Текст книги "Народная Воля – 2017"

Раздался длинный и настойчивый зуммер.

– Я слушаю! – поднеся к уху тёмно-синий брусок мобильного телефона, известил Назаров. – Вице-губернатор приехал? Настаивает, чтобы его пропустили на территорию поместья? Мол, у него в доме хранятся важные деловые бумаги? Ругается и скандалит? Пропустите бедолагу, коль ему так хочется…. Всё, конец связи. Роджер.

Где-то громко и заливисто прокричал деревенский петух.

– Спасибо, Иван, – поднимаясь из-за стола, поблагодарил заметно повеселевший полковник. – Очень важную и своевременную информацию ты предоставил. Можно сказать, выручил старинного боевого товарища. Буду обязательно ходательствовать – перед самим министром МВД – о присвоении тебе майорского звания…. Ну, бывай, братишка. Всех благ! Созвонимся…. Стоп! Выдай-ка мне ключик от твоего кабинетного сейфа. Давай-давай, не жадничай! Вот, молодец. Как говорят местные деревенские жители – спасибочки вам…

Дверь за Назаровым захлопнулась.

– Вот, и я подлым Иудой заделался, – брезгливо сплюнув на пол, прошептал Борченко. – Слил, глазом не моргнув, человека, который когда-то спас мне жизнь. Эх, жизнь наша – жестянка.

Он – шаркающей неверной походкой – подошёл к старенькому резному буфету, приоткрыл дверку и, покаянно покачав головой, извлёк на свет Божий непочатую водочную бутылку…

Ольховка – со всех сторон – была окружена разномастными холмами и горушками.

На вершине одного из холмов, заросшего густым лесом, брат и сестра Ветровы – лет пять-шесть назад – построили-оборудовали «лесной дом». Не одни, конечно, построили, а с помощью соседских пацанов – Мишки и Артема.

«Лесной дом» – звучит избыточно солидно. Просто-напросто смастерили из надёжных досок – между толстыми ветвями разлапистой старой сосны, на высоте восьми-девяти метров над уровнем земли – горизонтальный щит, на котором потом установили просторный шалаш, крытый обрезками рубероида. А сам шалаш, естественно, огородили крепкими перилами с узким проёмом для входа. К доскам щита – в месте проёма – была прибита классическая верёвочная лестница. Вот, собственно, и всё.

Обычное, в общем-то, сооружение, такие иногда показывают в голливудских приключенческих фильмах про американских подростков-скаутов.

Как бы там ни было, но «лесной дом» получился на удивление крепким, и все годы, прошедшие после завершения строительства, пережил вполне успешно. По крайней мере, на составные части не развалился.

Холм назывался – «Гадючья горка». Как легко догадаться из названия, в этом месте водилось много ядовитых змей. Поэтому и деревенские жители, и приезжие дачники холм своим вниманием-присутствием не баловали.

А ещё со смотровой площадки «лесного дома» открывался отличный вид на Ольховку и её ближайшие окрестности. В том числе, и на усадьбу вице-губернатора. От вершины Гадючьей горки – до усадьбы Павла Фёдоровича Сергеева – было чуть больше километра.

Без двадцати пяти два брат и сестра Ветровы подошли к заветной сосне.

– Здесь, Алька, кто-то был, – насторожился Егор. – Причём, совсем недавно.

– Почему ты так решил?

– Мы с Мишкой позавчера залезали наверх. Так, от нечего делать. Поглазеть на деревню. А, когда спустились обратно, я последнее звено верёвочной лестницы зацепил вон за ту обломанную толстую ветку. Сейчас же лесенка свободно болтается.

– Мало ли, что, – легкомысленно отреагировала Алина. – Наверное, прошлой ночью ветер постарался…. Ну, лезем?

– Отставить! – оповестил хриплый юношеский голос. – Проходим, граждане, мимо «скворечника». Проходим.

Аля, задрав голову, посмотрела наверх. Через перила «лесного дома» свешивался молодой коротко-стриженный парнишка, облачённый в буро-зелёный камуфляж.

– Как это – проходим? – возмутился Егорка. – Этот «скворечник» я самолично строил! Вот, этими самыми, тогда ещё детскими ладошками…. А ты кто таков будешь, орёл пятнистый?

– Дмитрий Стогов, – состроив бесконечно-важную физиономию, представился паренёк. – Младший лейтенант ФСБ. Проходим, граждане. Проходим….

– Младший лейтенант, понимаешь, – не унимался Ветров-младший. – Двенадцатая спица в кривом велосипедном колесе…. Спускайся вниз, рожа наглая! Этот «скворечник» является нашей частной собственностью! Смотри, можем и в суд подать. Имеем, знаешь ли, богатый опыт…

– Какой ещё опыт?

– Такой. По затяжным судебным тяжбам и плотному общению с демократической болтливой прессой…. Слезай, кому сказано!

– Не могу, уважаемые селяне. Имею строгий и однозначный приказ – не покидать данную рабочую точку вплоть до поступления условного сигнала.

– Это ты толкуешь о знаменитых – «трёх зелёных свистках»?

– Точно. О них самых, – с интересом поглядывая на Алину, смешливо улыбнулся младший лейтенант. – Смотрю, провинциальные деревенские жители, и вы кое-что понимаете в тонком армейском юморе…

– А, то, – резко поменял тон Егор. – Наш любимый дедуля вышел в отставку в звании генерал-лейтенанта. Так что, земляк, сам понимаешь…. Слышь, Димон, а давай, мы к тебе заберёмся? Ну, раз тебе спускаться с сосны – под страхом гауптвахты – нельзя?

– Не положено.

– А я, братец, знаю целую кучу смешных анекдотов – про бесконечную тупизну самодовольных «грушников». Потом, пересказав анекдоты сослуживцам, ты несказанно поднимешь свой воинский авторитет. Глядишь, и лейтенантом станешь – гораздо раньше положенного срока…. Так, земеля, как? Решим вопрос мирно и к взаимному удовольствию сторон? То бишь, без громких скандалов в прессе и нудных судов?

– Ну, не знаю…

– А я тебя, Димочка, поцелую, – подключилась к переговорам Алина. – В щёку, естественно. Типа – для начала серьёзных, вдумчивых и трепетных взаимоотношений.

– Ладно, залезайте, селяне, – сдался младший лейтенант. – Только тихо и по быстрому.

Взобравшись на платформу «лесного дома», Егор тут же принялся травить обещанные анекдоты:

– Вызывает Президент Зайцев генерал-полковника Свиридова на ковёр и, строго нахмурив брови, спрашивает: – «Генерал, почему вы не едите солёных огурцов? Подозрительно это…. Может, вы являетесь подлым американским шпионом?». Свиридов, смертельно побледнев, отвечает: – «Никак нет, господин Президент! Я, действительно, русский по рождению. Да и солёные огурцы – до полного безумия – обожаю. Просто голова – зачастую – в трёхлитровую банку не пролезает…».

– Гы-гы-гы! – радостно и беззаботно заржал Дмитрий. – Классная и козырная тема! Давай, земеля, ещё!

– Остановитесь, мальчики, – вмешалась Аля. – Уже, между прочим, без семи минут два.

– Точно! – опомнился младший лейтенант. – Всё, юморные деревенские жители, отходим в сторонку – на ту сторону проёма – и не мешаем…

Он пристроил на перилах «лесного дома» чёрную снайперскую винтовку и, присев на корточки, принялся бдительно – через мощный оптический прицел – наблюдать за усадьбой вице-губернатора.

Время – в полной, слегка звенящей тишине – текло-ползло медленно и вязко.

Прошла минута, вторая, третья, четвёртая…. Но, ровным счётом, ничего не происходило.

– Уже, кстати, почти четверть третьего, – на пару секунд оторвавшись от прицела, сообщил Дмитрий. – Похоже, что огненное шоу отменяется. Чего, впрочем, и следовало ожидать. Обычный пошлый пиар, не более того.

– Да, позорно обхезалась хвалёная «Народная Воля», – расстроено вздохнув, признал Егорка. – Подорвала, так сказать, свой безупречный и заслуженный авторитет. Российский народ, ей-ей, не поймёт. Столько цветастого шума, и – в конечном результате – полный «пшик»…

– Вью! Вью…, – раздался, планомерно приближаясь, странный и тревожный звук.

– Бух!!! – через секунду громыхнуло на всю округу.

Алина крепко заткнула указательными пальцами уши и непроизвольно прикрыла глаза.

А, когда открыла, то тут же снова зажмурилась – впереди, на низком покатом холме, расположенном рядом с берегом Зеркального озера, всё нестерпимо-ярко пылало….

– Ничего себе, пирожки с недельными котятами, – зачарованно пробормотал младший лейтенант Стогов. – Это же они шандарахнули ракетой класса – «земля-земля»…. Сильный ход! Уважаю…

«Сильный ход, уважаю», – мысленно запечалился полковник Назаров. – «Следовательно, у «народовольцев» есть свои люди и в высших армейских эшелонах. Тактические ракеты класса – «земля-земля» на дороге не валяются. Это уже, блин горелый, серьёзно. Так можно – ненароком – доиграться и до классического военного переворота. Сиречь, до полновесного кровавого путча…. Что теперь делать? Остаётся лишь одно – искать, высунув от усердия язык на сторону, Хрусталёва. Все силы надо бросить на это! Все, все, все…. Эх, Сергей Сергеевич, Сергей Сергеевич! Убеждённый и упёртый последователь Эрнесто Че Гевары. Заигрался ты, братец, однако…».

Глава пятая
Изгнанники

– Ничего не понимаю! – рьяно разорялся с телевизионного экрана Премьер-министр Владимир Дорогин. – Такие колоссальные деньги государство вложило в возрождение российского Автопрома! Такие льготные кредиты придумало! А эти гнусные потребители? Ничего покупать не хотят! Кто мне объяснит – почему?

Иван Иваныч, военный пенсионер из деревни Ольховка, Ленинградской области, скромно предположил:

– Может, господа хорошие (или там, извините, плохие?), дороги сперва надо построить? Ну, хотя бы какие-нибудь? Желательно, более-менее приличные? А? Вы, уж, извиняйте, ежели что ни так…. Но, как же оно – без дорог? На хрена нам сдались ваши автомобили? Нонсенс, блин горелый, российский…. Интересно, а знает ли наш мудрый Премьер-министр, что в зачуханной Финляндии, к примеру, стоимость одного среднестатистического погонного метра дорожного полотна раза в полтора-два ниже, чем в нашей достославной и богатой России? Почему? Наверное, потому, что в Финляндии нет ни нефти, ни природного газа, ни славной партии – «Могучая Россия»…

В дверь тихонько постучали.

– Заходи, капитан! – выключая телевизор, разрешил Ветров. – По какому поводу нарезался, служивый?

В комнату, слегка покачиваясь, вошёл хмельной Борченко и – глухим механическим голосом – поинтересовался:

– Откуда, Иваныч, узнал, что я слегка, ик, выпил?

– По стуку, милок. Сугубо по стуку, – многозначительно усмехнулся старик. – Характерный он у тебя. А когда грамм триста-четыреста накатишь, то тихим-тихим становится. Вкрадчивым таким, вопрошающим и слегка смущённым.

– Действительно, ничего хитрого. Наблюдательный ты, Иваныч. Ничего не скажешь…

– А, то. Я, сынок, чтобы ты знал, армейскую карьеру начинал в качестве заместителя командира взвода полковой разведки. Это уже потом, через несколько лет, переквалифицировался в мирного артиллериста…. Ну, капитан, рассказывай, как и что. Не томи. Глаза-то у тебя тревожные – до полной невозможности.

– Сейчас – тринадцать часов тридцать пять минут, – пристально вглядевшись в циферблат наручных часов, сообщил Борченко. – То есть, у нас осталось – на всё про всё – минут сорок-пятьдесят. Причём, не смотря на то, мол, будет взорван дом вице-губернатора Сергеева, или же нет. Механизм, как говорится, уже запущен, и обратной дороги не будет.

– Говоришь, что времени мало осталось? – насторожился-подобрался генерал-лейтенант в отставке. – Тогда заканчивай говорить дурацкими загадками. Изволь, капитан, доложить чётко и ясно! Без мутных штатских экивоков.

– Есть, доложить без экивоков! Надо срочно предупредить ребят – Альку, Егора, Мишку и Артёма. Пусть на время исчезнут. То есть, на месяц-полтора залягут на дно. Глядишь, за это время всё завершится и устаканится. Тогда и про них забудут. То есть, оставят в покое…

– Это всё из-за Серёги Хрусталёва? Он имеет непосредственное отношение к «Народной Воле»?

– Так точно. Из-за него, отчаянного.

– Хрусталёва будут искать? Да и всех, кто с ним плотно общался, загребут?

– Дело не только в этом. Ик! – пьяно икнул Борченко. – Извини, Иваныч…. Есть же ещё граждане Рябко и Маневич.

– Причём здесь Сизый и Костян?

– Железные шарики, извлечённые из черепушек пострадавших. Я тогда сразу всё понял.

– Что – понял? – въедливо уточнил Иван Иванович. – Излагай, но – при этом – помни, что время поджимает.

– Есть, помнить! Дело было в полковой «учебке». Нас тогда всех готовили для службы в диверсионных подразделениях. Но – в конечном итоге – туда отобрали только лучших. Остальных разбросали – кого куда. Я, например, попал в связисты. Но, не это главное…

– Что же тогда?

– Майор Хрусталёв многому нас обучал лично. В том числе, стрелять из специальных диверсионных рогаток. Модель Р-05. Стрелять – стальными шарика. Убойное расстояние – до семидесяти метров.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, именно это, – печально кивнул головой Борченко. – Я сразу, ик, догадался, что к чему. Сергей Сергеевич – во время пятнадцатисуточного заключения – подружился с подростками. А потом, по отбытию наказания, научил малолеток эффективно пользоваться, ик, изделиями Р-05…. В принципе, ничего страшного. Сизый и Костян, ик, законченные уроды и скоты. Их уже никогда и ничем не исправить, сколько ни старайся. По крайней мере, в российских тюрьмах и колониях. Таких отпетых подонков, ик, надо мочить, мочить и ещё раз мочить, жалости и сомнений не ведая. Заботясь, понятное дело, о жизни и здоровье законопослушных граждан и гражданок…. Но, если я догадался, ик, обо всём, значит, догадаются и все остальные. Догадаются и решат, что ребята являются преступными «народовольцами». А после этого арестуют и повесят на них всех собак. Обвинят – чёрт знает, ик, в чём. Заставят признаться – во всём подряд. Ну, и так далее. По расширенному списку…. Хрусталёв-то человек опытный, его, ик, голыми руками не взять. Скорее всего, скроется, ужом извернувшись…. Спрятаться ребятам надо. Если за месяц-полтора, ик, с «Народной Волей» будет покончено, то, вполне возможно, всё и обойдётся…. А ещё баба Клава Калашникова видела, как Алевтина, ик, гуляла под ручку с сыном Хрусталёва. Более того, она утверждает, что молодые люди целовались взасос. Плохо это. То бишь, лишний повод для махровых подозрений и тягостных, ик, размышлений…

– Остановись, капитан. Я всё понял. Большое спасибо за предупреждение. А теперь, служивый, отправляйся-ка домой. Иди, иди, болезный. Со временем, действительно, туго.

– Хорошо, отправлюсь. Запомни, Иваныч, фамилию – «Назаров». Этот полковник возглавляет в ФСБ «Департамент по борьбе с экстремизмом». Передай информацию народным массам. Кому надо, тот поймёт…

Борченко, облегчённо вздыхая, покорно ушёл, а Иван Иванович – со знанием дела – приступил к сборам.

Доставая с антресолей старый брезентовый рюкзак, он тихонько бормотал под нос:

– Прав ментяра. Насквозь прав, сукин кот. Надо ребятишкам – в обязательном порядке – залечь на дно. Чисто на всякий пожарный случай. Чтобы не попасть между мельничных жерновов. То бишь, между жерновами славных и тщеславных российских спецслужб, так любящих обгонять – на крутых жизненных поворотах – друг друга…

В правый карман рюкзака он поместил документы внука и внучки, тщательно завёрнутые в кусок толстого полиэтилена. В левый – пухлое кожаное портмоне с деньгами. В смысле, с девяноста процентами личных сбережений. В центральный – подробную топографическую карту, надёжный компас и два карманных фонарика. Также в рюкзак было сложено: плащ-палатка, две пары коротких резиновых сапог и толстых шерстяных носков, солидный охотничий нож в кожаных ножнах, туристический топорик, флакон с антикомариной жидкостью, несколько зажигалок, маленький походный котелок, три килограмма риса, восемь банок с говяжьей тушёнкой, четыре пачки соевых галет, два литровых пакета с яблочным соком, две алюминиевые фляжки, заполненные кипятком, ну, и так далее…

Участок Ветровых располагался на самом краю деревни и своей южной стороной примыкал к лесу. В доме имелся второй-запасной вход-выход, а в южной части забора – калитка.

Первым делом, Иван Иванович, спустившись по свежевыкрашенным ступеням крыльца, подошёл к основным, северным воротам, которые – по летнему времени – почти никогда не запирались.

Достав из кармана куртки обломок школьного мела, он начертал на обеих створках ворот ёмкое слово – «Заминировано!», а чуть ниже добавил по профильному сапёрному значку, понятному любому человеку, имевшему прямое отношение к армейским структурам.

После этого Ветров аккуратно притворил створки ворот, задвинул мощную щеколду и вернулся в дом.

Заперев основную дверь, он набросил на плечи тяжеленный рюкзак, выбрался на свежий воздух через запасной выход, повернул ключ в замке второй двери и зашагал к южной калитке.

В этот момент – со стороны Зеркального озера – качественно рвануло.

– Однако дают, деятели. Даже уши слегка заложило, – не останавливаясь и не оборачиваясь, проворчал Иван Иванович. – Эх, Серёга Хрусталёв, ухарь отвязанный. И во что ты, авантюрист хренов, втравил моих неразумных и доверчивых внучат? Ладно, Бог тебе судья…

Войдя в лес он, слегка припадая на правую ногу, уверенно зашагал по натоптанной тропе в сторону Гадючьей горки.

Минут через десять-двенадцать впереди – сквозь зелёное осиновое мелколесье – мелькнуло что-то светло-голубое.

«Внучкина джинсовая курточка», – мысленно обрадовался старик. – «Повезло мне, однако. Вернее, всем нам несказанно повезло…».

– Дедуля? – удивилась девушка. – Ты что здесь делаешь?

– Что-то случилось? – забеспокоился Егор.

– Случилось, – снимая с плеч рюкзак, хриплым голосом подтвердил Иван Иванович. – Подождите, ребятки, чуток. Подождите…. Кхы-кхы-кхы! Я только отдышусь немного…

Пока дед отдыхал, Алина коротко сообщила-доложила ему о результатах посещения «лесного дома».

Минуты через три-четыре, приведя дыхание в норму и смахнув с разгорячённого лица капельки пота, Ветров рассказал внуку и внучке о недавнем визите подвыпившего и совестливого капитана Борченко.

– Вот же, непруха, – огорчился впечатлительный Егор. – Только жизнь стала налаживаться. В том плане, что начал проявляться её глубинный и сокровенный смысл. И, на тебе. Не было печали у гусара…. Что теперь делать?

– Дедушка прав, – задумчиво покачала головой Аля. – Действительно, стоит на какое-то время спрятаться. Необязательно, что на месяц-полтора. Вполне возможно, что и двух-трёх недель будет вполне достаточно, – обернулась к брату. – А, где у нас Мишка и Артёмка?

– Ещё позавчера уехали в город. Типа – в гости к одному приятелю. Я его толком не знаю.

– Звони им, Егорша. Расскажи всё, предупреди. Пусть тоже, не отсвечивая понапрасну, залягут на дно и в Ольховке – до отдельной команды – не показываются.

– Может, потом позвоните? – засомневался Иван Иванович. – Уже вечером, на привале, когда отойдёте от деревни подальше?

– Нельзя – потом, – возразила внучка. – Во-первых, время дорого. Во-вторых, уже через час-полтора, наверняка, наши телефонные номера будут активно пеленговать.

Она достала из внутреннего кармана куртки скромный нежно-лиловый мобильный телефон, набрала нужный номер и – равнодушно-монотонным голосом – кратко обрисовала сложившуюся ситуацию. Причём, словосочетание – «полковник Назаров» повторила несколько раз подряд.

– Кому это ты, пигалица, звонила? – заинтересовался Иван Иванович. – Не здоровалась, не прощалась. Интересное дело…

– Телефонному роботу, – мягко улыбнулась Алина. – Так сказать, элемент хорошо-продуманной конспирации. Этот робот передаст моё сообщение второму, тот – третьему…. Через некоторое время информация доберётся и до нужного человека. Ничего хитрого.

– Говорят, что ты, внуча, целовалась с сынком Серёги Хрусталёва? Это правда?

– Чистая правда, дедуля. Более того, я скоро выйду за Алексея замуж. Только непонятно – как теперь это замужество оформить официально? То бишь, находясь в федеральном розыске? Ничего, что-нибудь обязательно придумаем…. Как там у тебя, братишка?

– Я дозвонился до Мишки. Всё ему рассказал. В том числе, и о том, что мобильными телефонами – со старыми «симками» – больше пользоваться нельзя…. Куда мы сейчас направимся?

– Пока не знаю. Надо подыскать укромное местечко и вдумчиво проработать маршрут.

– Я знаю – куда, – доставая из рюкзачного кармана сложенную в несколько раз топографическую карту, сообщил генерал-лейтенант в отставке. – И детальный маршрут, идя к вам навстречу, успел – мысленно – проработать.…Итак, молодёжь, слушаем сюда, – несуетливо развернув, пристроил карту на высоком плоском валуне. – Подходим, не стесняемся…. Это – Боровое озеро. Мы с вами туда – года три назад – ходили на рыбалку. Помните?

– Конечно, – подтвердила Аля. – Там такие окуни водятся – закачаешься. Тёмные-тёмные, с кроваво-красными плавниками. Красивые и очень эстетичные. Я тогда одного отловила, наверное, грамм на семьсот пятьдесят. Как он, бродяга, сопротивлялся! Удочка дугой выгнулась. Мне даже показалось, что ещё чуть-чуть – и удилище сломается напополам…

– Сильные там окуни. Натуральные дикие зверюги, – подтвердил Иван Иванович. – Тёмные же они оттого, что дно в Боровом озере торфяное, тёмно-тёмно-бурое. Да и глубины там приличные. Местами доходят до пятидесяти метров…. А, где находится землянка, не забыли?

– Это которая старая-старая? Оставшаяся ещё с войны?

– Там других-то и нет.

– Вроде бы, на длинном каменистом мысе, который слегка напоминает хитрую лисью мордочку, – почесав в затылке, предположил Егор.

– Правильно, внучок, рядов с гигантским корневищем-выворотнем. До Борового озера будет километров семнадцать-восемнадцать. До вечера дотопаете. Найдёте землянку, в ней и заночуете.

– Там же очень сыро. Все стены обросли лохматой бело-голубой плесенью.

– Ничего страшного, – усмехнулся старик. – Вы же у меня, слава Богу, не баре. Перебедуете. Чай, не впервой…. Во-первых, надо очистить стены от плесени. Во-вторых, старательно прибраться в землянке и застелить нары свежим еловым лапником. В-третьих, растопить печку. Она сложена из дикого камня и попервости слегка дымит. А потом, когда камни нагреются, перестаёт. Поэтому используйте только сухие сосновые дрова. Берёзу, ёлку и осину, вовсе, не подкладывайте в топку…. Наварите впрок густой рисовой каши с тушёнкой. Первый котелок съешьте. В смысле, рисовую кашу, сваренную в нём. После этого загружайте котелок по новой. Когда каша остынет, переложите её в полиэтиленовый пакет. В принципе, можно повторить процесс и по третьему разу…

– Дедуль, зачем такие сложности? – удивилась Алина.

– Затем, что начиная с завтрашнего дня, вам придётся – на время, понятное дело – позабыть о горячей пище.

– Почему – позабыть?

– Для пущей перестраховки. Сегодня я постараюсь немного потянуть время. Естественно, и следы – по мере сил – буду старательно путать. Мол, вы уехали – вместе с Мишкой и Артёмкой – в город…. Но к вечеру, наверняка, всё прояснится. Не забыли про младшего лейтенанта, расквартированного в «лесном доме»? Вот, то-то же…. Кроме того, как мне показалось, соседка Марфа видела, как я уходил в лес с тяжёлым рюкзаком за плечами. Дверные петли в её баньке характерно скрипнули, а за нашим забором что-то прошелестело…. Думаю, что завтра – с самого утра – в воздух поднимут вертолёты, а поисковые команды, сидящие в них, будут с тройным усердием реагировать на каждый лесной дымок. Особенно в первые дни поисков. Поэтому о кострах – и о дневных, и о ночных – рекомендую забыть. По крайней мере, на неделю. А если нет костра, то, понятное дело, нет и горячей пищи…

– Нам, что же, придётся целую вечность сидеть в этой отсыревшей и забытой Богом землянке? – возмутился Егор. – Без горячей пищи? Впроголодь?

– Никогда, мальчишка сопливый, не перебивай старших! – рассерженно нахмурился Иван Иванович. – Надо сперва вежливо дослушать до конца. Потом старательно переварить полученную информацию. И, только после этого, можно задавать уточняющие вопросы…. Всё, надеюсь, понятно?

– Так точно!

– Двигаемся дальше. Весь завтрашний день вы проведёте в землянке, выходя наружу только по нужде. Печку топить, естественно, запрещаю. Как говорится, лучше перебдеть, чем влипнуть в неприятную историю с кровавым продолжением…. А вечером, ориентировочно в девятнадцать ноль-ноль, можно вновь выходить на маршрут. Уверен, что к этому времени, истратив целую кучу топлива, все вертолёты, задействованные в поисках, разлетятся по профильным базам…. От землянки двигаетесь строго на север. До темноты необходимо форсировать данное болото, – Ветров-старший ткнул указательным пальцем в карту. – Выйдите на заброшенную лесную дорогу, по которой – лет тридцать пять тому назад – вывозили спиленные сосновые хлысты. По этой дороге вам и шагать – на северо-запад – до самого конца…. Ночь? Ерунда, в центральном кармане рюкзака найдёте два надёжных динамо-фонарика. Кстати, в боковых кармашках лежат все ваши документы и не много денег – порядка ста пятидесяти тысяч…

– Ай, да дедуля! – восхищённо захлопала в ладоши Аля. – Всё предусмотрел! Спасибо тебе огромное!

– Перестань, внуча, – засмущался Иван Иванович. – Обычное дело, если вдуматься. Солидный жизненный опыт, не более того…. К рассвету выйдите на поляну, где когда-то располагался стационарный лагерь лесозаготовителей. Увидите там парочку заржавевших тракторов, целую кучу прочего металлолома и хлипкий строительный вагончик. Вот, в этом вагончике и отдыхайте. Спите, кушайте, набирайтесь сил. Вечером, перед закатом, следуйте дальше…. Короче говоря, на четвёртый день пути вы доберётесь до Хрустального озера. Вот, оно – на карте. Пойдёте по правому берегу и отыщите старую охотничью избушку. В ней и отсиживайтесь. Хоть две недели, хоть полтора месяца. Сугубо на ваше усмотрение…. Печку советую, страхуясь, протапливать только по ночам. Продовольствие? Не вопрос. Скоро грибы пойдут в полный рост. Да и крупная рыбёха в Хрустальном озере водится. Коробочку с рыболовными снастями я завернул в плащ-палатку…

– Подожди-ка, – рассматривая карту, заинтересовалась Алина. – Получается, что примерно в шестидесяти километрах от Хрустального озера располагается районный центр Волосово?

– Пожалуй, и все семьдесят наберётся…. А зачем, внуча, тебе сдалось это Волосово? Дыра дырой, на мой генеральский вкус.

– Там, как утверждает мудрый Интернет, функционирует знаменитый народный театр-студия. Полезное дело. Для тех, кто понимает, конечно…. Что, дедуля, будем прощаться?

– Будем, родные. Давайте-ка, я вас обниму и в щёки расцелую…. Удачи вам, ребятки! Лёгкой и верной дороги…

Ветров вернулся к своему участку, через скрипучую калитку прошёл к дому и – ради пущего спокойствия – обошёл вокруг него. За соседским забором вновь что-то тихонько прошелестело.

– Шпионы, шпионы, кругом одни шпионы, – насмешливо пробормотал Иван Иванович. – Впрочем, пока вроде всё спокойно. Службисты, судя по всему, пока не заглядывали на огонёк. Долго раскачиваются, гниды неторопливые. Обленились в корягу берёзовую. Вот, в годы моей армейской юности всё было по-другому. Тогда, честное генеральское слово, реагировали гораздо более оперативно, живо и продуктивно….

Он прошёл в дом, достал из холодильника початую литровую бутылку водки и немудреную закуску, а из буфета – гранёный стакан. После этого прошёл на кухню и извлёк из заветного тайника наградной пистолет и две запасные обоймы к нему.

Пристроив оружие на столе – чуть правее блюдечка с тонко-нарезанной баночной ветчиной – Иван Иванович отвинтил с бутылки пробку, наполнил гранёный стакан водкой под самый ободок, браво выдохнув, опорожнил посудину наполовину, занюхал хлебной горбушкой и, опустившись на старенький табурет, стал дожидаться визита незваных гостей…