Текст книги "По следам Анубиса"

Глава 6. Роза и крест

Стараются, ищут сокровищ земных,

И люди уйдут, и сокровища их.

Смешаемся с прахом – удел наш таков,

Сокроет ланиты могильный покров.

Абулькасим Фирдоуси

За окном автомобиля – бескрайние пустынные просторы. Ровный ландшафт из мелкого камня и пересохшей глины. Изредка мы проезжали современные постройки. Часто мелькал перед глазами мусор: фрагменты проволочных ограждений, остатки пластиковых ящиков, линии электропередач. В череде вещей, совершенно лишних в природном пейзаже, появился и исчез позади брошенный сгоревший БТР. Я уже видел такое в странах, далеких отсюда. Увы, суть происходящих событий, оставляющих за собой подобную картину, везде одинакова: политические игры, замешанные на крови мирных людей. Быть может, это необходимые уроки, которые периодически проходит человечество? Не знаю… Возможно, ключом к пониманию этих процессов могут стать слова Артура Шопенгауэра: «В минуту смерти эгоизм претерпевает полное крушение. Отсюда и страх смерти – поэтому смерть есть величайшее поучение эгоизму, привносимое природою вещей». Причины войн коренятся в нарушении человеком природного равновесия. Сотни корпораций с тысячами сотрудников работают не покладая рук над созданием все новых технических средств. Постоянная гонка за прибылью. И в результате большая часть достижений используется людьми для уничтожения себе подобных. В считаные секунды человеческое тело может быть разрушено и перемешано с горящим и летящим железом, и все представления о собственной значимости, мечты и стремления – все то, что человек считает неотъемлемой частью своей личности, вдруг становится прахом в прямом смысле этого слова. В современных войнах легко осознать, что человеческая жизнь не имеет той ценности, о которой любят рассуждать разные теоретики и демагоги. Но только ли плоть – человек? И где уверенность в том, что при гибели тел их души не обрекаются на страдания? Увы, ложь и эгоизм укрепляются в своей значимости. Бесконечная погоня за обладанием ресурсами и властью, создает все больше условий для гибели цивилизации вместе со средой нашего обитания. Так какова же наша цель?

Если вдумчиво рассматривать фрески древнего Египта, можно заметить, что безупречная тонкая работа древних художников и архитекторов постепенно перестает быть таковой, появляются отчетливые тенденции к упрощению стиля и смещения акцентов в сторону изменения сюжетов. Сравнивая изображения, сделанные в период Древнего Царства, когда создавались колоссальные сооружения и монументальные скульптуры с такими же, но времен Позднего Царства, мы увидим, что даже храмовые постройки изменились на упрощенный вариант композиций прошлых эпох. Это могло быть связано со сменой задач, но также и со снижением мастерства художников и архитекторов. К великому прискорбию, те же тенденции по сей день прослеживаются и в нашем мире. Истории о богах заменились легендами о подвигах царей, религиозные и сакральные тексты вытеснились изображениями и описаниями мирских деяний, причем с каждым годом все менее приемлемыми для общественного внимания. И если ориентироваться на эти произведения культуры, прослеживая по ним развитие человеческой мысли, то, на мой взгляд, налицо не эволюция человечества, а его деградация, его падение. И ведь древние тексты, включая мифы различных народов, говорят о том же самом. Но с чем связан этот процесс? Что послужило толчком для этого?

В своих размышлениях я не заметил, как мы подъехали к отелю, в котором остановился месье Легран. Прошло несколько дней со времени нашей последней встречи. И признаться, я очень надеялся на продолжение этого замечательного знакомства. Профессор встретил нас с Элизабет в холле и предложил отправиться под навес возле бассейна. Там, в удобных креслах вокруг столика с прохлаждающими напитками, мы снова разговорились. Атмосфера гораздо больше располагала к праздным беседам отдыхающих людей, нежели к обсуждению интересующих меня вопросов. Но наш собеседник был человеком, обладающим необычными знаниями, потому я сразу перешел к делу:

– Месье Легран, скажите, пожалуйста, для чего понадобилось людям тратить свое драгоценное время на изображения богов и их деяния? Это огромный труд…

Элизабет перевела вопрос, и профессор, легко улыбнувшись, охотно приступил к рассказу:

– В прежние времена человечество имело возможность непосредственно воспринимать явления духовного мира. То есть видеть часовой механизм, скрытый за циферблатом. Однако ясность сознания стала угасать. По сохранившимся мифам мы можем предположить, что в незапамятные времена случилась катастрофа, и мы начали терять способности к пониманию скрытых сил природы. Поэтому нужно было как-то сохранить знания о духовном мире для тех, кто сможет впоследствии восстановить угасшую способность. До катастрофы понимание причинно-следственных связей позволяло не совершать людям ошибок, которые могли бы привести к нарушению вселенского равновесия.

– Однако, вы утверждаете, что именно видящее человечество попало в некую катастрофу. Значит, была совершена ошибка, и соответственно, древние не были такими уж просветленными, раз допустили ее. Это трагическое событие было делом рук человеческих или случайностью?

– Нет, конечно не случайностью. В этом абсолютно математичном мире случайности нет места. Любая случайность – это непознанная закономерность. Но чтобы понять причины явлений, повлиявших на нынешнее состояние человечества, необходимо многое узнать. В каком мире жили люди в то время? Что было их ценностями? В каких условиях пребывали, о чем думали. Только после этого можно увидеть причины катастрофы, которая повергла человечество в нынешнее, плачевное состояние. Но начать лучше с более простых вещей. Ведь если я сейчас просто расскажу вам, как и что происходило в незапамятные времена, поверите ли вы? Да и что такое вера или неверие как не синоним незнания? Можно ли проверить утверждение о том, какой был мир, предположим, десять тысяч лет назад? Тут другой подход нужен.

Легран хитро посмотрел на нас и, помолчав немного, продолжил:

– Я ведь всего лишь философ и не возьму на себя смелость утверждать, что все знаю и все правильно понимаю. И уж тем более не знаю, как поймете это вы. Так тоже бывает. Я буду думать, что понятно объяснил, а вы будете думать, что правильно поняли, а в итоге каждый будет оставаться в свойственной ему картине мира, так ничего и не разобрав, но предполагая, что именно он понял правильно.

Месье Легран немного помолчал, глядя на спокойное море, а затем сказал:

– Вряд ли я смогу вам рассказать об этом в рамках одной беседы. А к тому же, чтобы убедиться в том, что я говорю правду, нужен практический способ исследования данного вопроса.

– Что вы имеете в виду?

– Египетская культура – это культура, тесно связанная с традицией посвящения, с мистериями. Вы готовы познакомиться с древними таинствами?

Профессор серьезно посмотрел на меня, и под его взглядом мысль о том, что это шутка, быстро развеялась. Оставалось только задать уточняющий вопрос, и я решился это сделать.

– Вы предлагаете пройти традиционное посвящение? Или я вас неверно понял?

– Нет, конечно. Предлагать пройти посвящение я ни в коем случае не рискнул бы. Да и я не тот, кто уполномочен решать такие вопросы. Но я предлагаю вам понять принцип того, как это делалось, а идти этим путем или нет, решать вам. Ну, что скажете?

Подумав некоторое время, я согласился, предполагая, что это, скорее всего, безобидная авантюра. Почему бы не попробовать? Даже если это просто чудачества старого профессора, то останется память о своеобразном приключении.

– Итак, господа, – начал Легран, – рассмотрим для начала вопрос о том, кого египтяне называли богами. Вернее, какие силы стоят за изображениями и описанием богов древнего Египта. Давайте рассмотрим образ Анубиса, о ком мы уже говорили. Анубис – это тот, кто защищает души во мраке. Это означает, что мрак не страшен тому, кто способен взглянуть в лицо реальности, не зажмурив глаза от страха, и увидеть ее такой, какая она есть. Ведь тьма существует лишь там, где мы закрываемся от света. Этого бога также называли «Открывающим пути», и в таком качестве Анубис помогал тому, кто желал выбраться из лабиринта земного существования или кому надоело бродить в потемках сомнений и неопределенности. Он – проводник души через миры от тьмы невежества к свету посвящения. Греки часто приравнивали его к Гермесу, иногда, объединяя их имена, называли Германубисом. Ведь он открывал тайны мудрости. Впрочем, все описания недостаточно раскрывают природу этого божества. Кстати, богами их называть не совсем правильно. Это скорее формы света, исходящие от единого источника – Творца. Но свойства этих форм света можно постигнуть, лишь ощутив их эмпирически.

– Если мы постигаем мир при помощи органов чувств, то каким органом можно эмпирически исследовать то, что за пределами сенсорного восприятия?

– Наконец-то вы задали правильный вопрос. Но я не дам на него прямого ответа. Это противоречит духу мистерий. – Легран загадочно улыбнулся и продолжил: – Только лишь намекну на направление, в котором следует искать ответ. Согласны?

– Я готов рискнуть.

Выдержав довольно продолжительную паузу, он продолжил:

– «Когда, покинув тело, ты поднимешься в свободный эфир, то станешь бессмертным богом, избегнувшим смерти». Так говорил Эмпедокл. Неудовлетворенность материальной жизнью во всех ее проявлениях – вот что движет человеком, желающим пройти путь посвящения. Пока человек молод, здоров и даже, возможно, богат, он увлечен только этой жизнью. Но однажды наступает разочарование, и тогда человек желает заглянуть за завесу, скрывающую от него иной, высший мир. Ведь именно к этому миру мы обращаем молитвы в трудную минуту. И если человека не удовлетворяет место, где он находится, значит, пора отправляться в путешествие. И тут не обойтись без проводника. В этой связи продолжу свой рассказ об Анубисе. В некоторых мифах Анубис играет центральную роль в мифе об Осирисе, выступая одним из победителей врага Осириса – Сета, бога пустыни. Осирис, Изида и другие боги – это силы изменения в природе, то есть смены рождения, роста, увядания и снова рождения. Сет – пустыня, отсутствие изменений. В пустыне ничего не растет и все находится в стабильном состоянии. В некоторых языках прослеживается смысловая основа слов, выражающих неизменность. Например: остановка, статика, английское statics, stand, французское stationner, statique. Можно привести множество аналогичных примеров. Так вот Анубис является проводником из пустыни в землю обетованную. Гностики отождествляли Анубиса с помощником Христа и считали, что он помогает душам умерших праведников попасть в Царствие Небесное. Образ собакоголового святого в средневековой легенде «Христофоруса кинокефалуса» имеет иконографическим прототипом позднеегипетские изображения Анубиса с собачьей головой. Культуры меняются и образы трансформируются, но суть их остается прежней.

– Не проще было бы передать информацию прямо, не прибегая к столь сложному языку?

– Прямого способа передачи информации о духовном мире нет. Приходится передавать знания о высших сферах образным языком. Кроме того, такая подача информации в древних мистериях побуждает ученика искать суть того, что он видит, слышит или воспринимает. Ведь мистерии основаны на противоречиях, заставляющих искать в них смысл, скрытый за внешней формой. Таким образом, ученик может увидеть «Исиду под вуалью». К примеру, Анубис часто изображен в виде человека с головой собаки или шакала, но это, конечно, не значит, что этот бог так выглядит. Такое соединение несовместимых элементов заставляет искать характер этого бога, если можно так выразиться, его функцию. Буквальное понимание в данном случае приводит к заблуждению. Это же касается и текстов. Повторю еще раз: понимая сакральный текст буквально, адепт неминуемо впадет в заблуждение.

Слушая месье Леграна, я вспомнил один случай из моей жизни. Однажды в Москве я должен был встретиться с незнакомым мне человеком. Он назначил место встречи в кафе «Хлеб насущный». К намеченному сроку я не смог отыскать указанное кафе и вынужден был позвонить для уточнения ориентиров. В ответ я услышал, что он ожидает меня на улице, возле входа, описал себя и свою одежду и дал дополнительную примету – «с трубкой в руке». Я отправился искать человека с трубкой. В моем представлении это должен был быть человек, который имеет привычку курить табак. Пришлось поискать, потому что имелась в виду трубка мобильного телефона… Трудно себе представить, куда можно забрести в духовных исканиях, если воспринять, к примеру, священный текст так, как я воспринял описание «особой приметы». Правильно передать знание – это только половина дела, надо еще правильно понять.

Тем временем месье Легран продолжил свой рассказ:

– Конечно, проверить, что за состояния нас ожидают после смерти, сложно, но нельзя отрицать, что мы столкнемся с неким иным способом существования.

– Да уж. И спросить не у кого. Оттуда еще никто не возвращался.

– А вы точно знаете, что никто оттуда не возвращался?

Ученый пристально посмотрел на меня, ожидая ответа.

– Ну, так, по крайней мере, говорят.

– Говорят. Но если найдется тот, кто об этом точно знает, как он может доказать, что за порогом смерти есть нечто?

– Не знаю. Ведь это надо как-то ощутить, а не просто поверить на слово.

Легран взял стакан с холодным каркаде и, отпив немного, снова поставил на стол. В этот момент мне удалось лучше рассмотреть перстень на его пальце. В центре – роза и крест, по контуру надпись: Deo Duce Comite Ferro (Мой господин – Бог, мой друг – меч).

– Но для чего раньше времени заглядывать за пределы жизни? Надо просто жить и не торопиться туда. Что пользы от этого? – вступила в беседу Элизабет.

– Вы имеете в виду «не торопиться на тот свет»? Ну, туда торопиться действительно нет смысла. Но если желаете познать свою истинную природу, то вам необходимо научиться «отделять зерна от плевел». Для этого и существуют традиции посвящения.

– Вы нас агитируете в какую-то секту? – поинтересовался я, на всякий случай помня о необычном перстне.

– Боже сохрани. Я лишь отвечаю на ваши вопросы. Мне от вас ничего не надо.

– Простите. Просто сейчас такое количество различных сект, псевдоучений, что невольно становишься недоверчивым.

– Прекрасно понимаю вас. Но посвящение не даст вам никакое объединение людей, а только искреннее личное желание познать самого себя. Мистерии, учения, книги, ритуалы – это лишь вспомогательные средства. Как оружие для воина. Если есть воин, или, если угодно, рыцарь, то оружие и доспехи являются его помощниками в битве. Но если рыцаря нет, то все снаряжение не более чем груда железа. Так и все учения и религии бесполезны, если человек при этом не стремится пройти путь к изначальному смыслу своего существования.

Глава 7. Ахетатон

Торжествен голос царственных развалин,

Но, словно Стикс, струится черный Нил.

И диск луны, прекрасен и печален,

Свой вечный путь вершит над сном могил.

Валерий Брюсов, 1913 год

Некоторое время спустя после беседы с Леграном мне представился случай посетить руины древнего города, который находился в трехстах километрах от Каира. Когда-то он назывался Ахетатон. Этот город был столицей реформированного Египта. Фараон Эхнатон провозгласил бога Атона единым божеством и произвел в стране соответствующие реформы, связанные с установлением нового культа. Эта революция вызвала неоднозначную реакцию среди населения Египта. Возникло много противоречий, которые касались не столько религиозных взглядов, сколько интересов различных слоев общества. Надо ли говорить, что богатое и бедное население в любой стране не всегда имеет единое мнение по одному и тому же вопросу? Вот и здесь возникли разногласия, и их характер можно предположить. Единобожие, провозглашенное Эхнатоном, повлекло за собой борьбу, которая растянулась на много столетий.

Конечно, когда я узнал о том, что есть возможность присоединиться к археологической экспедиции, направляющейся в Телль-эль-Амарну, то с радостью согласился. К тому же сопровождающим эту экспедицию был известный египтолог доктор Захи Хавасс, и упустить возможность общения с ним было бы непростительно. Несмотря на то что я мог позволить себе всего несколько дней находиться в составе экспедиции, эта поездка была очень важна для меня.

Моим сопровождающим до места сбора группы оказался общительный и темпераментный араб по имени Али, который постоянно предлагал массу нужных и ненужных услуг в виде посещения всех возможных магазинов и фабрик, встречающихся по дороге. Его жизнерадостность коренным образом зависела от того, сколько и какие покупки я сделаю в этих магазинах. Тем не менее поездка для меня оказалась познавательной и принесла массу впечатлений. Наконец добравшись до места назначенной встречи, я узнал, что группа уже отправилась в археологический лагерь. Вероятно, сработал принцип из старой песенки: «Мы были вместе: я – у аптеки! А я в кино искала вас…» Впрочем, у местных жителей отношения со временем строятся по своим представлениям, и подобные инциденты не являются редкостью. Я решил уговорить Али отправиться в Телль-эль-Амарну на его машине. Он некоторое время делал озабоченный вид, что-то бормотал мне на арабском, но мои познания в этом языке позволяли только читать игру мимических мышц на его лице. Судя по всему, идея с поездкой не слишком понравилась моему проводнику. В целом, его можно было понять: гнать автомобиль по плохой дороге среди пустыни, еще и без магазинов, в которые можно затянуть клиента и получить свой процент, для него явно не имело смысла. Но финансовый аргумент с моей стороны сломил отчаянное сопротивление Али, и через минуту он отправился к водителю стоящего неподалеку автобуса уточнять дорогу на Тель-эль-Амарну. Через пять минут Али вернулся в машину. Сев за руль, он озарил салон такой радостной улыбкой, словно испытывал несказанное счастье от предстоящей поездки.

Вначале дорога была асфальтовой, но чем далее мы углублялись в пустыню, тем более пыльной она становилась. В конце концов, мы выехали на грунтовую дорогу. Пришлось обвязать голову и лицо арафаткой, так как дышать в салоне, по сути, стало нечем.

Несколько часов нам пришлось наслаждаться прелестями экстремальной поездки. С одной стороны, это дорога в новые, неизвестные для меня места, с другой – вездесущая песчаная пыль, которая забивает органы дыхания, и жара, превышающая сорок градусов. Кстати сказать, кондиционер не работал, и если на трассе можно было открыть окна и наслаждаться ветром, то в пустыне это было сделать невозможно. Через некоторое время к нашей и без того «приятной» поездке добавилась еще одна проблема. Поднялся ветер, и видимость стала почти нулевой. Али выражал недовольство. По крайней мере, по его бурной жестикуляции с эмоциональной арабской речью можно было предположить, что он недолюбливает тот день и час, когда согласился вести меня в Телль-эль-Амарну. И вот, наконец, он остановил машину. Поначалу причина остановки была неясна, но вскоре я понял, что мы заблудились. Ничего не оставалось делать, кроме как переждать бурю, сидя в машине и допивая остатки теплой воды из пластиковой бутылки. Примерно через час буря утихла. Подождав, пока немного прояснится, мы попробовали сориентироваться на местности. К сожалению, это не привело к ожидаемому результату, так как видимость продолжала оставаться плохой. Вскоре сквозь пыльную завесу мы смогли разглядеть какое-то разрушенное и полузасыпанное песком строение. Осмотрев его, я обнаружил внутри спуск в подвал, который вел к металлической стене с заваленным камнями входом. Скорее всего, это была закопанная цистерна, оборудованная под убежище. Немного повозившись, нам удалось расчистить проход. Внутри находились остатки помоста, нечто вроде скамьи и небольшие металлические бочки. Все это было под толстым слоем песка. Али осмотрел помещение при помощи фонарика, пробурчал что-то и, потеряв интерес к дальнейшему исследованию, вернулся к машине. Я решил продолжить осмотр в одиночестве. К счастью, у меня в рюкзаке всегда есть несколько фонарей, и здесь они весьма пригодились. Вдруг на одной из бочек я увидел клеймо – kraftstoff 200L Wehrmacht. Неужели это немецкие бочки периода Второй мировой войны? Как они сюда попали? Впрочем, это не так уж удивительно. В 1942 году Германия вела в Северной Африке довольно активные боевые действия. Вероятно, это остатки укрепрайона.

Продолжение осмотра убежища не оправдало моих ожиданий. Кроме пустых бочек ничего интересного не нашлось. Впрочем, едва я собрался покинуть это место, как в одной из них обнаружился запыленный сверток. Немецкая полевая сумка с тетрадью внутри! На удивление, она неплохо сохранилась, хотя бумага пожелтела и стала хрупкой. В тетради нашлись записи на немецком языке и геометрические рисунки: треугольники, звезды, многоугольники и какие-то схемы. На первой странице была печать в виде меча в окружении рун и надпись: Das Ahnenerbe / Berlin – Dahlem. От волнения у меня перехватило дыхание. «Аненербе» – «Наследие предков», тайный оккультный институт Третьего рейха… Вот это удача!

Крики Али заставили меня подняться наверх. Он явно нервничал и сказал, что надо скорее ехать, чтобы успеть до заката солнца добраться до Амарны, чтобы не ехать ночью. Это было резонно. Я сел в машину и, аккуратно завернув в пакет свою находку, положил на заднее сиденье. Али посмотрел на сумку и, то ли шутя, то ли серьезно, спросил:

– This gold? (Это золото?)

– No. It is an old writing-book (Нет. Это старая тетрадь).

– It is uninteresting (Это неинтересно).

Али с явным разочарованием посмотрел на меня. Видимо, отсутствие возможности получить выгоду от найденных сокровищ повергло его в уныние.

Машина тронулась с места, подняв за собой шлейф пыли.

К вечеру, с небольшими дорожными приключениями, мы все же добрались до Тель эль-Амарны. У меня был необычный трофей в виде старой тетради, а впереди – встреча с древними руинами Ахетатона. Расплатившись с Али, я отправился к тому месту, где расположились участники археологической экспедиции. Меня встретил знакомый араб-археолог, который во время прошлого визита в Египет был моим персональным гидом. Он помог устроиться и познакомил с другими участниками группы. Поужинав и проведя вечер в дружеском общении с новыми знакомыми и кальяном, я отправился спать в предвкушении завтрашнего дня, который обещал быть интересным. Удалось выяснить, что в команде был человек, знающий немецкий язык. К нему я надеялся обратиться за помощью в переводе текстов из тетради.

На следующее утро я отправился осматривать Ахетатон. Что-то неуловимое отличало это место от других районов Египта. Некоторое время я гулял среди руин древних храмов, жилых и хозяйственных помещений. Трудно было представить, что здесь некогда кипела жизнь. Могли ли подумать жители города в период его расцвета о том, что он будет засыпан песком? И вообще, было ли им это интересно?

Археологи еще не приступили к работе, и поэтому ничто не тревожило покой мертвого города. В утренней тишине от этих мест веяло мистикой и тайной. Многие люди считают, что Египет уже давно изучен и не представляет особого интереса для историков, культурологов, археологов. Про эту страну столько написано, и, казалось бы, уже все разложено по хронологическим полочкам. Но Египет приносит сюрпризы каждый год, и загадок от этого становится только больше.

Увлекшись осмотром руин Ахетатона, я не заметил, как к лагерю экспедиции подъехала машина. Это приехал куратор всех археологических работ в Египте, доктор Захи Хавасс. Через некоторое время он начал экскурсию для вновь прибывших членов экспедиции и гостей, среди которых оказался и я. Доктор рассказывал о том, как при помощи кисточки археолог соскребает все лишнее, постепенно открывая истину. Поведал, как возник культ единого бога солнца Атона и о том, как строился город, который должен был стать столицей царства Эхнатона. И главным образом уделял внимание традициям и быту горожан. Признаться, не все звучало убедительно. К примеру, рассказ о том, что жители Ахетатона поклонялись солнцу. Насколько мне известно, солнце в древнем Египте именовалось Ра, тогда откуда взялось совершенно иное слово Атон? И в чем был смысл этой революции в религии? Некоторые участники экскурсии задавали подобные вопросы, но доктор Хавасс умело уходил от них или переходил в область бытовой археологии. Странно это. Возможно, он знает больше, но скрывает? Почему? Или ответы на эти вопросы могут породить другие вопросы, которые пока не хотелось бы освещать представителям официальной науки? Есть версия, что последствия революции и раскол в обществе древнего Египта не закончились со смертью Эхнатона, а имели продолжение, которое повлияло на всю последующую историю европейской цивилизации. Но доктор Хавасс упорно рассказывал о том, как готовили пищу древние египтяне, как сеяли, как собирали урожай. По стилю эта экскурсия напоминала исторические экскурсии в Советском Союзе. Те же акценты на бытовом материализме. Но мое внимание в большей степени привлекали рельефы и фрески на стенах храмов. Интересно, что я нигде не увидел традиционных изображений богов с головами животных. Но несколько раз встречались барельефы с изображением солнечного диска – Атона. И что-то мне подсказывало, что имелось в виду не небесное светило. Солнечный диск с множеством рук символизировал какую-то скрытую вселенскую силу.

Тем временем доктор Захи подробно рассказывал о расшифрованных текстах древнего города. Он приводил примеры параллелей с некоторыми текстами из Библии и Корана. Прослеживается схожесть некоторых текстов с иудейской традицией. Возможно, евреи, покинувшие Египет под предводительством Моисея, исповедовали именно культ Атона? Одна из главных еврейских молитв звучит – «Адон олам». Текст этой молитвы имеет сходство с гимном Атону. Или все эти религии лишь следы некоего древнего знания, которое так никогда и не было воспринято людьми в своем истинном смысле? Возможно, сохранилась только пустая оболочка, подобно тому, как остается пустой перчатка, когда из нее вынули руку? Перчатка сохраняет память о форме руки и несет следы того времени, когда рука действовала в этой перчатке. Но руки там уже нет… перчатка пуста…

Размышляя об этом, я вспомнил про тетрадь, найденную в старом бункере. Не терпелось узнать, что же там написано. Дождавшись окончания экскурсии, я обратился к одному из участников экспедиции за помощью в переводе текста из тетради. В ожидании первых результатов перевода я снова отправился на развалины Ахетатона. Древний город тоже умел рассказывать о своей истории, полной драматизма, надежды и духовной борьбы, которая, возможно, ведется и поныне. Нужно только уметь слушать.