Текст книги "Командир Разведгруппы. За линией фронта"

Лекции и практические занятия по основам оперативной работы чередовались с активным изучением иностранных языков. Учением такие сотрудники, как он, занимались с усердием, понимая, что каждый из них – кузнец своего счастья. Недаром замечено, сколько и как ты знаешь иностранных языков, столько ты человек, тем более для избранной новой профессии – чекистской с разведывательным уклоном.

В одной из записных книжек у него имелась запись о степени ценности информации, полученной от агента, и её оценке в Центре. Разведданные, как известно, могут носить двоякий характер. Одни из них являются подлинными и раскрывают планы противника, вторые – специально подбрасываются противником для введения другой стороны в заблуждение.

Потом в ходе войны Святогоров не раз встречался с этой оперативной аксиомой. Надо отметить, что спецслужбы гитлеровской Германии зарекомендовали себя мастерами маскировки своих подлинных намерений, высокими специалистами в области обмана и провокаций – дезинформации.

Вообще Александр считал, что экстремальные тренировки обостряют инстинкт самосохранения, оттого на полевых занятиях по стрельбе, топографии и минному делу отдавался полностью. Он буквально срастался с каждым днем учебного процесса.

А счастье личное он и его товарищи видели и искренне воспринимали только в счастье Родины, в её безопасности, в благосостоянии народа. И такая позиция для юношей того времени была не бравадой, не пустым звуком, не квасным патриотизмом. Они росли настоящими патриотами Отчизны, знающими, для чего им эти занятия и знания в ощущающемся приближении предгрозового будущего.

«Каждый человек имеет на земле какое-то предназначение, которого никто другой за него не исполнит, – рассуждал Александр. – Биологическая программа заложена сверху, только надо уяснить её возможности, а затем претворять в жизнь свои тактические и стратегические начертания, тогда получится толк из любой личности. Когда же человек мечется, не знает, куда он направляется, ему никогда не будет попутного ветра…»

Народное предание гласит, что земля может накормить человека, напоить водой из своих родников, но защитить сама себя она не способна, поскольку это святое дело тех, кто ест хлеб родной земли, пьёт её воду, любуется красотой родной земли. Профессия воина, защитника всегда была почетной на Руси. Это сегодня её затоптали, испохабили, оболгали лжедемократы и властвующие либералы разных мастей, в том числе и с погонами. Чего стоит волкогоновщина в ельцинский период безвременья!

Исторически сложилось так, что нашему народу веками приходилось вести борьбу с чужеземными захватчиками за свое национальное существование. А о том, что цунами войны приближается, и эта гигантская, разрушительная волна неминуемой сшибки народов в Европе непременно накроет страну, догадывались многие.

Святогоров был уверен, что столкновения с фашизмом не избежать, как это понимало и большинство населения страны. В то очевидное время нельзя было оценивать обстановку по-другому. Люди по радио и из газет узнавали, как Гитлер активно поглощает европейские страны – Польша, Чехословакия, Франция, Бельгия, Норвегия и другие, – постепенно аккумулируя экономику этих государств, для расширения своего военного потенциала, нацеленного вовсе не на Британские острова, а на Восток. Этого же желала и сама Великобритания в лице правящей верхушки – трусливого Чемберлена и ярого русофоба Черчилля, всякий раз провоцировавших гитлеровскую Германию к нападению на Советский Союз.

Это было Время войны. А войну можно справедливо сравнить со способом развязывания зубами политических узлов, которые не поддаются языку дипломатии. Честным переговорным языком фашисты не хотели разговаривать, они рвали зубами, как звери, политические узлы, завязанные по их вине в Европе. Многие политики понимали, что любая война – это преступление против человечества, но будущая, с горами накопленного оружия, – есть безумие, по сравнению даже с Первой мировой войной. Гитлеровцы так не считали, судя по первым легким победам. Они верили в своё оружие, в свою предначертанную победу, в своего фюрера, которого, как им казалось, двигало само Провидение. Об этом геббельсовская пропаганда прожужжала уши мировой общественности.

На фоне готовности Германии к походу на Восток перед нашей страной и Красной Армией вставал и рельефно вырисовывался грозный противник в облике сильного вермахта. Нельзя сбрасывать со счета и активно работающих специальных служб фашистской Германии…

* * *

В ходе обучения Александр четко усвоил, с какими органами ему придется встретиться. В секретной тетради он вычертил схему: «Органы разведки Германии». В соответствии с нацистской доктриной завоевания мирового господства, разведывательно-подрывную деятельность против потенциальных противников Германии вели:

– служба военной разведки и контрразведки (абвер);

– внешнеполитическая разведка Главного управления имперской безопасности (РСХА);

– иностранный отдел гестапо, внешнеполитический отдел национал-социалистской партии;

– специальная служба министерства иностранных дел;

– иностранный отдел министерства пропаганды;

– имперское колониальное управление.

Для эффективной борьбы с ними чекистам, особенно молодым, надо было быстрее, шире и глубже постигать азы этой специфической профессии.

Глубоко врезались в память Александру Пантелеймоновичу слова, сказанные однажды одним опытным преподавателем-разведчиком:

«…учение без размышления бесполезно, но и размышление без учения опасно. Учитесь так, словно вы постоянно ощущаете нехватку своих знаний, и так, словно вы постоянно боитесь растерять свои знания. Если учиться и не думать – запутаешься. Если думать и не учиться – впадешь в сомнения. Хитрые люди презирают учение, простые преклоняются перед ним, мудрые пользуются им. Так будьте простыми и мудрыми…

Учитесь также прилежно на опыте и ошибках противника. Ваша любовь к Отечеству не должна заставлять вас закрывать глаза на заслуги иностранцев. Напротив, чем более вы любите Отечество, тем более должны стремиться обогатить свою страну сокровищами, извлеченными не из её недр. Враг тоже учится, – его надо изучать и знать, только тогда можно ждать победы над ним. На чужих ошибках полезнее учиться, чем на своих – так выгоднее во всех отношениях…»

Сегодня, к сожалению, мы извлекаем сокровища из своих недр и отдаем или продаем их, обогащая, мягко говоря, «партнеров».

А ещё он запомнил с того времени висевший в Управлении НКВД агитационный плакат, призывавший к бдительности. Девушка в красной косынке, туго повязанной на голове и закрывающей часть лба, приложив указательный палец правой руки к губам, зорко смотрела на любого созерцающего её снизу. В нижней части плаката крупным красным шрифтом было набрано: «НЕ БОЛТАЙ», а в правом верхнем углу полотнища словно звенели призывные слова:

 
Будь начеку,
В такие дни
Подслушивают стены.
Недалеко от болтовни
И сплетни
ДО ИЗМЕНЫ.
 

Прилежный ученик философию своего чекистского гуру запомнил на всю жизнь. Учитель был из той категории, которые считают, что люди учатся, когда они учат. Многому он научился у своих наставников, ещё больше – у своих товарищей по оперативному ремеслу, но более всего, как ни странно, – у своих учеников, ибо жалок тот ученик, который не превосходит своего учителя. Таких учеников за свою долгую службу Родине он выпестовал не один десяток. Немало нужного опыта Александр Святогоров перенял и у противника, который располагал широким арсеналом в деятельности спецслужб – разведки и контрразведки.

Поэтому своим ученикам Александр Пантелеймонович не раз говорил, что противника надо уважать за то, что он беспристрастно вскрывает ваши ошибки, поэтому он гораздо полезнее, чем друг, скрывающий их.

Святогоров справедливо считал, что учение в молодости – это словно резьба по камню, в старости – черчение на песке. Память стариковская недолговечна. Такова уж физиология. Время не щадит мозги и сокращает извилины…

* * *

В одном из выступлений он упоминал о постулатах одного китайского государственного деятеля о градации и использовании шпионов, которые не раз обсуждались слушателями во время его учебы в далёкие тридцатые годы. В литературе на эту тему автору этих строк удалось найти трактат китайца Сунь-Цзы об использовании шпионов. По всей вероятности, он ссылался на этого китайского мудреца:

«…Вообще, когда поднимают стотысячную армию, выступают в поход за тысячу миль, издержки крестьян, расходы правителя составляют в день тысячу золотых. Внутри и вовне – волнения; изнемогают от дороги и не могут приняться за работу семьсот тысяч семейств.

Защищаются друг от друга несколько лет, а победу решают в один день. И в этих условиях жалеть титулы, награды, деньги и не знать положения противника, – это верх негуманности. Тот, кто это жалеет, не полководец для людей, не помощник своему государю, не хозяин победы.

Просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому что всё знали наперёд.

Перспективные знания нельзя получить от богов и демонов, нельзя получить и путем заключения по сходству, нельзя получить и путем всяких вычислений. Знание положения противника можно получить только от людей.

Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.

Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они – сокровища для государя.

Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими.

Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением.

Поэтому для армии нет ничего близкого, чем шпионы; нет больших наград, чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.

Если шпионское донесение ещё не послано, а об этом уже стало известно, то и сам шпион, и те, кому он сообщил, предаются смерти.

Вообще, когда хочешь ударить на армию противника, напасть на его крепость, убить его людей, обязательно сначала узнай, как зовут военачальника у него на службе, его помощников, начальника охраны, воинов его стражи. Поручи своим шпионам обязательно узнать всё это.

Если ты узнал, что у тебя появился шпион противника и следит за тобой, обязательно воздействуй на него выгодой; введи его к себе и помести его у себя. Ибо ты сможешь приобрести обратного шпиона и пользоваться им. Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь, придумав какой-нибудь обман, поручить своему шпиону смерти ввести противника в заблуждение. Через него ты будешь знать всё. И поэтому сможешь заставить своего шпиона жизни действовать согласно твоим предположениям.

Всеми пятью категориями шпионов обязательно ведает сам государь. Но узнают о противнике обязательно через обратного шпиона. Поэтому с обратным шпионом надлежит обращаться особенно внимательно.

В древности, когда поднималось царство Инь, в царстве Ся был И Чжи; когда поднималось царство Чжоу, в царстве Инь был Люй Я. Поэтому только просвещенные государи и мудрые полководцы умеют делать своими шпионами людей высокого ума и этим способом непременно совершают великие дела.

Пользование шпионами – самое существенное на войне; это та опора, полагаясь на которую действует армия…»

Александр Пантелеймонович глубокую философию китайца применял на практике, руководствуясь своими понятиями о добре и зле. Его учило суровое время тактике и стратегии использования своей агентуры в стане противника.

На войне такие уроки поучительны вдвойне.

* * *

За захватом и разгромом Польши пришел черед и других государств на Европейском континенте. Австрийским аншлюсом, оккупацией Франции, Чехии, Югославии, Бельгии, Норвегии и других стран готовился своеобразный плацдарм для нападения на СССР. Как писал Ю. Бондарев, «рейхсминистр Геббельс резко-пронзительным голосом «под фюрера» еженедельно сообщал о предсказанных самим роком победах немецкого оружия, и переполненный зал, вздымая к трибуне руки, чернея нарукавными свастиками, по-бычьи неустанно ревел тысячами глоток: «Зигхайль!» Бледные лбы лоснились. Глаза горели горячечным огнем исступления. В них была неутоленная жажда завоевателей мира. Они пели гимн Хорста Весселя. В нем звучали неистовая преданность кровавому братству СС и разрушительная свирепость новорожденных нибелунгов двадцатого века. На паучье-черных штандартах, символах разрушения и непреклонности, вея смертью, ядовито сверкали незримые полудевизы-полузаклинания: «Германия превыше всего!», «Совесть – химера!», «Убивай, убивай!..»

Активно против Советской России заработали немецкие спецслужбы: военная разведка – абвер, главное управление имперской безопасности – РСХА, управление внешней разведки нацистской Германии. У руля этих разведывательно-диверсионных органов стояли соответственно вышколенные специалисты «плаща и кинжала» – Канарис, Гейдрих и Шелленберг. Но первую скрипку в карательной политике Третьего рейха, конечно же, играл рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер.

Одиозной фигурой в этой тройке был Рейнхард Тристан Гейдрих.

Этот человек был невидимым стержнем, как говорил о нем Шелленберг, вокруг которого вращался нацистский режим. Развитие целой нации косвенно направлялось им. Он намного превосходил коллег-политиков и контролировал их, так же как он контролировал огромную разведывательную машину СД…

Сентиментальный музыкант, романтический моряк, хитрый и жесткий шеф РСХА, прекрасный фехтовальщик, коллекционер женщин, образцовый отец, грациозный наездник и бесстрашный летчик-истребитель – всё это одно лицо, имя которому Рейнхард Гейдрих.

А Гиммлер о своем коллеге добавил:

«Он обладал необычным даром оценки людей и мог предсказать с поразительной точностью поступки не только врагов, но и друзей».

Вот каким зубрам спецслужб пришлось противостоять нашим разведчикам и контрразведчикам в годы войны.

События сороковых роковых постепенно приближались к нашим границам. Уже шел роковой 1941 год. По каменным торцам, по брусчатке, по асфальтным магистралям и гужевым дорогам европейских государств гулко гремели стальные траки мощных танковых колонн вермахта.

Уже властно звучала резкая, лающая немецкая речь коричневых «сверхчеловеков – людей без нервов» на улицах городов и сел Балкан и в песках пустыни на подступах к Александрии.

Уже отборные немецкие дивизии сосредотачивались у границ с Советским Союзом. Это был апогей германского фашизма, подмявшего почти всю Европу и заставившего покоренные в короткое время страны работать на военную машину Гитлера, направленную на восток – главную цель Третьего рейха.

Уже без маскировки гудели дизельные моторы танков и тягачей.

Уже в открытую рыскали в небе над нашей территорией стервятники люфтваффе.

Ветер тщательно подготовленной войны гнал темные тучи скорых боевых действий с запада на восток.

* * *

В последние годы Гитлер страдал неукротимой бессонницей. Работал много – поздно ложился и рано вставал. Хотя до этого и любил понежиться в постели. Были случаи, когда он просыпался ближе к полудню. Как истый аскет в быту и неприхотливый в еде, он утром выпивал стакан молока или фруктового сока, съедал одну или две булочки, ломтик мармелада или фруктовое желе. Как вегетарианец на обед он заказывал вареные овощи. Овощной суп. Омлет из овощей со свекольной ботвой и компот из фруктов.

Утром после приема пищи он гулял, потом садился за письменный стол и просматривал государственные бумаги, собравшиеся за сутки. Этот процесс ему не нравился – он не любил бумаги, презирал их, потому что они были холодны, немы и не способны были слушать фюрера.

После просмотра бумаг – этой настоящей для него пытки фюрер приглашал к себе адъютанта и «тренировался» в ораторском искусстве. Он успевал говорить с подчиненным о политике и бизнесе, об истории и астрологии, о Карле Великом и Наполеоне, о религии и большевиках…

Он любил, когда его кто-то слушает и не возражает ему. А ещё ему нравилось опаздывать на совещания с военными, – этой привычкой он как бы говорил: пусть знают, как занят их главнокомандующий!

После этого вставал из-за длинного письменного стола, обводил взглядом гобелены, висевшие на стенах его огромного кабинета, подходил к большому глобусу на подставке из черного дерева и мысленно обнимал земной шар.

«Какой он маленький, совсем как футбольный мяч, – рассуждал он, – пни ногой моей победоносной армии, и он покатится в нужную сторону мировых ворот. А вообще планета Земля может и исчезнуть и раствориться в космическом пространстве. Но это случится тогда, когда арии оседлают другие планеты, лучше подготовленные к существованию человека».

Потом его взгляд сосредотачивался на одной шестой суши, занимаемой большевистской Россией, и тут же накачивался мистической ненавистью ко всем её обитателям, независимо от профессии, национальности и вероисповедания. Все люди этой страны для него были нелюдями, которым он вынес один вердикт – уничтожить «брак природы».

Затем он приглашал в кабинет генералитет – руководителей генштаба. Как правило, слушал доклады невнимательно, часто осыпал докладчиков колючими репликами. Когда ему надоедало слушать военного, он прерывал его доклад и разражался мощным, напористым потоком монолога, порой не имеющего никакого отношения к обсуждаемому вопросу. Генералы уже улавливали по мимике и жестам фюрера, когда им стоит замолчать и внимательно вслушаться в разглагольствования вождя нации.

Из-за непропорциональности фигуры – длинный торс и короткие нижние конечности ему приходилось чаще переставлять ноги, поэтому многим его подчиненным казалось, что он вечно спешит. Одевался он скромно – летом облачался в коричневую рубашку, заправленную в военные бриджи, и сапоги. В прохладное время фюрер надевал френч серо-зеленого цвета, а в холодный сезон экипировался в длинное кожаное пальто с широким поясом. Во время пребывания на оборонных заводах и полигонах он любил поднимать воротник плаща. Как ему казалось, в таком положении он казался выше. Военная фуражка с высокой тульей была обязательным атрибутом его одеяния во время поездок по стране и в зоны боевых действий.

Его соратники сверкали орденами, а он носил только два знака отличия – простой солдатский Железный крест, полученный в Первую мировую войну, и золотой значок члена нацистской партии.

Он любил свою резиденцию в Бергхофе, окруженную горными вершинами, покрытыми снегами, зеленью и голым камнем. Здесь, в резиденции, запрещалось курить и распивать крепкие напитки. Именно тут обговаривались главные военно-экономические проблемы в кругу своих соратников, но принимал окончательное решение по ним, конечно же, сам фюрер. Здесь же зарождались планы европейских агрессий…

* * *

За год до начала войны в кабинете рейхсканцлера собрались нужные для важного совещания люди. Гостями кабинета в «орлином гнезде» были Геринг, Геббельс, фельдмаршал Кейтель, генералы Йодль, Браухич, Гальдер, несколько офицеров оперативного управления штаба вермахта, Розенберг и двое стенографов. Гитлер, как и положено, прибыл с опозданием. Он, ни на кого не глядя, быстро поприветствовал собравшихся соратников лениво приподнятой рукой с открытой ладонью, короткими и быстрыми шажками пересек по диагонали кабинет и, приблизившись к огромному глобусу, заявил:

– То, что вы услышите сейчас, – важная государственная тайна. Это решение продумано мною до деталей и должно стать основой плана «Барбаросса». В форме приказа его оформит Йодль. Война с Россией – это должны вы все твердо усвоить и довести до каждого подчиненного по цепочке – это война особая, она не может вестись по-рыцарски. Эта война идеологических и расовых противоположностей, и её надо будет вести самым резким, самым безжалостным способом. Еврейско-большевистская власть в Советской России должна быть сокрушена окончательно, а её главные носители в лице комиссаров истреблены все до единого. Еврейство и советская власть должны быть уничтожены…

Он говорил всё быстрее и быстрее. Его лающий голос звучал в кабинете всё громче и громче, пока в уголках губ не показалась белая пена. Некоторые его слушающие брезгливо поморщились.

Гальдер быстро перевел свой взгляд с лица бесноватого фюрера на кипу бумаг, лежащих на столе, и подумал:

«Всё, Адольф закипел. Пена уже показалась. Монолог кончится, и сейчас он всех нас разгонит по своим местам работы».

Но прогноз начальника генерального штаба сухопутных войск Германии не оправдался, Гитлер уже спокойным тоном стал возлагать важные задачи на отдельных нацистских бонз.

На этом совещании он нарезал конкретные обязанности. Гиммлеру – проведение «специфических задач» с учетом борьбы с идеологическим противником. Герингу – контроль по использованию всех экономических ресурсов СССР для немецкой индустрии. Розенбергу – разработка проекта государственного устройства России после победоносного окончания войны, то есть расчленение Страны Советов.

До начала войны оставался один год…