Электронная библиотека » Анатолий Тосс » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 14:30


Автор книги: Анатолий Тосс


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Как вы думаете, где может быть второй? – спросил Хью.

Пилот прищурился, он был уже немолод, с красным, обветренным лицом, резко прорезанным морщинами у глаз.

– Удар при падении был несильный, видите, как лежит фюзеляж? Его долго тащило по земле, потому и крылья пообломались. Летчику не повезло, налетел на штурвал, но тот, кто сидел сзади, мог выжить. Он мог пойти пешком в поисках помощи, но в такой шторм далеко не уйдешь, наверняка замерз, а тело занесло, вариантов нет. Летом снег спадет, найдется. А сейчас искать бесполезно, он мог уйти в любую сторону на километр, а то и больше, да и снега нанесло. Тут до лета искать будешь, проще подождать.

Хью молча сплюнул, швырнул окурок в снег: он готов бросить курить, от этой сигареты он не получил никакого удовольствия, только во рту стало противно.

Три раза летал потом он на это место. Первый – тем же летом, как только сошел снег, Хью и еще дюжины две людей обшарили пространство радиусом в два с половиной километра, но, кроме чемодана, так ничего и не нашли, он действительно лежал метрах в сорока от самолета. Хью оказался прав, в нем и в самом деле находились деньги: четыре миллиона долларов сотенными бумажками. Но тела не обнаружили, и это не давало Хью покоя. Он снова полетел на место катастрофы в конце того же лета и еще более тщательно изучил этот участок, метр за метром, и опять ничего. На следующий год ему сообщили, что тело нашли, вернее, то, что осталось, и он снова полетел, но место было не то, километрах в шести от аварии, к тому же последующая экспертиза установила, что погибший – местный охотник, сухенький, невысокий якут, а не крупный, рослый Мадорский. Хью хотел организовать еще одну экспедицию, но дела не позволили, да и начальство смотрело на поиски уже с удивлением, видя в них излишнее упорство сотрудника, а никак не служебную необходимость.


Прошли годы. В возрасте пятидесяти четырех лет Хью Гарднер вышел в отставку. Он считался одним из самых удачливых и уважаемых сотрудников ФБР, ему не раз предлагали консультировать крупные корпорации по вопросам промышленного шпионажа, но он не хотел.

К чему? Пенсия у него была приличной, но главное, он думал о деле, которое не давало ему покоя. Дело Мадорского, единственное, которое Хью так и не раскрыл до конца. Предательское сомнение, подлая червоточинка мучили его все эти годы, ему мерещилось, что Мадорский обошел его, переиграл, просчитал на шаг вперед, и сейчас сидит где-то, и посмеивается над ним, Хью, над которым никто и никогда не смеялся.

Он представлял лицо Мадорского, сытое, холеное, самодовольное, подернутое высокомерной усмешкой, с хитрым смеющимся взглядом, направленным на него, внутрь его. Эта было невыносимое наваждение, оно преследовало Хью постоянно, особенно по ночам, Хью гнал его от себя, ведь он сам видел аварию, разбившийся самолет. Но, с другой стороны, тела-то так и не нашли, говорил он себе, а раз тела нет, значит, дело не закрыто. И он решился на последний шаг. Он давно о нем думал, а сейчас решился. Он сыграет ва-банк.

Этой осенью Хью снова отправился в Анкоридж. Прилетев, он взял напрокат двухместный одномоторный самолет (он давно умел управлять такими машинами), снял номер в гостинице и стал ждать. Прошло больше двух недель, прежде чем он услышал, что к вечеру ожидается сильный снежный шторм. Хью готовился именно к такой погоде. В три часа дня он поднял самолет в воздух. Все, кто оставался на аэродроме, смотрели на него, как на сумасшедшего. Хью летел к месту, где когда-то разбился Мадорский, он смотрел на приборы, сверяя местонахождение, и думал, что единственно главным, что осталось для него, был этот спор между ним и Мадорским. «Никого и ничего больше нет между нами. Ни денег, ни закона, только я и он, мое эго против его, если он жив, конечно. Так ведь, в конечном итоге, всегда в жизни, – повторил он про себя, – одно эго против другого. И больше ничего нет. Только эта единственная борьба, которая и есть жизнь».

Шторм налетел внезапно. Хью был готов к нему, но он не ожидал такой устрашающей силы. Мгновенно стемнело, и тут же самолет смяло и повело, как легкую детскую игрушку. «Вот оно», – только успел подумать Хью. Он еще попытался посадить машину, но ту встряхнуло до основания и бросило в сторону, Хью взглянул на приборы – где земля? – и в этот момент раздался страшный треск. Он даже не почувствовал боли, просто все мгновенно перестало существовать.


Он так и не открыл глаз, хотя сначала он все же чувствовал холод, жгучий, режущий холод. А потом даже сквозь закрытые веки, сквозь исчезающее сознание различил сильный проникающий свет, как будто в него в упор светили мощным прожектором, а потом голоса, но он не мог разобрать слов, только голоса. И тут ему стало хорошо, его ничего не беспокоило, наверное, он заснул. И, видимо, спал долго.

Когда Хью очнулся, первой его мыслью было, что он жив, и это даже не так обрадовало его поначалу, как удивило. Только позже, оглядевшись, он увидел белые стены аккуратной комнаты, приборы на столах, рядом с ним стояла капельница, это он понял и тут же догадался, что он в больнице. Пришла сестра, обрадовалась, увидев его в сознании, сказала, что они ожидали, что он придет в себя, никаких серьезных повреждений нет, он будет скоро здоров.

– Как долго я находился без сознания? – спросил Хью.

– Не нервничайте, – ответила сестра. – Вам нельзя нервничать. – Она была хорошенькая, и белый халатик шел ее светлому личику и рыжим волосам, собранным в пучок. Ей было лет тридцать пять. «Я бы мог начать за ней ухаживать», – подумал Хью.

– Я не нервничаю, – ответил Хью как можно спокойнее, – я хотел бы знать, как долго я был без сознания.

– Я не понимаю, о чем вы спрашиваете, – ответила сестра смущаясь, и Хью понял, что она говорит правду.

– Хорошо, – Хью решил начать все сначала, – какое сегодня число?

– Что вы имеете в виду? – снова удивилась сестра.

Только сейчас Хью заметил, что она говорит с легким иностранным акцентом, наверное, европейским, подумал он, но с каким, понять не смог.

– Я имею в виду, какой сегодня день недели, число, какой месяц, черт возьми, в конце концов?

– Вы опять нервничаете, а вам нельзя. Я позову реабилитационного специалиста, возможно, ему удастся вам помочь.

Через полчаса в палату вошел мужчина средних лет с аккуратной бородкой, в очках. Он так искренне улыбался, что, казалось, действительно был рад видеть Хью живым и невредимым.

– Ну, как вы? Очнулись, и слава богу, – заспешил он. – А мы-то все переволновались. Правда, врачи говорили, что ничего страшного.

– Где я нахожусь? – строго спросил Хью, ему не понравилось, что с ним говорят, как с ребенком.

– Послушайте, – начал мужчина, не переставая улыбаться. – Всего я вам не скажу. Я знаю, у вас много вопросов, но на некоторые из них у меня просто нет ответов. Вы должны набраться терпения. Вас нашли в трехстах милях от города, там снега и страшный холод, к тому же, как мне сказали, был ужасный шторм. Наш контрольный отряд всегда облетает эти места во время штормов. Самолет, которым вы управляли, разбился, и вас вытащили из-под обломков. Это все, что я могу сказать.

– Мне необходимо позвонить в Нью-Йорк, – сказал Хью. Он ничего не понимал.

– Куда? – переспросил мужчина.

– В Нью-Йорк! – почти приказал Хью.

– У нас нет такого района, – ответил мужчина и, остановив движением руки пытавшегося возразить Хью, продолжил: – Послушайте меня, я не знаю, откуда вы к нам попали. Возможно, здесь многое покажется вам иным, отличным от того места, где вы жили. Вам надо адаптироваться, привыкнуть. Не спешите, вы во всем разберетесь. Когда вас выпишут, походите по городу, посмотрите вокруг. С вами встретится человек из департамента адаптации и все расскажет. Все будет хорошо, – он хлопнул Хью по плечу, – вам повезло, что мы вас нашли. Вы всего лишь второй такой счастливчик.

– А кто первый? – тут же спросил Хью, и сердце у него прыгнуло.

– Не спешите, еще все узнаете, – улыбнулся мужчина и кивнул ободряюще, прощаясь.

Когда Хью выписывали из больницы, ему вернули все его личные вещи, в том числе и небольшой пистолет, который он всегда носил с собой в кобуре под левой подмышкой. То, что пистолет не отобрали, а вернули, как обычную, ничего не значащую вещь, удивило Хью, но он не подал и виду. Единственное, чего недоставало, были часы, но Хью даже не стал спрашивать о них, он понимал, что скорее всего они разбились при аварии. «Ничего, – подумал он, – куплю новые». Все тот же мужчина, которого он видел два дня назад, передал ему ключи от квартиры и дебитную карточку.

– Вообще-то, – сказал мужчина, – необходимые вещи, такие, как продукты питания, жилье, транспорт, медицина, у нас бесплатные, но за экстра – автомобили, вино, рестораны – за это надо платить. Этой карточки вам хватит на первое время. Как я уже говорил, с вами встретится человек из департамента адаптаций и расскажет обо всем остальном.

– Куда и когда мне надо прийти? – задал Хью четкий вопрос.

Мужчина опять улыбнулся.

– Никуда вам идти не надо, – успокаивающе ответил он, – этот человек вас сам найдет.

– Когда? – снова спросил Хью и увидел растерянность на лице собеседника.

– Что? – переспросил тот, но тут же поправился: – Я не знаю. Он найдет вас, – и неопределенно махнул рукой в воздухе.


Хью наполняли противоречивые чувства. Он ходил по симпатичному городу с двориками, полными ярких цветов, с чистенькими улицами, по которым ездили открытые трамвайчики, и не мог избавиться от ощущения приторной искусственности, окружающей его. Он привык к толкотне, вечной нехватке времени, к суете, к спешащим, полным забот людям, к мчащимся автомобилям, к их гудкам. Здесь же никто не спешил, на лицах прохожих не было и следа утомленности, наоборот, они казались расслабленными и улыбчивыми. Люди останавливались поговорить прямо на улице, беззаботно болтали в кафе, многие здесь же играли в шахматы. Хью никогда не видел столько читающих людей: за столиками в кафе, на скамейках в парках, прямо на траве. Погода тоже удивляла. Если он не пролежал без сознания больше полугода или не попал в Австралию, то здесь сейчас должна быть зима, но царило лето, да еще какое – нежное, теплое, с ласковым, почти незаметным дуновением ветерка.

Хью долго бродил по городу, а день не кончался. Все так же светило солнце, воздух радовал теплом и свежестью. Он нашел свою квартиру, она была небольшая, но очень уютная, приятно обставленная, с удобной красивой мебелью, даже цветы стояли в вазе на столе. Хью, недолго думая, лег на диван и заснул.

Он не знал точно, сколько спал, но когда проснулся, солнце по-прежнему стояло высоко, казалось, ничего не изменилось с того момента, как он заснул, – то ли он спал всего час, то ли, наоборот, проспал целые сутки. Хью принял душ и снова вышел на улицу. Он выбрал маленькое, симпатичное кафе, столики, половина из которых были заняты, стояли прямо на улице, на широком тротуаре. Хью заказал кофе, салат и жареную говядину в винном соусе и, уже предполагая ответ, спросил у официанта, где поблизости можно купить часы. «Мои испортились», – сказал он, взглядом указывая на кисть руки.

– Простите? – спросил официант, он остановился у столика и был не против поболтать, как будто и не находился на работе вовсе. – Что вы хотели купить?

– Часы, – повторил Хью терпеливо.

– Ча-сы, – тяжело выговорил официант, немного коверкая слово, – я, право, не знаю, о чем вы говорите. – И он посмотрел на Хью с удивлением. – Вы сами-то знаете, что это такое?

Хью поморщился, он не хотел вести этот ненужный разговор, он хотел есть.

Он уже покончил с салатом и мясом и сидел, откинувшись на стуле, наслаждаясь ароматным кофе и развлекая себя картинками безалаберной городской жизни. Солнце все так же светило, ему казалось, что с того момента, как он проснулся, оно не сдвинулось с места и висело все в той же точке. Хью вдруг охватило благодушие – ему некуда было спешить. День выдался чудесный, спокойствие, распространенное в воздухе, наконец вошло и в него. Он уже решил попросить у официанта газету, может быть, с ее помощью он сможет что-либо понять, но в этот момент почувствовал, как кто-то взял его за плечо. Хью поднял голову и обернулся. Перед ним стоял высокий, интересный человек, модный светлый пиджак хорошо сидел на его стройной фигуре, доброжелательная улыбка шла его открытому, умному лицу.

– Вы Хью? Я работаю в департаменте адаптации. Разрешите присесть? – Хью кивнул, у него закружилась голова, все расплылось, как в тумане, ему на секунду показалось, что он выпал из реальности. «Так не бывает», – успел подумать он. Но когда туман рассеялся, а лицо человека с живыми, полными участия глазами по-прежнему было перед ним, Хью захлестнула волна радости. Он понял, что все происходящее вполне реально, что просто ему небывало повезло, а когда понял, незаметно повел левым локтем, нащупывая твердость пистолета, как всегда висевшего сбоку в кобуре. Перед ним стоял Мадорский.

– Да, да, конечно, – сказал Хью хриплым голосом, жестом приглашая гостя сесть. – Простите, ваше имя?

– Саша. – Хью удивленно поднял глаза. – Просто Саша. Здесь не пользуются фамилиями, а формальности не имеют смысла.

– Как вы меня нашли? – снова спросил Хью.

– О, в этом месте легко найти каждого. А потом, вы сильно отличаетесь от всех остальных, вас нетрудно вычислить.

– Чем же? – поинтересовался Хью.

– Озабоченностью и, – Саша помедлил, – ошибочным знанием.

– Вот как, поясните, пожалуйста.

– Разумеется, я для того и здесь, чтобы все вам пояснить. Хотя мой рассказ вам поначалу покажется необычным.

Хью кивнул. Он не спускал с Мадорского глаз, несомненно, это был он, но что-то новое появилось в его лице и манерах. Он похудел, стал стройнее, да и улыбка изменилась: из ироничной, высокомерной и даже брюзгливой стала искренней, а лицо утратило желчность и выражение снисходительного превосходства.

– Итак, – начал Саша, – вы, наверное, уже заметили некую странность этого города? Хотя он ничем не отличается от любого другого. За одним, впрочем, исключением. – Саша выдержал паузу – Здесь нет времени. – Он посмотрел на Хью и убедился, что тот не понимает его.

– Видите ли, для вас «время» – это привычное физическое понятие, которое вы усвоили с детства: минута, день, год. Но ко «времени» они не имеют никакого отношения.

Что такое минута, час, день, год? Это всего лишь угол поворота Земли относительно Солнца. То есть, повторяю, это угол поворота, а не время. То, что люди понимают под временем, всего лишь связано с цикличностью: день и ночь, завтра и вчера – это все циклы, а не время. Но ошибка эта так прочно вошла в сознание людей, что они свыклись с ней и приняли как аксиому. Как что-то само собой разумеющееся.

– А что же тогда «время»? – спросил Хью.

– Время – это выдумка.

Саша заметил, как брови Хью удивленно приподнялись.

– Понятие времени выдумали сами люди, им требовалась цикличность. Надо было сеять, и жать, и спать ложиться, и просыпаться. И вообще, надо было четко организовать жизнь, и для этого они выбрали самые простые циклы: день-ночь, зима-лето. Разбили их на часы, минуты и придумали время. Парадокс, однако, заключается в том, что позже люди сами подчинили себя ими же выдуманному понятию и приняли его не как удобную, искусственно созданную условность, а как часть действительности. И стали жить в рамках времени.

Вы никогда не задумывались, почему в Библии люди поначалу живут так долго? – Хью отрицательно мотнул головой. – Потому что тогда еще не было придумано время и люди не мерили свою жизнь годами и десятилетиями. Они просто жили в соответствии с возможностями своего организма.

Подошел официант, Саша заказал минеральной воды.

– А теперь я продолжу под другим углом. В начале века жил физик и философ Филипп ван Клорнен, он и выдвинул концепцию отсутствия времени, где утверждалось, что время – это искусственно введенная величина. Тогда-то он и задумал этот проект. Помните, существовала такая модная теория, что где-то на севере, рядом с Полярным кругом, есть земля, где всегда тепло. Причиной для такой гипотезы служил факт, что некоторые породы птиц зимой улетали из России не на юг, как все другие, а на север. На эту тему были написаны книги, я помню одну, «Земля Санникова» называлась. Голливуд ставил приключенческие фильмы, даже отправлялись экспедиции на поиски этой земли.

– Но ее так и не нашли, – произнес Хью, – я знаком с гипотезой. Фантастика, даже не очень научная.

– Это неверно. Землю нашли, просто находку мгновенно засекретили. Это оказался неимоверного размера оазис в центре снегов, такой вечно работающий подземный реактор естественного происхождения. Профессор ван Клорнен пользовался тогда большим влиянием, он и добился осуществления своего проекта именно на этой земле. Да и где еще? Здесь сама природа отменила привычную цикличность: близость к полюсу уничтожила стандартный переход из двенадцатичасового дня в двенадцатичасовую ночь.

Саша отпил воды из стакана, видно было, что он делает это с удовольствием. Хью слушал его, хотя ему было неважно, что говорит Мадорский. Важно было, что он, Хью Гарднер, старый безупречный сыщик, оказался еще раз прав: Мадорский был не только жив, но и сидел перед ним, лицом к лицу. А значит, никто так и не обошел Хью и никогда уже не обойдет. Потому что какими бы умопомрачительными теории Мадорского ни казались, но Хью-то знает, что скоро доставит русского в наручниках в Вашингтон, а там пусть разбираются, существует время или нет. Сейчас он может и послушать, конечно, к чему спешить? Ведь так приятно смаковать свою победу, самую долгожданную в его жизни. Только что же изменилось в лице Мадорского? – Хью пытался понять и по-прежнему не мог.

– В общем, – продолжал Саша, – у ван Клорнена была своя школа, свои последователи, около тысячи учеников, и они вместе с семьями переехали сюда и с тех пор живут без времени. Сменилось несколько поколений, население резко возросло, но люди не знают о времени, они вообще не подозревают, что существует такое понятие «время». В результате здесь нет часов, нет календаря, и никто не подчиняет себя внешним, искусственно привнесенным требованиям. Люди едят не когда у них отведено время на обед, а когда появляется потребность в пище. Так же и со сном, и с работой. Так со всем. Здесь нет договоренных встреч и нет опасности на них опоздать. Нет рабочих пятиминуток, потому что нет самой «минуты», и обязывающих графиков, потому что не к чему график привязать.

Я могу привести еще множество примеров, – продолжал Саша, – но главное – это то, что люди, освободившись от времени, избавились от вечно довлеющей обязанности втискивать свои дела, потребности, удовольствия в строго выделенный, ограниченный отрезок времени. В результате исчезла обуза постоянного стресса, нервозности, страха опоздать, не успеть. Выяснилось, что и социальная свобода возможна лишь как следствие свободы физиологической, позволяющей человеку жить в соответствии с его внутренним режимом. Поэтому именно внутреннее раскрепощение рождает полную свободу, которую в обычном обществе закабалило время.

– Ну и как же функционирует такое общество? – поинтересовался Хью. – Как люди работают, как дети ходят в школу? По какому графику отправляются, например, трамваи, если отсутствуют расписания? Без времени общество должно распасться.

– Да вот не распалось. Здесь действия вызваны не расписанием, как вы правильно заметили, а событиями. События заменили время. Поэтому трамвай отходит, когда в него садится достаточное количество пассажиров. К тому же никто не спешит. Посмотрите, вон то, соседнее, кафе закрыто, потому что хозяин его, наверное, спит. Но наше кафе открыто, оно для тех, кто сейчас бодрствует. Так же и с магазинами, с врачами, со всеми другими сервисами. Конечно, есть более сложные организации, но и там нашли свои методы, люди обмениваются электронными сообщениями, записками. В общем, общество подстроилось и отлично функционирует.

К столику подошла молодая девушка. Саша встал, поцеловал ее в щеку, она нежно обняла его за шею. «Она любит его, – подумал Хью, – это видно по ее глазам. Но это даже к лучшему, ему есть что терять».

– Я уже заканчиваю, – сказал Саша девушке, – ты иди, я тебя в парке догоню. – Она улыбнулась Хью и отошла. – Моя невеста, – пояснил Саша, – мы скоро поженимся.

И вдруг Хью понял, что смущало его в лице Мадорского, какую перемену он пытался найти в нем и не мог. Последний раз он видел Мадорского двадцать пять лет назад, но тот не только не изменился, а даже помолодел, он и выглядит лет на тридцать, не больше. Там, дома, Хью считался еще ничего, в форме, но только теперь, смотря на Мадорского, он понял, как сильно постарел. И тут все та же подлая мысль снова завладела Хью, мысль, что Мадорский все же обошел его, обхитрил, обвел вокруг пальца. Хью захлестнула злоба, ему стало тяжело дышать. «Ну ничего, – опять подумал он, – недолго осталось».

– Сколько вам лет? – спросил Хью.

– Видите, – Саша улыбнулся, – вы по инерции подставляете прежние понятия. «Сколько лет?» – спрашиваете вы. Да нисколько! Здесь нет возраста. Вы спросите, стареют ли люди? Да, стареют, но не как в вашем мире, когда в семьдесят человек считается пожилым. В нашем городе старение происходит у каждого по-своему, и оказалось, что люди, освобожденные от обязанности стареть в определенные годы, стареют менее интенсивно.

– Так что же, – подумав, спросил Хью, – значит, если вообще нет времени, то нет ни будущего, ни прошлого? – Хью неслучайно спросил про прошлое, он хотел плавного перехода. Но Саша не заметил иронии.

– Есть много моделей, мне нравится одна из них. Представьте, что вы сплавляетесь по реке на плоту. Мимо вас мелькают поля, луга, вы никогда не видели их прежде. Вы плывете дальше и проплываете деревню, видите, как стадо пасется на лугу, женщина стирает белье в реке, подоткнув подол юбки, мужики сидят на берегу, ловят рыбу. Все это существует, когда вы это видите. Но было ли оно до того, как вы увидели? Вы не знаете, как не знаете, останется ли эта деревня после того, как вы ее проплывете.

Когда вы еще не доплыли до нее, она ваше будущее, когда вы в ней – настоящее, а когда вы оставили ее позади, она становится прошлым. Может быть, так же и устроено время, возможно, оно сродни пространству с той лишь разницей, что движение в нем возможно только в одну сторону. Но ведь и по реке невозможно плыть на плоту против течения, особенно если нельзя оттолкнуться от дна шестом, так как дно недостижимо. А если это так, то время имеет событийную основу. Не минута сменяет минуту, как вы привыкли, а событие сменяет событие. А если нет события, то и время недвижимо. Ведь если вы ухватитесь за свисающую над водой ветку дерева и придержите плот, деревня и будущее, с ней связанное, отодвинутся.

И еще. Возможно, что настоящее не перестает существовать даже после того, как оно переходит в прошлое. Так, в деревне, оставшейся позади нас, иными словами в нашем прошлом, жизнь будет продолжаться, хоть наш плот и проплыл мимо. Только нам туда не вернуться. Я, конечно, все сильно упрощаю, сравнивая реку со временем, но ведь еще у древних время представлялось как река, река Лета.

– А чем вы здесь занимаетесь? – резко спросил Хью. Он давно подготовил этот вопрос.

– Работаю в департаменте адаптации, как вы знаете, и читаю математику в университете. А еще выращиваю цветы, здесь все этим занимаются, климат способствует. – Саша улыбнулся.

– Значит, вы больше не обворовываете людей, как когда-то делали в Нью-Йорке двадцать пять лет назад? Или по-прежнему обворовываете? Ведь, исходя из вашей модели времени, прошлое не исчезает. Если я вас правильно понял. – Хью усмехнулся, он хотел ошеломить Мадорского, и тот действительно выглядел удивленным.

– Так вы знали меня по той жизни? Ха, вот ведь совпадения, это ведь отлично… – начал было Саша, но Хью перебил его:

– Послушайте, Мадорский, перестаньте валять дурака. Меня зовут Хью Гарднер, я был старшим инспектором ФБР. Это я вел ваше дело. Это от меня вы убегали и чудом убежали. Но только на время.

– Вы шутите!

– Нисколько. Ваше дело, кстати, не закрыто, и, когда я привезу вас в наручниках в Вашингтон, обещаю, что вы получите десять очень четких лет за решеткой. Тогда вы убедитесь, что время существует, и вполне конкретное, выраженное в годах, месяцах и днях.

– Хью, – Саша положил ладонь на его руку, – не горячитесь, не надо. Побудьте тут, поживите, и вы все по-другому увидите. В вас исчезнут злость и стремление быть сильнее других. Здесь нет времени, а значит, не с кем соперничать. Я знаю, со мной именно так и произошло. А теперь мне надо идти, меня ждут.

Он говорил с ним как с ребенком, и Хью на мгновение поверил, но только на мгновение. Саша стал подниматься из-за стола, но Хью остановил его.

– Хватит, Мадорский, сядьте. Довольно болтовни, мы сейчас же едем в аэропорт. Я надеюсь, что в этом чертовом городе найдутся самолеты?!

– Самолеты найдутся, – усмехнулся Мадорский, но не сел. – А если я откажусь и не пойду с вами, что вы будете делать? Я ведь в лучшей физической форме, чем вы, вам меня не скрутить, да и люди здесь обходятся без насилия, так что они вас не поймут.

– Пойдете как миленький, – процедил Хью и, ловко вытащив из кобуры пистолет, направил его на Сашу.

Тот засмеялся, разглядывая Хью с пистолетом в руке.

– Вот это совсем глупо, Хью. Правда ведь, успокойтесь, мы встретимся еще раз и поговорим. А сейчас я должен идти, меня невеста ждет. – Он повернулся, но не успел пройти и четырех шагов, как услышал окрик сзади.

– Еще два шага, Мадорский, и я прострелю в вас две-три аккуратненькие дырки. Верьте мне, я неоднократно делал это раньше и легко сделаю еще раз. Вы очень рискуете сейчас.

Саша обернулся и посмотрел на Хью, тот действительно не шутил, это было видно по тонко сжатым волевым губам. Саша нехотя повернулся и пошел назад. Когда он склонился над столиком, Хью увидел, что его глаза смеялись. Это было невыносимо, Мадорский опять смеялся над ним.

– Я не могу сейчас объяснить вам это, – сказал Саша мягко, почти доверительно, – мне потребовалось бы влезть в толщу вопроса, но суть в том, что в мире, где нет времени, нет и насильственной смерти. Поверьте мне.

Хью видел, как он выпрямился, опять повернулся к нему спиной и пошел прочь. Он понял, что предупреждать бессмысленно, и еще он понял, что если не остановит Мадорского сейчас, то не остановит его никогда. А значит, победа навсегда останется за Мадорским. А этого быть не могло, он, Хью Гарднер, не мог так долго проигрывать одному и тому же человеку. И он нажал на курок. Потом нажал еще раз, а затем и третий – выстрелов не последовало. Это было непонятно: перед выходом из квартиры он тщательно проверил пистолет, тот не мог дать сбоя.

Хью повернул оружие дулом в свою сторону, просто чтобы убедиться, что все в порядке. Конечно же, он больше не нажимал на курок, как он мог, ведь он был опытным стрелком. И не мог же пистолет выстрелить с задержкой, он отлично знал, что не мог. Но это оказалось последним из того, что он знал. Раздался выстрел, потом второй, третий, Хью рухнул головой на уже кровавую скатерть.

К столику бросились люди. Саша подбежал первым. «Он находился еще там, где существует время, – прошептал он побелевшими губами. – Оно так и не отпустило его».

_____________________________________________

Я закрываю книгу и кладу ее на тумбочку к изголовью кровати, рядом с собой; мне хочется почитать еще, но я знаю, пора спать. Все же – и это моя последняя мысль перед тем, как заснуть, – какой чудной человек все это написал? Странный, чудной человек.

Просыпаюсь я рано. Утро обещает еще один солнечный день, но разве можно доверять утру? Впрочем, мне все равно, какая мне разница, я всегда была равнодушна к погоде. Я готовлю на кухне свой утренний чай и думаю о том, что это первая ночь, когда я наконец-то хорошо спала. Мне ничего не снилось, и сейчас первый раз за долгое время я чувствую себя свежей и полной сил. Может быть, я выздоравливаю, а может быть, и тут я вспоминаю о книге, это она чьей-то чужой забавной мыслью успокаивает и заживляет меня.

Впрочем, все готово: и утро, и океан, и качалка на веранде, и даже чай, а раз все так удачно готово, я, как есть, в халате, спешу на веранду. Я приветствую океан, безумно-пенный сегодня, скорее «опененный», придумываю я слово, и мой взгляд и слух фиксируются на его шумном дыхании. Как же он красив, этот белый океан, думаю я.

Правда ли, что времени нет? – вспоминаю я вчерашний рассказ. Но тогда нет и прошлого. А ведь это прошлое привело меня к настоящему, к этому креслу, на котором мне так удобно сидеть, к этому дому, да и к этой книге тоже, с которой я так нелепо сейчас спорю.


Однажды в канун Рождества Стив пригласил меня на вечеринку, которую устраивала для своих сотрудников его кафедра. Мы ехали в машине, и я видела, как он меняется по мере того, как мы подъезжали. Его движения, обычно расслабленные, становились дергаными, лицо выглядело скованным, даже черный, строгий костюм сидел мешковато. Когда мы вошли в большой, освещенный яркими люстрами зал, я даже одернула край его пиджака, пытаясь придать тому более элегантную форму. Стив обернулся ко мне, и я обомлела, я бы не узнала его, если бы сейчас встретила на улице. Я сразу поняла: глаза! Они были подернуты, даже лучше сказать запеленаты, пленкой, прозрачной, конечно, но не пропускающей ни свет, ни глубину. Теперь это стали самые обыкновенные светлые глаза, ничего не выражающие, тусклые, равнодушные, я ежедневно встречала десятки таких глаз. Я знала, что Стив, мягко говоря, не в восторге от своей работы, но не настолько же?!

– Расслабься, – сказала я, – все в порядке.

– А что, заметно? – спросил он, глядя на себя в зеркало и пытаясь принять более расслабленную позу.

– Я вижу.

– Тебе, конечно, видно. А вот им ни черта. Я каждый день такой. – Он помолчал и добавил: – Как я это все ненавижу!

– Зачем же мы поехали? – спросила я.

– Нельзя было отказаться, – ответил он и повернулся ко мне.

– Не комплексуй. Ты не хуже, чем все остальные, – подбодрила я его.

– Ну да, спасибо, куда уж хуже.

Мы ходили от одной группы людей к другой, Стив здоровался, пожимал руки, но почти не участвовал в разговорах, отделываясь лишь односложными формальными ответами. В какой-то момент его остановил пожилой мужчина во фраке и стал что-то рассказывать, почти задыхаясь от удовольствия. Стив смотрел на собеседника своим новым, ничего не выражающим взглядом, и я видела, что он не слушает, хотя и послушно поддакивает, кивая головой. Мне стало скучно, и я отошла в сторону. Мужчины смотрели на меня, я с самого начала ловила их взгляды, бросаемые украдкой от жен; я действительно была как из другого мира, в обтягивающем платье, красивая, с веселыми глазами, полная жизни и юности.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 4.1 Оценок: 7

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации