Текст книги "Выбор-побег"

Глава седьмая
Питерские встречи

Состроив рассерженную физиономию, Егор презрительно – с показательно-подчёркнутым грузинским акцентом – процедил:

– Зачем, начальник, путаешь? А? Это мой двоюродный братишка – Зураб Сулуквадзе – находится в вашем строгом розыске. Он, понимаешь, вор в законе. Магаданский общаг держит. В семье – не без урода…. А я, наоборот, человек мирный и уважаемый. Герой грузино-абхазской войны 2009-го года. Имею два ранения и одну российскую медальку. Хочешь – покажу шрамы? Про это даже в газетах писали…. А ты меня обижаешь. Подозреваешь – во всяком. Не стыдно тебе, юноша? Обидно, понимаешь. Вах! Как обидно…. Залезь в свой компьютер, проверь всё. Как брата прошу…

Отговорился, конечно, понятное дело. Вежливо извинились, вернули паспорт и пропустили к трапу.

Самолёт приземлился в Пулково в пять тридцать утра. Несмотря на раннее время, в холле зала прилётов громко, что называется – в тему, звучала песня Александра Розенбаума.

 
Я люблю возвращаться в мой город прокуренным гостем,
Брать такси – на стоянке, которой уютнее нет.
И слегка тормознуться на улице Зодчего Росси,
В ожидании блеска – мелькнувших вдали эполет.
 
 
Боже мой, Боже мой, как люблю я домой возвращаться!
Как молитву читать – номера ленинградских машин.
И с родной Петроградской – у старой мечети встречаться,
Пролетая по белым ночам опьянённой души…
 

Егора даже – от полноты нежданно нахлынувших чувств – чуть слеза не пробила.

«Сентиментальный и нежный слюнтяй!», – ехидно хохотнул чёрствый внутренний голос. – «Подумаешь, четыре года не был на Родине. Граф Монте-Кристо, к примеру, гораздо дольше отсутствовал, и ничего…. А чем думаешь сейчас заняться? Ночь на дворе, все друзья-приятели ещё спят. Нехорошо – будить хороших людей спозаранку…».

Он несколько часов, терпеливо убивая время, прослонялся по питерскому аэропорту. Пил дорогущее пиво, заедая такими же дорогущими фисташками, читал жёлтую и обычную прессу, курил.

Наконец, когда миновало десять часов утра, Егор купил в соответствующем торговом павильоне простенький мобильный телефон, вышел на свежий воздух и набрал нужный номер.

– Алё, вас слушают! – бодро откликнулась трубка. – Говорите!

«Ерунда какая-то!», – возмутился невыдержанный внутренний голос. – «Мы же, братец, звоним – по служебному номеру – Тимофею Ануфриеву, полковнику ФСБ? Не так ли? Но это же не его голос! А чей, тогда? Впрочем, определённо, знакомый…».

– Ну, долго будем играть в дурацкую молчанку? – нетерпеливо поинтересовался невидимый собеседник. – Я человек очень занятой. Говорите, не стесняйтесь.

– Э-э-э…. Извините, но я звоню полковнику Ануфриеву…

– Он здесь больше не работает. Погиб – два с половиной года назад – на боевом посту…. Можете пообщаться со мной. Генерал-майор Белов, к вашим услугам. Раз вы знаете номер этого телефона, значит, имеете к нашей Структуре непосредственное отношение. Я вас внимательно слушаю.

– Артём! Тёмный! – обрадовался Егор. – Вот, не ожидал…. Уже до генерала дослужился, старый таракан?

– М-м-м, – в свою очередь замялась трубка. – С кем, простите, имею честь разговаривать?

– Егор Петрович Леонов.

– Жив, значит, бродяга.

– Жив, – сознался Егор. – О чём, собственно, и не жалею. Ни капли…. Где встречаемся?

– На втором объекте, – после короткой паузы сообщил Белов. – В два часа дня, раньше, извини, не смогу. Годится?

– Вполне.

– Тогда – Роджер…

На стоянку такси, «уютней которой нет», Егор, подхватив чемодан, и отправился. Настроение было приподнятое, радостное и лучезарное, так и подмывало – немного похулиганить. Просто так похулиганить – ради пущего куража. Долгожданная Родина, опять же. Свежий и влажный воздух, чуть пахнущий морем, в лицо…

Он – с бесконечно важным видом – прошёлся туда-сюда вдоль ряда свободных машин и выбрал самого солидного водителя – пожилого дядьку с роскошными седыми усами.

– Куда следуем, странствующий идальго? – подмигнув, насмешливо поинтересовался дядька.

– Почему – идальго?

– По кочану. Внешний облик у тебя такой, как у героев южно-американских сериалов. Типа – симпатичный мелодраматический герой, возвратившийся – после долгих лет разлуки – в родные Пенаты. У питерских таксистов – глаз намётанный. Не обманешь. Скажи ещё, мол, я не прав?

– Прав, конечно же, – не стал спорить Егор. – И про таксистов, и про родные Пенаты…. Открывай, уважаемый провидец, багажник, я туда чемоданчик брошу. Наркотиков и бомб там нет, не боись, земеля.

– Шутник, однако.

– Что есть, то есть…

Угнездившись рядом с седоусым водителем, Егор небрежным движением вынул из кожаного портмоне тысячную купюру и, предварительно плюнув на неё, неторопливо прилепил к лобовому стеклу машины. Подумав немного, он достал ещё одну тысячную бумажку и, ловко пристроив её рядом с первой, торжественно объявил:

– Задним ходом, шеф, до Купчино! Там есть такой пивной кабачок, называется – «Два капитана». Знаешь? Поехали, родимый, благословясь! Соскучился я что-то – по пиву ленинградскому, слегка разбавленному водой невской…

Дядька оказался вполне нормальным, то бишь, с тонким питерским чувством юмора. Всего-то полторы минуты просидел в полном обалдении, а потом заржал – что тот хронический даун на концерте псевдо юмориста Евгения Петросяна. Только стёкла автомобильные задрожали. Значит, оценил шутку…

– Ладно, уж! – довольно усмехнулся Егор, отлепляя деньги от автомобильного стекла. – Обычно поехали, передом. Да и все шутки-разговоры временно отменяются. Мне, батя, подумать надо. Извини.

Машина, без устали обгоняя большегрузные фуры, летела по Пулковскому шоссе, а он усердно прокручивал в голове воспоминания, связанные с Артёмом Беловым, армейское прозвище – «Тёмный».

Дело было много лет тому назад, во время беспокойной армейской юности Егора. На алжиро-ливийской границе располагался полевой лагерь специального военизированного корпуса ООН. Корпус был, вовсе, и не миротворческим а, наоборот, насквозь секретным и тайным. Как выяснилось, и такие бывают. Чего только не бывает – в этом непростом и изменчивом мире…

– Большая политика – дело тонкое. А, местами, и откровенно-грязное, – назидательно поучал старший лейтенант Горнов (армейское прозвище – «Горыныч»), молодых коллег-сослуживцев. – Что на регионально-деревенском уровне, что в мировом масштабе. Так что, господа Белов, Леонов и Никоненко, прошу проявлять максимум осторожности и дипломатичности.

– Это как? – любопытствовал Егор.

– Жопой об дверной косяк! То бишь, увидел в здешней пустыне насквозь незнакомую морду – сразу же пристрелил. И только потом начинаешь выяснять, что данный подозрительный незнакомец забыл в тутошних песчаных барханах…. То есть, тщательно обыскиваешь покойника и все найденные в его карманах бумажки-документы рачительно складываешь в полевой планшет. Мёртвое же тело, понятное дело, старательно закапываешь в песочек, поверх делаешь приметный продолговатый холмик и возвращаешься – с развёрнутым докладом – на базу. Вопросы имеются?

– А если никаких документов не обнаружится?

– Не проблема. Чалму притащишь, это лучше любого паспорта. По арабской чалме знающий человек всё расскажет об её хозяине. Мол, какого рода-племени, где и когда кочевал, даже – сколько имеет жён и наложниц.… Итак, если документов не нашлось, то стандартным ножом отрезаешь у мертвеца голову (вместе с чалмой, естественно!), помещаешь её в специальный полиэтиленовый пакет и – совместно с развёрнутым докладом – доставляешь на базу…. Что побледнели-то так, орлы бесстрашные? Или же – салабоны зелёные? Шутка такая, армейская насквозь…. Гы-гы-гы!

Секретный воинский корпус условно делился на две приблизительно равные части – на европейскую и африканскую. В европейскую – кроме россиян – входили австрийцы, венгры и англичане. В африканскую – нигерийцы, марокканцы и алжирские берберы. И как-то так получилось, что русские сошлись именно с берберами. Не то, чтобы сошлись, но общались охотнее всего, видимо, почувствовав некое родство душ и схожесть природных менталитетов. Генерал Фрэнк Смит – мужчина опытный и по-настоящему мудрый, возглавлявший «ооновцев» – подметив данную национальную взаимную симпатию, начал назначать в патрули-караулы берберов совместно с россиянами.

Артёму в напарники постоянно доставался Аль-Кашар – пожилой алжирец с тёмно-коричневой непроницаемой физиономией, покрытой густой сетью глубоких морщин. Аль-Кашар был местным жителем, родом из Чёрного ущелья, когда-то обитаемого. А Егору (армейское прозвище – «Леон»), молодой бербер по имени Аль-Салони.

Как правило, армейский пятнистый фургон (американский аналог российского «Урала»), на рассвете останавливался возле излучины узенького безымянного ручья, пересыхавшего время от времени. Они неторопливо вылезали из машины, тщательно проверяли амуницию, оружие, правильность настройки рации и, взвалив на плечи тяжеленные рюкзаки, выходили на маршрут. Белов и Аль-Кашар отправлялись – по широкой дуге – в одну сторону, а Леонов и Аль-Салони – в противоположную. То есть, их патрули-караулы весь день настойчиво и целенаправленно обходили склоны Чёрного ущелья, высматривая следы пребывания подлых ливийских диверсантов.

Иногда следы обнаруживались, о чём тут же по рации сообщалось на базу. Тогда в воздух поднимались «Ирокезы[14]14
  – «Ирокез» – американский армейский вертолёт.


[Закрыть]» и, изредка постреливая, начинали старательно кружить над округой….

А в обеденное время следующего дня, после ночёвки у костров, патрули встречались у приметной гранитной скалы и – уже совместно – возвращались к безымянному ручью, где их поджидал пятнистый автофургон.

Уже в самом конце той памятной командировки произошёл неприятный инцидент. Однажды пара Белов – Аль-Кашар в назначенное время у приметной скалы так и не появилась.

– Надо срочно сообщить на базу, – предложил – на корявом и ломанном английском языке – молодой бербер. – Час, отведённый на ожидание, истёк. Инструкции предписывают…

– Не будем, пожалуй, торопиться, – подумав, решил Егор. – Налетят вертолёты, начнётся бестолковая суета со стрельбой. Это может спровоцировать неизвестного противника на необдуманные действия и всяческие глупости…. Для начала, пройдёмся по ближайшим барханам, проясним ситуацию, принюхаемся…. Что ещё за возражения, боец? Кто у нас старший? Отставить – разговоры! За мной!

Через сорок пять минут они приблизились к вершине красно-бурого холма, поросшего редким колючим кустарником.

– Тихо, командир, – поднял вверх правую руку Аль-Салони. – Слышишь?

Из узкой лощины, плавно огибающей холм с северо-востока, доносился неразборчивый говорок на наречии восточных племён.

– Отползи в сторону метров на триста, – велел Егор. – Настраивай рацию на нужную волну и связывайся с базой. Пусть минут через десять-двенадцать поднимают в воздух штурмовые группы.

– А ты?

– Подползу и осмотрюсь на местности. Выполнять.

На дне лощины, беззаботно покуривая и негромко переговариваясь между собой, на пухлых рюкзаках сидело трое – в пятнистом камуфляже, но со светло-бежевыми чалмами на головах. В одной стороне от приметной троицы на грязно-сером песке лежало мёртвое тело Аль-Кашара – полчерепа снесло бедняге меткой автоматной очередью. В другой – связанный по рукам и ногам, но живой Артёмка Белов.

«Понятное дело», – мысленно усмехнулся Егор. – «За «белого» бойца можно получить неплохие премиальные – из рук щедрого генерала Кадафи…».

Естественно, что Егор – без всяких проблем – положил троих ливийцев, а Тёмного освободил.

– Теперь я твой вечный должник, – истово уверял Белов. – Сочтёмся ещё, братишка…

«Вот, и пришло время – долги возвращать. В смысле, собирать их, складывая в жизненную корзинку», – подытожил памятливый внутренний голос. – «Скоро узнаем, как наш Тёма держит данное слово. То есть, генерал-майор Белов. Генерал-майор – чего? ФСБ? ГРУ? Какой-нибудь новой секретной Структуры? Скоро, надеюсь, узнаем…

Машина выехала на улицу Ярослава Гашека.

– Останови, пожалуйста, у первого перекрёстка, – попросил Егор, после чего положил на приборный щиток тысячную купюру и, открывая дверцу авто, попрощался: – Ну, дядя, бывай!

– Всего хорошего, благородный идальго! – радостно откликнулся водитель. – А шпионам – передавай привет.

– Каким ещё шпионам?

– Всяким и разным. Всему городу давно известно, что в этом кабачке постоянно тусуются рыцари плаща и кинжала. А ещё – высокопоставленные менты и разнообразные дипломаты…

Пивной бар назывался «Два капитана», хотя в интерьере данного заведения ничего морского не наблюдалось – стены, обшитые бело-красным пластиком, обшарпанные квадратные столики, разномастные убогие стулья, заплёванный грязный пол. Единственным светлым пятном бара выступала телевизионная плазменная панель – полтора метра на метр.

Но главное заключалось совсем в другом. Кабачок, действительно, являлся заведением, отнюдь, непростым. Спецслужбы и прочие несимпатичные организации – по негласному соглашению – здесь никогда не устанавливали записывающего и подслушивающего оборудования. Более того, «Два капитана» никогда не попадали в сводки и профильные отчёты, как будто бы этого бара, и вовсе, не существовало в природе. Здесь «фээсбешники» – вопреки всем строгим инструкциям и правилам – могли общаться с «грушниками». А секретные агенты ЦРУ, не ставя о том в известность руководство, болтать – о чём угодно – с жадными и коварными российскими депутатами.

Егор взял литровый бокал «Балтики» и пакетик с вялеными кальмарами, уселся за самый дальний – от барной стойки – столик и внимательно огляделся по сторонам.

«За прошедшие годы здесь совершенно ничего не изменилось», – отметил внутренний голос. – «Когда мы посещали это заведение в последний раз? Э-э-э…. Кажется, пять с половиной лет тому назад, когда Тимофей Ануфриев уговаривал тебя, братец, принять участие в этом дурацком реалити-шоу «Живём – как в старину». А потом подошла Айна Афанасьевна. Или же надо говорить – Анна Афанасьевна? Почему же ты тогда не догадался, что именно эта женщина знает нечто важное? Ах, да. В тот день, как раз, светло-сиреневого медвежонка не было с тобой. Он мирно и беспечно дремал на верхней полке серванта, за стеклом…. Кстати, пиво-то недурственное. Нечета камчатскому…».

Наконец, появился Артём Белов. Внимательно оглядев зал, он пошептался о чём-то с лысоватым барменом, после чего подошёл к столику Егора и, протянув ладонь, поздоровался:

– Привет, Леон!

– И тебе, Тёмный, крепкого здоровья. Присаживайся. Пиво сегодня хорошее. В том плане, что свежее. А ты – с момента нашей последней встречи – почти не изменился. Всё также похож на красавчика Алена Делона, только виски поседели чуть-чуть.

– Спасибо. Кстати, бороду и парик ты можешь смело снимать.

– Почему это? – нахмурился Егор.

– Тебя в аэропорту кто-то узнал. Уже весь Интернет кипит, обсуждая потрясающую новость, мол: – «Нашёлся знаменитый актёр Егор Леонов, отсутствовавший – чёрт знает где – целых четыре года. Разгуливает по Пулково, как ни в чём не бывало. Правда, загримированный, с окладистой чёрной бородой…». Наверняка, уже весь журналистский корпус города поднят по сигналу тревоги и целенаправленно стягивается к «Капитанам». Внутрь, понятное дело, не пойдут, постесняются. То есть, побоятся – без особой нужды – дразнить серьёзных людей. Но на выходе тебя, скорее всего, попытаются отловить. По крайней мере, машина двадцатого канала уже прибыла. Оператор камеру настраивает.

– Значит, и Санька…

– Позвони ей попозже, – посоветовал Белов. – В смысле, когда пообщаешься со мной и некоторыми другими заинтересованными товарищами.

– Но…

– Нормально у твоей драгоценной Александры с самочувствием. Практически выздоровела. Экспериментальная методика, видимо, помогла…. Ну, рассказывай брат, рассказывай. Только, пожалуйста, всё. Комплексно, так сказать, ничего не пропуская и не утаивая…

Минут через пятнадцать, когда Егор закончил повествование, Артём, задумчиво гоняя по скулам упругие желваки, сообщил:

– Знаешь, я про это «SV» слышал только самым краешком. Мол, есть такие крутые ребятишки, не более того…. Даже думал – грешным делом – что это обычные фокусы коварного начальства – из серии: – «Для того и распространяются слухи о кровожадной и зубастой щуке, чтобы ленивые караси не дремали…». Значит, я ошибался…. Версия о происках магнатов мировой киноиндустрии? Знаешь, вполне правдоподобно. Те ещё волчары, мать их…. Впрочем, не исключаю, что в этой странной и запутанной истории замешено сразу несколько конкурирующих команд…. Перестрелка в Петропавловске-Камчатском? Трудно объяснить внятно и однозначно. Может, обычное стечение обстоятельств. А может, и нет. Очередной навороченный ребус…. Говоришь, что и Анна Афанасьевна Сизых сотрудничала с «SV»? Да, дела…

– А ты знал её?

– Сталкивались по делам Службы.

– А какой – Службы? – уточнил Егор. – ФСБ? ГРУ?

– Не угадал, братишка, – холодно улыбнулся Белов. – Наша Структура называется – «АнтиМетро» и напрямую подчиняется Президенту России. Хотя, формально, входит в состав славного ГРУ. Будет время – обязательно расскажу об «АнтиМетро» более подробно и развёрнуто…. Ладно, допивай пиво. Проедемся.

– В Контору?

– Нет, в Ново-Токсово. К Виталию Палычу на дачу. Он три года назад вышел в отставку и – неожиданно для всех – заделался махровым садоводом-огородником. Всего себя отдаёт грядкам, парникам, фруктовым деревьям и цветочным клумбам.

– Генерал-лейтенант Громов – идейный дачник? – удивился Егор и тут же насторожился: – Стоп-стоп! В Беринговом море меня подобрал танкер, который так и назывался – «Генерал Громов».

– Есть такое дело! – радостно заулыбался Артём. – Когда Палыч уходил на заслуженный отдых, ему и решили сделать этот неординарный прощальный подарок. Сам Владимир Владимирович Путин подсуетился. Ведь, он свою службу в КГБ начинал, как раз, под непосредственным руководством Громова, тогда ещё подполковника…

Допив пиво, Егор поднялся на ноги и спросил:

– А надо ли – беспокоить старика? Мол, человек наслаждается покоем, птичек разных слушает, сидя возле закипающего самовара, а тут мы завалимся – с ворохом проблем и загадок. Придётся мне по второму разу рассказывать свою историю…

– Во-первых, повторять не придётся, – заверил Белов, демонстрирую крохотный прямоугольный приборчик. – Палыч всё слышал.

– А как же неформальные договорённости – относительно информационной безопасности «Капитанов»?

– Они не распространяются на внутренние дела каждой конкретной Конторы, играющей на данном пивном поле. Не переживай, Леон. Продолжаю…. Во-вторых, именно от генерала Громова я и слышал – о секретной международной службе «SV». Он, похоже, с этими загадочными гавриками общается давно, плотно и плодотворно. В-третьих, генерал-лейтенантов ГРУ в отставку – «по-настоящему» – никогда не отпускают. Есть такое ёмкое и многогранное понятие, как «действующий резерв». В-четвёртых, на даче Палыча живут моя супруга и детишки. Я, видишь ли, женат на его любимой племяннице. Случайное совпадение, не бери в голову…. А, в-пятых, недалеко от генеральской дачи, в соседнем садоводстве, обосновался внук покойной Айны Афанасьевны. Одно, как говорится, к одному…. Всё, найдёныш, пошли. Выйдем на улицу через запасной ход…

Запасной ход оказался подземным, и был – через каждые пять-шесть метров – освещён тусклыми светло-жёлтыми фонарями. Он проходил под улицей Гашека и заканчивался в подсобке универсама «Пятёрочка».

– Этот коридорчик остался ещё со старых и добрых Времён. Там, где сейчас находится пивной шпионский бар, до Перестройки располагалось подпольное казино и бордель – для партийной ленинградской номенклатуры. А в помещении «Пятёрочки» – магазин «Тысяча мелочей». Чёрные солидные «Волги» регулярно останавливались возле «Тысячи мелочей», и важные дяденьки в коричневых шляпах неторопливо заходили в магазин, типа – купить электрические лампочки, зубную пасту и бельевые прищепки. Потом партийные деятели незаметно просачивались в подсобку, где дежурил офицер КГБ, и по подземному ходу отправлялись развлекаться. То бишь, эффективно сбрасывать накопившуюся усталость, готовясь к новым схваткам с подлым мировым капитализмом…

«Всё это – хорошо и мило», – надоедливо нашептывал мрачно-хмурый внутренний голос. – «Всякие там подземные ходы и тайные вертепы для заслуженных активистов КПСС. Дело житейское. Бывает…. Но не слишком ли много случайных совпадений? Танкер, названный в честь отставного генерал-лейтенанта Громова, подбирает тебя, братец, в открытом море. Ты звонишь полковнику Ануфриеву, а попадаешь на Артёма Белова, женатого на племяннице всё того же генерала, который – ко всему прочему – ещё является и дачным соседом любимого внука покойной Айны Афанасьевны…. Интересно, а кто это такой шустрый и наблюдательный – срисовал-узнал тебя в аэропорту? Причём, под париком и окладистой бородой? И мало того, что узнал, так ещё и оповестил об этом – через Интернет – весь мир. Зачем, спрашивается, оповестил? Определённо, братец, вокруг тебя происходит нечто странное и непонятное…. Что – конкретно? Да, наверное, всё то же самое. Неизвестные мужики, облачённые нешуточной Властью, продолжают играться в свои загадочные и дурацкие Игры. Причём, незатейливо импровизируя и постоянно меняя первоначальные планы…. Вот, ты, вопреки топорной и прямолинейной логике, решил лететь не в Москву, а в Питер. И неизвестный противник – в ответ – оперативно перестроился, видимо, просчитав различные варианты-последствия…. Интересно, а конечные цели и задачи – при этом – остались неизменными?».

На дачу к отставному генерал-лейтенанту ГРУ они поехали на неприметной «Хонде» Белова. По Софийской улице выехали на Кольцевую трассу и влились в общий поток. Артём, уверенно обгоняя всяких и разных тихоходов, ловко вертел баранкой и увлечённо рассказывал о деятельности возглавляемой им службы «АнтиМетро». Когда машина – перед синей стрелочкой с белой надписью: – «Токсово, 22 километра» – съехала с Кольцевой, Егор уважительно резюмировал:

– Интересная, Тёмный, у тебя работа. Много зарубежных поездок. Буэнос-Айрес, Лондон, Мадрид, Барселона.

– Не жалуюсь, – довольно улыбнулся Белов. – Через пару-тройку месяцев поедем в Париж, разгадывать тайны тамошнего метрополитена…. Достань-ка, Леон, из бардачка полиэтиленовый пакет, сложи туда парик, бороду и усы. Незачем пугать – такой страхолюдной образиной – маленьких детишек и трепетных женщин…

Генеральская дача оказалась на удивление скромной – маленькая бревенчатая избушка, покрытая чёрным допотопным рубероидом, покосившаяся кирпичная труба, старые металлические бочки под стоками крыши. А, вот, сад был просто замечательным – на ветках деревьев висели крупные яблоки, груши и сливы. А за стёклами огромного парника наблюдались помидоры, огурцы, перцы и баклажаны.

«Не соврал Артём», – отметил внутренний голос. – «Судя по всему, генерал Громов, действительно, всерьёз увлекается крестьянским трудом. Он всё и всегда делает всерьёз. Такому – палец в рот не клади, потому как руку тут же откусит – по самый локоть…».

Машину они оставили в ближайшем проулке.

– Проходи, Леон, – радушно пригласил Белов, приоткрыв кривобокую калитку. – Как говорится, гостем будешь.

Сделал несколько шагов, Егор, дабы не быть сбитым, торопливо отскочил в сторону – мимо него вихрем промчался белобрысый пацан лет девяти-десяти.

– Папка, ура! – что было мочи, прокричал мальчишка и бросился на шею Артёму. – Наконец-то ты приехал! Я ужасно соскучился!

– Здравствуйте, Егор Петрович, – послышалось сзади.

Он обернулся, из-за угла дома вышла молодая женщина с годовалой девочкой на руках.

– Добрый день, – вежливо откликнулся Егор и тут же решил про себя: – «Очень симпатичная и славная барышня. Молоденькая, светленькая, волосы заплетены в две смешные косички с тёмно-синими бантами в крупный белый горох, улыбчивая, пикантные ямочки на щеках. Юбочка завлекательно-коротенькая…. Сашенция с ней, непременно бы, подружилась…».

– Судя по хитрющим глазам, ты, милая, слушала – вместе с Виталием Павловичем – наш разговор в «Двух капитанах», – предположил Белов. – Познакомься, Леон. Это моя обожаемая половинка – по имени Татьяна. Очень любопытная, наблюдательная и своенравная особа.

– Здрасьте, – смущённо улыбнувшись, по второму разу поздоровалась женщина, внешне похожая на девушку-старшеклассницу. – Извините, но я не утерпела. То есть, уже позвонила уважаемой Александре Ивановне и сообщила, Егор Петрович, о вашем появлении. Мол, имела место быть временная потеря памяти, но сейчас всё прошло и окончательно нормализовалось. Александра Ивановна очень рада и с нетерпением ждёт вашего телефонного звонка.

– Спасибо, конечно, – Егор задумчиво взлохматил волосы на макушке. – Но откуда вы узнали телефонный номер моей жены? Эта информация закрытая, в Интернете её нет….

– Я, как-никак, являюсь майором ГРУ. Правда, сейчас нахожусь в отпуске по уходу за ребёнком. Но никаких проблем у меня, естественно, не возникло.

– Танюша, сердечко моё хрустальное, ты опять занимаешься самодеятельностью? – недовольно поморщился Артём, ссаживая с плеч белобрысого мальчишку. – Иди, Виталик, поиграй с котом! Вон он, выглядывает из-за дальней бочки. А на рыбалку мы с тобой завтра сходим, по утренней зорьке…. Татьяна Сергеевна, всему же существуют элементарные пределы! Нельзя же так…. Если ты не угомонишься, то я поеду в Париж один.

– Ага, конечно, размечтался, господин генерал-майор. Так я тебя и отпустила! Там же – по Парижу – разгуливают толпы молоденьких и симпатичных парижанок…. Может, потом поговорим на эту скользкую тему? Пойдёмте к дядюшке Виталику и его гостям. Вас, господа, уже ждут…

Возле крохотной баньки была выстроена простенькая беседка, увитая густым тёмно-зелёным плющом. Егор вошёл внутрь симпатичного сооружения и ошарашено замер.

На квадратном столе располагался дымящийся пузатый самовар, вокруг которого были расставлены чашки, блюдечки, сахарница и вазочки с конфетами-пряниками. В кожаном кресле восседал улыбающийся до ушей Виталий Павлович Громов. А на деревянной скамье сидели, взявшись за руки, Генка и Юля Федонины – верные друзья Егора, тоже когда-то принимавшие участие в реалити-шоу «Живём – как в старину»…