Текст книги "Исступлённая неделя"

Исступлённая неделя
Андрей А. Арсеньев

«Зерна упали в землю, зерна просят дождя

Им нужен дождь.

Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,

Ты увидишь, там все горит огнем.

Через день будет поздно, через час будет поздно,

Через миг будет уже не встать.

Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом.

Мама, мы все тяжело больны…

Мама, я знаю, мы все сошли с ума…»

(Виктор Цой)

«По мне, неспособность человеческого разума соотнести между собою все,

что только вмещает в себя наш мир, – это великая милость»

(Говард Филлипс Лавкрафт)

Редактор Вадим Кузнецов

© Андрей А. Арсеньев, 2017

ISBN 978-5-4485-4389-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День первый

1

Олег Набатов, сирота с рождения, и представить себе не мог, что в тридцать три года его жизнь кардинально изменится в лучшую сторону. До восемнадцати лет Олег воспитывался в областном детском доме, в Волхове, а после совершеннолетия государство выделило ему узкую комнату в коммунальной квартире. В самом начале «взрослой жизни» у парня возникли трудности с трудоустройством, но художественный талант, который Олег обнаружил у себя лет в десять, помог найти свое место в жизни. Набатов стал нештатным художником местной газеты «Волховские огни», и его иллюстрации начали появляться практически в каждом выпуске. Иногда его рисунки публиковались и в других изданиях, более крупных, нежели газета провинциального городка, а пару раз художник даже получал заказы от солидных мужских журналов. Те, в свою очередь, не жадничали и награждали Олега внушительными гонорарами. В 2010 году у художника родилась дочь, но к этому моменту новоиспеченный отец уже имел внушительную базу клиентов в Интернете, и не переживал за финансовое будущее своей семьи. Конечно, о приобретении отдельного жилья в собственность речи пока не шло, но надежда на улучшение жилищных условий росла и крепла. Олег уже задумывался снять на длительный срок квартиру для своей семьи.

Но к 2015 году «надежда», судя по всему заболела, и с каждым днем ей становилось только хуже.

Все изменил счастливый случай. Олег думал, что такое может произойти только в кино или какой-нибудь книжке, но никак не в реальной жизни. Пару месяцев назад он получил письмо по электронной почте от огромного книжного издательства в Санкт-Петербурге с предложением приехать на собеседование. Не веря, что это происходит с ним, Олег позвонил по указанному в письме номеру. Девушка с приятным голосом все подтвердила и даже назначила время собеседования. Радуясь успеху, художник сообщил об этом Катерине, своей супруге, но та не выказала особой радости. Женщина боялась переезда в северную столицу. Она двадцать восемь лет прожила в маленьком городе и боялась, что мегаполис сожрет их семью, и Набатовы станут такой же серой массой, как миллионы других семей, населяющих огромные города. Но, с другой стороны, – через два года дочь пойдет в первый класс, а образование лучше получать в большом и богатом городе. По крайней мере, так люди говорят. Супруга согласилась с Олегом, и он поехал в Петербург на собеседование, взяв с собой внушительную папку с работами.

Собеседование он успешно прошел и в тот же день подписал трудовой договор. И что больше всего радовало Олега, так это то, что работодатель на первый год решил вопрос с жильем, снял семье Набатовых двухкомнатную квартиру. Пускай, и на первом этаже пятиэтажной «хрущевки», главное – его семья наконец-то будет жить в отдельной квартире, а у дочери будет своя комната.

И вот сейчас – прохладным августовским вечером, Олег сидел за рулем старенькой «Лады» одиннадцатой модели. Дочь заснула на заднем сиденье, а супруга, сидевшая на пассажирском кресле, всю дорогу молчала. Олег знал: Катерина боится большого города, и она не раз говорила об этом. Но все же молодой художник надеялся, что через несколько недель, может месяцев, все пройдет. Супруга привыкнет к суете северной столицы и вновь начнет улыбаться своей замечательной улыбкой, в которую Набатов влюбился с первого взгляда.

– Катюш, ну не переживай ты так. Мы же едем навстречу нашему светлому будущему, – Олег улыбнулся и погладил жену по коленке.

Катерина вздрогнула и повернулась к нему. Мужчина будто ощутил, как напряжена его жена. Увидел, как сильно она побледнела.

«У женщины просто стресс из-за переезда, скоро она вновь станет прежней»: – подумал Олег.

– Ты же знаешь, как я отношусь к большим городам, – Катерина вздохнула. – Мне кажется, что у нас там ничего не получится, и тогда мы можем остаться ни с чем.

– Ты не веришь в своего мужа? – Олег наигранно обиделся.

– В тебя я верю, – супруга улыбнулась, а затем отвернулась и уставилась в окно. – Я не верю в большие города.

Перед выездом она надела черное платье, подол которого доходил почти до пят, забрала длинные светлые волосы в хвост на затылке. Стала похожа на монашку. Олег знал, что его жена одевается по настроению. Если Катерина в хорошем расположении духа, то ее наряды всегда пестрят яркими цветами, а если встала «не с той ноги», то надевала черное или серое. В последние несколько лет она и дочь стала одевать по собственному настроению, и это ужасно раздражало Олега.

Счастливый семьянин посмотрел в зеркало заднего вида. Ксюша, одетая в длинную черную юбку и серый свитер с высоким воротом, мирно спала, лежа на заднем сиденье. Его маленький ангел. Боже, как же она похожа на свою мать: такие же пышные светлые волосы, милое личико и большие серые глаза. Когда девочка вырастет то, безусловно, станет такой же красавицей, как и мама.

– А ты свои рисунки не забыл? – Катерина отвернулась от окна, лицо по-прежнему было бледное.

– Мои работы уже в нашей новой квартире, – Олег вновь погладил супругу по коленке, отметил про себя, что нога Катерины холодная. – Ты замерзла?

– Нет. А документы где?

– Все наши документы в бардачке, – Олег открыл крышку и продемонстрировал жене увесистую папку.

– Хорошо, – супруга вновь повернулась к окну и через секунду добавила: – Это не наша квартира.

«Скоро у нас будет своя квартира в Санкт-Петербурге»: – подумал Олег, но вслух не сказал.

Еще два дня назад грузчики на «Газели» отвезли весь семейный багаж в Санкт-Петербург. Олег ездил с ними, чтобы проконтролировать работу, вдруг чего разобьют или украдут. В съемной квартире была мебель и бытовая техника, так что Набатовы ограничились всего дюжиной коробок и то, добрая часть из них содержала игрушки Ксюши. Катерина находилась в полной уверенности, что большой город их скоро пережует и выплюнет, и семья вернется обратно, в Волхов.

За окном начали сгущаться сумерки. Олег взглянул на часы, расположенные на приборной панели: 20:33. Ксюша продолжала спать на заднем сиденье, положив руки под щеку. Катерина вроде тоже задремала, и Олег решил не будить их: жена и так вся изнервничалась в связи с переездом, так что пусть поспит. А для пятилетней девочки длительная поездка на машине – всегда утомительное мероприятие. Пусть отдыхают. Минут через двадцать они въедут в город, и тогда Олег их разбудит.

Неожиданно перед машиной кто-то появился. Олег в этот момент смотрел на дорогу и мог поклясться, что человеческий силуэт не выбежал на шоссе, а именно – появился. Если угодно, то материализовался прямо из воздуха. Мужчина в капюшоне. У художника имелась всего доля секунды, чтобы среагировать. Он нажал на педаль тормоза и крутанул руль вправо. «Ладу» с визгом повело юзом. Олег пытался справиться с взбесившимся рулевым колесом, и только мысль о том, что от него сейчас зависят жизни жены и маленькой дочери помогала человеку. Автомобиль остановился на обочине.

Слева пронесся многотонный грузовик, визжа клаксоном.

Ксюша проснулась и расплакалась. Катерина, отстегнув ремень безопасности, повернулась к дочери, начала ее утешать.

– Олег, что случилось? – спросила Катерина, когда Ксюша немного успокоилась. – Мы чуть не перевернулись.

– Кто-то выскочил на дорогу, – Олег сидел, вцепившись в руль, костяшки пальцев побелели. – Я чуть не сбил человека.

Катерина быстро оглянулась по сторонам, но никого не увидела.

– С тобой все в порядке? – она положила ладонь на правую руку мужа.

Олег вновь ощутил холод, исходящий от Катерины, словно от ледяной скульптуры. Утвердительно кивнул.

– Тогда давай поедем. Ксюша перепугалась и устала, – жена выдавила улыбку. Да и я уже хочу отдохнуть. А мне еще ужин готовить…

Олег обернулся, посмотрел на дочь и подмигнул ей. Девочка улыбнулась в ответ. Но, только губами. Глаза смотрели на папу пустым и бессмысленным взором.

«Лада» вновь выехала на шоссе и аккуратно двинулась к Санкт-Петербургу, а из головы не выходил появившийся на шоссе образ таинственного незнакомца.

Примерно через пятнадцать минут Набатовы переехали большой мост и двинулись по Народной улице Санкт-Петербурга. А еще минут через десять Олег уверенно завел машину в один из дворов спального района. Он остановил автомобиль напротив подъезда и заглушил двигатель.

– Ну, вот мы и приехали, – улыбнулся Олег и вылез из машины.

– А где наш дом? – спросила Ксюша, она уже стояла рядом с папой и терла сонные глазки.

– Так вот же он, – Олег указал на невзрачную пятиэтажку, облицованную мелкой плиткой.

– Фу-у, он грязный, – Ксюша поморщилась. – И серый какой-то.

– Зато у тебя теперь есть своя комната.

– Правда? – от радости у девочки округлились глаза. – Пойдемте скорее! Мама, папа, ну пошлите-же.

Девочка вприпрыжку побежала к двери подъезда.

– Стой! Не беги одна. Ксения, подожди меня, – Катерина захлопнула дверь и быстрым шагом пошла за дочерью.

Счастливый Олег забрал папку с документами из бардачка, включил сигнализацию и двинулся к своим любимым женщинам, которые ждали у подъезда. Он улыбался. Знал, что сегодня началась их новая жизнь в новом городе, и он не позволит стать своей семье серой массой.

2

Квартира оказалась небольшой, но уютной. Справа от входа расположились две двери. Ванна и туалет. Слева находилась большая комната, напротив входной двери – маленькая, а за ванной разместилась кухня. Катерина первым делом приняла душ, смыв с себя всю тяжесть поездки, а потом пошла на кухню. Наспех осмотрев пространство и ознакомившись с кухонной утварью, Катерина принялась готовить ужин. Набатовы решили, что сходят в магазин завтра, когда будут знакомиться с новым районом, а сегодня доедят то, что привезли из прошлого дома. В наличии: пачка макарон, две банки тушенки и полбатона. Олег хотел помочь супруге с готовкой, но та прогнала его, сказав, что кухня – это обитель женщин и, вообще, ей в радость готовить в отдельной кухне. Катерина улыбнулась, поцеловала мужа в щеку и несколько раз, шутя, ударила его по заднице «лопаткой», прогоняя с кухни. «Кухонный изгнанник» заглянул в комнату к дочери, но та оказалась так увлечена разбором коробок с игрушками, что даже не взглянула на папу. И тогда Олег понял, что ему выпала возможность посвятить немного времени себе, а такое нечасто случается в семейной жизни.

Он принял душ (радуясь тому, что под дверью не стоят соседи и никто не торопит), а затем уединился в комнате, достал альбом для набросков и взял карандаш. Обычно у Олега не возникало вопроса, что рисовать, он просто творил. Но сейчас художник сидел и молча смотрел на белый лист. В голове абсолютно пусто и такое происходит впервые. Вдруг ослепительная белизна, излучаемая листом бумаги, начала заливать комнату белым светом, и Олег почувствовал острую боль в глазах. Постепенно резь начала переползать от глаз к затылку и через секунду плотно засела где-то около мозжечка. Олег ощутил, что он падает, а белый свет постепенно уменьшается, и пространство заливает темнота.

Когда художник открыл глаза, ком паники подкатил к горлу. Под Олегом простирался вечерний город, освещаемый фонарями, а большая река делила его пополам. Когда страх и паника немного отступили, Олег смог рассмотреть город и понял, что висит над Волховом.

«Это просто сон, – художник пытался успокоить сам себя. – Я уснул в кресле, когда рисовал, и все это мне сниться».

Но он прекрасно понимал, что сон слишком реален. Тело резко устремилось вниз против воли хозяина, и Олег с перепугу замахал руками, инстинктивно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Он быстро приближался к земле, но на высоте примерно десятого этажа остановился и полетел над улицей Юрия Гагарина, завис у пятиэтажного дома. Олег сразу узнал свой бывший дом, в котором жил с восемнадцати лет. Увидел свой подъезд, зеленую скамейку, заросли кизильника по бокам асфальтовой дорожки, ведущей к подъезду.

Стоп!

В темноте за кустами кто-то прячется. Подробно не разглядеть, но он видит силуэт человека. Голова покрыта темным капюшоном, человек притаился за кизильником так, словно кого-то поджидает. Не хочет, чтобы его увидели раньше времени. Зависший на высоте десять метров художник попытался закричать, хотел шугануть этого подозрительного человека в капюшоне, но вместо крика вырвалось лишь сдавленное мычание. Олег не знал почему, но человек в капюшоне не нравился ему, казалось, тот затеял что-то нехорошее, отвратительное.

– Олег. Проснись.

Мужчина почувствовал, как кто-то аккуратно трясет его за плечо. Художник открыл глаза, и первое, что увидел – альбом на своих коленях, а с листа смотрит черный силуэт в капюшоне.

– Олег, пойдем ужинать, – Катерина озадаченно посмотрела на мужа, но через мгновение улыбнулась и, склонившись, поцеловала его. – Мой художник хочет есть? Пойдем, я сварила макароны с тушенкой. Кто это? – она указала на рисунок. – Кошмар какой! Убери подальше, чтобы Ксюша не нашла, а то ей ужасы сниться будут.

Олег согласно кивнул, закрыл альбом и убрал в секретер.

В течении ужина художник сидел молча, никак не мог забыть силуэт в капюшоне. И его чем-то пугал этот человек, заставлял думать о нем, напрягаться. Если бы странный незнакомец появлялся только во сне, то Олег бы и не задумывался, но недавняя встреча на шоссе ввела в ступор. Он точно знал, что силуэт на дороге и во сне – это один человек. Глаз художника сложно обмануть: сразу подметил, что у силуэтов одинаковый рост, комплекция. Да, Олег не видел лица под черным капюшоном, но необязательно обладать особым видением или восприятием мира, чтобы понять: под убором скрывается один и тот же лик.

Катерина заметила странную озадаченность супруга и несколько раз спросила, все ли с ним хорошо, на что получила утвердительный кивок. В это время Ксюша с детским азартом в глазах намотала на вилку макароны и начала трясти над головой как побрякушкой.

– Ксения, – сказала Катерина строгим голосом, – не балуйся с едой.

Она забрала у дочери вилку с макаронами.

– Я пойду, прилягу, – произнес Олег, поднимаясь из-за стола.

Супруга взглянула на него с явным беспокойством.

Набатов вышел из кухни, и когда попал в темный коридор, неосторожно запнулся за коробку. Внутри что-то загремело, скорее всего, хрустальная ваза, подаренная Набатовым на свадьбу какой-то дальней и престарелой родственницей жены. Олег остановился, запустил руку в коробку и нащупал ту самую вазу. Вроде не разбилась. Для супруги эта ваза почему-то слишком много значила, и разбить ее, означало бы – лишить себя интимной близости на несколько недель…

Олег прошел в комнату, включил свет и улегся на раскладной диван. Его весь вечер не покидало предчувствие чего-то дурного, ощущение, что беда где-то рядом. Словно человек в капюшоне и есть эта «беда», которая уже стоит на пороге и тянет костлявую руку к вырванному с корнем дверному звонку.

В комнате появилась Катерина. После душа она сменила черное длинное платье на синий шелковый халат, который едва прикрывал колени. Олегу нравилось, когда жена надевала его. Халат подчеркивал стройную фигуру и длинные ноги. Катерина присела на диван, и подол халата соскользнул с нежной кожи бедра, открывая Олегу прекрасный вид.

– Ты сегодня весь вечер сам не свой, – заглядывая в глаза мужу, заговорила Катерина. – Расскажешь о том, что тебя беспокоит?

– Да нет, все нормально, – Олег улыбнулся и погладил жену по бедру, ощутил нежность кожи и моментально возбудился. – Просто, какая-та апатия накатила. Вот и все. Утром уже все пройдет.

– Я же говорила, что большие города вводят людей в депрессию, и ходят они все грустные, даже не улыбаются. Я не хочу, чтобы мы стали такими же.

– А мы и не станем, – Олег слегка сжал бедро жены. – Ведь я знаю отличное лекарство от депрессии.

– Правда? – Катерина посмотрела на супруга. – И какое же?

Олег приподнялся и поцеловал жену в губы, затем его рука скользнула вверх по бедру и нащупала точку «сосредоточения силы». Но когда пальцы пробрались под резинку трусиков, Катерина остановила его ладонь.

– Стой, Олег. Остановись, – она мягко отстранила мужа и встала с дивана. – Ксюша еще не спит. Вот ребенок уснет, тогда и будем депрессию лечить, – Катя поправила халат и пошла за дочкой. – Ксюша, пойдем чистить зубки и спать.

Через мгновение он услышал, как в коридоре Ксюша сказала маме: «Я хочу обнять папу», а затем раздался топот детских ножек.

«Хорошо, что мы на первом этаже, – подумал Олег. – Хоть соседи снизу на шум жаловаться не будут».

Дочка запрыгнула на папу, обняла за шею и крепко прижалась. Олег заметил, что пижама с героями мультфильма «Ну, погоди!» стала заметно мала Ксюше, и надо не забыть завтра купить ребенку новую ночную одежду. Главное – не забыть.

– Спокойной ночи папа, – Ксюша поцеловала Олега в щеку.

– И тебе сказочных снов, принцесса.

Катерина взяла Ксюшу за руку, но через два шага девочка остановилась и быстро спросила у папы:

– А мы завтра идем на аттракционы? Ты обещал.

– Я действительно такое обещал? – спросил Олег, и дочка утвердительно закивала. – Ну, раз обещал, то пойдем конечно. А сейчас иди чисти зубы и спать. Уже очень поздно.

И Катерина с Ксюшей ушли.

Олег сладко потянулся и закинул руки за голову. На лице сияла улыбка, он, наверное, еще никогда в жизни не чувствовал себя счастливее чем сейчас. Даже таинственный силуэт в капюшоне и холод, который исходил от Катерины, когда они ехали в машине, не могли омрачить отличное настроение. Все это осталось где-то позади, а впереди Олег видел лишь благополучную семью и секс с женой, который должен состояться, максимум, минут через тридцать. Сморенный светлыми мыслями художник уснул, но к превеликому сожалению, ему уже не суждено было видеть благополучную семью и насладиться красавицей женой.

3

В комнате что-то изменилось. Олег сразу это заметил, как проснулся. На мгновение показалось, что он, вообще, в другой квартире. Но, осмотревшись, художник понял, что находиться в той же комнате, но в ней произошли существенные изменения. С окна пропал полупрозрачный тюль, и теперь пол заливал желтый свет уличного фонаря. Олег посмотрел на стены и осознал, что симпатичные черно-белые обои исчезли, их заменили пожелтевшие газетные листы, местами оторванные, оголяющие серый бетон. Прямо над окном – в месте, где потолок состыковывался со стеной, – расползлось пятно черно-зеленой плесени. Олег медленно сел на диван, пружины отозвались натужным треском.

– Катя! – он громко позвал жену. – Катя, Ксюша!

Нет ответа.

Олег встал и вышел в коридор, старые половицы противно затрещали. Не распакованные коробки, которые Набатовы планировали разобрать в ближайшие три дня, – пропали. Будто их сюда и не привозили несколько дней назад. Олег открыл дверь комнаты дочери, но внутри оказалось пусто. Маленький письменный стол и тахта испарились.

– Ксюша! Катя! – Олег крикнул еще громче, чем прежде, но ответом по-прежнему служила мертвая тишина.

Паника и ужас начали медленно накрывать мужчину. Он стоял в маленькой пустой комнате, где источником света являлись лишь луна и тусклый свет уличного фонаря. Жуткая мысль атаковала разум: семью похитил какой-нибудь маньяк, а теперь насилует и пытает.

«Нет-нет-нет, – Олегу стало отвратительно больно от такой мысли. – Может они просто решили погулять? Да, ведь, это – нормально, что мама с дочкой решили вечером прогуляться. Я заснул, пока их ждал, и они не стали меня будить. Вот и все».

Он вынул из кармана брюк кнопочный телефон и взглянул на дисплей. Рациональная часть мозга сразу подсказала, что полтретьего ночи – слишком позднее время для прогулок с пятилетним ребенком. Художник открыл список контактов, нашел запись «Любимая» и позвонил, но в ответ мертвый голос робота оповестил, что данный номер не обслуживается. Мужчина позвонил еще раз, затем еще, а леденящий душу голос продолжал повторять одну и ту же заученную фразу. От злости Олег хотел швырнуть аппарат в стену, но вовремя остановил себя, сообразил, что телефон может еще понадобиться. Он вышел из комнаты и замер. В прихожей, заместо нового обувного шкафа с вешалками, висело старое большое зеркало, по которому тянулась длинная ветвистая трещина. Художник увидел свое отражение и отшатнулся. Лицо казалось мятым, покрытым густой щетиной, а черные сальные волосы торчали в разные стороны. Под глазами набухли темно-бурые мешки, а сами глаза покраснели и окутались полопанными капиллярами. Когда-то белая рубашка теперь стала серой, и в некоторых местах виднелись пятна непонятного происхождения. А черные классические брюки выглядели заношенными до такой степени, что «стрелки» совсем не проглядывались.

Олег наспех пригладил растрепанные волосы и двинулся в кухню. Проходя мимо ванны и туалета, периферическое зрение уловило что-то такое, чего невозможно объяснить.

Ванна исчезла!

Теперь на месте двери находилась стена. Если пропаже коробок и некоторой мебели из квартиры можно найти логическое объяснение, то исчезновение целой ванной комнаты объяснить невозможно. Олег дотронулся до новой стены и убедился, что она настоящая. Несколько раз с силой ударил, из-за стены послышался глухой звук, словно там находилось пустое пространство.

«Это сейчас не главное, – сам себе сказал Олег. – Сначала нужно найти Катю и Ксюшу, а потом разбираться с пропавшей ванной. Пойду к председателю дома и выясню, что за странные вещи творятся с ванной. А сейчас нужно идти в полицию».

Перед тем как взять документы, и направиться в ближайший отдел полиции, Олег решил проверить кухню. Он прекрасно понимал, что не увидит там ни жены, ни дочки, но, как известно, надежда – очень сильное чувство, и, надеясь на лучшее, Олег вошел в кухню. Никого. А открытое окно только усилило осознание того, что любимую семью похитили. Он подбежал к распахнутым рамам и выглянул наружу. Тишина спального района оглушала. Откуда-то издалека доносился шум редко проезжающих по проспекту машин, затем взвыла и тут же замолкла сирена «скорой помощи», и на двор вновь опустилась гробовая тишина.

Мужчина уже собрался закрыть окно, но на детской площадке, расположенной метрах в десяти от дома, увидел человека в капюшоне. Тот стоял неподвижно рядом с качелями, и в свете уличных фонарей Олег смог подробнее рассмотреть таинственного незнакомца. Белые, стоптанные кроссовки, голубые джинсы, потемневшие от грязи и черная толстовка с капюшоном. А вот лицо под капюшоном так и не удалось разглядеть.

– Э-эй ты! – выкрикнул Олег.

Человек в капюшоне сделал несколько медленных шагов назад, противно смеясь. И этот смех казался издевательским.

– Стой! – вновь крикнул Олег и полез в окно. – Я сказал: стоять!

Со второго этажа послышался скрип открывающейся рамы, и сиплый женский голос грубо выкрикнул: «Заткнись, придурок!», но Олег не обратил внимания на крик. Он спрыгнул в траву и побежал на детскую площадку.

Таинственный человек исчез. Художник закрутил головой в поиске силуэта и заметил его в конце дома, неподвижно стоящего около поребрика. Олег вновь сорвался с места в надежде поймать человека, но стоило мужчине всего раз моргнуть, как незнакомец опять исчез.

«Да это бред какой-то»: – подумал художник и остановился.

Примерно десять минут он стоял под фонарем и осматривал спящий двор, но так и не нашел человека в капюшоне. Сейчас Олег чувствовал себя котом, который пытается поймать хвост, но осознает – шансов на это практически нет. Тут его посетила мысль, что жена и дочь действительно ходили гулять и уже вернулись, а главу семейства не нашли в квартире и теперь звонят в полицию. Художник побежал вдоль дома, темные окна первого этажа грозно нависали над головой, и он уже решил, что если не обнаружит жену и дочь дома, то незамедлительно обратиться в полицию.

Олег влез в распахнутое окно своей квартиры и снова осмотрел все помещения. Никого. Катерина и Ксюша не вернулись.

Нужно срочно идти в отдел и начинать поиски по «горячим следам». Но теперь перед Олегом возникла проблема другого рода: он не знал, где в этом районе находится отдел полиции. Хотя, поразмыслив полминуты, решил, что эту трудность легко преодолеть. Вынув из кармана телефон, набрал «112», механический голос подсказал, что для вызова полиции следует нажать цифру «2», что Олег успешно и сделал.

– Полиция. Дежурный диспетчер Шифонеров слушает.

– Але, помогите! – закричал Олег. – У меня пропали жена и дочь.

– Диктуйте адрес.

Олег по памяти назвал новый петербуржский адрес.

– Соединяю с вашим отделом, – пробубнил Шифонеров, и затем послышались протяжные гудки.

Олег нервно ходил по комнате, в которой так и не включил свет. Он не мог найти себе места, а паника вкупе с перевозбуждением делали свое дело – заставляли семенить из угла в угол, а тело трястись. Один раз мужчина присел на раскладной диван, но тут же вскочил и вновь принялся нервно расхаживать по темной комнате.

– Двадцать седьмой отдел полиции, – наконец-то послышался сонный мужской голос. – Дежурный слушает.

– У меня пропали жена и дочь, – Олег вновь повторил эту фразу, и сердце сжалось, словно в холодном кулаке дьявола. – Помогите.

– Расскажите подробнее, что случилось, – судя по голосу, дежурный продолжал подремывать.

– Я… я проснулся, а их нет.

– Ну, – дежурный помолчал пару секунд, видимо оценивая ситуацию. – Может они уехали куда-то, к родственникам, например. Вы звонили жене?

– Конечно звонил, телефон выключен, – Олега начинали раздражать вялость и непонятная лень полицейского. – Никуда они не могли уехать, мы в городе всего один день.

Дежурный замолчал, и Олегу показалось, что секунды тянутся целую вечность, наконец, полицейский сказал:

– Хорошо, приходите, пишите заявление.

– Адрес ваш скажите.

Дежурный назвал адрес, и Олег с облегчением отметил, что долго бегать по улице не придется. Судя по названному полицейским адресу, отдел находится на одном проспекте с домом, недалеко. Художник убрал телефон и все-таки включил свет. Открыв секретер, схватился за папку, сшитую из толстого картона, в ней семья Набатовых хранила все свои документы: паспорта, свидетельство о рождении Ксюши, ИНН, военный билет Олега… но сейчас, держа папку в руках, она казалась заметно легче и тоньше, чем раньше. Художник медленно раскрыл ее. После того, как изменилась комната; исчезли Катерина и Ксюша; таинственным образом дверь ванны превратилась в стену, Олег ожидал увидеть все, что угодно. Но его больше поразило то, чего он не увидел! Заглянув в папку, Набатов обнаружил только свой паспорт и договор на квартиру, подписанный лично им, а квартиродателем числился некий Петренко М. Н., с которым Олег ни разу не общался и даже в глаза не видел. Он не мог вспомнить, когда подписывался этот договор, но подпись стояла его, и в этом сомнений быть не может.

«Хрен-то с этим договором, – мысленно огрызнулся художник. – Где остальные документы? Паспорт, свидетельство о браке?»

Он взял свой паспорт и швырнул папку на диван, заглянул в секретер, но кроме альбома для зарисовок ничего не обнаружил.

«С отсутствием документов я разберусь после того, как напишу заявление в полицию».

Олег положил паспорт в карман и вышел в прихожую. Ключи, висевшие на ржавом гвозде, он заметил не сразу, и уже ничему не удивляясь, схватил их и выскочил из квартиры.