Текст книги "Опьяненные гавайским солнцем"

Глава 2

На следующее утро Пейдж проснулась задолго до рассвета. Разница во времени с ее родным Сан-Диего была всего три с половиной часа, но Пейдж почти не спала, потому что долгие ночные дежурства перед отлетом на Гавайи нарушили биоритмы ее организма. Устав бороться с бессонницей, она поднялась с кровати и, одевшись, спустилась вниз с фотокамерой в надежде сделать несколько красивых снимков восходящего солнца.

Отель еще не проснулся и был погружен в полутьму. На пути ей попадались сотрудники отеля, готовившиеся к новому рабочему дню, но она не встретила никого из отдыхающих.

Даже кафе еще не было открыто. Но Пейдж не расстроилась по этому поводу, потому что доктор запретил ей пить кофе.

Хотя недавно ей захотелось выпить чего-нибудь покрепче этого бодрящего напитка. Смерть дедушки стала для нее настоящим ударом. А до этого Пейдж оказалась вовлеченной в неожиданно страстные отношения с мужчиной по имени Уайетт. Он занимался ландшафтным дизайном поместья ее дедушки. Пейдж никак не ожидала, что такой привлекательный мужчина обратит на нее свое внимание. У него были растрепанные белокурые волосы, загорелое тело и сильные руки, а его голубые глаза пронзали Пейдж насквозь. Ухаживания Уайетта оказались приятным разнообразием после того, как ей все время предпочитали Пайпер, ее старшую сестру-красавицу.

Пейдж прекрасно понимала, что не отвечала запросам большинства мужчин, и дело тут не в самооценке. Она была худощавой, ни бедер, ни пышной груди. Ее лицо было угловатым, а кожа бледной, как у призрака, несмотря на то что она жила в солнечном Сан-Диего. Работая в госпитале, Пейдж не оставляла времени на личную жизнь, и внимание Уайетта было для нее словно глоток свежего воздуха. Пока ее мечты не превратились в кошмар: повстречавшись с Пейдж два месяца, Уайетт бросил ее ради Пайпер. А месяц спустя Пейдж узнала, что беременна от него.

Она работала медсестрой и знала все о предохранении, но все равно забеременела. Теперь Пейдж чувствовала себя полной идиоткой, потому что чувства Уайетта казались ей такими искренними. А затем он бросил ее, и с тех пор она не разговаривала со своей сестрой.

А потом умер дедушка, и ей пришлось отвлечься от собственных проблем. До появления ребенка оставалось примерно шесть месяцев, тогда как исполнение последней воли дедушки было вопросом, не терпящим отлагательств.

Конечно, рано или поздно ей придется рассказать правду о своей беременности. Нужно будет снять квартиру и обустроить там детскую комнату. А еще придется сказать начальству о грядущем декретном отпуске. А пока Пейдж хранила свою новость в секрете; единственным, кто знал правду, был ее доктор.

Мысли роились у нее в голове, но как только Пейдж ступила на теплый белый песок, ее тревоги тут же улетучились. Она ничего не говорила дедушке о своем неудачном романе с Уайеттом, но тот, похоже, догадался, что его внучка несчастлива. Его последний подарок оказался очень своевременным.

Держа в одной руке сандалии, а в другой фотокамеру, Пейдж брела по берегу океана. Небо понемногу светлело. Ее обогнали несколько человек, вышедших на утреннюю пробежку, а у кромки воды появились серфингисты, натягивающие свои гидрокостюмы, готовясь оседлать волну. Начинался новый день.

Пейдж шагнула в воду и позволила холодной волне лизнуть ее голые ступни. И тут началось волшебство. Восходящее солнце окрасило небо в восхитительные оттенки синего, розового и багряного цветов, а на горизонте черными силуэтами вырисовывались пальмовые деревья и лодки, пришвартовавшиеся в гавани.

Пейдж сделала несколько фотографий и повернула к отелю. Служащие выносили стулья и раскладывали полотенца вокруг бассейна. Теперь на берег высыпало большее количество народу. Некоторые неспешно прогуливались, остальные сидели на лавочках и с чашечками кофе в руках любовались восходом солнца.

Пейдж стряхнула песок со ступней и, надев сандалии, пошла по дорожке, ведущей через густую листву, обратно в номер. Но оказалось, что она пошла не в том направлении и очутилась на какой-то зеленой лужайке, за которой виднелась песчаная лагуна, где отдыхающие могли поплавать на лодках или заняться подводным плаванием.

Она заметила владельца отеля, который стоял неподалеку со своей собакой-поводырем. Пейдж почти не узнала Мано, одетого в джинсы и футболку. Она определенно не ожидала увидеть его снова. На протяжении всего вечера Пейдж прокручивала в уме их столкновение у лифта. Стоило ей взглянуть на него, как ее щеки запылали от смущения, а по телу прокатилась дрожь от воспоминания о его невинном прикосновении. Ее тут же потянуло к нему, но она видела этого человека впервые в жизни и считала такую реакцию неприемлемой. Может, все дело в том, что она беременна, и ее гормоны сходят с ума в этом райском уголке. Только Пейдж пролежала всю ночь без сна, потому что все ее мысли были заняты привлекательным владельцем отеля.

Она посмотрела на его мускулистое тело. Несмотря на то что этот мужчина был незрячим, он хорошо знал дорогу в спортзал. А еще Пейдж заметила на его левом запястье какую-то татуировку, и ей тут же захотелось прикоснуться к ней.

Но лучше держать себя в руках, потому что в последний раз, когда она поддалась своему желанию, все закончилось тем, что она забеременела и осталась с разбитым сердцем. Конечно, в этот раз она не смогла бы забеременеть, но могла выкинуть еще какую-нибудь глупость.

Пейдж хотела развернуться, чтобы отправиться на поиски дорожки к своему номеру, но увидела, что ее заметил Хоку. Дружелюбный Лабрадор яростно завертел хвостом, и Мано тут же заметил перемену в поведении своей собаки, поэтому Пейдж пришлось дать знать о своем присутствии.

– Доброе утро, Пейдж, – поздоровался Мано.

– Доброе утро, – ответила она, подойдя ближе. – Откуда вы узнали, что это я?

– На вас те же сандалии, что и вчера. Они издают характерные звуки, когда вы шагаете. А еще я почувствовал ваш запах.

Она нахмурилась и попыталась незаметно понюхать свои подмышки. Пейдж еще не принимала душ, но ведь не могла она пахнуть так ужасно. Или могла? Надо же, Пейдж мечтала о соблазнительном владельце отеля, а он сделал замечание по поводу ее дурного запаха. Теперь она отправится прямо в ванную и натрет каждый миллиметр своего тела кокосовым мылом, подарком отеля.

– Расслабьтесь, – добавил Мано, когда она не ответила. – Это не плохой запах, а просто выразительный.

– Хвала небесам, – облегченно выдохнула Пейдж.

Мано расплылся в белозубой улыбке, и она подумала, что красавчик Уайетт сильно проигрывает по сравнению с этим невероятно привлекательным мужчиной. Мистер Бишоп прятал глаза за солнцезащитными очками, а одну из его бровей пересекал шрам, благодаря чему он казался каким-то древним воином или хулиганом из банды байкеров, но никак не владельцем шикарного отеля. При ближайшем рассмотрении его татуировка оказалась своеобразным узором из черных треугольников, что закрепило в подсознании Пейдж его образ плохого парня, и ей стало интересно, что еще скрывается за вежливостью и безупречным внешним видом мистера Бишопа.

Пейдж всегда тянуло к крутым парням, что было не только непрактично, но даже глупо, потому что они не обращали на нее никакого внимания. Уайетт стал исключением из правил. Пейдж уступила своей страсти, и теперь ее ждало будущее матери-одиночки. Так что ей следовало совладать со своими чувствами и не заглядываться на Мано, но она не могла противиться своему влечению.

Мистер Бишоп никогда не смотрел Пейдж прямо в глаза, но она чувствовала, что все его внимание поглощено ею, словно он догадывался о впечатлении, которое производил на нее.

– Пейдж, у вас есть какие-то планы на сегодняшний вечер?

Она нахмурилась. У нее не было планов на всю неделю. Единственное, что она знала точно, так это то, что поминальная служба состоится в пятницу.

– Никаких планов. Я подумала, что могу обратиться к портье, чтобы забронировать несколько туров, а пока я импровизирую.

– Вы всегда так поступаете с вашим отпуском?

– Нет, конечно. Обычно я все очень тщательно планирую, но эта поездка оказалась для меня несколько неожиданной. В самолете я почитала путеводитель, но это все.

– Незапланированная поездка на Гавайи, чтобы остановиться в номере в пентхаусе? Думаю, есть вещи и пострашнее.

Что ж, Пейдж не сомневалась, что некоторые люди могли себе позволить провести отпуск на берегу океана в любое время, но она не принадлежала к их числу.

Я не жалуюсь. Просто немного растеряна. Когда у меня появится план действий, я почувствую себя намного лучше.

– Что ж, начните свои планы с ужина со мной сегодня вечером, – предложил Мано.

Пейдж с недоверием посмотрела на него. С чего вдруг этот полинезийский бог решил поужинать с ней? Или он просто решил проявить вежливость, потому что знал, что она приехала одна?

– Вы хотите поужинать со мной?

Мано тихо рассмеялся.

– Вы находите мое предложение странным? Разве вы не едите?

– Конечно, ем. Просто…

И у вас нет никаких планов на сегодняшний вечер, не так ли? – перебил ее Мано.

– Никаких, – неохотно согласилась Пейдж. Она не понимала, почему ее так взволновало предложение мистера Бишопа. Ей не о чем было переживать, потому что она не встретит за столом его неодобрительный взгляд.

Пейдж подумала, как отреагировали бы ее родственники, скажи она, что ее пригласил на ужин слепой мужчина.

«Он был бы для тебя идеальной парой!» – от них следовало ожидать именно таких слов.

Возможно, Мано проявлял свой интерес к ней, потому что не знал, как она выглядит. Ее сестра Пайпер однажды предложила ей попытаться закрутить роман с кем-нибудь из своих невидящих пациентов. То, что Пайпер считала выходом из сложившейся ситуации, для Пейдж прозвучало как жестокая насмешка. Но, может быть, ее сестра в чем-то была права.

– Великолепно. Я хочу, чтобы вы присоединились ко мне за ужином, и приглашаю вас за столик владельца отеля в ресторане «Жемчужина». Там подают морепродукты, и это место считается самым лучшим на острове на протяжении последних пяти лет. Вам понравится.

За столик владельца отеля? Что ж, это все объясняло. Хотя Пейдж немного расстроилась, потому что предложение Мано прозвучало так, словно он собирался провести вечер за светской болтовней с одним из богатых постояльцев своего отеля. Может быть, он предложит ей свою компанию или что-то в этом роде. Но его ждет разочарование, когда он узнает, что Пейдж не из тех, кто обычно останавливался в одном из его самых роскошных номеров. Хотя ужин с ним будет лучше того, что она планировала, потому что она вообще ничего не планировала.

– Я смогу дать вам пару советов, как провести время на нашем острове, – предложил Мано, словно бесплатного ужина и возможности любоваться его красивым лицом было недостаточно.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Вы уговорили меня.

– Обычно мне не приходится уговаривать женщин поужинать со мной, – натянуто улыбнулся Мано. – Я был близок к тому, чтобы обидеться.

Я не хотела обидеть вас, – покраснела от стыда Пейдж. – Просто я не могу понять, почему вы хотите провести вечер со мной.

Впервые за все время Мано повернулся к ней так, словно смотрел ей прямо в глаза. Пейдж почувствовала, как между ними пробежала искра, и ее тело тут же откликнулось. У нее перехватило дыхание, и ей вдруг захотелось, чтобы этот ужин стал чем-то большим, чем обычное проявление вежливости.

– А почему бы мне не захотеть провести время с вами? – спросил Мано.

Она не собиралась перечислять все свои недостатки. Обычно в этом не было никакой нужды. Потому что мужчины все понимали с первого взгляда на нее.

– Вы заняты. И совсем не знаете меня, – ответила она.

– Вы нравитесь Хоку, а он разбирается в людях. В любом случае к концу ужина мы больше не будем чужими друг другу. Встречаемся в шесть часов.

Пейдж посмотрела вслед удаляющемуся Мано, а потом в панике бросилась обратно в свой номер, пытаясь придумать, что надеть к сегодняшнему ужину.

– Сэр, она путешествует одна. Номер в отеле оплатили через туристическое агентство. Я пытался поискать информацию о ней в Интернете, но не нашел ничего, кроме некролога о смерти ее дедушки, который скончался пару недель назад в Южной Калифорнии. У нее даже нет аккаунта в «Фейсбуке».

Мано слушал доклад Чака, одеваясь к ужину с Пейдж.

– Галстук не надо поправлять? – спросил он, обращаясь к другу.

– Нет, все в полном порядке. А ты не считаешь странным, что о ней нельзя найти никакой информации?

В современном мире такое было редкостью, но это не значило, что с Пейдж что-то не так.

– Возможно, она овладела искусством красивой жизни, оставаясь в тени. В наши дни такая способность очень недооценивается. Не каждый человек чувствует желание делиться в киберпространстве всем, что он думает и чувствует. Я, например, живу именно так.

– Я нашел кое-что о ее умершем дедушке, – добавил Чак. – Судя по всему, он был когда-то военнослужащим, а по окончании Второй мировой войны занялся недвижимостью. Ему ставят в заслугу то, что он начал строительство типовых домов в пятидесятых годах, создавая таким образом доступное жилье для возвращающихся с войны солдат, чтобы они могли жениться и завести семью. Благодаря этому и росту населения Калифорнии он сколотил приличное состояние.

Интересные новости. Так, значит, его застенчивый цветочек оказался наследницей приличной суммы денег. Только Пейдж вела себя абсолютно по-другому.

– Что-нибудь еще? – спросил Мано, поправляя пиджак.

– Я спросил Венди о ней. Она занималась ее регистрацией.

И? нетерпеливо спросил Мано.

– Она сказала, что мисс Эдварде была очень высокой и худощавой. А еще очень бледной, и в ее лице не было ничего особенного.

Странное описание.

– Ничего особенного? Это хорошо или плохо?

– Не знаю.

Мано вздохнул. Люди с глазами просто не использовали их по назначению. Если бы его зрение вернулось, он изучил бы каждую деталь, как делал это сейчас при помощи своих рук. Он поговорил с несколькими из своих служащих, и ни один не дал вразумительного ответа, как выглядела Пейдж. Создавалось такое впечатление, что она была привидением, присутствие которого не замечал никто, кроме него.

– Который час?

– Почти шесть.

– Пора, – сказал Мано и направился к двери. Он позвал Хоку, почесал его за ухом и надел на него ошейник. – Чак, спасибо за информацию.

– Всегда пожалуйста. Приятного тебе ужина, – чуть насмешливо ответил Чак, но Мано не стал обращать на него внимания.

Чак уехал на лифте, а Мано подошел к двери номера Пейдж и нажал на звонок. Ответ последовал не сразу, может быть, потому, что Пейдж надела туфли на высоких каблуках. Мано слышал ее медленные, неуверенные шаги, приближающиеся к двери. Похоже, она не привыкла носить такую обувь.

Дверь распахнулась, и Мано окутал аромат раскладывавшегося в каждом номере отеля кокосового мыла и духов Chanel № 5, а еще едва уловимый запах антисептика, который у него теперь ассоциировался с мисс Эдварде. Сделав вдох, Мано замер на пороге. Никогда еще он не испытывал такого волнения от предвкушения ужина с одним из своих постояльцев.

– Я готова, – почти не дыша сказала Пейдж. Мано сделал шаг назад и предложил взять его под руку, чтобы проводить свою гостью до лифта. Пейдж прижалась к нему немного сильнее, чем он ожидал. Определенно все дело в туфлях на высоких каблуках. Ведь не могла же она льнуть к какому-то незрячему мужчине, потому что ей так хотелось. Но все же Мано надеялся, что дело обстояло именно так.

– Хоку будет рядом с нами за ужином? – спросила Пейдж, когда они подходили к ресторану.

– Да. Он сопровождает меня повсюду. Еще до того, как я потерял зрение, в правилах нашего отеля прописывалось, что мы принимаем постояльцев со служебными собаками. Мы находимся неподалеку от военной базы, поэтому у нас останавливалось множество бывших военных, которые страдали от посттравматического стресса и других травм, которые требовали помощи со стороны. В любом случае Хоку здесь знают все. Шеф-повар специально готовит для него что-то вкусное, и, пока я ужинаю со своими гостями, он наслаждается своей едой под столом.

– Неплохая у него работа, – улыбнулась Пейдж. – Он у вас как своеобразный талисман отеля.

– Похоже на то, – рассмеялся Мано.

– Добрый вечер, мистер Бишоп, – поприветствовала его управляющая рестораном, когда они вошли внутрь. – Сюда, пожалуйста.

Изначально этого ресторана не было на территории отеля. Мано построил его через несколько лет после того, как вступил в права завещанного ему бабушкой и дедушкой наследства. Отель давно пользовался популярностью среди отдыхающих, так как считался самым старым и самым самобытным на Вайкики, но Мано хотелось добавить к нему еще что-нибудь, чтобы сделать его вне всякой конкуренции. Он потратил несколько недель, общаясь с шеф-поварами и обсуждая меню, чтобы воплотить свое видение в жизнь, и через несколько лет его «Жемчужина» завоевала Мишленовскую звезду. Здесь заказывали столики даже те, которые не могли остановиться в отеле, и ресторан всегда был полон народу, особенно по субботам.

– Как здесь красиво, – с восторгом заметила Пейдж. – Я никогда не видела таких огромных аквариумов.

Будучи подростком, Мано очень любил заниматься подводным плаванием. Когда он открывал этот ресторан, ему хотелось, чтобы центральное место обеденной зоны занимал огромный аквариум с соленой водой, который показал бы всю красоту, прятавшуюся под поверхностью океана, находившегося в нескольких шагах от отеля.

– Аквариум пришлось встроить в ресторан, иначе он не пролез бы через двери. В нем больше двадцати видов разных тропических рыб, актиний и морских ежей. Есть даже маленькая акула. Но ни одна из них не представлена в нашем меню, – пошутил он. – Это было бы немного пошло.

– Вот ваш столик, – сказала управляющая. – Сейчас подойдет ваш официант. Приятного вам вечера.

Они сели за стол, а Хоку расположился внизу, положив морду хозяину на ступню.

– Вы любите морепродукты? – спросил Мано. – Хотя мне следовало спросить вас об этом еще утром.

– Люблю. Я стараюсь избегать рыбы, в которой много ртути, а также сырую рыбу, но мне очень нравятся креветки.

– Значит, тунец, к сожалению, исключается, но если вам нравится кокос, у нас тут есть восхитительные кокосовые креветки. Они подаются с острым ананасовым мармеладом.

– Звучит заманчиво.

Мано провел пальцами по меню со шрифтом Брайля, чтобы узнать, что из свежей рыбы подавали сегодня вечером. Блюда варьировались в зависимости от того, что покупалось каждое утро на рыбном рынке в Гонолулу. Мано обрадовался, когда нашел в меню свою любимую копченую меч-рыбу, сваренную в утином жире, которая подавалась с поджаренным бататом.

– Все блюда кажутся очень вкусными, – заметила Пейдж.

– Так и есть. Но оставьте место для десерта, иначе пожалеете.

Через несколько минут к ним подошел официант и принял их заказы. Когда он ушел, Мано наконец мог заняться своей гостьей.

– Итак, Пейдж, так что же вас привело на наш остров Оаху так неожиданно и без компании?

– Кажется, это выглядит странным, особенно учитывая, что я остановилась в номере, где может запросто разместиться десяток человек, – улыбнулась Пейдж. – Я приехала сюда ради своего деда. В следующую пятницу его прах будет погребен рядом с американским линкором «Аризона». Это он устроил эту поездку, чтобы я могла привезти его сюда.

Мано никак не ожидал услышать такой ответ, потому что не связывал смерть ее дедушки с ее приездом на Гавайи.

– Примите мои соболезнования. Вы были близки?

– Да. Я заботилась о нем последние несколько недель его жизни. Было очень тяжело смотреть, как болезнь буквально пожирает его.

Мано заметил печаль в ее голосе, которая совсем ему не понравилась. Он пожалел, что их разговор принял такой невеселый оборот, но ничего не мог с этим поделать. Мало кто приезжал на Гавайи на похороны, но Пейдж оказалась исключением из правил.

– Я знаю, что он всегда хотел вернуться сюда после своей смерти, но я никак не ожидала, что он выберет меня для этой миссии. Я думала, что на поминальную службу поедут мои родители, но завещание дедушки было очень четким. Именно я должна была отвезти его прах. Все было решено заранее, но мне ничего не сказали, поэтому я была потрясена, когда оказалась в вашем отеле. Я определенно не нуждалась ни в таком шикарном номере, ни в билете в салон первого класса. Думаю, дедушка просто хотел поблагодарить меня за заботу.

На протяжении многих лет Мано развлекал сотни баснословно богатых пар, слетавшихся на Гавайи со всего мира, владельцев миллиардных империй и голливудских знаменитостей. Чак сказал, что у семьи Пейдж есть деньги, поэтому Мано решил, что она такая же, как и остальные постояльцы его отеля. Но со слов Пейдж он понял, что сильно заблуждался на ее счет. Казалось, она приходит в растерянность в роскошной обстановке его отеля. Обычно богатые наследницы чувствовали себя вполне комфортно в салонах первого класса и редко говорили о том, что заботятся о других. Может, Пейдж Эдварде не из тех, кто рос в роскоши и неге?

– Кем вы работаете?

– Я дипломированная медсестра.

Мано не смог подавить стон, потому что никак не ожидал услышать такое. Его удивляло в этой женщине буквально все.

– Что плохого в том, чтобы быть медсестрой? – озадаченно спросила Пейдж.

– Ничего плохого. Это благородное призвание. Просто я провел в окружении медсестер больше времени, чем мне хотелось. Я долго не мог покинуть пределы больничной палаты. Обо мне хорошо заботились, но я избегаю больниц любой ценой. Не могу представить, как там можно работать изо дня в день.

– Все по-другому, когда вы не пациент. Я была рождена, чтобы заботиться о других. Мама говорила, что в детстве я была такой себе маленькой мамочкой. Сначала я обхаживала свою куклу, а потом перенесла свою заботу на окружающих детей. Я думала, что буду работать детским врачом. Но когда я приезжала в гости к своему дедушке, он рассказывал мне различные истории времен Второй мировой войны. По крайней мере, те, что годятся для ушей маленькой девочки. Так мне захотелось стать медсестрой и ухаживать за солдатами. Я получила диплом и сейчас работаю в военном госпитале в Сан-Диего в ортопедическом отделении. Главным образом я занимаюсь солдатами, которые потеряли ноги и их конечности заменены на протезы.

– Похоже, ваша работа не из легких.

– Она трудная, но она щедро вознаграждается. Я люблю свое дело и почти все мое время провожу на работе. Думаю, дедушка решил отправить меня сюда именно поэтому, чтобы я немного отдохнула.

Мано на минуту задумался.

Чак был прав, когда спросил, не рассматривает ли он Пейдж в качестве кандидатуры для кратковременного любовного романа. Приглашение на ужин было всего лишь предлогом, чтобы больше узнать о ней. Мисс Эдварде вызывала у него интерес, сама того не зная.

Но то, что она оказалась медсестрой… меняло все дело.

Пейдж сама сказала, что была рождена для того, чтобы заботиться о других. Одна из тетушек Мано была медсестрой, и после того, как с ним произошел этот несчастный случай, она обхаживала его, словно он был беспомощным человеком. Люди, которые выбирали такую профессию, обладали сильным желанием заботиться об окружающих. Но Мано не хотел, чтобы его опекали, нянчились, как с маленьким ребенком, и уж точно не хотел, чтобы его жалели.

Но все же было в Пейдж что-то такое, от чего Мано охватывало внутреннее волнение. Он не имел представления, как выглядела его новая знакомая, и знал только ощущение ее руки в своей руке, но ему хотелось познакомиться с ней ближе. Когда кусочки ее истории стали собираться в одно целое, Мано понял, что Пейдж стала ему еще интереснее, чем прежде. Теперь он понимал, почему кожа на ее руках была немного огрубевшей, ведь ей приходилось мыть их десятки раз на дню. Отсюда и едва уловимый запах дезинфицирующего средства.

– Дедушка знал, что я никогда не решусь взять отпуск, – продолжила Пейдж. – Он хотел, чтобы я отдохнула хотя бы неделю, что я и пытаюсь делать. Оказалось, на Гавайях проще расслабиться, чем дома.

– На Гавайях все проще. Это состояние души.

Мано рассмотрел возможные варианты проведения сегодняшнего вечера и решил, что он не против того, что Пейдж была медсестрой. Пока она позволяла ему брать инициативу в свои руки, ни разу не предложив помощь, когда он не нуждался в ней. Может, то, что она медсестра, не так уж и плохо. Если у них что-нибудь получится, она сможет потереть ему спинку в душе…

Мано подавил коварную улыбку и задумался над тем, что делать дальше. Ему не хотелось отпускать Пейдж так рано. Скоро должно было начаться шоу фейерверков, но самый лучший вид на него открывался с балкона его собственного номера. Обычно Мано никого не приглашал в свое святая святых, но ему почему-то захотелось сделать исключение для Пейдж и пригласить ее к себе наверх. Он мог бы предложить ей насладиться десертом и грандиозным зрелищем. Только согласится ли она?

– Вам нравится фейерверк? – спросил он.