Текст книги "Христос воскрес"

Андрей Белый
Христос воскрес

1

 
В глухих
Судьбинах,
В земных
Глубинах,
В веках,
В народах,
В сплошных
Синеродах
Небес
– Да пребудет
Весть:
– «Христос
Воскрес!» —
 
 
Есть.
Было.
Будет.
 

2

 
Перегорающее страдание
Сиянием
Омолнило
Лик,
Как алмаз, —
– Когда что-то,
Блеснувши неимоверно,
Преисполнило этого человека,
Простирающего длани
От века и до века —
 
 
За нас.
– Когда что-то
Зареяло
Из вне-времени,
Пронизывая Его от темени
До пяты…
И провеяло
В ухо
Вострубленной
Бурею Духа: —
– «Сын,
Возлюбленный —
Ты!»
 
 
Зарея
Огромными зорями,
В небе
Прорезалась Назарея…
Жребий —
Был брошен.
 

3

 
Толпы народа
На Иордане
Увидели явственно: два
Крыла.
Сиянием
Преисполнились
Длани
Этого человека…
 
 
И перегорающим страданием
Века
Омолнилась
Голова.
И по толпам
Народа
Желтым
Маревом,
Как заревом,
Запрядала разорванная мгла, —
 
 
Над, как дым,
Сквозною толовою
Веющею
Верою
Кропя Его слова. —
Из лазоревой окрестности,
В зеленеющие
Местности
Опускалось что-то световою
Атмосферою…
 
 
Прорезывался луч
В Новозаветные лета…
И помавая кровавыми главами
Туч,
Назарея
Прорезывалась славами
Света.
 

4

 
После Он простер
Мертвеющие, посинелые от муки
Руки
И взор —
В пустые
Тверди…
Руки
Повисли,
Как жерди,
В густые
Мраки…
 
 
Измученное, перекрученное
Тело
Висело
Без мысли.
Кровавились
Знаки,
Как красные раны,
На изодранных ладонях
Полутрупа.
 
 
Глаз остеклелою впадиною
Уставился пусто
И тупо
В туманы
И мраки,
Нависшие густо.
А воины в бронях,
Поблескивая шлемами,
Проходили под перекладиною.
 

5

 
Голова
Окровавленного,
Лохматого
Разбойника,
Распятого —
– Как и Он —
Хохотом
Насмешливо приветствовала:
 
 
– «Господи,
Приемли
Новоявленного
Сына Твоего!»
И тяжелым грохотом
Ответствовали
Земли.
 

6

 
В опрокинутое мировое дно,
Где не было никакого солнца, которое
На Иордани
Слетело,
Низринутое
В это тело
Перстное и преисполненное бремени —
Какое-то ужасное Оно,
С мотающимися перепутанными волосами,
Угасая
И простирая рваные
Израненные
Длани, —
В девятый час
Хрипло крикнуло из темени
На нас:
– «Или… Сафахвани!»
 

7

 
Деревянное тело
С темными пятнами впадин
Провалившихся странно
Глаз
Деревенеющего Лика, —
Проволокли, —
Точно желтую палку,
Забинтованную
В шелестящие пелены —
Проволокли
В ей уготованные
Глубины.
Без слов
И без веры
В воскресение…
 
 
Проволокли
В пещеры —
В тусклом освещении
Красных факелов.
 

8

 
От огромной скорби
Господней
Упадали удары
Из преисподней —
В тяжелый,
Старый
Шар.
Обрушились суши
И горы,
Изгорбились
Бурей озера…
И изгорбились долы…
Разламывались холмы…
А души —
Душа за душою —
Валились в глухие тьмы.
 
 
Проступали в туманы
Неясные
Пасти
Чудовищной глубины…
Обнажались
Обманы
И ужасные
Страсти
Выбежавшего на белый свет
Сатаны.
В землетрясениях и пожарах
Разрывались
Старые шары
Планет.
 

9

 
По огромной,
По темной
Вселенной,
Шатаясь,
 
 
Таскался мир.
Облекаясь,
Как в саван тленный,
В разлагающийся эфир.
 
 
Было видно, как два вампира,
С гримасою красных губ,
Волокли по дорогам мира
Забинтованный труп.
 

10

 
Нам желтея,
В нас без мысли
Подымаясь, как вопрос, —
Эти проткнутые ребра,
Перекрученные руки,
Препоясанные чресла —
В девятнадцатом столетии провисли:
 
 
– «Господи,
И это
Был —
Христос?»
Но это —
Воскресло…
 

11

 
Снова там —
Терновые
Венцы,
Снова нам —
Провисли
Мертвецы
Под двумя столбами с перекладиною,
Хриплыми глухими, голосами,
Перепутанными волосами,
Остеклелой впадиною
Глаз —
Угрожая, мертвенные
Мысли
Остро, грозно, мертвенно
Прорезываются в нас.
 

12

 
Разбойники
И насильники —
Мы.
Мы над телом Покойника
Посыпаем пеплом власы
И погашаем
Светильники.
 
 
В прежней бездне
Безверия
Мы, —
Не понимая,
Что именно в эти дни и часы —
Совершается
Мировая
Мистерия…
 

13

 
Мы забыли: —
Из темных
Расколов
В пещеру, где труп лежал,
С раскаленных,
Огромных
Престолов
Преисподний пламень
Бежал.
 
 
Отбросило старый камень;
Сорваны пелены:
Тело,
От почвы оторванное,
Слетело
Сквозь землю
В разъятые глубины.
 

14

 
Труп из вне-времени
Лазурей,
Пронизанный от темени
До пяты
Бурей
Вострубленной
Вытянулся от земли до эфира…
И грянуло в ухо
Мира:
– «Сын,
Возлюбленный —
Ты!»
 
 
Пресуществленные божественно
Пелены,
Как порфира,
Расширенная без меры,
Пронизывали мировое пространство,
Выструиваясь из земли.
Пресуществлепное невещественно
Тело —
В пространство
Развеяло атмосферы,
Которые сияюще протекли.
 
 
Из пустыни
Вне-времени
Преисполнилось светами
Мировое дно, —
Как оно —
Тело
Солнечного Человека,
Сияющее Новозаветными летами
И ставшее отныне
И до века —
Телом земли.
 
 
Вспыхнула Вселенной
Голова,
И нетленно
Простертые длани
От Запада до Востока, —
Как два
Крыла.
Орла,
Сияющие издалека.
 

15

 
Страна моя
Есть
Могила,
Простершая
Бледный
Крест, —
В суровые своды
Неба
И —
В неизвестности
Мест.
 
 
Обвили убогие
Местности
Бедный,
Убогий Крест —
В сухие,
Строгие
Колосья хлеба,
Выторачивающие окрест.
Святое,
Пустое
Место, —
В святыне
Твои сыны!
 
 
Россия,
Ты ныне
Невеста…
Приемли
Весть
Весны…
Земли,
Прордейте
Цветами
И прозеленейте
Березами:
 
 
Есть —
Воскресение…
С нами —
Спасение…
 
 
Исходит огромными розами
Прорастающий Крест!
 

16

 
Железнодорожная
Линия…
Красные, зеленые, синие
Огоньки
И взлетающие
Стрелки, —
Все, все, все
Сулит
Невозможное…
 
 
Твердят
Голосящие
Вдали паровики,
Убегающие
По линии:
«Да здравствует Третий
Интернационал».
 
 
Мелкий
Дождичек стрекочет
И твердит:
«Третий
Интернационал».
 
 
Выкидывает телеграфная лента:
«Интернационал»…
 
 
Железнодорожная
Линия,
Убегающая в сети
Туманов, —
Голосит свистками
распропагандированного
Паровика
Про невозможное.
 
 
И раскидывает свои блески —
За ветвями зеленеющего тополя…
Раздаются сухие трески
Револьверных переливов.
 

17

 
А из пушечного гула
Сутуло
Просунулась спина
Очкастого, расслабленного
интеллигента.
 
 
Видна, —
Мохнатая голова,
Произносящая
Негодующие
Слова
 
 
О значении
Константинополя
И проливов, —
В дующие
Пространства
И в сухие трески
Револьверных взрывов…
 
 
На мгновение
Водворяется странная
Тишина, —
В которую произносятся слова
Расслабленного
Интеллигента.
 

18

 
Браунинг
Красным хохотом
Разрывается в воздух, —
 
 
Тело окровавленного
Железнодорожника
Падает под грохотом.
 
 
Подымают его
Два безбожника
Под забором…
На кого-то напали…
 
 
На крик и на слезы —
Ответствуют паровозы,
Да хором
Поют о братстве народов…
 
 
Знамена ответствуют
Лепетом.
 
 
И воробьи с пригородных огородов
Приветствуют
Щебетом —
Падающих покойников.
 

19

 
Обороняясь от кого-то,
Заваливает дровами ворота
Весь домовой комитет.
 
 
Под железными воротами —
Кто-то…
 
 
Злая, лающая тьма
Прилегла —
Нападает
 
 
Пулеметами
На дома, —
И на членов домового комитета.
 
 
Обнимает
Странными туманами
Тела, —
 
 
Злая, лающая тьма
Нападает
Из вне-времени —
Пулеметами…
 

20

 
Из раздробленного
Темени,
С переломленной
Руки —
Хлещут красными
Фонтанами
Ручьи…
 
 
И какое-то ужасное Оно
С мотающимися перекрученными
Руками
И неясными
Пятнами впадин
Глаз —
 
 
Стремительно
Проволокли —
Точно желтую забинтованную
Палку, —
 
 
Под ослепительный
Алмаз
Стоящего вдали
Автомобиля.
 

21

 
Это жалкое, желтое тело
Пятнами впадин
Глаз, —
Провисая между двух перекладин,
Из тьмы
Вперяется
В нас.
 
 
Это жалкое, желтое тело
Проволакиваем:
Мы —
– В себя: —
Во тьмы
И в пещеры
Безверия, —
Не понимая,
Что эта мистерия
Совершается вами —
– в нас.
 
 
Наше жалкое, желтое тело
Пятнами впадин
Глаз, —
Провисая меж двух перекладин,
Из тьмы
Вперяется
В нас.
 

22

 
А весть
Прогремела Осанной.
 
 
Есть
Странный
Пламень
В пещере безверия, —
Когда озаряется
Мгла
И от нас
Отваливаются
Тела, —
Как падающий камень.
 

23

 
Россия,
Страна моя —
Ты – та самая,
Облеченная солнцем Жена,
К которой
Возносятся
Взоры…
 
 
Вижу явственно я:
Россия,
Моя, —
Богоносица,
Побеждающая Змия…
 
 
Народы,
Населяющие Тебя,
Из дыма
Простерли
Длани
 
 
В Твои пространства, —
Преисполненные пения
И огня
Слетающего Серафима.
 
 
И что-то в горле
У меня
Сжимается от умиления.
 

24

 
Я знаю: огромная атмосфера
Сиянием
Опускается
На каждого из нас, —
Перегорающим страданием
Века
Омолнится
Голова
Каждого человека.
 
 
И Слово,
Стоящее ныне
По середине
Сердца,
Бурями вострубленной
Весны,
Простерло
Гласящие глубины
Из огненного горла:
 
 
– «Сыны
Возлюбленные, —
Христос Воскрес!»
 

Апрель 1918

Москва