Книга: Люди в голом - Андрей Аствацатуров

**

P.S. Рассуждение автора о "людях в голом" напоминает труды (а может и "отсылает к трудам") Фуко и Агамбена. Думаю, что чтение данной книги со знанием работ указанных философов будет куда более любопытным. Но это и не обязательно.

«Человек ведь тем и интересен, что он непредсказуем, что он уклоняется от всех стандартов и предписаний. Что он сам по себе. Что он одинокий, голый, бесприютный на голой земле, равный самому себе. И живущий без оглядки на какого-то там Данте».

И вот ты о пишешь о единственном, доподлинно известном тебе опыте, пишешь искренне, не просто раздеваясь догола, а выворачиваясь на изнанку. Про глупые ситуации, про то, как тебя не взяли в бассейн, как спал с приятелем в командировке в одной постели, что думаешь о людях на самом деле, называешь несимпатичную знакомую дурой и лошадью (про себя, но на страницах книги, так что вслух)… И не важно, правда или вымысел эти истории, калейдоскоп роящихся в голове мыслей. Может быть, именно этих историй и не было. Или они были, но другие. Ты же сочиняешь новый жанр – роман даже не экзистенциальный, а эксгибиционистский, слишком личный, чтобы быть неправдой.

Но все бессмысленно. Такой роман уже написан – вот тебе Гришковец. Другой, но такой же. Гришковец – мачо, герой обложки. Ты – ботаник, питерский интеллигент. Тот – позёр, ты – искренен. Но уже было. Про тебя говорят, что ты похож интонациями на Довлатова, Ерофеева, кого-то ещё. Обидно.

Есть откровенно скучное место в романе. Во второй части автор решил стать литературоведом – исследовать другие тексты, дать образчики литературной пародии. На того же Гришковца, немного на Сашу Соколова, на каких-то еще, не угаданных мною авторов. Даже написать псевдотекст – роман-клип «ПУТЬ ГАВА». Автор решил напомнить, что он-то уж знает, как (куда без этих каков?) делаются модные и успешные тексты. Решил поиграть исследовательскими мускулами. Естественно, весь спор в противостоянии Москвы и Питера: он за Питер, а ремесленники, они из Москвы. Команда под руководством редактора успешного московского издательского дома:

«У вас не проза, Аствацатуров, - сказала мне, дымя сигаретой, одна грузная литературная дама, - а огрызки из отрывков. – Или она тогда сказала «отрывки из огрызков» - я не помню. В любом случае, получилось очень остроумно. – Такое, - продолжала она, - печатать никто не будет».

А, знаете, и не стоило. Печатать, продавать в книжных магазинах, читать, да и писать не стоило. Или стоило написать, но положить в стол. И читать по праздникам – хороший жанр, кстати, «застольные виньетки». Собираются друзья, а ты им «мемуар» вслух – честный, но незлобивый. Ты же не со зла про них, а с дружеской снисходительностью к недостаткам, с пониманием неизбежности жизни, ее физиологической обоснованности. Если поел – то заснул, если хлипкий – то боишься и обязательно получишь по роже, если человек – то обязательно какаешь. Ты же не принцесса какая-то (кстати, этой фекальной темы в романе немного слишком даже для ботаника с филфака и постструктуралиста).

Где-то недавно в разговоре промелькнуло или прочитал… Если писатель филолог по образованию, то он чаще всего графоман. Могу добавить, пусть графоман. Зато книга читается легко. Слогу и стилю филологи обучены.

январь 2020 года

Хоть эта книга и не очень понравилась, я попробую почитать что-то ещё из его художественных работ.