой мордочкой легкий на помине Блейд. – За нами наблюдают.

– Вижу. Поделись, если знаешь кто?

– Темный лес.

– А конкретнее?

– Ни в зуб толкнуть, ни хвостом отмахнуть: никак себя заразы не проявляют.

– Из виду не упускай и подключи оружейников на случай недружественных поползновений.

– Есть, Сэр.

Космические снайперы-оружейники, крупнотелый крыс Катрен и субтильный крысеныш Стинг, выбивали сто из ста в положении лежа, сидя, стоя, в кромешной темноте, при свете дня и в сумеречном, плывущем мареве вечерних и утренних зорь; но пока не могли определиться, кто стреляет лучше из ПТУРа в положениях «из-за угла» и «на бегу».

Трудность заключалась в том, что в лапах большого Катрена противотанковая ракета выглядела игрушкой, и он мог просто жонглировать оружием на бегу; зато миниатюрного Стинга, выглядывающего из-за угла, враг не мог разглядеть и, соответственно, поразить.

Соперничество не мешало сотрудничать в выполнении профессиональных, но «левых» заказов, что кратно увеличило количество желающих поквитаться с меткими стрелками и привело к необходимости временно «залечь на дно», пусть «дно» и будет располагаться в бесконечно высоком космосе.

– Зарплата в валюте, льготы разные. Армия, братан, – убеждал друга Стинг. – Пайковые, сорок баксов в день.

– Это сколько же тогда в неделю? – ошарашенно басил не склонный к наукам Катрен.

– Ну, перемножь семь на сорок, – не упустил возможности подшутить Стинг.

– Сорокью семь, – напряг мозги и тут же сдался Катрен. – Сам свои заморочки распутывай, я лучше наган лишний раз почищу.

– Почти триста зеленых. In The Army Now (Англ.) Ты теперь в армии, френд, – Смешливый малыш Стинг в прыжке хлопнул большого Катрена по плечу. Оба дружно заржали.

Миссия «Грызли» подвернулась друзьям очень и очень кстати.

Механик-«золотые лапы» Свазилыч, успешно отучившийся в родной Крысотеевке на тракториста-машиниста широкого профиля, волей случая – помог отремонтировать приземлившийся на вынужденную в кукурузное поле гравилет – расширил профиль до лучшего механика военно-космических сил.

Из рассказа Свазилыча.

– К семнадцати я ловко управлялся с любой сельхозтехникой и должен был повторить путь всех деревенских парней. Судьба известная и незавидная. К семнадцати становишься трактористом-машинистом широкого профиля, к восемнадцати вырастаешь до мастера-комбайнера и женишься. Дальше просто: вспашка посевная, уборка – сорок раз, и тихая смерть, если раньше не спился и не повесился от скуки. Быстрые похороны и пьяные поминки. Ни счастья, ни радости в жизни. Самки в городе, а мне уже невтерпеж: жениться-то мне не случилось. Прихожу к бате: «В хуторе три самки, у всех по четыре любовника, и на пятого меня они по времени не успевают. Поумерь пыл, батя, и дай дорогу молодым.» Батя возбудился мгновенно. Дал подзатыльник, пинками загнал в кабину комбайна и побежал метить территорию. По жизни меня успокаивает только напряженная работа. Поехал косить кукурузу. Спасибо бате: отправил в нужное время, в правильное место, на которое и свалился голубенький гравилет с пьяным академиком на борту. – Свазилыч вздохнул ностальгически. – С благодарностью вспоминает родителей только поротое дитя.

Свазилыч даже по прошествии лет расплывался блаженной улыбой, вспоминая, как сначала вытолкнул из грязной лужи гравилет, очистил свечи зажигания, вовремя доставил академика к его законной половине, и помог не «спалиться», высадив любовницу ученого за квартал до комфортабельной норы-особняка, где пожал и долго тряс испачканную мазутом натруженную лапу Свазилыча настоящий космический академик Будулай.

– Всего лишь случай, а определил жизнь, – мимоходом хвастался Свазилыч, к мнению которого теперь прислушивались инженеры-конструкторы новой техники. – Судьба перемигнулась с фортуной и показали юноше правильную дорогу.

С той замечательной поры Свазилыч при каждом удобном, равно и неудобном случае вставлял в разговор фразу: «Как однажды шепнул мне академик Будулай». Далее следовал так себе афоризм, например: «Жизнь – это последовательное расстройство изначально здоровой психики,» – или еще смешнее: «Лучшему нет предела, – этим оно похоже на худшее». Банальности выдавал академик Будулай устами механика Свазилыча.

В качестве дополнительного обременения по настоянию спецслужб добавили в экипаж нашпигованную до модельных параметров силиконом красотку Грету, обозвали «научным руководителем миссии», но, чем конкретно будет заниматься в экспедиции крыска с блудливо-хитрыми зелеными глазками и поминутно выпадающими из декольте титьками, не объяснили.

Привыкший к единоначалию и субординации Денс скрипел зубами, внутренне напрягался, но отбиться от напора высокопоставленных крысунов не смог. Злобно отслеживал на экранах шныряющую по отсекам и принюхивающуюся к запахам юркую крыску и ощупывал в кобуре старый надежный «маузер».

По странной ассоциации всплывали из глубин генетической памяти слова: «Комиссарша» и «Сука», иногда выговаривалось почти слитно, но всегда в одной последовательности: «Комиссарша-сука».

– Ладно. Не последний день у бога, не крайняя ночь у черта, – Денс поморщился и сплюнул. – Рано или поздно вылезет скрытая сущность, тогда и пободаемся с крысоткой-красоткой. Благо, остальная команда – мужики-самцы, красавцы брутальные. Выстоим каждый за себя и друг за друга.

Глава 3 Дэнс

Самцы могут быть орлами по жизни,

но «взлетают» лишь под взглядом самки

Планеты большие, малые и средние, с атмосферой и без, с признаками воды и состоящие из сплошных камней, проходили по экранам утомительной чередой. Бортовой сканер-эколот-спектрограф автоматически «просвечивал» каждую.

Анализировал отраженные данные, сверял с эталоном, родной планеткой Грызомачеха, но не загорался экран в ответ, хотелось думать «пока», победным оранжевым изображением знака «Виктория»; не появлялся обнадеживающе вскинутый вверх зеленый крысиный кулак в международном кличе «Но пасаран», зато регулярно зажигалась и подолгу сияла на мониторе насмешливо красным жилистая лапа с отогнутым вверх средним когтем – «полный облом». Примитивный черный юмор космолетов.

Погрызывая прихотливо изогнутый чубук капитанской трубки, выполненный из, чтоб надольше хватило, крепчайшего, гранитной крошки железобетона, Денс неприязненно оглянулся на непонятную белую точку, «Показалось или нет, что приблизилась?» – и нетерпеливо гаркнул в обкусанный микрофон:

– Кофе сегодня дождусь?

– Настоящий ячменный, мой капитан, – тотчас материализовалась справа от столика стройная подвижная Грета и, будто нечаянно задев грудью локоть капитана, с веселой улыбкой протянула чашечку из прочнейшего титанового сплава. – На дне два десятка крепких зерен. Приятного грызения.

Денс, мгновенно забыв о кофе и трубке, вожделенно рассматривал и мысленно ласкал девочку-секси. Извивающийся, жадно обнюхивающий пространство кончик остренького носа; переливающиеся под серо-коричневой шкуркой подвижные мышцы; безупречно круглая попка, невероятно длинный, ни на секунду не замирающий в покое бесстыдно голый хвост, зеленые злобно хитрые глаза-бусинки, вздрагивающие под розовой майкой титечки: «Самые объемные титьки-шары не затмят остренькие девичьи грудки,» – поспешно отвернулся, теряя самообладание от близости супер-сексапильной самки.

– Свободна, – буркнул, скрывая возбуждение.

– Разрешите спросить, капитан? – целомудренно теребя низ короткой коричневой юбочки-клеш, спросила Грета. – Вы на меня всегда так смотрите, будто раздеваете и почти ощутимо лапаете…

– На эрогенные зоны попадаю? – спросил хрипло, злясь, что выдал себя голосом. машинально погладил локоть, хранивший прикосновение теплой мягкой титечки. – Они у тебя общеизвестные или природа подарила эксклюзив?

– В вашем присутствии сливаются в одну и охватывают все тело, которое в ответ начинает сладко подрагивать и покрываться мурашками, мой капитан.

– Сэр! Только так! Постарайся обращаться по уставу, девочка, – твердо выговорил Денс. Не сдержался и невольно обласкал взглядом кругленькие мохнатенькие колени Греты.

– Чувствую прикосновения опытного соблазнителя.

– Любовь с первого взгляда! – грубо парировал Денс. – Даже не надейся, красотка.

– Или с первого взгляда – похоть? Но внимание мне приятно, – закончила Грета. Победно задрав хвост и повиливая бедрами, выплыла в межотсечный проход. Закрывая за собой люк, полуобернулась и закрепила победу дерзким афоризмом. – Даже лучшим из самцов имя – не только «Орел», но и «Кобель».

«Сука!» – мысленно выразил в одном слове неудовлетворенное желание и досаду. Будто в насмешку всплыла в памяти народная Грызомачехская поговорка: «Видит око, да зубы не дотягиваются».

Красавчик и удачник по жизни Денс легко брал и бросал девиц, блондинок от природы и перекрашенных из брюнеток, но, когда сталкивался с обремененными маломальским интеллектом, наступал ступор. «Детская травма» – скрипя зубами выговаривал дурацкое, относительно подходящее к случаю определение, и погружался в меланхолию.

Реальность вновь и вновь заслонял плотно обтянутый миниатюрной голубенькой юбочкой выпуклый подвижный зад географички. Строго взглядывая на пацанов сквозь посверкивающие очки в массивной роговой оправе, учительша, повиливая и вздрагивая плотными бедрами, двигалась между парт, проплывала к доске, наклонялась за мелком; а следом опускались, и слезились от напряжения глаза мальчишек, мечтающих увидеть трусики красотки.

«Не рассмотрел, и в этом корень, – разочарованно додумывал мысль Денс. – Первый в жизни облом вырос в препятствие к сексу с учеными дурами.»

Отхлебывая кофе и разгрызая каменно твердые зернышки ячменя, в очередной раз спросил себя, почему фигуристые самки-красавицы-умницы занимаются никому не нужным волонтерством, защищают природу, лезут в науку и политику, вместо того чтобы трахаться до одури с вполне приличными респектабельными самцами в их удовольствие и к своей выгоде, … и в очередной раз не нашел ответа.

«Я всего лишь самец, мужлан. Пусть всесторонне образованный, отлично физически развитый, морально устойчивый и нравственно воспитанный…. Мне никогда не понять самок, – грустно резюмировал Денс, – но эту малышку обязательно защучу, завалю, заломаю, по полной программе отымею и заставлю извиваться от наслаждения. Дай срок. Слово мужлана!»

Глава 4 Чрезвычайное происшествие

Из любого «доброго» дела

торчат чьи-нибудь уши

Откинулся в кресле и тут же вскочил: «Да. Блин!», – скребанул когтями по подлокотнику, и нажал кнопку вызова механика. Вспомнил, что при появлении и исчезновении Греты не слышал щелчка запорного устройства на межотсечном люке. К бабушке не ходи, кто-то из членов экипажа прогрыз дыру в переборке, сокращая путь в центральный пост.

Грозного вида усатый крыс Свазилыч, на раз устранявший все механические неисправности космолета, явился незамедлительно, и, как отметил Денс, щелчка опять не последовало.

– Да, сэр, – изобразил готовность к работе Свазилыч.

– И ты, брат? – грустно спросил Денс. Вцепился пятерней в нос механика и пригнул к столу. Настойчиво, будто вдалбливая в коричневое ушко каждое слово, продиктовал. – Сколько можно повторять: от герметичности корабля и его отсеков зависят наши жизни и судьба миссии. – Денс значительно возвел к потолку глаза-бусинки, еще раз придавил и отпустил нос Свазилыча. Продолжил тоном спокойного приказа:

– Прекратите прогрызать переборки, пользуйтесь люками. Немедленно заделайте дыру и передайте команде, что следующего грызуна лично утоплю в пожарной емкости.

– Ничего не получится, Сэр, – бережно потирая лапкой нос, осторожно возразил Свазилыч. – Предыдущая миссия сорвалась как раз из-за этого. Мы грызем быстрее, чем тонем. Наказанный прогрыз пожарный бассейн, и вода залила машинное отделение.

– Повешу заразу…

– Мы грызем быстрее, чем задыхаемся

– Палкой по башке…

– Перекусываем на подлете

– Отравлю…

– Сами-то верите? – в голосе Свазилыча мелькнули нотки глумливости. – Мы же неубиваемы, капитан. Как доверительно шепнул мне однажды академик Будулай: «Крысы выживают даже после ядерного взрыва». Научно доказанный факт.

– Заканчиваем базар. Перегородки не грызть. Ответственная за сохранность переборок Грета.

– Конкретно в центральный пост она и прогрызла, – не удержался и наябедничал механик. – Сказала, что так быстрее, а мы должны следовать природе.

– Бд..! – издал нечленораздельный звук Денс, а, когда нашел слова, по-мужски объяснил механику, что сделает с Гретой.

– Лучше не надо, – предостерег, краснея, механик. – Сразу после взлёта ребята возбудились и захотели попробовать свежатинки…

Денс мгновенно напрягся: «Опередили бруталы подколодные.» Усилием воли подавляя ревность, насмешливо покривил губы.

– И как результаты? Все получили дозу удовольствия?

– Не то, что хотели… Теперь они девчата. У Греты и там зубы.

– Ерунду городишь? Физиологически невозможный случай, – удивился капитан Денс. – Дважды два четыре; завтра наступит завтра, вчера было вчера; днем – светло, самцы не рожают, – это аксиомы – истины, которые не требуют доказательств.

– Да, Сэр, – Свазилыч смутился от необходимости возражать командиру, – но академик Будулай сказал однажды: «Аксиомы только в математике, да и те до поры».

– Глубоко копнул академик, – оценил Денс, настойчиво прожигая механика ревнивым взглядом, – но вряд ли подходит к нашему случаю.

– Или ловко поворачивалась, – Свазилыч в недоумении расставил лапы, заюлил взглядом, машинально прикрывая коготками пах. Бледнел, краснел, но набрался мужества и кокетливо скосил глаза на Денса. – Если коротко, капитан, на борту вы единственный самец, а я теперь Свази.