Текст книги "Рок-энциклопедия. Популярная музыка в Ленинграде – Петербурге. 1965–2005. Том 2"

КОЧЕВНИКИ

Не будет ни малейшим преувеличением сказать, что группа КОЧЕВНИКИ занимает в истории питерского рока уникальное место: просуществовав почти тридцать лет и сменив за это время три названия, она фактически первой – еще в середине далеких 60‑х – перешла с английского языка на русский, соединив ясное поэтического слово с выразительными и запоминающимися мелодиями, к началу следующего десятилетия добилась поистине звездного статуса у молодой аудитории, позже перешла в профессионалы, сумев и там сохранить свой репертуар, на всем протяжении своей бурной биографии поддерживала высокий уровень музыкальной культуры и хранила творческую независимость.

Основателем КОЧЕВНИКОВ стал гитарист, певец и автор песен Евгений Леонов. Он родился 11 декабря 1946 года в Ленинграде и, по его собственному признанию, впервые заинтересовался рок-н-роллом весной 1958‑го, услышав во дворе, как из чьей-то форточки доносятся звуки «Jailhouse Rock» Пресли. Чуть позже сосед по лестничной площадке показал Леонову, как играть на фортепьяно буги-вуги. «Вечерами в нашем дворе собиралась компания ребят лет по пятнадцать– семнадцать, – вспоминал он позднее. – Они были стилягами: носили брюки-дудочки, белые носочки, а по вечерам выносили на улицу радиолу и устраивали танцы до упаду. Потом у многих появились гитары, и ребята начали подбирать на них буги, ритм-энд-блюз и джазовые стандарты. Мы с друзьями были на пару лет младше и как обезьяны их копировали».

Со временем рок-н-ролл стал более близким и понятным: теперь было ясно, что именно исполняет Элвис, что Хэйли или Чак Берри. Во дворе появлялись записи «на костях», что-то удавалось поймать в эфире с помощью старого радиоприемника. В пятом классе Леонов даже сочинил свою первую песню, но до ее исполнения дело тогда не дошло.

В девятом классе Женя познакомился с еще одним поклонником Пресли: тот был на год старше, и у него, в свою очередь, был приятель с богатой коллекцией западных записей. Приятеля звали Юрий Гришин, и он, как и Леонов, пару лет осваивал гитару. Они начали вдвоем репетировать в соседнем подвале, играя на гитарах с пьезоэлементами. Вскоре к ним присоединился знакомый Гришина, Николай Гречушников (р. 22.05.46 в Ленинграде), который поначалу числился барабанщиком. Настоящих барабанов у них, правда, не было, и Коля играл на кастрюлях, банках и прочих жестянках. Еще один их приятель, Виктор Гронин (р. 9.06.46 в Ленинграде), тоже играл на чем придется – балалайке, гитаре, перкуссии, – а потом раздобыл губную гармонику и с энтузиазмом дул в нее. Бас-гитары как таковой тоже не было, поэтому Гришин, которому достался этот пост, использовал т. н. «шведский бас»: палку от швабры с натянутой леской и половиной фанерной бочки в качестве резонатора. (Надо сказать, что в Швеции о таком инструменте никогда и слыхом не слыхивали.)

Они назвали себя THE REBELS («потому что это был бунт, мятеж в музыке», – рассказывает Гречушников). Поначалу THE REBELS играли главным образом западные вещи с жестким ритмом – своего рода гаражный рок, – хотя Леонов с детства сочинял стихи и музыку. Свой первый концерт группа сыграла в мае 1964 года в художественном училище на Московском проспекте. Гречушников к тому времени перешел на соло-гитару, а Гронин осваивал барабаны.

В июле 1964‑го Леонов поступил в Художественно-графическое училище (бывшее Демидовское). Интересно, что год спустя его студентом стал один из ЛЕСНЫХ БРАТЬЕВ Андрей Геннадиев, а курсом старше учился Анатолий Васильев (тезка основателя ПОЮЩИХ ГИТАР), который тоже сочинял песни, но – в отличие от Леонова – владел семиструнной гитарой. Он нередко заходил на репетиции к THE REBELS, чтобы обменяться свежими музыкальными новостями или поиграть вместе. В мае 1966 года Гречушникова с Грониным забрали в армию, и THE REBELS на время распались, а Леонов и Васильев вдвоем играли на вечерах у себя в училище, используя необычное сочетание шести– и семиструнной гитар.

На одном из вечеров к ним подошел комсомольский активист Алик Воропаев (позднее он возглавлял клуб «Ритм») и предложил познакомиться с группой ребят из Авиационного института, которые делали электроорганы собственной конструкции – их даже показывали по телевизору. Жене и Анатолию выписали пропуска (ЛИАП был заведением режимным), и они регулярно ходили туда на репетиции, но органы ломались, до музыки дело не доходило, и к весне 1967‑го идея заглохла. Васильев бросил это дело первым, а в начале июня и Леонов отправился в ЛИАП, чтобы сказать, что он уходит.

КОЧЕВНИКИ: (сверху вниз) С. Цветков, Е. Леонов, А. Котов, В. Павлов

Фото: архив В. Туркова

В переулке Джамбула навстречу ему попался бас-гитарист Аркадий «Адик» Мороз, который успел отметиться в группах ТЕНИ и ГРИФЫ. Он пригласил Женю послушать новую группу, которая репетировала в клубе Ленметрополитена, в желтом здании на углу Гороховой и Фонтанки. Помимо Адика в ее состав вошли Василий Забелкин (соло-гитара) и Сергей Голубков (барабаны). Сергей по меркам тех лет барабанил почти профессионально, и Леонов, для которого ритмическая составляющая музыки всегда была крайне важна, согласился присоединиться к ним. Поскольку у него уже был изрядный багаж собственных песен, которые стала делать группа, именно Леонов оказался ее лидером.

Из клуба метрополитена группу вскоре попросили, и она все лето кочевала по всему городу, пытаясь найти новую точку для репетиций. Именно тогда в голову Леонову и пришло название КОЧЕВНИКИ.

Их главной проблемой была аппаратура. Пытаясь ее разрешить, Адик вышел на Олега Кукина, который работал звукорежиссером в Театре им. Ленсовета, играл в каких-то группах и имел доступ к фирменному оборудованию. Кукин согласился продать им усилители ТУ‑100 и еще что-то, но потом раздумал. Потерявший терпение Голубков ушел к ТЕНЯМ, которые выступали на танцах в Парголово с репертуаром из инструментальных пьес THE SHADOWS, а его место занял сам Кукин. «Как барабанщик он, конечно, уступал Голубкову, – честно признавался Леонов, – но выглядел респектабельно, внушал доверие и всегда умел договориться».

Осенью Мороз, который играл очень темпераментно, однако технически несовершенно, ушел, хотя остался с КОЧЕВНИКАМИ в дружеских отношениях. На его место Леонов пригласил своего коллегу по THE REBELS Юрия Гришина. Тот уже оставил «шведский бас» и играл на четырехструнной акустической гитаре. С этого момента КОЧЕВНИКИ начали регулярно выступать в городе: сами они вспоминали концерты в Мухинском училище, Управлении «Севзапстрой» и т. д., а в их репертуаре были как фирменные номера, так и свои вещи, а также много импровизаций.

В то время в Питере уже вовсю обсуждался вопрос: можно ли петь рок-н-ролл на русском? Он даже был внесен в анкету, которую раздавали посетителям очередного конкурса самодеятельных ансамблей, начавшегося в конце 1967 года в кафе «Ровесник». КОЧЕВНИКИ тоже были приглашены участвовать и оказались единственными, кто исполнил всю программу на родном языке.

Они играли 14 января 1968 года, в один день с ЛЕСНЫМИ БРАТЬЯМИ и ФЛАМИНГО, и хотя прозвучали не лучшим образом, входивший в жюри руководитель ПОЮЩИХ ГИТАР Анатолий Васильев предложил Леонову попробоваться в состав ПОЮЩИХ. Тот отказался, так как хотел играть свои песни и со своими музыкантами, а вакансию занял Саша Федоров из ЛЕСНЫХ БРАТЬЕВ.

В конце зимы Леонов, только что переехавший из центра в Купчино, заболел, и к нему несколько раз приезжали оставшиеся втроем ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ, которые предлагали ему объединиться под названием ЛЕСНЫЕ КОЧЕВНИКИ. Правда, они и сами вскоре разошлись в разные стороны, и идея осталась нереализованной.

Весной 1968 года Забелкина забрали в армию. На соло-гитаре пару месяцев играл сам Леонов, а ритм-гитаристом стал Алексей Хорев, но неувязки с составом закончились только в мае, когда, отслужив, вернулись Гречушников и Гронин; Леонов всегда хотел играть именно с ними, а Коля к тому же купил себе в армии фирменную гитару.

Кукин иногда пел с ними, однако параллельно с КОЧЕВНИКАМИ репетировал в музыкальной школе при Консерватории с группой, в которую вошли ее ученики Михаил Боярский (р. 26.12.49 в Ленинграде), гитара, вокал; Георгий Широков (р. 17.08.50 в Ленинграде), бас, и Николай Васильев, клавишные (он учился по классу виолончели). Боярский принадлежал к очень известной в Питере театральной семье, а отец Широкова был дирижером Кировского театра.

В канун Нового, 1969 года, в преддверии следующего поп-фестиваля, Леонов и Кукин решили объединить силы. Старые друзья (Гришин и Гронин) ушли, а их места заняли Широков и (месяцем позже) Васильев. Боярского пригласили в ГОРИЗОНТ, который базировался в клубе «Монолит» на Загородном проспекте. Позднее Колю Васильева, который надумал поступать в Консерваторию, сменил клавишник Павел Файнберг (р. 25.01.51 в Ленинграде).

К маю 1969‑го, когда состоялся финал поп-фестиваля в Гидрометеорологическом институте, КОЧЕВНИКИ – стараниями Кукина – обзавелись неплохим аппаратом; клавишник ПОЮЩИХ ГИТАР Лева Вильдавский, который симпатизировал им, дал группе усилитель «Echolette», а также помог советами по части режиссуры и сценического движения. Поскольку КОЧЕВНИКИ были в ранге звезд, их взяли сразу во второй тур.

На этот раз выступление удалось. Все работало на победу: отличный звук, свет, драйв, новые песни (музыка Леонова, слова Леонова и Кукина) «Если скажут мне», «Оттепель», «Золушка (Не мечтай о ней)» помогли КОЧЕВНИКАМ сорвать аплодисменты публики и получить высокие оценки жюри – по сумме баллов они заняли I место, опередив ФЛАМИНГО, ЛИРУ, ГОРИЗОНТ (сменивший название на МОНОЛИТ), АРГОНАВТОВ, ГАЛАКТИКУ, ВЕСТНИКОВ и других героев рок-н-ролльного Питера.

В школе Широков дружил с Мишей Боярским, поэтому через пару недель после фестиваля он предложил взять его новым клавишником (Файнберг тоже решил продолжать учебу). Дуэтом они очень красиво пели песню Кукина «Я не верю в то, что ты уходишь». Вместе с Боярским в КОЧЕВНИКАХ появился вокалист МОНОЛИТА Владимир Фадеев (р. 29.01.52 в Ленинграде), а их звукооператором стал Михаил Лейтман.

Этот состав на протяжении лета и осени 1969‑го не раз играл для иностранных туристов, выступал на сэйшенах в Артиллерийском училище, институте им. Бонч-Бруевича и т. д., а также работал на танцах в Невской Дубровке. Кроме того, в этот период КОЧЕВНИКИ много записывались, стараясь зафиксировать весь свой текущий репертуар. Это был, безусловно, пик их самодеятельной карьеры – клубы, где играли КОЧЕВНИКИ, брали штурмом, подростки распевали их песни под гитару во дворах и подъездах, – но перспективы были туманными.

КОЧЕВНИКИ: Е. Леонов, С. Цветков, В. Турков, А. Котов, В. Павлов (внизу)

Родители Широкова настаивали, чтобы он поступал в Консерваторию; Сергей Боярский приходил на концерт КОЧЕВНИКОВ, но тоже считал, что им всем надо учиться; к тому же Михаилу уже светила повестка из военкомата. На этой-то печальной ноте в январе 1970 года КОЧЕВНИКИ распались в первый раз.

Однако всего несколько недель спустя Леонова отыскал бывший клавишник и бас-гитарист распавшегося чуть раньше МОНОЛИТА Алексей Котов (р. 30.05.51 в Ленинграде). Обсудив перспективы, они решили возродить КОЧЕВНИКОВ. Поначалу с ними собирались играть Гречушников и Фадеев, а за барабаны был приглашен Анатолий Рывкин из СКОМОРОХОВ. «Толя никогда не учился музыке, работал шофером, но была у него божья искра, он схватывал все на лету, играл легко и непринужденно», – говорил о нем Леонов. Гречушников, правда, той же весной завербовался в Читинскую филармонию (где, кстати, работал и Кукин), за ним откололся Фадеев, и КОЧЕВНИКИ остались втроем.

В это время крышу над головой им предоставил клуб «Монолит», где работал Владимир Турков, ставший для КОЧЕВНИКОВ кем-то вроде администратора. По словам Леонова, им очень нравилось играть втроем – была в этом какая-то первозданная рок-н-ролльная энергия, – но летом 1970 года в «Монолите» появился орган «Vermona», и группе понадобился клавишник или бас-гитарист. Правда, у Леонова на примете уже несколько лет был Сергей Цветков, который часто захаживал к ним еще во времена клуба Метрополитена: он играл на басу и пел в своей группе, сочинял песни и хотел присоединиться к КОЧЕВНИКАМ, но тогда вакансии для него не нашлось.

Пока группа безуспешно искала потенциального бас-гитариста, в армию ушел и Рывкин. Как-то раз в «Монолит» к КОЧЕВНИКАМ заглянули барабанщик Валя Шнейдерман и клавишник Валера Вдовин из ПИЛИГРИМОВ, но Шнейдерман им не подошел, а Вдовин хотел играть только вместе с Валей, поэтому вскоре они создали свой ГЕНЕРАЛ-БАС.

В ноябре 1970‑го Цветков наконец нашелся и занял место в КОЧЕВНИКАХ; за барабаны был приглашен их старый приятель Владимир Провоторов (р. 2.03.50 в Ленинграде) из группы КАРАВЕЛЛА, а когда следующей весной он тоже ушел, вахту принял Владимир Павлов. Одновременно с ним появился певец Михаил Васильев, который когда-то тоже играл в МОНОЛИТЕ. Помимо того, один или два концерта с группой отыграл второй гитарист, имени которого история не сохранила. После его ухода на гитаре стал играть Васильев.

Стабилизировав состав, КОЧЕВНИКИ снова начали выступать. На этом этапе участие в их судьбе принял директор Театра эстрады М. Г. Полячек, который организовал им пару концертов, а также предлагал устроить в филармонию, для чего придумал группе близкое по смыслу, но более нейтральное название САВОЯРЫ (позднее они его все же использовали). Из «Монолита» КОЧЕВНИКИ переехали в клуб автопарка № 3.

В феврале 1972 года КОЧЕВНИКОВ по комсомольской линии пригласили на Всесоюзный фестиваль самодеятельности, проходивший во Дворце профсоюзов в Новгороде. Они отыграли полновесный концерт в двух отделениях и стали лауреатами. До весны группа время от времени мелькала в разных залах. В июне военкомат добрался и до Миши Васильева, но из Читы кстати вернулся Коля Гречушников, который тут же занял его место. На горизонте снова появился Фадеев, но в состав не вошел («Он называл себя вольным певцом и появлялся, когда у него было настроение»). Тогда же КОЧЕВНИКИ, ощущая потребность освободиться от груза своей чересчур богатой истории, решили сменить имя на САВОЯРЫ.

На этом история КОЧЕВНИКОВ формально заканчивается, хотя никаких особых изменений в их жизни смена вывески не повлекла. Осенью 1972 года военную форму пришлось примерить Цветкову, и бас-гитаристом САВОЯРОВ стал звукорежиссер группы Леонид Москаленко. Он был блестящим музыкантом, но, к сожалению, не пел, поэтому в мае 1973‑го, буквально за пару недель до того, как САВОЯРЫ собрались на представительный фестиваль «Карельская песня» в Петрозаводск (участие в нем принимали музыканты из Москвы, Таллина, Ташкента и т. д.), по предложению Котова в группу был приглашен только что вернувшийся из армии Игорь «Стас» Прохоров (р. 18.07.51 в Ленинграде), который тоже играл в МОНОЛИТЕ. Поклонник скорее жесткого ритм-энд-блюза THE ROLLING STONES и THE WHO, нежели бита, Прохоров существенно утяжелил звучание группы, что, впрочем, вполне отвечало духу времени.

На все лето САВОЯРОВ пригласили отдыхать и играть на танцах в курортный поселок Васильевка близ Ялты. Павлов поехать не смог, и на барабанах эти три месяца отыграл Кукин, но по возвращении он решил петь в новой группе ИДЕЯ, а к исполнению своих обязанностей в САВОЯРАХ вернулся Володя Павлов.

Осенью они сменили ПОСТ на танцах в Александровской, без потерь отработав там до следующего мая. Лето 1974 года САВОЯРЫ провели в санатории «Дружба» в самой Ялте, однако вскоре после возвращения в Питер распались во второй раз.

Гречушников, Прохоров, Фадеев и Павлов вошли в состав джаз-рок ансамбля ОРФЕЙ, который за пару лет до этого собрал при Ленинградской областной филармонии саксофонист Ярослав Тлисс (экс-ГЛОБУС), а Леонов решил вернуть в строй, по собственному выражению, «старую гвардию»: успевшего между делом отметиться в СПИРИТАХ Михаила Васильева (гитара), Сергея Цветкова (бас) и Анатолия Рывкина (барабаны). Клавишными в этом составе – после того как Лешу Котова в октябре забрали в армию – заведовал учившийся в Консерватории студент из Финляндии. Еще через пару недель инженеривший на каком-то заводе Цветков решил бросить музыку, и в САВОЯРЫ пришел сильный музыкант Юрий Крылов (бас, вокал), который вместе с Васильевым закончил училище им. Мусоргского по классу баяна.

До весны «старо-новый» состав успел сделать всего несколько выступлений, а потом, уступив Александровскую РОССИЯНАМ, переехал в Павлово-на-Неве, где подвергся новой трансформации: клавишником стал Владимир Водянников, тоже выпускник училища им. Мусоргского, а барабанщиком – только что пришедший из армии Владимир Хилимон, который, помимо того, играл на трубе. Вскоре Павлово стало такой же популярной площадкой, как в свое время Дубровка, а потом Александровская. Леонов: «С каждым разом толпа прибывала все больше и больше, у клуба пошли хорошие сборы, и за нас держались».

Помимо своих песен САВОЯРЫ в это время играли различные кавера, в т. ч. «Je t’aime… Moi non plus» Сержа Гейнсбура, фолк-инструменталы польской группы SKALDOWE и т. д. У них появилась духовая секция, которую составили известный трубач-профессионал Андрей Волошин и его более старший коллега Борис (фамилия уточняется), флейта, саксофон.

В октябре 1975 года Водянникова сменил закончивший службу Котов, а сама группа переехала из Павлово в Володарский, где место духовиков занял игравший там со всеми Юрий Иванов (экс-ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ОРКЕСТР), сакс, флейта. Правда, надолго САВОЯРЫ там не задержались: решив, что с пригородными танцплощадками пора завязывать, они к концу года перебрались в клуб РСТ‑2 в Транспортном переулке, 10‑а (где в начале 1970‑го закончился первый этап истории группы).

На их горизонте снова появился администратор Владимир Турков, а из ОРФЕЯ как раз уволились Прохоров и Фадеев. Таким образом сложился еще один «старо-новый» состав САВОЯРОВ: Леонов, Котов, Прохоров, Фадеев и Хилимон. Той же зимой в группу пришел Оскар-Эдуард-Август Рейнгольд (р. 25.10.53 в Ленинграде), гитара, скрипка, до этого игравший с обломками МАНИИ, а за барабаны был приглашен видный теоретик ритма Виктор Гуков (экс-ЭДЕЛЬВЕЙС, РАССВЕТ, МИФЫ). Хилимон взялся за трубу.

За следующие полгода САВОЯРЫ отыграли несколько концертов в Ломоносове, еще раз посетили Новгород, первую половину лета отработали на открытой площадке в ЦПКиО (т. н. «пыльнике»), после чего Гуков неожиданно ушел, а 25–29 августа 1976 года в составе питерской делегации (вместе с АРГОНАВТАМИ и ОРНАМЕНТОМ) выступили на рок-фестивале «Liepajas Dzintars» в Лиепае. Все группы приехали на одном «икарусе» и уже на месте кинули жребий, в каком порядке им выходить на сцену…

Выступление САВОЯРОВ стало настоящим триумфом. «Поначалу нас встретили настороженно, – рассказывал об этом Леонов. – Тогда мы включили аппарат, что называется, на полную гашетку, и на блюзе „Пятак“ („Если скажут мне“) наступил перелом: весь зал просто встал!» САВОЯРЫ завоевали практически все призы, а когда они как лауреаты играли второй раз, администрации пришлось вызвать солдат, чтобы сдерживать напор толпы! Праздник завершил джем местных музыкантов с гостями. «Я там пел, – признавался Женя, – как будто последний раз в жизни!»

По возвращении в Питер САВОЯРОВ пригласили в Тульскую филармонию, где до них числились ансамбли ЭЛЕКТРОН, КРАСНЫЕ МАКИ и джаз-оркестр СОВРЕМЕННИК п/у Анатолия Кролла. «Это стало ошибкой», – считал позже Леонов, но в то время особого выбора у них не было. Всю группу поселили в одной квартире без элементарных удобств и на некоторое время забыли о ней. Годом позже в ее ряды влился тульский музыкант Вячеслав Родионов, тромбон (и вокал в отдельных песнях).

Мало-помалу САВОЯРЫ начали выезжать на гастроли, но концертов (а значит, и денег) было мало. Осенью 1979 года Леонов уехал в Питер и до весны играл с группой БАРОККО, которую организовал к тому времени Коля Гречушников, но в мае 1980‑го остальные музыканты, уволившись из Тулы, перешли в Ленконцерт и воссоединились со своим лидером, хотя в их отношениях уже наметилось охлаждение.

Следующие пять лет группа интенсивно гастролировала по стране. «За это время мы сильно выросли ритмически, по звуку и аранжировкам», – вспоминал эти годы Женя Леонов, хотя САВОЯРАМ – при всей их популярности – так и не удалось пробиться ни на «Мелодию», ни на телевидение. В мае 1981‑го, после концертов в Перми, их покинул Володя Хилимон (позднее ЯБЛОКО и ИНДИГО), а за барабаны на полгода вернулся Гуков. С ним САВОЯРЫ побывали в Минске и подолгу репетировали под метроном, но под Новый, 1982 год Гуков поссорился со всеми и ушел. Его сменил Дмитрий Евдомаха из ФОРВАРДА. Немногим раньше в САВОЯРЫ из БАРОККО перебрался Евгений Жданов (p. 26.02.52 в Хабаровске), саксофон, флейта, вокал.

В декабре 1985 года Женя Леонов, которого уже давно не устраивало направление, в котором двигались САВОЯРЫ, решил покинуть свое детище, оставив его на попечение Котова, и вернулся к занятиям живописью. Его место занял певец, гитарист и автор песен Виктор Кудрявцев (р. 1.02.55 в Ленинграде), ранее в МЕРЦАЮЩИХ ЗВЕЗДАХ, ЗЕМЛЯНАХ, КАЛЕЙДОСКОПЕ, ИНДЕКСЕ‑398 и др.

САВОЯРЫ продолжали гастролировать, но почти не выступали в Питере (в силу чего для поколения Рок-клуба их музыка осталась terra incognita). Весной 1986‑го Эдика Рейнгольда, который решил закончить с кочевой жизнью, сменил Александр Богданов (экс-МАРАФОН, ЛИРА, ЦВЕТЫ НА СНЕГУ и т. д.). САВОЯРЫ с ЗЕМЛЯНАМИ гастролировали в Гомеле, когда по соседству грянул Чернобыль.

В июле 1987 года ушел в БАЛЕРИНУ Евдомаха – его место занял Сергей Спиваков из распавшейся к тому времени ЛИРЫ. Богданов тоже не задержался, и в январе 1988‑го воссоединился со своими коллегами по ЛИРЕ в СТАТУСЕ. Гитаристом стал дебютант Дмитрий Лосев из Кировска. В декабре 1988 года соученик Жданова по музыкальному училищу Коля Гусев пригласил Женю в ряды АВИА. Его место так и осталось вакантным. Годом позже группу покинул и Кудрявцев.

В конце 80‑х САВОЯРЫ несколько раз мелькнули на экранах телевизоров под старо-новым названием КОЧЕВЫЕ ЛЮДИ, но издать свой материал им так и не довелось. В том или ином виде группа просуществовала до 1992 года, когда рост экономических проблем и спад интереса к живой музыке сделал все гастроли нерентабельными, а концерты – штучным товаром. Когда Ленконцерт закрылся, САВОЯРОВ возил по стране знаменитый менеджер 70‑х Юрий Байдак. Последние концерты они отыграли в Джезказгане, после чего Прохорову по семейным обстоятельствам пришлось оставить сцену, и группа распалась.

Лосев ушел в ЗАРОК, а позже стал участником PUSHKING. Остальные музыканты финального состава музыку покинули. 9 мая 1995 года Алексей Котов в состоянии депрессии покончил жизнь самоубийством. В 90‑х из жизни ушел и барабанщик САВОЯРОВ Владимир Павлов, который покинул музыку ради бизнеса.

Из тех сорока человек, что в разное время играли в THE REBELS, КОЧЕВНИКАХ и САВОЯРАХ, в музыке так или иначе остались многие. Николай Васильев и Георгий Широков работали в оркестре Мариинского театра; Павел Файнберг служил в Филармонии; Михаил Васильев аккомпанировал Эдите Пьехе; Володя Водянников был домристом в Ленконцерте; Михаил Боярский добился признания как театральный и киноактер, а также эстрадный певец, хотя не порывает контакты с рок-н-роллом (ЗАРОК, СИЛЬВЕР и т. д.); Юрий Крылов был музруком Театра музыкальной комедии; Кукин играл в КАТАРСИСЕ и ПУТЕШЕСТВИИ, а ныне занимается звукорежиссурой; выступают Евдомаха (К.О.В.В.Е.Р. САМОЛЕТ), Жданов (НЭП, САМКХА), Кудрявцев и Богданов (CONTRAST BLUES BAND) и т. д. Многолетний поклонник и администратор группы Володя Турков – ныне колоритный старик с окладистой толстовской бородой – изменил рок-н-роллу с рэйвом и популярен у модной молодежи как МС Вспышкин.

На протяжении 90‑х музыканты КОЧЕВНИКОВ/САВОЯРОВ периодически выражали желание собраться и хотя бы записать свои старые хиты, но «воображаемую сборную» (Фадеев, Прохоров, Боярский, Рейнгольд, Евдомаха, Спиваков) им удалось собрать лишь в день рождения Евгения Леонова, 21 декабря 2001 года в клубе «Эклектика» (которым в то время занимался Прохоров). Ждали и самого юбиляра, но он так и не смог доехать из Отрадного, где живет в настоящее время. Позднее группа все же попыталась записаться, но, увы, почти все ее участники были слишком заняты вне музыки. В итоге работу завершили Прохоров и Фадеев, которым помогали сессионные музыканты. Правда, и этот материал до сих пор не издан.

Тем не менее несколько песен КОЧЕВНИКОВ все же увидели свет. В 2002‑м на студии 36 канала телевидения Олег Кукин записал альбом молодой группы JOKER – в качества его продюсеров выступили директор канала Федор Столяров (ранее ДИЛИЖАНС) и Владимир Калинин (АРГОНАВТЫ), – бо́льшую часть песен которого составил материал Леонова, Боярского и самого Кукина.