Текст книги "С Лубянки на фронт"
Автор книги: Анатолий Терещенко
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Однажды его вызвал заместитель командира – начальник кадрового аппарата – и поинтересовался:
– Анатолий Николаевич, как вы смотрите на возможность подучиться?
– Где? – последовал закономерный вопрос.
– В военном вузе, – ответил кадровик – Хотя я и врос в коллектив части, служба мне нравится, но к дальнейшему повышению уровня знаний отношусь положительно. Как говорится, век живи – век учись!
– Грамотно вы рассуждаете. Ваш ответ мне понравился, – вполне искренне улыбнулся кадровик.
– А все же, где я конкретно буду учиться? – спросил Анатолий, хотя прекрасно понимал, что есть одна академия по его профилю.
– Естественно, в Военной академии имени Куйбышева. Но сначала надо туда поступить и успешно сдать вступительные экзамены. Не подзабыли школьные азы?
– Нет.
– Ну тогда будем вас оформлять…
После успешной сдачи экзаменов осенью 1935 года Анатолий Михеев становится слушателем военного вуза в Москве. Учеба и здесь давалась ему легко. Могучая техника, инженерное оборудование, понтоны, гусеничные вездеходы, краны, мосты, дороги, путеукладчики и многое другое он успешно усваивал теоретически. Готовился к практике. Без проблем сдавал испытания, переходя с одного курса на другой. Четвертый курс был последним. Скоро замаячили выпускные экзамены. И тут вдруг возникла неожиданность…
Это был 1939 год – год больших событий в строительстве государственных институтов и канун начала Второй мировой войны. Его внезапно вызвали в отдел кадров академии.
«Что за чудеса? – спрашивал сам себя Анатолий Николаевич. – Приятно, когда тобой интересуется начальство, но я готовлюсь к выпускным экзаменам. Зачем же я им понадобился именно сейчас?»
В кабинете, куда направили Михеева, сидел незнакомый ему человек в гражданском. Он был опрятно одет. Серый костюм четко подчеркивал его плотную спортивную фигуру. На белоснежной рубахе симпатично смотрелся красно-синий галстук. Анатолий любил сочетание этих двух цветов, считал их гармоничными.
Незнакомец представился сотрудником органов госбезопасности. Обрисовав обстановку в стране и за ее пределами, чекист неожиданно предложил попробовать будущего военного инженера на службе в контрразведывательных подразделениях органов НКВД.
– Но у меня никакой практики нет. Этот профиль военной службы мне совершенно не знаком. Он больше гуманитарный, чем инженерный, – честно ответил слушатель-выпускник.
– Это не проблема – подучитесь. Вы молодой, а учение, как известно, в молодости – это резьба по камню, а вот в старости – черчение на песке. Но вам еще далеко до черчения на песке.
Надо отметить, что 1939 год характеризовался большими сложностями в системе упорядочивания работы органов госбезопасности. После «ежовского кровопускания» 1937–1938 годов, жестоких репрессий со стороны главы НКВД СССР генерального комиссара госбезопасности Н.И. Ежова наступил период обновления кадров. Именно в этом году «… зоркоглазый и умный нарком» Ежов, как его называл в своем стихотворении казахский поэт Джамбул Джабаев, был арестован, а спустя год расстрелян по обвинению в подготовке антисоветского государственного переворота.
Михеева поражало, что Ежов, отвергая все обвинения, выдвинутые на суде и следствии, признал единственной своей ошибкой то, что «мало чистил» органы госбезопасности от «врагов народа». В частности, на суде он заявил:
«Я почистил 14 000 чекистов, но огромная моя вина заключается в том, что я мало их чистил… Я не отрицаю, что пьянствовал, но я работал, как вол… Если бы я хотел произвести террористический акт над кем-либо из членов правительства, я для этой цели никого бы не вербовал, а, используя технику, совершил бы в любой момент это гнусное дело…»
На смену ему в руководстве НКВД пришел его заместитель, начальник Главного управления госбезопасности ведомства Лаврентий Павлович Берия, решивший перетряхнуть руководящий состав наркомата.
Лозунг – «Кадры решают все!» – стал активно действовать в целях набора новых людей для работы в органах.
С приходом Берии на пост главы НКВД масштабы репрессий резко сократились. Большой террор завершился, но рецидивы его продолжались даже в хрущевскую «оттепель», перефразированную народом в «насморк», вплоть до 1964 года…
А что касается жизни Архангельска времен войны, то она быстро менялась, о чем, естественно, не мог уже знать Анатолий Николаевич, павший смертью героя в сентябре сорок первого…
В военные годы город Архангельск совместно с Мурманском и Молотовском являлся одним из главных портов, принимавших грузы стран-союзниц по ленд-лизу.
В декабре 1941 года в Архангельск прибыли помощники ВМС США, чтобы организовать на местах приема грузов постоянные американские миссии. Возглавил их работу помощник военного атташе Филипп Уорчелл.
23 декабря 1941 года линейный ледокол «Иосиф Сталин» с неимоверными трудностями провел в Архангельск и Молотовск транспорты конвоя «PQ-6». Потом был более или менее налажен прием конвоев, доставлявших танки, самолеты, взрывчатку, бензин и продовольствие из Великобритании.
Архангельск стал воротами для иностранной помощи Советскому Союзу, который стал вселенской ареной Второй мировой войны, вскоре превратившейся для советских граждан в Великую Отечественную войну.
Как уже отмечалось, к великому сожалению, этого узнать не дано было Анатолию Николаевичу Михееву…
Киевский особый…
Кто делает то, что может, делает то, что должен.
Мадлен де Скюдери
По завершении курсов подготовки руководящего состава органов ГБ в феврале 1939 года 28-летний капитан госбезопасности Анатолий Николаевич Михеев назначается начальником Особого отдела НКВД СССР по Орловскому военному округу. К великому сожалению, всего того, что касается деятельности А.Н. Михеева на высокой должности в Орле, в литературе автору обнаружить не удалось. Об этом оперативно-стратегическом территориальном объединении соединений РККА Вооруженных сил РСФСР, а потом СССР известно только, что округ трижды появлялся, существовал и прекращал свою деятельность в такие периоды: 1918–1922, 1938–1941 и 1943–1945 годы.
Второе формирование Орловского военного округа, в который попал Михеев, пришлось на предвоенное время. Он был создан 28 июля 1938 года, согласно приказу наркома обороны СССР № 0154 на базе управления 10-го стрелкового корпуса и войсковых частей, учреждений и заведений, выведенных из состава Белорусского и Московского военных округов. А уже в июне 1941 года из управления этого военного округа была образована 20-я армия, положительно зарекомендовавшая себя в битве под Москвой.
После первого служебного назначения в Орел А.Н. Михеев, через полгода получивший очередное воинское звание – майор ГБ, знал, что командует военным округом один из выдающихся полководцев Гражданской войны – фронтовой друг К.Е. Ворошилова и А.И. Микояна комкор Михаил Григорьевич Ефремов.
А еще он мог знать от своего непосредственного начальства из Лубянки, что Ефремов накануне назначения в Орел вызывался в Москву и помещался под домашний арест сотрудниками НКВД по подозрению в связях с «врагами народа» Тухачевским и Дыбенко. Его допрашивали, даже устроили очную ставку с Дыбенко, который из-за трусости и в угоду костоломам-следователям его подло оклеветал.
Чувство собственного достоинства, порядочность, элементарная человечность, желание объективности при разбирательстве заставили Ефремова обратиться с письмами к Ворошилову и Микояну о подтверждении верного служения Родине и своей невиновности в принадлежности к агентуре иностранной разведки.
Его дело рассматривал сам Сталин, принявший решение о снятии всяких подозрений с Ефремова. Вождь знал его по Гражданской войне как человека мужественного и преданного советской власти.
Конечно, Михеев, возможно, не ведал о содержании письма Ефремова от 17 апреля 1938 года Ворошилову, в котором он писал:
«Климент Ефремович!
Последнее мое слово к Вам. Пусть оно будет и к товарищу Сталину. Я перед партией Ленина-Сталина, перед страной, советским правительством совершенно чист. Отдавал жизнь за твердыни Советской власти и в годы Гражданской войны, и в национально-освободительной войне китайского народа против империалистов.
Если верите мне, то спасите от клеветы врагов народа. Их клевета, возведенная на меня, ни одним фактом не подтвердится…»
А еще Михеев, погибший в сентябре сорок первого, естественно, не мог знать о трагически-героической судьбе своего недавнего командующего Орловским военным округом. Ему такой жуткий сценарий написали война и, к великому сожалению, Г.К. Жуков. В октябре 1941 года генерал-лейтенант М.Г. Ефремов был назначен командующим 33-й армией. Он успешно воюет – восстанавливает положение наших войск на реке Нара, освобождает Наро-Фоминск, Боровск и Верию. Но к этому времени 33-я армия уже была солидно потрепана в тяжелейших боях с лихо наступающим на этом участке фронта противником и остро нуждалась в пополнении личным составом, боевой техникой, боеприпасами и продовольствием.
Поэтому полной неожиданностью для Михаила Григорьевича явился приказ, полученный 17 января 1942 года от командующего Западным фронтом генерала армии Г.К. Жукова, – стремительно контратаковать и наступать на Вязьму. Но операция успеха не имела, и войска трех армий вынуждены были в начале февраля перейти к обороне.
И в это самое время на героя сражений Гражданской войны, мужественного и думающего командарма, по-отцовски относящегося к каждому солдату, Жуков пишет аттестацию, в которой отмечалось:
«Оперативный кругозор крайне ограничен. Во всех проведенных армией операциях неизменно нуждался в постоянном жестком руководстве со стороны командования фронта, включительно тактического применения отдельных дивизий и расположения командного пункта армии. Приказы выполняются не в срок и не точно. Приходится все время подстегивать, за что имеет выговор в приказе…»
По мнению других источников, в том числе и офицеров Генерального штаба РККА, до предела обескровленная армия Ефремова «…бросалась в глубокий тыл противника на произвол судьбы». Жуков приказал прорываться, направляя одно указание за другим. Но они не подкреплялись никакими дополнительными силами и средствами. Изнурительные бои, нехватка продовольствия и боеприпасов измотали армию. Ставка Верховного Главнокомандования и сам Сталин поняли весь трагизм 33-й армии. По указанию Верховного Главнокомандующего для эвакуации генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова был послан самолет.
Однако командарм отказался покидать своих измученных воинов и отправил на самолете боевые знамена армии и соединений и по максимуму тяжелораненых солдат.
19 апреля 1942 года в бою Ефремов был тяжело ранен. Не желая попасть в плен, он вызвал свою жену, служившую у него медсестрой, и застрелил ее и себя. Воины тридцать третьей сражались стойко и до конца.
Из воспоминаний ветерана 33-й армии генерал-лейтенанта Ю. Рябова: «…тело командарма его солдаты несли к месту захоронения на жердях в плащ-накидке, но немецкий генерал потребовал, чтобы его переложили на армейские носилки. При похоронах немец приказал построить пленных армии Ефремова перед солдатами вермахта и заявил: «Сражайтесь за Германию так, как сражался Ефремов и его солдаты за Россию».
По воспоминаниям немецкого полковника Артура Шмидта, место погребения командарму рыли советские воины и местные жители на площади в селе Слободка. По приказу старшего офицера вермахта на могилу установили табличку с эпитафией на русском и немецком языках…
Указом Президента РФ от 31 декабря 1996 года «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов» генерал-лейтенанту Ефремову Михаилу Григорьевичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.
В Москве в районе Хамовников рядом со станцией метро «Фрунзенская» в честь мужественного генерала назвали одну из красивейших улиц, идущую параллельно Комсомольскому проспекту.
Вот такой командующий был у А.Н. Михеева в Орловском военном округе…
* * *
Всего несколько месяцев пробыл Анатолий Николаевич в должности начальника Особого отдела НКВД СССР в Орле. И вот новое назначение на аналогичный пост – в августе 1939 года майор госбезопасности А.Н. Михеев становится руководителем армейской контрразведки Киевского особого военного округа. Округ являлся перворазрядным, недаром назывался «особым». Это назначение Михеев считал для себя не равнозначным, а почетным повышением.
Надо отметить, что командующими КОВО в период нахождения в Киеве Михеева были маршал Тимошенко Семен Константинович с 8 февраля 1938 по 7 июня 1940 года и генерал армии Жуков Георгий Константинович с 7 июня 1940 года по 14 января 1941 года.
Должность начальника Особого отдела НКВД СССР КОВО Анатолий Николаевич Михеев исполнял с августа 1939 года по август 1940 год – всего год.
Несмотря на годичную его службу в Киеве, она была спрессована многими предвоенными событиями в огромный ком размышлений для планирования действий и проведения многих операций по борьбе с агентурой противника и националистическими проявлениями оуновского окраса в армейской среде и ближайшем окружении военных объектов.
Это были тревожные годы начала Второй мировой войны и подготовки нацистской Германии к походу на Восток – нападению на СССР. Кроме того, головную боль для воинов КОВО составляли пособники агрессивного нацистского Берлина – украинские националисты из ОУН, возжелавшие после присоединения к СССР территорий западных областей Украины создать независимое государство в пределах УССР. Так рождалась и ширилась пятая колонна агрессивных коллаборационистов из числа приверженцев нового вождя ОУН Степана Бандеры, послушного и жестокого проводника идей «нового порядка». Получалось, по их логике, Галиция проглатывала всю Украину. Оуноацы бандеровского окраса добились своего только после майдана в 2014 году. Но украинский народ все равно проснется – политики приходят и уходят, а народы, тем более соседи, остаются, чтобы жить в спокойствии.
Для Михеева вопросы конкретной борьбы с украинскими буржуазными националистами были в новинку, но он понимал – от их решения во многом зависела степень боеготовности и безопасности частей и подразделений округа. На молодого начальника наваливались горы материалов о происках немецкой разведки с использованием отщепенцев, радикальных националистов, особенно выходцев с западных областей Украины.
Ознакомившись с обобщенными материалами литерных дел на эту злободневную тему, он понял, что борьба предстоит трудная и затяжная. Подпитка, подкорм деньгами гитлеровской Германии заставляла оуновцев лезть из кожи вон, чтобы угодить своим тевтонским хозяевам.
Спецслужбы Третьего рейха и, в частности, военная разведка – абвер – понимали, что лучших кандидатов для агентурной сети в борьбе против советской власти и РККА им не найти: наличие родственных связей, знание территории и языка противника, сравнительно легкие возможности внедрения своих глаз и ушей в гарнизоны посредством устройства сверхсрочнослужащими, вербовка командиров из числа украинцев, зараженных националистической идеологией, и т. д.
Знакомясь с обширными материалами наработок его предшественников, А.Н. Михеев быстро пришел к заключению, что идеология украинских националистов имеет общие черты с национализмом других народов. А проявляется она в следующем:
– нация представляется как внеисторическая общность;
– абсолютизируются национальные различия;
– идеализируется менталитет своей нации;
– успехи нации объясняются особой ее даровитостью, а неудачи – недостаточной обособленностью от других наций;
– культивируется в сознании народа превосходство над другими нациями, пренебрежение к их правам, высокомерие и даже враждебность к ним, которая легко перерастает в расизм и фашизм.
Нашел он в одной из справок литерного дела и высказывания бывшего руководителя военной разведки генштаба Австро-Венгерской империи полковника Макса Ронге по поводу использования западных украинцев в разведывательных операциях против России. Практика подтвердила этот тезис дремучего австрийского русофоба…
Михееву при рабочих встречах с командующими КОВО С.К. Тимошенко, а потом и с Г.К. Жуковым приходилось обсуждать конкретные мероприятия по борьбе против агентуры абвера из числа оуновцев.
Однажды, это было в декабре 1939 года, Анатолий Николаевич после звонка командующему был принят С.К. Тимошенко. Михеев показал ему справку о разоблаченном агенте абвера – сверхсрочнослужащем в звании старшины в одной из частей в 96-й стрелковой дивизии 6-й армии.
Семен Константинович умел слушать, но бывал и резок, если ему в чем-то не по делу перечили или натыкался на элементы безалаберности, непродуманности и элементарной лжи. Нет, он не ворчал, а частенько обкладывал нерадивых подчиненных отборным крепким словцом.
После прочтения справки и доклада Михеева командующий, глядя на молодого руководителя военной контрразведки, несколько задумчиво заметил:
– Знаете, Анатолий Николаевич, недавние освободительные походы Красной армии отодвинули границу СССР на запад. Это хорошо, и плохо, а вернее – и плохо, и хорошо, можно одним словом это вымолвить – плоХОрошо! Хорошо, что граница отодвинута, плохо, что она пуста. Сейчас встала острая проблема дальнейшего укрепления нового кордона, в том числе строительства на нем свежих укрепрайонов. Происходит процесс передислокации воинских частей соединений и объединений, поэтому абвер заинтересован узнать наши планы. Попрошу ваших товарищей активнее поработать в этом направлении. Сейчас надо трудиться не покладая рук, нет ничего неизменного, и если вы не двигаетесь вперед, то вас уже обогнали. В армии страшен этот обгон противником – поражениями и проигрышами.
– Товарищ генерал армии, на днях мы заканчиваем одну из глубоких разработок осиного гнезда оуновцев, использованных немецкой разведкой именно для выявления мест дислокации воинских частей в новых местах, – заметил Михеев.
– Что ж, с удовольствием ознакомлюсь с вашими наработками. Национализм – это болезнь. Ее скверная особенность состоит в том, что она может одурманить даже самую светлую голову. А вообще галичане, прожившие почти несколько столетий под чужими флагами, имеют смутное представление об упорядочении процесса государственного строительства. Они всегда были и остаются ненавистниками не столько большевиков, сколько России. Если и захотят построить независимую державу, то им придется поступиться частью суверенитета между Германией и Советским Союзом. В том состоянии, в каком исторически находилась, а тем более сегодня находится Украина, никакого унитарного государства ей не построить. Слишком она разнопестрая, а оуновцы кричат о едином украинском народе. Украина – это сшитое кое-как лоскутное одеяло. Нет ни одной в этом понимании слова чистой, заселенной одним народом страны. А если есть – так это будет племя! Не может быть другого времени, если люди остались прежними. А они, оуновцы, остались таковыми с идеей незалежной державы и одним языком. А что делать другим народам, живущим на Украине, – русским, венграм, полякам, румынам, евреям? У всех у них свои родные языки. Мрак в головах у оуновцев и только…
После короткой, но емкой по содержанию встречи с командующим начальник Особого отдела НКВД округа А.Н. Михеев понял, что перед ним командованием поставлена не столько тактическая, сколько стратегическая задача усиления предметной борьбы с происками немецких спецслужб. Они активно используют агентуру из числа как называемой националистической среды местных граждан, так глубоко законспирированного подполья, особенно в западных районах Украины.
Это явление волновало его больше всего. Надо было грамотно внедряться в тайные структуры местного националистического подполья и зарубежных разведцентров с использованием ОУН во имя безопасности Красной армии.
Поэтому почти ежедневно Анатолий Николаевич мысленно успевал побывать в дивизиях, армиях и укрепрайонах и уж, конечно, в разворачивающейся на новом месте дислокации 6-й армии, штаб которой находился в городе Львове, кишащем радикально настроенным националистическим отрепьем. И обстановка заставляла его мотаться по гарнизонам.
Именно во время его пребывания в КОВО была проведена операция по привлечению к негласному сотрудничеству сторонника ОУН, западноукраинского парня, который был внедрен в националистическое подполье. Работал он долго под псевдонимом Цыган. Через него была осуществлена одна из сложных операций по дезинформации противника – оперативная игра, суть которой заключалась во введении в заблуждение руководства абвера относительно планов перемещения некоторых воинских частей 5-й и 6-й армий и строительства укрепрайонов на новой линии госграницы.
* * *
Набивка материалов по введению в заблуждение противника проходила с согласия командующего округом С.К. Тимошенко и санкции Генштаба Вооруженных сил СССР. Надо отметить, что ценный агент Цыган в дальнейшем еще покажет себя с положительной стороны. Он так до самого конца войны и на «войне после войны» будет активно помогать органам НКГБ и МГБ СССР в борьбе с оуновским подпольем и бандеровскими отрядами и их бандитскими планами и действиями.
Органы военной контрразведки КОВО работали в тесном контакте с оперативным составом НКГБ и НКВД, особенно областных управлений этих ведомств Украины.
По материалам особых отделов 5-й и 6-й армий А.Н. Михеев, к этому времени уже находившийся на должности начальника 3-го управления НКО СССР, подготовил справку вышестоящему руководству. Его материалы существенно дополнили «Докладную записку В.Н. Меркулова И.В. Сталину об антисоветской деятельности украинских националистических организаций», подписанную наркомом 16 апреля 1941 года.
В ней, в частности, говорилось о ликвидации еще в марте сорокового года Львовского оуновского центра численностью до 165 человек – активных участников бандитских формирований. Большинство арестованных, оказавших при аресте вооруженное сопротивление, были уничтожены, а некоторые пытались покончить с собой. Единицам это удалось.
В состав ликвидированной краевой экзекутивы входили:
– Тымчий (убит при переходе границы);
– его заместители – Гасин (арестован) и Яворский (убит при аресте);
– руководители военной разведки – Гошко (убит при аресте) и политической разведки – Собашек (арестован);
– руководитель организационного отдела и отдела пропаганды – Ивашков (арестован);
– бывший начальник отделения полиции – Прийма, ведавший сбором оружия и изготовлением фиктивных документов (арестован).
Во Львове вскорости был ликвидирован и 2-й центр ОУН.
Руководителя краевой экзекутивы Грицака арестовали вместе с другими функционерами националистического подполья. Удачей военных контрразведчиков 6-й армии было задержание совместно с территориальными органами руководителя мобилизационного отдела некоего Горбового, у которого изъяли зашифрованные сообщения для краковского центра ОУН о состоянии организации; и главы Львовской городской и областной оуновской организации гражданина Габа. При обыске у Габы в доме были обнаружены потайной склад оружия и примитивная типография.
В сентябре 1940 года во Львове органами НКВД был ликвидирован и 3-й состав краевой экзекутивы.
В Ровенской области арестованы члены областного центра ОУН Дейнер, Гирей и ряд других нелегалов из руководящего состава организации, прибывших из Польши и осевших на Полесье. Областной центр имел связь с Краковом, непосредственно подчинялся Львовской краевой экзекутиве. Он издавал нелегальный журнал «До бою» («В бой». – Авт.) Всего в области и по районам органы госбезопасности арестовали свыше 100 человек. Подобные удары советских правоохранительных органов наносились и в других западно-украинских областях.
В ноябре 1940 года во Львове был задержан с поличным курьер закордонного центра Теодор Мельник, у которого органы ГБ изъяли очень важный документ – «Единый генеральный план повстанческого штаба ОУН», разработанный руководителем главного оуновского штаба в Берлине бывшим генералом «Украинской галицийской армии» Курмановичем.
В этом документе указывались сроки выступления:
«…Выступление может быть сейчас, может быть через месяц, год, два. Мы должны быть готовы всегда.
Важным является выступление первой ночи. Оно решает все. Оно должно быть на всех землях Украины. В один и тот же час должны заговорить и Львов, и Луцк, и Черновцы, и Киев, и Харьков, и Днепропетровск, и Кубань, и все украинские земли».
Арестованный член Львовской краевой экзекутивы и руководитель Тернопольской областной организации ОУН Вальчик на допросе 6 декабря 1940 года показал, что в июле 1940 года «закордонный провод» оуновцев дал директиву готовить выступление на осень 1940 года – к моменту ожидаемого военного нападения Германии на СССР.
Оуновскими организациями были разработаны конкретные планы захвата правительственных учреждений и физического уничтожения партийных и советских работников, командного состава Красной армии, сотрудников НКГБ, НКВД и милиции…
Вот в таких условиях приходилось работать военным контрразведчикам Киевского особого военного округа, возглавляемого А.Н. Михеевым.
* * *
7 июня 1940 года генерал армии С.К. Тимошенко попрощался с Киевом и Киевским особым военным округом, отправившись на новую должность с повышением и за маршальским званием с крупной «Золотой Звездой» в красной петлице. Он сменил на посту наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова. Сталин его снял с поста за огромные потери личного состава и другие промахи в период Советско-финской войны. Кстати, поводом к ней явился так называемый Майнильский инцидент с обстрелом финнами 26 ноября 1939 года у села Майнила наших войск, находившихся на Карельском перешейке. Так началась война, о которой Сталин в своем выступлении на совещании начальствующего состава 17 апреля 1940 года заметил:
«Правильно ли поступили правительство и партия, что объявили войну Финляндии? Этот вопрос специально касается Красной армии.
Нельзя было обойтись без войны? Мне кажется, что нельзя было. Невозможно было обойтись без войны.
Война была необходима, так как мирные переговоры с Финляндией не дали результатов, а безопасность Ленинграда надо было обеспечить, безусловно, ибо его безопасность есть безопасность нашего Отечества. Не только потому, что Ленинград представляет процентов 30–35 оборонной промышленности нашей страны и, стало быть, от целостности и сохранности Ленинграда зависит судьба нашей страны, но и потому, что Ленинград есть вторая столица нашей страны.
Прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское – это значит дать довольно серьезную базу для гражданской войны внутри страны против советской власти…»
Была и другая причина отстранения «луганского слесаря» Клима Ворошилова от должности наркома обороны СССР – его злоупотребление служебным положением и непомерная растрата казенных денег, в том числе на подарки и дорогие украшения своей секретарше Надежде Тузовой. Правда, он вернул в кассу всю сумму потраченных десятков тысяч рублей, но это не спасло его от справедливого гнева вождя.
Вместо Тимошенко на КОВО 7 июня 1940 года приказом наркома обороны СССР № 02469 был назначен генерал армии Г.К. Жуков, с которым Анатолию Николаевичу Михееву вместе удалось проработать всего два месяца.
Знакомство с новым командующим – начальником Особого отдела НКВД СССР по Киевскому особому военному округу – состоялось через несколько дней после его назначения. Михееву он не звонил, поэтому комиссар госбезопасности решил сам познакомиться с ним, доложив генералу армии результаты работы по реализации дела оперативной разработки на одного из агентов абвера. Им оказался военнослужащий стрелковой дивизии 12-й армии генерал-майора Павла Григорьевича Понеделина.
Михеев позвонил командующему и представился.
– Ну заходи, если есть вопросы. Время сейчас сложное, надо его экономить, – суховато, хотя и верно ответил Жуков.
«Что это? Нежелание предметно взаимодействовать или действительно занятость боевого генерала?» – подумал Михеев.
И вот он в кабинете большого начальника. Нет, Михеев не стушевался. По-военному, как это требовалось воинским уставом, доложил о своем прибытии. Жуков предложил стул у приставного столика. Для приличия чекист поздравил генерала с назначением на этот ответственный пост руководителя перворазрядного военного округа. Чувствовалось, что Жукову это не понравилось. Как же, кинули из Москвы на Киев!
Михеев сразу коротко доложил суть дела и, положив на стол обобщенную справку по разоблаченному шпиону для росписи, попытался рассказать хозяину кабинета некоторые подробности о проявлении интереса вражеского агента к войскам.
– Подождите, я прочту вашу справку, – недовольно поморщившись, зевнул Жуков, перейдя на «вы».
Прочитал он удивительно быстро, как говорится, по диагонали и тут же расписался красным карандашом в левом нижнем углу документа.
– Ну что у вас еще есть?
– Я хочу вас проинформировать, что за последнее время активизировались националистические элементы. Это в буквальном смысле какой-то спурт. Факты разоблаченной агентуры говорят о том, что абвер заметно усилил свою работу и ставит агентуре задания по проникновению в новые места дислокации наших частей.
Все чаще они появляются вблизи советских гарнизонов, особенно в Западной Украине. Наши помощники вместе с другими военнослужащими выявляют немало подозрительных лиц, действия которых похожи на изучения оперативной обстановки. Многие из них попали в поле зрения нашей агентуры не только по причине повышенного внимании к режимным вопросам и объектам, но и в ходе конкретных враждебных действий.
Поголовное большинство из них прибыло из Германии и Польши под видом посещения своих родственников в связи с сентябрьскими событиями тридцать девятого года. Все они приверженцы организации украинских националистов…
– Об оуновцах я слышал…
– Да, они представляют серьезную базу для вербовки немецкими спецслужбами, – пояснил Михеев. – Пограничниками и нашим оперативным составом только за прошедший месяц задержано более двадцати подозрительных лиц. Все они прибыли с территории упоминаемых стран, где абвер готовил их в разведывательных школах. Двое признались, что направлялись на территорию нашего округа с диверсионно-террористическими целями для физического устранения командования, в том числе и высшего звена. Семеро раскололись, подтвердив, что им были поставлены задачи по сбору информации о местах дислокации новых частей, их характеристик, поиска складов с ГСМ и арсеналов хранения оружия и боеприпасов. Причем для перепроверки данных одного агента по его следу пускался второй и так далее, – рассказывал Михеев генералу армии Жукову.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?