Текст книги "Игра [Geim]"

Как, черт их возьми, они узнали, откуда Эйч Пи будет атаковать, понять было нельзя, но к этому моменту он уже перестал удивляться возможностям Игры. Вероятно, кто-то следовал за ним, когда он ехал на проверку местности, или же в телефон был встроен GPS-трекер. Как бы там ни было, результат превзошел все ожидания, и всего пару часов спустя Эйч Пи стал мистером Клип Недели, мистером Номер Один и «королем рок-н-ролла».

По ящику и в газетах эту историю мусолили минимум неделю, и он до колик смеялся над всеми экспертами, которые, наморщив лоб, высказывались по поводу того, кто устроил эту, как ее стали называть, «драму в Королевском сквере», и о предполагаемых мотивах этого человека.

По мнению одной вечерней газеты, это был правый экстремист, по мнению другой – наоборот, левый активист. Точка зрения зависела от политической ориентации самой газеты.

На телеканалах, напротив, больше обсуждали международный терроризм, а самый коммерческий из каналов, обратившийся к высокооплачиваемому эксперту, решился даже указать на некую новую сеть в Швеции, связанную с «Аль-Каидой».

Единственное, что объединяло всех этих высоколобых умников, закончивших миллион университетов, было то, что все они ошибались!

Причем катастрофически ошибались!

Никакого тебе заговора, никакой террористической сети и никакой политики! Просто это сделал он.

Одинокий стрелок. Исполнитель задания.

Хенрик Эйч Пи Петтерссон, настоящий мужик, миф, человек-легенда, и он поимел их всех разом! Среди тысяч крутых парней Игра выбрала именно его, разглядев в нем потенциал, оценив его таланты и выведя его самого на путь достижений.

А он в благодарность сделал шаг вперед и устроил такой офигенный кипеш!

От одной мысли об этом у него наступала сильнейшая эрекция!

Глава 07
Fair Game[40]40
  Честная игра (англ.).


[Закрыть]

Сучка-убийца!

Таких, как ты, не должно быть в полиции!

Листочек с этими словами ждал ее в личном шкафчике, и в первое мгновение, открыв дверцу, Ребекка испытала некоторое недоумение. Но затем реальность нагнала ее в своей безжалостности. Маленький листочек с полицейским логотипом в правом верхнем углу, идентичный своим предшественникам, был приклеен на край верхней полки.

Ребекка дотронулась до него, провела пальцами по поверхности и тихо повторила написанный красными чернилами. Круглый, почти детский почерк, но само послание невинным никак не назовешь. Надо бы просто избавиться от него: сорвать, смять и выбросить. Но она знала точно, что вскоре там появится новый. А почему бы и нет? Ведь там написана правда.

«Сучка-убийца»! Именно так ее назвала сестра Дага на похоронах. Бледная как мел Нилла, обнимая плачущую мать, тыкала пальцем и орала эти самые слова так громко, что разобрать их каждый слог могли абсолютно все.

«Это ты во всем виновата, маленькая сучка-убийца! Вы его убили, ты и твой чертов братец! Как вы посмели сюда явиться?»

В церкви наступила гробовая тишина. Даже священник пялился на нее, стоящую одиноко посередине прохода среди всех сидящих на скамьях, одетых в траур людей.

И Ребекка знала, что Нилла права.

Здесь ей нечего делать, абсолютно нечего, среди всех тех, кто оплакивал смерть Дага. Среди всех тех, кто больше всего на свете желал, чтобы он не лежал сейчас в гробу перед алтарем, а был бы жив. А она к ним не принадлежала. Она радовалась, да, представьте себе, радовалась тому, что Даг мертв, что он больше не может превращать ее жизнь в ад. В один прекрасный момент она чуть не крикнула им это в лицо. Что их возлюбленный сын, брат, внук, родственник или друг был не кем иным, как конченым уродом-психопатом. Мучителем женщин, насильником и тираном – одним словом, не человеком, а форменной свиньей, и что для нее это облегчение – да нет, просто счастье, – что в деревянном ящике теперь лежит не ее, а его изуродованное тело.

Но, естественно, она промолчала. Вместо этого чуть кивнула Нилле, повернулась на каблуках и вышла из церкви под устремленные ей в спину взгляды, оставляя за спиной свою прошлую жизнь.

Спустя два месяца Ребекка подала документы в Полицейскую академию. Схватив быка за рога и взяв другую фамилию в качестве тонкой защиты для своего нового «я», она взглянула, наконец, в глаза собственному страху. И со временем это новое стало в ней крепчать. Окрепло настолько, что в какой-то момент ей показалось, что никакая защита больше ей не требуется.

По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Потому что Нилла ошибалась только в одном.

Виновата была именно Ребекка, а не ее младший брат. Хенке не виноват, но наказали его.

«Это сделал я», – сказал он тогда полицейским, и они поверили. Она хотела возразить, крикнуть ему, чтобы он заткнулся, или просто объяснить, как на самом деле все произошло. Но тогда внутри у нее как будто все застыло. Как будто замершие, как на экране, последние секунды жизни Дага въелись ей в голову так, что не давали думать, говорить или даже двигаться. А затем этот паралич продолжался во время допросов, на суде, когда чертов адвокатишка завалил все дело. А она, всегда защищавшая Хенке, просто смотрела на то, как он все берет на себя. Как он защищает ее, а она, даже пальцем не пошевелив, позволяет ему это делать. Позволяет ему пустить под откос свою жизнь, будущее, возможности, и все ради нее.

На белом листочке всё – правда. Таких, как она, не должно быть в полиции. Поэтому она не стала его срывать.

Нилла занимала гражданскую должность в полиции Сёдертэлье, еще тогда, давно. Возможно, работает там до сих пор. И с той же вероятностью знакома с кем-то, кто знаком с кем-то… Ну, и пошли разговоры. В полиции работает огромное количество людей, но все-таки вполне ограниченное, а полицейские не меньше обычных граждан любят трепаться о других. Надо бы на самом деле позвонить Нилле, объяснить ей, кем был ее обожаемый старший братец. И раз и навсегда пресечь всю трепотню и косые взгляды. Набрать воздуха в легкие и наконец-то рассказать, что же на самом деле произошло в тот вечер и почему.

Ребекка и раньше прокручивала в голове эту идею, но всегда находила причину не звонить. А что, если момент наконец настал?

«Надо это обдумать, по-настоящему обдумать», – дала она себе честное слово, надевая бронежилет и застегивая рубашку.

Когда через несколько секунд Ребекка закрыла свой шкафчик, листочек висел на месте.

* * *

Да, остается только признаться в этом самому себе. Он разочарован, даже страшно разочарован! После минуты славы и взлета на место серебряного призера он ожидал новых заданий того же уровня, как то, с которым он недавно справился. Еще шанс оказаться в свете прожекторов, еще больше очков, любви и почитания на пути на самый верх.

Но вместо этого ему досталась пара дрянных заданий. Какой-то фигни, которую осилил бы любой недоумок с мозгом из двух клеток и карликовыми яйцами.

Сначала ему пришлось завести анонимный интернет-аккаунт и излить некоторое количество желчи на домашнюю страницу одной известной блогерши, что, как оказалось впоследствии, смысла особого не имело, потому что минимум пятьдесят других умельцев уже троллили ее блог. Очевидно, дамочка наступила кому-то на больную мозоль и продолжала делать это ежедневно, но зачем же расходовать его талант на такую мелкую ерунду?

Задание номер два было того же плана. Следовало позвонить на один телеканал и произнести угрозы в адрес известного телеведущего. Какой-то детский сад, к тому же принесший всего четыреста баллов, при этом он скатился в рейтинге на два места вниз. Тот поток обожания, что хлынул на него после дела в сквере, был перенесен теперь на какого-то вонючего козла. Этот тип больше вонял, чем приносил пользы. К тому же вскоре его сменил другой в качестве автора лучшего клипа недели; этот шут отличился тем, что запустил тортом, как оказалось, во всемирно известного бизнесмена, о котором сам Эйч Пи никогда и не слышал. Тупо, примитивно, даже близко не лежало с его собственным достижением.

В довершение ко всему начали заканчиваться бабки.

Еще немного, и ему придется принять предложение Манге попахать немного в компьютерной лавке, чтобы иметь возможность заплатить за квартиру.

Ему необходима новая миссия. Задание, отвечающее его умениям, адекватное его компетенции. И как можно быстрее, потому что это дерьмо его уже порядком достало!

* * *

– О’кей, «Альфа один», внимание!

Вахтола вошла в помещение, и шестеро телохранителей мгновенно умолкли.

– Назначения на сегодня, – коротко сообщила она. – Задания согласно следующему плану. Один плюс трое усилят охрану премьер-министра, он сядет в Бромме в двадцать сорок пять; а после инцидента в сквере мы работаем с двойной охраной.

Вся группа закивала в знак согласия. Никто не спорил с такой логикой после того взрыва, в который в буквальном смысле попала группа, охранявшая короля, на прошлой неделе.

– Бенгтссон, берешь с собой Крузе, Савича и Нурмен. Возьмите две обычные машины, у премьер-министра бронированная плюс еще одна машина охраны, так что в общей сложности – четыре. Канал связи «двадцать один».

Бенгтссон, жилистый мужчина за сорок с жидкими волосами, заместитель Вахтолы, только чуть кивнул головой.

– Отлично, тогда можете уже выдвигаться, – договорила Вахтола, и через пару минут альфовцы уже расселись по машинам.

Бенгтссон не стал заморачиваться и позволил им самим решить, как распределиться по автомобилям. Ребекка намеренно решила поехать с Крузе, плотным парнем из Гётеборга, служившим в «Альфе» с момента ее образования. С Деяном после инцидента на занятии по самообороне она так и не поговорила, хотя знала, что не мешало бы перед ним извиниться. Все-таки травма именно у него, а не у нее. Но по какой-то причине она этого не сделала, а теперь прошло уже слишком много времени.

Повязка у парня на носу говорила сама за себя, и он по-прежнему при любой возможности бросал на нее обиженные взгляды. Тоже мне, мачо!

Крузе же, наоборот, был скорее как добрый старший товарищ. Он не бросал на нее никаких особенных взглядов, как правило, говорил о своей жене и взрослых детях дома в Гётеборге, которых видел только во время отпуска. Ребекка как-то спросила его, почему он не найдет себе работу поближе к дому, а он в ответ только рассмеялся:

– Из телохранителей не уходят, Нурмен. И ты это скоро поймешь. К тому же Ирене бы не понравилось видеть меня неделями дома.

Они взяли из гаража обычный черный «Вольво S60» и поехали вслед за «Шевроле Субурбан», в котором были Бенгтссон с Деяном. Уже через четверть часа они прибыли в аэропорт «Бромма».

* * *

Наконец-то, вот оно!

Он уже почти перестал надеяться, стал подумывать, не завязать ли вовсе, а телефон толкнуть греку за приемлемые деньги, когда тот наконец-то замигал красной лампочкой.

Три дня в лавке у Манге – не так уж и плохо. Мыть полы, таскать кабель и играть все остальное время в «Варкрафт». К тому же пятьсот крон черным налом в руке, если позволяет выручка, – просто отлично!

А покупатели тоже весьма клевые. В основном ботаники, которым нужен совет по поводу разных гаджетов, – они смотрят Манге в рот, как какому-то гуру.

Во всех остальных отношениях Мангелито – лох и недотепа, но это за пределами его темного крошечного магазинчика, а тут он – босс и небожитель, крестный папа всех компьютерных фанатов, и, похоже, эта роль ему весьма по душе.

Очень даже классно, и оставалось признать, что имеет смысл пересмотреть собственное мнение о старине Манге. Парень, в общем-то, хорошо устроился и в том, что касается работы, и в том, что касается семьи.

Но сам-то Эйч Пи не из тех, кто будет сидеть на работе с десяти до шести. Разве он какой-нибудь стандартный лузер, которого устроит грязная работенка где-нибудь в «Макдоналдсе»? Ему нужно совсем другое, нечто, чего не приносили все предыдущие халтуры. Это должен быть вызов, азарт и, конечно, мать его, экшен!

«Надо было идти в работать в полицию!» – ухмыльнулся он про себя, мчась на соседском мопеде в сторону западных районов и ощущая, как внутри начинает бурлить то самое знакомое чувство. Похоже, его ждет что-то очень интересное.

* * *

Правительственный самолет приземлился в назначенное время, все шло по плану. До того, как настал момент выезжать из ворот по направлению к ангару, они успели быстро попить кофе с двумя штатными охранниками премьер-министра, которые встретили их в аэропорту, и договориться о порядке следования по маршруту.

В самолете были премьер, его помощница и два охранника. Они быстро загрузились в черную «БМВ» и выдвинулись в сторону резиденции. Впереди – Ребекка с Крузе на «Вольво», за ними – два штатных охранника в такой же машине, затем автомобиль с премьером, а замыкали кортеж Бенгтссон с Деяном на своем «Субурбане».

Врубили синюю мигалку и на полной скорости помчались в центр города.

* * *

На запад по Хурнсгатан, немного поторчал на светофорах в районе Хурнстюлл, затем дальше через мост Вэстербрун.

В отличие от его предыдущего подвига, это задание заключало в себе минимум деталей. Но это не очень беспокоило Эйч Пи. Ведь и работка в «Эн Ко», и задание на Биркагатан тоже были спланированы по принципу необходимого знания до того момента, как начиналась самая движуха. Все, что ему нужно было знать теперь, – это куда ехать и что делать. За все это он получит чертову прорву, а именно три тысячи очков! Если прибавить их к тем пяти тысячам двумстам, которые он уже сумел набомбить, то этого должно хватить, чтобы обойти «пятьдесят восьмого» и стать лидером уже сегодня вечером!

Эта мысль так его возбудила, что Эйч Пи чуть не впилился в ограждение моста.

«Ladies and gentlemen, we have a new leader, number one-twenty-eight!»[41]41
  Дамы и господа! У нас новый лидер, номер сто двадцать восемь! (англ.).


[Закрыть]

И его доска с комментариями станет длиной страниц в десять!

Эйч Пи, Мастер Игры.

Все, что от него требовалось, – приехать на площадь Линдхагенсплан и ждать новых инструкций.

У него уже практически стоит.

Сдерживаться нет сил!

* * *

Шоссе Ульвсундавэген проехали, затем Крузе изящно пробрался мимо светофоров на перекрестке с Дроттнингхольмсвэген, где простые «свенссоны»[42]42
  Так в Швеции называют простых законопослушных граждан, обывателей, ординарных представителей массы населения (Свенссон – одна из самых распространенных фамилий в стране).


[Закрыть] послушно уступили дорогу их мигалкам. Затем промчались по мосту Транеберйсбрун и съехали с него на площадь Линдхагенсплан.

Ребекка взглянула на часы: двадцать один час двенадцать минут. Если так пойдет и дальше, они выгрузятся в резиденции до половины десятого. Тогда после работы останется достаточно времени на тренировку. Мужики наверняка захотят поиграть в хоккей с мячом, как обычно. Придется, наверное, и ей присоединиться, хотя она не большая любительница командных игр. Но не отрываться от коллектива важнее.

* * *

О’кей, прибыл на место в 21.12, точно в назначенное время.

С западной стороны – площадь Линдхагенсплан, мост над Дроттнингхольмским шоссе, все точно по инструкции. К ней прилагался даже рисунок с картой, потому что там было несколько виадуков, и ему пришлось немного покататься кругами, чтобы приехать в нужное место.

Все-таки мопед – идеальная штука для таких вещей: просто развернулся на сто восемьдесят и покатил себе по обочине против потока, если вдруг заехал не туда. «Свенссоны», конечно, гудят из своих контейнеров и мигают дальним светом, но ему-то на них наплевать.

Сидя верхом на мопеде, Эйч Пи ждал инструкций. В нескольких метрах под ним проносились автомобили в сторону центра. Впереди высоко над головой парили два параллельных Эссингских моста с односторонним движением. Сильный шум транспорта заглушал звук работающего на холостом ходу мопедного мотора.

Ну и что теперь?

Красная лампочка замигала.

* * *

Они приблизились к опорам моста. За рулем был Крузе, поскольку он намного дольше на этой службе и, соответственно, у него было право первого выбора в вопросе разделения служебных обязанностей.

Ребекка сидела рядом на пассажирском месте. Она взглянула в боковое зеркало со своей стороны. Эскорт идет плотной колонной по левой полосе, скорость – сто, как и договаривались. Все штатно.

– Проезжаем мост Транеберйсбрун, дальше на Линдхагенсплан, – отчиталась она по радиосвязи в центр управления.

Если посмотреть направо и представить себе, что нет вот тех деревьев, то скоро она сможет увидеть свой дом.

Приближались виадуки над проливом Эссинге. Женщина, прищурившись, посмотрела на их темные очертания. Ей показалось, что там, наверху, на одном из мостов, кто-то стоит.

* * *

Сообщение гласило: «Найди пакет».

Он так и поступил.

Это оказался мешок для спортивной формы в синюю и белую полоску. Закрепленный с внешней стороны парапета и точно такой же, как Эйч Пи в свое время сшил себе в школе на труде. Даже тесемки того же цвета.

Прикольное совпадение. А его собственный, небось, висит до сих пор дома в шкафу, а в нем, поди, его старые футбольные бутсы. Наверное, уже года два, как он их не надевал. И вспомнить-то не мог, когда в последний раз пинал мяч. Позапрошлым летом или еще раньше.

Ощупал пакет. Тяжелый. Эйч Пи с нетерпением стал его расшнуровывать.

* * *

Да, совершенно точно, на одном из виадуков кто-то стоял, а там определенно никого находиться не должно.

Это магистраль, никаких пешеходов там быть не может. Похоже, Крузе никого не заметил, но он был сосредоточен прежде всего на транспорте, ехавшем в правом ряду. Уже поднося микрофон ко рту, Ребекка на полпути остановилась. Мост стремительно приближался, и она видела, как человек на нем начал двигаться. Инстинкты кричали, требуя объявить тревогу, распорядиться об остановке и развороте.

А что, если она ошибается?

* * *

Камень, здоровый каменюка килограмма на три-четыре. К тому же с острыми краями. Черный, твердый, приятно подержать в ладонях. Но вымазан в чем-то липком, из-за этого он его чуть не выронил. Эйч Пи переложил камень в левую руку, а правую вытер о джинсы.

Сердце выскакивало из груди. И что теперь?

Увидев приближающиеся по Дроттнингхольмскому шоссе голубые мигалки, он начал соображать, в чем дело. Переложив булыжник в правую руку, Эйч Пи осторожно нагнулся вниз.

Лампочка снова замигала. Он все правильно угадал.

Свет, включить камеры, мотор! Так подумал Эйч Пи перед тем, как кинуть камень вниз через парапет.

* * *

Либо Крузе ее не услышал, либо она закричала так поздно, что он уже не успел среагировать. Потому что вдруг грянул гром, как если бы молния попала в лобовое стекло, затем весь мир впереди окрасился в молочно-белый цвет.

Весь салон засыпало стеклом, Ребекка почувствовала, что жжет все лицо.

– Мать вашу! – услышал она крик Крузе. – Вашу мать!

Он инстинктивно вдавил свою огромную ступню в педаль тормоза и крутанул резко вправо, чтобы в них не въехал следующий вплотную за ними автомобиль эскорта.

Тот проскочил в волоске от них, но Крузе повернул так резко, что врезался в ограждение. Их «Вольво» отбросило назад на левую полосу так, что «БМВ» с премьер-министром пришлось предпринимать срочный маневр. Водитель резко взял влево, чтобы избежать, как уже казалось, неминуемого столкновения.

– Мать вашу! – Ребекка успела повторить слова коллеги, после чего Крузе сделал то, что сделал бы на его месте любой телохранитель.

Он отпустил педаль тормоза, вдавил газ в пол и резко повернул руль вправо. Передние колеса снова получили сцепление с асфальтом, и они стрелой убрались с пути машины с премьером, причем проскочили в миллиметре от треугольного разделителя, обозначавшего съезд на Линдхагенсплан, затем влетели прямо в ограждение со стороны парка.

Сильный хлопок, затем ощущение полета. Секунда в невесомости, в течение которой был слышан только шум двигателя.

Затем наступила темнота.

* * *

Вот это цирк!

Эйч Пи попал прямо в лобовое стекло и, посмотрев вниз с другой стороны моста, увидел, как «Вольво» бешено мечется между полосами. Машина чуть не влетела в другую с синей мигалкой, а затем круто рванула вправо, после чего впилилась в парапет, а потом кувырком полетела вниз, где и лежала теперь вверх колесами.

Он быстро включил передачу, пересек дорожное полотно и, встав на противоположной стороне моста, достал камеру и приблизил дымящуюся развалину, лежавшую внизу среди деревьев. «Вольво» застыл, и никакого движения там не наблюдалось. Похоже, совершенно смята крыша. Наверное, не очень прикольно сейчас там, в салоне!

Да ему-то какое дело?!

Потому что теперь он – номер один, Мастер Игры! «Миссия выполнена!» – в экзальтации повторял он про себя. Три тысячи баллов, мать их, и сверх того почти двадцать пять штук свежих крон на счете. Интересно, кто там ехал в этой тачке? Небось какая-нибудь шишка, но кто именно? Фиг с ним, стоит включить дома комп, и он все узнает. Надо скорее валить домой, чтобы насладиться народным ликованием!

Включив передачу и мельком взглянув назад через плечо, он рванул с места на проезжую часть.

Удар был такой силы, что его отбросило назад к перилам моста. Переднее колесо мгновенно превратилось в смятый ком. Его заклинило так, что Эйч Пи еле успел подставить руки, иначе, перелетая через руль, угодил бы носом в асфальт.

Он почувствовал, как разодрались об асфальт ладони, а предплечье пронзила жгучая боль, после чего повалился на спину. Шлем затрещал, дыхание перехватило.

Но он не отключился, не до конца, во всяком случае. Он слышал голоса, крики, видимо, того козла, который его сбил. Откуда, кстати, он взялся?

«Надо встать, – подумал Эйч Пи. – Нужно валить отсюда».

Но тело его не слушалось. Он даже не мог поднять головы. Казалось, она теперь из цемента, ею даже не повернуть и не пошевелить. Он стал инвалидом? Калекой?

Fuck, fuck, fuck!!!

Попробовал медленно разомкнуть челюсти, чтобы вдохнуть. Но в голове какая-то каша, а в глазах все как в замедленной съемке. Голоса все приближались, становились отчетливее.

– … этот придурок… что-то кинул… «Вольво» лежит внизу… позвонили в полицию…

Вдруг оцепенение прошло, Эйч Пи удалось глубоко вдохнуть.

Боль была повсюду. Голова, ноги, руки – все болело, и он был этому рад. Значит, не парализовало, что вполне логично.

Зрение тоже стало восстанавливаться, и уголком глаза он увидел несколько темных силуэтов, нагнувшихся над ним.

Где-то вдали выли сирены.

Эйч Пи попытался приподняться, на этот раз с большим успехом. Он протянул ладонь мужчинам, чтобы те ему помогли, но никто не пошевелил и пальцем. И тут он увидел голубую мигалку совсем рядом.

– Это он! – закричала одна из темных фигур, но Эйч Пи по-прежнему не мог сфокусировать взгляд, чтобы понять, кто это был.

С трудом встав на четвереньки, он почувствовал, что кто-то вдруг схватил его за руки, и в следующее мгновение он уже лежал лицом на капоте автомобиля.

– Спокойно, приятель, – сказал властный голос у него над ухом. – Ты арестован по подозрению в попытке убийства.

На несколько мгновений Эйч Пи показалось, что ему снова восемнадцать.