Текст книги "Рыцарь или трус"

– Это может быть, – сказала она куда более резко, чем хотела. – Довольно с вас и этого.

К лицу ее прилила горячая кровь. И Ясенка поняла, что краснеет. А Горин побледнел, несмотря на загар. Горло его дернулось.

– Тогда больше не о чем говорить. Знайте только одно, моя Ясенка, – в глубине своей души, которой только я могу коснуться, вы моя, и только моя. Для меня не будет другой женщины в этой жизни.

Затем он сделал то, что счел бы странным любой, кто не знал с детства, что некоторые люди обладают силой. Он поцеловал браслет, дохнул на него и вернул Ясенке. Ей показалось, что на мгновение браслет вспыхнул сильнее.

– Пусть между нами будет договор, – сурово сказал он. – Эта вещь связала нас, и это было предопределено, словно бы мой отец сам устроил наш союз. Если вы окажетесь в беде или я понадоблюсь вам, просто наденьте его и подумайте обо мне. Что бы ни разделяло нас, пусть даже целый мир или войско, с которым мне предстоит сразиться в одиночку, – я приду.

Она заглянула ему в глаза, чувствуя, что сейчас утонет в них.

– Я никогда не осмелюсь надеть его, потому что я всегда буду думать о вас. – Тем не менее она надела браслет. Он был непривычно теплым, даже сквозь рукав. – Вы открылись мне, и я не могу быть менее откровенной с вами. Да, я ваша и только ваша и знаю вас любовью сердца моего – но тело мое принадлежит другому. Если бы мы встретились раньше, хотя бы надень, на час… Но эти сожаления – для детей. Мы то, что мы есть, и я жена другого мужчины. Да, я люблю вас, но я люблю и уважаю и его тоже, и я многим ему обязана… я обязана ему жизнью. А он обязан мне своей. Но я не забуду вас. – Ей пришлось отвести взгляд. – Я… я не могу…

– Ясенка. – Он поцеловал ее пальцы. Снова все ее тело пронизала дрожь.

– Как же нам быть, если мы снова встретимся…

– Мы справимся, потому что мы должны. Не бойтесь неуместных выходок с моей стороны, а я знаю, что благородство вашего сердца не даст вам нарушить ваши клятвы. – И все же его тянуло к ней.

С видимым усилием он взял себя в руки, встал и помог подняться ей.

– Идемте, леди Ясенка, и если ваше недомогание прошло, позвольте проводить вас к самому счастливому из мужчин, вашему венчальному супругу, Оберну из Морских Бродяг. Если у него в душе есть хоть капля поэзии, он уже горько тоскует по своей жене.

С этими словами он повел ее туда, где Оберн по-прежнему веселился с друзьями, вложил ее руку в ладонь мужа, поклонился и исчез в толпе гостей.

7

Вдовствующая королева Иса сидела за столом, делая вид, что пишет письмо. На самом деле мысли ее блуждали далеко, и лишь отчасти внимание королевы принадлежало леди Маркле, расхаживавшей взад-вперед перед камином.

Маленький крылатый вестник принес с севера лишь смутные образы – казалось, все затянуто холодным туманом цвета грязного снега. Тем не менее Иса получила представление о собиравшихся там силах, пусть еще и не готовых выступить. И узнала еще одну, куда более любопытную вещь – что эти силы считают, будто бы их никто не видит. Она ощутила, словно кто-то испугался, когда она схватила Туманчика и вытрясла из него все, что он увидел. Иса решила, что это не просто совпадение, поскольку с того самого мгновения несвоевременный холод, окутавший Рендел, начал ослабевать.

Даже одно это еще раз показало, что Туманчик – бесценен. Конечно, зимние холода снова придут, но осознание того, что незримые, неведомые силы двинутся на юг не сразу, давало некоторое утешение. Однако неразумно было бы попусту тратить оставшееся им время. Королева взяла для себя на заметку, что надо магически усилить верность летуна только ей одной. То небольшое отклонение от курса, когда Туманчик вдруг свернул к телеге, в которой, как теперь понимала Иса, увозили Ясенку по дурацкому приказу Флориана… Маркла сказала что-то, и эти слова вывели королеву из раздумий:

– А вы видели, как этот нордорнский посланник обхаживал налгу принцессу-лягушку? Она вовсе не противилась, хотя всего час как была замужем!

– Я заметила, – кивнула Иса. На самом деле, когда Маркла заговорила об этом, перо в руке вдовствующей королевы дрогнуло, и на бумаге осталась мерзкая клякса. – Но ведь ничего непристойного не произошло. У тебя просто воображение разыгралось, Маркла.

– Возможно, вы не видели того, что видела я, – возразила леди. – Он держал ее за руку, и, судя по их виду, они вовсе не о погоде разговаривали.

– Ясенка была немного не в себе от усталости. Насколько я понимаю, она два дня даже не вспомнила о том, что надо бы поесть. – Иса глянула на Марклу, пытаясь понять, что таится за ее кляузой. Возможно, Маркла боится, что Ясенка с Оберном еще не по-настоящему муж и жена? Что Харуз может еще раз попытаться сделать ей предложение? Конечно, нет. Звуки, доносившиеся из их комнаты, когда Оберн чуть не на руках внес туда новобрачную, много кто слышал – из тех, кто полюбопытствовал.

– Не в этом дело. Мне кажется, что не будь той маленькой интерлюдии, – она хохотнула, и даже Иса улыбнулась, – она тут же сбежала бы с ним.

– Горин. Он унаследовал титул отца, и он королевской крови. В некотором отношении было бы лучше, если бы мы не поспешили выдавать Ясенку замуж, но теперь уже поздно. И Нордорну мы сейчас нужнее, чем они нам. Не то что Морские Бродяги.

Маркла фыркнула:

– Нам? Морские Бродяги? Чушь какая!

– У Рендела нет военного флота, – напомнила Иса. – Раньше он нам и не был особенно нужен. Нам хватало торговых кораблей. Но есть такие вещи, которых даже ты, моя королева шпионов, не знаешь. В северных туманах затаилось зло, и если нам удастся задержать его, отправив против него Морских Бродяг, – тем лучше. Они и прежде с ним сражались, и кое-кто эти сражения пережил. Так сказал мне их главный вождь Снолли.

Маркла потупила голову:

– Простите, мадам. Боюсь, мои мысли так заняты милордом Харузом, что я забываю обо всем остальном. Но вы должны признать, что эта встреча Горина и Ясенки весьма подозрительна.

– Только для тех, кто заметил и кто в этих делах разбирается, – ответила Иса. – Думаю, кроме нас с тобой, таковых не наблюдалось. – Однако она была вынуждена согласиться, что Маркла права. Между этими двумя возникла некая напряженность, нечто большее, чем обычно ощущается между невестой и простым гостем на свадьбе. Можно было подумать, что Горин – жених, который слишком поздно пришел требовать своего.

Иса сидела очень спокойно, погрузившись в размышления и поглаживая Кольца указательным и большим пальцами. Маркла была права – эти двое вели себя как новобрачные, словно Оберна вовсе не существовало. Значит, между ними пробежала какая-то искра. Но как бы получше использовать эти сведения?

Несколько мгновений королева обдумывала возможность отменить брак Ясенки и Оберна и вместо него сделать мужем Ясенки Горина. Но потом отбросила эту мысль. Дело сделано, да и в Морских Бродягах Рендел нуждается больше, чем в Нордорне. По крайней мере, пока. Пусть все остается как есть. Но кто знает, что таит будущее?

Вдовствующая королева заговорила, повинуясь наитию:

– Оставь все мечтания о браке с графом Харузом.

Маркла в ужасе посмотрела на нее:

– Мадам! Может, вы думаете, что я не ровня ему? Но заверяю вас, я благородной крови, по крайней мере с отцовской стороны. К тому же я слышала, что другая леди, – она особенно подчеркнула это слово – «другая», – заболела и умерла.

Иса прекрасно знала, что имеет в виду ее королева шпионов. Сделав над собой усилие, она сохранила бесстрастное выражение лица. Значит, настоящей Марклы из Валваджера больше нет на свете, так что нечего опасаться, что она вдруг появится здесь. У ее королевы шпионов длинная рука, и даже если она сделала это не сама лично, найдется много народу, готового убить за деньги. Иса решила подсластить пилюлю.

– На время, конечно же. Короче, возьми себя в руки. Любовница в любом случае имеет больше власти, чем жена. Уж ты-то должна это знать.

– Да, мадам. Но все же…

– Я знаю. Знаю. Только слушайся меня. Как я смогу посылать тебя туда или сюда за сведениями, которые может добыть только моя королева шпионов, если ты будешь намертво привязана к Харузу? Нет, поверь, твоя судьба – не замужество. Пока нет.

К облегчению Исы, ее собеседница вроде бы не собиралась спорить. Она потупила взгляд и присела в глубоком реверансе.

– Я повинуюсь моей королеве, – сказала она. – Ибо я знаю, что когда-нибудь, в должное время, я буду вознаграждена за мои труды.

– Не сомневайся, – сказала Иса, с трудом совладав со своим голосом, поскольку в ее тоне готова была прорваться угроза наглой особе. – Ты будешь очень хорошо вознаграждена.

Оберн предлагал тут же уехать из Ренделшама в замок Новый Волд.

– Это дом твоих предков, – говорил он Ясенке, – и ты должна жить там, а не в этом гадюшнике, полном придворных, шпионов, послов и всякой знати.

У Ясенки упало сердце. На мгновение она подумала, что Оберн имеет в виду Горина, что кто-то донес ему о том, что он видел ее с нордорнским вельможей вместе на пиру в честь свадьбы. Но в поведении Оберна не было и следа притворства. Он просто перечислял все неприятные ему стороны придворной жизни. Ей они тоже были неприятны.

– Да, – сказала Ясенка, – я тоже давно там не была. – Придется смириться с тем, что она просто сменит одну каменную клетку на другую. То, что она уедет туда, где никогда не сможет хотя бы издали увидеть Горина, надо воспринимать как благо. Оберн ей муж, она должна быть верна ему, должна ему доверять и верить в него. Нет, лучше быть подальше от тех мест, где все будет ей напоминать о мужчине с медовыми волосами, при одном взгляде на которого (даже издали, через весь огромный Большой Зал замка Ренделшам) у нее сердце подступало к горлу. Ясенка сурово сказала себе, что Горину никогда не будет места в ее жизни и что она должна забыть о нем как ради него, так и ради себя.

Если бы только она могла так же приказывать своим снам… По ночам она бродила с ним рука в руке по незнакомым местам, и они полностью растворялись друг в друге, и говорили о вещах, о которых она наяву не могла вспомнить. Когда наступало утро, Ясенка едва удерживалась от желания покинуть супружеское ложе и убежать к мужчине, которого она искренне любила… а ведь ей бы следовало стыдиться подобных желаний…

– Когда мы едем? – спросила она Оберна. – Может, на этой неделе?

– Вижу, тебе тут тягостно не меньше моего, – ответил он. – Хорошо, на этой неделе уедем, если хочешь. Прикажи Эйфер укладывать вещи, а я найму повозку для них.

Ясенка охотно занялась сборами, помогая Эйфер укладывать вещи. Горничная, конечно же, поедет с ними, как и Латром и несколько его солдат, которые решили вместе со своим бывшим сержантом попытать счастья среди Морских Бродяг.

Когда Ясенка пришла прощаться с королем Флорианом, вдовствующей королевой и всем двором, она заметила, что и король, и его мать не особенно горюют о ее предстоящем отъезде. Ну, она и не ждала ничего такого. На самом деле Ясенка была даже рада, что Флориан не препятствует ее отъезду, – а он ведь мог это сделать просто ради извращенного удовольствия поступать всем назло. Он вполне был способен на злодейство из чистой любви к искусству.

– Будь уверена – твои апартаменты в замке всегда в твоем распоряжении, если захочешь приехать погостить, – сказала ей вдовствующая королева. Лицо ее при этом оставалось совершенно бесстрастным, и Ясенка не могла понять, о чем та на самом деле думает.

Флориану было просто все равно, хотя его супруга, королева Раннора, тепло пожала руку Ясенке.

– Я хотела бы подружиться с вами, — сказала она. – Но возможно, вы будете часто навещать нас.

– Да, ваше величество, – отвечала Ясенка, приседая, как ее учили. – Знайте, я всегда буду вашей подругой, если вы того пожелаете.

– Тогда решено, – ответила Раннора и прижалась щекой к щеке Ясенки. – Подруги навсегда.

Харуз и Маркла официально попрощались с ней, и Харуз поцеловал ей руку.

– Всегда помните ваш древний девиз, – сказал он, показывая на ожерелье, которое сам подарил ей и которое она теперь носила открыто. – «Нет огня – нет пепла»11
  Игра слов. Ash – и «пепел», и «ясень». Девиз можно понимать и как «Без огня нет Ясеня»


[Закрыть]. А без Ясенки огня станет при дворе намного меньше.

Она восприняла это как обычный комплимент. Но труднее всего ей оказалось прощаться с лордом Ройансом.

– Вы сильно заинтересовали меня, леди Ясенка из Дома Ясеня, а ныне – владычица Морских Бродяг, – сказал он ей. – Вы и ваш отважный супруг. Не оставляйте двор слишком надолго.

– Мы будем встречаться так часто, как я смогу, – ответила Ясенка. Затем, поддавшись порыву, она поцеловала седого придворного в щеку. Он улыбнулся ей в ответ, и, что замечательно, в его улыбке не было и намека на холод.

Затем они с Оберном уехали со своей маленькой свитой, куда меньшей, чем полагалось бы при ее ранге, но ей и этого было более чем достаточно. Она пыталась ехать бок о бок с Оберном, но он всегда выезжал на полкорпуса вперед. Как только она хотела догнать его, он нарочно пришпоривал коня. Латром и его люди несли охрану. Предводитель Снолли со своими людьми уехали несколько недель назад, и пыль от копыт их лошадей уже давно осела. Солдаты тянули жребий, кто будет править повозкой, поскольку в ней ехала Эйфер со всеми сундуками и коробками, и все солдаты пытались добиться ее внимания.

Хотя болотные люди по-прежнему порой совершали набеги на земли за Пограничной рекой, путешественников никто не потревожил. Возможно, вид хорошо вооруженных солдат Латрома отбивал охоту у любого разбойника. А зрелище молодой жены, открыто ехавшей рядом с мужем, заставлял людей улыбаться и желать им счастья.

Ясенке была интересна страна, по которой они путешествовали. Дорога вилась среди низких холмов, и когда они добрались до развилки, где повернули на восток, Оберн сказал ей, что теперь они едут по землям, прежде принадлежавшим Дому Ясеня.

– Мы пересекли реку Рендел возле замка Крагден и будем пересекать ее еще раз, неподалеку от того места, где она впадает в море. Когда мы доедем туда, мы увидим башни Нового Волда, который некогда был Яснекрепостью.

– Значит, наш дом вблизи моря?

– Да. И слишком близко к Трясинной земле. Когда мы впервые приехали туда, эти черти сидели за Пограничной рекой и не высовывались. Теперь мы то и дело натыкаемся на них в полях, где пытаемся вырастить ячмень на зиму, так что приходится охотиться на них.

– Может, я смогу поговорить с болотными людьми, и они перестанут нападать на вас. На нас.

Оберн пожал плечами:

– Мысль хорошая, но, боюсь, пользы будет мало. Если ты пойдешь в Зловещую Трясину, они просто украдут тебя… как уже кое-кто сделал однажды. – Он рассмеялся. – Но по другой причине.

Сердце Ясенки замерло – она подумала о Горине. Но затем поняла, что Обери говорит о ее сводном брате. Она улыбнулась, но муж не ответил ей тем же.

– Мы видим все больше земель, где посевы выросли поздно, – сказала она. – Те укрытия, о которых ты говорил, должны помочь. Может, грядущая зима будет вовсе не такой суровой, как думают твои люди.

– Поначалу мы боялись, что это сама земля отвергает нас. Но холод немного ослаб.

Это было так. Когда они доехали до полей, то увидели на них зеленую поросль почти до колена, причем без каких-либо укрытий, словно земля пользовалась последним моментом. Да и воздух был довольно теплым, так что Ясенка сняла меховой плащ и набросила поверх дорожного платья легкую накидку.

– Будем надеяться, что так и останется.

«Разве, – думала она, – нам больше не о чем говорить, кроме как о погоде да посевах?» То, что он шептал ей на ухо по ночам, когда они думали, что остальные спят, он никогда не повторял при свете дня. Но откуда такая холодность? Куда делись те дни, когда они были вместе и всегда находили тему для разговора? Неужели он вел себя с ней как влюбленный только тогда, когда нуждался в проявлении любви к себе?

Горин…

Нет! Ясенка решительно отбросила эту мысль. Она должна забыть о нем. Горин мертв для нее. Ее жизнь – впереди. В конце этой дороги, в Новом Волде. С Оберном. С ее мужем.

Первые дни в Новом Волде слились для Ясенки в единое целое. Ей отдали в распоряжение целую башню, и Эйфер устроила ужасную суету и беготню, перенося в нее вещи Ясенки и устраивая все по своему вкусу. Горничной не нравилось, как расставлена мебель, и сначала все переставили так, потом эдак, и Ясенка просто сбежала, пока все не кончилось.

К своему ужасу, Ясенка обнаружила, что Оберн не собирается проводить с ней каждую ночь. Порой он предпочитал отправиться куда-нибудь еще.

– Таковы обычаи Морских Бродяг, – сказала одна из женщин, приставленных к ней. – В конце концов, если они будут привязаны к женской юбке, то как они смогут уходить в море и добывать для нас золото? Но ты не бойся, леди. Сейчас год близится к концу, а нам еще надо подготовиться к зиме. Он часто станет бывать у тебя зимой, и твоя постель не остынет. – Она хихикнула и выставила вперед свой живот. – Ему много с чем надо разобраться. Кстати, многие наши девушки ко времени свадьбы уже ходят с животом. Так легче всего получить мужа.

Прочие женщины рассмеялись следом за ней.

Ясенка подозревала, что это не совсем шутка. Окно ее спальни выходило на гавань, за которой виднелось пятно голубой воды, которую она помнила с тех пор, как выбралась из пещер, убегая от гигантских птиц, живших на краю Зловещей Трясины. Тогда она и нашла Оберна, раненого, нуждавшегося в помощи. Окно было забрано крепкими ставнями, и его можно было затянуть промасленной кожей, – да вскоре и придется так сделать, думала Ясенка; приятный ветерок с моря мог со дня на день смениться ужасным штормом. Она была рада, что ее постель была завешена тяжелым шерстяным пологом, чтобы не впускать туда холод, и что на каждом этаже башни есть камин.

Как-то раз во время всей этой суеты с устройством в башне в первый месяц ее жизни в Новом Волде, в тот момент, когда Ясенка доставала из корзин платья и разглаживала складки, вошел Оберн с хорошеньким мальчиком лет десяти.

– Я хотел бы, чтобы ты кое с кем познакомилась, – сказал он Ясенке. – Это Рохан.

– Желаю вам тепла и светлого дня, леди, – сказал мальчик. Он неуклюже поклонился, и Ясенка улыбнулась. Его явно только что научили кланяться.

– И тебе доброго дня, – сказала она. – Ты Морской Бродяга?

– Еще нет, леди, но когда-нибудь им стану. – Он посмотрел на Оберна. – Я хочу быть таким, как мой отец.

Ясенка ошеломленно уставилась на Оберна. Только сейчас она заметила сходство между ними. Те же волосы, те же глаза.

– Отец? Ты хочешь сказать…

– Да, – гордо ответил Оберн. – Рохан – мой сын.

Фраза, которую Ясенка слишком часто слышала по приезде в Новый Волд, когда она пыталась сделать что-нибудь хотя бы чуть-чуть по-своему, снова прозвучала у нее в голове: «Это не в обычае Морских Бродяг». Иногда ей казалось, что причешись она по-другому, и снова услышит эти слова. Как и во время своего пребывания в Крагдене, она старалась приспособиться к такой жизни. Одним из обычаев, о котором она успела узнать, было то, что мужчины мало обращали внимания на своих детей. И все же – перед ней стоял Оберн со своим сыном.

– Я… я не знала.

– Теперь знаешь. Рохана воспитывала Дагдья.

– Дагдья, – онемевшими губами произнесла Ясенка.

– Да, она чудесная воспитательница. Когда моя мать умерла от чумы, Дагдья взяла на себя всю заботу обо мне и, думаю, справилась неплохо. Надеюсь, что Латром тоже станет одним из его наставников. – Оберн улыбнулся сыну. – Я хотел, чтобы вы познакомились. Надеюсь, вы станете добрыми друзьями.

– Конечно, – тихо сказала Ясенка. Воспитание чужих детей, видимо, тоже было обычным делом среди Морских Бродяг.

– Я тоже надеюсь, что мы будем добрыми друзьями, леди. – Рохан снова поклонился и пошел к двери следом за отцом.

У Ясенки внезапно подломились колени, она села. Почему Оберн раньше не сказал ей, что у него есть сын? Может, подумала она, и это тоже не в обычаях Морских Бродяг. Они мало обращают внимания на своих детей – по крайней мере, мужчины, да и о женах своих они не очень-то думают. Это она уже сумела понять за то недолгое время, что успела прожить в Новом Волде.

Она положила руку на живот. Может, положение дел хотя бы немного изменится, когда она родит ребенка?

– Оберн, я должна поехать в Трясину!

Этот спор шел уже несколько дней, и Ясенка поняла, что Оберн все так же против этой поездки, как и тогда, когда она впервые заговорила об этом неделю назад.

– Это ни к чему, – снова отвечал он. – Просто у тебя в голове каша, как и у всех женщин, что носят первого ребенка. Я пришлю Дагдью поговорить с тобой.

– Я говорила с Дагдьей, и даже ей пришлось согласиться, что тут она ничем помочь не может, что она с таким не встречалась. Я хочу поехать в Трясину. Я хочу к Зазар. Она мне почти как мать, и в такое время… – Ясенка крепко сжала губы. У Оберна на лице было то самое непроницаемое выражение, которое означало, что дальше говорить с ним бесполезно. В голове у нее начал созревать некий план.

– Ладно, – сказала она. – Я еще раз поговорю с Дагдьей, хотя не думаю, чтобы из этого что-то вышло.

– Женщины рожают с начала мира, – сказал Оберн. – И даже если этот ребенок твой, он ничем другим от остальных не отличается.

Она заметила, что он не сказал «наш», но не стала заострять на этом внимания. Хотя он и любил ее – а она была уверена, что на свой лад он ее любит, – он был Морским Бродягой. И теперь, когда он снова очутился среди своих, вполне естественно, что он и вел себя как они.

Четыре месяца прошло с тех пор, как она понесла, но в животе у нее был холод, хотя там должно было быть тепло, а сейчас ребенку уже пора бы и шевелиться… Но Ясенка ощущала лишь тупую тяжесть. А еще она чувствовала странное недомогание, которого не бывает, как она знала, у беременных. Она почти не испытывала утренней тошноты, от которой страдало столько женщин. Тем не менее у нее не было ни аппетита, ни бодрости. Когда она как-то раз взяла маленькую рубашечку, которую шила для будущего младенца, у нее вдруг пропало желание работать. Она хотела только лечь в постель, ни о чем не думать, ни к чему не готовиться, умереть…

Нет! Если об этом думать, так оно и выйдет.

Поначалу Ясенка не слишком обрадовалась тому, что у нее будет ребенок, но потом ее настроение изменилось. Новая жизнь и дитя наверняка сделают их с Оберном ближе. И ей будет чем заняться, не думать о том, кого она поклялась забыть.

Ясенка старалась сдержать свою клятву. Но Горин по-прежнему являлся к ней в снах, хотя уже не улыбался, скорее на его лице отражались тяжкие заботы. Иногда он говорил, но слова звучали неразборчиво, понять их было трудно… и все же Ясенка понимала: Горин полагал, что ей нужна помощь, которой даже он дать не может.

Неужто и она сама вот так же приходит к нему во сне? Но как же еще он мог узнать, что с ней не все в порядке?

Ясенка отбросила эту мысль. Возможно, позже, когда она доберется до Зазар и мудрая женщина все уладит, она решится подумать об этом. Но пока ей следует сосредоточить все свои мысли и те силы, что еще остались у нее, на самой насущной задаче: ускользнуть из Нового Волда и в одиночку отправиться в Зловещую Трясину.

Однако придется довериться Эйфер. Когда Ясенка сказала девушке о своих намерениях, та кивнула, хотя и нахмурилась.

– Да, леди, я все понимаю. Вы хотите повидать свою приемную мать, особенно сейчас. Но лорд Оберн разве не имеет права просить вас поговорить с Дагдьей?

– В меру своего понимания, да. Но женщины Морских Бродяг крепкие, и, сдается мне, Дагдья никогда не видела женщины в такой тягости, как я сейчас. – Ясенка достала пару штанов, которые она стянула из сундуков Оберна. – Болотные женщины другие. Многие из них плохо сложены или имеют другие недостатки. Многим тяжело дается вынашивание детей. Не раз я бывала у хижины Зазар, когда она давала женщине зелье, помогавшее изгнать из ее чрева мертвое дитя. Она всегда прогоняла меня, но я все же знаю об этом.

– Леди! – поднесла руки ко рту Эйфер. – Не говорите так…

– Я должна смотреть в лицо правде. У меня холод там, где должно быть тепло. Если дитя не мертво, то тогда я сама наверняка умру, причем скоро, если никто не позаботится обо мне. Я должна отправиться к Зазар.

– Значит, вы туда поедете. И я вам помогу, хотя все это пугает меня до обморока. А вдруг какие болотные твари сожрут вас? Или хуже? Я слышала тут всякие рассказы, и страшные. Я пойду с вами.

Ясенка пожала руку девушки в знак благодарности за верность.

– Мне сразу полегчает, как только я отправлюсь к Зазар, от одного этого полегчает. Я знаю Трясину, а ты – нет. Оставайся здесь. Ты только помешаешь мне.

– А я что, в розовом саду родилась, что ли? Я смогу позаботиться о себе, да и вы со мной, если что.

Ясенка снова запротестовала было, но горничная уперлась, и наконец Ясенка сдалась.

– Ладно, – сказала она. – Но тогда добудь себе штаны. Если придется спасаться бегством, юбки тебе только помешают.

Эйфер усмехнулась:

– Через час буду готова. И возьму с собой узелок с едой. Отправимся, как только скажете.

В душе Ясенка была рада компании, хотя и беспокоилась за девушку. Она быстро переоделась в штаны и рубашку Оберна. Одежда была ей велика, но она затянулась поясом, застегнув его поверх холодного комка в животе, и подвязала штанины и рукава у щиколоток и запястий. Покончив с этим, она почувствовала, что готова в путь, хотя ей не хватало защитных пластин на ногах, которые она всегда носила в Трясине. Она заплела косы и набросила поверх капюшон, как и Эйфер. Возможно, часовые на стенах Нового Волда сочтут их за подростков, что идут по какому-то делу.

Ясенка знала тропинки на Болотах, по которым можно было добраться до хижины Зазар без особых трудностей. То есть они не наткнутся на ядовитых змей или глубинных жителей – огромных лапперов вроде того, что чуть не сожрал ее однажды. В тот день им так же хотелось живой плоти, как Трясине – мертвой. Трясина проглотила одного из трех молодых болотных жителей, которые преследовали ее более с чем недобрыми целями. Ясенка порылась в своей шкатулке с драгоценностями и достала кусочек отполированного временем дерева и еще несколько вещиц, спрятанных под обивкой. Она поднесла деревяшку к носу – дерево до сих пор хранило острый запах. Это был проводник. К несчастью, она настроила его на Галинф, разрушенный город в северной части Трясинной земли, где Зазар оставила ее в хранилище мудрости, – а другого у нее не было. Она не успела перенастроить проводник на хижину Зазар до приезда Оберна и до того, как Харуз забрал ее из Трясины. Ясенка положила кусочек дерева обратно в шкатулку. К тому времени, как она была готова, вернулась Эйфер, уже одетая в дорогу, с узлом, из которого доносился запах свежевыпеченного хлеба.

– Я стянула каравай с полок, где они остывали, – весело сказала она. – Ну, и еще немного холодного мяса, чтобы не жевать пустой хлеб. Еще у меня есть фляжка эля, а также бутылка воды и половина сладкого пирога. – Она закинула узел за спину. – Ну, под плащом это сойдет за горб.

– Молодец, – сказала с улыбкой Ясенка. – Тебя не узнать. Оберни ноги ремнями, как я, а то в Трясине водятся твари с ядовитым жалом. Но поторопись. Нам пора выходить. Я хочу добраться до Трясинной земли до ночи.

– Лучше бы нам добраться до хижины Зазар до ночи, – сказала Эйфер, быстро обертывая ноги кожаными полосами. Надо сказать, ее не пугало предстоящее приключение. – Сдается мне, если мы пойдем быстро, то успеем.

– Если повезет, то до темноты мы там будем. А если нет, то на островках в Трясине есть растения, из которых можно развести огонь. – Ясенка достала из шкатулки еще одно сокровище из ее прежней жизни. – А если и это не удастся сделать, я попытаюсь спрятать тебя в тени вот этой штуки.

Эйфер с некоторым сомнением посмотрела на круглый камень с дырочкой, чтобы носить его на ремешке.

– Это оружие? Его бросают во врагов? Ясенка рассмеялась, не зная, как объяснить магию.

– Нет. Он производит шум, когда я раскручиваю его над головой. И окутывает меня тенью. Это не раз помогало мне ускользнуть от опасности.

– Тогда будем надеяться, что он укроет нас обеих. Ну что, пошли?