Текст книги "Каждому своё"

Глава 3

Из квартиры соседей Стас вышел в шесть утра. Сел на лестничную ступеньку и задумался: «Что-то я наглею, хотел по организациям пройтись, но из-за непонятных ситуаций не получается. Что со мной происходит?». Думая о своём непостоянстве, он незаметно уснул. Но вдруг услышал, что его кто-то трясёт и зовёт. Он открыл глаза и увидел Катю.

– Ты почему спишь на лестнице? – строгим голосом говорила она.

К подобным вещам Катя относилась категорично. Если она приняла в дом человека, считала, что несёт за него ответственность. Значит, её претензии к Стасу были уместны. Он долго соображал, что происходит, и никак не мог понять, кто перед ним стоит. Но все-таки включился в реальность событий и улыбнулся такой наивной улыбкой, что у Кати невольно приподнялось настроение.

– На ключи, – протянула она ему связку. – И ложись, отсыпайся. Я вечером вернусь, и всё обсудим.

– Спасибо, – сказал Стас.

Катя стала спускаться к выходу из подъезда, а он вошёл в квартиру, принял душ и, как только коснулся подушки, сразу же уснул. И приснился ему сон, как будто он находится в вертолёте, который летит боком, как в фильме «Черная акула». Но это был «МИ-8». Вдруг на его пути образовалась огромная гора. И, казалось, он в неё вот-вот врежется. Но вертолет стал резко набирать высоту и, поднявшись над горой, резко пошёл вниз. Стас проснулся в холодном поту.

Время приближалось к возвращению хозяйки. Разгуляев постирал свои вещи, надел Катин домашний халат, навёл брусничный морс и ушёл в гостиную. По его мнению, телевизор ничего интересного не транслировал. Разгуляев вставил в видеомагнитофон кассету с любимой певицей Си Си Кетч. На время покидавшая его мысль вернулась вновь: «Надо устраиваться на работу. Я не принимаю абсолютно никаких мер упорядочить свою жизнь. С Катей ни разу не общался. Она может не выдержать моих шатаний и прогонит на улицу. Куда я тогда денусь?» Он до того углубился в свою думу, что не услышал, как подошла Катя и чмокнула его в щёку. От неожиданности Стас вздрогнул. Но, мгновенно определив приблизившийся объект, смутился своему спонтанному испугу.

– Привет, – автоматически вырвалось из него.

– Привет, – сказала Катя, не выдавая, что заметила его легкий шок и, поцеловав ещё раз, удалилась на кухню. Ей хотелось как-то расположить его к себе. Ведь она видела в нём тревогу. Но не знала, что для этого необходимо сделать. Вернулась она минут через тридцать, держа в одной руке сковороду с жареной колбасой, залитой яйцами, в другой – подставку. Поставила на столик и сделала ещё один рейс за хлебом и вилками.

– Пади голодный? – спросила она голосом заботливого опекуна.

– Завтра пройдусь по организациям, – неуверенно пообещал он. –Может, где на работу возьмут? – Катя почувствовала его неискренность и внутренне испытала обиду: «Я не заслуживаю подобного отношения к себе», – подумала она в этот момент.

– Ты грешишь на каждом шагу, – упрекнула она его. – И даже не испытываешь скорби вины. А надо после каждой негативной выходки просить у Бога прощения.

– С чего ты взяла, что я грешен? – Оторвался он от трапезы и выставился на неё непонимающим взглядом. Внутри себя он испытал к ней презрение, что она чётко и безошибочно определила его безобразный образ жизни.

– А ты что, за грехи считаешь конкретное преступление, как убийство или грабеж?

Ей не нравилось его непостоянство. Она хотела поставить его на место. Упрекнуть за неправильное поведение. Ведь Катя прекрасно осознавала, что он стоит слишком шатко на своей дороге. С самого начала она копила свои обиды, и теперь они выплёскивались. Разгуляев хотел возразить ей. Дескать, ты что, белены объелась? Набросилась, словно голодный волк на ягнёнка. Но Катя не дала ему опомниться и продолжила свою мысль.

– А маленькие грешки куда девать? За всё, в чем испытываешь внутреннее неудобства, ты должен покаяться перед Богом и просить у Него прощения, – она секунду помолчала и со свежими силами продолжила. – Я помню, мне ещё бабушка в детстве рассказывала. Приходят две женщины в церковь покаяться в своих греховных поступках и помыслах. У одной много маленьких грешков, у другой один большой грех. Священник им говорит: «Что тяжелее: один большой грех или много маленьких?». Женщины растерялись, и тогда он вывел их на дорогу. Одной женщине предложил взять большой камень, а другой – много маленьких. Они исполнили. «Какой их вес?» – поинтересовался священник. «Они весят одинаково», – сообщили грешницы.

«Теперь верните камни на свои места», – предлагает им священник. Женщина с одним грехом вспомнила сразу, где лежал ее камень, и сразу вернула его на место. А вторая говорит: «Я уже и не помню, где какой камень брала».

Катя замолчала, и Разгуляев осознавая, что на его счету неимоверное количество мелких камушков, не нашёлся, что возразить или чем оправдать свою нелепую жизнь. Катя, наблюдая его затухание, поняла, что перегнула палку, и стала сожалеть, что нанесла ему боль. На душе ей было неприятно. Но Катя умела брать себя в руки.

– Ладно, не грузись, – улыбнулась она. – Я пошутила. Лучше расскажи мне, чем занимался весь день? – спросила она и, заметив, что из тупика он не вышел, толкнула его в плечо. – Ты чего? Ну-ка возьми себя в руки.

– Да, права ты, Катюха, – испытывая ничтожное состояние, сказал Стас.

Он был готов сгореть со стыда. Но всё равно мозгами не соглашался с ней. Он видел в себе порядочность. «Я не такой, – думал он про себя,– она меня совсем не знает, а берётся судить».

Настроение она ему явно подпортила, о чём и сожалела в данный момент. Пытаясь выровнять положение, Катя выдвинула предложение:

– Может, бутылочку разопьем?

– Неплохая идея, – понуро ответил Разгуляев, однако в его глазах мелькнула искорка.

– Значит, чеши к таксистам. А я пока закуску приготовлю, – сказала Катя и сходила в комнату за деньгами.

К возвращению Разгуляева Катя украсила в гостиной стол. В дальнем углу зажгла абажур, дабы создать полумрак, как это делают влюблённые. Возраст к тому не относится. К добру расположен каждый, и злу каждый оказывает сопротивление. Катя умеет создать уютную обстановку.

– Получилось классно, – одобрил Стас. После того, как дважды выпили, она, заметив, что его настроение выровнялось, сказала:

– Почему бы вот так, хотя бы один раз в неделю, не отдыхать? Или, допустим, можно на природу съездить? Вдвоем, без всяких друзей. А иначе, зачем быть вместе? Для чего-то мужчина и женщина соединяют свои судьбы?

Она мечтала о нормальном мужчине, который бы ходил на работу. В выходные дни водил бы её по культурным заведениям. Но, видать, подобная категория в дефиците. Это её заставляло страдать и мучиться, возбуждая в душе злость. Но вспышка очень быстро затухала, и она опять становилась обычной.

– Чтобы пополнить население страны, – вставил реплику Стас.

– А любовь? – ответь мне. – Куда после рождения детей девается любовь? Почему мужику становится безразлична женщина, которой он божился и клялся в вечной любви? Куда?

Она ему говорила так, словно он тем и занимался, что раз за разом бросал женщин сразу же после родов. У него и женщины-то постоянной никогда не было. Поэтому он не понимал, о чём она ему хочет сказать.

– Ты так говоришь, как будто у тебя был муж, а когда у вас появился ребёнок, он тебя бросил? – сказал Разгуляев, глянув на неё вопросительно. Дескать, ты что это, дорогая? Сама же замутила сабантуйчик, а теперь хочешь все испортить?

– Да, у меня дочь, – произнесла она тихим голосом. Катя успокоилась, что, наконец-то, высказалась. Её мучило собственное прошлое, и она искала поддержки. – Дочь у моей мамы в деревне. Скоро я её заберу, – говоря, она оценивала его реакцию, но он к услышанному оставался равнодушным. – А с мужем я не встречаюсь уже полтора года, несмотря на то что это его квартира, вернее, его родителей. Но так сложилось, что свёкор в тюрьме за убийство свекрови. Вот такая история, – проакцентировала она последнюю фразу и замолчала.

Катя ждала от Разгуляева положительную реакцию. Мол, как так, у тебя есть ребенок, а ты даже не беспокоишься? Но его не волновали ни её ребенок, ни её муж, ни она сама. Он был озадачен собственными неудачами.

– Твоя история, конечно, короткая, но очень печальная, – вдруг ответил он. – Но мне, наверное, ещё рано знать подробные сюжеты твоей жизни. Ведь я тебе даже не жених, что говорить о большем?

Не увидев в нём сторонника, Катя глянула на него отяжелевшим взглядом. Такой у неё бывает в часы грусти. Она почувствовала, что его не интересует её жизнь. Катя только казалась сильной и беззаботной личностью. На самом деле, она нуждалась в опеке и поддержке. Увидев безволие Разгуляева, Катя ещё больше огорчалась, но вида старалась не показывать и всё держала в себе.

– Тогда иди, бери еще бутылку, – разошлась она.

Разгуляеву понравилось её предложение.

– Пить, так пить, – сказал котёнок, когда несли его топить, взял деньги и удалился.

Вторая попытка запечатлеть интимный кадр была более удачна.

На другой день Разгуляев обошёл все организации, но везде ему было отказано. Нет местной прописки – нет работы. Стас поник головой. В безнадёжном состоянии он брёл вдоль по пыльной улице. Смотря вперёд безразличным взглядом, не замечая, что происходит вокруг, он крутил напряжённую думу.

В те времена алкоголь продавали с двух часов дня по талонной системе. Выдача продукции велась не внутри магазина, а в окошечко, выходящее наружу. Возле торговой точки данное мероприятие создавало столпотворение жаждущих. Стас остановился и выставился на шумный аттракцион, по-зрительски созерцая происходящее. Гладиаторская забава на миг увела его от дум, что шансов для нормальной человеческой жизни, по крайней мере, в этом городе, у него нет.

– Ба! Какие люди! И без охраны! – услышал Стас незнакомый голос и увидел запившегося забулдыгу. – Может, по водочке ударим?

Разгуляев растерялся от неожиданности и не знал, как себя повести в данном случае. И вообще, кто он такой и почему подошёл к нему? Катя утром дала пятьдесят рублей. Мало ли что. Вдруг пригодятся? Если их потратить на водку, на двоих вполне хватит. У него и у самого возникала подобная мысль. Но одному как-то ни то ни сё. А этот, какой никакой, а пара. Вдвоём веселей выпивать спиртное.

– По водочке, так по водочке, – сделался Разгуляев деловым. Зачем оказывать сопротивление тому, в чём сам испытываешь желание.

Однако каждый человек имеет право на выбор. Поэтому, сделав шаг, он становится на развилку двух дорог. Одна гласит – согласен, другая – не согласен. Порой обстоятельства сильнее духа, и человек становится рабом выбора. Но мысли противоречат чувствам, а чувства – мыслям.

Очень часто внутреннее сопротивление похоже на бой Ивана-дурака и Змея-Горыныча. С маха не разберешь, кто есть кто. В одном случае данная война уводит человека от собственной судьбы, в другом утверждает на собственной судьбе. От рождения и до смерти просчитан земной путь, и у каждого своё предначертание. С раннего детства тебя пытаются держать в рамках закона. Выровнять, поставить на место. Заставляют двигаться, согласно общественным правилам. Путь Стаса Разгуляева всегда преграждает Змей-Горыныч, которому его Иван-дурак редко оказывает сопротивление.

Неумение проявить смелость рождает ошибки. В одном случае они называются – грехи, в другом – преступление. Хотя по своей сути они одинаково мерзкие и в большинстве случаев неотличимы друг от друга. Чаще он не желает воевать и выбирает легкий путь. Вначале, может быть, и заманчиво любоваться чужими рассветами и закатами. Однако, как ни крути, позднее всё равно появятся кочки. Невидимые силы управляют тобой и словно отбившуюся овечку пытаются загнать в стадо. Но ты, оказывается, так далеко отклонился, что упущенный путь наверстается лишь туннелем.

Замкнутое пространство заставит тебя задуматься. Но и там, буквально на каждом шагу, ты будешь становиться на развилку. – Согласен. – Не согласен. На одном пути стоит Змей-Горыныч, которого необходимо победить. Второй путь не предусматривает преград. Ты идёшь по нему, не подозревая, что со Змеем-Горынычем встретишься повсюду. Змей-Горыныч будет тебя преследовать до тех пор, пока ты его не одолеешь. Ведь он живёт внутри тебя. Непонятно лишь одно. – В мыслях или чувствах.

Человеческая жизнь – это постоянное преодоление препятствий. Друг от друга они расположены недалеко на протяжении всей судьбы. Задача Бога – направить тебя им навстречу. Господь поможет их преодолеть в том случае, если ты пойдешь им навстречу уверенно и непоколебимо. Через собственный страх и внутреннее сопротивление ты должен идти вперёд. Это борьба Ивана-дурака и Змея-Горыныча. Но ты ещё слаб и вновь выбираешь легкий путь.

Наступает момент, и темный коридор, освещённый искусственным светом, заканчивается, и твои глаза ослепляют солнечные лучи. «Вот твоя дорога, – показывают тебе наставники верный путь. – Шагай по нему и не ошибешься. Многое от тебя не требуется. Создай семью и обеспечь ее законным образом». Однако время упущено, и тебе хочется его наверстать. А это новый сбой в схеме судьбы. Ты не сопротивляешься Змею-Горынычу, тем самым, даёшь ему шанс обзавестись потомством. Твоему Ивану-дураку становится всё сложнее и сложнее воевать с ним. В конечном итоге, ты сдаёшься, бросаешь свой меч и убегаешь в укрытие. Но от Бога спрятаться невозможно. Он повсюду и видит не только наши поступки, но и читает наши мысли.

К Кате Разгуляев вернулся подшофе. Вначале она замкнулась в себе, затаив обиду. Но вскоре оттаяла и накормила ужином.

– Еще обидится и уйдёт,– подумала она.

Ей очень не хотелось остаться одной. Может быть, всё наладится?

– Что у тебя с работой? – поинтересовалась она, присаживаясь рядом.

– Без прописки не берут, – удручённо ответил он.

– Ты главное – не переживай, – стала она его успокаивать, когда заметила в нём озабоченность. – Что-нибудь придумаем.

Сначала она хотела разнести его в пух и прах. Наговорить кучу мерзких слов и выгнать. Но появился он, и она не решилась в чём-то его упрекнуть. Спать легли рано, но Стасу не спалось. Он обдумывал варианты доходов. Собственной беспомощностью он был угнетён.

Утром Разгуляев неожиданно вспомнил о Плотникове. Не задумываясь, он набрал его номер телефона.

– Привет, – обрадовался художник. – Ты где потерялся?

– Обстоятельства завели в туман, – объяснил Стас.

– Приезжай по адресу, – он объяснил куда. – Я тебя жду.

– Еду, – пообещал Стас и положил трубку.

Выйдя из такси, Разгуляев увидел широко улыбающегося Плотникова.

– Здравствуй, мой милый друг! Здравствуй! – ринулся он к нему навстречу. – Куда же ты подевался? – глянул он на него с упреком. – Рад тебя видеть. Искренно рад.

Стас пожал его руку и почувствовал теплую волну, прокатившуюся по груди.

– Здравствуй, – сказал Стас и взаимно отразил улыбку.

– Ну, пойдём ко мне, – предложил Плотников, по-дружески обняв его за плечо. – Покажу тебе место своей работы. Чем занимался все это время? – поинтересовался он по дороге.

– Пьянствовал, – честно признался Стас.

С Плотниковым он чувствовал себя вполне независимо. Владимир специально создавал такие обстоятельства, так как знал, что духовно слабого человека напряжение угнетает, отчего теряется положительная энергия. А если энергетический баланс нарушен, теряется уверенность в себе.

– От пьянства до преступления один шаг, мой милый друг, – упрекнул его Плотников. – Надо серьезней относиться к жизни. Ведь она такая короткая. Если её тратить на бесцельные дни, то она укоротится ещё больше. Для чего тогда вообще жить?

Разгуляеву на это нечего было ответить, и он молчал. Минут через пятнадцать они вошли в мастерскую, которая находилась возле Дворца спорта. В ней Владимир писал анонсы, которые предупреждали жителей города о грядущих концертах или футбольных матчах. Помещение имело огромные размеры, и художник, словно экскурсовод, проводил по ней гостя, рассказывал и показывал, где что находится.

– А это те самые коттеджи. Я тебе о них говорил. Помнишь? – Разгуляев глянул на картонные макеты, а Плотников продолжал. – Опираясь на эти схемы, по окончанию разработок построят жилые дома.

Постепенно они обошли рабочее помещение и оказались в комнате, где художник отдыхал по окончании работы. Обстановка соответствовала современным стандартам того времени. Разгуляев сел на край мягкого уголка, а Плотников достал из холодильника трехлитровую банку с охлажденным пивом.

– Располагайся поудобнее, – предложил Владимир и негромко включил магнитофон. – Сегодня вечером состоится концерт Игоря Николаева. Он гастролирует по городам России. Персонал держит бронь на несколько мест. Я тебя проведу. Посмотришь. Отдохнёшь.

– Бесплатно? – по-детски обрадовался Стас.

– Конечно, – улыбнулся Плотников. – Все в наших руках.

– В таком случае, может быть, я тогда шуману своей Катюхе? – неуверенно предложил Разгуляев.

– Катюхе, говоришь? – нарочно сделался серьёзным Плотников. – Что ж, позвони. Пусть приедет Катюха, – после некоторого раздумья согласился он.

– А во сколько начало? – поспешил Стас шагнуть по горячим следам.

– В семь часов вечера, – Разгуляев, не раздумывая, позвонил в магазин, где работала Катя.

– Слушаю, – ответил незнакомый женский голос.

– Пригласите Екатерину, – вежливо попросил он.

– Секундочку, – пообещал женский голос, и какое то время стояла тишина.

– Алло, – услышал Стас до боли в сердце знакомый голос.

– Катя. Привет. Это я, – обозначился он.

– Я поняла. Привет.

– Я по такому поводу. В семь часов вечера состоится концерт Игоря Николаева во Дворце спорта. Я тебя приглашаю.

– У тебя что, билеты есть? – не на шутку удивилась она. За всё время их знакомства он впервые проявил галантность.

– Имеются забронированные места, – с чувством гордости заявил он.– Приезжай, не пожалеешь. Я тебя буду ждать у фонтана.

– Мне тогда сначала домой надо. Ради такого случая одену костюм поприличнее.

– На такси успеешь как раз, – заверил её Стас.

– Я воспользуюсь твоей рекомендацией и постараюсь прибыть вовремя, – с оттенком кокетства сказала она.

– Жду, – сказал Стас и положил трубку.

– До концерта еще два часа, – глянул Плотников на руку. – Успеем пивком побаловаться.

За пивком и разговором циферблатные стрелки приблизились к тому моменту, когда Разгуляев должен был пойти к фонтану и встретить Катю.

Она вышла из машины, которую наняла за пять рублей, красивой и нарядной.

– Ты выглядишь потрясающе, – восхитился Стас и почувствовал себя неловко. Дескать, буду выглядеть на её фоне гадким утёнком. Она поняла его неуверенность и, взяв его под руку, сказала:

– Что, кавалер, веди даму на концерт, – её поведение Стаса взбодрило.

– Тогда берём курс к парадной двери, – сказал он и понял, что серость с него сошла, словно тень в полдень. Плотников их ждал возле дворца.

– Поторопитесь! – махнул он рукой. – До начала осталось пять минут, – сообщил он и шагов за десять до их приближения распахнул дверь. – Проходите. Это свои, – предупредил он билетершу.

Зрители занимали свои места. Владимир провёл их в пятый сектор и показал, где их места. На сцену вышел конферансье. Он говорил вступительную речь, а музыканты расставляли аппаратуру. После и сама звезда явилась.

– Здравствуй, Иркутск! – поприветствовал он зрителей, и зал заполнился аплодисментами. – Лет десять назад я был в вашем городе, – сказал Игорь и замолчал. Аплодисменты постепенно утихли. Он продолжил. – В те годы я не имел такой популярности, как теперь. Тогда я аккомпанировал Алле Пугачевой на электрооргане, вон в том углу. – Он указал рукой вправо. – Но с тех пор я сочинил для неё много песен: «Паромщик», «Айсберг» и многие-многие другие. Да и в моём собственном репертуаре появилось много новых хитов. С одного из них я хочу начать свой концерт.

И со сцены полилась песня. Затем другая. И ещё, и ещё. Зрители плескали шумные овации. Свистели, выкрикивали комплименты. Около сцены танцевала молодежь. В момент исполнения очередной песни молодая девица подарила певцу букет цветов. Он продолжал петь, держа цветы в правой руке. Что на него нашло? Неизвестно. Однако вдруг он их стал рвать на мелкие кусочки и, когда мельчить уже было нечего, бросил кусочки на головы фанатов. Данный поступок вызвал у Разгуляева негодование.

– Вот животное! – возмутился он. – Девочка же их подарила от души! А он с диким остервенением выкинул их.

– Это же для эффекта, – заступилась за певца Катя.

Её фраза остудила Стаса. Но до конца концерта он не проронил ни единого слова.

Вышел конферансье.

– Мне интересно узнать, почему вы дарите цветы только Игорю? – сказал он. – Вы их можете дарить кому угодно. Например, мне. Всё равно после концерта мы их делим между собой поровну. – По залу раздался смех. Вышел певец, и смех заменился аплодисментами.

В целом концертная программа была занимательная. Наши герои оставались довольными. У выхода их ожидал художник.

– Какие остались впечатления? Поделитесь? – широко улыбнулся он.

– Спасибо, – протянул ему руку Стас.– Всё прошло на высшем уровне, – сказал Стас, испытывая в душе искреннюю благодарность за столь великолепный резонанс.

– Это лишь часть всей программы, – сообщил Плотников. – Вас ждёт ещё один сюрприз. Прошу вас пройти со мной.

Вся компания прибыла в комнату отдыха, что находилась при рабочем помещении. Красочно украшенный столик радовал глаз. Две бутылки пятизвездочного коньяка, словно эксклюзив, завершали композицию.

– Располагайтесь, – предложил Владимир гостям и стал наполнять рюмочки, – Вначале даме.

Улыбнулся и подал Кате в руку креплёный напиток. Она его приняла и взаимно улыбнулась. Наблюдая эту картину, Стас испытал скорбное чувство ревности. Он не умел управлять собой, поэтому остановить поток уходящей из него энергии не мог. Настроение его резко испортилось.

– Что-то мой уважаемый друг понурый? – обратил на него внимание Плотников. Он видел Стаса насквозь, поэтому решил сказать все то, что заметил. – Не стоит ревновать свою жену к человеку, который к тебе расположен. Владимир говорил с упреком в голосе:

– Я отношусь к твоей половине с тем же уважением, что и к тебе.

– С чего ты взял, что я ревную? – отбрыкиваться Стас.

Он почувствовал внутри себя дискомфорт. Как уже было сказано, скрывать свои чувства он не умел. Был весь на виду, отчего ему делалось не по себе.

– Давайте лучше выпьем, – предложил он, пытаясь выкарабкаться из гнетущего состояния.

Катя тоже поняла, в чём дело, и упрёкнула себя в кокетстве. Но принять на себя всю вину не захотела.

– Ты чего это выдумал? – напустилась она на Стаса. – Немедленно возьми себя в руки.

– Да нормально всё, – попытался Стас убедить их в своём равнодушии. – Вы с чего взяли, что я ревную?

– Послушай, Стас, – обратился к нему Владимир. – Давай не будем портить друг другу настроение. Из-за твоего больного воображения мы можем навсегда поругаться. А помириться и восстановить отношения намного сложнее.

– Слушай, что тебе старшие говорят, – поддержала Владимира Катя.

Стас взял себя в руки и настроился на благоприятную волну.

– Я поднимаю этот коньяк за культурное мероприятие, – предложил он, чтобы хоть каким-то образом отвлечь их от неприятного разговора.

– Отличный тост, – поддержал его Владимир.

Ему тоже надоели препирание и заход на один и тот же круг, который раз. Катя промолчала. В случившемся она обвинила себя, несмотря на то что не признала своей вины. Три рюмочки прозвенели и опустошились.

– В общем-то, я тебя поддерживаю, – пытаясь до конца сгладить неприятный разговор, сказал Владимир и глянул на Стаса уважительно. – Если человек близкий и родной, от него не хочется иметь душевных уронов. Почему и родилось такое понятие «От любви до ненависти один шаг». Обидеться можно только на близкого человека. А чужой, он и есть чужой. Как можно на ком зациклить внимание? Вы любите друг друга, и не должны давать повода появиться негативным мыслям. Посторонний влезет, разрушит ваши отношения, а после ему на вас будет наплевать. А вы задавайте себе вопрос «Правы ли были?».

В разгуляевской голове что-то щёлкнуло. «Неужели я опутан женским обществом? – задумался он. – Нет, надо куда-то бежать. Какой из меня семьянин? Да и одна женщина утомит. Просто пока ещё ничего не налажено. А так-то, зачем она мне нужна? Но и с презрением нельзя к ней относиться. Отправит на улицу – и даже переночевать негде будет». Однако и решить проблемы он не пытался. Прошёл день, да и ладно. «А как он прошёл?»– думал он тогда, когда его капитально зажимало в угол. Сидя дома, вообще ничего не заработаешь. Но и данным образом жизни он был неудовлетворен. В личных желаниях Стас хотел иметь определённость. А без стабильности что, выйдешь из квартиры, и куда идти? Чем заниматься? Как бесхозной дворняге искать, чем поживиться? Так дальше нельзя. Пора упорядочиваться».

– Через три дня приезжает Олег Газманов с сыном Родионом, – сбил его мысли Владимир. – Группа «Комбинация», Женя Белоусов. Концерт будет проходить на стадионе. Если желаете пойти, я вас могу провести.

– Мы обязательно будем, – сказала Катя, глянув на Стаса. – Да, Стас?

– Скорее всего, так оно и будет,– уже полностью выровнявшись, согласился он.

Друзья просидели до позднего часа. Плотников проводил их до фонтана, где они поймали машину.

– Ты мне номер своего телефона оставь, – обратился Плотников к Разгуляеву.

– Ах, да. Что-то я об этом не подумал, – сказал Стас и попросил у него блокнот с ручкой. Сделал запись, вернул канцелярию, попрощался, и они уехали.

После концерта отношения к Екатерине у Разгуляева резко изменились. Думы о том, что у неё есть дочь и где-то муж, не отпускали его. До сего момента подобные мысли не посещали его голову. 2А вдруг они помирятся, и куда мне деваться?» – думал он. До лампочки ему жизнь женщины и её ребенка, в чьей квартире он спит и ест, где его принимают и, возможно, любят.

До самого утра он проворочался в думах о собственном спасении. Он слышал, как Катя собирается на работу, но вида не подал. Стас не поднимался до тех пор, пока не щёлкнул на двери замок. Она ушла, и он долго не задержался. Ноги сами понесли в неизвестность.

– Ба! Какие люди! – услышал он в стороне. Обернулся – и увидел Глухого. Это тот самый, с кем он познакомился у магазина. Как и обычно, Глухой выглядел неопрятным и небритым. Он был не велик ростом и широк в плечах. По всей вероятности, давным-давно он занимался тяжелой атлетикой. Или борьбой. Аморальное поведение Глухого привело к тому, что жена его из дома выгнала, и теперь он жил у своей сестры. Это его не выровняло, и он продолжал провожать бесцельные дни и пьянствовать. Сестра его кое-как терпела. Однако жилплощадь была у них общая, и Глухой имел на квартиру одинаковые с ней права. Разгуляев поприветствовал его и хотел пройти мимо. Но Глухой его остановил.

– Подожди, – сказал он. – Сейчас бухло притаранят. Нашу встречу отметим.

Неустойчивые чувства Стаса заколебались. Да и не могло быть иначе. Ведь он брёл по густым зарослям, и Глухой был каким-никаким, а выходом к долгожданной реке, по течению которой он должен был выйти к долгожданному селению. Но это был мираж, какой бывает в пустыне. Одним словом, глюк.

– А вот и он! – обрадовался Глухой.

На горизонте показался его товарищ по несчастью, который весело улыбался, и это говорило о многом.

– Ну что, сбагрил? – не терпелось Глухому узнать результаты похода.

– Четыре флакона дала, – с чувством гордости за свои купеческие способности заявил тот. – Куда двинем? – поинтересовался он по ходу.

– Ко мне – и поканаем, – предложил Глухой.

Разгуляев, не осознавая, зачем они ему нужны, отправился вместе с ними.

Дом, где проживали Глухой и его сестра с семьей, находился недалеко. Поэтому дошли быстро.

– Ты когда пьянствовать прекратишь? – напустилась на него сестра прямо с порога. – Бичей этих водишь и водишь. Никакой жизни от тебя не стало.

– Не ругайся, сестрёнка, – вежливо попросил её Глухой. – Людей постесняйся.

– Где ты людей увидел? – не успокаивалась сестра. – Ты глянь на них! От них уже и человеческого-то ничего не осталось! Ты посмотри на них внимательнее! Посмотри! Впрочем, от тебя и самого-то уже давно человеческого не осталось. Вечером Сашка вернётся, пусть он сам решает, что с тобой делать! – последние слова зацепили Глухого за живое. Он встрепенулся и глянул на неё с ненавистью.

– Че ты меня вечно своим Сашкой пугаешь? – приблизился он к ней вплотную. – Допугаете меня скоро, выселю вас на улицу. А там идите, куда глаза глядят, – с угрозой в голосе произнёс он и, вернувшись к гостям, пригласил их на кухню. – Проходите, пацаны. Не обращайте на неё внимания. Она постоянно дикуется. Где бухло? – обратился он к Пузырю. Тот понял, о чём идёт речь, и выставил на стол самогон. Глухой поставил стаканы, хлеб, и прямо в сковороде жареный минтай.

– Не трогай мои продукты! – опять налетела на него сестра. Она наблюдала за ним из коридора. – Заработай сам и угощай своих забулдыг. А мне ребенка кормить надо.

Глухого не прошибить данной речью. Кроме процесса выпивки, его ничего не интересует. Ни счастье сестры, ни её ребенок.

– Уйди, зараза, – вытолкал её из кухни Глухой и закрыл дверь. – Вот тварь. Навязалась! – продолжал он возмущаться. – Хоть бы какие-то права имела. А то ведь сидят на моей шее. Живут на моей жилплощади. Ещё чем-то недовольны. – Всем было понятно, что он блефует и несёт бутафорию. Но что поделаешь? Должен ведь он хоть как-то оправдать своё положение.

– Хорош базлать, Глухой, – упрекнул его Пузырь. – Наливай лучше. Бухнем – и баста. А то сейчас башка треснет от твоего рёва.

Слова Пузыря остудили Глухого. Разгуляев, понимая, что находится в чужой компании, чувствовал себя скверно. Но уходить не спешил. Несмотря на то что пить ему вовсе не хотелось, Глухой не имел своей комнаты, так как их было всего две. Одну занимала Светлана с семьей. Вторая была устроена под гостиную. В ней-то и ночевал Глухой, когда оставался дома. А в основном он, как уйдёт с утра, так и блудит весь день по городу. Или как сегодня. Приведёт дружков, займёт кухню и распивает с ними, пока выпивка не закончится.

Сестра Глухого Светлана была чуть старше брата, но выглядела моложе своего возраста. В отличие от брата привлекательности ей не занимать. Карие глаза, несмотря на то что Глухой выпил из неё всю кровь, на удивление, отражали добрый взгляд. Злым человеком её невозможно было назвать. Однако и равнодушие в отношении брата-деспота она не могла проявить.

Из соседней комнаты продолжало доноситься её ворчание. Но на это уже никто не обращал внимания. Глухой наполнил стаканы.

– Вздрогнем, пацаны, – поднял он свою тару и, не дожидаясь ответа, опустошил её.